Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета 2011 №1 (26)
Подождите немного. Документ загружается.
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
192
показаний на месте события как осмотр места происшествия с участием подозреваемого или как его
допрос на месте происшествия. При этом, как правило, игнорировались другие элементы проверки,
носящей своего рода «комплексный» характер.
Все вышесказанное подтверждает оценку проверки показаний на месте как самостоятельного
следственного действия, отличающегося и с процессуальной, и с тактической сторон от иных
следственных действий, о чем ранее много писалось в криминалистической литературе
[1. С. 130].
Проверка показаний на месте имеет сложную познавательную структуру. Она,
как показывает анализ ст. 194 УПК РФ, сочетает в себе приемы получения вербальной (выраженной
в слове) информации, а также информации, выраженной в физических признаках, т. е. в признаках
местности, и сопоставление первой со второй. Иными словами, в проверке на месте следователь
сочетает операции расспроса, свойственные допросу, и наблюдения, свойственные осмотру, причем
полученные данные сравниваются между собой для выявления соответствия или несоответствия
показаний и признаков местности.
Основанием проведения проверки показаний на месте при расследовании преступлений,
связанных с криминальной деятельностью организованных преступных групп и преступных
сообществ в сфере грузоперевозок на автодорогах, являются данные о наличии на местности
особенностей («опорных точек»), с которыми можно сопоставить проверяемые показания.
В УПК РФ виды данного действия не регламентированы, однако практикой выработаны
различные, относительно самостоятельные приемы проверки показаний, выступающие
ее разновидностями. Таковыми являются:
1) отыскание с помощью лица, показания которого проверяются, еще не обнаруженных
следов события, предметов (орудий, следов преступления и т. п.), которые должны иметься на
местности, если показания соответствуют действительности. Обнаружение таких предметов
свидетельствует об осведомленности лица о ходе события и подтверждает правильность показаний.
В отличие от осмотра целенаправленную поисковую деятельность осуществляет в таких случаях
не следователь, а лицо, чьи показания проверяются. Характерным приемом такой проверки
являются указания подозреваемых, совершавших нападения на водителей автотранспортных
средств, места, в котором они хоронили трупы убитых, потому что труп был там обнаружен в ходе
проверки. Такое же значение имеет обнаруженное по указанию подозреваемого места, где им было
выброшено орудие преступления, спрятаны похищенные материальные ценности;
2) обнаружение на местности по указанию лица объектов, ранее описанных им в показаниях,
наличие которых делает событие возможным. Неспособность лица указать на такой объект или
отсутствие объекта усиливают сомнения в достоверности показаний;
3) описание деталей обстановки, существовавших в момент совершения преступления и
сохранившихся к моменту проверки;
4) указание на известные лицу детали обстановки, которые в момент проверки показаний
отсутствовали, однако наличие их в прошлом отражено в материалах уголовного дела (указания
на места захоронения трупов, где ранее находились похищенные ценности, о чем дали показания
потерпевшие), что так же свидетельствует об осведомленности лица;
5) раздельное указание маршрута движения каждым из нескольких участников события (с тем,
чтобы выявить совпадают или не совпадают в этой части их показания, что также важно для их оценки).
В проведении данного следственного действия согласно ч. 1 ст. 194 УПК РФ может
участвовать лицо, показания которого проверяются, т. е. подозреваемый, обвиняемый, потерпевший
и свидетель. Подозреваемый и обвиняемый вправе в соответствии со ст. 51 Конституции РФ,
положениями п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 7 ч. 4 ст. 47 УПК РФ отказаться от самоизобличения, от дачи
показаний вообще и, следовательно, от участия в проверки показаний на месте. Привлечение этих
лиц возможно лишь при их согласии сотрудничать со следствием. Свидетель может быть привлечен
к проверке его показаний, если он не воспользовался имеющемся у него правом на иммунитет,
и согласно п. 2 ч. 6 ст. 56 УПК РФ несет обязанность давать показания. Такую же обязанность
согласно п. 2 ч. 5 ст. 42 несет и потерпевший. Однако закон обязанности указанных лиц дать
правдивые показания в ходе проверки на месте прямо не устанавливает. Учитывая это, а также то,
что нежелание участвовать в ней может быть легко замаскировано ссылкой на слабую память,
плохое ориентирование на местности и т. п. – привлечение их к проверке возможно при ясно
выраженном желании сотрудничать со следователем. Закон, избегая путаницы, запрещает
одновременную проверку на месте показаний нескольких лиц. Обязательными участниками
проверки показаний на месте являются понятые (ч. 1 ст. 176), призванные удостоверить
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
193
объективность проведения следственного действия и его результаты. Помимо понятых участвует
защитник, если к проверке на месте привлечены подозреваемый и обвиняемый. Когда в проверке на
месте участвует потерпевший, он вправе пригласить своего представителя – адвоката. Поскольку
свидетель вправе явиться на допрос со своим адвокатом – последний может участвовать
и в проверки на месте показаний свидетеля. Необходимо отметить, что подозреваемый,
обвиняемый, потерпевший и свидетель, желая продемонстрировать правильность своих показаний,
вправе сами заявить ходатайство о проведении проверки на месте. Если проверяются показания
несовершеннолетних, в следственном действии могут (в некоторых случаях должны) участвовать
педагог и психолог (ч. 1 ст. 191, ч. 3 ст. 425 УПК РФ), а также их законные представители (ст. ст. 45,
48 УПК РФ). К проверке на месте может быть привлечен и специалист, таким может быть
сотрудник экспертного подразделения, фиксирующий ход следственного действия с помощью
технических средств, геодезист, фиксирующий маршрут движения на составляемом им плане
местности, и другие лица, обладающие нужными специальными познаниями.
