Снегирева Л.И. Практикум по отечественной истории. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

И бояре все били челом государю царю и великому князю чтобы государь их

в том пожаловал, сердца на них не дерьжал и опалы им не учинил никоторые, а они

хотят служити ему, государю царю и великому князю, и добра хотели ему и его людем

во всем вправду, безо всякие хитрости, потому же, как служили и добра хотели

господарю своему, отцу его, великому князю Василию Ивановичю всея Руси…и деду

его, великому князю Ивану Васильевичю всея Руси. А которые будут дети боярьские

и христьяне на них и на их людей учнут бити челом, о каких делех ни буди, государь

бы их пожаловал, давал им и их людем с теми детми боярьскими и со христьяны в суд.

И царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси пред отцем своим Макарьем

митрополитом и пред всем освященым собором бояр своих пожаловал с великим

благочестием и усердием, умилне говорил им: «По се время сердца на вас в тех

делех не держу и опалы на вас ни на кого не положу, а вы бы вперед так не чини-

ли». Да и воеводам и княжатам и боярским детем и дворяном и большим то же гово-

рил и пожаловал их наказал всех с благочестием умилне.

Того же месяца февраля в 29 день царь и великий князь Иван с отцем своим

Макарьем из бояры уложил, что во всех городех Московьские земли наместни-

ком детей боярьских не судити ни в чем, опричь душегубства и татьбы и разбоя

с поличным; да и грамоты свои жалованные о том во все городы детем боярь-

ским послал.

ОПРОСЫ

ДОКУМЕНТУ

1. Опираясь на документ, определите значение созыва первого Земского Собора

1549 года в России. Для чего он был собран? Какой его состав?

2. Какую роль играли Земские Соборы в истории России?

ПАДЕНИЕ ИЗБРАННОЙ РАДЫ

В истории средневековой России, пожалуй, не было такого десятилетия, в которое

было бы проведено столько реформ, как в годы правления Избранной Рады. Тогда шла

напряженная, постоянная реформационная деятельность. У Избранной Рады, види-

мо, не было тщательно разработанной программы действий. Идеи рождались

у правителей в самом процессе преобразований, они учились у жизни как бы

на ходу. Не все удалось осуществить. В 1560 году правительственный кружок Силь-

вестра и Адашева был устранен от власти, а сами его деятели оказались в опале. Этот

разрыв царя с советниками только подвел черту под давними разногласиями и взаим-

ными неудовольствиями. Первые предвестники охлаждения обозначились в 1553 го-

ду. В марте царь тяжело заболел: кто знает, что это была за болезнь, известно лишь,

что она была «тяжка зело». Казалось, молодой государь умирает. Встал вопрос о на-

следнике. Царь к тому времени был отцом единственного сына – Дмитрия

(впоследствии то же имя получит последний сын Ивана IV – несчастный царевич, по-

гибший в Угличе ребенком почти через 40 лет), первенца, которому было всего около

пяти месяцев от роду. Царь Иван хотел, чтобы бояре присягнули как наследнику

именно Дмитрию. Однако среди приближенных началось брожение. Самым печаль-

ным для царя было то, что среди тех, кто сомневался, присягать ли «пеленочнику»,

были и некоторые деятели Избранной Рады: Сильвестр, отец Алексея Адашева боярин

Федор Григорьевич, который говорил царю, что, хотя он и поцеловал крест царевичу

Дмитрию, но все же испытывает сомнения: «...сын твой, государь наш, ещо в пелени-

цах, а владети нам Захарьиным, Данилу з братиею. А мы уже от бояр до твоего возрас-

ту беды видели многая». Казалось, инцидент был исчерпан: все в конце концов

присягнули младенцу царевичу.

Царь выздоровел, а сам царевич не дожил до года: летом кормилица уронила

его в реку, когда входила с ним на царское судно при поездке на богомолье. Колебав-

шиеся не только не пострадали, но многие вскоре даже получили повышения по служ-

бе. Но осадок остался, и муть от него поднялась со дна несколько лет спустя.

Взрыв в отношениях царя с его советниками произошел около 1560 года. То-

гда пало правительство Избранной Рады. Сильвестра постригли в монахи,

отправили сначала в Кирилло-Белозерский, а потом еще дальше – в Соловецкий мо-

настырь. Иван Грозный очень гордился тем, что не казнил Сильвестра и даже оставил

на свободе его сына, с тем лишь, чтобы тот не видел царского лица, не бывал при

дворе. Алексей Адашев и его брат Данило были посланы на службу в Ливонию,

где шла тогда война. Вскоре туда прибыли люди для их ареста. Алексея в живых уже

не застали. Данило же был заключен в тюрьму и через два-три года казнен.

