Железняков А.С. (ред.), Яхимович З.П. Ценностные ориентиры и приоритеты в трансформирующемся мире

Подождите немного. Документ загружается.

141

Б.И. Зеленко Демократия в РФ: Аксиологический подход

В рамках этого актива реализовалась, хотя и в деформированном виде, своеобразная граж-

данственность, которая проявлялась на низовом уровне, где официальные организации

выполняли некоторые функции, аналогичные тем, которые характерны для нормальных

институтов гражданского общества. Поэтому правильнее было бы говорить не об отсут-

ствии, а о деформации гражданских институтов в советском обществе.

Для

целей нашей работы достаточно, думается, ограничиться учетом общепризнан-

ных в отечественном и зарубежном обществоведении ценностей, лежащих в основе граж-

данского общества: экономическая свобода, многообразие форм собственности, рыночные

отношения, конкуренция; признание и защита прав человека и гражданина; демократиче-

ский характер власти, обеспечивающей равенство всех граждан перед законом, правовую

защищенность личности; правовое

государство, основанное на принципе разделения и вза-

имодействия властей; политический и идеологический плюрализм, предполагающий ле-

гальную оппозицию; свобода мысли и слова, независимость средств массовой информации;

невмешательство государства в частную жизнь людей; подтвержденные законом взаимные

обязанности и ответственность граждан; эффективная социальная политика государства,

обеспечивающая достойный уровень жизни людей и гражданский мир в

обществе. Эти цен-

ности фиксируются в той или иной форме законодательством России и других государств и

обозначаются в научной литературе

и именно поэтому могут считаться общепринятыми.

Другое дело, каким образом, в какой мере и в какие сроки они могу быть реализован-

ными. Известный социолог Ю. Левада писал: «Гражданское общество не создается ни по

чьему хотению, ни по чьему велению, ни снизу, ни сверху, ни по желанию законодательной

или исполнительной власти.

Оно создается веками, вместе с целым рядом институтов, ко-

торых у нас почти нет, вместе с изменениями самого человека, которые требует не одного

поколения, вместе с преодолением фальши и иллюзий, которым мы очень и очень под-

вержены. Для гражданского общества нужно реальное разделение властей, нужен парла-

мент, действительно не зависимый от

исполнительной, в том числе и президентской, вла-

сти, активные, пользующиеся доверием населения местные власти, хорошо работающие

средства массовой информации, которые были бы и материально обеспечены, и свободны

от командования, диктата власти и владельца»

Нельзя оставлять вне внимания и то обстоятельство, что названные ценности, как

и вообще теоретические представления о гражданском обществе, сформировались в рам-

ках западной либеральной концепции, исходящей из того, что разумно организованное

общество способно породить в мире совершенный порядок, основанный на здравом смысле,

науке и справедливости, а государство, основанное на этих

началах, гарантирует единство

общественной жизни и обеспечивает прогресс, высшая цель которого – личная свобода,

массовая политическая и экономическая активность граждан и социальная защищенность.

Современная Россия пока что и объективно далека от этой модели, и отгорожена от нее го-

сударственной властью, которая, по словам Ф.О. Погодина, пытается сверху организовать

«гражданское общество

особого типа – с «русской душой». Критикуя эти попытки, он пи-

шет: «При всей пресловутой российской оригинальности наша страна подвержена тем же

процессам социальной дезинтеграции, что и западный мир, но в силу традиций государ-

ство у нас воспринимает новую реальность куда более болезненно. Оно всеми способами,

См., напр.: Политология для юристов / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: Юрист, 1999. С. 335.

Левада Ю. Работы лет на двести // Индекс. 2001. № 16. С. 39.

