Сидихменов В.Я. Маньчжурские правители Китая
Подождите немного. Документ загружается.
покойной повелительнице.
Медленно и торжественно колесница проехала главные ворота
Запретного города и направилась в Храм предков императоров
маньчжурской династии — самое священное место в империи. Здесь
табличку духа вдовствующей императрицы «пригласили» занять
соответствующее место среди усопших девяти императоров и их 35 жен.
Но прежде чем поместить табличку духа Цыси, обычай требовал
временно «удалить» из храма духов ее сына Тунчжи и ее невестки: считалось
непочтительным совершать церемонию по случаю водворения духа родителя
в присутствии табличек сына и невестки.
Высшие сановники от имени великого князя-регента Чуня и
малолетнего императора Пу И совершили земные поклоны. Было сделано
девять челобитий перед каждой табличкой предков — всего около 400
земных поклонов. После этого таблички духов Тунчжи и его жены
«попросили» занять прежние места, а табличка духа Цыси была поставлена
рядом с табличкой ее сорегентши Цыань.
Упомянутая английская газета «Таймс» об этой церемонии писала:
«Перенесение таблички духа Ее величества от могильного кургана в
Восточных горах к месту постоянного нахождения — в Храм предков, в
Запретный город, представляло собой в высшей степени впечатляющую
церемонию и свидетельствовало о том, что культ предков занимает
чрезвычайно важное место».
Могильный курган Цыси напоминал собой настоящую крепость: стены
и потолок были настолько массивными и толстыми, что, казалось,
представляли непреодолимое препятствие. Однако строители гробницы не
учли одну важную деталь: они никак не могли предположить, что внутрь
могильного кургана можно проникнуть снизу, т. е. со стороны пола, который
не был достаточно мощным и толстым. Этим просчетом воспользовались
грабители: спустя почти 20 лет после захоронения Цыси, в июле 1928 г., они
проделали снизу гробницы проход, без особого труда взломали пол и
оказались у ее гроба. Похищенные посмертные сокровища оценивались в
огромную сумму — более 750 миллионов долларов!
Об ограблении императорских гробниц в книге Пу И «Первая половина
моей жизни» говорилось следующее: «В долине Малань уезда Цзуньхуа
провинции Хэбэй находятся Дунлинские гробницы — усыпальницы
императора Цяньлуна и вдовствующей императрицы Цыси. Командир
дивизии, а затем — корпуса 41-й армии у Чан Кайши, бывший аферист и
торговец опиумом Сунь Дяньин под видом проведения военных маневров
направил свои войска в долину Малань, где по заранее намеченному плану с
помощью своих солдат в течение трех дней и ночей совершил ограбление
гробниц».
С покойницы были сняты дорогие украшения и одеяния, и она осталась
лежать возле опустошенного смертного ложа, став беззащитной жертвой
голодных собак. Когда об этом узнали преданные Цыси евнухи, они, рискуя
жизнью, проникли в могильный склеп и осторожно уложили ее останки в
опустошенный гроб. Купавшаяся в необыкновенной роскоши и бесценных
сокровищах и мечтавшая прожить так же в потустороннем мире, Цыси
лишилась всего: она осталась в простом грубом халате и без всяких
украшений.
Какая ирония судьбы!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы познакомили читателя с некоторыми сторонами личной и
общественной жизни маньчжурских правителей Китая, оговорившись в
начале книги о том, что в их жизнеописании факты изложены в разных
версиях. Но с какой бы неточностью ни дошли до нас сведения о
маньчжурских правителях, они считали китайский народ своими рабами, а
Китай — завоеванной страной.
В начале XX в. маньчжуров насчитывалось около 5 миллионов, а
китайцев — 400 миллионов. И тем не менее эта многомиллионная масса
вынуждена была длительное время находиться под железной пятой
сравнительно немногочисленных пришельцев. Кровавое господство
завоевателей оставило в сердцах китайцев жгучую к ним ненависть. Веками
копившаяся ненависть стала горючим материалом, готовым воспламениться
в любую минуту.
«Маньчжурское завоевание Китая, — писал академик С. Л.
Тихвинский, — тяжким бременем легло на плечи китайского народа,
отбросило экономику Китая назад, привело к укреплению самых отсталых
форм феодального землевладения, возрождению крепостничества,
натуральных форм ведения хозяйства, затормозило процесс общественного
разделения труда и развитие денежно-товарных отношений в сельском
хозяйстве Китая».
Появившаяся на политической арене в конце XIX в. китайская
буржуазия была крайне неоднородна. Ее наиболее политически зрелой и
активной силой стала эмигрантская буржуазия — китайцы, в свое время
эмигрировавшие из страны и разбогатевшие в колониальных владениях
Англии, Франции, США, Голландии, в Юго-Восточной Азии и в районе
Тихого океана.
