Шоу Бернард. Автобиографические заметки. Статьи. Письма

Подождите немного. Документ загружается.

О ношении мужского платья я уже вам говорил. Так что,

сами видите, по этим пунктам обвинения: ересь, колдовство,

участие в человекоубийственной войне, мужское платье — Жанна

была виновна. Если признать поведение такого рода преступ-

ным, то она бесспорно была виновна в этих преступлениях и

сама призналась в них. Соответственно ее приговорили к смерт-

ной казни через сожжение — таково было обычное наказание,

предписываемое обычаем того времени, а фактически и прави-

лами инквизиции, потому что, хотя католическая церковь и

инквизиция сами никого как бы и не убивали, они преспокой-

но передавали осужденного в руки гражданской власти, то есть

военных или гражданских должностных лиц, отлично зная, что

этого человека сожгут на костре.

Говоря об этом конкретном случае сожжения, я хотел бы

напомнить вам одну вещь. Жанна предпочла, чтобы ее сожгли.

Она могла бы избежать костра. Она могла бы избежать костра

при помощи отречения. Когда ее предупредили, что, если она

будет и дальше упорствовать, ее сожгут, она сказала: хорошо,

коли так, она не хочет, чтобы ее сжигали; будучи женщиной ум-

ной и рассудительной, она заявила: "Раз вы так говорите, так

тому и быть: я не хочу, чтобы меня сожгли; я беру все мои сло-

ва обратно и подпишу отречение". Она подписала отречение, пос-

ле чего ее уже нельзя было сжечь на костре. Но, узнав, что ее

не выпустят на свободу, а до конца жизни продержат в тюрьме,

она по зрелом размышлении отказалась от своего отречения;

снова она надела мужское платье, снова подтвердила, что ее го-

лоса, ее святые — это святые, а не дьяволы и что она станет

поступать так, как они ей велят; снова она полностью впала в

свою ересь — так это было квалифицировано — и по собственно-

му своему сознательному выбору взошла на костер, вместо

того чтобы всю жизнь томиться в тюрьме. И я советую моим

слушателям задуматься над этим, потому что почти по всем

вашим уголовным кодексам — здесь в Англии, в Америке, в

Италии, во Франции — мы постоянно приговариваем людей за их

преступления к тому же самому наказанию — тюремному заклю-

чению, к долгим срокам тюремного заключения, иной раз к оди-

ночному тюремному заключению и, значит, применяем более

жестокую кару, чем сожжение на костре, как о том свидетель-

ствует решение этой женщины, поставленной перед прямым вы-

бором между тем и другим. Тут вам есть над чем задуматься.

А я больше не буду распространяться на эту тему.

Позвольте мне теперь сказать несколько слов о жизни Жан-

ны д'Арк и ее способностях. Она, вне всякого сомнения, была

необыкновенно, исключительно одаренной женщиной. Дочь

крестьянина, она не имела тех особых преимуществ, которыми

пользовались люди образованные. Она не умела ни читать, ни

писать, хотя письма диктовать умела и диктовала их. У нее был

400

несомненный полководческий талант. Во время своей военной

кампании — кампании, благодаря которой она возвела на трон

короля Карла, — Жанна точно знала, что надо делать, в то время

как тогдашние полководцы только портили дело, страдали не-

решительностью, распыляли свои силы. Она собрала войско в

кулак, сумела заставить его драться, научила его побеждать вра-

га, от которого оно привыкло терпеть поражения. У нее был ог-

ромный талант политика. Она точно угадала, что нужно для того,

чтобы воспламенить воображение французов: короновать

дофина в Реймском соборе. Она с боем прокладывала путь к

Реймсу, к собору, побуждая и дофина с боем пробиваться туда

же, и позаботилась о том, чтобы он был помазан святым миром.

Она знала, что именно так можно склонить политические сим-

патии во Франции на его сторону — на сторону короля-пома-

занника. Обладала она и огромным талантом полемиста. Суд над

нею представлял собой долгий, затяжной процесс, в ходе которо-

го ей приходилось дискутировать, спорить, препираться и поле-

мизировать с очень умными людьми. Ее положение там, как

она прекрасно знала, было самое отчаянное, но она не сдавала

позиций и не уступала никому из них.

