Железняков А.С. (ред.), Яхимович З.П. Ценностные ориентиры и приоритеты в трансформирующемся мире

Подождите немного. Документ загружается.

151

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

Но у Бахтина нет представления о том, что в этой сложной и опасной сфере происходит

крах личных надежд и социальных проектов, рушатся идеологии и государства, в ней

происходит застревание центристской мысли, уже отпавшей от властных полюсов, но

еще не способной сформировать новые ценности. Именно в ней внутренние противоре-

чия могут переходить

не только во внутренний диалог и синтез, порождая центристскую

идеологию, но и в раскол, гражданскую войну смыслов, разрушающую центризм и воз-

вращающую субъекта в сферу влияния традиционных полюсов. В ней разворачиваются

и конструктивный диалог, и война двух противоположных логик движения

мысли – инверсии и медиации.

Инверсия это логически мгновенное изменение значения

смысла на противополож-

ный, переход от одного полюса к противоположному в рамках дуальной оппозиции, иг-

норируя новизну переходного процесса, проблематику «сферы между» полюсами, смыс-

лоформирующей «середины». Инверсионность это нацеленность субъекта на сохранение

устойчивости исторически сложившейся меры взаимопроникновения смыслов, поэтому

сфера поиска инверсионным субъектом нового ограничена ранее полученными результа-

тами, сложившимися, имеющимися

в наличии смыслами и экстраполяцией, то есть про-

стым переносом сложившейся меры на новые явления, В быстро меняющихся условиях

движение инверсионной мысли это метание между старым, заданным смыслом и, возмож-

но, еще более старым, еще ранее заданным, между сложившимся традиционным представ-

лением о сущности и иным традиционным, которое интерпретируется как

новое, но забы-

тое старое. На постановку субъектом новых вопросов в инверсионной культуре всегда есть

готовый ответ, взятый из прошлого опыта Рефлексия, в которой господствует инверсия, не

знает проблемности, она ориентирована на поиск чуда. Культура, в которой господству-

ет инверсионная логика смыслообразования, импульсивна, эмоциональна, инстинктивна,

ассоциативна, слаборефлексивна, замкнута в себе, монологична

, не достаточно ориентиро-

вана на самокритику своих оснований, на производство изменений и снятие внутренних

противоречий. Она разрушает «срединные смыслы» в себе и поэтому малоспособна к фор-

мированию личности, индивидуальных отношении, гражданского общества и эффектив-

ных программ выживания – целей, на которые нацелена идея центра.

Инверсии противостоит медиация (media – лат. середина), поиск «середины»

Медиа-

ция нацелена на поиск нового смысла за пределами полюсов дуальной оппозиции, ранее

сложившихся ценностных представлений. Медиационность это способность субъекта вый-

ти за рамки инверсии, за пределы полюсов, в «сферу между», осваивать смыслы полюсов ду-

альной оппозиции, отрицая их абсолютность. Медиация нацелена на критику заданности

и постоянное обновление, на сдвиг меры

взаимопроникновения заданного и незаданного

в новом, третьем, альтернативном смысле, то есть медиация это интерпретация, диалог и

переосмысление. Медиационный субъект ищет новые смыслы на границах сложивших-

ся смыслов в межполюсном пространстве, интерпретируя новые смыслы как новую меру

своих отношений с властными полюсами. Медиация не только критикует и расчленяет

смыслы традиционных полюсов,

но, создавая через себя новые отношения, ценности, цели

и программы выживания, несет в себе зародыш новой дуальности как возможный новый

ответ на новые вызовы жизни. Переход к медиации, поиску «середины» в мышлении есть

путь формирования «срединной культуры».

Методологию формирования «середины» как основания прорыва к смыслам реаль-

ного, а не идеального центра

можно осмыслить лишь через относительную независимость

152

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

«срединных смыслов» от господствующих в мышлении абсолютов. Потому что поиск «сере-

дины» это не механическое складывание двух противоположных идеалов. Это нацелен-

ность на формирование альтернативного, третьего смысла, как результат качественного

развития, как обновление способа мышления, через который разворачивается творческий

выход субъекта за рамки традиции и одновременно поиск меры выхода, рефлексирует-

ся порождение и разрешение социокультурного противоречия, формирование «срединной

культуры».