Эмигрантская буржуазия, соприкасаясь с европейской цивилизацией,
видела, насколько Китай выглядел отсталой страной по сравнению с
капиталистическими государствами. Она мечтала рано или поздно вернуться
в Китай и заняться там капиталистическим предпринимательством. Тем
более что любой китаец-эмигрант на старости лет мечтал вернуться в родные
места, где его захоронят рядом с усопшими предками.
Однако феодальные порядки в стране, неспособность маньчжурского
правительства защитить национальные интересы Китая от иностранного
вторжения, его враждебность ко всему прогрессивному и демократическому,
консервация всего отсталого и монархического — все это не могло не
вызвать недовольства эмигрантской буржуазии, поэтому она участвовала как
в конституционно-монархическом реформаторском, так и в революционно-
демократическом движении конца XIX в. — первого десятилетия XX в.
В самом Китае появившаяся мелкая и средняя буржуазия, а также
ученое сословие из помещиков (шэнь-ши) находились под сильным
влиянием традиций антйманьчжурской борьбы и выступлений тайных
обществ против деятельности иностранных миссионеров, насаждавших
христианство в Китае и способствовавших укреплению позиций
иностранного капитала. Однако эти силы по своей классовой природе не
могли быть последовательными, борясь против феодализма, абсолютизма и
иностранного засилья, они в то же время идеализировали капитализм,
боялись привлекать на свою сторону народные массы, так как это могло
привести к серьезным революционным взрывам.
Китайская буржуазия стремилась освободиться от неравноправия и
дискриминации, сбросить гнет маньчжурского деспотизма, освободиться от
диктата иностранного капитала, сделать Китай независимой страной,
свергнуть цинское правительство, которое было послушным орудием
иностранных держав. В таких исторических условиях интересы
национальной буржуазии шли в русле интересов китайского народа, который
активно боролся против маньчжурского господства.
Выдающимся борцом за свержение маньчжурского господства в Китае
был великий революционер-демократ Сунь Ятсен. Из передовых
представителей китайской интеллигенции и некоторых кругов национальной
буржуазии в 1894 г. он организовал «Союз возрождения Китая»
(Синчжунхой), который ставил перед собой задачу свержения
маньчжурского господства в Китае. Первая попытка поднять
антиманьчжурское восстание в 1895 г. в Гуанчжоу потерпела поражение.
Сунь Ятсен вынужден был эмигрировать, продолжая руководить
организацией антиманьчжурских сил в Китае из-за границы.
В 1904 г. вышла в свет работа Сунь Ятсена «Разрешение китайской
проблемы», в которой разъяснялось, почему маньчжуры смогли завоевать
Китай и какое бедствие принесло их господство китайскому народу.
Маньчжуры, писал Сунь Ятсен, были племенем диких кочевников,
которые до соприкосновения с китайцами кочевали в пустынных районах
Северо-Востока. Они часто совершали набеги на Китай и грабили мирных
жителей пограничных районов. К концу минской династии в Китае
вспыхнула гражданская война; воспользовавшись беспорядками в стране,
маньчжуры захватили Пекин. Это было в 1644 г. Китайцы не хотели быть
рабами чужеземцев, поэтому оказали отчаянное сопротивление. Чтобы
сломить их сопротивление, маньчжуры вырезали миллионы людей, в том
числе воинов и мирных жителей, старых и малых, женщин и детей, предали
огню их очаги и принудили китайский народ принять маньчжурские обычаи.
Десятки тысяч людей были убиты за неповиновение их приказам носить на
голове косы. После сильного кровопролития китайцы вынуждены были
подчиниться законам маньчжуров.
Завоеватели прежде всего приняли меры к тому, чтобы держать народ в
невежестве. Они уничтожили и сожгли китайские библиотеки и книги,
запретили создавать общества и проводить собрания для обсуждения
общественных дел. Преследовалась цель низвести патриотический дух
китайцев до такой степени, чтобы они с течением времени привыкли
повиноваться чужеземным законам.
До Сунь Ятсена идея свержения маньчжуров не имела ясного и
определенного выражения, хотя не одно крестьянское восстание потрясло
Китай. Никто до него не додумался составить в сжатой форме программу,
которая смогла бы побудить Китай пойти по пути революционных
преобразований. Именно он является первооткрывателем лозунга,
разбудившего Китай от летаргического сна. Этот лозунг состоял всего лишь
из четырех слов: тянь минь у чан — мандат Неба не может быть вечным.
