Сказкин С.Д. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в Средние века

Подождите немного. Документ загружается.

ной покров равнин, крестьяне долин Дофинэ поднялись

на штурм__альпийских лесов»

"""Вторым источником увеличения пашни были осушен-

ные болота (особенно в приморской Фландрии и Ниж-

нем Пуату), а также многочисленные до этого времени

нетронутые пространства, занятые кустарником или ди-

кими травами. «При помощи плуга и мотыги крестьяне

самоотверженно боролись >с густым кустарником, с тер-

новником, с зарослями папоротника и всеми «этими сор-

ными растениями, вцепившимися в недра земли»,— как

рассказывает нам... хроника Мориньи. Создаются новые

деревни, тип построения которых позволяет нам заклю-

чить, что они возникли как раз в течение этих двух сто-

летий»

М. Блок также отмечает, что в связи с расчистками

увеличивалась подвижность населения: крестьяне стара-

лись переселяться на лучшие земли, и эта миграция

местного населения была предшественником дальней-

ших грандиозных колонизационных движений. «В XII—

XIII вв. лимузенны и бретонцы переселялись в лесистый

район на левом берегу нижнего течения Крёза (притока

Вьенны.— С. С.), колонисты из Сентонжа направлялись

в междуречье Гаронны и Дордони»

. Движение коло-

нистов скоро перешло границы Франции. Испанские ко-

роли и феодалы охотно призывали иноземцев, чтобы за-

селить пустые пространства, освобождавшиеся в резуль-

тате изгнания арабов. Многие французы, привлеченные

выгодами, которые предлагались им в хартиях pobla-

ciones, переправлялись из Гаскони через Пиренеи в Ис-

панию. И это было явление, характерное не только для

Франции. «Стремительный натиск германских и нидер-

ландских колонистов на славянскую равнину, освоение

пустынь Северной Испании, рост городов іпо веёй Евро-

пе, распашка во Франции, как и в большинстве сосед-

них стран, обширных пространств, до тех пор не прино-

сивши* урожая,— все это аспекты одного и того же че-

ловеческого порыва. Характерная черта французского

колонизационного движения~по сравнению, например,

с германским состояла, несомненно, в том, что во Фран-

ции (за исключением Гаскони) колонизация была почти

М. Б л о к. Ук. соч., стр. 48.

Там же, стр. 49.

Там же, стр. 53—54.

140

исключительно внутренней, если не считать слабую эми-

грацию;_в;д; время_ крестовых ^походов и отдельные~случаѵГ

ухода^а_земли, завоеванные нормандцами, или в города

Восточной Ещзопы, особенно. Венгрии»

В этих расчистках и передвижениях были заинтере-

сованы как крестьянство, так и господствующие классы.

Первые получали либо лучшую, либо дополнительную

площадь хозяйства, вторые увеличивали количество

•своих подданных и свои доходы. Этим и объясняется

деятельное участие в выкорчевывании лесов и осушении

болот крупных светских и церковных сеньоров, особен-

но последних. Этим же объясняется и распространение

таких льготных форм держаний, -как французская гос-

тиза и чиншевые держания в Восточной Германии. Эти-

ми льготными условиями сеньоры привлекали новых по-

селенцев, одновременно возлагая на них обязанность

выкорчевки леса или мелиоративных предприятий.

Движение за ірасчистку лесов и подъем целины к

концу XIII в. сокращается и в XIV в. почти прекращает-

ся. О причинах этого явления мы скажем ниже, а те-

перь наша задача заключается в том, чтобы выяснить,

как отразился и отразился ли вообще этот хозяйствен-

ный подъем на других сторонах сельскохозяйственной

деятельности той эпохи.

