Спивак Д.Л. (отв. ред.) Фундаментальные проблемы культурологии : В 4 т. Том IV: Культурная политика

Подождите немного. Документ загружается.

Т. Ф. Ляпкина 160

На каждой отдельной территории, в том числе и Восточной Сибири, в результате длитель-

ного развития складывается весьма специфический комплекс жизненных условий. Он фор-

мируется под воздействием самых различных обстоятельств, включающих своеобразные

условия — географические и климатические, сочетающиеся с национально-культурными

традициями, образом жизни и культурными предпочтениями жителей.

Исторически сложилось, что отечественная система распространения ценностей имеет

центристский характер. К региональным системам распространения ценностей относится

комплекс взаимосвязанных и взаимодействующих процессов по развитию своих культур-

ных потребностей и их удовлетворения в социально целесообразных масштабах, выражен-

ных целевыми ориентирами. Территориальный уровень региональной системы распростра-

нения ценностей может быть разным: экономико-географический район, край, губерния,

область, город, поселение, деревня. Более того, границы региональных систем не обязатель-

но совпадают, а в большинстве случаев совсем не совпадают с границами каких-либо адми-

нистративно-территориальных единиц, и понимание этого очень важно при определении

культурного пространства региона.

Восточная Сибирь, как единое пространство, в своем развитии прошла все этапы всемир-

ной истории — палеолит и мезолит, неолит и эпоху раннего металла. Заселение этой огром-

ной площади, происходило за счет сопредельных районов Южной и Восточной Азии, а также

Восточной Европы — с западной стороны Урала1.

Пространство, среда обитания и человек — это проблема, находящаяся в центре геополи-

тических поисков и решений. В Сибири же проблема большого пространства связана с не-

большой численностью населения, поэтому она не может не привлекать к себе усиленного

внимания. Важной чертой культурного пространства Востока, к которому мы по праву мо-

жем отнести и Восточно-Сибирский регион, является его устойчивость в духовном плане,

а также стабильность, позволяющую сохранить культурные традиции. Вместе с тем едине-

ние России и Востока неизменно представлялось как воплощение многообразия культур в

их единстве.

Современная Восточная Сибирь включает в себя несколько административно-территори-

альных образований Российской Федерации: Красноярский край, Республика Бурятия и Са-

ха, Иркутская и Читинская области. Уникальность Восточной Сибири выражается в особом

исторически сложившимся синтезе разнородных духовных, религиозных, этнокультурных,

материально-бытовых традиций и укладов. «Здесь сложилась особая формация, характери-

зующаяся взаимодействием западной и восточной цивилизаций. Мирным сожительством

разных этносов. Здесь укоренялись экологические и духовные ценности буддизма»2.

Известно, что древнейшей цивилизационной зоной является афро-евразийская часть пла-

неты. Именно там происходили насыщенные процессы антропо- и культурогенеза. Первич-

ные цивилизационные пространства Африки, Европы и Азии представлены различным при-

родным окружением, ландшафтами всех типов и геоклиматическими условиями. Восточная

1 Олех Л. Г. История Сибири / Л. Г. Олех. М., Новосибирск, 2001. С. 18.

2 Мантатов В. В. Стратегия разума: экологическая этика и устойчивое развитие/ В. В. Мантатов.

Улан-Удэ, 1999. Т. 1. С. 194.

Концептуализация культурного пространства региона (на примере Восточной Сибири) 161

Сибирь являясь частью Евразии также соответствует характеристикам выше названных ци-

вилизационных зон. В этом состоит сложность концептуализации и исследования огромно-

го материала, связанного с сибирскими культурами.

Территория Восточной Сибири находится в зоне трех климатических поясов — арктичес-

ком, субарктическом и умеренном. Это пространство охватывает территорию от правого бе-

рега Енисея до берегов Тихого океана. Основной особенностью рельефа является приподня-

тость над уровнем моря, горный массив и плоскогорье которого занимают ¾ территории. На

этой обширной территории протекают семь, достаточно крупных, рек — Ангара, Лена, Яна,

Индигирка, Алазея, Колыма и Енисей. Но несмотря на разветвленную гидросистему значи-

тельная их часть мало судоходна. Разнообразие природно-климатических зон и типов ланд-

шафтов Восточной Сибири (циркумполярная тундра, тайга, таежные леса умеренного поя-

са, степи, горы и пустыни) позволяет выявить не только индивидуальные черты отдельных

культур, но и всеобщие черты и закономерности в общественно-исторических процессах

России.