Медиация пропитана утилитаризмом. Утилитаризм это нравственный идеал, харак-

теризуемый осознанием ценности поиска необходимых средств для достижения сложив-

шихся целей, стремлением превращать любые элементы окружающего мира в бесконечный

набор реальных и потенциальных средств. Тем самым утилитаризм разрушает синкретизм

сознания, культуры. Если древнее синкретическое

мышление оперирует нерасчлененны-

ми представлениями, то утилитаризм, расчленяя это единство, неизбежно идет по пути

развития рефлексии, что может быть связано с расширением сферы интересов, творческих

возможностей личности. Тем самым, несмотря на то, что утилитаризм разнолик, текуч, по-

лиморфен, часто циничен, через его активность в отношениях людей возникает мощный

стимул для

медиации, для выхода за рамки сложившейся дуальной оппозиции смыслов,

для формирования идеологии центризма. На это фундаментальное обстоятельство было

обращено внимание в истории философии. Например, «утилитарные в широком смысле

основания – удобства, полезные соответствия жизненного порядка – наполняют у Дильтея

«срединную культуру» между полюсами «мы и они»

«Срединная культура» (культура центра) это культурная инновация, возникающая в

процессе медиации, новая мера снятия, взаимопроникновения полюсов в процессе осмыс-

ления предмета в напряженной сфере между полюсами дуальной оппозиции, преодолева-

ющая ограниченность исходных смыслов. «Срединная культура» (культура центра) возни-

кает и воспроизводится на основе возрастания ценности личности, конкретно-историческая

способность которой

к критике своей сущности и воле к самоизменению является мерой

сущности личности и «срединной культуры». Она возникает во всем теле культуры в про-

цессе ее осмысления и переосмысления субъектом.

Значимый элемент «срединной культуры» (культуры центра) возникает в традицион-

ном обществе как диссидентство, вольнодумство, нарушение спокойствия, ересь, самозван-

ство, как противоречие

и раскол сложившегося уровня единства. Затем «срединная куль-

тура» может стать (или не стать) предметом массового освоения Развитие, рост «срединной

культуры» происходит в результате существенного роста творческой активности человека,

его способности к выживанию. Выход традиционной (инверсионной) культуры к ценностям

либерализма превращает «срединную культуру» в возрастающую ценность, в культурную

норму, она приобретает

статус явления равносвященного, равноправного, равнонравствен-

ного, возможно, и сакрального. В истории осмыслений и переосмыслений «срединная куль-

тура» возникает как синтез небесного и земного, трансцендентного и имманентного, абсо-

лютного и относительного и т. д., происходит расширение сферы медиации.

Центр («середина») гораздо более сложное образование, чем крайность самодержав-

ной властецентричности. Центр («середина»)

тоже имеет властную вертикаль, но движение

центристской мысли по этой вертикали осложнено открытостью центра, многополярностью

См.: Яркова Е.Н. Утилитаризм как тип культуры. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001. С. 23 – 24.

153

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

и противоречивостью центризма и разрешением противоречий через диалог, нацеленный

на консенсус. Это гигантской сложности социокультурная задача, которая противостоит

простоте, примитивности задач, решаемых самодержавной властецентричностью.

Ценности «середины» (личность. гражданское общество, индивидуальные отношения,

право) это либеральные ценности. Но в России есть коренное отличие «середины» от либе-

рального догматизма правого края Оно в трех

моментах.

Первый момент. «Середина» (центр) нацелена на диалог с архаикой, а не на войну с

ней, не на ее уничтожение, не на шоковую терапию, а на переход от господства коллекти-

вистских ценностей в обществе к господству личностных, на переход от состояния, когда

субъектом развития является государство, к состоянию, когда субъектом

развития являет-

ся гражданское общество. Логика этого перехода подразумевает формирование специфи-

ческих переходных форм культуры (мышления), в которых господствует не обычаи, а граж-

данское право.

Второй момент. «Середина» (центр) в России вот уже два века проявляется, главным

образом, в литературе и искусстве. А отнюдь не в политике. В политике, экономике, фи

нансах, военном деле, государственном строительстве, официальной идеологии, реформа-

торской деятельности, в революциях она как быстро начиналась, также быстро и затуха-

ла, быстро переходила в страх, самовлюбленный восторг, застой, при-Властную молитву,

насилие. И лишь в неполитическом либерализме художественной литературы и нерели-

гиозного искусства она устойчиво держится уже два века. «Середина»

в художественном

творчестве радикально переворачивает ценностную пирамиду с «сверху вниз» (где на вер-

шине ценностей находится смысл сложившегося соборно-авторитарного всеобщего (Бог, са-

модержец, народ, империя), а внизу смысл творческого единичного (отдельный человек/

личность), на «снизу вверх», создавая новые культурные формы и через них поднимая цен-

ность личностно-человеческого на уровень

божественного. Субъектом реформы сознания,

которая ведется русскими писателями, кинематографистами, художниками, музыканта-

ми, является протестная и одновременно конструктивная личность, нацеленная на повы-

шение уровня своей свободы.