142

Б.И. Зеленко Демократия в РФ: Аксиологический подход

начиная от бюрократических (большинство российских неправительственных органи-

заций созданы государством или являют собой вариации свободного творчества чинов-

ников) и кончая усилением идеологического давления, пытается отождествлять себя

с обществом, навязав ему идею единства, высшего по отношению к разрозненным

социальным требованиям»

В литературе существует и более крайняя точка зрения, согласно которой «собствен-

но, гражданского общества как такового в стране пока нет. Этот процесс долгий, и, навер-

ное, сменится не одно поколение, прежде чем можно будет говорить о том, что вот, мол,

имеется у нас это самое гражданское общество. Сейчас же можно

говорить о происходя-

щих процессах и тенденциях, возможных путях и направлениях движения, ожидаемых

сложностях и препятствиях

Подобные утверждения не бесспорны. Они, однако, по-своему отражают действительно

существующую проблему – чрезвычайно острую в современной России проблему оптимиза-

ции взаимоотношений общества и государства, в разрешении которой важную роль должны

сыграть политические партии. Сразу же возникает вопрос: о каком государстве идет речь?

С учетом вышесказанного, о государстве правовом, то есть

таком, которое обеспечивает

верховенство закона; реализацию прав и свобод человека и гражданина; последовательное

связывание с помощью права политической власти, формирование для государственных

структур режима правового ограничения; разделение властей на законодательную, испол-

нительную и судебную; взаимную ответственность государства и личности; условия для

развития правосознания граждан и правовой культуры в обществе; свободное функциони

рование гражданского общества и осуществление контроля с его стороны за выполнением

законов всеми субъектами права. Регулирующая роль правового государства сводится к

необходимым для нормальной жизни общества функциям: реализации гражданами своих

прав и свобод, охране правопорядка, борьбе с преступностью, созданию нормативных усло-

вий для беспрепятственной деятельности частных и коллективных собственников и

т.д., то

есть к выполнению, говоря словами К. Маркса, задачи «по ведению общих дел».

Право здесь выступает не только как инструмент воздействия на общественные от-

ношения, но и как гарантия нормального функционирования государственной власти.

Для того чтобы упорядочить общественные отношения с помощью права, государство

с момента своего возникновения должно было

конструировать себя законодательным

путем

. И уже на ранних стадиях его развития взаимодействие права и власти выража-

лось в идеях разумности и справедливости организации таких политических форм соци-

ального устройства, при которых право приобретает свойства общеобязательного закона, а

публично-властная сила, упорядоченная правом и, следовательно, оправдываемая и одно-

временно ограничиваемая им, – справедливой, соответствующей закону государственной

властью. Как отмечает В.С. Нерсесянц, трактовка государства в качестве правовой орга-

низации публично-властной силы является основной идеей правовой государственности

В дореволюционной России идеи правового государства развивались в трудах юри-

Погодин О.Ф. Гражданское общество с русской душой // Независимая газета. 21.10.2001.

Каюмов А. Противоположные процессы // Индекс. 2001. № 16. С. 84.

См.: Воротилин Е. А. Идеи правового государства в истории политической мысли // Политология: Курс лек-

ций. М., 1993. С. 33 – 34.

Нерсесянц В.С. Идеи и конструкции правовой государственности; история и современность // Социалистиче-

ское правовое государство: концепция и пути реализации. М. 1990. С. 7.

143

Б.И. Зеленко Демократия в РФ: Аксиологический подход

стов либеральной школы – Б.Н. Чичерина, П.И. Новгородцева, М.М. Ковалевского, Б.А.

Кистяковского. Специальные исследования посвятили им В.М. Гессен, С.А. Котляревский

и другие ученые, рассматривавшие правовое государство как организацию политиче-

ской власти, создающую условия для обеспечения прав и свобод человека и гражданина,

а также для последовательного ограничения

правом власти с тем, чтобы предотвращать

возможные злоупотребления

. Эти идеи имеют универсальный характер в том смысле,

что они свойственны политической и правовой идеологии большинства современных го-

сударств, включая Россию: в части 1 статьи 1 Конституции РФ указано, что «Российская

Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республи-

канской формой правления»

Является ли Россия таковым в действительности? Конечно, нет. Наша Конституция

фиксирует скорей не реальный факт, а цель, которую предстоит реализовать. Не только

применительно к России, где правовое государство только формируется, но и относительно

тех стран, где оно функционирует многие десятилетия, было бы не вполне корректно го-

ворить о нем как

о необратимо состоявшемся факте, поскольку «в действительности поли-

тическая власть всегда стремится вырваться из правовых рамок и «правовое государство»

– это скорее идеальный тип...»