В период активного освоения региона на его территории проживали: эвенки (тунгусы),

эвены, хакасы, остяки, якуты, буряты и другие. Славянская часть населения формировалась

из казаков, старожилов (потомков первопроходцев), старообрядцев и крестьян переселенцев.

К ним же примыкают, проживающие в городах сословия — военное, духовенство, купечес-

тво, малочисленные дворяне, мещане. Отдельно можно назвать людей, бывших на каторге и

ссылке и оставшихся на поселении в Восточной Сибири и также значительно повлиявших на

развитие культуры региона. Все эти перечисленные народы и социальные группы есть субъ-

екты и объекты формировавшегося исторически культурного пространства региона. В ко-

личественном отношении соотношение местных и пришлых народов по переписи населения

1897 г. было таким: русских 4890 тыс. и коренных 822 тыс. человек, что составляло 79,2 % и

17,3 %, а также 4,1 % прочие, куда вошли украинцы, белорусы, поляки, латыши, евреи и др.3

Надо заметить, что географическое пространство региона не было заселено равномерно.

Коренные народы были разбросаны на обширной территории и находились в разных кли-

матических и природных условиях, что определило виды их деятельности — скотоводство,

охота, рыболовство. Переселенцы расселялись на узких полосках земли на юге с более мяг-

ким климатом, который способствовал сохранению земледельческой традиции. Но она не

была основной, и крестьянам приходилось заниматься и скотоводством и ремеслом. Таким

образом, традиционная культура народов, живущих на данной территории, не могла быть, и

не была однородной.

С появлением острогов, позже посадов, а еще позже городов культурное пространство на-

чинает изменяться. Период градообразования связан с процессами развития добывающей и

отчасти перерабатывающей промышленности, а также с развитием торговли как внутри ре-

гиона, так и вне него. Восточная Сибирь становится неким связующим звеном между Росси-

ей и Востоком. Все это не могло не сказаться на развитии культурного потенциала региона.

3 Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отноше-

нии / Н. М. Ядринцев. Отв. ред. чл. кор. РАН Л. М. Горюшкин. Новосибирск: Сибирский хронограф,

2003. С. 97.

Т. Ф. Ляпкина 162

Таким образом, культурное пространство вновь изменяется, появляются новые культурные

институты школы, училища, библиотеки, театры, книгоиздательства, складываются пред-

посылки формирования сибирской интеллигенции и т. д.

К концу XIX века культура Восточной Сибири стала не только воспроизводить ценности

русской (материнской) культуры, но и во взаимодействии с другими культурами и природ-

ными условиями создавать свои (сибирские). Отсюда еще одна тенденция, желание сибир-

ской интеллигенции превратить Сибирь не в сырьевой придаток центральной России, а в

некую территорию с достаточно развитой промышленной и культурной инфраструктурой.

Желание серьезно изучать прошлое и настоящее региона, осмысляя культурное наследие ре-

гиона как российскую ценность.

В начале XX века вновь происходят коренные преобразования культурного пространства.

Они связаны с новой большой переселенческой волной и строительством железной дороги.

То есть, на наш взгляд, есть все основания для того, чтобы Восточная Сибирь могла рассмат-

риваться как культурное пространство, некое локальное или региональное в рамках обще-

российского. И дело здесь не в том, что рано или поздно в его характеристике мы находим об-

щероссийские аналогии. Дело в создании регионального (феномена) явления имеющего свои

особенности и не имеющие аналогов на других территориях.

В культурном пространстве Восточной Сибири можно выделить несколько пластов, в ко-

торых отразилась многонациональность, поликонфессиональность государства. Однако его

сложность все же формирует представление о единстве этого многомерного, многофункци-

онального пространства как единство в многообразии. В этой многослойности и кроется од-

на из исследовательских культурологических задач. Ее решение позволит раскрыть ценность

каждой культуры, возникшей на территории огромного региона.

Являясь общим пространством для жизнедеятельности представителей многих народов,

культуры которых тесно связанны между собой, Восточная Сибирь представляет некую

сложную систему разнородных элементов. Ее можно описать как исторически сложившуюся

целостность, взаимосвязь и взаимообусловленность элементов которой приводят к призна-

нию множественности существовавших моделей культурного развития.

