Вильковский М.Б. Социология архитектуры

Подождите немного. Документ загружается.

124

пределении наиболее ценных офисных пространств,

планировка и эстетический облик здания, оказываю-

щие серьезное влияние на восприятие компании широ-

кой публикой, – это лишь некоторые вопросы подхода

к тому, как изменение материального окружения способ-

но помочь организации в ее развитии, предполагают ав-

торы [147].

РОНАЛЬД СМИТ И ВАЛЕРИ БАНИ:

ТЕОРИЯ СИМВОЛИЧЕСКОГО

ИНТЕРАКЦИОНИЗМА И АРХИТЕКТУРА

Теория символического

интеракционизма

и архитектура:

точки соприкосновения

Летом 2006 года Рональд Смит и Валери Бани на-

писали большую статью «Теория символического интер-

акционизма и архитектура» [30].

Авторы определяют «архитектуру как дисципли-

ну, имеющую дело не с природными образованиями,

а с различными спроектированными и созданными спе-

циалистами искусственными формами. К последним

можно отнести здания (например, жилые дома, церкви,

больницы, тюрьмы, фабрики, офисные здания, оздоро-

вительные и спортивные комплексы); ограниченные

пространства (улицы, площади, жилые районы и офис-

ные помещения); объекты (памятники, склепы, мест-

ные достопримечательности и предметы обстановки),

а также многочисленные элементы архитектурного ди-

зайна, являющиеся его неотъемлемой частью (формы,

размеры, месторасположение, подъездные пути, ланд-

шафтный дизайн, границы, освещение, цвет, текстура

и используемые материалы)» (Lawrence, Denice L. and Low,

Setha M. «The Built Environment and Spatial Form»: Annual

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

125

Review of Anthropology, 1990: pp. 454. – Дениз Л. Лоуренс

и Сетха М. Лоу, 1990, «Искусственно созданное окруже-

ние и пространственные формы»: Ежегодное антропо-

логическое обозрение. 1990. – С. 454) [152].

Авторы считают символический интеракционизм

одной из важнейших социологических теорий, кото-

рая способна помочь в объяснении фундаментальных

взаимосвязей архитектуры с человеческими мыслями,

эмоциями и поведением. Авторы утверждают, что тео-

рия символического интеракционизма способствует

лучшему пониманию архитектуры по трем направле-

ниям. Во-первых, она привлекает внимание к наличию

потенциального взаимного влияния, существующего

между индивидуумом и спроектированным для него ма-

териальным окружением. Во-вторых, символический

интеракционизм дает «возможность понять, каким об-

разом искусственно созданная обстановка воплощает

в себе наши представления об окружающем нас мире»

(Bourdieu, 1990; Giddens, 1990; Gieryn, 2000; Mead, 1934)

[153–156]. «И, наконец, в-третьих, используя эту тео-

рию, можно обнаружить, что вышеупомянутое матери-

альное окружение представляет собой нечто большее,

нежели просто декорацию, на фоне которой мы совер-

шаем различные поступки. Как раз наоборот: некоторые

искусственно созданные дома, места и объекты выступа-

ют в качестве факторов, непосредственно влияющих

на наши мысли и действия, недвусмысленно приглашая

нас к самовыражению» [30].

Авторы разделили статью на три части в соответ-

ствии с тремя вышеописанными направлениями. Кро-

ме того, ссылаясь на продолжающиеся исследования,

проводимые Международной Ассоциацией визуаль-

ной социологии и Обществом визуальной антрополо-

гии, авторы для развития «полагающихся, в основном,

на слова и цифры стандартных методологий, исполь-

РОНАЛЬД СМИТ И ВАЛЕРИ БАНИ:

ТЕОРИЯ СИМВОЛИЧЕСКОГО

ИНТЕРАКЦИОНИЗМА И АРХИТЕКТУРА

126

зуемых общественными науками вообще и социологией

архитектуры, в частности» и отображения взаимосвя-

зей теории символического интеракционизма и архи-

тектуры, использовали соответствующие иллюстрации

и «прочий описываемый словесно визуальный матери-

ал» [30. – С. 3].

Проводя исторический экскурс, авторы предлага-

ют за отправную точку появления социологии архитек-

туры принять рассуждения Георга Зиммеля о взаимоот-

ношениях индивидуума с окружающим пространством,

в первую очередь – влияние города. По мысли Зимме-

ля, «в то время, как, с одной стороны, жизнь в городе

повышает степень личной свободы индивидуума, вы-

нужденные защищаться от постоянно угрожающего

им «перенапряжения» обитатели мегаполиса постепен-

но превращаются в безликую массу замкнутых, равно-

душных, циничных и расчетливых существ» [157. –

С. 409–424].