Данное следственное действие может производиться только на местности, о которой идет
речь в показаниях, подлежащих проверке: участке населенного пункта, улице, отдельном строении
и т. п. Если проверка показаний на месте происходит в жилом помещении, то на ее проведение
необходимо получить согласие проживающих в нем лиц. В противном случае, по аналогии
с положениями ч. 5 ст. 177 УПК РФ, необходимо получить
разрешение суда.
Перед проверкой показаний на месте следователь разъясняет ее участникам сущность
данного следственного действия, порядок его проведения, их права и обязанности.
Непосредственно проверка показаний на месте при расследовании уголовных дел
о преступлениях, совершенных организованными группами на автодорогах, включает в себя
следующие действия:
а) лицу предлагается указать место, где его
показания будут проверяться (ч. 4 ст. 194 УПК РФ);
б) затем ему предлагается воспроизвести свои показания, относящиеся к местности, указать
на детали, связанные с событием, а при необходимости – продемонстрировать свои действия на
местности (ч. 2 ст. 194 УПК РФ).
Проверка на месте часто происходит путем перемещения ее участников от одной «опорной
точки» к другой. При этом закон запрещает какое-либо вмешательство в ход проверки и наводящие
вопросы. Чтобы предотвратить возможность подсказки, практика выработала тактический прием:
следователь, понятые, другие участники перемещаются от точки к точке вслед за движением лица,
показания которого проверяются, так как именно оно ведет следователя и других участников
за собой по свободно выбранному им маршруту.
Обнаруженные в ходе проверки показаний на месте материальные предметы (например,
брошенные подозреваемым орудия преступления) осматриваются следователем и понятыми
и приобщаются к протоколу.
Обязательным средством фиксации хода и результатов данного следственного действия
является протоколирование. Протокол проверки показаний на месте должен включать в себя все
сведения, предусмотренные ст. 166 УПК РФ.
Обобщая вышеизложенное, можно сказать следующее: проверка показаний на месте при
расследовании криминальной деятельности организованными преступными группами
и преступными сообществами на автодорогах проводится при наличии показаний, требующих
проверки, и нацелено на получение дополнительной информации, необходимой для их оценки, как
соответствующих либо как несоответствующих действительности. Нельзя считать проверку на
месте лишь средством подтверждения правильности показаний обвиняемого, признающего свою
вину. Она нередко служит эффективным средством разоблачения инсценировки.
Литература
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (в ред. от 30.04.2010 № 69-
ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52. Ст. 4921; 2010. № 18. Ст. 2145.
2. Белкин, Р. С. Тактика следственных действий / Р. С. Белкин, Е. М. Лифшиц. – М. : Новый Юрист, 1997.
3. Власенко, Н. В. Сущность и тактика проверки показаний на месте / Н. В
. Власенко, В. В. Степанов. – М. :
Юрлитинформ, 2004.
References
1. RF Code of criminal procedure from 18.12.2001 № 174-FL (in version from 30.04.2010 № 69-FL) // Collection of
legislation of the Russian Federation. 2001. № 52. Р. 4921;2010. № 18. Р. 2145.
2. Belkin, R. S. Tactics of investigarion activities / R. S. Belkin, E. M. Livshits. – M. : New lawer, 1997.
3. Vlasenko, N. V. The essence and tactics of testimonies control at site / N. V. Vlasenko, V. V. Stepanov. – M. :
Yurlitinform, 2004.
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
194
УДК 343.16:174
НРАВСТВЕННО-ЭТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЛЕДОВАТЕЛЯ
Черников С. В.
Анализируются нравственно-этические основы деятельности следователя в ходе раскрытия и расследования
преступлений. Высказывается мнение о недопущении применения отдельных тактических приемов при производстве
следственных действий.
Moral-ethical basis of investigator’s activity in the course of crime detection and investigation are analysed in this paper. The
author gives his opinion regarding banning of some tactical procedures application at investigation actions proceeding.
Ключевые слова: этика, нравственность, мораль, тактический прием, следственные действия, следователь.
Key words: ethics, morality,moral, tactical procedure, investigation actions, investigator.
Специфика условий деятельности следователя, накладывающая свой отпечаток
на нравственное ее содержание, выражается в ряде положений. Следователь для раскрытия
преступления и обеспечения неуклонения виновного от ответственности наделен обширными
властными полномочиями, в том числе и по ограничению основных прав и свобод человека
и гражданина. Он – представитель власти, правомочный применять меры государственного
принуждения. Следователь по закону самостоятелен в ведении следствия, при принятии наиболее
важных решений. Он ведет следствие в условиях негласности и за некоторыми исключениями
единолично. Он самостоятельно принимает решения и несет за них личную ответственность.
