Обычный прием вмешательства поэта в рассказ — обращение
от своего имени к действующим лицам. Такое обращение заме-
няет собой безличное повествование о событиях: «Чья эта пуля
просвистела в воздухе?.. Твоя — убийца Абдаллаха!» (Ab. 1056).
Оно появляется равным образом в описании душевных состоя-
ний: «Твое сердце, юный Гяур, волнуется сильнее бури!»
(G. 189); «Он не подозревает, на что ты способна решиться,
Гюльнара!» (С. 1367). В соединении с восклицаниями оно за-
ключает эмоциональную оценку, выражение радости или печали
поэта, пожелание или угрозу: «Кто был возлюбленным Лейлы?
Увы, суровый Гассан, не тебе принадлежало это имя!» (G. 517).
В обращении к Зюлейке: «О, счастливая! потерять в жизни
только самое худшее!» (Ab. 1123); и к отцу ее, Джафиру: «Горе
тебе, поспешный и жестокий властитель!» (Ab. 1133). Понужде-
ние, приказ поэта, обращепный к герою, свидетельствуют об уча-
стии к его судьбе и в драматической форме выдают его волне-
ние. Так, в картине отступления разбитого отряда Лары: «Не
там ли берег? Прочь! на нем стоят войска неприятеля. Отсту-
пайте назад или спасайтесь бегством!» (L. 969). Или в сцене, где
Калед склонился над умирающим господином: «Сердце еще
бьется — Прочь, мечтатель! он уже умер» (L. 1143). Появление
фикции рассказчика мотивирует присутствие этого драматиче-
ского элемента в произведениях Байрона. Так, обращение к Гя-
уру после убийства Гассана, по-видимому, вложено в уста рас-
сказчпка-мусульманина и заключает проклятие убийце п сим-
волическое предсказание его будущей судьбы: «А ты, неверный,
падешь под косою мстительного Монкпра!.. Это слово будет жечь
тебя, как пламя!..» и т. д. (G. 747—780). Однако, такая же
длинная лирико-драматическая тирада, плач по умершей Зю-
лейке в «Абидосской невесте», произносится самим поэтом, как бы
эмоционально захваченным судьбою своей любимой героини, и
принимает совершенно сходную форму обращения (Ab. 1103
и сл.): «У берегов Геллеспонта слышен голос печали — заплака-
ны глаза у жен, побледнели щеки мужей: Зюлейка! последняя
из рода Джафира, твой женпх пришел слишком поздно: он не
видит, он никогда не увидит твоего лица!.. Твои подруги, пла-
чущие у ворот, певцы Корана... молчаливые рабы... вздохи во
дворце и крики в воздухе расскажут ему о твоей судьбе! Тыне
видала, как умер твой Селим!.. Мир твоему разбитому
сердцу и девственной могиле! Счастливая, потерять в жизни
только худшее!..» п т. д. И дальше, в обращении к Джафиру:
«Горе тебе, поспешный и жестокий вождь! Напрасно ты посы-
паешь голову пеплом... Твоя гордость, невеста, избранная то-
бою для ложа Османа, она, которую Султан, раз увидев, захо-
тел бы взять себе в жены, — твоя дочь умерла!..» и т. д.
(Ab. 1102-1145).
Обращение автора к герою неоднократно повторяется в «юж-
ных поэмах» Пушкина. В соединении с лирическим вопросом или
104