Сидихменов В.Я. Маньчжурские правители Китая
Подождите немного. Документ загружается.
Во дворце запрещалось есть говяжье мясо: считалось большим грехом
убивать рабочий скот. Поэтому пища в основном состояла из свинины,
баранины, дичи, домашней птицы и овощей. Подали свинину в различных
видах: вырезку, холодную свинину, нарезанную тонкими ломтиками,
свинину со специальным соусом, свинину с нарезанными ростками бамбука,
свинину, приготовленную с вишней и луком. Затем принесли оладьи с
яйцами, грибы, свинину с капустой, брюкву. Домашняя птица и баранина
были приготовлены разными способами. В центре стояла широкая чаша с
супом, в котором были цыпленок, утка и акульи плавники. Здесь же рядом
находились тарелки с цыпленком без костей и жареной уткой: они были
посыпаны мелко нарезанными сосновыми иголками, отчего исходил
приятный запах.
Ее величество особенно любила отведать корочку жареного поросенка,
нарезанную мелкими кусочками, а также различные рассолы. В конце
трапезы нам подали кашу, приготовленную из желтого риса и сладких
зерен».
Цыси питала страсть не только к изысканным блюдам, но и к дорогим
и изысканным нарядам и драгоценностям, особенно к жемчугу и нефриту.
Эти бесценные сокровища хранились в 6 тысячах коробок в специальных
комнатах. Среди них выделялся один крупный жемчуг искусной работы —
Цыси носила его в особо торжественных случаях.
Описание сокровищ вдовствующей императрицы и ее роскошных
нарядов приводит в своей книге Дерлин.
«Ее величество ввела меня в комнату, где показала мне свои
драгоценности. С трех сторон эта комната от пола до потолка была
заставлена полками, на которых находилось большое количество коробок из
черного лака — в них хранились всевозможные драгоценности. На
некоторых коробках были наклеены желтые ленты с надписями о
содержимом. Ее величество, указывая на один из рядов коробок,
расположенных с правой стороны комнаты, сказала: «Здесь я храню самые
любимые украшения — их я ношу ежедневно, а в остальных коробках
находятся украшения, которые я ношу только в особых случаях. В этой
комнате около трех тысяч коробок с "драгоценностями. Еще больше коробок
находится в другой комнате, которая охраняется».
Мне было предложено принести пять коробок, стоявших в первом ряду
на полке, и поставить на стол.
Она открыла первую из них, и я увидела необычайной красоты пион,
сделанный из коралла и нефрита, его лепестки дрожали словно живые цветы
- Цыси прикрепила пион к наколке на голове. Затем она открыла другую
коробку и вынула из нее великолепную бабочку, также из коралла и нефрита.
В двух коробках находились золотые браслеты и кольца, отделанные
жемчугом и нефритом. В последних двух коробках были ожерелья из
жемчуга. Таких изумительных вещей я никогда не видела.
Одна из фрейлин принесла несколько платьев-халатов для выбора. Ее
величество осмотрела эти халаты и сказала, что ни один из них ей не
подходит, и велела их унести. Я бросила взгляд на халаты и поразилась их
совершенной красотой, удивительной расцветкой и красочной вышивкой.
Вскоре та же фрейлина вернулась с еще большим количеством халатов, из
которых Цыси выбрала один — цвета морской волны, расшитый белыми
аистами. Она надела его и, осмотрев себя в зеркале, решила, что нефритовая
бабочка ей не подойдет, сказав при этом мне: «Вы видите, я очень
щепетильна даже к мелочам. Нефритовая бабочка слишком зеленая, и она
безобразит мой халат. Положите ее обратно в коробку и принесите мне
жемчужного аиста из коробки номер тридцать пять». Я направилась в
комнату, где находились драгоценности, к счастью, быстро нашла коробку №
35 и принесла ее Цыси. Она открыла коробку, взяла аиста из жемчуга,
обрамленного серебром, и приколола к волосам. Затем надела короткий
розового цвета жакет, разукрашенный вышивками аиста. На ее носовом
платке и туфлях также были вышиты аисты. Знаменитый головной убор
Цыси украшали 3500 жемчугов, различных по размеру и по форме,
изумительного цвета. Когда Ее величество полностью облачилась в свои
наряды, она выглядела словно «дама-аист»».