Один пример, показывающий, что и вековые традиции верховенства закона могут по-

пираться государством, казалось бы, в самом неприступном для произвола власти право-

вом поле – частной собственности. Экономический кризис заставил власти США в 1933-

1934 гг. осуществить в массовых масштабах конфискацию золота и серебра у населения.

Гражданам было запрещено под страхом тюремного заключения

обладать золотой монетой

и золотыми слитками на сумму свыше 100 долларов; излишки должны были в трехне-

дельный срок сдаваться властям. Лица, сдавшие драгоценные металлы, получали ком-

пенсацию в бумажных банкнотах, которые вслед за тем были девальвированы на 41%.

В результате этих мер федеральное правительство отобрало у граждан США 5 мил-

лионов унций золота

и 111 миллионов унций серебра. Лишь в 1975 г. разверстка была

официально отменена

В постсоветской России, делающей лишь первые шаги по пути становления граждан-

ского общества и правового государства, власть обладает неизмеримо бoльшими возмож-

ностями попирать право и в тех случаях, когда это и не вызывается, как в приведенном

примере, экономической необходимостью. В документах Всероссийского Гражданско-

го форума содержится немало примеров на

противоправные действия власти. Так,

в подготовленном А. Яблоковым проекте Декларации «О становлении и развитии

гражданского общества в России» говорится: «Вместо демократического государства,

построенного на основе институтов гражданского общества, в России создается си-

стема «управляемой демократии», в которой граждане все больше отстраняются

от принятия решений, прямо затрагивающих их интересы, а общество

в целом лиша-

ется возможности контроля за деятельностью власти. Складывается ситуация, когда

не власть служит обществу и подотчетна ему, а общество во все большей степени

Гессен В.М. Теория правового государства. СПб., 1913; Котляревский С.А. Власть и право. Проблема право-

вого государства. М., 1915.

Конституция Российской Федерации. М., 2001. С. 4.

Четвернин В.А. Демократическое конституционное государство. Введение в теорию. М., 1993. С. 3.

Резерфорд Дж. История денег / Пер. с англ. М., 2001. С. 211 – 213.

144

Б.И. Зеленко Демократия в РФ: Аксиологический подход

ставится на службу власти»

Следует отметить и то, что сегодня ориентация российских политических трансформа-

ций зависит в значительной мере от теневых структур власти. Демократический транзит

в России протекает с большими заминками, попятными движениями, традиции прошлого

во многом продолжают определять его содержание и векторы развития. Как отмечает А.Ю.

Мельвилль, новая российская власть «пошла по

совершенно традиционному для России

пути реформирования – волевым порядком и по вертикали сверху вниз. В большинстве

успешных демократических транзитов реформаторская инициатива, действительно, при-

ходит сверху. Однако важное и принципиальное отличие заключается в том, что в этих слу-

чаях понуждение сверху выступает лишь в качестве первичного катализатора глубинных

процессов, впоследствии развивающихся в самой

толще общества. Затем функции самой

власти в основном сводятся к обеспечению институциональной поддержки этих процессов

в соответствии с общепринятыми демократическими процедурами»

Почему же в России названный первичный импульс так и не вызвал ожидаемой

долговременной реакции в виде непрерывного демократического развития? Идеологи

либерал-реформизма видят главную причину в недостатке у посткоммунистического режи-

ма решимости и последовательности, каковые, по их мнению, мог бы обеспечить жесткий

авторитарный курс демократического транзита. Это странное для либерала

убеждение вы-

разил в своей книге под характерным названием «Приживется ли демократия в России?»

