Шоу Бернард. Автобиографические заметки. Статьи. Письма

Подождите немного. Документ загружается.

вайтесь и переходите к следующей пьесе. Это верный способ

обрести два главных необходимых блага: спокойный сон и здо-

ровое пищеварение.

И не слушайтесь ничьих советов, не переварив их в сознании.

Какой вопрос ни возьми, Вы по зрелом размышлении убедитесь,

что чаще всего правы оказывались Вы, а не другие. Я настоятель-

но советую Вам посещать церковь хотя бы раз в день, чтобы

успокоить нервы. Если Вам хочется всплакнуть, идите в церковь,

поразмышляйте и помолитесь. Религиозная жизнь — единствен-

но возможная для Вас. Читайте Евангелие от св. Иоанна и жития

святых: это окажет на Вас то благотворное действие, на кото-

рое тщетно претендует морфий. Наблюдайте, молитесь, поститесь,

исполняйтесь гордого смирения, а все остальное приложится.

Черрингтон разодет в пух и прах, как жених. Он только что

заходил ко мне — придумывал телеграфный код для Вас. После

того как мы с ним расстались на Ватерлоо, я отправился посмот-

реть Флемминга в "Независимом театре" и написал о нем пре-

длинную рецензию для "Сэтердей" [23 марта], которая ему по-

нравится и, может быть, в чем-то пойдет ему на пользу. В этом

спектакле он был удивительно похож на Вас, так что я всерьез

подумываю о том, чтобы попросить его сыграть Кандиду на

представлении, призванном утвердить мое авторское право, ес-

ли не смогу уговорить Эллен Терри, которая только что написа-

ла мне письмо по другому поводу. Три написал из Чикаго, про-

сит "Сердцееда", но Мэнсфилд Вам наверняка об этом сказал.

Я что-то говорил Черрингтону о том, чтобы поручить Мэрион

Ли роль Просси, но это говорилось несерьезно: ведь коль скоро

в труппе будете Вы и миссис Мэнсфилд, для нее там не найдется

места. Я упоминаю об этом осторожности ради: Мэнсфилд

с такой наполеоновской решительностью откликается на любое

пожелание, что вполне способен немедленно телеграфировать ей.

Я напишу ему со следующей почтой. Время уже подходит к шес-

ти часам, поэтому я должен кончать и спешить на почту.

Так помните: религиозная жизнь. Никакого тщеславия,

никаких золотистых волос. Я знаю, что Вы поймете мой совет и

будете следовать ему — минут этак десять.

Дж. Б. Ш.

12.

ДЖЕНЕТ ЭЧЕРЧ

Фитцрой-Сквер, 29

23 апреля 1895 г.

Только что у меня был Черрингтон со страшным извести-

ем, что Вы хотите прочесть лекцию об Ибсене. Ну что ж, если

220

Вам представится возможность выступить при благоприятных

обстоятельствах в Нью-Йорке, ради бога, выступайте. Если там

есть какой-нибудь клуб любителей искусства, к которым Вы

могли бы обратиться с речью, сделайте так, чтобы они попросили

Вас выступить перед ними. Только пусть это не будет званый

обед, потому что говорить после обеда трудно и неудобно, а

слушатели всегда под мухой. Но не разрешайте устроителю лек-

ций анонсировать Ваше выступление как лекцию с платой за

вход и не давайте ни на единый миг поставить Вас в положение

профессионального лектора. Тут ни в коем случае не должно

пахнуть деньгами.

Итак, предположим, Вы согласились сказать речь — как Вам

лучше всего поступить? Перво-наперво, не пишите текста речи.

Если Вы попытаетесь прочесть лекцию об Ибсене, Вы и себя за-

морочите, и слушателям наскучите до чертиков. Если Вам не-

достает смелости и простодушия, чтобы мило пощебетать перед

публикой, имея перед собой лишь листок-другой записей и

отталкиваясь от своего собственного опыта, то на трибуне Вам

делать нечего. Вы сможете, не слишком утруждая себя, подгото-

вить очень занятное выступление на основе следующих, напри-

мер, наметок.

