Сказкин С.Д. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в Средние века

Подождите немного. Документ загружается.

-создать новую целостную научную концепцию, но и со-

хранить научно-плодотворные достижения предшест-

вующей немецкой медиевистики»

Остановимся вкрат-

це на представителях «критического направления» и их

взглядах на раннесредневековую вотчину.

В конце XIX — начале XX в. представителями так

называемой «страссбургской школы» В. Виттихом и

Ф. Гутманом была сделана попытка подвести новую

базу под вотчинную теорию. С этой целью они поста-

вили под сомнение вопрос о коренных изменениях в со-

циальных отношениях раннего средневековья в резуль-

тате закрепощения свободных общинников и утери ими

земельной собственности; во-вторых, объявили вотчину

исконной формой экономической жизни германских пле-

мен. Предшествующих сторонников вотчинной теории

Виттих и Гутман критиковали прежде всего за взгляд

на происхождение вотчины как на результат переворота

в социально-экономических отношениях раннего средне-

вековья. Несколько по-иному критиковали и исправляли

вотчинную теорию Г Каро, Г Зелигер и Г Белов. Они

выступили против чрезмерно высокой оценки значения

вотчины раннего средневековья, в особенности же против

того, что в эту эпоху развитие вотчины происходило за

счет ликвидации свободного крестьянского землевладе-

ния и что оно привело .к почти полному исчезновению

свободного крестьянства.

Г Каро старался доказать, что в каролингский пе-

риод не было установлено безраздельное господство

вотчины и не исчезло свободное крестьянство. По его

утверждению, свободное крестьянство сохранило свое

социальное значение в жизни немецкой деревни и в по-

следующие времена.

Г Зелигер пришел к выводу, что, во-первы^, вотчи-

на в раннее средневековье не является совершенно не-

зависимой организацией, «государством в государстве»,

во-вторых, внутренний строй вотчины нельзя рассмат-

ривать только как воплощение несвободы; вотчинные

отношения были вполне совместимы с сохранением лич-

ной свободы лиц, втянутых в эти отношения.

А. И. Данилов. К критике допшиаиской концепции ранне-

средневековой вотчины. Сб. «Средние века», вып. IX. М., Изд-во

АН СССР, 1957, стр. 9.

170

Г Белов .выступил против теории вотчинного проис-

хождения города и .связанных -с ним .институтов; он

также отрицал вотчинный характер ремесла раннего

средневековья и считал неправильным недооценивать

значение торговли в эту эпоху.

И, наконец, Дошл, защитник вечного существования

не только собственности, но и капиталистических отно-

шений, историк, больше всего испытавший на себе влия-

ние идеологии империализма, обобщил и продолжил

разработку взглядов сторонников «критического направ-

ления» на вотчину раннего средневековья. В своей книге

«Хозяйственное развитие каролингской эпохи» и в по-

следующих работах Допш высказывал надежду, что они

вызовут «всеобъемлющий пересмотр» распространенных

взглядов на основы хозяйственной жизни средневековья.

При этом Допш больше всего основывал свои претен-

зии на новом материале источников. Ему действительно

•нельзя отказать в знаінии материала; и однако это не

мешает ему быть типичным представителем самых реак-

ционных тенденций буржуазной историографии эпохи

империализма.

Прежде всего Допш решительно отвергает представ-

ление о том, что крупные вотчины -возникли только в

VIII—IX вв.; эта теория якобы предполагает слишком

много слепого и наивного доверия. Процесс образова-

ния вотчины протекал, по его мнению, на протяжении

многих столетий, можно сказать, с тех пор, как сущест-

вует королевская власть, церковь и знать. Но и на про-

тяжении раннего средневековья, продолжает Допш, вот-

чина не уничтожила мелкую свободную земельную соб-

ственность.

В «Хозяйственных и социальных основах европей-

ского культурного развития» Допш поставил целью до-

казать непрерывность исторического развития от эпохи

Римской империи до іраннего средневековья. Выступая

против марксистского учения о формациях как качест-

венно отличных системах производственных отношений

и принимая некоторые положения историков «критиче-

ского направления», он считал, что вотчина была искон-

ным институтом у германских племен, а соприкоснове-

ние ее с римскими аналогичными явлениями только

укрепило ее, и, так как римские отношения были более

развиты, римское влияние стало преобладающим и в

171

раннее средневековье. Вотчина существовала еще у

древних германцев, и -она ничем не отличается от круп-

ных поместий римских времен, так сказать, -продолжая

их. Вотчина не связана с крепостным состоянием кре-

стьянства. Наконец, нельзя рассматривать раннефео-

дальную вотчину как господство натурального хозяйст-

ва. Последнее утверждение вылилось у Допша в его по-

ложение о «вечности капитализма». «Капиталистический

дух» он нашел и в вотчинных хозяйствах раннего сред-

невековья, опираясь при этом на положение Белова о

существовании в раннем средневековье свободного, не

связанного с вотчиной ремесла и о широком участии

вотчинников в торговле.

