Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки

Подождите немного. Документ загружается.

120 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

их категорического отрицания (Н.М.Коркунов)

. И хотя, с точки зрения

позитивистской методологической традиции, Н.М.Коркунов более корректен и

последователен, в правовых разработках этого периода продолжает играть

существенную роль не только философский позитивизм

, но и восходящая к римскому

праву юридическая догма

центре научного правоведения стоит догматическая юриспруденция; задача ее

является основной целью научной разработки права; ее экзегетические

(экзегеза=толкование ) и конструктивные приемы образуют профессиональное

искусство юристов и составляют отличительный признак того, что можно назвать

юридическим мышлением». Тарановский Ф.В. Указ. соч. С. 328.

Обсуждая вопрос о предмете философии права, Н.М.Коркунов писал:

«Понимая философию как теорию познания, некоторые и в философии права видят

науку о юридическом мышлении. Однако так как формы и условия человеческого

мышления всегда одни и теже, на какой бы предмет ни было обращено мышление, то

едва ли мышление о предмете каждой отдельной науки может составить само по себе

предмет еще новой самостоятельной науки. Теория познания по необходимости едина,

так как она должна выяснить основы и условия всего человеческого знания. Об особой

философии права можно говорить, только понимая философию как более обобщенное

знание, в силу того, что обобщение знания допускает, конечно, различные степени».

Коркунов Н.М. Лекции по обшей теории права. С. 24.

Далее, полемизируя с СА.Муромцевым, относящим приемы юридической

конструкции «к особенностям юридического воззрения», автор утверждает, «что ни в

конструкции, ни в анализе нельзя никоим образом видеть особенности юридического

воззрения, что, напротив, мы имеем тут дело лишь с частным применением общих

научных приемов обобщения». Там же. С. 349.

" См.: НерсесянцВ.С. Юриспруденция. С. 123 -124.

О связи языка юриспруденции и способа мышления см., напр.: Александров Л. С.

Юридическая техника - судебная лингвистика - грамматика права // Проблемы

юридической техники. Нижний Новгород, 2000.

«Выработка теории на римском праве освобождает западных юристов от

вырабатывания системы на основе отечественного права». Шершеневич Г.Ф. Курс

русского гражданского права. С. 17.

В определенном смысле, для правоведов XIX века еще «жива» не только догма,

но и «атмосфера» римского права. Обсуждая различие между конкретным и

абстрактным правоотношением, Ф. Регельсбергер приводит поясняющий пример:

«Когда Гай продает свою лошадь Семпронию...» Регельсбергер Ф. Общее учение о

праве. М, 1897. С. 27. Любопытно: германский юрист XIX века иллюстрирует

теоретическую конструкцию договором между Гаем и Семпронием.

2.3. Истоки и становление юридической науки 121

Влияние философского позитивизма на юридическую мысль данного периода

было доминирующим, но не единственным. В это же время, в связи со становлением

антипозитивистской (герменевтической) методологической традиции, сильное влияние

на юридическую мысль начинают оказывать новейшие философские течения,

поскольку уже к концу XIX века, в том числе и в связи с революцией в естествознании,

наука начинает обращаться к философской мысли как основанию собственного

развития. Для формирующегося и самоопределяющегося теоретического

правосознания обращение к философским идеям стало, по сути, способом

самообоснования. Не случайно, что сложно назвать, например, в российской

позитивной юриспруденции того времени сколь-либо заметного исследователя, не

обратившегося и к философскому осмыслению права и правоведения

. Причем не

столько в норме позитивной философии, сколько в стиле философской рефлексии.

Отсюда, становление в конце XIX века герменевтической методологии и рассмотрение

гуманитарных наук как областей особой, отличающейся от естественных наук,

рациональности не только существенно актуализировало методологическую

проблематику юридической науки, но и усложнило ее необходимостью обоснования

гуманитарного статуса юриспруденции, осмысления правоведения как социальной

науки

. Новый импульс получает философское отношение к юридическим вопросам,

получают дальнейшее развитие идеи доктрины естественного права. Несмотря на

влияние позитивистской идеологии, продолжает развиваться философия права и как

самостоятельное направление (Н.А.Бердяев, П.И.Новгородцев, И.А.Ильин,

Б.Н.Чичерин), и «в составе» общей теории права

Интересно, что сходную ситуацию мы наблюдали в нашей науке в

период с конца 80-х до середины 90-х годов XX века.

В российской юридической литературе конца XIX - начала XX века

данной проблематике посвящают специальные работы: Н.Н.Алексеев (Науки

общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов. Очерки

по истории и методологии общественных наук. М., 1912; Введение в изучение права.

М., 1918; Основы философии права.), Б.Л.Кистя-

ковский (Социальные науки и право.). Обсуждается она и многими другими авторами в

контексте предметных исследований.