Если расширение культурной площади, начиная с

XII в., было выражением хозяйственного подъема и

представляло собой явление, в котором этот подъем

проявился прежде всего, то это, конечно, не значит, что

сельское хозяйство в это время прогрессировало только

в этом направлении. И господствующий класс, получив-

ший за время крестовых походов представление о го-

раздо более обеспеченной жизни, и богатые горожане

предъявляли теперь к сельскому хозяйству повышенные

требования не только в количественном, но и в качест-

венном отношении. Отражением этих новых требований

было несомненная интенсификация сельского хозяйства

в районах, близких к городам, особенно большим (по

тогдашним масштабам), возросший с XIII в. интерес к

проблемам сельского хозяйства и после нескольких сот

М. Блок. Ук. соч., стр. 54. Для Западной Германии см. до-

кументы в кн.: «Агрикультура в памятниках западного средневеко-

вья», стр. 348—360.

141

лет почти полного молчания — возобновление агрономи-

ческой литературы

Таков прежде всего трактат философа-схоласта и бо-

гослова Альберта Великого (1193—1280) «О растениях»

в Германии; «Трактат о хозяйстве» Вальтера Хенли (се-

редина XIII в.) в Англии, изданный в 1890 г. вместе

•с двумя анонимными трактатами и «Правилами» Ро-

берта Гроесетеста; трактат испанского араба Ибн Аль

Авама (XII в.) и ряд других, дошедших до нас во мно-

гих рукописях,—факт, свидетельствующий о большом

интересе современников к такого рода литературе. Ха-

рактерно в этом отношении вступление к трактату Хен-

ли: «Это трактат о хозяйстве, некогда составленный

мудрым человеком по имени сэр Вальтер Хенли. Состав-

лен же он затем, чтобы людей, имеющих землю и дер-

жания и не знающих всех отраслей хозяйства, обучить

обработке земли и уходу за скотом, отчего смогут полу-

чить великое богатство те, кто услышат эти поучения и

будут поступать согласно с ними»

Наиболее полным трактатом этого времени являет-

ся трактат «Opus ruralium commodorum» («О выгодах

сельского хозяйства») итальянского агронома Пьетро

Крешенци (латин.— Crescentius), написанный в самом

начале XIV в. (около 1305 г.) и дающий довольно пол-

ное представление об агрикультуре Италии XIII—

XIV вв.

Какие же изменения произошли в Европе этого пе-

риода? Во-первых, получают большее распространение

железные орудия (или их детали из железа). Они ста-

новятся доступными даже для крестьянского хозяйства.

Это особенно важно отметить по сравнению с ранним

средневековьем, когда, как говорит Дюби, термин faber

или fabricius (кузнец) стоял в одном ряду с ювелиром,

настолько важна его работа и настолько дорог мате-

риал, из 'Которого он изготовляет изделия. (Названный

выше автор приводит пример большого королевского хо-

зяйства в Аннап, на границе Фландрии и Артуа в X в.

в котором немногочисленные металлические орудия пе-

речислены поштучно. Это — две косы, два серпа, две мо-

Единственный оставшийся от этого времени трактат Неккама

относится к концу XII в. (около 1180 г.).

«Агрикультура в памятниках западного средневековья»,

стр. 190.

142

тыги и несколько топоров. Для всех остальных работ

употребляются деревянные инструменты, которые даже

,не перечисляются

.) Во-вторых, гцюиощдит ідапьдейшее

распространение трехполья и, что особенно важно для

'эТОго времени, постепенная ликвидация чистых паров.

Однако для этого были необходимы определенные усло-

вия и прежде всего удобрения. На крестьянских держа-

ниях были участки— сады, на которых использовались

повышенные удобрения. Удобрять в таких же размерах

более обширные площади пашни было невозможно —

нехватало навоза. Поэтому еще римские писатели ука-

зывали, что лучшим решением этого вопроса является

посадка на паровом поле кормовых растений. Однако

эта практика была возможна при таком содержании

скота, когда сохраняется большое количество навоза.

