Toronto Slavic Annual No 1, 2003

Подождите немного. Документ загружается.

The Centenary of “The Poet’s House”

A hundred years ago this year the poet, artist, literary and art critic Maksimil

ian Aleksandrovich Voloshin (18771932) began building his house—which lat

er became known as “The Poet’s House”—in Kotebel, Crimea. In the years that

followed this picturesque area of eastern Crimea—known since the time of the

ancient Greeks as Bosporus Cimmerius—became a strong presence in Voloshin’s

poetry and his art and, indeed, one of its principal themes. His first collection

of verse, published in 1910, contained over a dozen poems dedicated to Kok

tebel. In all, Voloshin has some sixty poems dedicated to this corner of eastern

Crimea as well as a great many watercolor paintings of the area.

Thanks to Voloshin and his

hospitality many of the most

talented poets, writers, artists,

musicians, actors and directors

were able to live and work in

“The Poet’s House”. A list of

just the names of these eminent

figures from Russian culture of

the last century would take up

more than a page of our jour

nal. Among the best known of

them, however, were Marina

Tsvetaeva, Osip Mandelshtam,

Valery Briusov, Andrei Bely, Ko

rnei Chukovsky, Aleksei Tolstoi,

Ilya Ehrenburg, Georgi Shenge

li, Evgeny Zamiatin, and Mikhail

Bulgakov.

Studio of “The Poet’s House”.

Drawing by M. Voloshin

In our section devoted to the centenary of “The Poet’s House” we offer our

readers an article by Vladimir Kupchenko on Nikolai Lebedev (19111937), one

of the first scholars to study Voloshin’s legacy; we also publish materials from

the archives of three poets who were frequent guests in “The Poet’s House,”

Georgi Shengeli, Sergei Soloviev and Mark Tarlovsky.

Владимир Купченко

Николай Лебедев — пионер

волошиноведения

Первое монографическое исследование о М. А. Волошине принадлежит

Евгению Ланну (1896 — 1958). Его брошюра «Писательская судьба Макси

милиана Волошина» (М., 1926) содержит всего 28 страниц — но ценность

ее крайне велика, т. к. текст был просмотрен и откорректирован самим Во

лошиным. (Который, впрочем, привнес в нее некоторые ошибки собствен

ной памяти). Были и другие попытки создания подобных исследований

при жизни поэта. Первым был Иван Антонович Шалдырванов (псевдоним —

И. Цветаев): 1 сентября 1922 г., на бланке КубаноЧерноморского издатель

ского товарищества «Буревестник» он извещал Волошина, что «по поруче

нию Всерос<сийского> союза поэтов и на основании соглашения между

Союзом поэтов и издательством «Петрополис», он приступил «к работе над

монографией «Максимилиан Волошин». Сообщая, что эта монография «уже

закончена вчерне» и принята к напечатанию издательством «Буревестник»,

автор признавался, что не охватил «литературного облика» Волошина «в

целом», хотел бы «внести некоторые дополнения и исправления» и просил

прислать ему книжку «Демоны глухонемые», все «работы последних лет» и

«биографические сведения о жизни в последние три года».

Несмотря на

ссылку на близкое знакомство с Е. И. Васильевой и Б. А. Леманом, Воло

шин, повидимому, не отозвался на просьбу этого, совершенно неизвест

ного ему (но с большим апломбом) лица, а черновик монографии (если он

существовал!) бесследно затерялся.

Более серьезной выглядит попытка поэта Игоря Николаевича Дмитрев

ского (также Дмитриевский), в том же 1922 г. встречавшегося с Волоши

ным в Севастополе. Весной 1924 г. в Москве он представил поэту готовый

очерк о нем — и в марте 1926 (письмо без даты) вспоминал: «Вы сказали

мне, что я понимаю Вас лучше и ближе, нежели все, кто до сих пор о вас

писал, а писали сбивчиво и неполно. Я решил восполнить этот пробел».

«В первые месяцы прошлого года я написал эту работу, — продолжал Дмит

ревсккий, — весь год употребил на то, чтобы ее пристроить», но лишь в

Николай Лебедев — пионер волошиноведения

101

ноябре (или декабре) статья была принята в альманах под редакцией

Н. Н. Русова, намечавшийся при издательстве «Современные проблемы».

