Зеньковский В. История русской философии

Подождите немного. Документ загружается.

ПЕРИОД СИСТЕМ

ратилась бы

пустое и бесплодное созерцание»

Но из

этих по-

ложений, в которых еще яснее выступает независимый и безуслов-

ный характер этики, Лесевич не сделал никаких выводов

смысле

пересмотра своих «основоположений» к научной философии.

После Лесевича следовало бы остановиться на русских правовер-

ных контистах типа Вырубова, на построениях Де-Роберти, Полети-

ки,

но все это философски так слабо, что мы не будем задерживаться

на их изложении. Мы пройдем мимо

малоценной «философии дей-

ствительности »

М.М. Филиппова

даже мимо творчества М.М. Тро-

ицкого. Троицкий (бывший долгое время профессором Московского

университета) был собственно защитником чистого эмпиризма

, рез-

ким противником всякой метафизики

и в этом смысле может быть

причисляем

позитивистам

но

философски Троицкий

был

очень

слаб

и не дал ничего более или менее значительного.

Зато мы должны дольше остановиться на философском твор-

честве Н.Я. Грота, который, правда,

во

второй период творчества

отошел от позитивизма, но

начале философской деятельности был

его защитником.

Николай Яковлевич Грот

(18

2—189

родился в семье ака-

демика Я.К. Грота. По окончании гимназии Грот поступил в Петер-

бургский университет и уже в это время проявил исключительный

интерес к философии и психологии — но всецело был увлечен в это

время позитивизмом и поклонялся естествознанию. Проведя год

Германии

научных занятиях, Грот становится проф. Историко-

филологического института в Нежине по кафедре философии. Бу-

дучи очень деятельным и подвижным по своей натуре, Грот прини-

мал самое живое участие

жизни института,

— в

эти годы

он

приготовил к печати диссертацию на тему «Психология чувствова-

ний».

Вскоре появилась и его докторская диссертация («К рефор-

ме логики»),

сущности тоже посвященная психологии.

В 1883 г.

Грот занял кафедру философии

Одессе, где его научная и лите-

ратурная деятельность привлекла к нему всеобщее внимание, и ско-

ро он был приглашен занять кафедру философии в Москве, где он

1Ыа., стр. 255.

Цитирую

по

статье Колубовского. 1Ы<1,

стр. 158.

Его

основные работы посвящены психологии.

См.

особенно книгу

М.М.

Троицкого «Немецкая психология

текущем столетии».

Т.

I—П.

Для общей оценки творчества М.М. Троицкого см. небольшую статью

нем Вл. Соловьева

(т.

VIII,

изд.

1903 г.,

стр.

414—419, а

также статью

В. Н.

Ивановского (Вопр. фил.

псих.,

1897 г.

№

47).

См.

нем кишу «Н.Я. Грот» (Сборник статей ряда авторов), Петербург,

1911.

Там же приведена

и подробная библиография статей

книг как самого Грота, так

статей

нем (стр.

349—373).

43*

675

ЧАСТЬ

III

и оставался

до

конца жизни.

Москве научные

организаторские

дарования Грота развернулись

полной силой,

— он

стал

во

главе

«Московского психологического общества» (старейшего

России

философского общества), предпринял издание журнала «Вопросы

философии

психологии» (первого философского журнала

Рос-

сии,

если

не

считать «Свое слово» Козлова). Самая тесная дружба

соединяла Грота

выдающимися философами

его

времени

(Вл. Со-

ловьев, Лопатин, кн.

С.

Е.

Трубецкие

др.); в

это же

время он сбли-

жается

с Л.

Толстым, имевшим большое влияние

на

этические воз-

зрения Грота. Надо сказать, что еще

Одессе

Грота начался перелом

его

философских взглядах,

— он

отходит

от

позитивизма, стано-

вится защитником метафизики (хотя многие черты первого периода

сохраняются

него

и во

второй период творчества). Грот был в рас-

цвете творческих сил, когда давнее нездоровье, неожиданно ослож-

нившееся под влиянием крайнего переутомления, оборвало его жизнь.

Живая

творческая натура Грота сказывалась

подвижности

его философских взглядов,

постоянной эволюции

его

воззрений.

Сначала

он

находился

под

огромным влиянием позитивизма

(в той

форме, какую придал ему

Г.

