Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода. Средневековая Азия, Восточная Европа XV-XVIII вв

Подождите немного. Документ загружается.

близкое следование тексту, четкая и унифицированная передача терминов,

разъяснительные вставки [6, 141—142]. Дара перевел заново «Йога-

Васиштха» и снабдил перевод комментарием. Главным переводческим

свершением Дара был перевод на фарси «Упанишад» — одного из самых

знаменитых философских творений древней Индии. Дара работал над

переводом около полугода, привлекая для консультаций индийских

ученых мужей. Дара перевел пятьдесят «Упанишад» и назвал свой перевод

«Великая тайна». Переводу предшествует предисловие, главная тема ко-

торого— изложение отношения переводчика к «Упанишадам» как к

божественному откровению, по нас интересуют высказывания Дара по

поводу собственно перевода. Так, он пишет, что стремился переводить

точно, «слово за слово», Там, где персидский перевод звучал недостаточно

понятно — что происходило, очевидно, от буквалистской установки

переводить «слово за слово»,—Дара вводил краткие пояснения.

Небольшой словарик, приложенный к переводу, должен был разъяснять

смысл древнеиндийской философской терминологии, которая, очевидно,

была транскрибирована. Именно с этого перевода Дара и был сделан в

конце XVIII в. первый французский и вообще европейский перевод

«Упанишад» В. де Перроном, переводчиком, который переводил Авесту. В

1801 г. вышел и латинский перевод, выполненный также Перроном.

В предисловии Дара к «Упанишадам» изложены исключительно

редкие для средневекового Востока соображения переводчика по поводу

того, как следует выполнять перевод. Можно сделать вывод, что и здесь

буквальный перевод уживался с переводом вольным, с переводом-

переложением — комментарии к Корану и прочая подобная литература

переводилась дословно; философская и научная — более вольно и совсем

вольно художественная, историческая и т. д.

В XVII в. продолжались переводы-переложения «Рамаяны» с ее

различных версий. Среди переводчиков XVII в. упомянем следующих:

Чандра Бхан, секретарь при Даре Шукухе, Деви Дас, Гирдхар Дас.

Расширяется круг индийских языков, с которых делались переводы, но в

целом переводческая деятельность на фарси заметно снижается, и в XVIII

в. упоминаний о ней не встречается. Можно предположить, что это было

связано с тем всеобщим культурным кризисом, который охватил

практически все мусульманские страны.

Говоря об индо-персидских переводах, мы не упоминали об

этническом происхождении переводчиков просто потому, что оно нам

осталось неизвестным. Исходя из общей картины эпохи, можно сделать

предположение, что среди переводчиков были иранцы, тюрки и индийцы.

Псрсоязычный перевод функционировал при дворах ме-

ценатствующих правителей, которые и были основными заказчиками.

Особо заметного влияния со стороны санскрита или других индийских

языков фарси в Индии не испытал, а литература испытала весьма

ощутимое воздействие, которое распространилось по всему

ираноязычному миру и проникло в арабскую и тюркские литературы.

Перевод на турецкий язык

Турецкая культура складывалась в рамках политико-экономической,

идейно-художественной и религиозной общности, характерной для

Ближнего и Среднего Востока, Средней Азии. Предки турок — тюркские

племена огузской ветви — появляются на исторической арене в X—XI вв.

Османское государство стало оформляться в XIII в., достигло своего

наивысшего развития в XVI в., когда владения турецкой империи

охватили огромные территории Северной Африки, юго-восточной Европы,

Ближнего и Среднего Востока. В XIV—XV вв. происходит становление

турецкой народности, в сложении которой кроме собственно турок-ос-

манов приняли участие многие другие этнические группы не-тюркского

происхождения. С конца XVI в. начинается политико-экономический, а

затем и культурный закат Османской империи, который приобрел в XVIII

в. характер тяжелейшего застоя. Сдвиги обнаруживаются лишь в середине

XIX в.

Первые достоверно известные стихотворные — т. е. уже достаточно

литературно обработанные — строки на том языке, который позже будет

называться «турецким», относятся к концу XIII в. С этого времени и

принято отсчитывать историю турецкой литературы (и несколько позже —

турецкой культуры вообще), которая долго находилась под сенью

литературы персидской и в определенной степени арабской.