Нам нет нужды здесь критиковать каждого из пред-

ставителей так называемого «критического направле-

ния»; это уже сделано в книге А. И. Данилова

. Доста-

точно остановиться на критике взглядов Допша, тем

более что эти взгляды представляют собой до известной

степени чисто механическое соединение наиболее не-

приемлемых с нашей точки зрения положений как ста-

рой вотчинной теории, так и іряда утверждений истори-

ков «критического направления».

Итак, резюмируем основные положения Допша.

В каролингский период происходило лишь дальней-

шее развитие крупных вотчин, которое не свидетельст-

вовало ни о каком перевороте в социально-экономиче-

ских отношениях. Сводить роль крупных вотчин только

к вытеснению ими мелкого свободного землевладения

и к закрепощению крестьян, усматривать в крупных вот-

чинниках только угнетателей, было бы, по мнению Доп-

ша, ошибкой. Крупная вотчина, наоборот, создала воз-

можность социального и экономического подъема низ-

ших классов. Вотчинное землевладение, по егр мнению,

не только сосуществовало с мелкой свободной земель-

ной собственностью и свободным крестьянством; вотчи-

на, пр утверждению Допша, была источником социаль-

ного и экономического благосостояния мелких земле-

дельцев.

Допш решительно отвергал представление о нату-

ральном характере вотчинного хозяйства. Вотчина, кото-

См. А. И. Данилов. Проблемы аграрной истории раннего

средневековья в немецкой историографии конца XIX — начала XX в.

М., Изд-во АН СССР, 1958.

172

рая состояла из разбросанных по разным местам бар-

ских дворов и тянущихся к этим дворам крестьянских

держаний, не могла быть замкнутым комплексом. Она

не могла обойтись без применения наемного труда, ши-

роких торговых связей и денежного обращения. Кроме

того, наличие как внутри вотчины, так и за ее пределами

развитого ремесла, наемного труда, оживленных торго-

вых связей, городской жизни, непрерывно существовав-

шего со времен Римской империи денежного хозяйст-

ва, — все это, по мнению Допша, делает неправомерным

предположение о господстве натурального хозяйства в

экономике средневековья. Но Допш идет дальше. Он

утверждает, что раннему средневековью уже были свой-

ственны капиталистические отношения. Историк-эконо-

мист, считает Допш, должен исходить из признания

исконного существования самых различных экономиче-

ских форм на всем протяжении существования любого

народа. Нельзя утверждать, говорит Допш, будто бы

все новое всегда должно было возникать во враждебной

противоположности к предшествующим состояниям.

Нельзя, пишет Допш, и в этом сказывается принципиаль-

ное отрицание им материалистического понимания исто-

рии, разграничивать и определять те или иные историче-

ские эпохи, исходя из предположения, что каждая из

них характеризуется господством определенных эконо-

мических принципов

. Из этих положений Допш де-

лает вывод о вечности капитализма как в прошлом, так

и в будущем, политически обнадеживая буржуазию и

выступая против марксистского утверждения об истори-

ческой неизбежности гибели капитализма. «Капиталисти-

ческий дух» существовал уже во Франкской империи.

Этот дух свойствен не только новому времени; он встре-

чался уже в древнем мире, и он также не чужд средним

векам; даже в раннее средневековье, по мнению Допша,

существовали большие капиталистические предприятия.

Доказательства, которые Допш приводит в подтверж-

дение своих взглядов (а они кажутся чрезвычайно мно-

гочисленными, ибо Допш большой знаток источников и

письменных, и вещественных, добытых археологией),

свидетельствуют о том, что Допш не столько делает вы-

воды из фактического материала, сколько путем иногда

А. И. Д а н и л о в. К критике допшианской концепции... стр. 13.