Вся профессиональная деятельность следователя протекает в общении с людьми, так или иначе
причастными к преступлениям или испытывающими горе, стрессы в связи с преступлением,
нередко в условиях противодействия установлению истины, борьбы противоположных интересов.
Следователь связан жесткими сроками расследования и в настоящий период работает во многих
случаях с перенапряжением физических и духовных сил из-за чрезмерных нагрузок.
Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что следователь должен обладать высокими
нравственными и психологическими качествами, а нравственные изъяны личности и поведения
следователя могут привести к опасным последствиям [1].
Например, с нравственных позиций заслуживают осуждения действия следователя,
направленные на установление контакта с допрашиваемым. Следователь подстраивается под речь
допрашиваемого, его манеры, переходит с ним безосновательно на «ты», использует в разговоре
вульгарные и жаргонные выражения. Это подрывает авторитет следователя в глазах
допрашиваемого, свидетельствует о его беспомощности [2. C. 157].
Профессия следователя особая. Она вызывает большой интерес общественности, писателей,
журналистов, любого гражданина. Психологи, занимающиеся проблемами следственной работы,
пришли к выводу, что труд следователя относится к тем видам человеческой деятельности, успех
в которых зависит не только от умения преодолевать трудности, но и в значительной мере
от личностных свойств человека. Многие качества, необходимые для работы в следственном
аппарате, могут быть приобретены в процессе обучения и практической деятельности.
Неспособность же к следственной работе обуславливается «не отсутствием задатков,
а особенностями воспитания, в ходе которого не были сформулированы необходимые качества»
[3. C. 40].
В качестве примера можно привести утверждение Ю. В. Чуфировского о том,
что психологический контакт в следственной практике – это особого рода взаимоотношения
следователя с участниками уголовного процесса, характеризующиеся, с одной стороны,
стремлением следователя поддержать общение, чтобы получить правдивые, полные и достоверные
показания, имеющие отношение к делу, а с другой, – готовность допрашиваемого к общению и даче
объективных показаний [4. C. 184].
Весьма важным представляется вопрос о допустимости применения при производстве допросов
и очных ставок тех или иных тактических приемов. По мнению А. М. Ларина, только то средство может
считаться нравственным или, что то же самое, оправданным совестью, которое, будучи возведено
в цель, сохраняет свой нравственный характер – такой единственный критерий, который должен быть
положен в основу допустимости или недопустимости тех или иных средств борьбы [5. C. 41].
Как уже было отмечено, с точки зрения морали недопустимы при производстве допросов
и очных ставок, как и при любом следственном действии, тактические приемы, если они основаны
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
195
или сопряжены с: а) насилием и угрозами применения насилия; б) обманом; в) использованием
культурной отсталости и религиозных предрассудков; г) использованием безнравственных
побуждений; д) любыми действиями, могущими по своей форме или интенсивности вызвать
ложные показания или самооговор; е) любыми действиями, унижающими человеческое
достоинство; ж) действиями, подрывающими авторитет следственных органов. Таким образом,
моральные требования наряду со свойствами научности и законности служат одним из основных
критериев допустимости тактического приема [6. C. 364].
Ошибки в расследовании, нарушения правовых и нравственных норм подчас объясняются
явлениями профессиональной деформации, наступающей у некоторых следственных работников, которая
приводит по существу к отрицанию следственной тактики, лишая следователя активности в борьбе
с преступностью, препятствуя использованию разнообразных тактических приемов расследования
и сводя его к применению «следственных хитростей» и «психологических ловушек». Это приводит
к потере доказательств, нарушению норм закона, ущемлению интересов личности [7. C. 141].
Профессионально-нравственная деформация сегодня представляет собой весьма
распространенное явление в деятельности сотрудников ОВД. Так, согласно данным официального
представителя Департамента собственной безопасности МВД России Лидии Лагуткиной, преступность
в правоохранительных органах в 2009 году выросла на 16 % по сравнению с прошлым годом. Число
милицейских руководителей, привлеченных к ответственности, выросло на 22 %, составив более
6,5 тысячи. «Возбуждено 502 уголовных дела – по фактам взяточничества, 850 – по превышению
должностных полномочий, 445 – по злоупотреблениям полномочиями, 473 – по служебному
подлогу», – сказала представитель МВД. По ее словам, 421 офицер привлечен к ответственности за
преступления, 281 из них связан с коррупцией. К дисциплинарной ответственности привлечены
65,307 тысячи сотрудников ОВД и ФМС России, что на 16 % больше по сравнению с 2008 годом [8].
Таким образом, в настоящее время считается общепризнанной точка зрения, согласно
которой профессиональная зрелость специалиста характеризуется не только определенной суммой
знаний, умений и навыков, но и необходимым уровнем нравственного развития личности,
осознанием необходимости предписаний морали
.
[9. C. 5].