Прежде всего Вы выражаете надежду, что никто в зале не

рассчитывает, что Вы прочтете форменную лекцию. Ведь для это-

го надо быть критиком, эссеистом, литературоведом, подобно

тем умным джентльменам, которые пишут о драматургии в

нью-йоркских газетах. Кроме того, у Вас нет такого ясного

понимания Вашего искусства, как у этих джентльменов. Для

Вас играть на сцене всегда было так же естественно, как для ут-

ки — плавать. Когда люди хотят послушать лекцию о плавании,

они обращаются за этим не к утке, а к профессору, который, ве-

роятно, и плавать-то не умеет. Точь-в-точь как если люди хотят

послушать лекцию о драматургии или о театре, они должны

обратиться за этим не к Вам, а к одному из театральных кри-

тиков. Нет, Вы вовсе не хотите сказать, что критики не умеют

играть на сцене: напротив, по тому, как они пишут, ясно видно,

что все это — искусные актеры, и Вы много бы дали, чтобы по-

смотреть спектакль по какой-нибудь классической пьесе, все ро-

ли в котором играли бы критики. Так вот, на самом деле вы ста-

нете говорить о себе самой — это Ваша любимая тема. Может

быть, они (слушатели) считают это нахальством — ах, как это

любезно с их стороны, что они так не считают, — но Вы все же

уверены, что некоторые из них считают, а если бы и не счита-

ли, то должны бы были считать. Но у Вас есть наготове оправ-

дание.

А оправдание такое: в действительности актриса играет

очень важную роль в истории и развитии драматического искус-

ства. Драма развивается посредством серии экспериментов с

221

новыми пьесами, которые актеры и актрисы производят на зри-

телях. Зрители могут решить исход эксперимента, но сами ни-

когда экспериментов не производят. Они не являются к Вам со

словами: "Поставьте-ка пьесу Ибсена, и посмотрим, как она нам

понравится". Инициатива всегда исходит от актера или актрисы,

которая говорит: "До чего же мне хочется сыграть Нору (или

Гедду Габлер), и я должна посмотреть, не поддержит ли меня

в этой роли публика". Если бы Ибсен не заинтересовал нас,

актеров, его пьесы до сих пор пылились бы на книжной пол-

ке, а я была бы известна не моей Норой из "Кукольного дома",

а исполнением ролей Полины Дешапель ["Лионская красави-

ца"], Адриенны Лекуврер и всяческих нелепых героинь. Так

что, сами видите, наши пристрастия и наши мысли действи-

тельно много значат, и этим я оправдываю свое решение высту-

пить сегодня перед вами и откровенно высказать вам все, что я

думаю. Если кто-нибудь из вас, дамы и господа, напишет пьесу,

где будет роль, которую, как я почувствую, я должна сыграть,

представление этой пьесы рано или поздно состоится, пусть

даже все прочие в Европе или Америке говорили о ней худшие

вещи, чем герр Макс Нордау говорит об Ибсене. (Здесь конча-

ется вступление.)