Вообще, это был довольно странный процесс, мало похожий

на судилище, где судьи с высоты своего положения снисходят до

обвиняемого. Все это разбирательство вылилось в некое подобие

парламентских дебатов, в которых она сплошь и рядом ухитря-

лась переспорить своих противников и заткнуть их за пояс. Я не

могу подробно остановиться на этом, потому что мое время уже

истекло. Я только хочу сказать вам вот что: сожжение Жанны,

разумеется, не имеет оправдания, ибо это была бессмысленная

жестокость, но возникает вопрос: не стала ли эта женщина опас-

ной?

Этот вопрос встает в связи с чуть ли не каждым человеком

выдающихся или исключительных способностей. Возьмем при-

мер из нашей эпохи. После минувшей войны кто-то спросил у

покойного маршала Фоша: "Как провел бы эту войну Наполеон?"

"О, он провел бы ее блистательно, великолепно, — ответил

Фош. — Но только что бы мы с ним делали потом?" Этот же во-

прос встал и в случае Жанны. Давайте приблизимся к сегод-

няшнему дню. Сегодня этот вопрос возник применительно к

совершенно необыкновенной личности — человеку по имени Лев

Троцкий. Военные подвиги Троцкого, вероятно, когда-нибудь

займут место в одном ряду с подвигами самых выдающихся

военных деятелей. История поезда Троцкого — железнодорож-

ного поезда, в котором он фактически прожил два года, отра-

жая натиск полчищ всей Европы в период, когда судьба его стра-

ны висела на волоске, — это история военного подвига, еще

слишком близкого к современности, чтобы мы могли оценить

его по достоинству. Однако не подлежит сомнению, что

26—01033

401

Троцкого оценит история: его имя будет причислено к именам

величайших полководцев. Но он оказался в точно таком же по-

ложении, как Наполеон: когда встал вопрос, что делать с ним по-

том, его собственная страна, Россия, выслала его. Сначала его со-

слали в место, очень похожее на остров Св. Елены, куда мы сос-

лали Наполеона, рассчитывая, что это убьет его, — так оно и вы-

шло. Троцкого тоже поселили в довольно неприютном месте.

Теперь он в Турции, в более благоприятных условиях. Но вот

ведь что получается: все мы как огня его боимся. Мы даже

не решаемся позволить ему приехать в Англию — не столько из

страха, что он учинит тут у нас войну, сколько по другой причи-

не: его так боится его собственная страна, что мы опасаемся,

как бы любое проявление гостеприимства к нему с нашей

стороны не было принято за действие, граничащее с нападением

на русское правительство. Вы можете поразмышлять о Троц-

ком как об этакой современной Жанне д'Арк мужского пола,

которую не сожгли на костре. Вы можете, опять-таки мысленно,

провести параллель между ним и Наполеоном. Только вам при-

дется размышлять обо всем этом самим, потому что сегодня у

меня не осталось времени вдаваться в это. Я и так уже занял

больше времени, чем мне отпущено.

Вот только предложу вам еще одну тему к размышлению.

Если вы хотите иметь пример из вашего собственного времени,

если вы хотите узнать, каково чувствуется женщинам, когда они

вдруг обнаружат, что против них ополчилась вся сила общества и

они вынуждены вступить в противоборство с ней, то прочтите

только что вышедшую из печати необычайно интересную книгу

мисс Сильвии Панкхерст, описавшей, как добивались женщины

в начале нынешнего века предоставления им избирательного пра-

ва. Мисс Сильвию Панкхерст, как и многих-многих других жен-

щин — участниц этого движения, пытали. Вот только что на кост-

ре не жгли, но зато подвергли самым настоящим физическим

пыткам — Жанна была избавлена от подобной участи. Вместе с

Сильвией Панкхерст прошли через пытки и другие женщины.

На своем собственном опыте она описывает, что чувствовали

эти женщины и что они делали. Ни одна из них не была точь-

в-точь такой, как св. Иоанна, но, по-моему, каждая сознавала,

что она в какой-то мере повторяет пережитое св. Иоанной.