Наряд Цыси подчеркивал ее несравненное богатство, знатность, блеск
и тонкий вкус. Она любила одеваться в дорогостоящий халат —
специфическое китайское одеяние, напоминавшее длинное европейское
платье, носила накидки, расшитые жемчугом. Голову ее украшала
причудливая прическа с обилием наколок на голове. Для официальных
встреч вдовствующая императрица надевала красивый атласный или
шелковый халат желтого цвета, расшитый золотыми драконами или ярко-
розовыми пионами. Ей не нравился желтый цвет. «Я выгляжу в нем, — с
досадой говорила она, — слишком некрасивой. Мое лицо сливается с
желтым цветом». И тем не менее установленный этикет вынуждал се
соблюдать правила, хотя нередко она их и нарушала.
Для повседневной носки у ней имелось более 300 платьев-халатов,
которые хранились в лакированных коробках, обвязанных желтым шелком.
Каждый халат отделывался жемчугами и нефритовыми камнями.
Зимой Цыси предпочитала носить халаты из атласа с меховой
подкладкой, а летом — халаты из тонкого шелка с вышивками. Рукава халата
расшивались тесемками; на шее императрицы-регентши красовались
изысканные воротнички.
Чаще всего вдовствующая императрица надевала халат из бледно-
зеленого атласа, расшитого иероглифом «шоу» и покрытого драгоценными
камнями. Поверх платья-халата она набрасывала накидку в виде сетки,
сшитую из жемчугов и отделанную кисточками из нефрита. Накидка
затягивалась двумя нефритовыми пряжками. На правом плече с верхней
пуговицы свисал шнурок с 18 большими жемчугами, отделенными друг от
друга плоскими кусочками блестящего прозрачного зеленого нефрита. Возле
этой же пуговицы был прикреплен огромный неяркого цвета рубин, от
которого спускалась желтая шелковая кисточка, увенчанная двумя крупными
жемчугами.
Однажды, готовясь к встрече с иностранными дипломатами, она велела
достать из гардеробной до 30 халатов. Осмотрев все халаты, Цыси нашла, что
ни один из них не годится, и велела принести еще несколько. Наконец она
надела голубой халат, на котором было вышито 100 драгоценных бабочек.
Особое внимание Цыси уделяла головному убору. Обычно на ее
пышных волосах красовалась длинная наколка, отделанная по краям
жемчугом и нефритом с изображением бабочки и летучей мыши (символ
счастья). С левой стороны наколки свисала кисточка из жемчугов, а в центре
красовался нефритовый феникс.
Ее руки украшали два браслета: один из жемчуга, другой — из
нефрита. На пальцах было несколько нефритовых колец. Браслеты и кольца
имели изображения бабочек. Для предохранения длинных ногтей на среднем
пальце и мизинце обеих рук Цыси надевала драгоценные наконечники —
футляры длиною до 8 сантиметров. Ее туфли, украшенные маленькими
кисточками из жемчуга, были расшиты разноцветным нефритом.
Увлекаясь искусственными украшениями, Цыси тем не менее питала
особую страсть к естественным цветом, особенно к белому жасмину. Ее
личные апартаменты, тронные залы, театральная ложа были щедро украшены
всевозможными цветами. Китайцы не ставили срезанные цветы в воду, а
держали их сухими в вазах или горшочках: в таком виде они издавали
больше аромата.
На прическе вдовствующей императрицы в любое время года
красовались живые цветы. Она не разрешала прикалывать живые цветы
молодой императрице-жене Гуансюя и фрейлинам: они могли носить лишь
нефрит и жемчуг. И это мотивировалось тем, что ее придворные женщины
были молодыми и могли обойтись без живых цветов.