Третий момент. Поиск «середины» (центра) идет также в науке о России. Ученые ста-

вят перед собой гораздо более ограниченные задачи, чем литература и искусство. Они

изучают структуру «середины», методологию медиации, вводя представления о способах

поиска нового основания, о многополярности «середины», о ее антидетерменистском харак-

тере, диалогичности, о ее способности формировать особенное, претендующее на то, чтобы

завоевать статус нового всеобщего (В. Библер).

И хотя ясно, что субъектом реформы сознания в науке является ученый-реформатор,

а в литературе

и искусстве писатель-реформатор, художник-реформатор, режиссер-

реформатор, вопрос о субъекте поиска «середины» я оставляю в данной статье открытым.

И концентрируюсь лишь на сложной структуре социокультурной «середины», много-

образии ее смысловых и культурных форм, методологии ее поиска.

3. «Середина» как область «застревания» утилитарного субъекта между

архаикой и модерном.

Архаизация политической системы

. Множество исследовании о России доказывают,

что нынешняя российская социокультурная динамика это прекращение попыток модерни-

зации, начавшихся в 1991 г., что это архаизация, суть которой в возрождении в политиче-

154

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

ской системе принципа властецентричности, создание нового самодержавия. Председатель

Межрегионального отделения объединения избирателей А. Бузин пишет, что нынешняя

российская избирательная система лишь внешне отличается от советской системы, но, по

сути, является такой же безальтернативной

. Заведующий отделом социально-политических

исследований Левада-Центра Л. Гудков считает: «Сам принцип конституирования обще-

ства «сверху вниз» – формирование «управляющего контура» и затем реорганизация за-

висимых от него подсистем общества – не изменился. Выход на сцену Путина (не лица,

естественно, а политического явления) означал удержание основных особенностей системы

и подавление процессов социальной

дифференциации, что, однако, было оплачено доволь-

но дорогой ценой: архаизацией и склеротизацией социальной жизни, внешне напоминаю-

щей последние годы брежневской эпохи»

. Гудков подчеркивает, что по сути традиционная

российско-советская «правовая» традиция – «произвол власти» или «самодержавие» власти

как основной правовой принцип не разрушена

. Сотрудник Центра Карнеги Л. Шевцова

полагает, что в стране «формируется новый традиционализм, на сей раз без коммунистиче-

ской шелухи», «персонифицированная и никем не ограниченная власть лидера...»

. Акад.

РАН Ю. Пивоваров пишет: «Что можно ожидать от Путина и его коалиции''? Во-первых,

демократия уже стала во многом «имитационной» и de facto восстановлена советская си-

стема управления. Во-вторых, с политической сцены убрали всех независимых акторов.

В-третьих, с помощью «вертикали власти» и «горизонтали власти» постепенно упраздня-

ется политическая система,

закрепленная в Конституции

. О. Крыштановская приходит к

выводу о том, что в политической системе сложилась «коалиция Путина», которая обладает

клановостью, что Путин «воссоздал Политбюро»

, а К. Смирнов, анализируя систему хозяй-

ственного руководства страны, указывает на «возвращение Госплана»

По-видимому, эти оценки отражают реальную и значимую тенденцию

в нашем обществе.

На чем основываются эта тенденция и эти оценки? На господствующих в русской куль-

туре ценностях и на политической реальности, которая функционирует совсем не так, как

это описано в нашей Конституции. Это знают и чувствуют российские граждане. Согласно

одному

из опросов ВЦИОМ, «главным источником власти и носителем суверенитета в на-

шей стране является... не народ, как написано в конституции, а президент... 55% населе-

ния уверены в том, что глава государства и суверенитет – одно и то же. Формально лишь

19% участников всероссийского исследования верят в российскую демократию и полагают,

что власть в

нашей стране принадлежит... народу...»