Авторы подчеркивают значение основателя сим-

волического интеракционизма Джорджа Герберта Мида

(George Herbert Mead, 1934) в дискуссии о взаимоотноше-

ниях индивидуума с материальной средой. Мид подчер-

кивает, что поскольку здания – это не только функцио-

нальные объекты, но и значащие символы, имеющие

значения одинаково понимаемых акторами коммуни-

каций, их совокупность может трансформироваться

в «обобщенное другое» (обобщенный, групповой сим-

волический язык) и, таким образом, являться одним

из средств коммуникации общества [158. – С. 248]. Мид

отмечает возможность развития личности под действи-

ем окружающей среды, наполненной значащими сим-

волами. Мид трактует взаимодействие объектов и ин-

дивидуумов следующим образом: «Любые объекты или

их наборы, одушевленные или неодушевленные, будь

это люди, животные или просто материальные объ-

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

127

екты, – все то, по отношению к чему он [человек] со-

вершает определенные действия или то, что вызывает

в нем ответную реакцию, с социальной точки зрения

представляет собой элемент некоей общей сущности;

принимая на себя роль этого «обобщенного другого»,

человек становится объектом познания для самого себя

и, таким образом, развивается как личность или соци-

альное существо» (Mead, 1934) [156. – С. 154]. Э. Дойл

МакКарти (E. Doyle McCarthy, 1984), расширяя сферу при-

ложения идей Мида до использования их в архитектуре,

отмечает, что взаимоотношения личности с материаль-

ным миром всегда носят социальный характер [159. –

С. 105–121].

Другой классик символического интеракционизма

Ирвин Гофман (Erving Goffman, 1959) также рассматри-

вает взаимосвязь между индивидуумом и его материаль-

ным окружением [160. – С. 11]. Гофман признает, что

для «управления впечатлением» (имеются в виду по-

пытки людей производить определенное впечатление

на окружающих) кроме «команды» могут быть задей-

ствованы различные искусственно созданные объекты

и пространства, играющие различные вспомогательные

роли места действия переднего или заднего плана (заку-

лисные пространства) или внешней зоны [160. – С. 126],

способствуя, в том числе, «мистификации», т.е. созда-

нию «социальных дистанций» с публикой [158. – С. 268].

О важности влияния материальных объектов на ин-

дивидуум и наличии взаимосвязей между ними говорил

и Герберт Блумер (Herbert Blumer, 1969) [161], и другие

авторы: Миллиган (Milligan, 1998, 2003) [162. – C. 1–33],

[163. – C. 381–403], Крис Абель (Chris Abel) [164], Кри-

стофер Дэй (Christopher Day, 1990)[165]. В ставшем уже

классическим описании способов строительства не-

подвластных времени объектов, Кристофер Александр

(Christopher Alexander, 1979)[166] утверждает, что по-

РОНАЛЬД СМИТ И ВАЛЕРИ БАНИ:

ТЕОРИЯ СИМВОЛИЧЕСКОГО

ИНТЕРАКЦИОНИЗМА И АРХИТЕКТУРА

128

добные дома и районы живут долго лишь потому, что

каждый из них несет в себе частичку личности своего

создателя. Так, в конце XIX века городской архитектор

Фредерик Лоу Ольмстед (Frederick Law Olmsted) создавал

жилые районы и главные парки Нью-Йорка (напри-

мер, Центральный парк), Чикаго, Монреаля, Буффа-

ло, Детройта, Цинциннати и многих других городов.

Ольмстед пытался проектировать общественные места

и жилые районы так, чтобы городские жители оказа-

лись в состоянии понять «душу города» и ощутить свое

с ним родство (Olmsted and Sutton, 1979)[167].

Примеры

архитектурных объектов,

отражающих и/или

выражающих

внутреннюю

сущность человека

Авторы приводят примеры архитектурных объ-

ектов, отражающих и/или выражающих внутреннюю

сущность, внутренний мир человека и предоставляю-

щих людям возможности для самовыражения. Авторы

отмечают проект Майкла Арада (Michael Arad) и Питера

Уокера (Peter Walker) «Отражение отсутствия» («Reflecting

Absence») [168], победивший на конкурсе проектов

для нового мемориала Всемирного торгового центра

(ВТЦ) и проект Нормана Ли (Norman Lee) и Майкла

Льюиса (Michael Lewis), назвавших свою работу «Паря-

щие поминальные огни» («Votives in Suspension») [169]

[30. – С. 8].

Для оказания сильного эмоционального воздей-

ствия на индивидуума и выражения собственной внут-

ренней сущности архитектурному объекту не обязатель-

но отличаться изощренным дизайном или огромными

размерами. Авторы приводят в пример Стену Плача (За-

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

129

падная Стена, уцелевшие остатки Второго Храма Соло-

мона) – главный символ еврейского народа. Это священ-

ное место напоминает верующим об их исторических

и культурных корнях, способствует возникновению чув-

ства единения у всех иудеев планеты и укрепляет их ре-

лигиозное самосознание [170].