Сунь Ятсен понимал, что никто до него не осмеливался открыто
выступить против Сына неба, поэтому его призыв был направлен
непосредственно не против императора, а против почитания его трона. Если
почитание трона Сына неба будет подорвано, то он потеряет своих
покровителей. По китайским обычаям, сыновняя почтительность считалась
первым законом в семье, а почтительность к императору — первым законом
нации. В сознании китайца Сын неба был выше, чем император. Он был
высшим святым на земле и молился за всех его подданных в Храме неба.
Любой китайский чиновник мог быть замешан в злоупотреблении, но не Сын
неба, так как все его поступки якобы наполнены благосклонностью к
подданным, а интересы всего народа ему дороже, чем его собственная кровь.
Лозунг «суверенность народа» не мог быть понятен китайскому народу
— слово «суверенность» заимствовано из-за границы. Лозунг же «Мандат
Неба не может быть вечным» был понятен даже для забитых кули.
В конце 1905 г. Сунь Ятсен создал новую революционную
организацию — «Объединенный союз» (Тун-мэнхой). Это была
революционно-демократическая организация, объединившая прогрессивные
круги китайской буржуазии и интеллигенции. Ее политическая программа,
сформулированная Сунь Ятсеном в 1907 г., состояла из трех принципов:
национализм (свержение маньчжурской династии Цин), народовластие
(учреждение республики), народное благосостояние (уравнение прав на
землю).
Разъясняя принцип национализма, Сунь Ятсен говорил: «Мы отнюдь
не питаем ненависти к маньчжурам, как таковым. Мы ненавидим только
маньчжуров, угнетающих и ненавидящих нас».
Изгнание маньчжуров и возрождение Китая было важнейшей целью
революции, которая определялась как «революция нации». Эта цель стала
основным политическим содержанием первого принципа суньятсенизма —
национализм.
Принцип народовластия предполагал ликвидацию не только
маньчжурской династии, но и монархического строя в целом. «Конечным
результатом политической революции, — говорил Сунь Ятсен, — является
создание конституционно-демократического режима, поэтому если бы
императором был китаец, то и тогда все равно нельзя было бы отказаться от
революции».
В принципе народного благосостояния Сунь Ятсен выразил свое
стремление избежать развития капитализма и не допустить, чтобы «кучка
богатых монополизировала все богатство страны».
Китайских революционеров прежде всего волновала не столько форма
правления страны после свержения маньчжурского господства, сколько
восстановление власти китайцев, и это нашло отражение в широко
распространившемся призыве — «Свергнем маньчжурскую династию Цин,
восстановим китайскую династию Мин».
Китай, призывали они, должен быть государством китайцев, и
управлять им должны китайцы.
«С самого основания китайского государства им всегда управляли
китайцы, — говорилось в одном обращении китайских революционеров, — и
хотя случалось, что власть захватывали иноплеменники, наши предки всегда
находили силы изгнать их, возродить славу Родины и сохранить ее для
потомков. И ныне провозглашение ханьцами борьбы за справедливость и
изгнание варваров — это продолжение славных подвигов предков. В этом
великий смысл наших дел».
Сунь Ятсен лучше других своих соотечественников понимал, что
маньчжурская династия, завоевавшая Китай в 1644 г., словно глыба лежит на
груди китайского народа и что во имя прогресса и процветания родины
нужно прежде всего свалить эту глыбу. Первопричину страданий китайского
народа он видел в маньчжурском троне, в деспотическом господстве
маньчжуров, но при этом упускал из виду и идеализировал неблаговидную
роль империалистических держав в Китае. В то же время Сунь Ятсен
понимал, что антииностранные акции правителей маньчжурской династии
диктовались вовсе не их стремлением завоевать для Китая подлинный
суверенитет, а боязнью капиталистической цивилизации, идущей с Запада,
которая объективно содействовала росту национального самосознания
китайского народа, и это в конечном счете могло привести к свержению
маньчжурского трона.
Аграрная программа Сунь Ятсена сводилась к идее национализации
земли, что означало ломку феодализма и расчищение пути для развития
капитализма.
Требования ликвидации маньчжурской династии, установление
республики и национализации земли объективно отражали интересы
национальной и мелкой буржуазии Китая.
Революция, покончившая с господством маньчжурской династии,
называется Синьхайской: она получила такое название от слова «синьхай» —
года, который по китайскому лунному календарю приходится на период с 30
января 1911 г. по 17 февраля 1912 г.
В провинции Хубэй, на берегу великой китайской реки Янцзы,
находится крупный центр Юга Китая — город Ухань, который объединяет
три города — собственно Ухань, Ханьян и Учан. 10 октября 1911 г. в Учане
подняли восстание войска, распропагандированные «Объединенным
союзом». Учанское восстание считается началом Синьхайской революции.