экономист Е.Г. Ясин: «Лучшим вариантом была бы активная реформаторская политика

авторитарного режима до начала демократизации. Тогда наиболее непопулярные эконо-

мические меры были бы проведены заблаговременно»

Как сами российские граждане относятся к своим правам и обязанностям? В какой

мере и каким образом участвуют они в общественной жизни? Социологические опросы дают

удручающие ответы на эти вопросы. О существовании в России общественных организаций

знают или «что-то» слышали около 60% опрошенных. Членами их считают себя только 10%

россиян: из них 3%

состоят в профессиональных союзах, 1% – в организациях, поддержи-

вающих пенсионеров, инвалидов и ветеранов, и 2% – в других общественных организа-

циях. В такой ситуации сама власть, вопреки всем известным концепциям гражданского

общества, вынуждена стимулировать участие граждан в общественной жизни. Тем бо-

лее, что на вопрос: «Хотели бы Вы участвовать в работе какой-либо общественной

ор-

ганизации?», – большинство опрошенных россиян (73%) ответили отрицательно, 15% вы-

разили такое желание и 11% затруднились с ответом. В материалах «круглого стола»,

проведенного в 2006 г. ВЦИОМ по итогам таких опросов, отмечается, что современное

российское общество напоминает рассыпающийся песок, из которого не удается создать

устойчивых социальных конструкций, а сами элементы общества, попадая в зону

при-

тяжения иных цивилизационных ядер, неизбежно теряют собственную идентичность.

Однако «неоконсервативная революция», произошедшая в российском обществе в по-

следние годы, в определенной степени изменила вектор общественного запроса

и основные парадигмы массового сознания. Связанная с этой идеей идеология

дресуется активному меньшинству и содержит прагматическое обоснование модернизации

Индекс. 2001. № 16. С. 145.

Мельвиль А.Ю. Указ. соч. С. 66.

Ясин Е.Г. Приживется ли демократия в России? М., 2005. С. 66.

145

Б.И. Зеленко Демократия в РФ: Аксиологический подход

мобилизующей силы для обновления общества

В постсоветской России формально многие демократические политические институты

присутствуют. Но это отнюдь не означает, что у нас реально функционирует демократиче-

ская политическая система, основанная на гражданской культуре и участии. Напротив,

происходит выстраивание авторитарной властной вертикали, формирование политиче-

ской системы иерархически структурированных властных отношений, при которых суще-

ствует единственный центр принятия

решений, политическое общество практически от-

сутствует, а рядовые граждане зачастую отстранены от участия в политике. Появление

в российской науке значительного числа интерпретаций западных транзитологических

теорий, раскрывающих переход от советской системы к новому политическому порядку,

способствовало возникновению новых формулировок: «фасадная демократия», «авторитар-

ная демократия», «полудемократия» и т.п. Так, Д. Колльер и

Ст. Левицки, обнаружили

более 550 «подвидов» демократии, Л. Даймонд, пытаясь осмыслить понятие демократии,

говорит о демократии электоральной и либеральной, а также псевдодемократии

. Однако

скоро стала ясна недостаточность привычных представлений о существе происходивших в

России процессов как о переходе к демократии. Стали использоваться другие термины, с

помощью которых предпринимается попытка выразить качественное состояние современ-

ного российского общества и его отличие от предшествующего: «управляемая», «делегатив-

ная» демократия, постноменклатурный патронат, режимная система и др.

последнее время довольно острые дискуссии вызывает термин «суверенная демо-

кратия», предложенный В. Сурковым, высокопоставленным чиновником администрации

Президента. Предложение, думается, не совсем корректное. Если оно имеет целью под-

черкнуть специфику демократии в России, то почему бы ее просто не назвать «российской

демократией» наряду с американской, английской и другими демократиями, каждая из

которых

также отличается своеобразием? Если речь идет о том, чтобы показать ее незави-

симость, защитить от внешнего политического и идеологического давления, то в этом слу-

чае уместней говорить о политическом режиме, государстве – институтах, отнюдь не тож-

дественных демократии. Если таким образом понимается самое существо явления, то тут

возникают невольные ассоциации с

идеями исключительности, избранности государства

(нации, народа), далекими от демократии. Вполне обоснованы поэтому сомнения профес-

соров С. Наумова и Н. Слонова в том, что «термин «суверенная демократия» недостаточно

удачно выражает стремление авторов и сторонников этого понятия к подлинной независи-

