Вильковский М.Б. Социология архитектуры

Подождите немного. Документ загружается.

154

«Автор не скрывает своего намерения придать на-

стоящей работе более универсальный характер. Осмыс-

ление социологии как эмпирической науки, основанной

на изучении пространственно-временн

ых аспектов ком-

муникационных процессов, – это реальный шанс совер-

шения настоящего прорыва, опередив по точности даже

такие дисциплины как экспериментальная психология

и экономика. Психология, не исключая психологии по-

ведения, всегда полагается на исследование внутренних,

особенно психофизиологических, процессов, а эконо-

мика всегда остается привязанной к курсу различных ва-

лют. Основываясь на демографии и теории коммуника-

ции, социология в состоянии создать область научного

знания, в центре которой находятся люди со своими си-

стемами индивидуальных ценностей. (Одним из главных

эпистемологических приоритетов социологии архитек-

туры является проведение экспериментов как в обыч-

ной обстановке, так и в объемном пространстве с целью

изучения переменной X для предметного исследования

полисенсорного потока непосредственной информа-

ции). Социология архитектуры видится дисцип линой,

как будто специально предназначенной для написания

первой главы книги объективной, основанной на науч-

ном эксперименте социологии».

«Главное значение вышеописанного подхода – его

«эпистемологичность», сближающая социологию с уже

существующими точными науками. Совершенно очевид-

но, что целый ряд захватывающе интересных тем, актив-

но обсуждаемых разного рода политиками и идеологами,

остаются вне поля зрения социологии архитектуры. По-

зиция автора в этом плане осмыслена и последовательна:

нельзя путать науку с обычной эрудицией. И, наконец,

любая потенциально полезная (хотя и не обязательно

научная) идея может лишь выиграть от того факта, что

в рамках социологии существует система знаний, пусть

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

155

пока и достаточно скромных, но зато столь же надеж-

ных, как те, что позволили человеку оставить свое атмо-

сферное пространство для исследования других миров»

[31. – С. 8].

Несмотря на то, что работа Гая Энкерля несомнен-

но интересна и носит элементы системного подхода,

переворота в социологии она не совершила и в «социо-

логический космос» человечество не отправила.

Работа Софии Псарры

«Архитектура и нарратив /

создание пространства

и культурное значение»

Работа Софии Псарры «Архитектура и нарратив/

создание пространства и культурное значение» (2009)

рассказывает об истории пространственного и нарра-

тивного взаимодействия в литературе и архитектуре.

Автор прослеживает процессы создания пространства,

политики и мифа в Парфеноне и Эрехтейоне, образы-

отражения в Барселонском павильоне Миса ван дер Роэ.

Анализируя архитектуру и нарратив в литературе, автор

рассматривает произведения Борхеса – пространствен-

ные и математические путешествия в «Вавилонской

биб лиотеке» Борхеса.

Представляя примеры пространственного и нар-

ративного взаимодействия, автор приводит Соан-хаус

в Лондоне: дом-музей сера Джона Соана (Sir John Soane),

Музей естественной истории в Лондоне – Британский

музей (англ. Natural History Museum) и Художествен-

ную галерею и музей Келвингроув (англ. Kelvingrove Art

Gallery and Museum) в Глазго, Музей Шотландии в Эдин-

бурге и Коллекцию Буррелла в Глазго (Burrell Collection)

как современный опыт выражения и исследования

пространства в Музее современного искусства в Нью-

Йорке [198].