Цыси считала себя хорошим каллиграфом: она писала на свитках
кистью и даже щеткой крупные иероглифы, обозначающие «долголетие»,
«счастье», «мир». Такими свитками награждались ее дворцовые фавориты и
даже иностранцы. А чтобы никто не мог спутать ее подарок, на таком свитке
ставилась личная печать Цыси.
Увлекаясь живописью и каллиграфией, Цыси считала себя талантливой
художницей. Она содержала при дворе 18 художников, отобранных как
самых лучших из многочисленных мастеров живописи и портрета. Им
вменили в обязанность рисовать Цыси в разных позах: одну или в окружении
близких. Больше всего она любила позировать перед художниками в образе
богини милосердия Гуаньинь с четками в руке. Свои портреты Цыси дарила
приближенным в знак великого внимания.
Американская художница Катрин Карл в 1904 г. рисовала с натуры
портрет Цыси. Она написала два ее портрета: один остался во дворце, а
другой был послан на выставку в американский город Сан-Луис. Портрет
был вынесен из дворца Цыси с соответствующими церемониями: перед ним
было совершено челобитье, в котором принял участие император Гуансюй.
Посредственная художница К. Карл за один лишь портрет запросила с
Цыси 100 тысяч американских долларов. Портрет пользовался шумным
успехом в США и принес художнице немалый доход.
Катрин Карл была первая европейская женщина, которая длительное
время находилась под одной крышей с Цыси, наблюдала за ней, наиболее
подробно описала ее внешность в книге «С вдовствующей императрицей
Китая». В этом описании сильно чувствуется субъективное восприятие, тем
не менее оно представляет определенную ценность как наблюдение
очевидца.
«Превосходно сложенная фигура с прелестно посаженной головкой на
плечах. Все было при ней: поистине красивые руки, изысканно маленькие и
пухлые; симметричная, правильной формы голова с довольно большими
ушами; черные как смоль волосы, гладко зачесанные на пробор над высоким
широким лбом; тонкие изогнутые брови, блестящие черные глаза,
симметрично расположенные на лице; аристократический нос «благородной»
формы, как называют его китайцы; верхняя губа подчеркивает ее твердость;
довольно большой, но красивый рот с подвижными алыми губами, которые
придают ее улыбке редкое очарование, когда, полуоткрыв их, она обнажает
здоровые белые зубы; волевой подбородок, но без намеков на упрямство.
Если бы я не знала, что ей около 69 лет, я бы подумала, что передо мной
хорошо сохранившаяся 40-летняя женщина».
Цыси увлекалась театральными представлениями, поэтому знала всех
знаменитых актеров Пекина. Она не пропускала ни одного популярного
театрального зрелища, и артисты должны были играть полюбившиеся ей
пьесы в императорском театре. Роли женщин в китайском театре, как
правило, исполняли мужчины.
Во время театральных представлений и во дворце она восседала на
широком желтого цвета кресле, а император Гуансюй сидел слева от нее на
табурете. Его первая жена, «второстепенные» жены, принцессы и фрейлины
в нарядных одеяниях стояли рядом, готовые по первому знаку Цыси
исполнить ее поручение. Но вот на сцене появились главные актеры и стали
отвешивать низкие поклоны. Их игра начиналась с произнесения хвалебных
од в честь вдовствующей императрицы.
Если Цыси нравилось представление, она свое удовлетворение
выражала словами: «хао, хао» (хорошо, хорошо). Это был сигнал для
остальных присутствующих в театре также выразить свое одобрение
артистам независимо от того, понравилась им игра на сцене или нет. Никто
из них во время представления не имел права показать свое отношение к игре
артистов — это считалось бестактным.
Катрин Карл присутствовала на представлении в императорском театре
по случаю дня рождения императора Гуансюя. Об увиденном церемониале в
театре она писала: «В конце этого пышного зрелища штора, прикрывавшая
императорскую ложу, была отодвинута, открылись стеклянные створки
дверей, и все увидели Ее величество и императора. Князья и сановники
подошли к императорской ложе, трижды стали на колени и каждый раз
отвешивали три земных поклона, выражая этим признательность за
предоставленную возможность присутствовать на представлении. После того
как они удалились, артисты подошли к краю сцены и совершили такой же
ритуал в честь императорских особ».