Обращение к культурному пространству какого-либо региона, в данном случае Восточной

Сибири, позволяет изменить видение региона, осознать его роль в трансляции ценностей на-

циональной и общероссийской культуры, понять его уникальность и одновременную «впи-

санность» в культурное пространство страны и мира, открыть особенности сформировав-

шегося типа личности, способов коммуникации, форм духовного освоения мира4.

Объективно существует неоднородность самой русской культуры, обусловленной характе-

ром ее распространения на пространство Сибири и Восточной Сибири, в частности. Пробле-

ма состоит в том, чтобы осознать единство многообразия вариантов существования русской

культуры внутри России. Помощь в этом может оказать анализ феномена региональной куль-

туры, генетически связанной с национальной культурой. Соотношение национальной куль-

туры и ее регионального варианта может быть рассмотрено как связь общего и особенного5.

4 http://nlh.stavsu.ru/inetconf/2003/members/muzina.asp

5 Там же.

Концептуализация культурного пространства региона (на примере Восточной Сибири) 163

Изучение регионального культурного пространства во всем многообразии связей, может

стать примером междисциплинарного исследования, где многообразие связей типологичес-

ки подобно общероссийскому, но в силу локализованности во времени и пространстве они

более очевидны.

На наш взгляд, ключевыми для понимания архитектоники культурного пространства

Восточной Сибири являются — этническое пространство, сакральное пространство, дис-

циплинарное пространство и пространство повседневности, в границах которых необхо-

димо рассмотрение культурных пластов — архаического, традиционного и цивилизаци-

онного.

Исследования культуры Восточной Сибири конца XVII–XVIII вв. не носили системати-

ческого характера. В основном это непоследовательные сведения о быте, нравах, религиоз-

ных верованиях, обычаях, дававшиеся в разрозненном отрывочном виде, которые все же

воспринимаются как «экзотические» особенности Восточной Сибири. Формируется общее

представление о Сибири как дикой невежественной стране, оправдывающие жесткие фор-

мы администрирования, характерные для XVIII начала XIX вв.

И отечественные и западноевропейские путешественники, и исследователи пытались най-

ти предков обитателей Сибири на страницах работ античных авторов (Плиний, Геродот), что

является следствием историографической традиции XVIII века. На формирование концеп-

ций исследователей существенное влияние имели: не знание языков аборигенов, суровые

климатические условия в которые попадали исследователи, степень образованности, а так-

же главная цель экспедиций, которая практически не была связана с изучением культуры и

быта народов Восточной Сибири.

На протяжении рассматриваемого периода наблюдается эволюция взглядов как зарубеж-

ных, так и отечественных исследователей, которая изменяется по мере накопления и бо-

лее глубокого знакомства с русскими переселенцами и автохтонными народами Восточной

Сибири. Формируются теоретические гипотезы и идеи о древнем происхождении народов

региона, об определяющей природной составляющей в формировании их культуры, и их

естественном выборе и праве существования. Концепции приобретают более или менее за-

конченный вид с гуманистическими и просветительскими идеями. Поднимается проблема

христианизации автохтонных народов, а вернее ее необходимости. Народы Восточной Сиби-

ри уже рассматриваются не как объекты этнографического изучения, а как субъекты куль-

турно-исторического процесса. Предпринимаются попытки поиска способов прогрессивно-

го изменения состояния народов региона.

Анализ исследований показывает, что в XVIII веке о Сибири был накоплен огромный на-

учный материал. По объему этот материал на столько велик, что его обработка длилась не

только в течение всего XVIII века, но его с избытком хватило и на XIX век. Не исчерпан он и

в настоящее время. Интерес к проблемам развития Восточной Сибири, на наш взгляд, был

вызван несколькими причинами. Освоение обширных территорий Российского государст-

ва требовало не только экономического анализа разного рода ресурсов, но и изучения бы-

та, нравов, образа жизни не русских многочисленных народов, проживающих в этих регио-

нах. Именно поэтому в записках и отчетах служилых людей, путешественников, экспедиций

помимо описания географических данных, климата, лесных и земных богатств разных

Т. Ф. Ляпкина 164

регионов России, а также и Сибири мы обнаруживаем описание народов их быта и нравов, с

которыми приходилось общаться.

