
1
Ча
ст
ь!
ся на самого человека, понимаемого не как некое субстанциь
ное образование, но как (, точка·) пересечен человечества, ин
дива, как сочетание,
если вспомнить Гегеля, всеобщего, осо
бенного
и единичного. Таким образом, сама фиа чов
ека
,
оказалась в диссонансе с иивидом, единицей. М
о сказать,
что, если в горизонте той или иной льной триции мы
можем (.зафиксировать.) понятие человечества, осмысленное как
нечто вбирающее и дающее простор иив, то иив на
ходит в нем, (·ссьшася·) на него как на свое предельное основа
ние. Но еи же в льтном контексте посжение человече
ства дася, субснтивируся как (, всего лишЬ» нечто интер
ъеивное, как то, что выстраивается (· после·) иива (на
пример, у Гуссер), то сам иивид, сам субъе оказывася
под вопросом. Индивид оказывается безопорным, когда взви
Ba на себя бремя собственного обоснования,
Т
.е. фаичес
бремя Бога, когда выспает в роли иверсьной центрирую
щей точки.
С
нос безопорнос субъеа, иива связана с на
стоятел
ьной необходимосю его верения. Поэто
си
а
ц, аизировавшся в и уже начавшемся I
веке, про
блемачности
иива, (· предельноЙ,) су
бстантивации субъек
та напряю сзана с (' сюжетом') воли к власти, процессом
верен и самоутверения. Эта проблема достаточно рель
ефно про рисова у Фридриха Ницше. Сама же (,интрига·) и
ность проблематизации воли к асти, с нашей точки зре
н, в этом отношении проявляет об схе европейской
льной триц,
«ссьшается,)
на корни этой триции. Мы
в предей час е затрагиви этот сюжет, поэто ука
жeM лишь на некоторые основные позии. Безопорность но
воевропейского субъе - по своей си бессилие этого субъ
е, которое вызыва настоятельную необходимость само
вержден, утверен любой ценой. Однако (, система·) евро-