НЕКОТОРЫЕ СОВРЕМEННЫЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫЕ

РАБОТЫ ПО СОЦИОЛОГИИ АРХИТЕКТУРЫ

156

«Гендер и архитектура»

в работе Луизы Дурнинг

и Ричарда Рингли

В книге под редакцией Луизы Дурнинг (Louise

Durning) и Ричарда Рингли (Richard Wringley) «Гендер и ар-

хитектура» (2000) собраны эссе об истории взаимоотно-

шений гендерной политики и архитектуры от эпохи Ре-

нессанса до начала ХХ века. Так, Кристи Андерсон (Christy

Anderson) анализирует ключевой момент в Английской

истории архитектуры, когда Иниго Джонс, будучи пок-

лонником Андреа Палладио и Скамоцци, первым при-

нес благородно-классицистическую манеру («паллади-

анство») на Север Европы и укоренил ее в архитектуре

Англии, создав такие произведения как Домик короле-

вы (Куинс-хаус) в Гринвиче, капеллу Сент-Джеймсского

дворца, выполнил перепланировку Ковент-Гардена и Со-

мерсет-хауса, Дом банкетов. Считается, что это он принес

в Лондон регулярное градостроительство по итальянско-

му образцу, создав в Ковент-Гардене первую лондонскую

площадь современного образца. Кристи Андерсон пока-

зывает, что изо всех компонентов истории архитектуры,

которые не поддавались историческому анализу, наибо-

лее характерным является вымышленная центральность

классицизма в европейской архитектуре. Миф класси-

цизма, по мнению автора, пышно разросся по причине

того, что был синонимом неизбежного прогресса ценно-

стей гуманизма. Автор считает, что классическую архи-

тектуру характеризуют не идеалы гуманизма, а мужская

культура (тип мужественности), утверждая, что возник-

ло историческое выравнивание между особым типом

мужественности и новым архитектурным стилем, также

включающим значительный сдвиг в культурологическом

статусе профессии архитектора [199. – С. 2].

Джоан Мосли (Joanne Mosley) исследует природу ли-

тературной архитектуры XVI столетия в работах четы-

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

157

рех авторитетных авторов: двое из них – мужчины Ребле

(Rabelais) и Мишель Эйкем де Монтень (Montaigne) и две

женщины – Маргарита Наварская (Marguerite de Navarre)

и Тереза Авильская (Teresa of Avila). Каждый из этих ав-

торов использовал воскрешение в памяти системы

взглядов и доктрин для передачи своих идей, которые

в каждом случае – аспекты тем свободы и несвободы, т.е.

идеи с сильно выраженными гендерными ассоциация-

ми. Литературная архитектура в своей основе симво-

лична; различные формы духовной и интеллектуальной

борьбы и высвобождения описаны с использованием

метафор прочности и стойкости, замкнутости и возвы-

шения. В этом нарративе деяний Гаргантюа (Gargantua)

Рабле (Rebelais) описывает тщательно разработанный ар-

хитектурный комплекс Телемского аббатства (the Abbey

of Theleme) – утопическое царство, в котором среди про-

чих свобод просвещения торжествует равенство полов.

Несмотря на детальное описание этого сооружения,

Рабле оставляет читателя в уверенности, что этот мяг-

кий, милостивый порядок, который царит в аббатстве –

лишь вымысел, плод его воображения. Для Монтеня его

башня была местом уединения, убежищем – единствен-

но возможным из-за его роли хозяина и главы семьи, по-

зволявшей ему возвращаться к самому себе в некотором

добровольном заключении. На практике это лишь зна-

чило место, куда женщина не допускалась. Для Монте-

ня это пространство было символичным и служило для

рефлексии и созидания, пока познания этого состояния

авторской независимости зависели от его прерогативы

отца семейства и возможности отключения от повсед-

невных дел семейной жизни. Поэма Маргариты Навар-

ской «Темницы» (The Prisons) показывает путешествие

от светской, мирской скованности к духовному высво-

бождению, изначально формулируя мысль через пред-

ставление главного героя – мужчины. Это снижает авто-

НЕКОТОРЫЕ СОВРЕМEННЫЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫЕ

РАБОТЫ ПО СОЦИОЛОГИИ АРХИТЕКТУРЫ

158

биографическую составляющую текста, но увеличивает

его смысл и значение. Следующие одна за другой темни-

цы возникают в языке, который затушевывает различие

между фантазией и реальностью. Конструкции идеальны

как в здании Познания, чьи колонны построены из книг.