В чем же причины такой резкой смены правительства? Нередко утверждают,

что расхождения между Иваном IV и Избранной Радой лежали прежде всего в об-

ласти внешней политики, что правительство Адашева и Сильвестра настаивало,

чтобы после взятия Казани и Астрахани продолжать действия на этом же, юго-

восточном, направлении: вести войну против Крыма, а в перспективе и против

Турции. Поэтому, якобы, эти деятели были против Ливонской войны.

Чтобы разобраться в причинах падения Избранной Рады, обратимся сначала

к двум самым осведомленным свидетелям: Ивану IV и Курбскому. Удивительно:

расходясь в оценках фактов, эти два противника сходятся в самих фактах. Иван Гроз-

ный связывает свой разрыв с советниками со смертью первой жены – царицы

Анастасии, прямо обвиняя вчерашних временщиков в убийстве: «А и з женою вы

меня про что разлучили? Только бы вы у меня не отняли юницы моея, ино бы

Кроновы жертвы (жертв свирепому греческому богу времени – Хроносу) не было».

В свою очередь Курбский в «Истории о великом князе Московском» говорит,

что еще при жизни Анастасии ее братья «клеветаша» на Сильвестра и Адашева

и «во уши шептаху заочне» доносы и обвинения против них. Он гневно называет

Захарьиных «нечестивыми губителями тамошнего царства». После смерти Анастасии

они же обвинили Сильвестра и Адашева в том, что царицу «счеровали (околдовали)

оные мужи».

Однако раздоры из-за Анастасии, видимо, стали лишь последней каплей

в разладе между царем и советниками. Именно охлаждение в отношениях, разочаро-

вание в Сильвестре, Адашеве и других деятелях правительственного кружка могли

заставить Ивана IV поверить вздорным обвинениям. Должно быть Адашев

и Сильвестр переоценили свое влияние, не заметили того рокового момента,

скоторого царь стал подчиняться им со все большей неохотой. И тогда привязанность

царя к своим советникам превратилась в жгучую ненависть.

Но и этот психологический конфликт между царем и Избранной Радой был

только следствием другого, более существенного конфликта – между раз-ными

представлениями о методах централизации страны. Структурные реформы, ко-

торые проводило правительство Избранной Рады, как и всякие структурные

реформы, шли медленно, их плоды созревали не сразу. Нетерпеливому человеку

(а царь Иван был нетерпелив) в таких обстоятельствах обычно кажется, что и резуль-

татов-то никаких нет, что ничего и не сделано. Ускоренный путь централизации

в условиях России XVI века был возможен только при использовании террора.

Ускоренная централизация требовала террора прежде всего потому, что еще

не был сформирован аппарат государственной власти. В годы правления

Избранной Рады суд кормленщиков на местах был заменен управлением через

выборных из местного населения. Но выполняющие свои управительские функции

«на общественных началах» и фактически из-под палки губные и земские старосты –

это еще не аппарат власти. Центральная власть была еще очень слаба, не имела

своих агентов на местах.

Как так, слышу я возражения, это власть-то Ивана Грозного слаба? Чья же власть

тогда сильна? Дело в том, что часто путают силу власти и ее жестокость. На самом же

деле они противоречат друг другу. Сильная власть не нуждается в жестокости. Жесто-

кость, террор – показатель слабости власти, ее неумения добиться своих целей

обычными путями, т.е. компенсация слабости. Вместо длительной и сложной работы

по созданию государственного аппарата царь Иван пытался прибегнуть к самому

«простому», наиболее понятному методу: не делают то, что надо? – Приказать.

Не слушаются? – Казнить. Чему удивляться, если даже в наше просвещенное время

очень многие тоскуют по командно-репрессивным методам, наивно полагая, что если

расстрелять 20 и посадить 200 жуликов из торговой сети, то все остальные немедлен-

но начнут честную жизнь. Тем более понятен такой ход мыслей для людей средневе-

ковья. Но этот путь террора, который только и позволял надеяться на быстрые резуль-

таты, был неприемлем для деятелей Избранной Рады. Суровый и непреклонный

Адашев не был добреньким. Но все же не массовый террор, не атмосфера всеоб-

щего страхами массового доносительства, а жесткое и по сегодняшним меркам,

быть может, жестокое наказание виновных. Но только виновных! Вот что харак-

теризовало правление Избранной Рады.

Отсюда вытекает и сопротивление Сильвестра и Адашева тем или иным начина-

ниям царя и упорство в проведении в жизнь собственных предначертаний. Так столк-

нулись две силы, два властолюбия. Увы, властолюбивый подданный не может

надеяться на победу в конфликте с властолюбивым монархом. Конфликт разрешился

падением Избранной Рады.