В заключение хочется повторить утверждение А. Швейцера, который считает, что этика
заключается в том, что в человеке естественный процесс вступает в противоречие с самим собой
на основе сознания. Чем дальше отодвигается это противоречие в сферу инстинктивного, тем слабее
становится этика [10].
Литература и источники
1. Кобликов, А. С. Юридическая этика : учебник / А. С. Кобликов. – М. : Норма-Инфра-М, 2002 //http://
Электронный ресурс : society.polbu.ru/koblikov_legalethics/ch25_i.html
2. Кертэс, И. Тактика и психологические основы допроса / И. Кертэс. – М. : Юрид. лит., 1965. С. 157.
3. Ратинов, А. Р. Судебная психология для следователей / А. Р. Ратинов. – М., 1967. С. 40.
4. Чуфаровский, Ю. В. Юридическая психология / Ю. В. Чуфаровский. – М. : Юрид. лит., 1995. С. 184.
5. Ларин, А. М. Расследование по уголовному делу. Планирование и организация / А. М
. Ларин. – М. : Юрид.
лит., 1970. С. 41.
6. Криминалистика / под ред. И. Ф. Герасимова, Л. Я. Драпкина. – М., 1999. С. 364.
7. Феофанов, Ю. Догма права и догма совести / Ю. Феофанов // Сов. государство и право. 1971. № 3. С. 141.
8. Преступность в милиции за год выросла на 16 процентов. 20.10.2009 // Электронный ресурс :
http://grani.ru/Politics/Russia/m.160913.html
9. Бойков, А. Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам / А. Д. Бойков. – М., 1978. С. 5.
10. Швейцер, А. Культура и этика / А. Швейцер. – М. : Прогресс, 1973 // Электронный ресурс :
http://psylib.org.ua/books/shvei01/txt02.htm
References
1. Koblikov, A. S. Yuridical ethics: textbook / A. S. Koblikov [electrovic resource]. – M. : Norma-Infra-M, 2002 //
society.polbu.ru/koblikov_legalethics/ch25_i.html
2. Kertes, I. Tactics and psychological grounds of examination / I. Kertes. – M. : Yurid. lit., 1965. P. 157.
3. Ratinov, A. R. Court psychology for investigators / A. R. Ratinov. – M., 1967. P. 40.
4. Chufarovskiy, Yu. V. Juridical psychology / Yu. V. Chufarovskiy. – M. : Yurid. lit.,1995. P. 184.
5. Larin, A. M. Investigation on criminal case. Planning and organization / A. M. Larin. – M. : Yurid. lit., 1970. P. 41.
6. Crimonal science / edited by I. F. Gerasimov, L. Ya. Drapkin. – M., 1999. P. 364.
7. Feofanov, Yu. The doctrine of right and conscience / Yu. Feofanov // Soviet state and Law. 1971. № 3. P. 141.
8. Criminality in militia has been increased on 16 per cents per year. 20.10.2009 // Electronic resource :
http://grani.ru/Politics/Russia/m.160913.html
9. Boikov, A. D. Ethics of professional defence by criminal cases / A. D. Boikov. – M., 1978. P. 5.
10. Shweitzer, A. Culture and ethics / A. Shweitzer. – M. : Progress, 1973 // electronic resource :
http://psylib.org.ua/books/shvei01/txt02.htm
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
196
УДК 343. | (091) (470)
ОРГАНИЗАЦИЯ ОРГАНОВ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ
В ГОДЫ СТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА
Чмелев А. А.
Осуществлен комплексный анализ историко-правового исследования возникновения и функционирования
в российской системе судопроизводства института предварительного следствия и его последующих реформаторских
преобразований, проанализирован ряд нормативных актов, проектов законов и иных архивных документов, касающихся
становления и развития органов предварительного следствия, а также обосновывается вывод о необходимости
комплексного подхода в решении проблем реорганизации предварительного
следствия.
A complex analysis of historic-legal reasearch study of preliminary investigation institute origin and functioning
in Russian system of legal procedure and its following reformatory transformation was carried out, some normative acts, law
projects and other archive documents regarding the formation and development of preliminary investigation agencies were
analysed as well as the conclusion on the necessity of complex approach in the solution of preliminary investigation
reorganization problems was substantiated.
Ключевые слова: право, органы следствия, этапы становления органов следствия, судебная реформа.
Key words: right, investigation agencies, stages of investigation agencies formation, court reform.
Обращение к истории по тому или иному вопросу есть необходимый путь к разрешению
современных проблем. Именно обратившись к истории, можно заметить ту законодательную
преемственность ошибок, которая донесла до наших времен недостатки прошлого.
До реформы 1860 года расследование преступлений в России являлось одной из функций
общих административных органов. Ядро следственного аппарата составляла полиция. Порядок
и общие условия расследования преступлений соответствовали принципам розыскного процесса.
Благодаря реформе 1864 г., судебная власть была отделена от власти административной. Была
создана стройная модель организации расследования преступлений, с формально-юридической
стороны отвечающая лучшим европейским образцам того времени, но вместе с тем недостаточно
учитывающая российские особенности.
Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 года существенных изменений
в структуру и деятельность судебно-следственного аппарата не внесла.