Образ св. Иоанны воодушевлял участниц этого движения, этого

весьма интересного движения, которое большинство из вас,

конечно же, хорошо помнит. Поразмыслите-ка над этим под та-

ким углом зрения. Если вы прочитаете книгу мисс Панкхерст,

психология Жанны и ее позиция на суде станут вам понятны в

неизмеримо большей степени, чем по прочтении вороха до край-

ности сухих исторических отчетов.

В заключение скажу еще одну вещь. Жанну убила инквизи-

ция. Вы думаете, что инквизиция мертва. Нет, инквизиция не

402

мертва! Там, где налицо форма правления, не способная зани-

маться делами духовными, рано или поздно возникнет и инк-

визиция. Говорят, будто в Англии не было инквизиции. Неправ-

да, была. Просто она по-другому называлась — "Звездная пала-

та". Так вот, всякий раз возникает духовный суд того или ино-

го образца, и, если он не примет форму организованного и приз-

нанного института, опирающегося на закон, он станет тайным и

очень страшным судилищем, обладающим всеми худшими ка-

чествами инквизиции и не подчиненным кодексу законов, кото-

рый в конечном счете имелся у инквизиции. А там, где в наше вре-

мя налицо отставание политических институтов, как отстаем мы с

вами со своим парламентским институтом, совершенно не при-

способленным к потребностям современности, возникают

такие диктатуры, какие имеются в Венгрии, Италии — и мне нет

надобности продолжать перечисление, так как они могут в лю-

бой момент возникнуть почти в каждой стране: ведь, по метко-

му замечанию синьора Муссолини, вакантный трон имеется чуть

ли не в каждой стране Европы. А уж после того, как вы обзаве-

детесь диктатурой, поверьте мне, у вас наверняка будет и тайный

суд для выступающих против правительства и политических

еретиков, точь-в-точь такой, как инквизиция.

Вот и все, что я хотел сказать вам сегодня. Насколько я

понимаю, мое выступление не было ни данью традициям, ни

экскурсом в историю. Все эти вещи вы можете прочесть сами.

Вот увидите, вам еще очень часто и очень нудно будут расска-

зывать об этом. Я же выступил здесь только для того, чтобы ска-

зать: значение Жанны д'Арк для нас с вами состоит в том, как

сумеем мы связать ее жизнь и ее обстоятельства с нашей жизнью

и нашими обстоятельствами. Между прочим, Британская радио-

вещательная корпорация находится в состоянии крайнего не-

терпения, потому что я уже украл с десяток минут. Я должен

был уложиться в двадцать минут, а проговорил полчаса. Похо-

же на меня, правда? Спокойной ночи.

1931

ЛЕНИН

Я и сам подобен Ленину. Я революционер. Наверно, я родил-

ся революционером. До 1917 года я не слыхал имени Ленина,

как не слыхало его большинство людей в Англии, где я тогда

был и откуда приехал. Да и с тех пор мы не слишком много

узнали лично о Ленине.

Другие ораторы, выступавшие сегодня, рассказывали вам о

его научных занятиях, о сделанных им открытиях, о выдвину-

тых им оригинальных идеях. Но вот что любопытно: даже в стра-

нах, где не было ничего известно ни о его личных качествах,

ни о его внешности, он произвел — как личность — такое же

исключительное впечатление, какое произвел в России.

И я не сумею объяснить вам этого; не знаю, что тому при-

чиной. Может, какой-то таинственный магнетизм. Наука пока еще

не дала объяснение тому, как это происходит. Но факт остается

фактом: его исключительность осознана там, так же как и здесь,

в России. Хотя он был лишь одним из группы соратников —

людей выдающихся, исключительных, необыкновенных по свое-

му уму, целеустремленности и политическим способностям,

людей, иногда в чем-то превосходивших самого Ленина, так что

его деятельность во многом обогащалась благодаря их сотруд-

ничеству, тем не менее и в этой группе необыкновенных, вы-

дающихся людей он выделялся как личность исключительная.

Повторяю, я не знаю, как это объяснить. Я только могу

сообщить вам эту удивительную вещь: подобно тому как его ис-

ключительность ощутили в России, где о нем было известно

многое, ее ощутили и в Англии, где о нем не было известно ни-

чего.

Но не следует думать, что раз Ленин умер, то и значение

Ленина, великое значение Ленина, принадлежит прошлому.