Аналогичным образом к обнаруженному в 1881 го-

ду неподалеку от древнего турецкого города Эфесус

Дому Марии ежегодно совершают паломничество более

миллиона христиан. Считается, что именно здесь Дева

Мария провела последние годы своей жизни (Carroll,

2000) [171]. И снова, говорят авторы, мы убеждаемся,

«что небольшой по размеру и незатейливый, с дизай-

нерской точки зрения, архитектурный объект вполне

способен вызвать у посетителей массу сложных и очень

личных ассоциаций» [30. – С. 9].

Авторы делают выводы, «что архитектура облада-

ет способностью устанавливать взаимосвязь с нашим

«внутренним «я», а наше восприятие различных мест

и материальных объектов зачастую отображает либо то,

что мы собой представляем, либо то, какое впечатление

пытаемся произвести на окружающих» [30. – С. 9].

Архитектура

как символическое

окружение

Рассуждая об архитектуре как символическом

окружении, изучая влияние искусственно созданного

материального окружения на мысли и поступки лю-

дей, Бани и Смит останавливаются на двух основных

моментах. Во-первых, они отмечают влияние архитек-

туры «скорее как потенциальное на мысли и поступки

людей, нежели как фактор, непосредственно опреде-

ляющий человеческое поведение» [30. – С. 10]. Во-

вторых, символические интеракционисты отмечают

РОНАЛЬД СМИТ И ВАЛЕРИ БАНИ:

ТЕОРИЯ СИМВОЛИЧЕСКОГО

ИНТЕРАКЦИОНИЗМА И АРХИТЕКТУРА

130

важность спора «структура против воли», т.е характер

отношений существующих «структур» и действий инди-

видуумов, основанных на их волеизъявлениях, являю-

щийся двухсторонним процессом. На стороне «струк-

туры» выступает Пьер Бурдье (1977) [172]. На стороне

важности человеческой воли – Энтони Гидденс (1990)

[154]. На стороне человеческой воли выступали также

и основоположники символического интеракционизма

Мид, Блумер и Гофман [156; 161; 160]. Томас Ф. Гирин

в своей статье, посвященной взаимосвязи «структуры

и воли» в архитектуре, считает, что у зданий есть «двой-

ственная сущность», которая проявляется, с одной сто-

роны, в том, что здания как «структуры» «определяют

«порядок вещей», который, тем не менее, всегда мо-

жет быть изменен вмешательством человеческого фак-

тора» [121. – С. 41]. Признавая несомненное влияние

архитектурных объектов на человеческое поведение,

Гирин вводит понятие «интерпретационная гибкость»,

поясняя, что, во-первых, одни и те же объекты несут

для разных людей неодинаковую смысловую нагрузку,

а во-вторых, человек всегда может изменить свое отно-

шение к этим объектам (Gieryn, 2002) [121. – С. 44]. По-

добные взаимосвязи личности и архитектуры являются

объектом изучения архитектурной семиотики. Предме-

том архитектурной семиотики является своеобразный

язык, состоящий из скрывающихся за внешними харак-

теристиками проектируемых форм символов и кодов

(Eco, 1972) [173. – С. 97–117]. Эта научная дисциплина

уделяет определенное внимание лежащим в основе

этих символов и кодов культурологическим значениям

[20. – С. 106].

В 1924 году Уинстон Черчилль сумел передать

«двойственную сущность» архитектуры одной простой

фразой: «Мы создаем наши дома, а затем наши дома соз-

дают нас» (Churchill, 1924) [174. – С. 44–46].

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

131

Среди авторов, изучающих архитектуру как сим-

волическое окружение, Смит и Бани выделяют работы

И. Гофмана. В рамках своей теории «самопрезентации»

человека Гофман рассматривает с этой точки зрения не-

сколько типов зданий.

«Символы статуса» – здания, объекты и места, вы-

ражающие человеческие представления о престижном

стиле жизни; их назначение состоит в наглядной демон-

страции высокого общественного положения определен-

ной социальной группы и создании своего рода барьера

между ней и другими членами общества… «Аутентичные

и экзотические объекты», по Гофману, – декоративные

объекты, напоминающие о других местах и временах.