Отмечая, что «наука о положительном праве стремится построить определение

права путем изучения и обработки того, что люди считают правом и что исторически

установлено как право», Н.Н.Алексеев пишет:

122 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

Блестяще высказывается по этому поводу А.И.Покровский: «С разных сторон

заговорили о «природе вещей» в социальных отношениях, о «неизменных моральных

ценностях» и т.д. XIX век, умирая, вернулся к тем идеям, которые он слышал в своем

раннем детстве, но которые он потом так тщательно старался заглушить в себе в

течение всей своей жизни»

Таким образом, можно считать, что, заложив, под влиянием идей позитивной

философии, основы научного подхода к праву, юридическая мысль XIX - начала XX

века во многом сохранила как догматические, так и «непозитивистские» философские

традиции правоведения. При этом профессиональное сознание юристов уже не только

различает философию, науку и догму как возможные подходы к праву, формы его

«мыслимое™», но и соединяет их через постановку проблемы соотношения в рамках

правоведения. С методологической точки зрения разграничение правоведами

философского, научно-теоретического и юридико-догматического подходов к праву,

объединенных проблемой их соотношения, может рассматриваться как свидетельство

того, что именно в этот период окончательно сложились основные формы

существования юридической мысли и, в этом смысле, завершилось становление

европейской науки права

«Современная «общая теория права» обычно не выдерживает этого основного своего

стиля и сливается с философией права». См.: Алексеев Н.Н. Основы философии права.

С. 48.

Покровский А.И. Указ. соч. С. 75.

Для более точного понимания изложенного необходимо учитывать

два основных ограничения предлагаемого взгляда на становление юридической науки,

юридического мышления. С одной стороны, он ограничен

обращением только к теоретико-методологическому аспекту проблемы, а

значит, представленное видение во многом огрубленно и схематично. С

другой стороны, рассматривается преимущественно цивилистическая традиция,

«линия» частного права. Если первое ограничение задается задачами

исследования и избранным подходом, то второе связано с представлениями

о европейской традиции права. Как уже отмечалось, именно гражданское

право в силу своей исторической судьбы стало генеральной линией развития

европейской юридической мысли. Кроме того, считается, что публичное

право не имеет такой исторической «непрерывности», как право частное, и

связано, главным образом, с трансформацией идеи государства в связи с

конкретными историческими особенностями политической практики тех

или иных обществ. Так, в качестве одного из правил рецепции Пухта называет

2.3. Истоки и становление юридической науки 123

Дальнейшее движение правовой мысли в XX веке, в той или иной мере развив и

углубив каждый их названных подходов, принципиально положения дел не изменило.

Философия, позитивная наука и юридическая догма остаются, по существу, основными

способами «мыслимости» права и в современной юриспруденции

. Достаточно

отчетливо это проявляется в рамках интенсивно развивающегося сравнительного

правоведения. Так, например, представления Рене Давида о значении сравнительного

метода для истории, философии и общей теории права, вполне поддаются

интерпретации как утверждения о необходимости не только философского и

теоретического, но юридико-догматического подходов в сравнительном правоведении.

Говоря о структурной взаимосвязи норм права, юридических терминах, способах

фиксации юридических норм и их согласовании друг с другом как об элементах,

«стоящих за нормами права», т.е., по сути, о юридической догме, автор пишет:

«Именно на них основано представление об историческом постоянстве национального

права, независимо от тех модификаций, которые претерпевали нормы. Наличие этих

элементов дает основание говорить о праве как о науке (выделено мною. - Н.Т.) и

делает возможным юридическое образование»

запрет на применение римского государственного права. «Не действующим следует

считать целый отдел юридических норм - все римское государственное право. Это

правило вовсе не исключает возможности применения многих отдельных законов

государственного характера, хотя эта возможность применения должна быть

доказываема каждый раз особо. Поэтому кто, применяя какой-либо государственный

закон, сошлется на римское право вообще, тот прямо будет противоречить указанному

общему правилу о недействительности норм римского государственного права».

Пухта Г. Ф. Указ. соч. С. 11.

Таким образом, рассмотрение вопроса о становлении юридической науки

преимущественно в границах, наиболее отчетливо представленных в истории

юриспруденции, традиции гражданского права, видится вполне правомерным.

Не случайно теоретическое обобщение существующих сегодня взглядов на

право привело С.С. Алексеева к рассмотрению современного правоведения в «логике»:

«догма права» - «теория права» - «философско-пра-

вовые проблемы». См.: Алексеев С.С. Восхождение к праву.

Весьма симптоматично, что весьма близкие представления обнаруживаются в

современной английской юридической литературе. См., напр.: МсЬеоНап. Ье§а1

Тпеогу. МастШап. 1999.8.3.

Давид Р., Жоффре Спинозы К. Основные правовые системы современности.

М., 1999. С. 20.