Спенсер), отчасти под влиянием

А.

Лан-

ге;

изучение Джордано Бруно вытеснило постепенно влияние Спен-

сера,

затем Грот пережил очень глубокое влияние идей Платона,

отчасти Аристотеля.

Из

позитивиста

он

стал метафизиком,

а в

пос-

ледний период стремился

примирению позитивизма и идеализма

Обратимся

изучению взглядов Грота.

Еще будучи студентом, Грот

исключительным интересом сле-

дил

за

полемикой между Кавелиным

Сеченовым по вопросу

том,

кому и

как

следует разрабатывать психологию

. Грот был

посто-

янном личном общении

Кавелиным,

но все его

симпатии были

на

стороне Сеченова. Чисто физиологический подход последнего

изучению психического мира соответствовал общим тенденциям

позитивизма

Грота,

и его

первая большая работа

— «О

психоло-

гии чувствований»

—

написана именно

этих тонах. Философский

склад

ума

Грота

все же

увлекал

его в

сторону построения целост-

ной системы мировоззрения; поэтому

его

книга имела характерный

подзаголовок: «Основы анализа

синтеза чувствований

для бу-

дущей психологии

».

своей книге Грот развивает взгляды Спен-

Наиболее полную

обстоятельную характеристику философского развития Грота дал проф.

Соколов

(см. его

статью

сборнике, посвященном Гроту.

Стр. 99—135). См.

также статью того

же Соколова

Богосл. вестнике («Философский скиталец»),

1899,

V—VII,

XI—XII.

Иначе,

чем

Соколов, характеризует развитие Грота Лопатин (Сборник статей, посвященных Гроту, стр.

88—

98).

См.

ту же

статью

книге Лопатина. Философские характеристики

речи.

Сам Грот еще

в 1886 г. дал

чрезвычайно яркое и ценное изображение эволюции

его

философ-

ских взглядов (статья «Направление

задачи моей философии»,

М., 1886 —

перепечатано

сборни-

ке статей Грота «Философия

и ее

общие задачи».

Изд.

Моск. психол. общества, Петербург,

1904).

Некоторые статьи Грота собраны

этом сборнике. Полную библиографию

его

работ

см. в

упомянутой книге

«Н.Я.

Грот», Петербург,

1911.

Кавелине

см. ч. II, гл. IX, о

Сеченове

см.

дальше,

ч, IV, гл. I.

676

ПЕРИОД СИСТЕМ

сера на психику, которая включена для него в общий процесс жиз-

ни.

Поэтому для Грота чувствование есть не что иное, как «субъек-

тивная оценка гармонии или дисгармонии между тратой веществ в

нашем организме и их накоплением». Отсюда у Грота вырастает

теория «психического оборота»: душевные процессы начинаются

внешними впечатлениями, «переходят» во внутренние (психичес-

кие!) движения, вызывают волевые стремления и заканчиваются

опять же внешними движениями

. В соответствии с этими матери-

алистическими тенденциями Грот считает, что умственные процес-

сы являются простыми ассоциациями образов. Правда, кроме «ме-

ханических» ассоциаций Грот описывает еще «органические»

ассоциации,

которых осуществляется «интеграция»

«дифферен-

циация» образов, и тут были уже зародыши иных идей у Грота. Но

все же перед нами упрощеннейшая картина психической жизни, и

если это только «основы будущей психологии», то какой же будет

полная система? Для Грота

это время философия решительно н е -

отделима от науки и, в сущности, не имеет иной задачи,

как быть только синтезом научного знания. Из того, какую «рефор-

му» логики предпринял в это время Грот, легко заключить о край-

ней ограниченности философских идей его в это время. «Филосо-

фия,

как особая наука о

мире в

его целом, —

читаем в

статье Грота,

посвященной Козлову

, — не только не нужна, но и невозможна».

Даже и во втором периоде творчества, когда Грот уже признавал

возможность метафизики, он писал

: «Влага, делающая плодонос-

ной мысль философа, — это научные истины, точные знания».