Назвав статью «Поэт революционной России», автор рассматривал в ней

творчество Волошина «за 30 лет» (доказывая его цельность за все это вре

мя) — и утверждал, что люди, любящие Волошина, находят статью «очень

удачной и полной». 3 мая 1926 г. Дмитревский извещал, что альманах «Со

дружество» задержан — «изза бумажной неурядицы» — до июня. В открыт

ке со штемпелем отправления 27 мая 1926 г. Дмитревский утверждал, что

его статья «лишилась только пяти слов» и что в том же сборнике «без ма

лейших изменений» прошла его поэма.

Но альманах, судя по всему, так и

не был издан — и судить о качестве исследования Дмитревского мы также

не можем.

Желание писать обобщающий очерк о волошинском Коктебеле выска

зывали при жизни поэта Э. Ф. Голлербах,

симферопольский журналист

В. Г. Опалов,

— но Волошин отвергал эти попытки, боясь, что печатное упо

минание его «Дома поэта» вызовет нападки в печати и повредит его начи

нанию. Время, действительно, становилось всё более душным. Но, несмот

ря на это, вскоре после смерти Волошина , в 1933 году, в Коктебеле по

явился еще один человек, одержимый идеей писать о поэте. При чем этот

22летний студент имел уже достаточно горький опыт общения с веком

волкодавом… К сожалению, сведений о нем дошло до нас очень немного.

Николай Александрович Лебедев родился в 1911 году (повидимому, в

мае) и был сыном профессорагидролога Александра Федоровича Лебеде

ва (1882 — 1936) — «блестящего представителя докучаевской школы поч

воведов».

В 19271930 Коля Лебедев жил в США — скорее всего, вместе с

отцом, который по возвращении, в 1931 году, в СССР был арестован и от

правлен на строительство Беломорканала. 20 мая 1933 г. Н. Лебедев, уже

студент почвенногеографического факультета Московского университе

та, написал М. С. Волошиной, спрашивая разрешения посетить Дом поэта.

Приезд состоялся, и Лебедев — страстный любитель поэзии, сам писав

ший стихи — без сомнения был покорен и Домом, и Коктебелем, а глав

ное — открывшимся ему в небывалом до того объеме творчеством Воло

шина. По свидетельству М. С. Волошиной «поэт Коля Лебедев» подарил ей

деревянный крест, привезенный (или присланный?) его отцом из Соло

вецкого монастыря. («Этот крест я должна была закопать в Максину моги

лу, — говорила она мне в 1970 г. — Когда будут класть плиту — надо поло

жить»).

Затем однако наступает пауза — объяснение которой находим в следу

ющем письме Лебедева к Волошиной, датированном 23 октября 1934 г. «В де

кабре прошлого года меня арестовали и 3

месяца я отсидел в Ленингра

де и Москве. Потом выпустили без какихто последствий. <…> В тюрьме

сидел, между прочим, с Н. Клюевым двое суток и потом, в другой камере, с

102

Владимир Купченко

Арсением Алексеевичем Альвингом, который хорошо знал Максимилиана

Александровича.

Вечерами я обычно приходил к нему, т. е. садился на ска

меечке около его койки, и он мне рассказывал разные литературные исто

рии из своей жизни. Много говорили о М. А., он читал мне стихи Иннокен

тия Ф. Анненского и свои, я ему — свои и М. А. Рассказывал, как они с М. А.

в Севастополе служили панихиду в соборе в годовщину смерти Ин. Федо

ровича, что Арсений Ал. всегда делал. <…> Недавно я получил в подарок

4 фотографии М. А., снятых в Коктебеле в 1923 г. летчиком Раевским, кото

рый тогда выбирал там место для планерных состязаний и который сей

час работает у нас здесь, освободясь после ссылки.

Через несколько дней

после этого в Москве получил две фотографии 1931 г., где сняты М. А. с

А. В. Потоцким.