Одним из любимых развлечений Цыси была прогулка на джонке по
озеру Куньминху в Летнем дворце. Белоснежная, словно лебедь,
императорская джонка обычно стояла на берегу у мраморной балюстрады;
здесь же находилось множество служебных лодок. В джонке вдовствующая
императрица садилась на желтый стул, стоявший на возвышении и
напоминавший трон; рядом с ней, поджав под себя ноги, садились на
подушечки ближайшие ее придворные. Несколько евнухов стояли сзади,
держа в руках теплые платки, сигареты, кальян, готовые по первому приказу
предоставить все это в распоряжение своей повелительницы. Около них два
гребца, двигая длинными веслами, регулировали движение джонки.
Императорскую джонку тянули на буксире две большие лодки, в
каждой находилось по 24 гребца, одетых в голубые халаты. За джонкой
следовало несколько лодок с множеством евнухов, обязанных служить
императрице при выходе ее на берег. На портативной печке кипятили чай,
который в любое время могла потребовать повелительница Китая. Евнухи-
певчие исполняли старинные напевы под аккомпанемент старинных
инструментов.
Иногда императорская джонка приставала к берегу рядом с фруктовым
садом. Цыси сходила на берег и совершала прогулку между яблонями. По
китайскому поверью, яблоки - символ мира и процветания. Они были
предметом жертвоприношения для Будды. Цыси очень любила есть яблоки,
ценила в них не только вкус, но и аромат. В ее апартаментах всегда можно
было увидеть вазы, наполненные яблоками.
В летнее время озера в Императорском городе и Летнем дворце-парке
покрывались широкими листьями лотоса. Лотос издавна почитался
китайцами как символ красоты, чистоты и благородства. Своими изящными
очертаниями, цветом и ароматом, характерным шелестом листьев он
производит непередаваемое впечатление. Лотос — любимый летний цветок
китайцев. Особенно пышно цветет он в жаркие дни июля и августа. Родина
лотоса — Индия, однако в Китай он проник давно. Это многолетнее растение
с неотмирающим корнем. Листья лотоса круглые. Они похожи на зонтики,
установленные над водой, цветы распускаются утром и свертываются
вечером.
Цыси любила рано утром кататься на джонке по тихой глади озер и
наблюдать, как распускались лотосы при восходе солнца. Причудливые
рыбки стаями резвились в водах озер. Они были такими ручными, что брали
хлеб из рук человека.
Цыси могла часами кататься по озеру в своей красивой джонке,
любоваться лотосом, золотыми рыбками и глазурованной черепицей на
крышах дворцов, поблескивающей под лучами восходящего солнца. В такое
время она откладывала все свои государственные дела и предавалась
созерцанию.
Выезд вдовствующей императрицы в Летнем дворце даже на близкое
расстояние обставлялся с большой пышностью. Летом она совершала
поездки в открытом паланкине, который несли восемь носильщиков, одетых
в красочные, предусмотренные этикетом, одежды. Слева от паланкина шел
главный евнух, а справа — его заместитель. Четыре евнуха пятого ранга шли
впереди паланкина, 12 евнухов шестого ранга - сзади. Каждый нес в руках
что-нибудь из личного туалета Цыси: одежду, туфли, носовые платки,
расчески, щетки, коробки с пудрой, зеркала различных размеров, духи,
булавки, черные и красные чернила, желтую бумагу, сигареты, кальян, стул,
покрытый желтым атласом. Кроме того, паланкин сопровождали две старые
женщины и четыре молодые девушки: они также несли что-либо с собой.
Летом 1903 г. длительная засуха поразила поля крестьян Северного
Китая. Вдовствующая императрица решила по-своему оказать им «помощь».