Октябрьская революция практически полностью ликвидировала царскую судебную систему,
упразднив 22 ноября 1917 года в соответствии с Декретом о суде № 1, утвержденным Советом
Народных Комиссаров, «доныне существовавшие институты судебных следователей,
прокурорского надзора, а равно и институты присяжной и частной адвокатуры» [1. С. 187].
Зарождение и формирование органов предварительного следствия в период 1917 – 1999 гг.
можно разделить на ряд этапов, характеризующихся конкретной исторической обстановкой [2. С. 21].
Первый этап – период с 1917 по 1924 гг. – продолжался до принятия уголовно-
процессуальных кодексов РСФСР 1922, 1923 гг. и Основ уголовного судопроизводства Союза ССР
и союзных республик 1924 г.
Характерной особенностью этого периода явилась первоначальная множественность
структурных построений следственных органов, обусловленная сломом старой судебно-
следственной системы и поиском новых форм ее организации; проверка и испытание
их на практике; постепенный отбор наиболее жизнеспособных структур и законодательное
их закрепление; а также подконтрольность следственных органов Советам. В решении
принципиальных вопросов создания следственных органов Советской власти высокая
организующая роль принадлежала Наркомату юстиции. Прообразом следственных органов этого
периода стала следственная комиссия Военно-революционного комитета при Петроградском Совете
рабочих и солдатских депутатов и аналогичные комиссии в других местностях. Расследованием
преступлений наряду со следственной комиссией в октябре – ноябре 1917 г. занимались также
штабы Красной гвардии. Какой-либо законодательной регламентации в их деятельности не было,
и действовали они на основе революционного правосознания.
Первым законодательным актом, регламентирующим работу следственных органов, стал
Декрет о суде № 1 1917 года, который установил: «Впредь до преобразования всего порядка
судопроизводства предварительное следствие по уголовным делам возлагается на местных судей
единолично». Существовавшие институты судебных следователей, прокурорского надзора,
присяжной и частной адвокатуры были упразднены.
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
197
Позднее согласно Декретам о суде №№ 2 и 3 1918 года в России образовались следственные
комиссии окружных судов, которые осуществляли предварительное следствие по делам
об убийствах, причинении тяжких телесных повреждений, изнасиловании, бандитизме, разбоях,
подделке денежных знаков, взяточничестве и спекуляции, а также по наиболее сложным делам,
подсудным уездным и городским судам.
По остальным делам суд ограничивался дознанием, проведенным милицией, или принимал
решение о передаче дел в следственную комиссию. В случаях, не терпящих отлагательства,
предварительное следствие могло быть поручено народному судье. Расследование государственных
преступлений входило в обязанности Военной Чрезвычайной Комиссии (ВЧК).
Суды осуществляли подбор и назначение следственных кадров, ведали финансированием
и отчетностью, а также проводили ревизии подчиненных им следственных участков. Следователи
руководили действиями розыскных аппаратов и могли проверять любой акт органов дознания.
Оперативное управление следствием возлагалось на органы прокуратуры.
Постановлением третьей сессии ВЦИК 25 мая 1922 г. был утвержден первый Уголовно-
процессуальный кодекс РСФСР, которым должности следователей в уголовном розыске были
упразднены, и первый следственный аппарат органов внутренних дел (по общеуголовным
преступлениям) ликвидирован. Принятые в 1924 г. Основы уголовного судопроизводства Союза
ССР и союзных республик установили, что «органами, производящими предварительное
расследование, являются органы дознания, следователи и иные должностные лица, коими
это предоставлено общесоюзными законами и законами союзных республик», но вопросы
ведомственной принадлежности следователей Основы не затрагивали [3. С. 77].
Таким образом, к концу первого периода становления следственного аппарата выделились
специальные следственные аппараты по делам о контрреволюционных (ВЧК – ОГПУ) и воинских
(военные следователи) преступлениях, была сформирована правовая основа предварительного
следствия, определились организационные формы деятельности следственного аппарата.
Дальнейшая реорганизация предварительного следствия по делам об общеуголовных
преступлениях связана с возникновением и развитием органов прокуратуры.
28 мая 1922 г. третья сессия ВЦИК ввела в систему органов юстиции новый орган –
государственную прокуратуру – и приняла первое Положение о прокурорском надзоре [4. С. 424].
Наряду с другими функциями на прокуратуру был возложен надзор за расследованием уголовных дел.
Эта сторона ее деятельности стала впоследствии развиваться достаточно интенсивно. Следственные же
аппараты повсеместно оставались (до 1928 г.) в административном подчинении судов.
Второй этап – период с 1924 по 1936 г. – характеризуется постепенным выводом
следственного аппарата из-под контроля органов юстиции и местных Советов, централизацией
этого аппарата в системе прокуратуры с одновременным существенным расширением
подследственности и полномочий органов дознания.
В 1928 г. постановлением ВЦИК и СНК РСФСР были внесены изменения в Положение
о судоустройстве РСФСР, следователи выведены из подчинения судов и полностью подчинены
прокурорам, но тем не менее подконтрольность следователей Наркомюсту и местным советам еще
сохранялась, поскольку прокуратура оставалась в структуре Наркомата юстиции.