Одна из фотографий 1923 г. чрезвычайно удачна: М. А. сто

ит в дверях на балкон около бюста Пушкина. <…>». В. П. Волков пишет, что

Лебедев был после своей отсидки восстановлен на почвенногеографичес

ком факультете и что он был там дружен с сыном профессораагрохимика

(приятеля его отца) Анатолием Александровичем Кирсановым (19101937).

10 января 1935 г. Лебедев пишет Волошиной: «Быть может, на дне души,

гденибудь в глубочайших тайниках сердца я помышлял, вернее — мечтал

о том, что когданибудь сподоблюсь чести, что М. А. заговорит через меня.

<…> «На суше и на море» № 15 (август 34 г. ). Там была напечатана статья

некоего Василия Ряховского «Долина голубых гор». Помещены три хоро

шие фотографии коктебельских мест, вид летящего планера и карта райо

на.

<…>

В день Окт<ябрьской> годовщины (7. ХI) мы слушали по радио переда

чу концерта из Колонного зала Дома Союзов в Москве. Читал Качалов.

Объявляет: «Из песен о Стеньке Разине». Начинает:

«У далекого моря Хвалынского,

Заточенный в прибрежный шихан»… и т. д.

Прочел «Стенькин суд».

Исказил последние две строфы и не объявил

ни имени автора, ни настоящего названия. Аплодисменты, конечно, были

бесконечные».

Как видим, Лебедев собирает и фиксирует все упоминания Волошина,

еще проскальзывавшие — правдами и неправдами — в тогдашней печати.

27 февраля 1935 г. он делится с Марией Степановной новой находкой: «Сти

х<отворение> «Выйди на кровлю…» напечатано во 2м сборнике «Новые

стихи» — изд<ание> Всерос<сийского> Союза поэтов, М. 1927. Посылаю

Вам его». Продолжает Лебедев собирать и устные свидетельства современ

ников о Волошине. В письме от 7 февраля 1935 г. он пишет: «Когда Г. Ив. Чул

ков рассказывал мне о М. А., он так именно и характеризовал его, как бес

конечно одинокого (такая, говорит, — и могила у него, одинокая)». Отно

шения с М. С. Волошиной сложились вполне доверительными — 19 апреля

Николай Лебедев — пионер волошиноведения

103

1935 г. Лебедев сообщает ей слухи, циркулирующие о ней в Москве. «Мне

ния таковы: будто бы вольно слишком обращаетесь с архивом М. А. и изъя

ли оттуда ряд писем и какихто писаний».

3 мая 1935 г. Лебедев пишет: «Очень меня заинтересовало желание Гол

лербаха написать книгу о М. А. и записки, кот<орые> он вёл при встречах

с ним». (Не косвенное ли это свидетельство собственного намерения та

кой же работы?.. ). В письме от 1 августа 1935 г. находим оценки двух про

изведений Волошина: «Путями Каина» — этот эпос вечности, взгляд из веч

ности на нас. «Иудаапостол» остается любимым». В письме от 15 сентября

1935 г. — обширная цитата из книжки Л. Фридланда «Десять месяцев» (Л.:

«Красная газета», 1927)

с упоминанием о Волошине в 1918 г. — поиск про

должается! В письме от 19 октября 1935 находим любопытное свиде

тельство о московских переменах: «С кремлевских башен вчера сняты пос

ледние орлы. Над всеми башнями — железные леса с кранами. К 7 ноября

будут утверждены звезды. <…> На Историческом Музее вместо уже снятых

4х орлов будут флагштоки».

Поиск продолжается — и 4 ноября 1935 г. Лебедев спрашивает: «Не знаете

ли Вы чегонибудь о киевском художнике Шаврине, с кот<орым> был зна

ком М. А. и, кажется, писал о нем.

Этот Шаврин сошел с ума гдето около

1910 г. Я в Дмитрове познакомился с его старшим братом, — тоже художни

ком, но самым заурядным. Он помнил М. А., как художественного критика и

рассказывал мне, что М. А. бывал в Киеве, где разгуливал по улицам с двумя

маленькими собачками».