Теперь вы (слушатели), наверно, хотите узнать, почему

я всеми силами стараюсь навязать публике пьесы вроде иб-

сеновских, тогда как существует такое множество превосход-

ных пьес, того же Шекспира и других умных авторов, которые

были достаточно хороши для миссис Сиддонс и должны бы бы-

ли быть достаточно хороши для меня. Увы, я не могу сказать,

почему это так, как не могу, например, объяснить, почему мои

взгляды отличаются от взглядов моей бабушки. Может быть,

это перемена к худшему, однако факт остается фактом: пере-

мена налицо, и притом она происходит не только со мной, но

и с вами. Если бы я сейчас сыграла кое-что из наиболее популяр-

ных ролей миссис Сиддонс, то не успела бы я показать и поло-

вины, как вы превратились бы в самую удивленную аудиторию

во всей Америке. Вы нашли бы, что сентиментальность пьесы

так же старомодна, как и ее риторичность, старомодна

настолько, что вы посчитали бы меня сумасшедшей: как мож-

но ставить такое сегодня! Но те чувства, которые в отношении

пьес вековой давности испытывают буквально все, возникают

у некоторых людей и в отношении пьес четвертьвековой дав-

ности. Мне незачем говорить вам, что актрисе приходится иг-

рать много ролей во многих пьесах, о которых она не очень

высокого мнения. Бывает, автор ни единой реплики не написал

как надо: актриса вынуждена сама придумывать себе роль

и играть между репликами, а не то произносить слова своих реп-

лик с нарастающим пафосом, заставляющим вас забыть, что на

самом-то деле в этих репликах нет ровным счетом ничего пате-

222

тического, воздействуя на публику так, как воздействует Сара

Бернар на людей, не знающих ни слова по-французски, или Ду-

зе на людей, не знающих ни слова по-итальянски. Бывает, что ав-

тору удалась только одна сцена, но она стоит того, чтобы ради

нее поставить пьесу. И еще: некоторые куски пьесы изнашивают-

ся быстрее других. У Шекспира есть роли — например, Елена в

комедии "Конец — делу венец", — которые все еще слиш-

ком оригинальны, прекрасны и современны для нынешней

публики, но есть и немало пассажей, которые скучны и неправ-

доподобны, хотя все мы делаем вид, будто они нам нравятся.

Когда такие куски никак нельзя опустить, отыгрывать их на сце-

не — тяжкое испытание: дойдя до них, я только притворяюсь,

будто играю, а на подмостках нет другого такого ужасно

унизительного чувства стыда, хотя, может быть, это и нелегко

понять людям, полагающим, что актерская игра — сплошное

притворство. Но, уверяю вас, именно такое чувство я испыты-

ваю, и в результате роль, которую я смогу убежденно сыграть от

начала до конца, привлекает меня больше, чем роль в самой

популярной пьесе, если я в нее не вполне верю. Поэтому я от-

даю явное предпочтение одним пьесам перед другими. Я попро-

бую разъяснить вам характер моих предпочтений, сопоставив

определенные отрывки из тех современных пьес, в которых

отразилось влияние великого движения последней половины

столетия за улучшение образования и расширение свобо-

ды женщин, с отрывками из других пьес, эмоциональная ат-

мосфера которых относится ко времени до начала этого

движения.

Но тут я (Дж. Б. Ш.) волей-неволей должен предоставить

Вам (Дженет) самой наполнить Вашу речь конкретным содер-

жанием. Идея состоит в том, чтобы привести примеры фальши-

вого изображения женственности в "Лионской красавице",

"Адриенне" и др. и сравнить их с отрывками из пьес Ибсена.

Хорошо бы представить в комическом виде сцену смерти из

"Адриенны". Исполните ее в точности так, как делаете это в

театре, предварительно попросив слушателей не смеяться и за-

верив их, что игрой, которую Вы сейчас покажете, ни капельки

ничего не изменив, Вы много-много раз заставляли плакать

весь зал. Они, наверно, станут покатываться со смеху. Затем

покажите им четкую, точную сцену смерти в конце "Гедды

Габлер". Упомяните диккенсовских Эстер Саммерсон [в "Хо-

лодном доме"] и Агнес Уикфилд [в "Дэвиде Копперфилде"]

в той связи, что женщинам не нравятся подобные персонажи, и

расскажите, как женщины, играющие на сцене, постоянно стре-

мятся к таким актерским работам, в которых они, даже будучи

по роли малосимпатичны, все же малосимпатичны как живые

люди, что куда лучше, чем быть симпатичными обманщица-

ми.

223

Далее Вы могли бы очень осторожно и хитро, следуя

положениям моего предисловия к книге Арчера (корректура

предисловия вложена в лекцию Ч. Ч.

, которая отправляется

Вам бандеролью с этой же почтой), повести речь о том, как пло-

хо относятся актеры-мужчины к пьесам, в которых женские ро-

ли — это подлинные роли, и как это отношение вынуждает акт-

рис становиться постановщиками, в связи с чем, возможно, у

нас половиной театров скоро будут руководить актеры-поста-

новщики, которые не дадут создать ни одной хорошей женской

роли, а другой половиной начнут руководить актрисы-постанов-

щики, которые поставят в такое же неблагоприятное положе-

ние мужчин, а в результате пострадает искусство драмы.

Отсюда мораль: желательность режиссуры с художествен-

ными целями, задача которой — ставить лучшие пьесы, а не

дать возможность блеснуть кому-то из исполнителей. И не-

пременно скажите — в как только можно более забавной

форме, — что Вы-то уж никак не претендуете на то, что

Вам можно было бы доверить осуществление такой режис-

суры. Скажите, что при любых обстоятельствах из Вас на-

верняка выйдет актриса-постановщик наихудшей разновид-

ности.