Конечно, как настоящий позитивист, Грот отвергает идею сво-

боды воли, защищает в этике утилитаризм, метафизику категори-

чески отбрасывает, задачу философии видит в «очищении» знания

от следов метафизики. Он ооится в это время говорить о «душе», о

«сознании», чтобы не вызывать метафизических ассоциаций,

вво-

дит вместо них термин «сенсориум». Грот верит во всеобъемлю-

щую приложимость принципов эволюции... Такова позиция Грота,

как позитивиста. Но и в этот период есть у него точки, в которых

бьется пульс иных мыслей — и прежде всего его учение о чувствах.

Чувства для него в этот период — начало субъективной оценки и

только, но как раз именно чувства и создают потребность «поэзии

понятий», как, вслед за Ланге, определяет Грот философию. Но

позже у Грота начинаются размышления о том, что философия име-

ет особый

га1зоп

сГк1;ге рядом с наукой, так как она

Эта же схема легла в основу «реформы логики» у Грота. Но в книге, посвященной логике,

дело шло, в сущности, тоже о психологии мышления и только, что и отметил рецензент проф.

Козлов (см. выше о нем, ч. III. гл. VII): «Вы с Вашей книгой прошли мимо логики...»

(см.

книгу «Н.Я. Грот», стр. 75, Примеч.).

Г р о т. Философия и ее общие задачи, стр. 10.

ШсЦ стр. 145.

677

ЧАСТЬ III

удовлетворяет запросам чу в с тв а. А запросы эти у са-

мого Грота были действительно глубоки и серьезны, и постепенно

отсюда у него вырастает своеобразная философия чувства, приво-

дившая его неизбежно к утверждению метафизической реальности.

Сам Грот свидетельствует (в своей статье о «направлении и

задачах моей философии»), что основной толчок, приведший его к

утверждению метафизической реальности, исходил от Джордано

Бруно. «Дж. Бруно, — говорит Грот, — дал мне идею сознания все-

ленной, без которой красота и добро были бы только пустыми зву-

ками». Эстетический пантеизм Бруно, его «героическая» мораль

стали лично близки и дороги Гроту, и чисто «субъективный» мир

чувства все более кажется ему вводящим нас в тайну бытия. Грот

долго остается очень осторожным, — позитивистическая закваска

дает себя знать. Философия теперь ему кажется «ветвью искусст-

ва»,

но «философия, — пишет он, — выше науки в смысле субъек-

тивном, наука же выше философии в смысле объективном. Одно

другого стоит», — добавляет он. Грот пробует даже развивать уче-

ние о «методе чувства» («я долго сопротивлялся методу чувств», —

признается он в упомянутой своей философской автобиографии).

Чуть позже он уже утверждает, что «априорный» метод метафи-

зики и есть «метод чувства»; в работе о значении чувства в позна-

нии он идет дальше: «последние критерии истины и лжи, —

утверждает он уже, — лежат в чу в с тв ах »

. Грот уже при-

знает реальность «сознания вселенной», «мировой души» («в нас

пульсирует один и тот же мировой субъект... Который, познавая

себя,

узнает себя в нем»).

Сюда присоединяются все более ярко звучащие моральные мо-

тивы. Айхенвальд справедливо указал (в своей статье о Гроте)

что «умственной подпочвой всех теорий Грота было воззрение на

мир,

как на явление этического порядка». Действительно, не одна

только пантеистическая метафизика разрушила у Грота узкий по-

зитивизм, но ^внутренняя э в о люция морального со-

знания. Эта эволюция нашла свою высшую точку в признании

реальности нравственного миропорядка, и здесь Грот был не толь-

ко созвучен своим близким друзьям — Лопатину, Вл. Соловьеву,

кн.

С. Трубецкому, но нередко превосходил их

яркости

действен-

ности морального сознания. Отсюда лее категорическое утвержде-

ние свободы воли (раньше совершенно отвергаемой Гротом), очень

убедительно выраженное в одном из лучших этюдов Грота

*. Идея

прогресса, которую Грот раньше трактовал позитивистически

(в стиле Спенсера), теперь получает новый смысл для него, означая

Философия и ее общие задачи, стр. 164 (Из статьи «Значение чувства в познании деятельно-

сти человека»).

В книге «Н.Я. Грот» (Сборник статей), стр. 157.

См. сборник «О свободе воли» (III вып. Трудов Моск. психол. общества).

678

ПЕРИОД СИСТЕМ

то,

что жизнь вселенной и развитие истории подчинены нравствен-

ным целям.