. Чл.-корр. РАН М.К. Горшков счи-

тает, что властецентричность в российском обществе рождается из устойчивой властецен-

тричности в российском менталитете: «Следует признать, что советская парадигма, едва

пошатнувшись под натиском «разоблачения» и «отмывания белых пятен» истории в первой

половине 90-х годов, продолжает демонстрировать свою удивительную устойчивость»

Коммерсант. 26.05.2004.

Независимая газета. 28. 05.2004.

Там же.

Известия. 25.02.2004.

Пивоваров Ю.С. Русская политика в ее историческом и культурном отношениях. М.: РОССПЭН, 2006. С. 71.

Новая газета. 30.08 – 01.09.2004.

Власть. 2004. № 34. С. 12.

Известия. 09.12.2005.

Горшков М.К. Граждане новой России: К вопросу об устойчивости и изменчивости общенационального мен-

талитета. М., 2005. Тезисы доклада на семинаре РАН. С. 1 – 2

155

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

Авторы рассматривают процесс архаизации как возвращение страны к исконно рус-

ским истокам. Они доказывают, что русский народ требует установления в стране неогра-

ниченной Власти, хочет быть при этой Власти, рассматривая Конституцию, парламент,

суд, институт выборов не как представляющие народ и ограничивающие Верховную власть

и не как способ функционирования общества, а как

способ самореализации Верховной вла-

сти. Это способ народа «найти власть и укрепить ее» (В. Ключевский). Поэтому в нашей

стране самодержавная политическая культура ведущее действующее лицо исторического

процесса, в ходе которого лишь меняет свои наименования – царь, император, генсек, пре-

зидент и всегда персонифицирована

Эта культура требует формирования партии власти – вполне традиционного институ-

та. По Пивоварову, партия власти есть создание «русской плазмы», в которой конфликты,

предполагается, будут протекать, но не разрушать общество, «Властная плазма» функцио-

нирует через «средний социальный при-Властный слой», который строится на основе лич-

ной преданности и коррупции. Автор видит поразительное

совпадение логики реформ В.

Путина и теоретизирования русских мыслителей Х1Х-ХХ вв., особенно философствования

С. Франка – автора теории «мы-философии», «листвы на дереве», «мы-всеединства». «В ней,

как в капле воды, отражено и отражается все то, что движет – пусть они сами этого не по-

дозревают – Путиным и его «коалицией»

, – пишет Пивоваров. «Это унаследованное от

Византии представление об универсалистском иерархиезированном порядке, в рамках ко-

торого индивид включен в коллективные структуры; сами же структуры являются частью

Божественного Космического Порядка». – Пишет немецкий исследователь В. Пфайлер о

режиме Путина

. «Мы-философия» не противоречит русскому индивидуализму, потому что

русский индивидуализм несет, в основном, смысл сложившегося всеобщего и в очень малой

степени – единичного. Он безличностен. У русского индивидуализма «неевропейской клад-

ки фундамент. Они (русские люди, особенно, русские интеллигенты. – А. Д.), в конечном

счете, плевать хотели на право»

– пишет Пивоваров. Для них быть при-Власти важнее.

Если западная демократия – личностная, «Я-демократия», то советско-русская и, следо-

вательно, путинская демократия, по Пивоварову, – надличностная, это «мы-демократия».

«суверенная демократия», «президентская демократия».

«Середина» и утилитарное «застревание» субъекта.

Итак, авторитетные авторы утверждают, что в современной политической системе про-

исходит выход

субъекта из антикоммунистического и антилиберального центра-»середины»

по направлению к одному из наиболее древних нравственных идеалов русской культуры

– самодержавной авторитарности, тесно спаянному с идеалом народной соборности.

Это вывод, с которым я согласен. Но этот вывод не достаточен для адекватного осмыс-

ления реальности.

Нельзя не видеть, что одновременно с процессами архаизации

происходит противопо-

ложное – попытки осуществления процессов демократизации. Власть либерализует отно-

шения собственности, экономику, финансы. Пытается усилить борьбу с коррупцией, быть

более открытой в международных отношениях. Через реформы (пусть непоследовательные)

Пивоваров Ю.С. Указ. соч. С. 32 – 49.

2 Там же.

Pfeiler W. Historische Rahmenbedingungen der russischen politischen Kultur // Russland auf dem Weg zur De-

mokratie? Paderborn, 1993. S. 21.

Пивоваров Ю.С. Указ. соч. С. 32 – 49.