124 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

Представления догматического, научного и философского типа легко

обнаруживаются и в цитируемом труде К.Цвайгерта и Х.Кет-ца. Правда,

авторы достаточно резко отзываются о юридическом позитивизме и

упрекают его представителей за сосредоточенность на догматике и

толковании права

. Однако по существу критика направлена не на догму

права и даже не на догматическую юриспруденцию как таковую, а на

ограниченность национальной правовой догматики как исключительного и

самодостаточного метода юридического мышления, отрицающего

интеллектуальную самостоятельность юристов

. Поскольку сравнительное

историческое (например, классического римского права, пандектного права и

Германского гражданского уложения) или современное межнациональное

правоведение, по мнению К.Цвайгерта и Х.Кетца, данную проблему

снимает

. Кроме того, избрав в качестве «методического принципа»

сравнительного правоведения не конструктивность, а функциональность

юридических средств, поскольку «правопорядок каждой страны решает одну

и ту же юридическую проблему по-своему, даже если конечный результат

будет одинаков»

, авторы фактически фиксируют общность современных

национальных правовых систем и в плане юридических конструкций, т.е. той

самой традиционной юридической догмы. Как «основной закон

сравнительного права» указывается, что «различные правопорядки, несмотря

на все различия в своем историческом развитии, доктринальных взглядах и

стилях функционирования на практике, решают очень часто одни и те же

жизненные проблемы, вплоть до мельчайших деталей, одинаково». И далее:

«Одни и те же юридические проблемы одинаково или в значительной мере

сходно решаются во всех раз-

См.: ЦвайгертК., КетцX. Указ. соч. С. 38.

«В целом позитивистская школа породила высококлассных специалистов по

юридической технике, не способных к самостоятельному мышлению». Цвайгерт К.,

Кетц X. Указ. соч. С. 39.

О направленности авторской критики именно на «национальную догматику»

свидетельствует и высказывание об исключительной полезности сравнительно-

правовых исследований для правовых реформ в развивающихся странах, как

стимулирующего фактора критики их «собственного правопорядка, что может внести

больший вклад в развитие национального права, чем национально ограниченная

(выделено мной. - Н. Т.) «догматическая дискуссия»». Там же. С. 28.

См.: Там же. С. 38-39.

Там же. С. 50.

2.3. Истоки и становление юридической науки 125

витых правовых системах мира. Это позволяет в определенном смысле

говорить о «презумпции идентичности» (ргезшпрпо зипШш-сНшз) как

инструменте для принятия практических (выделено мной. - Н.Т.)

решений»

. Что и означает фиксацию необходимости догматической

мыслимое™ права в современной юриспруденции. При этом, тяготея к

научному позитивизму социологического толка, авторы вынуждены не

только постоянно обращаться к собственно философским категориям, в том

числе и традиционно относимым к спекулятивной философии «духовные

ценности», справедливость» и т.д., но и полагать культурологический аспект

исследования

Разумеется, в рамках той или иной конкретной школы права,

исследовательского направления отношение к философскому, научно-

теоретическому и юридико-догматическому подходам далеко не одинаково.

В частности, считается, что спекулятивная философия традиционно

исключается из разного рода позитивистских и неопозитивистских

концепций, аналитической юриспруденции. Наиболее последовательно

стремясь к естественно-научному идеалу познания права, их сторонники, как

правило, отвергают любые представления о праве, которые не могут быть

проверены эмпирическими методами и, следовательно, не подлежат

включению в состав правовой науки как метафизические. Отсюда,

разрабатывается только позитивная философия (теория) права, понимаемая,

по сути, методологически, как рефлексия оснований правовых наук

Однако, несмотря на влиятельность данной традиции, она, как минимум, не

исчерпывает даже западноевропейского правоведения

Догматический, научно-теоретический и философский подходы к праву

реализуются и советской юриспруденцией. Правда, относительно

догматического подхода необходимы определенные уточнения.

В традиционном понимании, догматический подход применительно к

советскому правоведению, по сути дела, не выделяется, специально не

исследуется и в этом смысле, как самостоятельная методологическая или

теоретическая проблема, нашей наукой не

Там же. С. 58-59.

См.: Там же. С. 21,52.

См.: Нерсесянц В.С. Юриспруденция. С. 111 и след.

См. напр.: Каи/тап А., Наззетег IV. Ешпичищ т КесЬ(5рЫ1о5орЫе

ипё КесЬыНеопе с1ег С-е§еп\уаг*. ОтЬН. 1981; КшНегз Вегпй. К.есЬ151Ьеопе.

Веек Уег1а§. МипсЬеп. 1999.

126 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

рассматривается. Что, впрочем, учитывая характер господствовавших

мировоззренческих представлений, вполне объяснимо.

Напомним, что в вышеизложенной трактовке собственно догматическое

отношение к праву, юридический позитивизм, восходя к глоссаторам, сложился еще в

«донаучный» период правоведения и существовал не как наука, а как сугубо

практически ориентированное познание действующего права. Развитие философии и

науки права не отменило значения догматического подхода, а только ограничило его

сферу, определило смысл и назначение юридической догматики. Сложившаяся

юридическая догма, строящаяся на понятиях и конструкциях римского права и

разрабатывавшаяся применительно к существующим системам законодательства, с

позиций советского правоведения принадлежала к досоциалистическим типам права и

по содержанию, и как метод. Кроме того, как метод она противоречила самосознанию

советской юриспруденции, рассматривающей себя исключительно как научное

познание права, осуществляемое посредством диалектического метода.