20 ноября 1935 г. — новая находка. «На юбилей

ной выставке «Художники СССР за 17 лет», открытой в 32 г. сперва в Ленин

граде в Русском музее, а потом перевезенной в Москву в залы Историч<ес

кого> музея, — пока она была в Ленинграде, было выставлено несколько

портретов М. А. Помню — кустодиевский и Верейского. Были еще несколь

ко. Когда выставку перевезли в Москву (я видел ее и там и тут), все картины

прошли особую комиссию, и много было забраковано по политическим со

ображениям. Целый ряд картин — добавлен. Портреты же М. А. больше не

были выставлены. Я думаю, что небезынтересно было бы достать каталог

ленинградской выставки и отметить для себя, чьи портреты выставлялись,

т. к. выставка открылась через пару месяцев после смерти М. А. ».

Повидимому, еще в Коктебеле Мария Степановна подарила Коле маши

нописный сборник Волошина «Selva oscura»; 7 декабря 1935, упоминая об

этом, Лебедев добавляет: «Я читал «Иверни» (тоже экз<емпляр> А<ркадия>

В<асильевича Потоцкого>, подаренный ему М. А. ). <…> Тот портрет, как и

та прекрасная маленькая акварель (о которой я написал сонет), которые Вы

мне подарили в 33 г., — пропали во время моих приключений. <…> На днях

здесь умер Павел Сухотин. »

В следующем письме — от 28 января 1936 г. —

снова о смерти: «С час назад умер мой отец. Александр Федорович Лебедев,

руководитель отдела физики почв института АН, «Почв<енные> и грунт<о

104

Владимир Купченко

вые> воды». (Согласно В. П. Волкову, Лебедевстарший был освобожден не

задолго до кончины, отбыв 5 лет заключения, — то есть в конце 1935). 6 и 19

февраля Николай снова писал о любимом отце: «Последним его любимым

стихотворением был «Космос» М. А., который он всё хотел выучить наизусть

и говорил, что по поводу этого стихотворения можно читать университетс

кий курс»; «Кроме «Космоса» на него произвела огромное впечатление ста

тья «Пророки и мстители», которую, по его просьбе, я ему читал вслух много

раз. <…> Он очень любил слова М. А. из «Гражд<анской> войны» — «Бред

всех великих фетишей, И всех научных суеверий…». На эту тему есть его соб

ственная записка — и я Вам ее пришлю».

Осмысляя всё прочитанное, Лебедев 4 апреля 1936 г. дает определение

месту Волошина в новейшей русской литературе. «<Первый> период —

тревоги пред самым великим и роковым событием в жизни русского духа,

и первым именем я поставлю Блока, а в скобках Владимира Соловьева; вто

рой период — это когда буря грянула. Понять, осмыслить, связать «распав

шуюся связь времен»

и в то же время указать, что здесь, в огне и крови, —

вселенское свершение национальной идеи. Здесь второе имя — Волошин».

12 мая 1936 г. Лебедев сообщает: «В июле к Вам, видимо, заедет, едучи из

Бахчисарая в Красную Поляну, мой друг Юрий Ефремов, большой почита

тель М. А. и Андрея Белого, стихотворец и студент Моск<овского> ун<и

версите>та, мой коллега.

<…> Хочется, чтобы сочинения учителя были

прокомментированы всесторонне: и исторически, и метрически, и фило

софски, и текстологически. Послереволюционные стихи М. А., при внеш

ней неряшливости, на деле представляют большой интерес с точки зрения

строения стиха. Я думаю, что Ефремов, уже разбиравший с этой точки зре

ния, некоторые вещи М. А., хорошо справится с этой задачей. <…> М. А.

перерос символизм, он открыл собой новую эпоху великой русской лите

ратуры, а эта маленькая книжка («Вполголоса» С. Парнок) достойно зак

лючила предыдущую, внеся в нее мудрый мир после гениальной бури Бло

ка. <…> Знаете ли Вы это:

Из последнего одиночества

Прощальной мольбой — не пророчеством

Окликаю вас, отрокидруги:

Одна лишь для поэта заповедь

На востоке и на западе,

На севере и на юге —

Не бить челом веку своему,

Но быть челом века своего, —

Быть человеком. »

Здесь же Лебедев сообщал: «Мне скоро 25 лет», — а 15 мая приписал:

«В Литературной газете 15. V. 36 г. есть большая рецензия Локса на кни

жечку Верхарна.