ОПРОСЫ

ДОКУМЕНТУ

1. Что понимается под Избранной Радой? Кто в нее входил?

2. Чем занималась Избранная Рада и каковы были у нее отношения с Иваном

Грозным?

3. В чем причины падения Избранной Рады? Когда это произошло?

4. Как сложилась судьба ее членов? Аргументируйте свой ответ.

5. Подтвердите фактами мнение Н.М. Карамзина и В.Б. Кобрина о том, что в пери-

од действия Избранной Рады происходили значительные прогрессивные реформы

в Русском государстве. Какое было главное направление этих реформ?

6. Среди многих причин падения Избранной Рады, называемых авторами, выдели-

те основную, определяющую.

УЧРЕЖДЕНИЕ ОПРИЧНИНЫ

(

ПО

ПРОДОЛЖЕНИЮ

ЕТОПИСЦА

НАЧАЛА

ЦАРСТВА

)

Начало опричнины было положено отъездом царя 3 декабря 1564 г. из Москвы

в Александрову слободу. Отсюда в начале января 1565 г. им были посланы в Москву

две грамоты: одна – боярам и высшему духовенству, другая – посадским людям.

В первой грамоте бояре обвинялись в расхищении казны и земель в малолетство Ива-

на IV, в нерадивой службе и измене, в грамоте, обращенной к горожанам, говорилось,

что царского гнева и опалы на них нет. Обеспечив себе поддержку посадского

населения Москвы и собрав в Александровой слободе значительное дворянское вой-

ско, Иван IV принял делегацию от церкви, бояр и посадских людей, которая просила

его вернуться к управлению государством. Иван IV согласился вернуться в Москву,

но на условии предоставления ему права беспрепятственно наказывать изменников

и учредить опричнину (от слова «опричь» – кроме, особо). Учрежденная Иваном IV

опричнина представляла собой систему мер, направленных на усиление власти царя

путем создания своего рода государства в государстве. Создание специального войска

из опричников со своей формой и подчиняющегося исключительно государю, выделе-

ние лучших земель и ключевых городов в непосредственное государственное владе-

ние с посажением на этих землях дворян-помещиков, физическая расправа с неугод-

ными боярами и т.д. – все это звенья одной цепи, получившей название «опричнина».

Царский указ об учреждении опричнины не сохранился, имеется только его подроб-

ное изложение в Продолжение Летописца начала царства.

(И

ЗВЛЕЧЕНИЕ

ИЗ

ЭТОГО

ИЗЛОЖЕНИЯ

)

Челобитье же государь царь и великий князь архиепископов и епископов принял

на том, что ему своих изменников, которые измены ему, государю, делали и в чем

ему, государю были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити и животы

их и статки* имати, а учинити ему на своем государстве себе опришнину, двор ему

себе и на весь свой обиход** учинити особной, а бояр и околничих и дворецкого

и казначеев и дьяков и всяких приказных людей, да и дворян и детей боярских и стол-

ников и стряпчих и жилцов учинити себе особно, и на дворцех на Сытном и на Кормо-

вом и на Хлебенном, учинити клюшников и подклюшников и сытников и поваров

и хлебников, да и всяких мастеров и конюхов и псарей и всяких дворовых людей

на свой обиход, да и стрелцов приговорил учинити себе особно. А на свой обиход по-

велел царь и великий князь, да и на детей своих царевичев Иванов и царевичев Федо-

ров обиход, городы и волости город Можаеск, город Вязму, город Козелеск, город

Перемышль два жеребья, город Белев, город Лихвин обе половины, город Ярославец

и с Суходровью, город Медынь и с Товарковою, город Суздаль и с Шуею, город Га-

личь со всеми пригородки, с Чюхломою и с Унжею и с Коряковым и з Белогородьем,

город Вологду, город Юрьевец Поволской, Балахну и с Узолою, Старую Русу, город

Вышегород на Поротве, город Устюг со всеми волостьми, город Двину, Каргаполе,

Вагу, а волости Олешню, Хотунь, Гусь, Муромское селцо, Аргунове, Гвоздну, Опаков

на Угре, Круг Клинской, Ординские деревни и стан Пахрянской в Московском уезде,

Белгород в Кашине, да волости Вселук, Ошту, Порог Ладошской, Тотму, Прибужь.

И иные волости государь поймал кормленым окупом*** c которых волостей имати

всякое доходы на его государьской обиход, жаловати бояр и дворян и всяких его госу-

даревых дворовых людей, которые будут у него в опришнине, а с которых городов

и волостей доходу не достанет на его государьской обиход, а иные городы и волости

имати.