Стремясь к рассмотрению социалистического права «как нового, высшего типа

права, отличного от буржуазного права не только по содержанию, но и по форме»

наша юридическая наука осознавала, прежде всего, свой философско-

методологический разрыв с юридическим позитивизмом

и, в этом смысле, свое

отличие от традиционной юридической догматики

. Это, разумеется, не озна-

Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные

институты и понятия. С. 138.

См., напр.: Леушин В.И. Правотворческая практика как форма познания

социальных закономерностей // Теоретические проблемы юридической практики.

Тарту, 1990. С. 6.

Понятно, что наиболее резко данное осознание выражается относительно

буржуазной юриспруденции. Однако, в связи с ней, касается и всей

досоциалистической традиции юридической догмы.

Так, А.А.Тилле и Г.В.Швеков прямо указывают, что «что догмы римского права

в практике советского юриста не применяются», в то время как в иностранном праве и

юридической практике «до сих пор находит широкое применение терминология

римского права и ряд сформулированных римскими юристами правовых принципов».

ТиллеА.А., Швеков Г.В. Указ. соч. С. 109-110.

О.С. Иоффе отмечает на начальных стадиях советской цивилистической мысли

две основные тенденции отношения к категориальному аппарату досоциалистической

юриспруденции. Первая -это воспроизведение юри-

2.3. Истоки и становление юридической науки 127

чает, что наша наука исключила из поля зрения круг вопросов, традиционно

соотносимых с юридической догматикой. Многие из них рассматривались в рамках

формально-юридического метода теоретических исследований

, актуализировались в

плане юридической техники

. Причем негативное отношение к догматической

юриспруденции не мешает в ряде случаев оценивать результаты ее разработок

относительно досоциалистических типов права, правда, почти исключительно в

смысле юридической техники, как элементы общей культуры, достижения

цивилизации

, которые не только могут, но и должны восприниматься и

использоваться советской юриспруденцией

дических понятий как самих собой разумеющихся, «в их, так сказать, традиционном

виде» (выделено мной. -Я. Т.), «некритического перенесения на советскую почву

буржуазных юридических конструкций». Вторая, как вполне «объяснимый, хотя и

совершенно неприемлемый противовес» первой, — это «стремление либо вовсе

отказать советскому обществу в правовых феноменах, одноименных буржуазным (в

области, например, наследования), либо начисто выхолостить из них какое бы то ни

было юридическое содержание (в области, например, договорных отношений между

социалистическими организациями)». «Не в этом, однако, - пишет О.С. Иоффе, -

состояла магистральная линия развития советской цивилистической мысли, которая

находясь у самых своих истоков, сосредоточивалась не столько на пригодных для

любой формации общих дефинициях, сколько на выяснении сущности порожденных

советским общественным строем новых явлений, требовавших создания адекватных

им новых научных понятий. В поисках сущности этих явлений советская гражданско-

правовая теория обращается также к пересмотру общих, привычных для гражданского

права определений и, в противоположность понятиям буржуазной цивилистики,

создает новую, научно обоснованную систему общецивилистических категорий».

Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву. С. 179.

Например, В.В.Лазарев обращается к формально-юридическому методу как

одному из методов установления пробелов в праве. См.:Лазарев В.В.

Пробелы в праве и пути их устранения. М., 1974. С. 57 и след.; К «догматике

права, имеющей в виду потребности судебной практики» относят вопросы

пробелов дореволюционные российские юристы. См.: Малышев К. Курс

общего гражданского права России. Т. 1. СПб., 1878. С. VI.

См., напр.: ТиллеАА., Швеков Г.В. Указ соч. С. 109 и след; Нашиц А

Правотворчество. Теория и законодательная техника. М., 1974. С. 193; Бабаев В.К.

Советское право как логическая система. М., 1978. С. 86 и след.

См., напр.: Бабаев В.К. Указ. соч. С. 86 и след.; ТиллеАЛ., Швеков Г.В.

Указ соч. С. 109.

См.: Марксистско-ленинская общая теория государства и права.

Социалистическое право. М., 1973. С. 350.

128 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

Более того, если рассматривать ситуацию не в плане методологического

самоопределения, а характеризовать ее в рамках традиционного понимания, где

юридическая догматика предстает как осуществляемая в прикладных целях

«юридико-аналитическая обработка нормативного материала, его комментирование,

систематизация и классификация, разработка вопросов законодательства и

правоприменения, юридической техники и т.д.»