173

весьма произвольного его истолкования выискивает фак-

ты в подтверждение принятых им заранее теорий. С

этой точки зрения его метод извлечения из источников

исторических данных, несмотря на призывы Допша к

необходимости критики источников, никак не может

считаться обогащающим науку. Что же касается его

синтетических обобщающих построений, то всякий, кто

читал его работу «Натуральное хозяйство и денежное

хозяйство», становится просто в тупик перед упрощен-

ностью и наивностью его теоретического мышления.

Необходимо все же подробней разобрать взгляды

Допша на феодальную вотчину, и прежде всего дать

общую оценку его положения о «вечности капитализма».

Конечно, Допш не решается утверждать, что в ран-

нее средневековье существовали такие же предприятия

капиталистического типа, как и в новое время. Такое

утверждение было бы очевидной нелепостью. Он, правда,

говорит, что всякая ведущаяся в большом объеме торговля

тяготеет к капиталистическому строю, и готов видеть

капитализм там, где налицо товарно-денежные отноше-

ния. Однако для него развитие товарного обращения и

денежного хозяйства не является достаточным условием

существования капитализма. Сущность капиталистиче-

ского хозяйства он вслед за Зомбартом видит в «капи-

талистическом духе», который выражается в стремлении

к увеличению богатства, в стяжательской и предприни-

мательской деятельности. Поэтому крупные вотчины

раннего средневековья для него — капиталистические

предприятия, и крупные вотчинники —предприниматели

и капиталисты. Они стремились увеличить размеры сво-

ей собственности, они в неурожайные годы скупали по

дешевке зерно у своих держателей, а затем продавали

его по повышенным ценам, спекулируя на Народной

нужде; они весьма часто старались увеличить производ-

ство сельскохозяйственных продуктов с целью продажи

их на» рынке. Однако эти постоянно повторяемые Доп-

шем аргументы в пользу «средневекового капитализма»

абсолютно не выдерживают критики с точки зрения

марксистского понимания таких явлений, как натураль-

ное хозяйство или капиталистический способ производ-

ства. С точки зрения марксистского понимания истории

лишь капиталисты являются представителями произво-

дительного богатства, и лишь механизм капиталистиче-

174

ского воспроизводства требует непрерывного расшире-

ния производства, тогда как феодалы являются пред-

ставителями потребляемого богатства, и сам механизм

воспроизводства феодального натурального хозяйства не

требует постоянного расширения производства.

С точки зрения марксистского понимания натураль-

ного хозяйства утверждение, что данное хозяйство, на-

пример, феодальная вотчина, является натуральным по-

тому, что оно ничего не продает и не покупает, не яв-

ляется достаточным. Такое определение отражает лишь

внешнее проявление натуральности хозяйства, но не ее

сущность. Исследуя феодальную ренту и формы ее раз-

вития, Маркс дает следующее определение натурально-

го хозяйства. Хозяйство является натуральным, если

«условия хозяйствования целиком или в подавляющей

части производятся в самом хозяйстве, возмещаются и

воспроизводятся непосредственно из его валового про-

дукта»

. Из этого вытекает ряд следствий. Во-первых,

в таком хозяйстве труд земледельческий соединяется с

ремесленным трудом, который подчинен первому; во-

вторых, феодальная рента не принимает форму приба-

вочной стоимости, а поступает феодальному собствен-

нику в натуральной форме (барщина, натуральный об-

рок). Отдельные работы и продукты, говорит Маркс,

«входят в круговорот общественной жизни в качестве

натуральных служб и натуральных повинностей. Непо-

средственно общественной формой труда является здесь

его натуральная форма, его особенность, а не его

всеобщность, как в обществе, покоящемся на основе то-

варного производства»

. Феодальная собственность, вы-

ступавшая, по определению классиков марксизма, как

«земельная собственность вместе с прикованным к ней

трудом крепостных»

, в средние века закрепляла нату-

ральный характер всей экономической жизни. Конечно,

в это время существовали и обмен, и некоторые элемен-

ты товарного хозяйства, как это видно даже из таких

ранних документов, как «Capitulare de villis», но кон-

статируемые в отдельных случаях торговые сделки не

нарушали натуральный характер феодальной вотчины

и не разрушали производственных отношений феодализ-

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 359.

Там же.

К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 23.