мости нашей страны и реальному народовластию. Понятие не только должно быть верным

(соответствовать наличной или предполагаемой реальности) по своему содержанию, но и

правильным по своей внутренней форме»

Терминологическая новация едва ли вызвала бы столь живой общественный интерес,

если бы не вышла из-за кремлевских стен, хотя, по свидетельству политолога В. Никонова,

тамошние верхи относятся к ней довольно сдержанно

. Публицист В. Рудаков связывает

ее появление с предвыборной кампанией: «Особенность текущего момента заключается

еще и в том, что тотальная деидеологизация партийного (и, следовательно, предвыбор-

Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены. 2006. № 2. С. 5.

Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации? // ПОЛИС. 1999. № 1. С. 11 – 16.

Наумов С., Слонов Н. Суверенная демократия. Еще раз к вопросу о термине // Свободная мысль. 2007. № 3.

С. 21.

См.: Никонов. В. Слово главного редактора // Стратегия России. 2006. № 10.

146

Б.И. Зеленко Демократия в РФ: Аксиологический подход

ного) поля происходит на фоне непрекращающихся попыток Кремля «идеологизировать

политическое пространство». Там давно признали, что одних лишь «административных

скрепов» явно недостаточно для удерживания гигантских просторов Родины, и поэтому

нужна «актуальная система политических ценностей». Собственно, именно так и возникла

концепция «суверенной демократии»

Напрашивается еще одна версия: не пытается ли автор этой концепции возродить

былой оптимизм по поводу перспектив российской демократии, который давно выветрил-

ся из общественного сознания под действием либерал-демократических реформ? Попытка

похвальная, но вряд ли продуктивная. Для этого требуется изменить самое направление

реформ, придать им подлинно демократический, т.е. социальный

характер. Пока же и в

массовом сознании, и в научной транзитологии преобладает идея неопределенности буду-

щего демократии в России. Более осторожным стало отношение аналитиков к западным

методикам оценки переходного периода, которым зачастую не поддается реальность рос-

сийских трансформаций.

Как показывает российский и мировой опыт, для утверждения реальных демократи-

ческих ценностей в

стране, освободившейся от тоталитарного прошлого, совершенно не-

достаточно одной лишь демократической процедуры формирования органов власти через

свободные выборы. Главная проблема всякой молодой демократической республики состо-

ит в том, что, во-первых, каждые новые парламентские и президентские выборы как бы

полностью ревизуют достигнутое на предыдущих согласие между элитами, отложившееся

в конфигурации

самой власти, и организуют консенсус вокруг новых знаковых фигур. Во-

вторых, добившийся победы на выборах альянс политических и финансово-экономических

элит, включая оппозиционные, формирует правительство и прочие органы исполнитель-

ной власти.

В России эти процессы подчиняются иным правилам. Пока проходило противостояние

с «коммунистическим тоталитаризмом», демократия как проект политического устройства

общества и

ее ценностей имели более или менее четкие очертания. Сегодня они расплыва-

ются, то и дело меняют свои очертания. Изменчивость, неопределенность характерны для

демократического развития вообще, для российского – в особенности. Политическая стаби-

лизация может погасить действие этих свойств переходного периода, но тем самым – и пре-

кратить сам процесс, оставить все, как

есть. Это постоянно надо иметь в виду, обращаясь к

аксиологическим проблемам демократии в России.

Профиль. 2007. 30 апреля. С. 44.

147147

А. П. Давыдов*

СМЫСЛ «СЕРЕДИНЫ» В ИДЕОЛОГИИ ЦЕНТРИЗМА

Российская мысль и российское общество после 1991 г, вступили в эпоху формирова-

ния идеи политического центризма, центристской политики и идеологии. Одна из задач

науки о России попытаться понять социокультурную сущность этой тенденции в россий-

ском обществе.

Эпоха после 1991 года это период разрушения коллективистских ценностей со-

ветского типа, переход от господства общинно-самодержавного

мышления к развитию

смыслов личности, прав человека, индивидуальных отношений, гражданского общества.