В июне 1933 г. постановлением ЦИК и СНК СССР утверждена Прокуратура СССР как
самостоятельный орган, независимый от Верховного Суда СССР. Однако во всех союзных
республиках прокуроры и следователи оставались в системе наркомюстов союзных республик.
Позднее постановлением ЦИК и СНК СССР от 20 июля 1936 г. предусматривалось «выделить
из системы народных комиссаров юстиции союзных и автономных республик органы прокуратуры
и следствия, подчинив их непосредственно Прокурору Союза ССР» [1. С. 158]. По основной же массе
общеуголовных преступлений органами милиции проводилось дознание, материалы которого
направлялись прокурору, а после утверждения им обвинительного заключения – в суд. Прокурор мог
поручить милиции расследование любого дела в полном объеме. К тому же по делам, по которым
предварительное следствие являлось обязательным, милиция и без такого поручения могла
проводить следственные действия в течение месяца, после чего дело передавалось следователю,
а тот в соответствии со ст. 109 УПК РСФСР, признав поступивший к нему материал дознания
достаточно полным, мог ограничиться лишь предъявлением обвинения, допросом обвиняемого
и составлением обвинительного заключения.
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
198
Третий этап – период с 1936 по 1963 гг. – охватывает время от сосредоточения
следственного аппарата в Прокуратуре СССР до законодательного предоставления органам охраны
общественного порядка права производства предварительного следствия. В организационном плане
характерными его чертами явились, с одной стороны, наличие единого следственного аппарата
по общеуголовным делам в системе прокуратуры и одновременно многочисленные трудности,
обусловленные, как правило, перегрузками следователей; с другой стороны, растущая в связи с этим
роль органов дознания в расследовании преступлений, для чего в 1940 – 1950 гг. в милиции были
созданы свои следственные аппараты, руководство которых осуществлялось следственным отделом
Главного управления милиции МВД СССР.
В период Великой Отечественной войны специфической особенностью предварительного
следствия явилось развитие уголовно-процессуального законодательства по линии расширения
юрисдикции военной юстиции, искоренения и упрощения процессуальной регламентации
в отношении некоторых преступлений.
В послевоенный период действовал УПК 1923 г. с внесенными в него дополнениями
и изменениями. Как и ранее, по основной массе дел об общеуголовных преступлениях
производилось дознание, которое по форме практически не отличалось от предварительного
следствия. Следственный аппарат формально оставался единым, сосредоточенным в органах
прокуратуры, но основную массу уголовных дел расследовала милиция и ее следователи.
Несмотря на это, Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик,
принятые 25 декабря 1958 г., и утвержденный в соответствии с ними Уголовно-процессуальный
кодекс РСФСР наделил правом производства предварительного следствия лишь следователей
органов прокуратуры и госбезопасности.
В связи с чем следственный аппарат был вновь, как и в 1922 г., ликвидирован. Однако
полностью освободить милицию от функций расследования не удалось. Создавшееся положение
потребовало решения ряда вопросов, направленных на совершенствование предварительного
расследования преступлений.
В апреле 1963 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ № 1237-6
«О предоставлении права производства предварительного следствия органам охраны
общественного порядка», которым наделил органы общественного порядка наряду с органами
прокуратуры и государственной безопасности правом производства предварительного следствия.
В соответствии с названным Указом в системе Министерства охраны общественного порядка был
вновь создан следственный аппарат. К подследственности следователей органов внутренних дел
были отнесены дела об общеуголовных преступлениях, а следователей прокуратуры – более узкая
категория дел, главным образом, о должностных, хозяйственных преступлениях, против правосудия
и дела об убийствах и изнасилованиях, а также о преступлениях несовершеннолетних.
Подследственности следователей органов государственной безопасности и военной прокуратуры
эта реформа не затронула. Одновременно было сохранено право милиции производить в полном
объеме дознание по значительному числу преступлений.
Четвертый этап – период с 1964 по 1988 гг. – характеризовался тем, что следственный
аппарат органов охраны общественного порядка (в дальнейшем – Министерство внутренних дел)
за сравнительно короткий срок превратился в структуру правоохранительных органов,
осуществляющую расследование основного количества совершенных в стране преступлений.
В 1964 г. следственным аппаратом органов внутренних дел было окончено производством
61,4 %, в 1966 г. – 67 %, в 1978 г. – 76 % и в 1999 г. – 89,2 % от общего числа оконченных всеми
правоохранительными органами уголовных дел, по которым предварительное следствие
обязательно [2. С. 21].
В указанный период возросла численность следственного аппарата, улучшился и качественный
показатель кадрового состава: к январю 1978 г. удельный вес следователей с высшим юридическим
образованием составил около 85 %, а со стажем работы более трех лет превысил 60 % [2. С. 21].
