Захарова Е.И. (ред.) Психологические проблемы современной семьи

Подождите немного. Документ загружается.

Любви 36 32 30 28 25 34 37 36 30 36

Симпатии 36 30 35 31 27 34 35 30 30 32

Это свидетельствует о том, что у этих родителей более развита физиологическая

взаимосвязь между родителем и ребенком, а также наличие биологических потребностей в

продолжение рода. Эмоционально-чувственный компонент обеспечивает налаживание

эмоциональных взаимоотношений между родителями и ребенком. Благодаря этому

компоненту происходит эмоциональная преднастройка к активному контакту родителя с

ребенком еще до начала взаимодействия с ним (до рождения ребенка). У семьи 5з

доминирует биологический и поведенческий компонент. Главным у этих родителей является

потребность в продолжение рода.

В ходе исследования мы выявили, что уровень эмпатии выше у замещающих семей.

Полагаем, что приемные родители в большей степени (скорее всего по разным мотивам)

показывают готовность принять ребенка таким, какой он есть.

Показатели эмоциональной стороны детско-родительского взаимодействия

определили, что у замещающих семей показатели выше в способности воспринимать

состояние, понимать причины состояния ребенка, в способности к сопереживанию, в чувстве

родителей в ситуации взаимодействия, в безусловном принятии, в преобладающем

эмоциональном фоне и в ориентации на состояние ребенка при построении взаимодействия.

Приемные родители более чувственно и с пониманием относятся к детям.

В традиционных семьях выше показатели в принятии себя в качестве родителя, в

стремлении к телесному контакту, в умении воздействовать на эмоциональное состояние

ребенка. Показ своей любви через телесный контакт больший, чем в замещающей семье.

Определили, что у замещающих семей выше показатели шкалы симпатии, нежели

любви. Это можно объяснить так – родители не сразу привыкают к приемным детям, не

сразу находят подход, а бывает и так, что вовсе его не находят и эти дети опять

отправляются в детские дома. Между приемными родителями и детьми долго остается лишь

симпатия, не многие родители способны полюбить приемных детей наравне со своими.

А у традиционных семей выше показатели любви. Это легко объяснить. Ведь когда

родители решают родить ребенка, они к этому готовы. Родители понимают, что «новый»

человек нуждается в их любви, это человек – продолжение их обоих.

Данные особенности, возможно, помогут психологам лучше понять психологию

замещающей семьи и оказать своевременную помощь и поддержку.

Личностные и ситуационные детерминанты отцовского воспитания.

Архиреева Т.В., г. Великий Новгород,

НовГУ им. Ярослава Мудрого.

В настоящее время большой интерес вызывает проблема детерминации родительства в

целом, а также материнства и отцовства в частности.

Детальный анализ систем детерминант родительства позволяет выделить три подхода к

их определению. Во-первых, есть исследователи, которые пытаются охарактеризовать

детерминанты родительства вообще, независимо от пола родителя, во-вторых, делается

попытка понять, что определяет материнское воспитание, и, в-третьих, что определяет

отцовское воспитание.

К первой группе можно отнести работы Е.А.Савиной [9] и И.В.Добрякова [5].

Е.А.Савина в качестве детерминант родительского отношения рассматривает:

– культурные детерминанты – имеющиеся в каждой культуре представления о детстве

и воспитании детей;

– детский опыт родителей;

– модель прародительский семьи;

– нереализованные потребности родителей;

– личностные особенности родителей;

– характер супружеских отношений (в частности, конфликтных);

– личностные особенности ребенка;

– обстоятельства рождения ребенка [9].

И.В.Добряков обращает внимание лишь на один фактор. Он выделяет жизненные

циклы семьи, исходя из характера отношений между супругами, и того, как они пытаются

разрешать возникающие конфликты. Руководствуясь этим, он выделяет шесть стадий

развития супружества: 1) стадия добрачных отношений; 2) стадия конфронтации; 3) стадия

компромиссов; 4) стадия зрелого супружества; 5) стадия кризиса середины жизни

(экспериментирования с независимостью); 6) стадия «ренессанса» супружеских отношений.

И.В.Добряков полагает, что закономерность чередования этих стадий прослеживается в

большинстве семей, однако сроки смены стадий весьма вариативны. Это связано как с

личностными особенностями членов семьи, так и с влиянием факторов внешней среды.