А учинити государю у себя в опришнине князей и дворян и детей боярских дворо-

вых и городовых 1000 голов; и поместья им подавал в тех городех с одново, которые

городы поймал в опришнину, а вотчинников и помещиков, которым не быти в оприш-

нине, велел ис тех городов вывести и подавати земли велел в то место в иных городах,

понеже опришнину повеле учинити себе особно. На двор же свой и своей царице

* «Животы и их остатки» – здесь: их имущество.

** «На весь свой обиход» – на содержание опричнины».

*** «Кормленый окуп» – налог, взимавшийся с населения после отмены кормлений.

великой княгине двор повеле место чистити, где были хоромы царицы и великие кня-

гини, позади Рождества Пречистые и Лазаря Святого, и погребы и ледники и поварни

все и по Курятные ворота; такоже и княже Володимерова двора Ондреевича место

принял и митрополича места. Повеле же и на посаде улицы взяти в опришнину от Мо-

сквы-реки: Чертолскую улицу и з Семчиньским селцом и до всполья, да Арбацкую

улицу по обе стороны и с Сивцовым Врагом и до Дорогомиловского всполия,

да и до Никицкой улицы половину улицы, от города едучи левою стороною и до вспо-

лия, опричь Новинского монастыря и Савинского монастыря слобод и опричь Дорого-

миловские слободы, и до Нового Девича монастыря и Алексеевского монастыря

слободы; а слободам быти в опришнине: Ильинской, под Сесенками, Воронцовской,

Лыщиковской.

И которые улицы и слободы поймал государь в опришнину, и в тех улицах велел

быти бояром и дворяном и всяким приказным людям, которых государь поймал в оп-

ришнину, а которым в опришнине быти не велел, и тех ис всех улиц велел перевести

в ыные улицы на посад. Государьство же свое Московское, воинство и суд, и управу,

и всякие дела земские, приказал ведати и делати бояром своим, которым велел быти

в земствах: князю Ивану Дмитреевичю Белскому, князю Ивану Федоровичю Мсти-

славскому и всем бояром. А конюшему и дворетцкому и казначеем и дьяком и всем

приказным людем велел быти по своим приказом и управу чинити по старине,

а об общих делах приходити к бояром; а ратные каковы будут вести или земские вели-

кие дела, и бояром о тех делах приходити к государю, и государь с бояры тем делом

управу велит чинити.

За подъем же свой приговорил царь и великий князь взяти из земского сто тысячь

рублев; а которые бояре и воеводы и приказные люди дошли за государьские великие

измены до смертные казни, а иные дошли до опалы, и тех животы и статки взяти госу-

дарю на себя. Архиепископы же и епископы и архимандриты и игумены и весь освя-

щенный собор, да и бояре и приказные люди то все положили на государьской воле.

Тоя же зимы, февраля месяца, повеле царь и великий князь казнити смертною каз-

нью за великие их изменные дела боярина князя Олександра Борисовича Горбатово да

сына его князя Петра, да околничево Петра Петрова сына Головина, да князя Дмитрея

княже Ондреева сына Шевырева. Бояр же князя Ивана Куракина, князя Дмитрея Не-

мово повеле в черньцы постричи. А дворяне и дети боярские, которые дошли до госу-

дарьские опалы, и на тех опалу свою клал и животы их имал на себя, а иных сослал

в вотчину свою в казнь на житье з женами и з детьми.

ОПРИЧНЫЕ КАЗНИ

(

ИЗВЛЕЧЕНИЕ

)

Опричник, или кромещник – так стали называть их, как бы извергов тьмы

кромешной, – мог безопасно теснить, грабить.

Чем более государство ненавидело опричных, тем более государь имел к ним

доверенности; сия общая ненависть служила ему залогом их верности. Затейли-

вый ум Иоаннов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили

всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование

того, что грызут лиходеев царских и метут Россию! Царедворцы поздно узнали, что

милость тирана столь же опасна, как и ненависть его; что он не может долго ве-

рить людям, коих гнусность ему известна; что малейшее подозрение, одно слово,

одна мысль достаточны для их падения; что губитель, карая своих услужников,

наслаждается чувством правосудия: удовольствие, редкое для кровожадного

сердца, закоснелого во зле, но все еще угрызаемого совестию в злодеяниях! Быв

долго клеветниками, они сами погибли от клеветы.

Царь имел неограниченную доверенность к Афанасию Вяземскому: единственно

из рук сего любимого оружничего принимал лекарства.