В средние века помимо нехватки навоза препятствием

к ликвидации паров были еще общинные обычаи, на-

пример, обязанность выгона всего скота общины на па-

ровые поля (vaine pature во Франции). И, наконец,не-

обходимо, чтобы спрос на кормовые растения был доста-

точно высок вообще и чтобы они шли не только на корм

скоту. В то время все эти условия были налицо лишь в

немногих передовых странах, главным образом в окру-

гах быстро развивающихся городов, например, в Север-

ной Италии, Фландрии. В Северной Италии устойчи-

вость римских традиций и наличие большого числа

развитых городов позволили поднять агрикультуру и

прежде всего садоводство. Во Фландрии благодаря

климату и плодородию польдеров процветало живот-

новодство и навоз был всегда в изобилии. Эти обстоя-

тельства ускорили здесь распашку общинных угодий,

лесных земель и пастбищ. Правда, исчезновение лесоіВ и

пастбищ сократило базис животноводства, но именно

сокращение естественных кормов заставило усиленно

заниматься разведением кормовых растений. Во Фланд-

рии паровые поля уже ік концу XIII в. засевались кор-

мовыми травами или турнепсом и животноводство по-

лучило новую базу. В других местах в XIII в. мы тоже

иногда встречаемся -с фактом ликвидации паров. В Нор-

мандии, например, в одном договоре от 1275 г. мы встре-

G. D u b у. L'economie rurale et la vie des campagnes dans ГОс-

cident medievale. vol. II. Paris, 1962, pp. 77, 280.

143

чаем требование, чтобы съемщик по пару сажал бобы.

Но полная ликвидация паров часто казалась в это вре-

мя злоупотреблением, и в северошвейцарских Weislhii-

mer мы находим прямое запрещение конверсии паровых

полей в пашню. В Германии примеры паров дают так

называемые егартены и коппельгартены

В XIV в. Пьетро Крешенци начал пропаганду зелено-

го удобрения; а уже в XVI в. венецианец Барелло в

своем «Ricordo d'agricoltura» вел систематические

расчеты севооборота, в котором кормовые растения

должны были заменить пары.

Другими важными усовершенствованиями в связи с

дальнейшим распространением трехполья было более

широкое применение тяжелого плуга на колесах, упот-

ребление лошади в качестве тяглого животного и по-

степенное вытеснение видов полбяных пшениц (triticum

spelta) пшеницами мягкими (triticum vulgare).

У английских писателей XIII в. мы находим расче-

ты выгодности трехполья в сравнении с двухпольем

Плуговая запряжка, которая может обработать 160 ак-

ров при двухполье, при трехполье могла бы обработать

180 акров. Английские агрономы устанавливали норму

первой пахоты

/в акра в день и повышали ее до 1 акра

для второго пропахивания. Затем они высчитывали, что

в 44 недели (за вычетом 8 недель праздников и других

дней, свободных от работы) по 6 рабочих дней в неделю,

одна плуговая упряжка может выполнить три вспашки

80-ти акров под хлеб (при двухполье— 160 акров), или

две вспашки 60-ти акрам озимого посева и одну вспаш-

ку 60 акров ярового посева (при трехполье— 180 ак-

ров). Таким образом, преимущества трехполья для

них совершенно очевидны и этот пример расчета свиде-

тельствует о том, что трехполье прочно укрепилось в

английской практике XIII в. Использование вместо во-

лов в качестве тяглого животного лошади (явление,

распространенное во второй период средневековья) тоже

предполагает трехпольную систему, так как необходи-

мые для корма лошади овес или ячмень — яровые сор-

та зерновых культур. Впрочем, следует заметить, что

«Агрикультура в памятниках западного средневековья», стр.

192—193.

Там же.

144

яровые посевы возможны и при двухпольной системе, и

как раз ів Англии в XIII в. двухполье, по-видимому, еще

преобладало, хотя и уступало постепенно трехполью.