К XIV — началу XV вв. относятся довольно многочисленные

переводы на турецкий язык, в основном с персидского, хотя имелись и

переводы с арабского. Некоего единого культурного центра, где бы

выполнялись эти переводы, не было. То был период большой феодальной

раздробленности, и островки культуры и письменности образовывались

при дворах местных феодалов. Именно там и выполнялись переводы,

которые, собственно, на начальных этапах развития турецкой культуры и

составляли основу турецкоязычной письменной литературы, понимаемой

широко не только как литературы художественной. Местные правители

окружали себя учеными людьми и книжниками и санкционировали

переводы. Прежде всего переводились комментарии к Корану и

агиографическая литература. «Эти первые переводы отмечены простотой

языка и ясностью изложения» [188, ч. 2, 347]. Переводилась не только

сакральная литература, но и медицинские, дидактические сочинения, а

также исторические хроники. Были переведены некоторые части «Калилы

и Димны»; осуществлялись переводы-переложения персидских поэм

Низами. Оригинальная литература пока существовала в основном в устной

форме. Как видим, и турецкая письменная литература начинала свой путь

с переводов, влияние которых, правда, было ограничено весьма узким

кругом.

Для ряда переложении XIV—XV вв. характерно совмещение

пересказа оригинала с пассажами, которые можно назвать переводами,

причем такими, которые очень близко следовали тексту оригинала.

Особой популярностью пользовались сочинения суфийской

направленности Аттара (XII в.); Тутмаджи перевел-переложил поэму

«Гюль и Хусрев». Ахмеди, один из самых значительных авторов XIV в.

(1329?—1413?), перевел на турецкий язык суфийское сочинение «Книга

тайн», в котором он называл себя последователем Аттара. В его

творчестве присутствует ряд переложений персидских поэм. Он же

переводил сочинения Авиценны — известно, что Ахмеди проживал в

Каире, где углубленно изучал медицину.

После захвата турками в 1453 г. Константинополя— последнего

оплота Византии — и дальнейшей экспансии турецкой империи на Запад

новые культурные контакты и частичное освоение культурного наследия

захватываемых территорий, а также соприкосновение с возрожденческой

культурой стимулировали развитие турецкой культуры, которая в XVI в.

достигла своего апогея. Интенсивная переводческая деятельность

(интенсивная по турецким масштабам, разумеется) была отражением этих

процессов. Возникает интерес, к естественным наукам, географии,

медицине, истории. Турецкий язык, тесня своего рода «средневековую

латынь» — арабский и персидский языки,— внедряется в различные

области государственной и общественной жизни, становится основным

литературным языком. В немалой степени этому способствовали

переводы.

Из крупных переводческих акций следует упомянуть перевод

истории сельджукидов с персидского, переводы ряда арабских

рукописей из различных областей знаний. Рукописи привозились в

Турцию из крупных арабских культурных центров, завоеванных турками.

«Как в свое время греческие рукописи, попав в Италию, содействовали

возрождению античной культуры, так и теперь арабские вызвали

аналогичное движение в турецкой письменности» [177, т. 4, 592].

Довольно широко осуществлялись переводы дидактически-

развлекательной литературы. Так, «Рассказы сорока визиров» были

переведены с арабского. Арабский оригинал, в свою очередь, восходил к

одной из персидских версий «Книги Синдбада». Сборник «Радость после

горя» был скомпилирован из арабо-персидских источников. Над пере-

водом «Августейшей книги» — большим дидактическим персидским

трудом — Али Васи работал около 20 лет; перевод дополнен стихами

самого Али Васи с включением примеров, почерпнутых из других арабо-

персидских источников. Мухаммад ибн Осман Лямии (1471 —1531 гг.)

оставил после себя более шестидесяти самых разнообразных сочинений,

среди которых были и переводы. Он, в частности, перевел суфийское

сочинение Джами «Дуновения дружбы из чертогов святости», то самое,

которое переводил Навои. Учитывая большую популярность суфизма,

Лямии стремился переводить простым и доходчивым языком — его

собственные же оригинальные произведения страдают усложненностью,

витиеватостью, они насыщены арабо-персидской лексикой. Лямии делал и

переводы-переложения арабских и персидских любовных поэм, переводил

главы из сочинений арабских неоплатоников.

Еще в XIV в. Ма’сиди перевел на турецкий язык «Бустан» Саади, а

Манъяс-оглу Махмуд перевел «Гулистан» Саади в 1430 г. Б XVI в. было

создано несколько арабо-турецких и персидско-турецких словарей,

написана первая грамматика турецкого языка.