Сын боярский, именем Федор Ловчиков, облагодетельствованный князем Афана-

сием, донес на него, что он будто бы предуведомил новгородцев о гневе царском,

следственно был их единомышленником. Иоанн не усомнился: молчал несколько вре-

мени и вдруг, призвав Вяземского к себе, говоря ему о важных делах государственных

с обыкновенною доверенностью, велел между тем умертвить его лучших слуг; возвра-

щаясь домой, князь Вяземский увидел их трупы: не показал ни изумления, ни жало-

сти; прошел мимо, в надежде сим опытом своей преданности обезоружить государя;

но был ввержен в темницу, где уже сидели и Басмановы, подобно ему уличаемые

в измене. Всех обвиняемых пытали: кто не мог вынести мук, клеветал на себя и дру-

гих, коих также пытали, чтобы выведать от них неизвестное им самим. Записывали

показания истязуемых; составили дело огромное, предложенное государю и сыну его

царевичу Иоанну; объявили казнь изменникам: ей надлежало совершиться в Москве,

в глазах всего народа, и так, чтобы столица, уже приученная к ужасам, еще могла

изумиться!

25 июля среди большой торговой площади в Китае-городе поставили 18 виселиц;

разложили многие орудия мук; зажгли костер и над ним повесили огромный чан

с водой. Увидев сии грозные приготовления, несчастные жители вообразили, что

настал последний день для Москвы; что Иоанн хочет истребить их всех без остатка:

в беспамятстве страха они спешили укрыться, где могли. Площадь опустела;

в лавках отворенных лежали товары, деньги; не было ни одного человека, кроме

толпы опричников у виселиц и костра пылающего. В сей тишине раздался звук

бубнов: явился царь на коне с любимым старшим сыном, с боярами и князьями,

с легионом кромешников в стройном ополчении; позади шли осужденные, чис-

лом 300 или более, в виде мертвецов: истерзанные, окровавленные, от слабости

едва передвигая ноги. Иоанн стал у виселиц, осмотрелся и, не видя народа, велел

опричникам искать людей, гнать их отовсюду на площадь; не имев терпения

ждать, caм поехал за ними, призывая москвитян быть свидетелями его суда, обещая

им безопасность и милость. Жители не смели ослушаться: выходили из ям,

из погребов; трепетали, но шли; вся площадь наполнилась ими; на стене, на кровлях

стояли зрители. Тогда Иоанн, возвысив голос, сказал: «Народ! Увидишь муки

и гибель, но караю изменников! Ответствуй: прав ли суд мой?» Все ответствовали

велегласно: «Да живет многие лета государь великий! Да погибнут изменники!» Он

приказал вывести 180 человек из толпы осужденных и даровал им жизнь, как менее

виновным. Потом думный дьяк государев, развернув свиток, произнес имена

казнимых; назвал Висковатого и читал следующее: «Иван Михайлов, бывший тайный

советник государев! Ты служил неправедно его царскому величеству и писал к коро-

лю Сигизмунду, желая предать ему Новгород. Се первая вина твоя!». Сказав, ударил

Висковатого в голову и продолжал: «А се вторая, меньшая вина твоя: ты изменник не-

благодарный, писал к султану турецкому, чтобы он взял Астрахань и Казань». Ударив

его в другой – и в третий раз, дьяк примолвил: «Ты же звал и хана крымского опусто-

шать Россию: се твое третие злое дело!».

Висковатый ответствовал: «Свидетельствуюсь Господом Богом, ведающим

сердца и помышление человеческие, что я всегда служил верно царю и отечеству.

Слышу наглые клеветы: не хочу более оправдываться, ибо земной судия не хочет

внимать истине; но судия небесный видит мою невиновность – и ты, о государь!

увидишь ее перед лицом всевышнего!» Кромешники заградили ему его уста,

повесили вверх ногами, обнажили его, рассекли на части, и первый Малюта Скуратов,

сошедши с коня, отрезал ухо страдальцу. Второю жертвою был казначей Фуников-

Карцов, друг Висковатого, в тех же изменах и столь же нелепо обвиняемый. Он сказал

царю: «Се кланяюся тебе в последний раз на земле, моля Бога, да приимешь

в вечности праведную мзду по делам своим!» Сего несчастного обливали кипящею

и холодною водою: он умер в страшных муках. Других кололи, вешали, рубили.

Сам Иоанн, сидя на коне, пронзил копием одного старца. Умертвили в четыре

часа около двухсот человек.