Но это и период, когда процессы либерализации общественной жизни, приняв крайние

формы, начали разрушать Россию как сложившееся социокультурное целое, когда возник-

ла угроза цельности России. Возникла потребность в укреплении президентской власти,

стоящей над партиями, в создании партии власти некоммунистического

и не

либерального толка, в формировании среднего класса как широкой со-

циальной группы, поддерживающей центростремительную тенденцию

в обществе, культуре. Тогда- то и вышла на передний план обществен-

ной рефлексии идея идейно-политического центра, отсекающего крайности

и общинно-самодержавного мышления и либерального догматизма. Появилась

идеология центризма, пытающаяся соединить в постсоветской концепции России

традиционализм и модернизм.

Однако политическая и идеологическая стороны центристской идеи за последние

годы развиваются по-разному. В стране формируется политический центр, борющийся и

с левыми и с правыми партиями, с экстремистскими группами. Но идеология центризма

остается не разработанной. Она политически аморфна и методологически не ясна, прежде

всего, потому что она не

проработана культурологически и социологически. И хотя идео-

логи центризма пытаются свое теоретизирование поставить на социокультурное основа-

ние, можно сказать, что эта работа только начинается и что в этой работе больше «белых

пятен», чем ясности.

Перевод дискурса с политического уровня на социокультурный не так прост. Оста-

ется непонятной, прежде всего, что

такое социокультурный центр («середина»), как он

(она) соотносится с социокультурными крайностями, какими могут быть логики поведе-

ния, мышления, развития субъекта в сфере между крайностями. Остается непонятной,

способен ли политический центр («середина») создавать собственную, то есть «средин-

ную» культуру, относительно автономную от культуры крайностей, или он механиче-

ски заимствует у крайностей

то, что создано ими за столетия и утилитарно, бутерброд-

но составляет из них новую мозаику. Если центризм это конъюнктурное политиканство,

то нет смысла говорить о нем. Но СМИ каждый день убеждают нас в том,

что нынешний центризм это всерьез и надолго. И если политиче-

ский центр хочет долгосрочной политики и при

этом способен на фор-

мирование центристской идеологии, которая могла бы опереться на

соответствующий тип культуры, то он должен ответить на вопрос – какая она –

Давыдов Алексей Платонович – доктор культурологии, ведущий научный сотрудник ИС РАН.

148

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

эта качественно новая культура, в чем смысл ее новизны. И что – она с неба свалится в

наше общество, как только он захочет ее, или ее элементы уже есть в нашем обществе, и их

просто надо заметить и адекватно осмыслить?

Вопросов методологического характера много. И наука о России ищет на них ответы

Но если сложить «срединное» мышление представителей социальных наук -политологии,

философии, социологии, культурологии, то совокупную мысль ученых можно оценить ско-

рее как конструктивное «застревание» в сфере между крайностями, нежели как продук-

тивную, то есть как поворот мысли в правильном направлении, который пока не привел к

позитивному результату. Данная статья это попытка

внести вклад в разработку методоло-

гического содержания социокультурной «середины» (центра) в идеологии центризма.

1. Проблема «середины» в науке о России.

После распада СССР и краха ленинизма как основания мышления наука о России

ищет новые способы анализа русской культуры. Признаком обновления методологии нау-

ки стало появление в ней представления о некой условной

личностно-диалогичной «се-

редине» как постоянно обновляемой мере осмысления ценностей. Это понятие разрушает

абсолютность традиционных, соборно-авторитарных, общинно-имперских, религиозно-

народнических «крайностей», ограничивает их, оттесняет на периферию сознания и опи-

сывает переход российского общества, российского менталитета к ценностям гражданского

общества. Это понятие нацелено на анализ трудностей перехода, в процессе которого субъ

ект перехода может, как создавать новые формы культуры, так и «застревать» в инверсион-

ных метаниях между старым и новым. Наука, оперирующая этим понятием, анализирует

социокультурный процесс, о котором не очень принято говорить публично – изменение

типа русской культуры.