Характеризуя первоначальный этап (до 1978 г.) четвертого периода становления
следственного аппарата органов внутренних дел, можно сформулировать два важных вывода:
– не произошло «сращивания» следственного и оперативного аппаратов, находящихся
в одном ведомстве, и роста на этой почве числа нарушений законности при расследовании
уголовных дел, чего вполне
обоснованно опасались научные работники и даже отдельные практики;
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
199
– следственный аппарат органов внутренних дел обеспечил расследование значительной
части преступлений в соответствии со своей подследственностью, о чем объективно
свидетельствуют приведенные выше данные об объеме следственной работы и ее качественные
характеристики: для дополнительного расследования возвращалось в среднем менее 4 % дел,
в сроки свыше двух месяцев расследовалось не более 5 %, а количество граждан,
реабилитированных в ходе расследования и оправданных судами, составляло менее двух человек на
1000 привлеченных к уголовной ответственности. Эти показатели оказались вполне сопоставимыми
со статистическими данными о качестве следствия и состоянии законности при расследовании
уголовных дел следователям прокуратуры.
Это дало основание законодателю передать в альтернативную подследственность
следователей органов внутренних дел уголовные дела о так называемых «хозяйственных»
преступлениях (хищение, взяточничество, должностные преступления и подлоги), а с 1 сентября
1978 г. – все без исключения преступления, совершенные несовершеннолетними, или с их участием,
в том числе такие наиболее сложные для доказывания составы, как убийства, изнасилования.
В течение последующих десяти лет (до 1987 г.) следственный аппарат органов внутренних
дел обеспечивал расследование 70 % совершаемых в стране преступлений и 90 % уголовных дел об
экономических преступлениях. Доля следователей с высшим юридическим образованием
на 1 января 1989 г. составила 87,4 % и 69,2 % со стажем работы свыше трех лет, соответственно
обеспечивалось высокое качество следствия.
Однако, начиная с 1989 г., ситуация коренным образом изменилась в негативную сторону.
Пятый этап – период с 1989 г. по 1999 г. – характеризовался рядом факторов, оказавшими
отрицательное влияние на состояние следственной работы.
Во-первых, увеличилось с 1,2 млн в 1988 г. до 3 млн в 1999 г. количество
зарегистрированных преступлений. Несмотря на увеличение за этот период в 2,1 раза штатной
численности, нагрузка на следователей в этот период составляла среднем 70 дел на 1 штатную
единицу, а в отдельных регионах доходила до 120 – 130 дел. Увеличением штатной численности
было обеспечено снижением к 1999 г. средней нагрузки до 50 дел, однако с учетом отпусков,
дежурств, учебы реальная нагрузка по-прежнему превосходила в 2 – 2,5 раза нормативно
установленную (30 находящихся в производстве уголовных дел в год), что является, нередко,
причиной допускаемого следователями брака в работе и нарушений законности [2. С. 21].
Во-вторых, увеличилась организованность преступной среды и одновременно возросло
противодействие раскрытию и расследованию преступлений. Так, число выявленных за указанный
период преступлений с квалифицирующим признаком «совершено организованной группой»
возросло в 10 раз (с 3,3 тыс. в 1989 г. до 32,9 в 1999 г.). Расследовано несколько сотен уголовных
дел о финансовых мошенничествах (финансовых «пирамидах»), число потерпевших, по которым
составило
более 5 млн граждан [2. С. 21].
В-третьих, значительным изменениям подверглось и законодательство. С 1 января 1997 г.
действует Уголовный кодекс Российской Федерации, включающий 63 новых состава преступлений,
основную массу которых расследуют следователи органов внутренних дел. А уголовно-
процессуальное законодательство формируется сегодня с учетом ряда постановлений
Конституционного Суда Российской Федерации, направленных на обеспечение конституционных
прав
и свобод, участвующих в уголовном судопроизводстве лиц.
В-четвертых, начавшиеся в России экономические преобразования вызвали резкий отток
следователей, в основном в коммерческие структуры и адвокатуру, где уровень заработной платы
многократно превышал размер их денежного довольствия в органах внутренних дел. По тем же
причинам следователи уходили в суды и органы прокуратуры. Должностной оклад следователя
городского, районного звена органов прокуратуры в 3 раза выше, чем у следователя органа
внутренних дел. В основном по этим причинам в 1994 – 1999 гг. из следствия ежегодно уходило
5,5 – 6 тыс. наиболее подготовленных специалистов [2. С. 21].
Все это обусловило резкое снижение профессионального уровня следственных работников.
К 1997 г. доля следователей с высшим юридическим образованием сократилось до 43,6 %,
а со стажем работы свыше трех лет – до 37,5 % [2. С. 21].
Все это привело к ухудшению качественных показателей следствия, росту нарушений
законности. Удельный вес уголовных дел, возвращенных для дополнительного расследования
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
200
в 1997 г., составил 7,8 %, оконченных в срок свыше двух месяцев – 16,3 %,
число реабилитированных следствием и оправданных судами возросло более чем в 4 раза (до 4,4
чел. на 1000 привлеченных к уголовной ответственности) [2. С. 21].
Однако основные параметры, по которым осуществляется контроль за результатами работы
следователей органов внутренних дел (качество и сроки расследования, удельный вес
прекращенных дел, состояние законности), оставались в эти годы стабильно лучше, чем
в следственных аппаратах других правоохранительных органов [2. С. 21].