Согласно И.ВДобрякову, формирование типа семейного воспитания во многом зависит от

стадии развития семейных отношений, во время которых был зачат ребенок, протекала

беременность, произошло родоразрешение; на первой, второй и пятой стадиях чаще

возникают отклонения в семейном воспитании, а на третьей и шестой стадиях условия

благоприятствуют формированию гармоничного стиля воспитания. Причем важно отметить,

что характер супружеских отношений, согласно позиции И.В.Добрякова, определяет

отношение к ребенку как матери, так и отца [5].

Детерминанты материнства изучала В.С.Мухина. Она полагает, что индивидуальная

ментальность матери формируется под влиянием трех групп факторов: 1) предпосылки

развития; 2) условия развития и бытия; 3) внутренней позиции самого человека [7].

Л.Лооса изучал влияние социокультурных факторов на особенности материнско-

детских отношений. Он подчеркивал, что особенности материнско-детского взаимодействия

определяются не только собственно культурными факторами, но и субкультурными

факторами, которые определяют образ жизни людей. К социальным категориям, которые

определяют образ жизни человека, он относит социоэкономическоий фактор,

принадлежность к этническому сообществу, к региональной популяции, возраст, пол, тип

общества, вероисповедание, политические пристрастия, характер интеллектуальных

ориентированности. Все эти категории создают в обществе разнообразие культурных

образцов. По его мнению, принадлежность к той или иной субкультуре не может не влиять

на характер материнского поведения [11].

Проведенные им исследования подтверждают мысль о том, социальные условия, те

ценности и образцы поведения, которые есть в культуре, оказывают влияние не столько на

эмоциональное отношение матери к ребенку, сколько на особенности их взаимодействия.

Разные культуры имеют свои представления о том, что такое «хорошая мать» и как ей

следует вести себя по отношению к ребенку. В отечественной психологии роль социальных

факторов как детерминант становления материнского поведения, исследована недостаточно.

При этом важно заметить, что наша страна многонациональна, поэтому очевидна

необходимость изучения межкультурных различий в особенностях взаимодействия матерей

и их детей

Еще одним важным аспектом детерминации материнских установок, на наш взгляд,

является характер гендерной идентичности женщины, который она усваивает в течение

своей жизни... По мнению И.С.Клециной [6], представляется правомерным говорить, по

крайней мере, о двух типах гендерной идентичности, присущих российским мужчинам и

женщинам: первый тип может быть определен как кризисная идентичность, второй – как

некризисная или согласованная идентичность. Совершенно очевидно, что одним из

противоречий, порождающих кризисную гендерную идентичность, может быть

противоречие между профессиональной и родительской ролями.

В исследовании И.Ю.Хамитовой рассматривается роль другого фактора – семейной

истории – в становлении материнской сферы женщины. Эмпирическим путем ей удалось

показать, что отношения с собственной матерью имеют существенное значение для

формирования у женщины отношения к собственной беременности и своему ребенку [10].

В настоящее время намечаются пути исследования детерминации отцовства. При

обсуждении данного вопроса встречаются различные точки зрения, но все же ученые

приходят к выводу, что в детерминации отцовства решающую роль играет в первую очередь

социальный фактор.

Как полагает И.В.Павлов, на сегодняшний день у большинства исследователей данной

проблемы почти не оставляет сомнение тот факт, что отцовство, равно как и материнство

имеет социально и культурно обусловленный характер [8]. Автор проанализировал

исследования, посвященные влиянию культурных факторов на становление отцовства, и

выделил следующие факторы, влияющие на становление отцовства, каждый из которых

может быть условно обозначен как культурно-исторический или социальный:

−тип семьи, характерный для данной определенной культуры или этапа развития

определенного общества;

−верования народа, его мифология и религия;

−экономические условия: уровень дохода, экономическая стабильность в обществе,

общий уровень безработицы, условия разделения труда;

−социальные стереотипы маскулинности и феминности, отцовства и материнства,

характерные для данного общества;

−отношения мужчины с собственной семьей – своими родителями, супругой,

ребенком;

−личность ребенка: его пол, возраст, особенности развития и поведения [8].

Борисенко Ю.В. [4] все многообразие факторов, влияющих на становление отцовской

роли, классифицирует на четыре большие группы.