Двухпольная система была доминирующей на известко-

вых почвах и на не очень плодородных возвышенностях

юго-запада, в то время как более богатые почвы на

большей части острова были под трехпольем. Имеются

сведения, что переход от двухполья к трехполью идет,

правда, медленно с конца XIII — начала XIV в. и

только с XVI в. такой переход становится более или

менее повсеместным (хотя в XVI в. это уже переход не

к трехполью, а к более сложным системам).

Поскольку дело идет о замене рала плугом, то здесь

возникают две проблемы; происхождение плуга (об этом

мы уже отчасти говорили в первой части работы); про-

исхождение и применение отвала. Надо с самого нача-

ла заметить, что и тот, и другой (колесный плуг и плуг

с отвалом) лишь постепенно распространяются в сред-

ней зоне Европы. Бедность крестьянства, основного про-

изводителя хлеба в средние века, препятствовала улуч-

шению орудий производства и обусловила длительное

сохранение двух отличительных черт в сельском хозяй-

стве средневековья: преимущественную запашку легких

почв и употребление в течение долгого времени различ-

ных форм рала, а не тяжелого плуга на колесах.

Мы уже говорили, что тяжелый плуг на колесах был

известен еще римлянам. «Варвары» тоже знали его, и

даже возможно, что он был ими (или по крайней мере

галлами) изобретен и применялся спорадически на тя-

желых землях (например, в Англии с упряжкой в 4 па-

ры волов). Но как обычное орудие для вспашки земли

он распространялся очень медленно. Во второй полови-

не XI в. так называемый «Парижский Словник» Жана

Гарланда, описывая плуг, не упоминает колес. В Англии

и в Северной Франции рало как обычное орудие для

пахоты изображается в манускриптах вплоть до XIII—

XIV вв., в средней Франции — вплоть до XV в. В вал-

лонской части современной Бельгии наличие и в наши

дни мест, в пределах которых колесный плуг называется

еггёге (например, еггёге a roulette-charrue, ср. лат. arat-

rum), свидетельствует о долгом существовании антично-

го рала в этом консервативном по своим обычаям райо-

не. Древний плуг скоттов, существовавший кое-где в

10 с. д. Сказкин

145

Шотландии еще .в XVIII -в., по свидетельству 1793 г.,

«настолько плох, что он не заслуживает описания», и

этот плуг никогда не был колесным. Похоже на то, что

это было не обычное легкое рало, а какое-то тяжелое

орудие, движимое многопарной упряжкой волов. Надо

заметить, что подобный бесколесный тяжелый плуг

(swing) еще и до сих пор употребляется на глинистых

почвах Англии. Мелкие хозяйства вообще долго пользо-

вались ралом. Еще в XVI в. английский агроном Фиц-

герберт писал, что плуг на колесах кажется ему значи-

тельно более дорогим, чем другие виды плугов. Да и

вообще он не всегда склонен к тому, чтобы считать плуг

лучше, чем простое 'рало. И действительно, еще в нача-

ле XIX в. в одной части Бэкингемшира конкурировали

два вида плугов: деревянный бесколесный и железный

•колесный; зимою и ранней весной почва бывает здесь

настолько влажной и мягкой, что колеса вязнут и по-

этому чаще употребляется первый из них. На легких

почвах вообще рало более употребительно вплоть до

нашего времени. В Артуа, например, употребляется сорт

рала с длинным, легко вынимающимся из земли сошни-

ком, причем у него нет ни ножа, ни колес, и употреб-

ляется такое рало для пропашки и удаления сорняков.

Что касается отвала, то он появился у плуга значи-

тельно позже, чем колеса. На знаменитом ковре в Вау-

eux (XI в.) его изображение весьма неопределенно. Он

с трудом признается на Дрезденском манускрипте Сак-

сонского Зерцала. Существование его вполне доказано в

Северной Франции лишь к середине XV в., в Англии — в

XIV или в XV вв. Вначале это простая деревянная

планка, которую можно было применять только на поч-

вах некаменистых, и в таком виде он был распространен

в XIV в. во Фландрии. Однако в таком виде -.вследствие

своего несовершенства он лишь частично использовался

в XV ів. В одной и той же германской рукописи около

1480 г. можно видеть рало «с цепами» и плуг с отвалом.