Сегодня страна все более интегрируется в мировое сообщество и вместе с ним становит-

ся все более сложным и динамичным образованием. Вместе с тем, ее раздирают глубокие

противоречия – культурные, политические, экономические, национальные, социальные.

В быстро меняющихся условиях нарастает угроза раскола общества между противополож-

ными тенденциями – укреплением господствующих культурных стереотипов и понима-

нием необходимости измениться, между исторически сложившейся культурной статикой

и нарождающейся социальной динамикой, архаизацией и

модернизацией, между тради-

ционными ценностями «мы-философии» и либеральными ценностями «я-демократии». И

оттого, как эти тенденции будут взаимоотталкиваться и взаимопроникать, зависит, выжи-

вет ли Россия в новых условиях. Задача науки о России понять нынешнее общество через

смыслы этих тенденций.

В фокусе внимания русоведения находится государство, общество, политика, власть.

Но

у меня есть сомнения в том, что мы действительно знаем a priori, что такое Россия. Ка-

кова ее социальная природа, что это за уникальная социокультурная целостность. В этих

сомнениях нет ничего удивительного. Провалившаяся попытка понять Россию через марк-

сизм, кажется, мало чему нас научила – мы продолжаем опираться на заемные западные

методологии, анализируя российскую

реальность.

Современная наука о России в том виде, в каком она оформилась на рубеже ХIХ-ХХ вв.

институционально, понятийно, дисциплинарно отражает реальности западного общества.

С характерной для него дифференциацией на экономическую, политическую и идеологи-

149

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

ческую сферы, с обособлением власти от собственности, религии от политики, церкви от

государства, государства от гражданского общества, с внутренней диалогичностью, с пред-

ставлением о личности как о первичной клеточке культуры, о приоритете прав человека.

Но она бессильна описать и объяснить неевропейские, некапиталистические реалии. На-

пример, структуры, где власть и собственность не

обособились друг от друга (рабовладение,

коммунизм, российский способ общественного воспроизводства), где религия и политика

суть интегральные аспекты единого целого (язычество, фундаментализм в христианстве,

исламе, буддизме) и где личность еще только-только начала формироваться (многие стра-

ны Азии, Африки, Латинской Америки. Россия),

На Западе субъектом развития является личность, нацеленная на развитие

граж-

данского общества. И есть там противоположная не доминирующая соборно-авторитарная

антиличностная культурная тенденция, связанная, в основном, с миграцией из слабораз-

витых стран. В России – все наоборот. Субъектом развития в стране является русский на-

род и его соборно-авторитарная. антиличностная культура. И есть у нас противоположная

отнюдь не доминирующая личностная культурная

тенденция, родившаяся под влиянием

внешнего фактора – роста ценности отдельного человека, значимости прав личности во

всем мире, и внутреннего (почвенного) – развития пушкинско-лермонтовской нерелиги-

озной и ненароднической личностной тенденции в русской литературе. Русская культура

это в определенном смысле западная культура наоборот. Она исходит из соборного смыс-

ла «народа», самодержавной властецентричности народного

менталитета, «при-Властного

мировоззрения», «мы-философии», мышления крайностями, слабого разделения властей,

принципа, когда президент отвечает в стране за все, и т. д.

Как же соединить несоединимое – господствующее в культуре традиционное

соборно-авторитарное «мы-миросозерцание» русского человека и индивидуалистическую

«я-демократию» формирующегося в России либерального нравственного идеала? Через

какие ценности формировать

в стране многополярное гражданское общество и, одновре-

менно, укрепляя властную вертикаль, не допустить распада страны? Как укреплять ста-

бильность в обществе и одновременно изменять его и меняться самим? Как отказаться от

механистически-заемного способа анализа российской специфики и одновременно искать

новую меру освоения западного мыслительного наследства?

По-видимому, методологию постановки этих

вопросов как задачу науки можно понять

через способность центризма («срединной» логики) субъекта порождать и разрешать свои

внутренние противоречия в «сфере между» смысловыми полюсами и его механизм вну-

треннего диалога в меняющихся условиях.

2. Поиск «середины» как методологическое основание идеологии

центризма. Основные понятия.