Центральной идеей метафизики, которую теперь строил Грот

(хотя и не закончил), была идея силы. Здесь сливались его пре-

жнее «энергетическое» понимание бытия и тенденция спириту-

ализма, которые все ярче прорывались у Грота

. Он следует Шо-

пенгауэру в метафизическом волюнтаризме, только для Грота

«мировая воля» не есть «последняя сущность» бытия, но «вло-

жена в природу» волею Бога. Любопытно тут же отметить склон-

ность Грота к тому «актуалистическому» понятию бытия, кото-

рое развивал Вундт

. Другой (тоже незаконченный) цикл идей,

выраженных в статьях «О времени», связан с метафизической

проблемой личности. «Человек есть носитель вселенских начал, —

писал Грот в статье «Что такое метафизика», — одно из вопло-

щений мирового разума, но вместе с тем он и личность, своеоб-

разная и субъективно цельная индивидуальность». В человеке

есть сверхвременное начало, что и раскрывал Грот в статьях о

времени.

Этот беглый очерк воззрений Грота (во второй период его твор-

чества) не освещает

ли

с новой стороны период позитивизма у него?

Если по ряду вопросов Грот во второй период выдвигал формулы,

совершенно противоположные тому, что он говорил в первый пе-

риод, то этим вовсе не подрывается коренное единство основных

интуиции у него. В одном месте (в статье «Что такое метафизика»)

Грот говорит, что «воля человеческая с самого начала обладает не-

которым инстинктом разумности», и вот, пока Грот ограничивал

этот инстинкт разумности рамками субъективных оценок чувства,

он мог оставаться в пределах позитивизма, но когда «инстинкт ра-

зумности» открылся ему во вселенной, в жизни космоса, то он уже

не смог оставаться в границах позитивизма (даже в редакции Спен-

сера).

Такова судьба поисков «научной философии» у Грота.

6. Позитивизм, как опыт подчинения философии науке, не имел

нигде и в Европе большого успеха среди философов раг ехеПепсе,

не привлек он к себе и в России ни одного крупного дарования.

Но зато он оказался очень подходящим для ученых различных спе-

циальностей, стал своего рода их философским сгеЛо. Это явле-

ние получило широкое распространение и в Европе, — очень ярко

выразилось оно и в России — особенно среди естествоиспытате-

лей.

Правда, были и у нас ученые, преодолевшие узкий позити-

П.П. Соколов (Грот. Сборник статей. Стр. 111) удачно говорит о метафизических

построениях Грота, как «недопетой песне».

Это справедливо отметил Соколов в той же статье (1Ыс1., стр. 128) .

679

ЧАСТЬ

III

визм, — среди них на первое место надо поставить И. И. Пирого-

ва,

философскими построениями которого мы уже знакомы (см.

выше, ч.

II,

гл. X). Но значительное большинство русских ученых,

склонных к философским обобщениям, к философскому осмысле-

нию итогов науки, все же связано так или иначе

позитивизмом,

его основными тенденциями. Надо, однако, различать здесь две

группы ученых. Одни из них (особенно естествоиспытатели) не

только всецело приняли основоположения позитивизма, но при-

мкнули

теми или иными оговорками к материализму (не отдавая

себе отчета в том, что материализм есть метафизическое учение).

Это течение «научной философии встретилось еще в конце XIX в.

с так называемым «историческим материализмом». Позже (уже

после революции) исторический (или диалектический) материа-

лизм стал, как увидим, обязательным мировоззрением при совет-

ском режиме; этот материализм насаждали русские марксисты

нас.

Всеми этими построениями мы займемся уже

IV части на-

шего труда, так как расцвет всех этих идей связан диалектически

с тем переломом в русской истории, который создала революция

1917 года. Сейчас же обратимся

тем поискам «научного миро-

воззрения», которые свободны от грубого материализма, кото-

рые и в отношении классического позитивизма оказались доста-

точно сильными и независимыми. Мы не можем, впрочем, входить

здесь в подробное изучение всего того, что в этом отношении дает

нам русское научно-философское творчество. Тема эта очень

широка и требовала бы специальной монографии, — мы же оста-

новимся только на наиболее интересных и значительных постро-

ениях. Отметим только, что не одни русские естествоиспытатели,

но и историки и филологи, юристы и математики дали много лю-

бопытных научно-философских этюдов.