, то кажется допустимым считать

советское правоведение в значительной мере догматическим, поскольку работы

именно такого рода занимали в нашей исследовательской практике весьма почетное,

если не сказать основное, место. Отсюда напрашивается выглядящий достаточно

очевидным вывод, что относительно юридической догматики советская наука права

придерживается «двойного стандарта» - дистанцируется от нее идеологически и

реализует практически. Однако вряд ли он вполне точен. По крайней мере, если

считать принципиальным для догматического подхода, исходить из устойчивости

«формальной стороны в праве при изменяемости его содержания»

. Наше же

правоведение, даже при разработке традиционно догматических аспектов, исходило

как раз из приоритета классовой сущности, социально-политического содержания

права, целей и задач социалистического общества

. С этих позиций

интерпретировались традиционные юридические формы и конструкции, например,

договор купли продажи (применительно к социалистическим организациям), договор

жилищного найма, трудовой договор и т.д.

, разрабатывались новые приемы и

способы регламентации взаимодействия субъектов права

100

. В этой же установке

нередко осуществля-

Характеризуя юридический позитивизм, С.С. Алексеев говорит о «специальной

отрасли знаний, имеющей преимущественно технико-прикладной характер». Алексеев

С.С. Восхождение к праву. С. 20.

Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. С. 7.

См.: Черепахин Б.Б. К вопросу о частном и публичном праве //

Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 94-95.

В частности, исследование правовой природы субъектов социалистического

права в рамках догматического подхода считается неприемлемым

в силу его классовой обезличенности. См.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 296.

По представлениям Н. Неновски, соединяясь с новым социально-

политическим содержанием, они начинают служить новым интересам и

целям. См.: Неновски Нет. Преемственность в праве. М., 1977. С. 102.

100

По оценке Т.Н. Илларионовой, «такие способы «нарабатывались»

социально-экономической практикой и возводились в ранг гражданско-

2.3. Истоки и становление юридической науки 129

ется и осмысление догмы права на теоретическом уровне, в частности, вопросов

субъективного права, правоотношения, юридического лица и др.

101

В целом, советская правовая наука вполне последовательно стремилась к

преодолению классовой, политической нейтральности юридического позитивизма,

догматического подхода к праву и, в этом смысле, оправданно осознавала свой

принципиальный разрыв с традицией досоциалистической догматической

юриспруденции. Что же касается анализа действующего права с позиций юридической

догмы, то в виде формально-юридического метода, юридико-техиических разработок

он, безусловно, реализуется. Однако лишь в той мере, в какой не нарушает

фундаментальных теоретических положений и методологических установок

господствующей доктрины, и в соответствующих интерпретациях.

Таким образом, соотнесение юридической догмы с досоциалистическими типами

права в соединении с принципиальной несовместимостью любой догмы с

диалектическим методом познания яе давало методологических оснований для

различения в рамках советской юриспруденции научного исследования и

догматического анализа права, а следовательно, осмысления последнего как

самостоятельного феномена.

В отличие от юридической догмы философский подход к праву, проблемы

философии права разрабатывались советской юриспруденцией весьма обстоятельно.

Прежде всего, как показывалось ранее, в плане философских оснований

господствующей концепции права и методологии юридической науки. Данная

проблематика вполне просматривается уже в работах Е.В.Пашуканиса, П.И.Стучки,

Н.В.Крыленко, А.М.Рейснера и других послереволюционных теоре-

правовых» (выделено мной. -Я. Т.). К ним, согласно автору, относятся:

«централизованное определение системы хозяйственных связей и централизованного

фондирования, система планирования капитального строительства, законодательное

обеспечение диктата перевозчика, фактический отказ от гарантий реализации прав

гражданином-покупателем и заказчиком в отношениях с юридическими лицами,

система договоров присоединения, исходящая из приоритета производителя

(энергоснабженческие и подобные им организации)». Илларионова Т.И. Развитие

гражданского законо-да-тельства: задачи и проблемы // Теория и практика гражданско-

правового регулирования. Екатеринбург, 1992. С. 3 -4.

101

См. напр.: НашицА. Указ. соч. С. 193; Бабаев В.К. Указ. соч. С. 87-88.

130 Глава 2. Правоведение в контексте научного познания...

тиков права

102

, а с 60-х годов начинает оформляться как относительно

самостоятельная сфера исследований.

С методологических позиций, характерной чертой господствующих в

данной сфере представлений, в сравнении, скажем, с представлениями,

распространенными в нашем дореволюционном правоведении, можно

считать отсутствие отчетливого различения спекулятивного и позитивного

направлений в философских исследованиях права. Такое положение дел

сложилось, разумеется, не по причине отсутствия понимания данного

различия, а в силу достаточно последовательной реализации установок

официальной доктрины, полагавшей марксистскую философию только как

научную, осмысливающую действительность исключительно в системе

научно обоснованных представлений и принципиально исключающую любые

метафизические полагания и спекуляции. Отсюда, вплоть до 80-х годов,

практически вся проблематика философских исследований права

разрабатывается в духе методологии юридической науки. И.Грязиным даже

предпринимается попытка обосновать возможность объединения

методологических исследований правоведения в рамках единой «философии

права» как самостоятельной юридической дисциплины

103

. Что, в принципе,

перекликается с обсуждением данной проблемы в нашей дореволюционной

юридической литературе. Наряду с этим, во второй половине восьмидесятых,

главным образом благодаря обращению к теме правового государства,

начинается активное обсуждение проблемы прав человека, по сути своей

являющейся проблемой философско-мировоз-зренческой и осмысливаемой

именно в залоге философских спекуляций.