Граждане московские, свидетели сего ужасного дня не видали в чиcлe его

жертв ни князя Вяземского, ни Алексея Басманова: первый испустил дух в пытках;

конец последнего – несмотря на все беспримерные злодейства – кажется еще

невероятным. Современники пишут, что Иоанн будто бы принудил юного Федора

Басманова убить отца своего, тогда же или прежде заставив князя Никиту

Прозоровского умертвить брата, князя Василия! По крайней мере сын-изверг не спас

себя отцеубийством: он был казнен вместе с другими.

Жены избиенных дворян, числом 80, были утоплены в реке.

Таков был царь, таковы были подданые! Ему ли, им ли должны мы наиболее

удивляться? Если он не всех превзошел в мучительстве, то они превзошли всех

в терпении, ибо считали власть государеву властию божественною и всякое со-

противление беззаконием: гибли, но спасли для нас могущество России, ибо сила

народного повиновения есть сила государственная.

_________________________

В «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин дает впечатляющее описание опричных

казней. Историк стремится подчеркнуть особую жестокость и беспощадность царя, связывая это

с нравственным переломом в душе Ивана IV, происшедшим под влиянием кончины его первой жены

царицы Анастасии в 1560 г. Когда прекратилось ее благотворное влияние на супруга, в характере его

возобладали жестокость, мстительность, подозрительность, зерна которых зрели еще со времен

детства и отрочества самодержца.

ПОХОД НА НОВГОРОД

(

ИЗВЛЕЧЕНИЕ

)

Московский царь давно уже не терпел Новгорода. При учреждении опричнины

он обвинял весь русский народ в том, что в прошедшие века этот народ не любил

царских предков. Видно, что Иван читал летописи и с особенным вниманием

останавливался на тех местах, где описывались проявления древней вечевой свободы.

Нигде, конечно, он не видел таких резких, ненавистных для него черт, как в истории

Новгорода и Пскова. Понятно, что к этим двум землям, а особенно к Новгороду,

развивалась в нем злоба. Новгородцы уже знали об этой злобе и чуяли над собой беду,

а потому и просили Филиппа ходатайствовать за них перед царем. В 1569 г. Иван

начал выводить из Новгорода и Пскова жителей с их семьями, из Новгорода взял сто

пятьдесят, из Пскова пятьсот, Новгород и Псков были в большом страхе. В это время

какой-то бродяга, родом волынец, наказанный за что-то в Новгороде, вздумал разом

и отомстить новгородцам, и угодить Ивану. Он написал письмо как будто от

архиепископа Пимена и многих новгородцев к Сигизмунду-Августу, спрятал это

письмо в Софийской церкви за образ Богородицы, а сам убежал в Москву и донес

государю, что архиепископ со множеством духовных и мирских людей отдается

литовскому государю. Царь с жадностью ухватился за этот донос и тотчас отправил

в Новгород искать указанных грамот. Грамоты действительно отыскались. Чудовищно

развитое воображение Ивана не допустило его до каких-нибудь сомнений

в действительности этой проделки.

В декабре 1569 г. предпринял Иван Васильевич поход на север. С ним были

все опричники и множество детей боярских. Он шел как на войну: то была странная,

сумасбродная война с прошлыми веками, дикая месть живым за давно умерших.

Не только Новгород и Псков, но и Тверь были осуждены на кару, как бы

в воспоминание тех времен, когда тверские князья боролись с московскими предками

Ивана. Город Клин, некогда принадлежавший Твери, должен был первый испы-

тать царский гнев. Опричники, по царскому приказанию, ворвались в город, били

и убивали кого попало. Испуганные жители, ни в чем не повинные, не понимавшие,

что все это значит, разбегались. Затем царь пошел на Тверь. На пути все разоряли

и убивали всякого встречного, кто не нравился. Под Тверью Иван стоял пять дней.

По царскому приказанию опричники бросились в город, бегали по домам, ломали

всякую домашнюю утварь, рубили ворота, двери, окна, забирали всякие домашние

запасы и купеческие товары: воск, кожи и пр., свозили в кучи, сжигали, затем

приступили к князьям.

Они стали бить кого ни попало: мужчин, женщин, младенцев, иных жгут огнем,

других рвут клещами, тащат и бросают тела убитых в Волгу. Сам Иван собирает плен-

ных полочан и немцев, которые содержались в тюрьмах, частью помещены были в до-

мах. Их тащат на берег Волги, в присутствии царя рассекают на части и бросают

под лед. Из Твери уехал царь в Торжок, и там повторилось то же, что делалось в Тве-

ри. В помяннике Ивана записано убитых там православных христиан 1490 человек.