К первой группе автор относит факторы, связанные с взаимоотношениями в

супружеской диаде. Ко второй группе относятся факторы, связанные с влиянием матери

ребенка (супруги мужчины) на становление мужчины в роли отца. Третья группа включает

в себя средовые факторы. К четвертой группе относятся факторы, связанные с личностью

самого ребенка, – полом, возрастом, индивидуально-психологическими особенностями [4].

Детерминацию отцовства изучал американский психолог Д.Росс, который выделил

факторы, определяющие участие отца в воспитании ребенка [12]. Это:

индивидуальные факторы:

– отношения, убеждения и мотивация отца;

– взаимоотношения с семьей, в которой вырос;

– возраст, когда принял родительскую роль;

– пол ребенка.

фактор семьи:

– взаимоотношения матери и ребенка и взаимоотношения отца и ребенка;

– взаимоотношения мужа и жены;

– взаимоотношения отец–мать–ребенок.

внесемейные факторы, неформальная поддержка системы:

– взаимоотношения с родственниками;

– взаимоотношения с соседями;

– взаимоотношения с друзьями.

общественные или формальные факторы:

– взаимоотношения с коллегами по работе;

– система здравоохранения, роддома.

культурные факторы:

– культура детства мальчиков и девочек;

– отношение к отцовской/ материнской ролям;

– убеждения и ценности семьи, связанные с национальными особенностями [12].

Сравнение систем детерминант материнства и отцовства показывает, что в них есть

значительно больше общего, чем различного. Кроме этого, анализ систем детерминант

позволяет предположить, что часть из них, скорее всего, будут определять идеальный план

родительства и готовность к принятию социальной роли родителя, а другая часть в большей

мере будет влиять на отношение матери или отца к конкретному ребенку. Кроме этого,

можно полагать, что конкретное поведение родителей в отношении конкретного ребенка

будет иметь системную детерминацию.

Анализ литературы и уже проведенные нами эмпирические исследования [1–3]

позволяют нам предложить следующую схему детерминант отцовского отношения к

ребенку. Можно говорить о том, что эмоциональное отношение к ребенку складывается у

мужчины под действием двух групп условий – личностных факторов и особенностей

ситуации рождения и воспитания ребенка. Личностными предпосылками отцовского

отношения являются ценности, сложившаяся внутренняя мотивация родительства и система

отношений к себе вообще и к себе как родителю. Личностные предпосылки отношения к

ребенку складываются у мужчин в течение жизни, для их формирования очень важен

детский опыт мужчины, а также специфика его гендерной идентичности. Личностные

предпосылки определяют принятие мужчиной роли родителя, что, в свою очередь, позволяет

формировать и отношение к своему ребенку. Вторую группу характеристик составляют

ситуационные предпосылки отношения отца к сыну или дочери. Они включают

обстоятельства рождения ребенка, характер супружеских отношений в семье и, возможно,

особенности самого ребенка. Эмоциональное отношение отца к ребенку будет зависеть от

интеграции личностных и ситуационных предпосылок. Характер же взаимодействия отца с

ребенком, видимо, будет определяться как перечисленными факторами, так и нормами

культуры, к которой принадлежит мужчина.

Таким образом, можно полагать, что детерминация отцовского отношения к ребенку

будет отличаться от детерминации стиля их взаимодействия.

Литература:

1. Архиреева Т.В., Полевая Е.В. Мотивация отцовства как детерминанта отношения

отца к ребенку // Семейная психология и семейная терапия. 2006. № 1.

2. Архиреева Т.В. Гендерная идентичность мужчин как детерминанта мотивационно-

ценностных компонентов отцовства // Семейная психология и семейная терапия.

2007. № 1.

3. Архиреева Т.В., Федосова О.В. Психологическая готовность к отцовству у мужчин в

возрасте от 16 до 35 лет // Семейная психология и семейная терапия. 2008. № 1.

4. Борисенко Ю.В., Портнова А.Г. Проблема отцовства в современном обществе //

Вопросы психологии. 2006. № 3.

5. Добряков И.С. Перинатальные аспекты психологии и психотерапии семьи //

Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М. Семейный диагноз и семейная

психотерапия. СПб.: Речь, 2003.

6. Клецина И.С. Психология гендерных отношений: Теория и практика. СПб.:

Алетейя, 2004.

7. Мухина В.С. Психологические проблемы материнства // Медико-психологические

аспекты современной перинатологии. Материалы IV Всероссийского конгресса по

пренатальной и перенатальной психологии, психотерапии и перинатологии с

международным участием. М.: Издательство Института Психотерапии, 2003.