Только объединившись с Божественной природой, мож-

но достичь авторской идентичности (включая неодно-

значный, двусмысленный голос автора-женщины, пишу-

щей от лица мужчины) и разрушить ограничивающую

пространство темницу. Наиболее метафорично произ-

ведение Терезы Авильской (Teresa of Avila) «Внутренний

замок», который сделан из хрусталя, а внутри него на-

ходится Бог в образе короля. Тереза представляет этот

вымышленный замок, являющий собой душу, как сред-

ство побега из реальной, настоящей тюрьмы, которая

в мирских понятиях соответствует женскому монасты-

рю. Структура замка соотносится с тропой к духовно-

му откровению, умозрительно измеренному простран-

ственной близостью с Христом, по которой души (вне

зависимости от пола) могут передвигаться. Мосли отме-

чает, что из всех этих примеров литературной архитек-

туры только произведения Монтеня напрямую отзыва-

ются эхом социального давления, обращаясь к мужчине

и женщине. Но склонность к несвободе в сооружениях,

построенных Маргаритой Наварской, может быть объ-

яснена не столько социальной, сколько гендерной проб-

лематикой [199. – С. 3].

Луиза Дурнинг в эссе «Женщина на вершине» рас-

сматривает здание Леди Маргарет Буфорт в колледже

Христа в Кембридже [199. – С. 45–66].

Хелен Хиллс в эссе «Архитектура как метафора

тела» описывает женские монастыри в Италии в эпо-

ху раннего модерна [199. – С. 67–112]. Танис Хинкч-

клифф рассказывает о взаимоотношениях женщин

и французских зодчих в эпоху Просвещения [199. –

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

С. 113–134]. Джейн Ренделл анализирует мобильность,

визуальность и гендеринг архитектурного пространства

[199. – С. 135–154]. Реина Льюис в эссе «Гаремы и Оте-

ли» рассматривает разделенные пространства, города и

нарративы идентичности в работах восточных женщин-

писательниц [199. – С. 171–188]. Колин Родес анализи-

рует гендеринг, примитив и значение в конструируемом

пространстве практик группы художников «Мост» (нем.

Die Br

ücke) [199. – С. 189–207].

НЕКОТОРЫЕ СОВРЕМEННЫЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫЕ

РАБОТЫ ПО СОЦИОЛОГИИ АРХИТЕКТУРЫ

ГЛАВА II. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ

АРХИТЕКТУРА

И СОЦИОЛОГИЯ

162

Отличие западной и отечественной традиций в со-

циологии архитектуры состоит в том, что если на Западе

социологи обращались к архитектуре, то у нас, в основ-

ном, к социологии обращались архитекторы.

Это, в первую очередь, показал в своих рабо-

тах об архитектуре советского авангарда С.О. Хан-

Магомедов [32; 33; 76; 200–220], а также литературные

работы самих ведущих архитекторов отечественно-

го авангарда: Н. Милютина [221], М. Гинзбурга [222],

К. Мельникова [223], А. Бурова [224–226]. Сюда же

можно отнести и размышления Корбюзье, работавшего

над несколькими проектами в России и оказавшего силь-

ное влияние на отечественную архитектуру того време-

ни [80; 81; 227].

СОЦИАЛЬНЫЕ ИСКАНИЯ АРХИТЕКТОРОВ

СОВЕТСКОГО АВАНГАРДА 20–30-х ГОДОВ

ХХ ВЕКА ПО ИССЛЕДОВАНИЯМ

С.О. ХАН-МАГОМЕДОВА

Социальный эксперимент

и архитектура авангарда

Наиболее полно социальные проблемы в совет-

ской архитектуре изложены С.О. Хан-Магомедовым

во втором томе книги «Архитектура советского авангар-

да: социальные проблемы» [32].

В целом автор считает, что направленность про-

ектных поисков архитекторов 1920-х годов была спрово-

цирована социально-психологическим климатом эпохи.