Исследования, а также дневники, отчеты, записки путешественников и ученых очерчи-

вают этнологический вектор в изучении этнокультурного ландшафта Восточной Сибири.

В контексте природного и «культурного бытия» этнокультурный ландшафт зафиксирован-

ный в источниках и исследованиях региона, позволяет рассматривать культурное простран-

ство как опредмеченное пространство. И автохтонные культуры и культура переселенцев

помогают человеку организовать вокруг себя хаос в космос, чужое пространство в свое, да-

лекое в близкое.

Культурные пространства региона выстраиваются в соответствии с представлениями о

сакральном и профаном, религиозном и светском, женском и мужском. Уже в период актив-

ного освоения восточно-сибирского региона культурные пространства имеют видимые и не-

видимые границы, а его внутреннее устройство соответствует ценностным установкам кон-

кретного традиционного общества.

Период XVIII начала XIX вв. можно назвать периодом формирующихся предпосылок со-

здания малой, локальной культурной истории восточно-сибирского региона. Исследования

этого периода начинают носить не только систематический характер, но и рождают концеп-

цию локальной истории Сибири как неотъемлемой территории России (П. М. Словцов).

В историко-этнографических исследованиях этого периода отмечается главная, на наш

взгляд, характеристика уже сформировавшегося в начале XIX века культурного пространст-

ва региона — региональная идентичность. Процесс формирования региональной идентич-

ности связан с двумя моментами: осознанием Сибири как региона России с одной стороны,

и регионализацией сознания населения, с другой. Практически все исследования, в большей

или меньшей степени, фиксируют региональные особенности населения Восточной Сиби-

ри. Эти особенности выражаются не только во внешнем виде сибиряка, но главное в его мен-

тальной организации, в его повседневной жизни, что делает региональный признак культур-

ного пространства более заметным и устойчивым.

Большую роль в развитии региональных исследований культуры XIX века играют поли-

тические ссыльные (декабристы, народники, поляки и др.), составляющие цвет российской

вольнодумной интеллигенции. Они пробуждают не только местные интеллектуальные ре-

сурсы, но стоят у истоков научных теоретических идей, связанных в том числе и с развити-

ем Сибири в ее будущем, на основе мирового опыта. Таким образом, в уже зарождающей-

ся научной мысли Сибири мы можем обнаружить сведения о различных культурах народов,

проживающих на ее обширной территории интересных с точки зрения культурологическо-

го анализа.

В начале XIX века изучение культуры Восточной Сибири носит любительский характер.

Тем не менее, анализируемые исследования уже целенаправленно посвящены изучению

культуры региона, как традиционной, так и городской. Заметна тенденция и желание ис-

следователей как можно ближе и глубже познакомится с культурой автохтонных народов,

что способствует в их представлении большему пониманию. Уже появляются суждения

об уникальности традиционной культуры сибирских народов. Зарождающаяся городская

культура не очень, по их мнению, обличается от городской культуры столичных городов.

Концептуализация культурного пространства региона (на примере Восточной Сибири) 165

Однако, этого еще не достаточно для полноценного развития Восточной Сибири, как впро-

чем, и всей Сибири в целом. Эта неудовлетворенность подчиненным положением Сибири

в российском государстве ярко и отчетливо прослеживается в работах сибирских област-

ников.

Конец XIX начало XX вв. отмечено активностью научных обществ, кружков и музеев, свя-

занных с деятельностью отделений и филиалов РГО. Научно-исследовательской деятельнос-

тью занимаются и национальная интеллигенция, получившая хорошее образование в Мос-

кве и Петербурге. Именно их деятельность способствует появлению нового в исследованиях

культуры. Культура народов Восточной Сибири уже изучается не только со стороны, т. е. рус-

скими и иностранцами. Культура познается и фиксируется изнутри, самими ее носителями,

что позволяет проводить исследование более адекватно.