Если Вам удастся заполучить приглашение выступить перед

каким-нибудь женским обществом, поговорите об актерстве

как о профессии для женщин и покажите им побольше сцениче-

ских приемов. Помните, Вам не грозит слишком уж полностью

раскрыть свои секреты ради развлечения публики, зато никаким

другим способом не сможете Вы произвести столь яркое впечат-

ление скромной благожелательности и бессознательной силы.

Только искренне старайтесь не добиваться на кафедре успеха в

сценическом смысле слова.

Все, пора отправлять почту, а я из-за проклятого Вашего

прожекта, от которого Вы, по всей вероятности, откажетесь,

прежде чем это письмо дойдет до Вас, не имел времени хоть сло-

вечко сказать ради собственного удовольствия. Задали Вы рабо-

ту несчастному литератору!

Вчера ездил в Баттерси-парк кататься на велосипеде, а Нора

пришла посмотреть, как я падаю с него. Была там и Флоренс,

гарцевавшая на стальном своем скакуне с непревзойденным изя-

ществом, к восторгу всего парка. Уэббы тоже старались изо всех

сил. Но надо кончать.

Дж. Б. Ш.

Чарлза Черрингтона.

224

13.

ШАРЛОТТЕ ПЕЙН-ТАУНЗЕНД

[Хертфорд?]

[Не датировано; предположи-

тельно датируется 21 сентября

1896 г.; однако не исключена

возможность, что письмо на-

писано в апреле или мае 1897 г.]

7 ч. 30 м. утра

Меня с дьявольской хитростью, воспользовавшись тем, что

я был без часов, заставили подняться на полчаса раньше време-

ни — ни огня в камине, ни завтрака, ничего. Кроме того, мне

вручили Ваше трагическое послание, которое — поскольку све-

жий сельский воздух поднял мое настроение — ни чуточки меня

не тронуло. На что жалуюсь я, так это на отсутствие всяких

впечатлений, забавных, ужасных или каких бы то ни было. Я

самым прозаическим образом выспался и чувствую себя от

этого лучше. А что Льюис... ладно, я посмотрю, как он выгля-

дит.

Я все-таки не вполне уверен в том, что пребывание на лоне

природы подействовало на Вас так благотворно, как должно бы

было. Физически-то Вы, конечно, поправились: едите, усваиваете

съеденное и не страдаете невралгией. Но у Вас такой вид, будто

Вы вновь предались своей давней страсти — изводить себя.

Мне это не нравится. Черт возьми, Вам надо заняться каким-

нибудь делом: мне хочется подняться наверх и как следует

встряхнуть Вас, только тогда я опоздаю на поезд.

Ха! Вот идет Льюис, и выглядит он чрезвычайно доволь-

ным собой. А я слышу сигнал к завтраку. Прощайте.

Дж. Б. Ш.

14.

ШАРЛОТТЕ ПЕЙН-ТАУНЗЕНД

Фитцрой-Сквер, 29

21 октября 1896 г., 2 часа ночи

А! Вы сняли двадцатитысячетонный камень с моего сердца,

но каким ужасным способом!

В театрах буду завтра [т. е. вечером 21 октября] и в вос-

кресенье. Остальное время свободен. Гайндман яростно бранит

15—01033

225

меня в "Сент-Джеймсиз газет", утверждая, что я "выплеснул

свою ядовитую ложь в лицо покойному".

Моя — нет, нет, я твердо решил больше не писать глупых

писем.

Когда же — нет, не важно.

А как скоро — но, наверно, Вы не задержитесь дольше, чем

надо.

Давно пошел третий час, а я все никак не лягу. Какая ночь! —

это после вчерашней! — Если бы не Ваши мучения!

Дж. Б. Ш.

15.

ШАРЛОТТЕ ПЕЙН-ТАУНЗЕНД

Фитцрой-Сквер, 29

21 октября 1896 г.

Вынужден был предложить театру "Хеймаркет" любые

мои свободные вечера на выбор. Ответа пока не получил. Засе-

дание исп. комитета Фабианского общества — в пятницу с 5 до 7.

Я — но нет. Не здесь.

Дж. Б. Ш.

16.

ШАРЛОТТЕ ПЕЙН-ТАУНЗЕНД

Фитцрой-Сквер, 29

27 октября 1896 г.