Дважды упоминается имя Волошина, но о переводах не

Николай Лебедев — пионер волошиноведения

105

говорится ни звука. <…> Был в музее Голубкиной, в ее мастерской. Мне по

казали фотографию с ее камей с портретами М. А. и Вяч. Иванова».

Письмо от 12 июня 1936 г. воспроизводит в своей статье В. П. Волков:

«Дорогая Мария Степановна! Это письмо Вам передаст мой друг Юрий

Ефремов, студент Моск<овского> ун<иверсите>та, почитатель М. А. и А. Бе

лого. Я буду Вам очень обязан, ежели Вы задержите его у себя на несколько

дней <…>, покажите ему всё, что связано с М. А., и расскажите ему о нем.

Это будет очень важно и для него и для меня. Вас посетит еще одна очень

хорошая душа — Нина Воскресенская, которая была у Вас еще при М. А.

<…>. Самое же главное — берите себя в руки, организуйте свое время, пе

репечатывайте письма М. А. и его рукописи. Вы сами понимаете, как это

необходимо важно. Делайте так, как я Вам писал — 4 экземпляра, минимум

— 3. У нас здесь дым коромыслом от деятельности Комитета по делам ис

кусств. Воздвигается организованное гонение на всех левых художников.

Нереалисты изгоняются из Третьяковской галереи. Я подаю заявление в

историкофилософский институт с небольшой надеждой на успех <…>.

Всегда Ваш Коля».

Мысль Лебедева без устали работает в кругу волошинских образов и тем.

12 сентября 1936 г. он делится с Марией Степановной: «У меня явилась

интересная мысль, что Волошин — русский поэт во времени, А. Белый — в

пространстве, т. е. у Белого Россия явлена в пейзаже, тогда как у Волоши

на — в истории. И любопытно, что у Белого почти полное отсутствие ис

тории, а у Волошина — природы. Природа Волошина не русская природа.

Это или возлюбленная Киммерия или Эллада. В природе Волошин остает

ся тем «странником вечным в пути бесконечном»,

каким был он вначале,

зато во времени он привязывается к родине, и углубление в сущность ро

дины в прошлом дает ему возможность выпрямиться во весь рост и сде

латься подлинно общечеловеческим поэтом и мудрецом, достигшим выс

шей свободы. <…>

Писание мемуаров — признание себя побежденным, отставленным, <…>

писатель, не переживший себя, не пишет мемуары, он может к ним гото

виться, он может их продумывать, но либо сделает из них роман или поэму,

<…> либо оставит в разбросанных черновиках.. <…> И Белый и Пастернак

стоят в Лермонтовской линии русского искусства, а Волошин мог бы тоже

стоять в Лермонтовской, но его историчность связала его с пушкинской ли

нией, его реализм в отражении народных движений связал его прямо с Му

соргским — и вот, Волошин представляется мне посредине меж двух этих

основных линий, связанным в лермонтовской с Достоевским, в пушкинской

— с Мусоргским. <…> Исследуется отношение поэта к целому ряду явлений

природы и жизни, исследуется «спектр» поэта, т. е. расцветка, в которой он

воспринимает мир. <…> Я выписываю из произведений Лермонтова его ха

рактеристики пейзажа, неба, времени действия, луны, солнца, моря, реки,

106

Владимир Купченко

любви, животных и птиц, растений, времен года, ветра, погодынепогоды,

одиночества, смерти и умирания, образы потустороннего и т. д. <…>

Просматривая том В. Брюсова, изданный <в> 1933 г., нашел в статье Иго

ря Поступальского указание на М. А. «Нелишне, в заключительной части

нашей работы, приглядеться и к тем взаимоотношениям, которые имелись

в последние годы жизни Брюсова между его материалистической поэзией

и идеалистическим сциентизмом, скажем, М. Волошина».

<…>».