Таким образом, складывающаяся в России за последние годы криминогенная ситуация
требует разработки и принятия адекватных и наиболее оптимальных мер по дальнейшему
реформированию следственного аппарата и законодательной базы его функционирования, а так же
мобилизации скоординированных с оперативными службами усилий следствия на приоритетных
направлениях борьбы с организованной и экономической преступностью, коррупцией,
наркобизнесом, терроризмом и иными тяжкими преступлениями.
Литература
1. Титов, Ю. П. История государства и права России / Ю. П. Титов. – М. : ООО «ТК Велби», 2003.
2. Гаврилов, Б. Я. Этапы становления и пути совершенствования деятельности органов предварительного
следствия / Б. Я. Гаврилов // Юридический консультант. 2000.
3. Вахитов, Ш. К. Место следственного аппарата в системе государственных органов / Ш. К. Вахитов //
Советское государство и
право. 1998. № 2. С. 77.
4. РФ. Сборник Указов РСФСР. 1922. № 36. Ст. 424.
References
1. Titov, Yu. P. History of state and law in Russia / Yu. P. Titov. – M. : “TK WELBE” comp. Ltd., 2003.
2. Gavrilov, B. Ya. Stages of formation and ways of preliminary investigation agencies activity improvement /
B. Ya. Gavrilov // Juridical consultant. 2000.
3. Vakhitov, Sh. K. The place of investigative body in the system of state authorities / Sh. K. Vakhitov // Soviet state
and law. 1998. № 2. P. 77.
4. RF. Collection of RSFSR decrees. 1992. № 36. P. 424.
Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2011. № 1 (26)
201
ЭКОНОМИКА
УДК 332.1(470.63)
КОНКУРЕНТНЫЕ ПРЕИМУЩЕСТВА РЕГИОНОВ
СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА: ВОЗМОЖНОСТИ И УГРОЗЫ
Бережной В. И., Зенченко С. В., Родченко А. М.
Изложены проблемы оценки и выявления конкурентных преимуществ региона. С применением SWOT-анализа
была предложена система сильных и слабых сторон, возможностей и угроз для Северо-Кавказкого федерального
округа.
Problems of region competitive advantages evaluation and detection are set forth in this paper. Using SWOT-analysis it
was offered the system of strong and weak sides, possibilities and threats for North Caucasus Federal District.
Ключевые слова: регион, конкурентные преимущества, факторы развития, проблемные ситуации, SWOT-
анализ.
Key words: region, competitive advantages, development factors, problem situations, SWOT-analysis.
Выявление и развитие конкурентных преимуществ является объектом стратегического
анализа, одним из стержневых элементов формирования стратегического плана развития региона.
По своему содержанию процесс выявления конкурентных преимуществ представляет собой
подготовительный этап разработки стратегии развития региона, на котором системно
анализируются факторы внешней среды и ресурсного потенциала социально-экономической
системы территории для определения ее текущего состояния и выявления условий дальнейшего
функционирования.
Стратегический анализ конкурентных преимуществ включает в себя следующие этапы:
1. Анализ функционирования социально-экономической системы региона, включающий
оценку внешней окружающей среды и анализ ресурсного потенциала.
2. Оценка и выделение общих и индивидуальных факторов, определяющих отличия
отдельного региона, его исторические и культурные корни, геополитическое положение, рыночные
преимущества и недостатки.
3. Выявление наиболее проблемных ситуаций в развитии территории, требующих решения
и позволяющих, при их нормализации, повысить уровень конкурентоспособности региона.
При проведении оценки конкурентных преимуществ территории одним из важнейших этапов
является выделение общих и индивидуальных факторов, позволяющих осуществить оценку и
анализ внутренней и внешней среды региона, выявить
проблемы регионального социально-
экономического развития.
Наиболее важным в условиях этого анализа является выделение таких негативных факторов,
как [1]:
1) депрессивное состояние экономики и необходимость финансовой поддержки ряда
хозяйственных субъектов;
2) неравномерность социально-экономического развития городов и районов, требующих
предоставления дотаций территориям, не обеспечивающим собственную доходную базу бюджета;
3) низкий уровень материального
обеспечения работников бюджетной сферы, пенсионеров,
студентов;
4) устойчивая безработица;
5) неудовлетворительное состояние окружающей среды.
Один из основных методологических принципов системного подхода является учет
ретроспективы, поэтому для исследования конкурентоспособности необходимо искать истоки
проблемных ситуаций в регионе, в первую очередь, за пределами системы, то есть во внешней среде.
Действительно, многие внутренние региональные проблемы обуславливаются внешними факторами:
несовершенством законодательства, политической нестабильностью, противоречивостью
макроэкономических процессов, ненадежностью финансовой и банковской системы и т. п.
Обычно при оценке и анализе факторов внешней среды выделяют экономические,
конкурентные, социальные, политические, технологические, международные и т. д. Результатом
оценки и анализа влияния факторов внешней среды на состояние экономики региона является
выявление взаимосвязанной системы проблем, направления решения которых, должны отражаться в
специфических для каждого региона задачах стратегии социально-экономического развития.