8. Павлов И.В. Психология отцовства: обзор исследований и некоторые выводы о

современном состоянии проблемы // Материалы III Интернет-конференции

«Психология и семья» БГПУ им. М. Танка. http://psy-family.narod.ru/

9. Родители и дети: Психология взаимоотношений / под ред. Е.А. Савиной,

Е.О. Смирновой. М.: Когито-Центр, 2003.

10.Хамитова И.Ю. Семейная история и ее влияние на переживание беременности //

Журнал практической психологии и психоанализа. 2005. № 4.

http://psyjournal.ru/j3p/pap.php?id=20050418#*_

11.Laosa L. M. Maternal behavior: sociocultural diversity in model of family interaction //

Parent – child interaction. Theory, research, and prospects / Ed. R.W. Henderson. New-

York: Academic Press, 1981.

12.Ross D.P. Fatherhood. Harvard: Harvard University Press, 1996.

Эволюция поведения привязанности матери и ребенка в современной России.

Бардышевская М.К., г. Москва,

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова.

Поведение привязанности эволюционирует особенно интенсивно в периоды

социальных сдвигов, образования новых социальных классов (групп) и усиливающегося

социального расслоения. Такой период на протяжении последних двух десятилетий

переживает Россия. Эволюция привязанности, являясь ядром человеческих отношений,

происходит в различных социальных слоях, отражая заострившуюся специфику данного

социального слоя. По тому, как выстраиваются первые эмоциональные связи между матерью

и ребенком, можно судить о правилах «человеческого общежития», принятых в обществе.

В настоящем исследовании делается попытка предварительного исследования

эволюции привязанности на основе многолетних структурированных наблюдений за

развитием отношений привязанности в семьях, принадлежащих к новым для нашей страны

социальным группам, приблизительно соответствующим среднему классу (15 процентов

населения) и его верхушке (5 процентов). Возраст детей, на протяжении которого велись

наблюдения: в семьях от 2 до 9 лет, в больнице – от 3 до 7 лет. Все дети имели опыт

тяжелой депривации в младенчестве (отвержение ребенка матерью, сопровождающийся

угрозой жизни ребенку).

Были описаны две линии эволюции поведения привязанности в двух группах детей.

Первая группа – это 12 диад, дети из которых проходили неоднократное лечение в

остром дошкольном отделении детской психиатрической больницы. Дети не имели

генетических или выраженных органических расстройств. Двое исследованных детей –

приемные дети. Социальный статус семей различный, в том числе довольно высокий

(«средний» класс). Однако все семьи обладают крайне низкими психологическими

ресурсами для воспитания ребенка. После рождения или усыновления ребенка в этих семьях

происходило стремительное разрушение зачатка привязанности ребенка с матерью с

прогрессирующим усилением общего расстройства психического развития у ребенка,

которое быстро утрачивало генетическую связь с деформированной привязанностью. Отец

пытался заменить ребенку мать в период младенчества, однако в дальнейшем не мог

справиться со своей родительской ролью самостоятельно. В семьях с приемными детьми

основным мотивом усыновления было желание создать образцовую семью, удержать мужа в

браке, отвержение ребенка матерью резко усиливалось после рождения или усыновления

младшего ребенка. Жалобы родителей при госпитализации ребенка «отвязаны» от

отношений привязанности: отставание в развитии, недоразвитие речи, нарушение поведения,

аутоагрессия, страхи, расстройства влечений. Объективное психическое состояние ребенка

лучше, чем в описаниях родителей. Ребенок госпитализируется в психиатрическую больницу

неоднократно, родители постепенно «отчуждаются» от него. В период госпитализации

родители не берут ребенка в отпуск на выходные или берут крайне редко и возвращают из

отпуска преждевременно, ссылаясь на невыносимое поведение ребенка или его тяжелое

психосоматическое состояние.

Вторая группа – 10 диад из внешне благополучных семей с высоким достатком и

социальным статусом. Все матери имеют одно или два высших образования, являются

профессионально активными, три имеют собственный бизнес, две являются наемными

управляющими крупных предприятий. В большинстве случаев беременность

воспринималась матерью как случайное, «забавное» явление, серьезность которого ею не

осознавалась. Во время беременности матери не меняли прежнего образа жизни, все

продолжали работать и путешествовать. Две женщины принимали наркотические средства.