Я в неописуемой спешке, заботах, треволнениях — о, где

они, те десять минут покоя в залитом лунным светом Стратфор-

де? Держите меня в курсе Ваших передвижений — сообщайте

адреса, держите меня глубоко в своем сердце, пишите мне хоть

пару строк всякий раз, когда почувствуете любовь ко мне:

будьте счастливы, радостны и здоровы — ради меня.

Я рад Вашему отъезду: Лондон и прекращение нашей жизни

на свежем воздухе и наших велосипедных прогулок скверно

действовали на Вас. По мне, лучше уж Вы будете здоровы за ты-

сячу миль от меня, чем больны в моих несчастных руках.

Тороплюсь — прощайте.

Дж. Б. Ш.

226

17.

ШАРЛОТТЕ ПЕЙН-ТАУНЗЕНД

Фитцрой-Сквер, 29

1 ноября 1896 г.

Долго еще собираетесь Вы отсутствовать? Вот уже около

трех недель, как от Вас ни слуху ни духу. Поэтому я Вас совер-

шенно забыл, а сегодня вдруг вспомнил, наткнувшись на описа-

ние Дерри

— у кого бы Вы думали? — у Поля Бурже, в очерке,

который он назвал "Нептунваль" и который помещен в том же

номере "Космополиса" [за сентябрь 1896 года], где напечата-

на моя статья [о Международном социалистическом конгрессе].

Я пишу теперь десятки любовных писем, используя все те

вещи, которые приходило мне в голову сказать Вам в Страт-

форде. Но хотя эти вещи имеют огромный успех у всех других

получательниц моих писем, для писем к Вам они, к сожалению,

не подходят.

Две недели подряд я ложусь спать не раньше 3 часов ночи

и в результате являю собой жалкое зрелище: я не в состоянии

чувствовать и посему не в состоянии писать так, как я хочу

писать Вам. Завтра выезжаю в Брадфорд выступать в поддержку

Кира Харди. Если не получу от Вас письма, чтобы читать его в

поезде, провалю выборы.

Дж. Б. Ш.

18.

ШАРЛОТТЕ ПЕЙН-ТАУНЗЕНД

Большая северная железная дорога,

поезд 9 ч. 45 м. Лондон — Брадфорд

2 ноября 1896 г.

Прекрасный тихий вечер, в бледных сумерках еще не за-

жглись на небе многочисленные звезды; меркнут краски заката

на горизонте; ночь баюкает у себя на груди угасающий день.

Это мисс [Эмма] Брук, чей роман ["Жизнь обвинителя"]

я прихватил с собой, чтобы скоротать время в пути. Он без-

мерно меня рассердил, потому что я был очарован Вашим описа-

нием заката, покуда мисс Брук не принялась описывать то же.

Пусть будет это для Вас предостережением — ужасным предо-

стережением.

Полностью — Лондондерри, город и порт в Северной Ирландии,

где в то время жила Шарлотта Пейн-Таунзенд.

227

Я и впрямь начинаю сомневаться в том, что Англия — краси-

вая страна. Сегодня она выглядит холодной и унылой; самая

интересная деталь пейзажа — реклама "Микстура Обриджа укре-

пит ваши легкие", и я понятия не имею, что сказать в поддерж-

ку Кира Харди. О, если бы я мог поговорить с Вами, не прибе-

гая к писанию — не строя предложений, не запуская этот изно-

сившийся механизм! Зачем Вы покинули меня именно теперь,

когда Вы мне больше всего нужны?

Представьте себе состояние человека, который так себя

чувствует уже к одиннадцати часам утра!

Вы вполне бы могли остаться здесь и поехать со мной в

Брадфорд. Вместо этого я еду с тремя пассажирами третьего

класса. Нарисовал для Вас портрет мужчины, который сидит на-

против меня. Боже милостивый, в течение 3 часов мне не на

что смотреть, кроме как на него, если не считать "Микстуры Об-

риджа". Я с радостью соглашусь попасть в катастрофу, если бу-

ду наверняка знать, что этому человеку оторвет голову и она со

стуком хрястнется о рекламный щит с укрепляющей микстурой.

А вот портрет второго мужчины. Ему кажется, что он читает

газету, но на самом деле он клюет носом.

К сожалению, я не могу нарисовать третьего, потому что он

заглядывал мне через плечо и подсмотрел, чем я занимаюсь.