175

ма, поскольку воспроизводство условий труда, в том

числе и рабочей силы, продолжало осуществляться в

пределах самого хозяйства. Все источники говорят нам

о том, что в вотчине раннего средневековья, как трави-

ло, не применялась наемная рабочая сила; рабочая сила

вотчины — крепостные и зависимые крестьяне, в край-

нем случае — дворовые холопы. Те же источники гово-

рят нам о решительном преобладании барщины и нату-

рального оброка в составе феодальной ренты раннего

средневековья, что опять-таки является красноречивым

свидетельством натурального хозяйства в вотчине ран-

него средневековья, равно как и в крестьянском хозяй-

стве.

Все это говорит нам о том, что общее значение гос-

подского хозяйства в хозяйственном развитии общества

было весьма скромно.

Поскольку хозяйство вотчины держалось на крепост-

ном труде крестьян и земля вотчины обрабатывалась

крестьянским живым и мертвым инвентарем и ©следст-

вие этого процесс производства имел индивидуальный

характер, то развитие производительных сил осуществ-

лялось через мелкое крестьянское хозяйство. Причем,

если известное развитие производства имело место и в

господском хозяйстве феодала, то оно осуществлялось

за счет крестьянского инвентаря и крестьянского труда,

затрачиваемого не как общественно-комбинированный,

а как индивидуальный труд. До известной степени ор-

ганизующее значение крупная вотчина имела лишь в

тех случаях, когда сказывалась необходимость простой

кооперации, например .при расчистке леса, осушении бо-

лот и т. д., но опять-таки и в данном случае на сцену

выступала скорее община, чем вотчина, которая дейст-

вовала и в данном случае не столько как производствен-

ная организация, сколько как организация лсі присвое-

нию и распределению феодальной ренты.

Преувеличивает Допш и социальную роль ранне-

средіГевековой вотчины, несмотря на то, что он крити-

чески относится к подчеркиванию этой роли другими

сторонниками вотчинной теории. Он считает, что вотчина

вызвала к жизни «ассоциацию и социализацию» зависи-

мых от нее людей, ранее изолированных друг от друга.

Говоря так, Допш хочет подчеркнуть социальную роль

вотчины, старается увидеть в ней организацию, вопло-

176

щающую ів себе заботу об общественном благе. И в этом

отношении он іпошел дальше, чем прежние сторонники

вотчинной теории, вроде Инамо-Штернегга, который

утверждал, что крупное вотчинное хозяйство, сменившее

«однообразное и экстенсивное» хозяйство мелкого зем-

ледельца, служило не только личному обогащению вот-

чинника, но и открывало широкие пути «национальному

производству».

Утверждения Допша подверглись^шішадьноДисаііря-

прп/тиіипйзритике

p,n

RPTPKHx ученых Так, заявление Доп-

ша^об'особо благотворной роли церковных вотчин, о

том, что подчинение мелкого люда вотчине было якобы

благодеянием для мелких земледельцев, было опроверг-

нуто Н. П. Грацианским

, который показал, что практи-

ка так называемых traditiones, дарений мелкими земле-

дельцами своих участков монастырям была формой под-

чинения их церковной вотчине и превращения в крепост-

ных церкви. Частая практика на церковных землях pre-

caria remuneratoria служила целям расчистки и созда-

ния новых культурных земель для церквей и монасты-

рей и, таким образом, тоже была на пользу церкви, а

не мелких земледельцев. Допш готов был доказать да-

же «благодетельность» закрепощения крестьян; ведь

«маленький человек» получал покровительство и защи-

ту от вотчинников. Что же касается фактов закрепоще-

ния, то во-первых, думает Допш, их число сильно преуве-

личено, особенно случаев «самозакрепощения» (когда

мелкий землевладелец отказывался в пользу вотчинни-

ка не только от своей земли, но и от своей свободы и

превращался, таким образом, в крепостного, получивше-

го свою землю от господина) и, наоборот, прежние ис-

следователи не обращали внимания на частые случаи

отпуска на волю. Уже упоминавшийся А. И. Данилов

подверг все эти утверждения справедливой критике и на

основании документов доказал, что искусственно соби-

раемые Допшем отдельные факты не могут изменить

общей картины тех изменений, которые происходили в

Западной Европе в раннее средневековье: роста фео-

дальной собственности и постепенного превращения ово-

См. Н. П. Грацианский. «Traditiones» Каролингской эпохи

в освещении Допша. Сб. «Из социально-экономической истории за-

падноевропейского средневековья». М., Изд-во АН СССР, 1960.

10 с. д. Сказкин

177

бодных аллодистов-общинников в класс средневекового

крепостного крестьянства.