156

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

пытается формировать и защищать индивидуальные отношения людей. Нарастает сувере-

нитет права. Поэтому надо говорить не только об архаизации (хотя о ней обязательно надо

говорить), потому что это лишь часть процесса, но и о том, что страна «застряла» в метаниях

между противоположностями – новым и старым, между самодержавной традицией и лич-

ностной инновацией

, между соборно-авторитарной культурной архаикой и либеральной

модернизацией общества. Власть пытается отгородиться и от коммунистической модели

прошлого и от праволиберальной шоковой модели, к которой ее подталкивает Запад. Но в

этой «середине» она не нашла собственного пути, она «застряла» в тупике, двигаясь одно-

временно в противоположных направлениях.

Специфика России состоит в

том, что она как империя формировалась за счет адми-

нистративного ресурса. А сегодня этой исторически сложившейся скрепы не достаточно,

чтобы эффективно управлять страной – мир изменился, стал более сложным, динамич-

ным, опасным, открытым. Чтобы усилить динамику общества, необходимо развивать его

самоорганизацию, личность, гражданский момент, право, надо формировать нового субъ-

екта, способного к

нетрадиционной деятельности – самоорганизации. Но самоорганизация

в России разрушает абсолютность административного ресурса и роковым образом ставит

страну перед угрозой распада. Надо отдать должное Власти – она видит это противоре-

чие и пытается найти формы его преодоления. Отсюда учреждение Общественной палаты

Федерального собрания и органов местного самоуправления. Но одновременно надо при-

знать, что

Власть пока не нашла адекватной меры соединения самоорганизации и адми-

нистрирования. То, что я вижу, следует оценить как беспомощное инверсионное, тупиковое

метание, как «застревание» между ценностью вечевого (соборно-авторитарного) идеала и

ценностью личности.

Почему социокультурную ситуацию в стране следует анализировать

как «застревание»?

Потому что Власть, декларируя себя как политический центр и

поставив себя в оппо-

зицию коммунистическому и либеральному нравственным идеалам как безнравственным,

взяла на себя обязательство создать нравственный идеал, который отличался бы от них,

нес людям благо. Обвинения, которые власть выдвинула против идеалов-конкурентов,

располагаются, в основном, в области утилитаризма: коммунисты –слишком утописты и

насильники, а либералы – слишком идеалисты и

оторваны от народа. Власть уверена, что

ни утописты-насильники, ни беспомощные идеалисты не понимают адекватной меры со-

четания рационального и идеального. Отсюда опора Власти на утилитаризм, утилитарное

решение всех вопросов развития.

Преимущества опоры на утилитаризм в следующем:

-представления о высшем благе соединяются с представлениями о по-сюстороннем,

земном, повседневном благополучии

и счастье человека;

-ценностно-значимым признается все, что полезно;

-деятельность человека является сферой верификации ценностей;

-ценность развития понимается через инструментально-техническое усовершенство-

вание культуры.

Но ограниченность этого пути в том, что утилитаризм это культура без стержня и

опоры, устремленная либо вперед к либерализму, либо назад к традиционализму, либо

туда

и сюда одновременно. Разрушая абсолюты и там, и там, опираясь только на прин-

цип пользы, коррупцию и порождая политический «нашизм», утилитаризм везде суще-

157

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

ствует комфортно. Для утилитаризма не существует понятия «застревания», он и в «за-

стрявшей» культуре, в культурном тупике – как дома. Его основная ценность – польза – это

для него мажорная ценность. Находясь в условной «середине», утилитаризм оптимистич-

но укрепляет ее, когда служит повышению свободы личности. Он радостно разрушает ее,

когда тянет назад к вечевому

сознанию. И он весело служит ей, когда обслуживает ее «за-

стревание» и гибель. Переходность, несамостоятельность, несамодостаточность, много-

ликость, текучесть, цинизм, тупиковость утилитаризма – основные его характеристики,

если оценивать мировоззренческую ценность этого типа культуры. Действительно, «прин-

цип полезности имеет биологические, психологические корни, инстинктивную природу,

заложен в природе человека как механизм выживания»

. И природа через утилитар-

ность слила воедино нравственное и полезное как отдельному человеку, так и обществу.