Теперь он позирует в ожидании своей очереди, притом с таким

невыразимо гнусным результатом, что я не решаюсь попытать-

ся изобразить его для Вас.

Стоп: я изобразил его. Обратите внимание на его интеллекту-

альный вид. Он знает, что я нарисовал его, и ему до смерти хо-

чется заглянуть, но я не давал ему это сделать. А теперь, когда я

перевернул страницу, он может заглядывать сколько влезет.

(Заглядывает! По-моему, он читает это. Ха-ха-ха! Он боится

показать, что заметил, как его оскорбили.)

Пейзаж оживляется: мы въезжаем в край, где краски начала

ноября... нет, это похоже на мисс Брук.

Если бы не Эллен Терри, которая относится ко мне прямо-

таки с ангельским сочувствием; и не Нелли Хит, которая пишет

мой портрет; и не Сэтти Фэрчайлд, которая заставляет меня чи-

тать ей мои пьесы; и не Эльза Крэг, которая сопровождает Сэт-

ти, я был бы без Вас совершенно одинок. Дженет оправдывает

Ваши худшие теории насчет материнства: она просто невменяема.

На днях она овладела вниманием Берты и подвергла ее

настоящей пытке: поведала ей, что мы с Вами помолвлены, и

что для меня это прекрасный выбор, и что по ней уж лучше ви-

деть меня женатым на Вас, чем на любой другой женщине и т. д.

и т. п., после чего расстроенная Берта написала мне такое пись-

мо, что я должен был подтвердить эту новость, сообщить ей точ-

ную дату и все подробности насчет огромных сумм, которые

Вы переводите на мое имя, условий нашего брачного контрак-

228

та, дома, в котором мы будем жить, и бог знает чего еще. После

этого Берта явилась и отчитала меня лично; она заклеймила

вероломство Дженет и Беатрисы; сказала, как это мерзко, что

именно я, из всех людей, унизился до денежных помышлений и

проч. и проч. Притом ведь она хорошо знала, что все это вздор.

Меня ужасно раздражает, когда на Вас смотрят как на превос-

ходную партию для меня, словно Вы дом или синекура. Я в от-

местку рассказываю в стиле "Монтекристо" о Ваших несмет-

ных богатствах и с серьезным видом соглашаюсь, что это, несом-

ненно, было бы великолепным шансом для меня. Они не пони-

мают, что я вступил во владение состоянием, которое Вы мне

уже дали: 50 000 фунтов в неделю за 6 недель в Стратфорде.

Все остальные деньги можете отдать кому угодно — и еще мои в

придачу.

Ага! — небо проясняется — солнце!

Что же все-таки сказать мне в поддержку Кира Харди?

Эти трое несчастных оставили все попытки делать вид, что

они читают. Даже мужчина напротив выронил газету из ослабев-

ших рук. А я — я тоже предамся размышлениям, — раз уж Вы

не хотите приехать и составить мне компанию.

В конце концов, бог с Вами: судя по Вашему письму, Вы

счастливы. Так и будьте счастливы, если Вас любят в Митчелста-

уне, — так же как и я в этом унылом поезде. Пусть произрастут

вокруг Вас и прольются на Вас дождем тысячи благ.

Дж. Б. Ш.

19.

ШАРЛОТТЕ ПЕЙН-ТАУНЗЕНД

Фитцрой-Сквер, 29

4 ноября 1896 г.

Свет еще не видывал такой сентиментальной женщины!

Вы приводите высказывания Лефаню о страданиях Вашей роди-

ны, а потом присылаете мне фотографии роскошного дворца,

в котором оплакиваете эти страдания. Вот так же и меня Вы лю-

бите — как творческую роскошь. Неважно. Я хотел бы быть с

Вами среди тех холмов: сейчас моя усталая голова могла бы най-

ти отдых только на лоне природы или на Ваших коленях. Я бы

тогда с большим красноречием доказал Вам, что все беды Ирлан-

дии проистекают от ее неспособности поверить в успех или в

счастье — от того, что она разглагольствует в духе Лефаню, в

то время как ирландцы разъезжаются по всему свету и обжи-

вают чужие края. Покуда Ирландия рождает людей, которым

хватает благоразумия уехать из нее, она существует не напрас-

229