Еще до прибытия Ивана в Новгород приехал туда его передовой полк. По царско-

му повелению тотчас окружили город со всех сторон, чтобы никто не мог убежать

из него. Потом нахватали духовных из новгородских и окрестных монастырей и церк-

вей, заковали в железа и в Городище поставили на правеже, всякий день били их, тре-

буя по 20 новгородских рублей с каждого, как бы на выкуп. Так продолжалось дней

пять. Дворяне и дети боярские, принадлежащие к опричнине, созвали в Детинец знат-

нейших жителей и торговцев, а также и приказных людей заковали и отдали приста-

вам под стражу, а дома их и имущество опечатали. Это делалось в первых числах ян-

варя 1570 года.

6 января, в пятницу вечером, приехал государь в Городище с остальным вой-

ском и с 1500 московских стрельцов. На другой день дано повеление перебить дубина-

ми до смерти всех игуменов и монахов, которые стояли на правеже, и развезти тела их

на погребение каждого в свой монастырь. 8 января, в воскресенье, царь дал знать,

что приедет к св. Софии к обедне. По давнему обычаю, архиепископ Пимен со всем

собором, с крестами и иконами стал на Волховском мосту у часовни Чудного кре-

ста встречать государя. Царь шел вместе с сыном Иваном, не целовал креста из рук

архиепископа и сказал так: «Ты, злочестивец, в руке держишь не крест животворящий,

а вместо креста оружие; ты со своими злыми соумышленниками, жителями сего

города хочешь этим оружием уязвить наше царское сердце, вы хотите отчину нашей

царской державы Великий Новгород отдать иноплеменнику, польскому королю

Жигимонту-Августу, с этих пор ты уже не назовешься пастырем и сопрестольником

св. Софии, а назовешься ты волк, хищник, губитель, изменник нашему царскому вен-

цу…». Затем, не подходя к кресту, царь приказал архиепископу служить обедню.

Иван отслушал обедню со всеми людьми, а из церкви пошел в столовую палату.

Там был приготовлен обед для высокого гостя. Едва уселся за стол и отведал пищи,

как вдруг завопил. Это был условный знак, архиепископ Пимен был схвачен,

опричники бросились грабить его владычную казну, дворецкий Салтыков и царский

духовник Евстафий с царскими боярами овладели ризницею церкви св. Софии,

а отсюда отправились по всем монастырям, церквам забирать в пользу царя цер-

ковную казну и утварь.

Вслед за тем царь приказал привести новгородцев, которые до его прибытия были

взяты под стражу. Это были владычные бояре, новгородские дети боярские, выборные

городские и приказные люди и знатнейшие торговцы. С ними вместе привезли их жен

и детей. Собравши всю эту толпу перед собою, Иван приказал своим детям бояр-

ским раздевать их и терзать «неисповедимыми», как говорит современник, муками,

между прочим поджигать их каким-то изобретенным им составом, который у него

назывался «поджар» («некоею составною мудростью огненною»); потом он велел из-

мученных, опаленных привязывать сзади к саням, шибко везти вслед за собою

в Новгород, волоча по замерзшей земле, и метать в Волхов с моста. За ними везли

их жен и детей, женщинам связывали назад руки с ногами, привязывали к ним

младенцев и в таком виде бросали в Волхов, по реке ездили царские слуги с баграми

и топорами и добивали тех, которые всплывали. «Пять недель продолжалась

неукротимая ярость царева», – говорит современник. Когда царю надоела такая

потеха на Волхове, он начал ездить по монастырям и приказал перед своими

глазами истреблять огнем хлеба в скирдах и в зерне, рубить лошадей, коров

и всякий скот.

Наконец, 13 февраля, в понедельник, на второй неделе поста, созвал государь ос-

тавшихся в живых новгородцев, ожидали они своей гибели, как вдруг царь окинул их

милостивым взглядом и ласково сказал: «Жители Великого Новгорода! Молите все-

милостивого, всещедрого, человеколюбивого Бога о нашем благочестивом царском

державстве, о детях наших и о всем христолюбивом нашем воинстве, чтоб Господь

подаровал нам свыше победу и одоление на видимых и невидимых врагов! Судит Бог

изменнику моему и вашему архиепископу Пимену и его злым советникам и едино-

мышленникам: на них, изменниках, взыщется вся пролитая кровь; и вы об этом

не скорбите, живите в городе сем с благодарностью, я вам оставляю наместника князя

Пронского». Самого Пимена Иван отправил в оковах в Москву. Иностранные известия

говорят, что он предавал его поруганию, сажал на белую кобылу и приказывал водить

окруженного скоморохами, игравшими на своих инструментах.

________________________

Новгородский погром 1570 г. – кульминация опричной политики. О нем рассказывали многие исто-

рики. Здесь приводится рассказ Н.И. Костомарова как наиболее яркий и обстоятельный. Он интересен

и для характеристики взглядов автора, для которого эти события – еще один пример противостоя-

ния вечевого города и московского самодержавия.