Изложенное позволяет утверждать, что философский, научный и

догматический подходы к праву присутствуют и сохраняют свое значение и в

современной юриспруденции. Это не означает, что существует возможность

исследовать конкретные правовые явления строго в рамках одного из данных

подходов. В исследовательской практике юристов они существуют

синкретически и могут быть выделены только путем методологической

рефлексии. Осуществление такого различения имеет как науковедческое

значение, так и

102

Интерпретацию в этом плане позиций авторов данного периода см.,

напр.: СпиридоновЛ.И. Указ соч. С. 28 и след.; ГульпеА.Н. Указ соч. С. 10 и

след.

103

См.: Грязин И. Указ соч. С. 10 - 11.

2.3. Истоки и становление юридической науки 131

прямые методологические смыслы, поскольку позволяет, в частности,

дифференцировать делаемые в процессе юридических исследований выводы

по их основаниям и относиться к ним соответственно их статусу. Смысл

этого не в предпочтении результатов, полученных, например, строго

научным путем, а в избежании смешения опытного и спекулятивного

знания

104

Кроме того, различения данных подходов в рамках юридической науки

могут явиться дополнительным основанием для организации ее анализа,

которая осуществляется сегодня главным образом через обозначение

конкретных исследовательских школ и этапов развития правовой мысли.

Наконец, представления о философском, научном и догматическом

подходах к праву как способам его мыслимости дают, с нашей точки зрения,

наряду с общенаучными методологическими положениями, дополнительные

возможности в интерпретации особенностей правоведения, проблем его

предмета и метода.

См.: ЯсперсК. Смысл и назначение истории. М, 1991. С. 105.

Глава третья

Проблемы предмета

правоведения

3.1. Объект и предмет юридической науки:

методологический смысл различения

современной методологии науки, как уже говорилось, принято

различать объект и предмет науки

. Такая методологическая установка

отчетливо возникла в XIX веке, на этапе неклассической научной

рациональности, когда произошел отказ от отношения к одной из конкретных

научных теорий как единственно истинной и, в этом смысле,

«разотождествление» исследуемого объекта и его «представленности» как

теоретического описания. Суть ее усматривается в том, что «в противовес

идеалу единственно истинной теории, «фотографирующей» исследуемые

объекты, допускается истинность нескольких отличающихся друг от друга

конкретных теоретических описаний одной и той же реальности, поскольку в

каждом из них может содержаться момент объективно-истинного знания.

Осмысливаются корреляции между онтологическими постулатами науки и

характеристиками метода, посредством которого осваивается объект. В связи

с этим принимаются такие типы объяснения и описания, которые в явном

виде содержат ссылки на средства и операции познавательной

деятельности»

. Другими словами, если в классической рациональности

научная теория считалась объяснением и описанием реального объекта

таким, как он существует «на самом деле», то теперь обязательным

требованием к научной теории становится предъявление, помимо описания

объекта, оснований и средств ее построения. Это и приводит к

гносеологической конструкции, в рамках которой научное сознание начинает

исходить из различения объекта науки как внешней реальности, в

философском смысле этого понятия, и ее теоретического описания

средствами науки как предмета. Можно сказать, что возникновение, в связи с

этим, необходимости многоплановых исследований методов научного

познания, постановка проблемы соотнесения им-

См.: Косарева Л.М. Предмет науки. М., 1977; Щедровицкий Г.П. Заметки о

понятиях «объект» и предмет» // Философия. Наука. Методология.

М., 1997.

Степин В.С., Горохов В.Г., РозовМ.А. Указ. соч. С. 294.

3.1. Объект и предмет юридической науки... 135

манентных законов объекта и теоретических конструкций предмета и

приводят к методологии науки в ее современном виде.

Подчеркнем, что данное различие существует только как

гносеологическая установка. Другими словами, различение объекта и

предмета науки следует понимать не как их самостоятельное, раздельное

существование, а как изменение гносеологических представлений,

выражающееся, в частности, в изменении способов обоснования научного

знания, идеалов и норм доказывания в научном исследовании, представлений

о научной истине и т.д. В гуманитарных областях, наверное, наиболее

значимым следствием осуществленного различения явилась возможность

обосновать рассмотрение в качестве научных объектов сложных

саморазвивающихся систем. Для правовой мысли, развивавшейся до этого

времени главным образом как юридическая догма или философия права, в

связи с этим возникли, как показывалось ранее, основания обратиться к

познанию права по нормам научного исследования, приступить к разработке

научной теории права.