Центризм это нацеленность субъекта культуры, общества на формирование новых

смыслов в себе через отсечение крайностей, это способность к самокритике, переосмысле-

нию и одновременно выработке адекватной меры новизны.

В основании идеи центра, представления о центризме как некотором социокультур-

ном качестве лежит способность культуры и общества воспроизводиться по определен-

ным законам. Эту способность и эти законы можно анализировать через понятия «дуаль-

ные оппозиции культуры», «социокультурное противоречие», «сфера между», «инверсия»,

«медиация» (лат. media – середина) как поиск «середины», «срединная культура»

150

А.П. Давыдов Смысл «середины» в идеологии центризма

и др. Эти понятия объединены внутренней логикой, которая методологически нацелена

на выход субъекта за пределы смыслов-абсолютов в некоторое смысловое пространство (в

некоторую смысловую «сферу между», в условную «середину», в условный центр) и, следо-

вательно, на формирование идеи центра и основания идеологии центризма.

В основе идеологии центризма лежит мышление дуальными оппозициями

Социокуль-

турное основание этой идеологии – мышление дуальными оппозициями культуры. Куль-

тура (в том числе мышление) дуальна по определению: ночь – день, рождение – смерть,

мужчина – женщина, добро – зло и т. д. Выстраиваемая дуальная оппозиция смыслов,

например, всеобщего и единичного, трансцендентного и имманентного, сущности и суще-

ствования, центра и крайностей, статичных противоположностей и

динамичной «середи-

ны» между ними это первичная клеточка культуры, жизни общества, воспроизводственной

деятельности, необходимый принцип объяснения социальных явлений, основа для фор-

мирования альтернатив. Через дуальную оппозицию определяется деятельность как ам-

бивалентное взаимопроникновение полюсов оппозиции, в результате которого возникают

и рушатся пласты культуры, отношения, смыслы, идеологии центризма и экстремизма,

методологии формирования и

разрушения «середины».

Культура это исторически накопленный опыт, выражающийся в сложившихся стерео-

типах и мифах. Человек не может стать полноценным членом общества, не освоив это ты-

сячелетиями накопленное богатство. Но в культуре не записаны ответы на новые вызовы,

которые усложняющаяся жизнь постоянно бросает человеку. Поэтому человеку, чтобы вы-

жить в быстро

меняющихся условиях, опоры на культуру, на ее стереотипы и мифы, не до-

статочно. Он должен утилитарно развивать новые социальные отношения, новые смыслы

и представления. Прорыв к новизне человек реализует через формируемое им общество.

Общество это способ культуры через сложившиеся стереотипы реализовываться в каждый

данный момент времени и одновременно это утилитарный способ

субъекта формировать

культуру, модернизировать ее, изменять ее типологически. Эти два противоположных век-

тора, – мифологический вектор культуры и утилитарный вектор общества, – взаимопро-

никая, порождают социокультурное противоречие и представление о мере его снятия. В

фокусе (в центре) усилий по формированию и снятию социокультурного противоречия, в

некой условной «середине» находится человек, опирающийся на

культуру и одновременно

критикующий ее с позиции новых социальных отношений, выстраивая новую меру (новое

основание, новую «середину») взаимопроникновения смыслов культуры и общества в сво-

ем сознании и концепцию своего центризма. Центристские идеологии, как и культурные

эпохи, различаются между собой различными мерами снятия социокультурного противо-

речия, различными представлениями о «сфере между» полюсами

и поиске смысла «середи-

ны» как основания развития человека.

«Сфера между» это смысловое пространство, в котором происходит движение мысли

между полюсами дуальной оппозиции. Межполюсное пространство дуально. Оно, с одной

стороны, пронизано сложившимися смыслами полюсов, мифами, с другой, оно не совпада-

ет с их смыслами, так как ориентировано на производство интерпретаций

. Именно в этом

противоречивом пространстве субъект формирует новые смыслы как новые интерпрета-

ции сложившихся смыслов. Элементы представления о логике образования третьего смыс-

ла на границах смыслов, в сфере между смыслами можно найти в работах М. Бахтина

Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 350.