МИТРОПОЛИТ ФИЛИПП

Выговаривая себе неограниченное право казнить своих лиходеев, учреждая оп-

ричнину, Иоанн жаловался на духовенство, что оно покрывало виновных, и требовал у

него отречения от обычая печаловаться.

Вызвали соловецкого игумена Филиппа, сына боярина Колычева; Филипп

объявил, что он согласится быть митрополитом только под условием уничтожения

опричнины; Иоанн рассердился; наконец Филипп уступил убеждениям, что его обя-

занность нейти прямо против царской воли, но утолять гнев государя при каж-

дом удобном случае. Филипп дал запись: «В опричнину ему и в царский домовый

обиход не вступаться, а после поставленья за опричнину и за царский домовый

обиход митрополии не оставлять». Но, отказавшись от вмешательства в опричнину,

Филипп не отказался от права печаловаться. Начались казни, опричнина буйствовала;

вельможи, народ умоляли митрополита вступиться в дело; он знал, что народ привык

видеть в митрополите печальника, и не хотел молчать. Тщетно Иоанн избегал

свиданий с митрополитом, боясь печалований; встречи были необходимы в церквах,

и здесь-то происходили страшные сцены заклинаний. «Только молчи, одно тебе,

говорю: молчи, отец святый! – говорил Иоанн, сдерживая дух гнева, который

владел им. – Молчи и благослови нас!» Филипп: «Наше молчание грех на душу

твою налагает, и смерть наносит». Иоанн: «Ближние мои встали на меня, ищут

мне зла; какое дело тебе до наших царских советов?» Филипп: «Я пастырь стада

Христова!» Иоанн: «Филипп! Не прекословь державе нашей, чтоб не постиг тебя

гнев мой, или лучше оставь митрополию!» Филипп: «Я не просил, не искал чрез

других, не подкупом действовал для получения сана: зачем ты лишил меня пус-

тыни?» Царь выходил из церкви в большом раздумье, это раздумье было страшно

опричникам: они решили погубить Филиппа и нашли сообщников между духовными,

во владыках новгородском, суздальском, рязанском, благовещенском протопопе, ду-

ховнике царском; последний явно и тайно носил речи неподобные Иоанну на Филип-

па; отправились в Соловецкий монастырь, привезли оттуда преемника Филиппова,

игумена Паисия, доносы которого легли в основание обвинений на суде соборном;

защитников Филиппу не было, все молчало. Малюта Скуратов задушил его в темнице.

ОПРИЧНИНА В ОЦЕНКАХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ИСТОРИКОВ

Л.В. ЧЕРЕПНИН, А.А. ЗИМИН, А.Н. НАСОНОВ

ОБ ОПРИЧНИНЕ ИВАНА ГРОЗНОГО

К 60-м годам XVI в. правительство выдвигает новые задачи как во внутренней,

так и во внешней политике. Ливонская война, борьба с вторжениями крымско-

татарских и турецких войск ускорили проведение мероприятий, направленных на ук-

репление государственного аппарата и обуздание бояр-ского своеволия.

Опричнина была орудием разгрома реакционной феодальной знати,

но в то же время введение опричнины сопровождалось усиленным захватом кре-

стьянских «черных» земель. Опричный порядок был новым шагом на пути к ук-

реплению феодальной собственности на землю и закрепощению крестьянства.

Произведенное разделение территории на «опричнину» и «земщину» не было

возвратом ко временам политической раздробленности, а наоборот – способство-

вало централизации государства, ибо это деление было направлено своим остри-

ем против боярской аристократии и удельно-княжеской оппозиции.

Одной из задач опричнины было укрепление обороноспособности, поэтому в оп-

ричнину отбирались земли тех вельмож, которые не отбывали военную службу со сво-

их вотчин. Правительство Ивана IV проводило персональный пересмотр феодалов.

Весь 1565 г. был наполнен мероприятиями по перебору земель, ломкой сложивше-

гося старинного землевладения.

Группа служилых людей, участников Земского Собора 1566 г., демонстративно

обратилась к Грозному с просьбой прекратить «насилия» опричников. Ответом яви-

лись разные кары – от смертной казни до наказания кнутом. Это выступление было

последним открытым протестом враждебной правительству Ивана IV части феодалов.

Наступила пора тайных заговоров.

Осенью 1569 г. был раскрыт боярский заговор в Новгороде и в Пскове. Иван IV

принял решительные меры к ликвидации заговора. В 1570 г. Иван Грозный