Но постановка в центр мироздания утилитаристского антропоцентризма ведет к «корыстно-

вампирскому развитию себя за счет мира»

. «Индивидуалистическая этика практиче-

ской полезности... ликвидирует сама себя, как только решается быть последовательной

в отношении себя»

. Абсолютизация утилитаризма как культурного типа, попыт-

ка строить культуру только на нем и бессмысленна, и губительна. Политический

центр, делающий утилитаризм своим единственным знаменем, неизбежно

отходит от декларируемых ценностей социокультурного центра и логики «середины»,

переходя от политики к тупиковому маневрированию, политиканству и все более скатыва-

ясь на позиции архаики.

4. «Середина» как

область модернизации культуры.

Так что же? Личность в России, из-за того, что русский народ хочет вечно оставать-

ся религиозным, самодержавным и властецентричным, и чтобы все всегда в России

было от Власти, «сверху вниз» и ничего от отдельного человека, то есть «снизу вверх»,

личность, общество как субъект культуры обречены на

вечное изгнание? Мы так

и останемся недемократическим государством на периферии все более демократизирую-

щихся стран Европы и Азии? Нет.

Специфика России не только в господстве в ней стереотипов самодер-жавно-

властецентричной культуры. В русском человеке изначально, несмотря ни на

что живет и неистребимо растет фермент творчества, тяги к поиску нового, к

внутрен-

ним изменениям, к порождению в себе способности к раздвоению смыслов и их синтезу

на постоянно обновляемом основании и в новых культурных формах. И протестно-творческая,

личностная тенденция эта, прерываясь, затухая, изгоняясь из общества и занимая,

по существу, диссидентские позиции в культуре, никогда не угасала. Да по-другому и быть

не могло. Иначе откуда же обществу черпать внутренние ресурсы качественного разви-

тия, обновления и адекватной реакции на новые вызовы жизни? В культуре? Конечно. Но

не только. В культуре не записаны ответы на новые вопросы. Культура плохо

себя чувствует в быстро меняющихся условиях. Ответы на новые вызовы жизни

человек ищет, в основном

, в своей способности к самокритике и переосмыслению

сложившихся культурных стереотипов, к поиску новой меры старых смыслов, к развитию.

Яркова Е.Н. Указ соч. С. 46.

Батищев Г.С. Введение в диалектику творчества. СПб., 1997. С. 146.

Швейцер А. Культура и этика. М., 1973. С. 127.

158

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

В основе этой творческой динамики лежит процесс формирования личности и новых соци-

альных отношений, создающих новое отношение к Власти.

Xyдожественная литература как сфера медиации.

В России проблематика личности как типологически нового субъекта русской культу-

ры впервые появилась в мышлении Пушкина и Лермонтова – в этой специфической куль-

турной форме российского общества.

И только в ней. Лишь в пушкинско-лермонтовской

тенденции в русской литературе сложилось то, что можно назвать неполитическим либе-

рализмом – устойчивым, длящимся два века неостановимым усилием писателей по фор-

мированию способности человека к независимости от всех социальных ролей и смыслов.

Попытки, опираясь на народнический момент гоголевской «Шинели», сделать во второй

половине

XIX- XX вв. из литературы новую, народническую, церковь не удались.

Именно в художественной литературе развернулась беспрецедентная двухвековая

критика русского человека как несостоявшейся личности, застрявшей в при-Властной

сфере между пониманием невозможности жить по старому и неспособности измениться.

Эта критика имеет общекультурное значение. Появились «человек-зверь» Новикова; недо-

росль, общество, «проклятое Богом», Фонвизина; «

пародия» человека, «инвалид в любви»

Пушкина, фамусовское общество Грибоедова; «лишний человек», «нравственный калека»

Лермонтова; «мертвые души», человек «ни то, ни се» Гоголя; «урод»-хищник, рвущий жизнь

ради революционного громадного будущего, художник, не умеющий рисовать, любовник, не

понимающий, что такое любить, человек, предпочитающий вообще не сталкиваться с жиз-

нью и проводящий жизнь

на диване, Гончарова; «вывихнутые», «переливатели из пустого в

порожнее», «свистуны», «человек недоделанный» Тургенева; «темное царство» Островского;

«общество мерзостей» Писемского; человек, патологически раздвоенный, «бесы», понятые

через карамазовщину, надрыв Достоевского; мужчина-нытик, требующий няньки, чело-

век, не способный принять никакого решения и поэтому жить Чехова, копатели никому не

нужного котлована Платонова; не

умевший писать стихи полубезумный поэт Иванушка –

надежда России Булгакова; «перерожденцы» и «голубчики» Т. Толстой; «слипшийся ком»

Ерофеева; навозопроизводитель и навозошаротолкатель Пелевина, «человек с извращен-

ным сознанием» Потемкина, «скрытно-большевики» Аксенова и др.