Обратимся сейчас к самому яркому представителю этих поис-

ков «научного миросозерцания» — к В.И. Вернадскому.

Владимир Иванович Вернадский

(1863—1937)

был сыном проф.

политической экономии И.В. Вернадского. По окончании универ-

ситета

Петербурге В.И. Вернадский очень скоро становится до-

центом, а потом профессором Московского университета. Послед-

ние годы жизни, как член Академии наук, он жил

Петербурге.

Научное творчество Вернадского

(в

области геологии, минерало-

гии,

кристаллографии,

созданной им новой дисциплине — гео-

химии) было очень плодотворно и выделило его рано среди работ-

ников

по его

специальности.

Но у

Вернадского всегда был

чрезвычайный интерес к истории науки, и это и было главным фак-

тором в росте его научно-философских идей. Вернадский в то же

время очень интересовался философией,

1904

году он выступил

в Московском психологическом обществе

докладом, оставившим

680

ПЕРИОД СИСТЕМ

у слушателей огромное впечатление

, «о научном мировоззре-

нии»

Из других философских этюдов Вернадского особенно

заслуживает внимания статья «Проблема времени в современной

науке»

У Вернадского очень сильно чувство космоса, сознание един-

ства Природы

. В этом смысле он без колебаний отходит от клас-

сического позитивизма, который он характеризует как «схему, не

отвечающую действительности»

. Вернадский признает — ив по-

рядке истории науки, и по существу дела — зависимость «научно-

го мировоззрения» от вненаучных духовных течений: он признает

«неизбежное и постоянно наблюдаемое питание науки идеями и

понятиями, возникшими как

области религии, так

в области фи-

лософии»

. Но вместе с тем Вернадский постоянно подчеркивает

текучесть научных построений. «Нельзя говорить, —пишет он

, —

об одном научном мировоззрении: исторический процесс заключа-

ется в его постоянном изменении». Этот принципиальный реляти-

визм не мешает Вернадскому признать нечто «неизменное

в раз-

витии идей — и прежде всего сюда относится «аксиома реальности

мира», как выражается Вернадский, т. е. «сознание реальности

проявляющегося для нас мира»

. «Эмпирические понятия непре-

рывно подвергаются не только логическому анализу, как слова, но

и реальному анализу опытом и наблюдением, как тела реальнос-

ти»

В научном знании, однако, только часть его может претен-

довать на бесспорность (для данного времени), другая же часть и в

данный момент не обладает хотя бы относительной бесспорно-

стью.

Отсюда у Вернадского очень сильно сознание, что «научное

мировоззрение не есть научно истинное представление о Вселен-

ной — его мы не имеем»

. «Эмпирические обобщения, — говорит

он в другом месте

, — только частью захватывают то, что назы-

валось, а иногда и теперь называется «законами природы». Вера в

мощь научных методов и в возможность все большего роста зна-

Об этом свидетельствует Лопатин в своих статьях, посвященных докладу Вернадского

(«Научное мировоззрение и философия». Вопр. фил. и псих. № 70, 71, 72).

Напечатано в Вопр. фил. и псих., перепечатано с обильными примечаниями в сборнике

«В.И. Вернадский. Очерки и речи». Вып. II. Петроград, 1922, а также в книге «Сборник по

философии естествознания». Москва, 1906.

Напечатана в Известиях Акад. наук за 1932 г. (VII, с. № 4).

Вернадский пишет слово «Природа» с большой буквы («Научн. мировоззр.». Очерки

речи.

Вып. II, стр. 6).

1Ыа., стр. 23.

1Ыа., стр. 23. В статье о времени Вернадский несколько раз отмечает значение духовных

течений времени для роста научных знаний, что вызвало тут же отповедь Деборина, представителя

официальной «советской философии». См. Изв. Акад. наук, 1932 (VII с. № 4, стр.

543—571).

О научном мировоззрении. Очерки и речи. Вып. II. Стр. 34.

Проблема времени..., Известия Ак. н. Стр. 517.

1Ыа., стр. 518.

Очерки и речи. Вып. И. Стр. 34.

Проблема времени..., Изв. Ак. н. Стр. 518.