Несколько позже немецкий агроном Хересбах объяснил,

что отвал употребляется там, тде почва тяжелая; приде-

лываются крылья к правой части сошника, которые пе-

реворачивают подрезанный дерн; эти крылья неподвиж-

ны и, повернув плуг, можно перенести подрезанный дерй

в другую сторону. Технические условия усовершенство-

вания плуга были вызваны тем обстоятельством, что

146

требовалась более частая вспашка земли. В XI—XIII вв.

стали делать под озимое «вместо двух вспашек — три.

В XV в. ,под озимое делали уже четыре вспашки, а под

яровое — две. Таков по крайней мере был порядок в

больших и лучше оборудованных хозяйствах. В мелких

же продолжал господствовать дедовский обычай вспаш-

ки ралом.

Не будем здесь подробно останавливаться на послед-

нем из указанных выше изменений, характерном для

второго периода средневековья: на изменении ассорти-

мента зерновых культур; изменении, выразившемся в

постепенной замене полбяных сортов пшеницы совре-

менными сортами, т. е. мягкой пшеницей (triticum vul-

gare) и тзердой пшеницей (triticum turgidum). Специа-

листы отмечают, что такое явление наблюдается повсю-

ду в Европе, и к концу XV в. полбяная пшеница оста-

лась лишь в отдельных районах Швабии и Швейцарии

и на наименее плодородных землях Бельгии и Испании.

Мягкая пшеница завладела всей центральной частью

Европы. Уже в договорах XIII в. мы встречаем требо-

вание засевать возможно большую часть площади этим

сортом пшеницы. Но изменение сортов зерновых не

было единственным изменением в зерновом хозяйстве

развитого средневековья. Этот период знает и появле-

ние новых, весьма важных зерновых культур. Таким

растением была, например, гречиха, которая появилась

и быстро распространилась в Европе около XV в. Она

была занесена, по-видимому, монголами с Дальнего

Востока. Первое упоминание о ней мы встречаем в Мек-

леінбурге около 1436 г.; после этого она быстро распро-

странилась по всему Западу. В Нормандии она стала

известна около 1496 -г., в Британии — около 1500 г. и там

она ско,ро заняла важное место в питании. Она хорошо

росла на осушенных болотах, на местах, расчищенных

от кустарника и вереска, на осушенных полях или на

сгоревших торфяниках. В 1536 г. натуралист Де Ляруэль

мог утверждать, что, хотя гречиха появилась лишь в по-

следнее время, она уже .распространилась по всей Фран-

ции.

Мы видели, что в древности и в раннее средневековье

в плуг или в рало обычно впрягались волы; на легких

почвах бедняки употребляли для этой цели коров и

ослов. Вол был незаменимым работником вплоть до тех

Ю*

147

времен, когда было совершенно нововведение, о полез-

ности которого современники этого события много спо-

рили и против которого не раз возражали, — речь идет

об использовании на полевых работах лошадей.

Лошадь как тяглое животное встречается издавна.