«Коллективные объекты», по мнению Гофмана (Goffman,

1951) [175. – С. 294–304], – объекты, отражающие пред-

ставления, разделяемые отдельными членами сообще-

ства и выступающие в качестве образцов «коллективных

представлений» данного сообщества… Потсдам-Платц

в Берлине, Эйфелева башня в Париже и мечеть Аль-

Харам в Мекке – вот далеко не полный список примеров

свойственных различным социальным группам «коллек-

тивных репрезентаций». «Объекты-стигматы» ассоции-

руются, в основном, с не самыми приятными личностями

и их девиантным поведением (Goffman, 1963) [176]. Люди

могут воспринимать в качестве таких «стигматов» опре-

деленные типы архитектурных сооружений: убежища

бездомных, городские трущобы, старые тюрьмы, психиа-

трические лечебницы или образцы «сталинской архитек-

туры»… И, наконец, Гофман (Goffman, 1963) [176] останав-

ливается еще на одном понятии – «дезориентирую щие

объекты». «Несмотря на то, что эти объекты предназна-

чены для передачи окружающим определенной смыс-

ловой информации, они, на самом деле, не аутентичны

представляемым ими персонажам и лишь вводят окру-

жающих в заблуждение. Дома и офисы руководящей

РОНАЛЬД СМИТ И ВАЛЕРИ БАНИ:

ТЕОРИЯ СИМВОЛИЧЕСКОГО

ИНТЕРАКЦИОНИЗМА И АРХИТЕКТУРА

132

обществом элиты забиты неинтересными их хозяевам

произведениями искусства и антиквариатом, равно как

и высокохудожественными книгами, которые никто

и никогда не открывал. Вся эта атрибутика используется

лишь для демонстрации респектабельности и высокого

общест венного положения владельца помещения, но соз-

дает ложное представление о нем как о личности» [30].

Позже, как отмечают Смит и Бани, Мэри Джо Хэтч

(Mary Jo Hatch, 1997) применила теорию символического

интеракционизма для объяснения основных принци-

пов деятельности различных организаций через призму

используемых ими архитектурных концепций. Автор

подчеркивает, что, согласно этой теории, искусствен-

но созданное материальное окружение излучает своего

рода «информационные сигналы», постоянно напоми-

нающие сотрудникам о возложенных на них ожиданиях.

Хэтч отмечает: «Приверженцы символического подхода

рассматривают материальную структуру любой органи-

зации как формирующую и поддерживающую опреде-

ленную «систему смыслов», помогающую членам орга-

низации осознать свое место и функциональную роль

в коллективе» [177. – С. 251].

Сами архитекторы также уделяют немало внима-

ния символическим значениям своих проектов. Осо-

бый интерес в этом отношении представляет возник-

шее в 1960-х годах движение сторонников «социального

проектирования», в рамках которого архитекторы и со-

циологи объединили свои усилия по решению стоящих

перед проектировщиками прикладных задач. Во вре-

мена, когда в обществе шла бескомпромиссная борьба

против расового и полового неравенства, нарушения

гражданских прав и регулярно наносимого ущерба окру-

жающей среде, новое движение стремилось устранить

дисбаланс, возникший между людьми и построенными

для них сооружениями.

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

133

Авторы отмечают, что архитектурные формы спо-

собны служить для передачи самых разных смысловых

значений – таких, как веселье и развлечение («Мир Дис-

нея» в Орландо и отель «Мандалай Бэй» в Лас-Вегасе),

добрососедство и единение (новые городки на побе-

режье Флориды), религия и мистика (кафедральный

собор во французском городе Шартр), отдых и отход

от дел (Сан-Сити в Аризоне). Далее Смит и Бани анали-

зируют примеры символического отображения трех,

по их мнению, наиболее значимых задач, решаемых

профессиональными проектировщиками: поддержание

определенного образа мышления и действий; контроль

за человеческой деятельностью и наказание людей

за неподобающее поведение; содействие социальным

переменам [30].

Поддержание определенных

мировоззрения и действий

В качестве примера сооружений, поддерживаю-

щих определенное мировоззрение, авторы, со ссыл-

кой на исследование Роба Шилса [178], приводят аме-

риканские магазины (пассажи). Авторы утверждают,

что это не просто магазины, «не просто искусствен-

но созданные пространства для осуществления актов

массового потребления, но места, укрепляющие веру

американцев в систему идеализируемых ими ценно-

стей. Они олицетворяют собой демократию, так как,

теоретически, открыты для всех желающих, хотя,

на практике, почти недоступны таким малосовмести-

мым с потреблением социальным группам как, напри-

мер, бездомные».

В качестве примера, полностью соответствую-

щего анализу Шилса, авторы приводят Американскую

торгoвую галерею, построенную в Блумингтоне, штат

Минессота [30].

РОНАЛЬД СМИТ И ВАЛЕРИ БАНИ:

ТЕОРИЯ СИМВОЛИЧЕСКОГО

ИНТЕРАКЦИОНИЗМА И АРХИТЕКТУРА