Эта невиданная по своей точности, беспощадности и гражданскому смыслу критика

архаики русского человека сопровождается постоянным поиском новых форм

культуры.

Основанием поиска стала свободная от доминанты при-Властных отношений личность,

разрушители исторически сложившегося, еретики, вольнодумцы и самозванцы. Появился

длинный ряд альтернативных персонажей: Черкешенка, Татьяна, Дон Гуан, Донна Анна,

Вальсингам, Моцарт, Поэт, Пророк, Самозванец Пушкина; Демон, Пророк, Поэт Лермон-

това; Костанжогло, Муразов, Иисус, Смех Гоголя; Ольга, Вера. Штольц, Тушин Гончарова;

Соломин

Тургенева; Воланд и его свита, мастер, Маргарита, профессор Преображенский

Булгакова; Бенедикт, «Прежние» Т. Толстой; Лиса-сверхоборотень Пелевина. Самозван-

ство это протест человека против себя традиционного. Это способ человека выйти за рамки

«Властной плазмы» в себе и попытка понять себя нового через смысл независимости от до-

минанты при-Властных отношений. Это

отказ от формирования отношений людей «сверху

вниз» и переход к логике «снизу вверх». Это, следовательно, способ изменить тип своей

культуры. Эту самозваную, протестно-инновационную, еретическую линию в мышлении

писателей в разной степени и по разному можно продолжить через произведения М. Шо-

лохова, М. Зощенко, И. Ильфа. А. Петрова, В Астафьева,

В. Высоцкого, Б. Окуджавы, Ю.

159

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

Филатова, В. Войновича, В. Пелевина, Т. Толстой, В. Ерофеева, М. Фрай, В. Аксенова.

Способ мышления писателей, отвергающих соборно-авторитарные крайности и ана-

лизирующих личностное основание русской культуры, можно назвать ищущим «середи-

ну», медиационным

. Благодаря писателям, их интеллектуальной связи с читателем на

страницах художественных произведений развернулся беспрецедентный медиационный

сдвиг, который отражает глубокие изменения в общественном сознании и который можно

представить в широком наборе новых культурных форм.

Медиационный сдвиг в представлении о божественном.

Медиационный смысл гуманизации в христианской культуре проявляется через гу-

манистическое освоение феномена

Иисуса как сдвигов в Боге и человеке навстречу друг

другу. Этот процесс можно понять как поиск в божественном меры человеческого, а в чело-

веческом – меры божественного как возможности, то есть как формирование из этих про-

тивоположных смыслов синтетического смысла богочеловека. В культуре возник феномен

Бога как Сына Человеческого и Человека как

Сына Божьего в способности нести «средин-

ное» богочеловеческое. Этот еретический сдвиг начался в пророках и Иисусе Библии, затем

проявился в расколах христианских церквей, в движениях Ренессанса, Реформации и Про-

свещения, в отделении наук от христианской религии, в великих географических откры-

тиях, освоении англо-саксами Северной Америки, в развернувшихся на Западе

научно-

технической и промышленной революциях, в достижениях философии нового времени,

экзистенциализма и постмодернизма.

Россия не знала движений, сопоставимых с Ренессансом и Реформацией. Русская

культура оказалась глуха к новозаветно-гуманистическому, медиационному сдвигу, кото-

рый развернулся на Западе. Об этом сказал А. Чехов: «Между «есть бог» и «нет бога» ле-

жит целое громадное

поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец. Русский

же человек знает какую-нибудь одну из этих крайностей, середина же между ними ему

не интересна, и она обыкновенно не значит ничего или очень мало»

. Русская православ-

ная церковь не была способна к медиационному мышлению в необходимых масштабах. Но

медиационное развитие, ренессансно-реформационное по своему содержанию и центрист-

ское по форме, в русской культуре шло и идет. Оно проявляется в мышлении, творчестве

русских писателей. Русская Реформация, религиозно-нравственная, гуманистическая по

своим целям, осуществляется литературными средствами.