Во второй іполовине XI в. Жан де Гарланд в своем Слов-

нике, перечисляя части плуга, упоминает о «juga in quibus

boves trahunt», но тут же говорит об epiphia equina (мяг-

кий хомут) и поясняет: «epiphia dicuntur collaria eqou-

rum». Возможно, что лошадь использовалась и на зем-

лях Парижского района; в последующие столетия ее

применение здесь становится всеобщим и в текстах

XV столетия о воле, как о тяглом животном на пахоте,

упоминается редко. Около 1450 г. Жиль де Бувье про-

тивопоставляет .районы, где применяются лошади —

Шампань, Орлеан, район Шартра, тем районам, где

употребляются волы — Анжу, Мэн и Бретань. В Верх-

ней Нормандии в это же время лошадь в качестве живой

-силы на сельскохозяйственных работах наиболее упот-

ребительна. Врверной Фрянттицпроияо тп^мпт ти пол-

ная замена волов_ лошадьми. Однако загіа^центр и юг

Фр ан дни зн а іот толь ко волов. ВХГІПв. лошади упоми-

наются не раз в разного рода документах, относящихся

к юго-западной части Германии. В общем же в боль-

шинстве стран, где употребляются волы, мы встречаем

двухполье, часто в комбинации с бедными почвами, не

производящими достаточно зерна для корма лошадей.

Но даже в странах с волами лошадь как тяглая сила

ценилась очень высоко. В Эльзасе и некоторых других

районах мы встречаем добавочную упряжку, в которой

к различным видам волового ярма припрягаются впере-

ди одна или две лошади. В Оверни и на юго-востоке

Франции место вола^иногда занимает мул. Следует от-

мётйтьГ что

применение "лошадей начинается главным

образом в крупных хозяйствах феодалов. Отсюда лоша-

ди ітереходят и" в"хозяйства крестьян. В одном документе

от~1471 г. из Нижнего крупныи'собственник усту-

пает испольщику участок (borde) и снабжает его двумя

лошадьми для его обработки.

В Южной Европе в использовании тяглой силы жи-

вотных различались Италия и Испания. Италия—волы

и около XV в. буйволы (buffalo); буйволы встречаются

в районе Рима и вообще там, где тяжелые земли делают

148

их наиболее -подходящим работником. В Испании, ве-

роятно, под французским влиянием повсюду распрост-

ранен ,мул, — факт, на который жалуются писатели

XVII—XVIII вв. В Германии лошадь, введенная прежде

всего в крупных поместьях юга и в Рейнской^ области,

едва ли до конца XV в. стала распространенным

видом тяглого скота. В Англии волы, настойчиво за-

щищаемые агрономами, были так же распространены,

как и лошади; их применение зависело от местности, а

также от размеров и богатства хозяйства. Здесь мы

встречаем упряжку в 4 пары волов, упряжку в 4 вола

и 4 лошади и даже в 6 волов и 2 лошади. Английские

агрономы XIII в. подробно обсуждают .вопрос относи-

тельной выгодности той и другой тяглой силы. Лошадь

ест много овса, она должна быть подкована; вол же не

нуждается в этом. Жилю де Бувье кажется забавным,

что в Ломбардии волов подковывают, как лошадей.

Поэтому, по подсчетам писателей XIII в., иметь лошадь

стоит в три-четыре раза дороже, чем вола. Далее — вол

более терпелив и вынослив; 'если он стар, то его можно

продать на мясо, тогда <как у лошади ценна только

шкура. (Они, эти агрономы, могли бы прибавить, что

волы менее склонны к заболеваниям, чем лошади, и

что их упряжь стоит дешевле.) Некоторые из них не

колеблются, предпочитая вола, исключая работу на ка-

менистых почвах, где неподкованный вол может покале-

чить ноги. Что же касается того, что лошадь движется

быстрее, то именно это убеждает их, что вол предпочти-

тельнее лошади; они считают, что добросовестный па-

харь не допустит, чтобы лошадь шла быстро. Автор

анонимного «Трактата об сельской экономии» пря-

мо говорит, что пахарь «не потерпит, чтобы плуг, в ко-

торый впряжены лошади, шел быстрее, чем плуг с

быками».

Французские агрономы XVI в., наоборот, придавали

большое значение скорости движения лошади. По их

мнению, лошадь дает работы за день столько же, сколь-

ко три или четыре вола. В сыром умеренном климате

время работы часто имеет решающее значение. Хозяин

готов заплатить дороже, но не тянуть с пахотой, ибо от

этого зависит его урожай. Так говорит Оливье де Серр,

и это объясняет нам, почему в районе Парижа лошадь

полностью вытеснила вола.

149