Отношение к различению объекта и предмета науки в различных

прочтениях, с разной степенью детализации и последовательности, нашло

отражение и в юридической литературе. Так, в трактовке А.М.Васильева

объектом теории государства и права «является вся сфера государственно-

правовой жизни общества, т.е. государственно-правовая надстройка в

целом», а в качестве ее предмета «выступает закономерное и необходимое,

общее и существенное в данном объекте»

Отчетливо фиксирует свои основания в исследовании соответствующей

проблематики В.С.Нерсесянц. «Объект - это то, что еще подлежит научному

изучению с помощью познавательных средств и приемов соответствующей

науки. В процессе научного изучения исходные эмпирические знания об

объекте дополняются теоретическими знаниями, т.е. системой понятий об

основных сущностных свойствах, признаках и характеристиках

исследуемого объекта, о закономерностях его генезиса, функционирования и

развития. Научное (теоретическое) познание тем самым представляет собой

творческий процесс глубинного постижения изучаемого объекта в

мышлении, в создании его мысленного образа (модели) в виде определенной

системы понятий о сущностных свойствах данного объекта.

Васильев А.М. Указ. соч. С. 18.

136 Глава 3. Проблемы предмета правоведения

Эти искомые сущностные свойства объекта (в их понятийном

выражении) и являются предметом соответствующей науки»

Обстоятельный анализ вопроса в контексте проблем структуры общей

теории права осуществлен В.А.Козловым. С этих позиций, для автора

принципиально, что «объект, его отдельные стороны и свойства не входят в

систему науки. Понятия и предложения, описывающие реальный объект, его

свойства, связи и отношения, законы его развития и функционирования,

составляют неотъемлемую часть науки. В процессе познания формируется

предмет науки, который предстает в виде идеализированного объекта науки,

его теоретической модели»

Размышления В.М.Сырых привели исследователя ко взгляду на предмет

общей теории государства и права как «систему общих закономерностей

права как тотального целого, а также социологических, экономических,

политических и иных закономерностей, которые влияют на действие и

развитие права, его закономерностей, и систему закономерностей познания

предмета данной науки»

. Объектом же «общей теории права и иных

отраслей правоведения», по мнению автора, выступают «право, правовая

политика, а также социально-политическая и иная (неюридическая) практика

в той части, в какой она обусловливает формирование и развитие правовых

явлений и процессов»

Анализ наиболее распространенных в юридической литературе точек

зрения на данный вопрос показывает, что внимание исследователей, в части

объекта и предмета правоведения, привлечено, в основном, к основаниям их

различения и определению понятий

. Необходимость и актуальность таких

разработок сомнений не вызывают. Однако нормативная интерпретация

общеметодологичес-

Нерсесянц В.С. Юриспруденция. С. 58.

Козлов В.А. Указ. соч. С. 15.

Сырых В.М. Логические основания общей теории права. С. 93.

Там же. СИЗ.

Подчеркнем, что теоретическое обсуждение понятий предмета и

объекта юридической науки в категориях «закон», «реальность»,

«действительность», определение понятий и т.п., не входит в предмет

настоящего исследования. В данной работе решаются более частные задачи,

находящиеся в

рамках выявления методологических смыслов различения предмета и

объекта правоведения. Поэтому вопросы содержания предмета

юриспруденции,

его структуры, характеристики объекта юридической науки и т.п. будут

затрагиваться только в той мере, в какой это необходимо для

методологического отношения к проблеме.

3.1. Объект и предмет юридической науки... 137

ких конструкций в материале юридических исследований, строящаяся на

отношении к методологии правоведения как частному случаю методологии

науки, должна соединяться с рассмотрением их оправданности относительно

традиционных особенностей юриспруденции. Одно из направлений таких

исследований, на наш взгляд, и состоит в обращении к методологическим

смыслам различения объекта и предмета юридической науки.

Для организации дальнейших рассуждений относительно следствий

отождествления или различения объекта и предмета юридической науки,

проблему удобно упростить до предельных оснований и представить как две

точки зрения на вопрос. Тогда суть первой из них будет состоять в том, что

предмет науки права рассматривается в «объектном отношении», т.е. как

«объективная реальность», существующая вне научного знания и не

зависящая от оснований и методов научного исследования

. С такой точки

зрения научное познание мыслится как непосредственное отношение объекта

и исследователя, в котором и формируется знание об объекте. Поэтому

предмет правоведения здесь предстает как сама, данная в созерцании,

реальность права («правовые явления»), его имманентные свойства,

закономерности возникновения, функционирования и развития

. Такая

(натуралистическая) точка зрения на объект строится на принятии положения

о существовании некоторой системы знаний, «исходные положения которой

представляются абсолютно бесспорными и выступают как очевидные факты

самой действительности»

. Постулирование таких исходных положений и

дает

См., напр.: Денисов А.И. Методологические проблемы теории

государства и права. М., 1975. С.7; Гражданское право. Часть 1. (Под ред.

Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева). М., 1996. С. 3 и след.

Нетрудно заметить, что такая позиция представляет собой, в

значительной степени, реализацию натуралистической гносеологической

модели

господствовавшей до XIX века классической научной рациональности,

которой «свойственна тенденция к так называемой «философии тождества»,

тождества мышления и бытия». См.: Киссель М.А. Философский синтез

А.Н. Уайтхеда// УайтхедА.Н. Избранные работы по философии. М, 1990.

С. 23 и след. В этом смысле, относясь к своему предмету как находящимся

вне юридического знания правовым явлениям, объективным

закономерностям права, правовая наука должна рассматривать представления

о правовой реальности как тождественные этой реальности.

Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. С. 77.

138 Глава 3. Проблемы предмета правоведения

возможность трактовать предмет науки как объективную реальность (законы

объективной реальности), а получаемое в исследовании знание

рассматривать, абстрагируясь от условий и средств его продуцирования, т.е.

полагая, что объект исследования устроен так же, как наши знания о нем. С

данной натуралистической точки зрения, основания для различения объекта и

предмета науки и смыслы такого различения отсутствуют. В правоведении

такая схема рассуждений и сегодня сохраняется как актуальная, а в

отраслевых науках - как доминирующая. Несомненные плюсы данного

подхода, с позиций позитивной юриспруденции, состоят в соответствии

юридического исследования идеалу объективности, естественном

обеспечении согласованности научного знания, устранении противоречий

между различными его областями уже в силу познания законов самого

объекта, что соответствует как постулатам господствовавшей у нас версии

материализма, так и традиционным представлениям о природе права

Для противоположной позиции требование различать объект как

познаваемую реальность и предмет науки как создаваемую определенными

исследовательскими средствами теоретическую модель этой реальности

является принципиальной. С данной точки зрения предмет - «это реальность,

созданная самой наукой, существующая лишь постольку, поскольку есть

знания об объекте»

. Так, обосновывая необходимость различения объекта и

предмета общей теории права, В.А.Козлов отмечает: «Каждый сложный

объект имеет сущности разного порядка, характеризующие его со всех

сторон, многообразные связи и отношения, и каждая наука исследует свою

собственную сущность, что и делает ее относительно самостоятельной.

Поэтому один и тот же объект изучается различными науками, каждая из

которых фиксирует в своей системе знаний специфический предмет. Однако

объективная ориентация, трактовка предмета как системы объективных

законов приводит к отвлечению от деятельности познающего субъекта и

отождествлению законов науки и законов реальной действительности»

. В

таком понимании, объект юридической науки «существует», а предмет

формируется в процессе познавательной деятельности правоведов в

зависимости

См.: КеримовД.А. Общая теория государства и права. С. 12.; Бабаев

В.К. Советское право как логическая система. С. 49.

Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. С. 124.

Котов В.А. Указ. соч. С. 27.

3.1. Объект и предмет юридической науки... 139

от тех или иных мировоззренческих представлений, гносеологических

установок и исследовательских средств.

От принятия одной из данных точек зрения нередко зависят трактовки

обсуждаемых вопросов, понимание конкретных проблем правоведения,

подходы к их решению. В частности, точное следование первой требует

абстрагироваться от условий, целей и средств научного познания права, что

не только минимизирует возможности критики оснований полученного

знания, заставляет принимать «на веру» его предметную

репрезентативность

, но и фактически снимает вопрос о самостоятельности

методологических исследований в рамках юридической науки. Для второй

же исследовательские средства находятся в зависимости и от

гносеологических установок, характера социокультурной ситуации, могут

создаваться, в том числе, путем методологического конструирования, а

значит, целевые методологические исследования и разработки являются

условием построения развернутого предмета правоведения и, следовательно,

обеспечения наиболее полного познания права. Кроме того, поскольку

научное исследование права, правовых явлений осуществляется

определенными, присущими юриспруденции средствами и методами,

оценить адекватность теоретических конструкций правовой реальности (и,

следовательно, истинность юридического знания) возможно постольку,

поскольку характер и особенности применяемых методов исследования

предъявляются в процессе описания и объяснения исследуемых объектов.

Это означает, в том числе, что в данной установке философские

методологические разработки уже не могут приниматься «по умолчанию» и

рассматриваться как достаточное условие для научной обоснованности

правовых теорий, а методология должна рассматриваться как

фундаментальная область юридической науки

Следствия избрания одной из данных установок обнаруживаются и в

дискуссиях правоведов по конкретным вопросам юридической науки.

Примером могут послужить разногласия в понимании научного факта как

фрагмента реальной действительности и науч-

См.: Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. С. 124;

Козлов В.А. Указ. соч. С. 28.

Здесь уместно упомянуть, что среди методологов науки существует

мнение, что философия призвана давать только дефиницию истины, а проблема ее

критериев должна решаться исключительно конкретными науками.

См.: Чудинов Э.М. Природа научной истины. М., 1977. С. 64.