Две другие женщины развелись и вступили в новый брак (в том числе одна с отцом ребенка).

На сохранении беременности часто настаивал муж. Опыт родов в восьми случаях из десяти

описывался матерями как неблагоприятный. Чаще всего матери вспоминают остро

возникшее после родов необратимое чувство потери ребенка (в случае, если матери долго не

приносили ребенка после родов в роддоме), сильное разочарование, непереносимое чувство

ненависти к ребенку, причинившему матери нестерпимую боль в родах. Несмотря на то, что

после родов прошло уже несколько лет, матери с подробностями, очень эмоционально

описывали родовые муки, состояние собственной беспомощности, непрофессионализм

медицинского персонала, отсутствие поддержки родных в роддоме. Сразу после рождения

ребенка мать испытывала трудности налаживания эмоционального и физического контакта с

малышом, не могла справиться с интенсивными чувствами, которые вызывал у нее ребенок,

и его потребностями. Матери не могли преодолеть первоначальные трудности налаживания

грудного вскармливания (избыток или недостаток молока). При этом чувство потери

ребенка или переживание несостоявшегося чуда усугублялось ухудшением эмоциональной

связи с супругом. В подавляющем большинстве отцы реагировали на рождение ребенка

депрессией, отстранялись от непосредственной заботы о нем, не могли смириться с потерей

внимания жены, однако сразу же пытались организовать замещающий уход и заботу

(присутствие бабушек, нянь, помощниц по хозяйству). Лишь в одном случае отец-медик

активно участвовал в выхаживании своего недоношенного ребенка.

Нарушения привязанности у всех детей с самого раннего детства сопровождались

выраженным психосоматическим неблагополучием (дисбактериоз, лактозная

недостаточность; дискинезия желчно-выводящих путей; хронические заболевания органов

дыхания; болезни и инфекции органов чувств: глаз, ушей, носа; аллергия). В нескольких

случаях у детей развивались осложнения после прививок. Восемь из десяти детей на первом

году жизни были подвергнуты тяжелым интрузивным диагностическим и хирургическим

процедурам (искусственная вентиляция легких, рентген желудка; промывание слезных

желез). Однако именно интенсивное сопровождение развития младенца специалистами-

медиками и использование разнообразных средств ухода и лечения создавало у матери

ощущение внешней поддержки и позволяло ей сохранить переносимую дистанцию при

общении с ребенком.

В дальнейшем наряду с психосоматической патологией у детей возникали и

усиливались нарушения разных видов поведения (невербальной коммуникации, игры,

исследовательского, агрессии), временные эмоциональные расстройства (страхи, депрессия),

парциальные задержки или неравномерности развития.

Когда ребенок достигал возраста двух–двух с половиной лет, отношение матери к нему

неожиданно менялось в лучшую сторону. Вероятно, это было связано с достижениями в

развитии малыша и с увеличением возможностей «взрослого» (речевого) общения с ним. У

этих детей, действительно, отмечалось опережающее развитие либо речи, либо навыков

самообслуживания. Едва два ребенок становился более социализированным и «удобным» в

уходе, матери предпринимали шаги по восстановлению поврежденной привязанности. Для

компенсации ранних нарушений своей связи с ребенком матери использовали разнообразные

медицинские, образовательные, информационные, психологические ресурсы. Наряду с

созданием сети замещающих привязанностей дети проходили психотерапию (амбулаторно) в

течение нескольких лет. Некоторые матери приняли это решение на определенном этапе

собственной психотерапии.

Описаны различные линии развития поведения привязанности на основе фиксации

следующих его показателей: репертуар поведения привязанности; сроки появления

основных образований привязанности

; порядок, последовательность их появления,

интенсивность отдельных паттернов привязанности и соответствующих им способов

переживания, условия и ситуации, запускающие и тормозящие поведение привязанности,

роль поведения привязанности в развитии других типов поведения и эмоциональной

регуляции ребенка и матери; нарушения базальных форм эмоциональной регуляции в том

числе в виде расстройств развития влечений, характеристики иерархии или сети

привязанностей, соотношение реального и воображаемого поведения привязанности.,

соотношение параноидального, депрессивного аспектов материнской позиции и

здорового материнского поведения.

Выводы.