Нет, мы обязаны смотреть вперед, в будущее. Каково же значе-

ние Ленина для будущего? Его значение заключается вот в чем.

Если эксперимент, который Ленин поставил, проведением

404

которого он руководил и который он олицетворяет собой в на-

ших глазах, — если этот эксперимент по социальному

переустройству не получится, то цивилизация погибнет, подоб-

но тому как гибли до нее многие и многие цивилизации.

Из недавних исторических исследований нам известно:

в прошлом было много цивилизаций; их история очень напоми-

нала историю нашей цивилизации; когда они достигали в своем

развитии точки, которой достигла капиталистическая цивили-

зация Запада, начинался стремительный ее упадок, вслед за чем

происходило крушение всей системы и человечество возвраща-

лось чуть ли не к первобытному состоянию. Снова и снова пы-

талось человечество оставить эту трудность позади и всякий раз

терпело неудачу.

Так вот, Ленин создал метод организованного преодоления

этой трудности. Если начатый им эксперимент удастся довести

до конца, если его примеру и его учению последуют другие

страны, если его великий коммунистический эксперимент рас-

пространится на весь мир, откроется новая эпоха в нашей исто-

рии. Мы больше не будем обречены терпеть поражения, начинать

после краха сначала и проделывать весь скорбный путь заново

до все того же скорбного конца. В истории человечества

начнется эра, о которой теперь мы не имеем даже представления.

Вот что значит для нас Ленин.

Если грядущее будет таким, каким его предвидел Ленин,

то все мы можем радоваться и без страха ждать прихода буду-

щего. Но если этот эксперимент будет сорван и провалится, ес-

ли весь мир и дальше станет упорно идти по капиталистическому

пути, то, друзья мои, я должен буду с огромным огорчением

проститься с вами.

Впрочем, мне и так пора прощаться, потому что я уже

высказался вполне...

1931

ПОСЛУШАЙ, ТЫ, "ПЕРВЫЙ С КОНЦА"!

Краткое радиообращение к Америке

Привет, Америка! Привет, все мои американские друзья!

Привет, глубокоуважаемые старые лопухи, вы, кто весь прош-

лый месяц твердили друг другу, что я помешался на России!

Что ж, если последние новости с вашей стороны Атлантики соот-

ветствуют действительности, вряд ли вы твердите это сейчас.

Россия посмеялась над нами, смеявшимися над ней. Она обшто-

пала нас, обскакала, посадила нас в лужу, утерла нам нос, по-

бедила нас по очкам и только что не нокаутировала. Мы читали

ей нотации с высот нашего морального превосходства, а теперь

рады бы спрятать за горными высями краску стыда в ее при-

сутствии. Мы порицали ее за безбожие, и вот теперь над Россией

сияет солнце, как над страной, возлюбленной богом, тогда как

гнев господний всей тяжестью обрушился на нас и мы не знаем,

где искать поддержки и утешения. Мы кичились своим

мастерским умением заправлять торговлей и промышленностью,

так прочно основанным на знании человеческой природы, и вот

теперь мы обанкротились: ваш президент Герберт Гувер, про-

славившийся тем, что накормил миллионы голодавших в разо-

ренной войной Европе, не в состоянии накормить своих соб-

ственных соотечественников в мирное время; отчаянные воп-

ли наших финансистов здесь, в Англии, разнеслись по всему све-

ту и привели к массовому изъятию вкладов из Английского

банка и его подрыву; наш бюджетный дефицит достиг 850 мил-

лионов долларов, а ваш — 4500 миллионов; наши промышлен-

ники не могут обеспечить работой три миллиона пар рабочих

рук, а ваши должны были выбросить на улицу целых шесть мил-

лионов рабочих; государственные деятели в обеих наших

странах не находят ничего лучше, как разбивать голодающим

головы или откупаться от них пособиями да благотворительны-

ми подачками; наше сельское хозяйство разоряется, а наша

промышленность разваливается под бременем своей соб-

ственной производительности, поскольку, научившись произ-

406

водить богатство, мы не научились так же хорошо распределять

его. И перед лицом всей этой деловой некомпетентности, поли-

тической беспомощности и финансовой несостоятельности Рос-

сия может похвастаться активным бюджетным сальдо в размере

750 миллионов; полной, до последнего человека, занятостью

всего населения; научной постановкой сельского хозяйства,

дающего удвоенные и утроенные урожаи; преуспевающими и

все более многочисленными фабриками; дельными руководи-

телями; атмосферой такой надежды и защищенности для самых

бедных, какой никогда не бывало ни в одной цивилизованной

стране на земле.