В этот же период формируется краеведческий актив местной интеллигенции, который це-

ленаправленно занимается историческими, этнографическими и археологическими иссле-

дованиями. Начинается профессионализация сибирской гуманитарной науки, что также

стимулирует работу в области изучения культуры. Однако справедливости ради отметим,

что, то стремление к обобщению мирового культурного опыта и применение его на сибирс-

кую реальность, теоретизирование о историко-культурных процессах Сибири, заложенных

областниками, в советское время исчезает. В этот период в исследованиях происходит рас-

членение сферы культуры на ее составляющие (искусство, наука, система образование, куль-

турно-просветительная работа, библиотечное и музейное дело, литература, фольклор). Сло-

во культура часто употребляется в значении культурная жизнь. В такой тенденции есть как

положительные, так и отрицательные стороны. Положительный момент связан с возмож-

ностью исследователей, работать с богатым местным этнографическим, архивным материа-

лом. Отрицательный, в том, что порой исследования культуры региона грешат мелкотемьем,

«местничковостью», что осложняет обобщение историко-культурных процессов Восточной

Сибири. Может быть, поэтому так затруднена работа в этой области сегодня.

Таким образом, краеведение основывалось на увлеченности как образованных, так и ма-

лообразованных людей процессом научного исследования. В научных обществах достаточно

четко обозначались основные направления исследований, в то время как в комитетах и ко-

миссиях занимались изучением в самом широком спектре знания, ограниченного лишь тер-

риториальными рамками своего края. Так происходила реализация так называемого комп-

лекса долга разночинцев перед народом.

Исторические источники, созданные в российской провинции XIX — начале XX века это

определенная система знаний, которая еще ждет своего систематического исследования.

К достижениям краеведения России можно отнести: 1) Оно обозначило необходимость изу-

чения и осознания локальной истории и культуры, как части большого государства, ведь

Россия это не только территория в пределах ее центральной части, это обширные географи-

ческие и культурные пространства; 2) Оно обособило историко-социологические исследова-

ния, т. е. разделило историю на государственную и локальную; 3) Поставила вопрос и про-

блему соотношения провинции и государства, центра и периферии. (Исследователи вдруг

обнаружили, что в провинции (регионе) происходят те же процессы что и в центре, но со сво-

ими особенностями).

Т. Ф. Ляпкина 166

Попытки осмысления результатов научной деятельности историков в русской провинции

дореволюционного периода были сделаны в период расцвета отечественного краеведения

1920-х годов. Тогда появляются обобщающе-программные краеведческие работы Н. К. Пик-

санова, И. М. Гревса, В. В. Богданова, С. И. Архангельского, А. А. Спицына и др. краеведов6.

Такие же работы появляются и в Восточной Сибири7.

1930–1950-е годы — период гонений на краеведов. После разгрома краеведения тема «про-

винциальной историографии» совершенно выпала их официальных схем развития истори-

ографии в России. Однако это не помешало использовать в своей работе научное наследие

провинциальных историков в исторических исследованиях 1960-х годов8. Они и подготови-

ли почву для постановки темы и проблемы провинциальной историографии и культуры.

Развитие краеведения в отдельных регионах привлекало внимание археологов и этног-

рафов, музееведов и культурологов. Краеведческие исследовательские центры постепенно

формируются во многих регионах России: Нижний Новгород, Тверь, Архангельск, Ярос-

лавль, Краснодар, Вятка, Омск, Красноярск, Иркутск, Улан-Удэ, Чита и др.

Областная концепция получила второе рождение в работах исследователей 20–30-х годов

XX столетия. В эти годы формируется стройная система «краеведение — родиноведение —

регионоведение», разрабатывающая в теоретическом и культурно-историческом направле-

нии модель «областных культурных гнезд» Н. К. Пиксанова9. Свое официальное закрепление

6 Архангельский С. И. Из истории краеведческой идеи в Нижегородском крае / С. И. Архангельский //

Краеведение. М.; Л., 1925. Т. 2. № 1/2; Богданов В. В. Культурно-исторические очерки отдельных райо-

нов как результат накопления краеведных материалов / В. В. Богданов // Вопросы краеведения. Ниж-

ний Новгород, 1923; Пиксанов Н. К. Областные культурные гнезда / Н. К. Пиксанов. М.; Л., 1928; и др.

7 Азадовский М. К биографии А. П. Щапова и митрополита Иннокентия / М. Азадовский. Пг.: Тип. Имп.