1. В современном обществе нарастает неустойчивость инстинктивного фундамента

поведения привязанности, происходит задержка интеграции этого поведения, как у матери,

так и у ребенка. «Расшатывание» привязанности усиливается в условиях пропаганды услуг и

устройств, «протезирующих» близкую эмоциональную связь между ребенком и матерью,

позволяющих решиться на материнство более широкому кругу женщин, чем четверть века

назад. Создается иллюзия, что обладание материальными и прочими ресурсами

(принадлежность к среднему классу и его верхушке) может компенсировать недостаточность

собственно материнского поведения.

2. В исследованных диадах дефицит и искажение (извращение) материнского

поведения с максимальной силой отмечаются в период, наиболее важный для образования

привязанности, то есть когда ребенку еще не исполнилось двух лет. В ряде случаев можно

говорить о затяжной послеродовой депрессии у матери (проявляющейся избирательно во

взаимодействии с ребенком), которая нередко сочетается с маниакальными установками в

профессиональной сфере. В период младенчества своего ребенка матери избегают

эмоционального сближения с ним, делегируют свои родительские обязанности отцу или

медицинским работникам, а также используют технические средства протезирования

привязанности. Используемые приборы слежения и контроля за ребенком и близкими

людьми, заботящимися о нем, способствуют усилению у матери панического страха потери

ребенка, параноидального отношения к людям, ухаживающим за ребенком, депрессивных

переживаний из-за ощущения себя «плохой матерью».

3. После достижения ребенком возраста двух-трех лет выделяются две линии эволюции

привязанности: а) отказ от материнства и передача ребенка на воспитание в коллектив

психиатрической больницы («обезличенная привязанность к территории, группе») и б)

создание разветвленной сети привязанностей с несколькими взрослыми с узкой

специализацией («множественные привязанности»). Во втором случае мать постепенно,

сознательно (сверху, путем интеллектуальной переработки негативных чувств, связанных с

материнством), часто в ходе психотерапии формирует привязанность к своему ребенку.

Такой путь компенсации ранних «дыр» в привязанности ресурсоемкий и практикуется

представителями верхушки среднего класса.

4. В обеих группах в течение первых лет жизни ребенка индивидуальная привязанность

как матери, так и ребенка неустойчивая, хрупкая, фрагментированная. Отдельные паттерны

поведения привязанности проявляются изолированно, с большой задержкой, фиксируются.

Часть паттернов привязанности у ребенка заменена психосоматическими симптомами,

расстройствами влечений, которые используются ребенком для привлечения внимания

матери, реакциями протеста (в качестве наказания близких за отвержение). В поведении

привязанности избирательно усиливаются паттерны поиска материнского или отцовского

внимания (зов, цепляние, беспокойное поведение с выходом за территорию в детском саду,

ночные страхи). Приблизительно к пятилетнему возрасту у ребенка вырабатывается

определенный стиль отношений с взрослыми с обилием поисковых и демонстративных

элементов, чередующихся с депрессивными реакциями по поводу несостоявшихся,

утраченных, невозможных эмоциональных связей. Ребенок превращается в аффективно

ненасыщаемое существо. Аффективная ненасыщаемость частично компенсируется сильной

тенденцией к собирательству, накоплению, коллекционированию. Для свободного

протекания исследования, игры ребенка необходимы: в первой группе – присутствие своей

группы во главе с воспитателем, во второй группе – присутствие одного из взрослых – фигур

привязанности вплоть до 7 лет и старше. У детей из первой группы к началу школьного

обучения диагностируются общие расстройства психического развития. У детей из второй

группы – задержка эмоционально-личностного развития с более или менее выраженными

явлениями искажения, с хорошим речевым развитием и артистическими способностями (из-

за множественности привязанностей для ребенка характерна «карусель идентификаций»,

выбор конкретного «лица» зависит от ожиданий наиболее значимого партнера по общению).

5. Основные паттерны привязанности у матери во второй группе возникают с большим

запаздыванием. Компенсация нарушенного материнского поведения происходит в виде

«менеджмента», рационального решения проблем ребенка. Запуску собственно

материнского поведения (любви, жалости к ребенку, стремления защитить его, заботиться о

нем) способствуют следующие факторы: достижение ребенком определенной

самостоятельности и речевой стадии развития, разовое острое переживание матерью страха

утраты ребенка; идентификация с реальными или воображаемыми страданиями ребенка.