Понятно, что русские взирают на нас с полным презрением.

"Почему вы, дурни, не поступаете как мы? — обращаются они

к нам. — Вы не можете обеспечить работой и прокормить своих

соотечественников — так давайте присылайте их к нам, и, если

это достойные люди, мы дадим им работу и средства к жизни.

Вы даже не можете защитить своих граждан от обычных жули-

ков и убийц, не можете приструнить своих вооруженных гангсте-

ров и рэкетиров, размахивающих пистолетами на улицах средь

бела дня!" [...]

Так вот, скажу вам в утешение, кое-какие из тех замеча-

тельнейших идей, которые претворяют в жизнь русские, были

предложены полсотни лет назад американцами — кстати, мно-

гих из них за все их старания упекли в тюрьму. Я не америка-

нец, я ирландец, но разница невелика. В молодости я подпал под

влияние американца по имени Генри Джордж, который открыл

мне глаза на такие удивительные вещи, что я счел своим долгом

развить дальше его взгляды. И вот я засел за сочинения немец-

кого еврея по имени Карл Маркс, который открыл мне

глаза еще шире: мне стало ясно как день, что наша капиталисти-

ческая система с неизбежностью приведет к краху цивилизации,

пусть даже некоторое время мы сумеем продержаться на плаву,

обрекая на ужасающие страдания и унизительную нищету

девять десятых населения. А четырнадцать лет спустя русский

по имени Ульянов, более известный вам как Ленин, последовал

моему примеру и тоже прочел Маркса.

В 1914 году наши империалисты ввергли нас в войну. Вы пы-

тались остаться в стороне от этой войны, но вас втянули в нее.

Благодаря вашему участию война, вместо того чтобы оправдать

расчеты империалистов, ликвидировала три империи, сделала

монархическую Европу республиканским континентом и прев-

ратила единственную европейскую державу, которая была

больше Соединенных Штатов, в федерацию коммунистических

республик. Это ведь не совсем то, чего вы ожидали, правда?

Ведь ваших парней слали на бойню не под лозунгами "Да

здравствует Карл Маркс!" и "Пролетарии всех стран, соеди-

няйтесь!". И однако вот что в результате получилось. За ваш

407

"Заем свободы" и за кровь, пролитую вашими парнями, вы

получили эту замечательную новую мировую державу, Союз

Советских Социалистических Республик, или, сокращенно,

СССР. Это не входило в ваши планы, но похоже, что в планы гос-

пода бога входило, чтобы вы получили именно это. Как бы то

ни было, вы это получили и теперь должны примириться с этим.

Я знаю, вам трудно это сделать, потому что и вы, и бедная ста-

рушка Англия предстали перед судом по делам несостоятельных

должников, где Франции уже пришлось заключать компромис-

сное соглашение с кредиторами из десяти центов за доллар, в

то время как СССР, ваше детище, находится на крутом подъе-

ме. Создается впечатление, что русские лучше нас управляются

со своими делами, правда?

Впрочем, не вся ответственность за установление в России

коммунизма лежит на вас. Вы разделяете эту ответственность со

мной — да, со мной, Бернардом Шоу, который сейчас обращает-

ся к вам. В 1914 году, как, может быть, вспомнят некоторые из

вас, я заявил, что, если бы у солдат обеих воюющих сторон была

хоть капелька здравого смысла, они отправились бы по домам

и занялись своим делом, вместо того чтобы бессмысленно уби-

вать друг друга, потому что это приказали им их офицеры.

Кое-кто из вас страшно рассердился на меня: как мог я по-

смотреть с точки зрения здравого смысла на войну, которая яв-

ляется славным и патриотическим делом и не имеет никакого

отношения к здравому смыслу! Так вот, у английских солдат

не оказалось здравого смысла, и они продолжали убивать.