3 октября 1936 г. — новые соображения: «Из всех рассказов, которые

мне приходилось слышать о Коктебеле, у меня возникло представление,

что множество друзей, которые подолгу и помногу лет живали там, совер

шенно пропустили М. А. как великого поэта. Широко известен добрый чу

дак Макс, радушный хозяин, носивший на голове повязку, устраивавший

веселые игры и домашние спектакли, обаятельный светский собеседник и

т. д. И почти никому из этого круга и в голову не придет, что они жили бок

о бок с поэтом, чье имя, несомненно, станет, а для проницательных людей

уже стало, в один ряд и с Дантом, и с Гёте, и с Пушкиным, и с Уитменом, и с

Лермонтовым, и с Достоевским; им никогда не представлялось, что они

жили и веселились, забавлялись и дурачились с мыслителем, имя которого

стоит рядом с величайшими свободными мыслителями человечества, при

шедшими к Мысли от живых родников Искусства, а не от школьной схола

стики догматической, университетской философии. <…> А, между тем, ра

душный и веселый коктебельский хозяин, умерший летом 32 г. и так ори

гинально похороненный не там, где полагается хоронить покойников, —

живет и нас всех переживет. Вот он стоит, мудрый и спокойный. <…>».

И вот, 9 октября 1936 г. Лебедев выкладывает итог своих изысканий по

Волошину: «Он — русский Дант. Единственный из русских поэтов, чемто

схожий с Дантом». И излагает план собрания сочинений любимого поэта

— неимоверно смелый по времени и степени изученности Волошина:

«1). Вводная статья «Волошин — поэт» — творческий портрет М. А. Сти

хи до Революции (в основном), т. е. первые две книги стихов — вся лири

ка. Окончил бы этот том стихами военного времени и «Пламенами Пари

жа». Обширные комментарии биографич<еского> характера; по истории

текста; варианты; разночтения в изданиях; библиография произведений;

описание соответствующих рукописей; наконец, философский комменнта

рий, ставящий то или иное отдельное произведение в связь с основными

мотивами волошинского творчества, его идеи. Где это интересно, — рит

мический комментарий.

2). Вводная статья — Волошин и Россия (через углубление в судьбы сво

ей родины ко вселенскому в «Путях Каина» и к венку творчества и духа в

«Серафиме»). Все философские стихи и поэмы. Обширн<ый> коммента

рий того же порядка, что и в 1 т<оме>, но с очень расширенной историко

философской частью. Источники Волошина.

Николай Лебедев — пионер волошиноведения

107

3). Вводная статья — Волошинпереводчик. Все переводы в стихах и в

прозе. Комментарии. Библиогр<афические> заметки. О других переводах

этих же вещей.

4). Проза. Вводн<ая> статья: Волошин — мыслитель. Статьи историко

философские. Комментарии. Библиография. Источники.

5). Вводн<ая> статья: Волошин — критик. Статьи о литературе и театре.

Комментарии. библиография. Источники.

6). Ввод<ная> статья: Волошин — художественный критик. Волошин —

художник. Статьи о живописи и архитектуре. Комментарии.

7). Varia. (Думаю, сюда надо бы поместить всякого рода записки, днев

ники, заметки, м<ожет> б<ыть> автобиографическое, но пока не знаю ведь,

чем мы располагаем).

8) и 9). Вводн<ая> статья: Волошин — человек. Письма. <…> м. б. в изве

стн<ых> случаях будет найдено целесообразным дать не только его пись

ма, но и письма к нему, т. е. переписку в целом.

10). Обширная биография. Хронологическая канва жизни и творчества.

Ряд статей общего порядка о Волошине, о его творчестве. Волошиниана,

т. е. библиография его работ и о нем. М. б. Ваши записки о нем, если Вы их

напишете. Одним словом, весь последний том я бы посвятил всякого рода

комментариям и приложениям. <…>».

В письме от 22 октября 1936 — дополнение: «Затем — «Вокруг Волоши

на» — ряд статей о его современниках в связи с его творчеством, т. к. в его

вещах таится ключ к верному пониманию многих современников. Хорошо

было бы восстановить и внешний быт Дома поэта. <…> Это должен напи

сать очевидец, участник».