681

ЧАСТЬ III

ния не мешает Вернадскому, как видим, сознавать ограниченность

научных путей знания. «Только некоторые, все еще очень неболь-

шие части научного мировоззрения, — пишет он

, — неопровер-

жимо доказаны или вполне соответствуют... действительности».

«Таким образом, "научное мировоззрение", — заключает Вернад-

ский

, — не является синонимом истины — точно так же, как не

являются ею религиозные или философские системы».

Кроме «аксиомы реальности», неизменным в постоянной эво-

люции идей является, по Вернадскому

, метод исканий — научное

отношение к окружающему.

Это есть принцип критицизма — но не

том специальном смыс-

ле,

который усвоен этому понятию в философии со времени Канта,

а в более общем и расплывчатом. Вернадский усвояет даже «науч-

ному отношению» к миру неожиданный термин— «научная

вера»

, — и этой «научной вере» Вернадский усвояет «огромную

роль» в развитии культуры. Из контекста ясно, что дело идет, соб-

ственно, не о «научной вере», а о «вере в науку», в ее мощь. Впро-

чем,

как мы уже видели, Вернадский вообще признает бесспорное

влияние на науку вненаучных построений. «Научное движение, —

пишет он

, — расширяется и распространяется не путем только

логических приемов мышления»... «источники наиболее важных

сторон научного мировоззрения, — тут же пишет Вернадский, —

возникли вне области научного мышления».

В построениях Вернадского, всецело покоящихся на вере в на-

уку

проникнутых истинным пафосом «научного мировоззрения»,

мы видим очень осторожное и даже бережное отношение к облас-

тям,

стоящим вне науки — философии и религии. В этом бесспор-

ная ценность построений Вернадского, как это хорошо подчеркнул

Лопатин в своих статьях, посвященных идеям Вернадского.

7. Другим интересным и оригинальным защитником «научного

мировоззрения» был знаменитый биолог

патолог — И.И. Мечников.

Имя его связано с рядом важнейших построений в области теорети-

ческой медицины (теория фагоцитоза, иммунитета и т. д.), но не менее

замечательны были работы его в области физиологии, эмбриологии

близких дисциплин. Мечников — ученый с мировым именем, типич-

ный

яркий представитель той веры

мощь научного знания, которая

так характерна для XIX и XX в. Но вместе с тем Мечников всю жизнь

размышлял на этические темы, в итоге чего появились его известные

книги «Этюды о природе человека», «Этюды оптимизма»

Очерки и речи. Вып. II. Стр. 10.

1Ыа., стр. 13.

1Ыа., стр. 35.

1Ыа., стр. 55 (статья: Очерки по истории естествознания в России в

XVIII

в.).

1Ыа., стр. 18.

Сюда надо присоединить

сборник его статей «Сорок лет искания рационального мировоз-

зрения», Москва, 1925.

682

ПЕРИОД СИСТЕМ

Илья Ильич Мечников

(1845—1916),

родившийся в семье поме-

щика, рано (уже в средней школе) отдается изучению естествозна-

ния

По окончании университета в Харькове

(1864)

Мечников едет

за границу, где работает вместе

Сеченовым, А.О. Ковалевским; в

186/

г.

становится доцентом Одесского университета, потом после-

довательно доцентом в Петербурге, профессором в Одессе. Смерть

первой жены, общая склонность к пессимизму, болезнь глаз — все

это так мучило Мечникова, что он решил покончить

собой. Но ни

большая доза морфия, ни нарочитое желание схватить воспаление

легких

не сломили его физической энергии. Вскоре начался мо-

ральный перелом в душе Мечникова, но не сразу он сбросил

себя

власть пессимистических настроений. Болезненные припадки (сер-

дечного характера), тяжелая болезнь второй жены — все это снова

привело к решению покончить

собой (Мечников привил себе воз-

вратный тиф).

в этот раз (в

1881

г.)

жизнь восторжествовала

нем,

поворот в сторону «оптимизма» на этот раз оказался оконча-

тельным.

С 1888 г.

Мечников начинает работать

Пастеровском

институте, где остается до конца жизни. Последние годы жизни

Мечникова были отравлены начавшейся в

1914

г. мировой войной,

которой он никак не мог помириться, считая ее «безумием» — для

его «ортобиоза» и «рационального мировоззрения» война явилась

тяжким ударом.