Инфантильные проявления, регрессивное поведение, психосоматические симптомы или

нарушения влечений у ребенка, напротив, тормозят проявления заботы у матери.

6. Няни и отцы играют существенную роль в компенсации ранних нарушенных форм

привязанности. В первой группе няни и отцы берут на себя большинство материнских

функций, однако у отца сохраняется амбивалентное отношение к ребенку, поскольку он в

позиции выбора между ним и женой. Во второй группе близкие взрослые имеют узкую

специализацию в общении с ребенком и дополняют и сменяют друг друга: ребенок окружен

несколькими нянями и несколькими отцовскими фигурами.

7. Неустойчивая, расщепленная привязанность в диадах «мать-ребенок»,

сопровождающаяся срывами эмоциональной регуляции в ситуациях, переживаемых как

отвержение, одиночество, может являться ядром аффективных расстройств в старшем

возрасте (предположение, требующее проверки путем лонгитюдного исследования).

8. Психотерапия диад является важным методом восстановления привязанности.

Представления о родительстве и готовность к материнству у молодых женщин.

Белановская О.В., г. Минск,

БГПУ им. М. Танка.

Психология материнства – одна из наиболее сложных и мало разработанных областей

современной науки. Актуальность ее изучения продиктована противоречием между остротой

демографических проблем, связанных с падением рождаемости, огромным числом

распадающихся семей, лавинообразным увеличением числа сиротеющих детей при живых

родителях, с ростом числа случаев жестокого обращения с ребенком и не разработанностью

программ социальной и психологической помощи семье, и в первую очередь женщине.

Качество воспитания, осознанное исполнение родительской роли определяют

состояние общества, института семьи и психологическое здоровье личности последующих

поколений. В настоящее время обычными явлениями становятся малодетная семья, отход от

традиционного распределения ролей и ответственности в семье, увеличение количества

однодетных семей, феминизация, ослабление воспитательной роли отцов, рост

безотцовщины, значительное снижение стабильности семьи, и другие актуальные явления в

сфере семьи и детско-родительских отношений. Все это заставляет обращать пристальное

внимание на данную сферу.

Анализ современного состояния исследований в области психологии материнства

позволяет заключить, что существует два основных направления изучения данного явления.

Первое продолжает традиции психоаналитического и этологического направления. С этих

позиций традиционно большее внимание уделено стимулам младенца, направленным на

активизацию материнской заботы о нем. При этом поведение матери рассматривается как

комплиментарное врожденному поведению младенца.

Второе направление — социально-культурологическое, в рамках которого изучаются

культурно-исторические механизмы материнского поведения, переживания матери ставятся

в зависимость от социальных норм материнства. При этом проблема готовности женщин к

материнству остается весьма проблематичной. Вместе с тем опыт многочисленных

исследований в области отклоняющегося материнского поведения показывает, что на

формирование готовности женщины к принятию новой социальной роли матери влияет

огромное количество сложно взаимодействующих факторов, изменяющих и тем самым

подготавливающих сознание и самосознание будущей матери к приему ребенка еще задолго

до его рождения. К ним относятся такие факторы, как: репродукция родительского опыта;

личностные особенности женщин; изменения в эмоциональном состоянии под влиянием

эмоциональных стрессоров, и многие другие.

Анализ литературы позволил нам выделить составляющие психологической готовности

к материнству, которыми являются: переживания женщиной беременности, в том числе

отношение к еще не родившемуся ребенку, ориентации на стратегию воспитания и ухода за

младенцем, особенности коммуникативного опыта, полученного в детстве. Стержневым

фактором, спроецированным на все три составляющие готовности к материнству, является

двухполюсное континуальное субъект-объектное отношение к ребенку, которое определяет

тип материнского поведения в первые три месяца после рождения младенца и особенности

его психического развития. Наиболее важными факторами, говорящими о характере

переживания женщиной своей беременности, являются желанность — нежеланность ребенка

и особенности протекания беременности. Наиболее благоприятны для будущего

материнского поведения желанность ребенка, наличие субъектного отношения матери к еще

не родившемуся ребенку, которое проявляется в любви к нему, мысленной или вербальной

адресованности, стремлении интерпретировать движения плода как акты общения.

В настоящее время сознательное родительство все больше воспринимается как мощный

регулятор, действующий в предупредительном режиме в решении многих проблем жизни

общества и человека. Природа благодарит мать и отца за сознательные творческие усилия в