Уч-ща глухонемых, 1916. 6 с.; Бурлаков Н. Н. К истории учебных заведений Верхнеудинска / Н. Н. Бур-

лаков // Сибирский архив. 1915 . № 7, 8 и 9. С. 422–425; Васильев А. П. Забайкальские казаки: Ист. Очерк

[В 3-х т.] / А. П. Васильев. Чита: Тип. Войск. Хоз. Заб. казачьего войска, 1916–1918.; Гирченко В. П. Из ис-

тории переселения в Прибайкалье старообрядцев — семейских / В. П. Гирченко. Верхнеудинск: Изд-

во объединенного Прибайкальского союза кооперативов, 1922. 20 с; Гирченко В. П. Краткий очерк ис-

тории Прибайкалья / В. П. Гирченко. Верхнеудинск, 1926; Козьмин Н. Н. Казачьи земли / Н. Н. Козьмин.

Красноярск: Тип. Т-ва Кооперативов, 1917. 29 с.; Кудрявцев Ф. А. Из истории народного образования

Прибайкалья в I четверти XIX в. / Ф. А. Кудрявцев // Жизнь Бурятии. Верхнеудинск. 1926. № 4–9. С. 49–

55; Попов И. И. Минувшее и пережитое. Ч. 2. Сибирь и эмиграция / И. И. Попов. Л., 1924; Попов В. Дека-

бристы К. П. Торсон и братья Бестужевы по воспоминаниям селенгинской бурятки Ж. Анаевой / В. По-

пов // Декабристы в Бурятии. Верхнеудинск, 1927. С. 99–101; Попова Я. М. Семей ские (Забайкальские

старообрядцы) / Я. М. Попова // Бурятиеведение. Верхнеудинск, 1928. № I–III (V–VII); Чарушин Н. О да-

леком прошлом. Ч. 2. На поселении / Н. Чарушин. 2-е издание. М.: Изд. общ. политкаторжан и ссыльно-

поселенцев, 1931; Юрцовский Н. С. Очерки по истории просвещения в Сибири. Вып. 1. Общий ход раз-

вития школьного дела в Сибири. 1703–1917 гг. / Н. С. Юрцовский. Ново-Николаевск, 1923. 242 с.

8 Петряев Е. Д. Культурные гнезда старого Забайкалья / Е. Д. Петряев // Проблемы краеведения / За-

байкальский филиал Географического общества СССР. 1968. С. 43–44. Вып. 3; Он же: Люди и судьбы.

Очерки из истории культуры Забайкалья. Чита, 1957. 135 с.; Он же: Впереди огни. Очерк культурного

прошлого Забайкалья. Вост.-Сиб. кн. изд-во. Иркутск, 1968. 340 с.; и др.

9 Пиксанов Н. К. Областные культурные гнезда / Н. К. Пиксанов. М; Л., 1928.

Концептуализация культурного пространства региона (на примере Восточной Сибири) 167

концепция получила на Всероссийской научной конференции по краеведению в 1921 г, где

была сформулирована задача по изучению и написанию истории культуры России как ис-

тории культуры ее областей (областная культура). Отметим, что задача оказалась настолько

сложной, что и в настоящее время такой истории культуры России, т. е. комплексного иссле-

дования, в которое бы вошли все регионы пока не существует. В 1925 году в Иркутске со-

стоялся I Восточно-Сибирский краеведческий съезд, посвященный выдающемуся краеведу

А. К. Кузнецову. В этом же году в Чите прошли торжества по случаю 30-летия деятельности

Забайкальского отдела Географического общества и 80-летия А. К. Кузнецова.

Исследования культуры Восточной Сибири в эти годы тесно связаны с сибирским кра-

еведением, в котором четко прослеживается тенденция к изучению не только отдельных

ее составляющих (образование, религия, материальная и духовная традиционные культу-

ры), но и более целостного видения культурной жизни10. Однако, активная деятельность

краеведов в конце 20-х годов заканчивается. Закрываются краеведческие отделения и му-

зеи по всей Восточной Сибири. Прекращают работу и в периодических изданиях. Уезжа-

ют из Читы лидеры краеведческого движения А. К. Кузнецов и А. В. Харчевников. В рамках

дела «Краеведы» арестованы И. А. Софронов, В. П. Гирченко, братья В. И. и М. И. Союзовы,

Б. А. Замошников, А. А. Герцог и многие другие. После ликвидации краеведческого движе-

ния, краеведение, местная (областная) история и культура из массового движения превра-

щается в дело одиночек.