Вначале она в течение десяти дней совершала молебствия, запрещала громко
разговаривать в Летнем дворце, никого не принимала. Молясь о ниспослании
дождя, Цыси в течение двух-трех дней не потребляла мясной пищи. По ее
приказу было запрещено резать свиней в городской черте Пекина. Когда это
не помогло, она велела обитателям Летнего дворца омыть тело и сполоснуть
рот, соблюдать пост и предаваться молению. Таким путем предполагалось
вызвать жалость у неба и упросить его послать дождь.
Цыси носила с собой нефритовую плитку, которая напоминала всем о
серьезности исполняемого акта. Она облачилась в простой серый халат без
всяких украшений, вкалывала в волосы ветку ивы (символ дождя).
Церемония моления происходила так. В небольшом павильоне возле ее
дворца был поставлен большой стол с низкими ножками. На нем лежали
несколько полосок желтой бумаги и нефритовая плитка, на которую
насыпали ярко-красный порошок, заменявший собой чернила, и две кисточки
для написания иероглифов. По краям стола стояли две высокие фарфоровые
вазы с ветками ивы.
Взяв кусочек сандалового дерева и положив его в жаровню,
наполненную древесным углем, Цыси встала на колени на желтую атласную
подушечку и произнесла молитву: «Мы молимся небу и просим всех будд
сжалиться над нами и спасти бедных крестьян от голода. Мы готовы
принести за них жертвоприношения. Умоляем небо ниспослать нам дождь».
Молитва повторялась три раза, и каждый раз Цыси и все присутствующие
совершали челобитье по три раза — всего девять раз.
В парке-дворце Ихэюань вдовствующая императрица Цыси
забавлялась своего рода причудой. Каждый год в день ее рождения она
закупала 10 тысяч птиц и отпускала их на волю. Делалось это по такому
правилу. В 4 часа пополудни вдовствующая императрица в сопровождении
придворных отправлялась на один из высоких холмов, где находился храм.
Вслед за ней евнухи несли клетки с птицами. В храме она сжигала
сандаловое дерево и молилась духам. Затем евнух с клеткой подходил ко
вдовствующей императрице и становился на колени. Она открывала клетку и
выпускала на волю птиц, наблюдая за их полетом. При этом она молилась
божествам, чтобы этих птиц больше никто не поймал.
Наблюдатель за жизнью маньчжурского трона в начале XX в. писал:
«Нигде так хорошо не уживаются высокомерие и раболепие, как в Китае;
нигде так прочно не закрепилось право сильного, как в Китае в период
последних нескольких лет». Эта оценка имела прямое отношение к порядкам,
существовавшим в царствование Цыси.
Страсть к сохранению во дворцах атмосферы слепого повиновения и
рабского благоговения, к наслаждению богатством, к удовлетворению
необузданного честолюбия, причудливых вкусов и прихотей, к
необыкновенной роскоши не покидала вдовствующую императрицу Цыси до
последних дней ее жизни.
УГАСАНИЕ
В преклонном возрасте Цыси часто болела: ее особенно мучили
головные боли. Тогда приглашали одновременно несколько китайских
врачей. Она лежала на кровати, врач подходил к ней и становился на колени.
Больная вытягивала руку и клала ее на подушечку. У нее прослушивали
пульс, а затем выписывали рецепты. Их передавали лично Цыси: она сама
выбирала казавшееся ей лучшим лекарство и повелевала приготовить для
приема. Дозу приготовленного лекарства должны были испробовать в ее
присутствии врач и двое евнухов, и только после этого она принимала сама.
Большим личным горем для Цыси были два события: смерть ее
ближайших советников Ли Хунчжана и Жун Лу.
7 ноября 1901 г. на 80-м году жизни мучительной смертью умер Ли
Хунчжан. Перед кончиной он рекомендовал Цыси передать Юань Шикаю
свой пост наместника столичной провинции Чжили.
11 апреля 1903 г. на 67-м году жизни скончался Жун Лу — фаворит и
незаменимый помощник Цыси начиная с ее восхождения к власти и кончая
восстанием ихэтуаней, когда Пекин заняли союзные войска.