В русской литературе XIX-XI

вв. через критику традиционных абсолютов переход к медиационному мышлению продол-

жается в российском обществе начатый Петром I перевод высшей нравственности из боже-

ственного Бога на церковных небесах в божественное творческой повседневности человека,

профессионализм. Разворачивается поиск Бога как индивидуального пути к высшей нрав-

ственности. Каждый человек, обнаружив себя в «сфере

между» святым и грешным, стано-

вится сам себе церковью, ища индивидуальный путь к высшей нравственности. Небесное

в интерпретации писателей, проделывая путь Иисуса, спускается на землю – и божествен-

Методологию анализа русской культуры в писательском мышлении см.: Давыдов А.П. Поверить Лермон-

тову. Личность и социальная патология в России. Алматы, 2006; Он же. Проблема медиации в европейской

культуре: Запад-Россия. Статья I: Представление о богочеловеке как форма медиации и проблема культуры

// Общественные науки и современность. 2000. № 6. С. 82 – 9З; Он же. Проблема медиации в европейской

культуре: Запад-Россия. Статья 2: Гуманизация культуры. Иисус в России // Общественные науки и совре-

менность. 2001. № 2. С. 101 – 114.

Чехов А.П. Из архива А.П. Чехова. Публикации. М.: Гос. ордена Ленина б-ка им. В. И. Ленина. Отдел ру-

кописей, I960. С. 36.

160

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

ное воплощается в человеческом, а человеческое несет божественное. Писатели становятся

певцами динамичной гармонии мер сущности – небесной и земной, потусторонней и по-

сюсторонней, сложная проблематика которой через новые формы культуры начина-

ет осознаваться элитарным мышлением как проблематика «срединной» альтернативы

в культуре России.

По существу, осуществляя религиозную реформу в России, писатели сакрализуют

идею

богочеловеческой «середины», богочеловеческого центра, богочеловеческий смысл

идеологии центризма, в котором они отсекают исторически сложившиеся представления

о святом и греховном и на место администрирующего смысла церкви ставят гуманистиче-

ский смысл личности.

Mедиационный сдвиг в представлении о смысле любви.

В писательском мышлении, начиная с Пушкина и Лермонтова, развернулся сдвиг в

гуманизации смысла

любви. Любовь из средства продолжения рода перешла в иное каче-

ство – стала мерой самой себя и основанием поиска человеком личности в себе.

Социокультурное значение любовной лирики ХIХ-ХХ-ХХI вв. в том, что писатели,

отвергнув господство как традиционных, так и модернизированных смыслов «божьей

правды» и «народной правды» как оснований культуры

, но не отказавшись от попытки

выразить небесное в земном, находят его в способности человека любить, в «звуках слад-

ких» и «вдохновении» человека, а не Бога, в «гении чистой красоты» человека, а не Бога,

то есть в рефлексии человека. Они заменяют церковную формулу «Бог это любовь»

на светскую, ертическую «Любовь это

Бог». Не отвергая смысла божественного, о

ни опускают царство небесное из потусторонности на землю и через способность

мужчины и женщины любить друг друга находят новый, нерелигиозный путь спасения

души человека при его жизни.

Любовь это самый демократический вид деятельности человека. Любовь

то всегда в какой-то мере протест любящей личности против

засилья в культуре века-

ми господствующих стереотипов, это преодоление инерции традиции, это творческий

выход за ее исторические рамки и одновременно поиск адекватной меры выхода. Специфи-

ка этого протеста в том, что он всегда конструктивен, диалогичен, нацелен на синтез,

Консенсус и всегда создает новую меру взаимоотталкивания-взаимопроникновения

противоположностей. Сакрализуя способность любви прорываться

к новому, писатели

сакрализуют не только поиск индивидуального пути к высшей нравственности. Они от-

крывают нетрадиционное для России понимание субъекта – способность человека лю-

бить как способность культуры повышать свою способность к медиации. Писатели,

нацеленные на медиационный анализ в своем творчестве, одновременно приложили

немало усилий, чтобы размистифицировать образ Любви, разделяя, расчленяя

этот об-

раз на смыслы секса, брака, дружбы, интеллектуальных и гражданских отношений.

В результате представление о смысле Любви как одном из оснований культуры становится

более сложным, совпадая с нарастающей сложностью жизни, и ответственность челове-

ка за Любовь становится более сложной. Граница, разделяющая мистику и реальность,

под напором медиации отодвигается, но не

исчезает. Новый смысл Любви

становится сегодня основной новой социокультурной формой, выходящей за рамки зам-

кнутости, монологичности сложившихся культурных стереотипов, демократизируя

социальные отношения.

Любовную лирику можно рассматривать как устойчивую форму неполитического ли-