У французских солдат не оказалось здравого смысла, и они про-

должали палить по неприятелю. Так же глупо повели себя гер-

манские и австрийские солдаты. Итальянские солдаты тоже от-

правились воевать, а затем ринулись в бой и американские сол-

даты — эти оказались самыми глупыми из всех.

Но в 1917 году произошло удивительное событие. Русские

солдаты послушались моего совета. Они сказали: "Хватит,

навоевались" — и разошлись по домам. Они создали органы

власти рабочих и солдат — их назвали Советами — и выдвинули

лозунг "Вся власть Советам". Самодержавие, насквозь прогнив-

шее и безобразно деспотичное, развалилось, как карточный до-

мик, но Советы ничего не смогли бы сделать без вожаков и без

плана преобразования общества. Вот тут и возникла благо-

приятная возможность для Ленина и его друзей, которые по-

следовали моему примеру и политически образовали себя, чи-

тая Маркса. Они проявили смелость и воспользовались предо-

ставившейся возможностью. Взяв в свои руки руководство в

Советах, они создали Союз Советских Социалистических Рес-

публик, точь-в-точь так же, как Вашингтон, Джефферсон, Га-

мильтон, Франклин и Том Пейн создали за 141 год до этого Сое-

диненные Штаты Америки. Если же у вас имеются какие-ни-

408

будь сомнения относительно сходства обоих этих случаев, то

позвольте мне предложить вам в качестве воскресного раз-

влечения занимательную игру в загадки: материалы для нее мог-

ла бы подыскать одна из ваших воскресных газет. Итак, со-

ставьте подборку статей в роялистских газетах и роялистских

политических памфлетов, как английских, так и американских,

напечатанных за последнюю четверть восемнадцатого века. Вы-

черкните даты, название страны и имена ее руководителей. А те-

перь предложите вашим друзьям отгадать, что вы вычеркнули.

Спросите, например, у них, о какой стране написано, что она пор-

вала все социальные узы и, подстрекаемая бандой безбожников,

пьяниц, распутников, воров и убийц, предалась анархии и всячес-

ким низостям? Ваши друзья угадают неправильно. Они ска-

жут — Россия, тогда как правильный ответ — Америка. Они вы-

крикнут — Троцкий, тогда как правильно — Вашингтон. Они

заявят, что это слишком простые загадки, тут и отгадывать не-

чего, и назовут вам вместо Джефферсона Ленина, вместо

Франклина Литвинова, вместо Пейна Луначарского и вместо

Гамильтона Сталина. Когда вы откроете им правду, они, вероят-

но, перестанут с вами разговаривать, но вы преподадите им важ-

ный моральный урок, что и должно быть целью всякой воскрес-

ной игры.

Сегодня в Лондоне есть памятник Вашингтону, а завтра,

без сомнения, в Нью-Йорке поставят памятник Ленину. Между

прочим, вы можете закончить эту игру, обратив свои взоры на

газету, которую вы сами имеете обыкновение читать, и если —

что вполне возможно — вы обнаружите, что она изо дня в день пич-

кает вас и ваших ближних все теми же грубыми и злобными до-

мыслами, какие вбивали в голову вашему дедушке об основате-

лях Соединенных Штатов Америки, напишите письмо редактору

и намекните ему, что вы предпочли бы что-нибудь поновей и что,

если он не сможет предложить вам достаточно правдоподобных

и не пропитанных ядом новостей о самом интересном полити-

ческом эксперименте в мире, вам придется выписать газету с

более разумным взглядом на вещи или, если таковой не найдет-

ся, читать вместо газеты Библию.

А теперь вы, наверное, хотите узнать, какие впечатления я

вынес из поездки в Россию. Американцы всегда интересуются

моими впечатлениями от самых последних событий. Так вот,

первым моим впечатлением было, что Россия полна американ-

цев. Вторым — что каждый образованный русский был в Аме-

рике и Америка ему не понравилась, так как там ему не хва-

тало свободы. Впрочем, первое впечатление оказалось не боль-

ше как иллюзией, возникшей в силу того факта, что все рус-

ские, полагающие, будто они умеют говорить по-английски,

на самом деле говорят по-американски. Однако такое же впе-

чатление оставляют теперь все европейские страны. По дороге

409