Восставшие, захватив Учан, а затем Ханькоу, сформировали
революционное правительство. 2 декабря 1912 г. был взят Нанкин. Победа в
провинции Хубэй всколыхнула антиманьчжурские силы и в других
провинциях: Хунани, Шэньси, Цзянси, Шаньси, Юньнани, Гуйчжоу, Аньхое,
Цзянсу, Гуанси, Чжэцзяне, Гуандуне, Фуцзяне, Шаньдуне, где создавались
независимые правительства.
Пламя революции охватило провинции, расположенные к югу от реки
Янцзы: здесь находились крупнейшие промышленные центры — Шанхай,
Ханькоу, Гуанчжоу и Нанкин. Революция встретила горячую поддержку со
стороны крестьянства, задавленного помещичьим гнетом.
Южный Китай, где взяли верх сторонники буржуазно-
демократического строя, противопоставил себя монархическому Северу,
представлявшему маньчжурскую династию Цин.
Среди революционеров существовало широко распространенное
убеждение, что революция, направленная на свержение маньчжурской
династии, должна объединить всех китайцев, независимо от их социального
положения и политических взглядов. Это привело к тому, что руководство
революционным движением оказалось в руках людей, не имеющих никакого
отношения к революции. Так, военным губернатором провинции Хубэй был
избран командир 21-й бригады Новой армии генерал Ли Юаньхун, чуждый
делу революции. И хотя он объявил себя республиканцем, но оставался
типичным милитаристом.
Ли Юаньхун, вступив на пост главы Военного правительства
провинции Хубэй, по случаю победы восставших обратился с грамотой и
жертвоприношениями к основателю китайского централизованного
государства императору Цинь Шихуану. В грамоте говорилось: «Мы,
предводитель Хубэйской армии Ли Юаньхун и все военные чины, по
издревле установленному обычаю с чувством глубокого уважения и
почтения приносим жертву духу императора Цинь Шихуана, пребывающему
на небе».
25 декабря 1911 г. Сунь Ятсен вернулся из эмиграции на родину. В
Шанхае революционеры и народные массы горячо приветствовали вождя
революции. Вскоре после этого, 1 января 1912 г., он в сопровождении
военного эскорта на экипаже торжественно въехал в Нанкин, в его честь
салютовали 21 выстрелом из орудий. Нанкин стал первой столицей
Китайской Республики, а ее временным президентом был избран Сунь Ятсен,
давший клятву такого содержания:
«Я клянусь свергнуть маньчжурское самодержавное правительство,
укрепить Китайскую Республику, заботиться о счастье и благоденствии
народа, руководствоваться общественным мнением и волей народа.
Обязуюсь быть преданным интересам народа и всегда служить народу».
Так было покончено с монархическим строем, существовавшим в
Китае более двух тысяч лет, что явилось великой победой Синьхайской
революции.
Первым актом республиканского правительства было упразднение
старого летосчисления, начинавшегося с правления маньчжурских
императоров, и введение нового — с первого года победы революции и
установления Китайской Республики (т. е. 1911 год).
Революционно-демократическая деятельность Сунь Ятсена не
устраивала либеральную буржуазию Юга, которая стремилась к
компромиссу с Севером. В такой обстановке он вынужден был заявить, что
лично стремится не к президентству: его задача состояла в свержении
маньчжурской династии.
Либеральный Юг и монархический Север понимали, что конфронтация
между ними может привести к гражданской войне и аграрной революции:
этого боялись и национальная буржуазия Юга, и помещики-феодалы Севера.
Выход мог быть один — пойти на компромисс: создать республику, но чтобы
во главе ее стоял «свой человек». Таким человеком оказался Юань Шикай.
Почти три года Юань Шикай был не у дел, но зорко следил за ходом
событий, поддерживал контакты с маньчжурскими сановниками. Он был
уверен, что его час придет.
Верхушка маньчжурской династии — малолетний император Пу И, его
безвольный отец — регент великий князь Чунь, вдовствующая императрица
Лун Юй и, наконец, князь Цин (И Куан) — один из виднейших деятелей
династии, председатель Императорского совета, — не способна была
организовать сопротивление революции. Все они возлагали надежды на
Юань Шикая.
По рекомендации князя Цина, сохранившего связи с Юань Шикаем и
после его отставки, князь-регент Чунь согласился на возвращение Юань
Шикая, предполагая сделать его «спасителем» маньчжурской династии.
Юань Шикай был типичным карьеристом и милитаристом,
преследовавшим свои корыстные цели. С одной стороны, используя влияние