В кратком жизнеописании этого замечательного человека об-

ращает на себя внимание его духовная установка, постоянная об-

ращенность

оценочным суждениям.

этом смысле чрезвычайно

любопытно, что одной из центральных тем в научных исследовани-

ях Мечникова был вопрос

дисгармониях в человеке. На эту тему

написана книга «Этюды о природе человека» (дополнением к кото-

дисгармоний в природе глубоко отклоняет его от линии дарвиниз-

ма (который он вообще горячо защищал). Мечников высмеивает

мораль, которая призывает жить «сообразно природе», ибо в при-

роде нет ничего постоянного

признании, что «человек... есть

существо ненормальное, больное, подлежащее ведению медицины»,

Мечников,

сущности, приближается к христианскому учению

«поврежденности природы». Но как человек, преисполненный веры

в мощь науки, Мечников глубоко убежден, что «человек при помо-

щи науки в состоянии исправить несовершенства своей природы»

Отсюда центральное понятие в мировоззрении Мечникова — по-

См. чрезвычайно ценную книгу его жены О.Н. Мечниковой «Жизнь И. И. Мечникова».

Москва, 1926,

отрывки из воспоминаний

книге И.И. Мечников. Страницы воспоминаний.

Москва, 1946.

О.Н. Мечникова. Жизнь И.И. Мечникова, стр.

63.

Ша., стр.

85.

Сорок лет..., Стр. 206.

Из

статьи

«Миросозерцание и медицина» (сборник «Сорок лет...»)

рой является вторая книга

683

ЧАСТЬ III

нятие «ортобиоза», научной регуляции жизни. Придя

убеждению,

что смерть становится желанной в итоге длительной жизни (реаль-

ности жизни души после смерти Мечников никогда не признавал).

Мечников пришел к выводу, что идеал для человека заключается в

том,

чтобы «достичь долгой, деятельной и бодрой старости, приво-

дящей, в конечном периоде, к развитию чувства насыщения жиз-

нью и к желанию смерти». «Величайшее счастье, — тут же пишет

Мечников

, — заключается в нормальной эволюции чувства жиз-

ни,

приводящего к спокойной старости и, наконец, к чувству насы-

щения жизнью».

Идея «ортобиоза», завершившая долгие годы исканий в облас-

ти этики у Мечникова, просто ли «соответствует» тому «науч-

ному мировоззрению», за которое боролся Мечников всю жизнь,

или она определяется им, как логически неустранимая часть миро-

воззрения? Тот «строгий позитивизм», который часто выдвигает-

ся Мечниковым, может ли дать «научное обоснование морали»

или же вопросы морали не вмещаются в «рациональное мировоз-

зрение»?

Чтобы осветить эти вопросы, обратимся к беглой характерис-

тике научно-философских идей Мечникова и, прежде всего, отме-

тим его определенную антиметафизическую позицию. В этом

отношении очень характерна борьба Мечникова против спиритуа-

лизма Бергсона

, против метафизики Джемса. Для Мечникова толь-

ко научные методы могут нас приблизить к познанию бытия

. Сам

разум, естественно «возникающий» в ходе развития природы, есть

функция жизни, но для Мечникова разум все же может и должен

активно подчинить себе природу. «Я не знаю, — писал он

, — име-

ет ли природа какой бы то ни было идеал и отвечает ли ему появле-

ние человека на земле». «Не имея понятия, — добавляет тут же

Мечников с предельной категоричностью, — ни о "целях", ни о "мо-

тивах" природы, я никогда не становился на метафизическую точ-

ку зрения». Но в таком случае всякая активность разума, направ-

ленная на изменение природы («ортобиоз»), не имеет ведь

оснований в самом бытии! Мечников сознает это: «Я так мало убеж-

ден в существовании каких-нибудь предначертаний природы для

превращений наших бедствий в блага и дисгармоний в гармонии,

что нисколько не удивился бы, если бы идеал этот никогда не был

достигнут»

*. Для Мечникова ничего нет за пределами природы,

Этюды оптимизма (М.,

1919),

стр. 278, 273.

«Нравственность следует основывать на научных данных», читаем в «Этюдах оптимиз-

ма» (стр. 269).

«Сорок лет...», стр. 6 гТ.

Ша., стр. 190.

Этюды оптимизма, стр. 283.

1Ыа., стр. 283.

684