Теперь наша задача заключается в том, чтобы на

конкретном материале проиллюстрировать те общие по-

ложения, которые были развиты выше. Легче всего это

сделать на примере двух стран средневековой Европы —

Англии и Франции, которые изучены лучше, чем осталь-

ные, и при этом русскими и советскими историками, сде-

лавшими немало для того, чтобы осветить, например,

историю поземельных отношений и историю крестьян-

ства в этих странах. Такая иллюстрация позволит нам

ярко и конкретно показать, чем была вотчина в ранее

средневековье и каковы 'были изменения в ее структуре

іи в судьбе крестьянства как класса во второй іпериод

развития феодализма.

Итак, выше мы видели, что каждая страна в Европе

в средние века представляла собой систему вотчин, и

с этой точки зрения вотчина была воплощением фео-

дального способа производства. Она была не производ-

ственной организацией .или, лучше сказать, была ею

лишь в той мере, в какой она была воплощением фео-

дального способа производства в целом, будучи его ин-

дивидуальным проявлением. Подходя с этой точки зре-

ния, мы отмечаем наиболее общие и существенные чер-

ты этой организации; но такой путь рассмотрения вот-

чины не является единственным. Изучая любую вотчи-

ну, взятую как конкретную реальность, и подходя к ней

с точки зрения интересов ее собственника, лорда, сеньо-

ра, представителя господствующего класса феодалов,

мы рассматриваем вотчину как организацию, принося-

щую доход ее владельцу, т. е. как организацию для по-

лучения феодальной ренты и как организацию распреде-

ления феодальной ренты среди представителей господ-

ствующего класса. •

В книге «Исследования по аграрной истории Англии

XIII в.» академик Е. А. Косминский говорит: «Классиче-

ская теория рассматривала аграрную Англию как сово-

купность более или менее однообразно построенных Ма-

йоров. «Описания английских деревенских порядков изу-

чаемой нами эпохи всегда предполагают, что страна раз-

делена на маноры...— цитирует автор мнение П. Г. Ви-

ноградова,— Возьмем ли мы Книгу Страшного Суда,

Сотенные Свитки (так называемые Rotuli Hundredo-

178

rum —важный источник XIII в., содержащий в себе опи-

сания маноров — С. С.) или вотчинную опись какого-

нибудь монастыря или опись земель, принадлежавших

умершему лорду,— всюду імы встречаемся с тем же ти-

пическим строем». Типический манор совпадает с виллой

и в силу этого представляет сельскую общину. Во главе

манора стоит лорд (единичный или коллективный), ко-

торый держит манор от короля или от другого лорда.

Манор делится на две основные части: домен, обрабаты-

ваемый барщинным трудом крестьян, составляющий

чаще всего

/2—Ѵз территории манора, и земля (держа-

ния) крестьян-вилланов; сюда присоединяются еще сво-

бодные держания, составляющие «узкую кайму» на тер-

ритории манора. Каждый манор представляет особую

хозяйственную единицу, управляется старостой и при-

казчиком, имеет курию и составляет ежегодно отчеты.

Эта система, еще не вполне установившаяся в Книге

Страшного Суда, принимает завершенный вид в Сотен-

ных свитках. «Если мы сравним градации зависимости

(в Книге Страшного Суда) с хорошо округленными и

компактными манорами Сотенных свитков,— говорит

Виноградов,— нас поразят успехи унификации и подчи-

нения»

Однако, указывает Е. А. Косминский, затративший

много труда на систематическое изучение Rotuli Hundre-

dorum, еще Мэтланд показал, насколько такой взгляд

Виноградова не соответствует действительности и в ка-

кой мере эта действительность сложнее, чем думал Ви-

ноградов. В маноре может не быть господского двора,

господской земли, в ней может не быть свободных дер-

жаний, в нем может даже не быть вилланов и виллан-

ской земли; в маноре может не быть курии. Манор мо-

жет быть огромен и включать ряд деревень, к нему мо-

жет принадлежать ряд сотен, но он может представлять

собой и маленький клочок земли. Даже как единица

хозяйственного управления манор не имеет точных и

определенных признаков. Если этот взгляд Мэтланда и

является чрезмерно скептическим, замечает Е. А. Кос-

минский, то он все же правильно отмечает крайнюю

сложность и разнообразие структуры английской вотчи-

ны XIII в.

Е. А. Косминский. Исследования по аграрной истории

Англии XIII в. М.— Л., Изд-во АН СССР, 1947, стр. 121.

11*

179