В первую очередь, по мнению автора, мощный импульс

радикальным проектным экспериментам дали условия

военного коммунизма и попытка внедрения в жизнь орто-

доксальной модели социализма. То же направление поис-

ков сохранилось в условиях новой экономической поли-

тики (нэпа), получив новый импульс после отказа от нее.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ АРХИТЕКТУРА

И СОЦИОЛОГИЯ

163

Эти эксперименты велись в условиях массового

энтузиазма в годы первой пятилетки строительства со-

циалистического государства, когда большинство насе-

ления готово было на временные жертвы во имя светло-

го будущего.

При этом утопичность многих проектов объясни-

ма тем, что будучи первопроходцами, в условиях отсут-

ствия в работах классиков марксизма-ленинизма детали-

зации жизни будущего общества, строители социализма

вынуждены были опираться на предложения авторов

социальных утопий.

Важнейшая особенность утопических проектов –

подчеркивание коллективистских и уравнительных

тенденций – оказалась созвучной резонансной чертой

настроений беднейших социальных слоев, наиболее ак-

тивно поддерживавших советскую власть и стала частью

их мировоззрения. Это определило и характер проект-

ных поисков архитекторов [33. – C. 90], [32. – С. 43].

Проблемы

социалистического расселения.

Градостроительные

концепции

В процессе разработки проблем социалистиче-

ского расселения в рассматриваемый период С.О. Хан-

Магомедов выделяет два основных этапа – начало 1920-х

годов и рубеж 1920–1930-х годов. Для каждого из них

были характерны свои особенности. При этом в по-

становке вопросов и в различии взглядов сторонников

крайних точек зрения у обоих этапов было много обще-

го, хотя масштаб рассматриваемых проблем существен-

но изменился в конце 1920-х. И первый, и второй этапы

сопровождались острой градостроительной дискусси-

ей, которая предшествовала интенсивному реальному

строительству.

СОЦИАЛЬНЫЕ ИСКАНИЯ АРХИТЕКТОРОВ

СОВЕТСКОГО АВАНГАРДА 20–30-х ГОДОВ ХХ ВЕКА

ПО ИССЛЕДОВАНИЯМ С.О. ХАН-МАГОМЕДОВА

164

Первая градостроительная дискуссия (1922–1923)

проходила в условиях развертывания строительства

по плану ГОЭЛРО в условиях нэпа. Вторая градострои-

тельная дискуссия (1929–1930) была связана со строи-

тельством новых городов в процессе индустриализации

страны по первому пятилетнему плану.

Среди социальных проблем, находившихся в цент-

ре внимания участников обеих градостроительных дис-

куссий, основными были отношение к крупным городам

и задача преодоления противоположности между горо-

дом и деревней [33. – C. 93], [32. – С. 46].

Один из актуальных для архитекторов вопросов –

проблема вертикального зонирования города – был свя-

зан со стремлением ликвидации пересечений транс-

портных потоков и отделения транспорта от пешеходов.

В рамках решения проблемы вертикального зони-

рования С.О. Хан-Магомедов выделяет проект 1921 года

А. Лавинского «Город на рессорах» [33. – С. 165, 166],

[201. – С. 45–63], проект Л. Лисицкого 1923–1925 го-

дов «Горизонтальные небоскребы» [33. – С. 213–216],

гараж-стоянку такси в Париже К. Мельникова 1925 года

[33. – С. 229, 230]. В этих проектах – и у Лавинского, и,

частично, у Лисицкого и Мельникова, предлагалось ис-

пользование резервов строительства над транспортны-

ми магистралями без изменения кардинального положе-

ния пешеходов относительно вертикального профиля

города [33. – С. 94], [32. – С. 102–106].

В проектах «Города на опорах» Л. Хидекель рассмат-

ривает вопросы вертикального зонирования не только

селитебной части, но и проблему взаимоотношений го-

родов и природы в целом [33. – С. 95], [32. – С. 110–113],

[202. – С. 100–107], [203. – С. 460].

Одним из центров разработки проблем вертикаль-

ного зонирования в рамках развития темы проектиро-

вания «нового города» стал в 1920-е годы ВХУТЕИН

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ АРХИТЕКТУРА

И СОЦИОЛОГИЯ