Нет сомнения, что следующим шагом Лебедева стала бы попытка начать

осуществление этого грандиозного плана — пусть в стол, для неизбежного

будущего… Но время его было уже отмерено. 27 октября он еще успел на

писать стихотворение (сохраненное Ю. К. Ефремовым) — а в один из пос

ледующих дней, одновременно с Кирсановым (уже год работавшим в Био

химической лаборатории В. И. Вернадского) Николай Александрович был

арестован. Арестованный одновременно с ними биохимик А. М. Симорин

(1899 — 1961) получил 5 лет лагеря на Колыме, однако Вернадскому уда

лось спасти своего ученика: по его письму в НКВД Симорина перевели

фельдшером в лагерный лазарет, а в 1943 г. он поселился в Магадане уже в

качестве «свободного».

7 ноября 1944 г., получив от Симорина весточку,

Вернадский записал в дневнике: «У них был кружок мистических поэтов.

Были еще арестованы два молодых сотрудника и оба не вынесли условий

жизни — умерли. Оба поэты — один сын почвоведа (гидролога) Лебедева

<…> и его приятель и тоже поэт Кирсанов». Согласно справке о реабилита

ции, Кирсанов умер 21 июля 1937 г. — однако по сведениям В. П. Волкова

он был расстрелян в лубянском подвале еще 2 июля 1937 г.

Скорее всего,

108

Владимир Купченко

этот роковой год стал датой гибели и Н. А. Лебедева…Склоняя голову перед

памятью этого одаренного и светлого человека, нам остается внести его

имя в список пионеров волошиноведения: не успев реализоваться в этой

сфере в полной степени, Н. А. Лебедев сумел высказать ряд ценных мыс#

лей и обобщений по творчеству М. А. Волошина, первым поставил ряд про#

блем его биографии и творчества.

Комментарии

1 ИРЛИ, ф. 562, оп. 3, ед. хр. 1281.

2 Письма И. Дмитревского — в ИРЛИ (ф. 562, оп. 3, ед. хр. 503).

3 См. : Минувшее. Вып. 20. — М.#СПб. 1996. С. 301#304.

4 Его 6 писем к Волошину (ИРЛИ ф. 562, оп. 3, ед. хр. 913).

5 В. П. Волков. «У них был кружок мистических поэтов…» — Природа.

1990. № 11. С. 127. (Далее — В. П. Волков).

6 Все письма Н. А. Лебедева к М. С. Волошиной хранятся в архиве кокте#

бельского Дома#музея М. А. Волошина. Всего писем — 57.

7 Клюев Николай Алексеевич (1887#1937, растр. ) — поэт из крестьян; с

Волошиным, по#видимому, лично знаком не был. Альвинг Арсений Алек#

сандрович (наст. фамилия Смирнов, 1885#1942) — поэт, прозаик, кри#

тик, возглавивший Общество друзей И. Ф. Анненского «Кифара» в Моск#

ве. Встречался с Волошиным в Севастополе в 1922 и в Москве в 1924 гг.

8 Раевский Александр Евгеньевич (1897#1937, растр. ) — прапорщик цар#

ской армии, затем летчик и планерист. Возможно, имеются в виду сним#

ки Волошина на горе Узун#Сырт с К. К. Арцеуловым и А. Ф. Ильиным#

Женевским.

9 Потоцкий Аркадий Васильевич (1880#1937) — ученик К. С. Станислав#

ского, актер 2#й студии МХАТ. Был в Коктебеле в 1928 и 1931 гг., фото

Волошина с ним неизвестно.

10 Ряховский Василий Дмитриевич (1897#1951) — писатель#москвич; был

в Коктебеле летом 1934 г. Его очерк о Коктебеле был напечатан в ж.

«На суше и на море» № 15 на стр. 8.

11 «Стенькин суд» — стихотворение Волошина (1917); первая строка:

«У великого моря Хвалынского…».

12 Фридланд Лев Семенович (1888#1960) — врач#венеролог, прозаик; ле#

том 1918 г. приезжал в Коктебель на отдых из Ростова на Дону.

13 Шаврин Федор Владимирович (нач. 1880#х гг. — 1915) — живописец и

график; Волошин упоминал его в статье «Русская живопись в 1908 г.

«Венок». — «Русь». 1908. 29 марта. № 88.

14 Шаврин#старший (сведений о котором найти не удалось) явно спутал

М. А. Волошина с его однофамильцем Михаилом Волошиным, киевс#

ким журналистом и поэтом#сатириком.