Культурный спад, обозначившийся в конце XVI в. и приведший

империю к полной культурной стагнации в XVIII в., не замедлил

отразиться на переводе. По всей видимости, перевод остается уделом лишь

делопроизводителей и не оказывает какого-либо заметного влияния на

культурное состояние Турции. В 1729 г. появилась первая турецкая

печатная книга (турецким первопечатником был Ибрагим Мютеферрик,

венгр по происхождению, попавший в плен к туркам и принявший ислам),

которой был арабо-турецкий словарь, составленный еще в XVI в. Ван-

кулу. Среди книг, напечатанных в первой типографии, была и турецкая

грамматика, некоторые исторические и просветительские сочинения. Не

известно, однако, были ли среди первопечатных книг переводы. Хотя

печатное дело после смерти первопечатника перестало развиваться и

возобновилось лишь почти сто лет спустя, первый шаг в просветительском

движении был сделан.

Развитие переводческого дела также явилось немаловажным

фактором в движении Просвещения. В 1717 г. была организована

переводческая комиссия, результатом деятельности которой был перевод

некоторых естественнонаучных трудов арабских, греческих и

западноевропейских ученых [210, 172]. К сожалению, иных подробностей,

которые бы позволили определить, какие именно труды каких авторов

переводились и кто были переводчики, обнаружить не удалось. Более чем

через сто лет, в 1826 г., было образовано Бюро переводчиков, в задачу

которого входило не только осуществление переводов, но и подготовка

переводчиков, которая, правда, в основном заключалась просто в обуче-

нии иностранным языкам.

С первой половины XIX в. начинается новый период в развитии

переводческого дела в Турции, но так как то были времена перехода от

феодальных порядков к новой формации, изложение последующих

переводческих событий выходит за рамки исследования. Отметим лишь

то, что, как и в Иране и в других странах Ближнего и Среднего Востока,

именно благодаря переводу происходило становление художественной

прозы, нового театра; сходны были и принципы перевода, который можно

назвать адаптирующим. Писатель и переводчик Ахмед Мидхат (1844—

1913 гг.) выразил бытовавшее отношение к переводу следующим образом:

«Мы считаем неприемлемым дословный перевод. Прочитав по-

французски страницу, мы затем, отвлекаясь от оригинала, но уяснив его

смысл, как бы заново передаем то, что поняли, по-турецки. Таким образом,

наши переводы можно, пожалуй, считать самостоятельными про-

изведениями, написанными по-турецки» [цит. по: 388, ч. 2, 133].

В связи со скудостью информации, а также потому, что главные

переводческие события многих регионов Ближнего и Среднего Востока и

Средней Азии начинают разворачиваться лишь в XIX в., вне поля нашего

зрения в этой части остается перевод в Азербайджане, Таджикистане,

Афганистане, странах Магриба.

ПЕРЕВОД В ЮЖНОЙ АЗИИ

Рассмотрение истории перевода в средние века в Южной Азии, т. е.

фактически в средневековой Индии, представляет необычайно сложную

проблему. Решить эту проблему в рамках небольшого раздела едва ли

возможно. Поэтому придется ограничиться лишь историко-культурной

характеристикой региона, релевантной для развития перевода, обозначить

основные тенденции развития переводческой деятельности и показать, как

конкретно она развивалась на примере переводов на некоторые языки

Индии. Главная трудность заключается в том, что по объему и количеству

переведенных произведений Индия превосходит не только весь

средневековый Восток, но и Европу.

Изложить политическую историю средневековой Индии, а точнее

народов, которые населяли собственно Индию, нынешние Пакистан,

Бангладеш, Непал, Шри-Ланку и сопредельные районы, задача также

очень трудная. Дело в том, что «единой Индии» на всем протяжении ее

истории, вплоть до новейших времен, просто не существовало. Границы

возникавших и распадавшихся государств постоянно менялись.

Крупное государственное образование Гуптов прекратило свое

существование в VI в. С тех пор и фактически вплоть до XVI в.— эпохи

образования державы Великих Моголов—в Индии не было

государственных образований, которые могли бы претендовать на статус

всеиндийских. Мусульманское проникновение началось в X в. (хотя спо-

радические наскоки имели место и раньше) и привело к образованию в

XIII в Делийского султаната, который постоянно стремился” расширить

свои владения. Северо-восток субконтинента и юг оставались фактически

независимыми, здесь возникали и распадались различные царства. Именно

на юге и па северо-востоке проживали народы, не принадлежавшие ни по

расовому, ни по языковому признаку к индо-арийской группе. Здесь

формировались языки дравидийской группы (телугу, малаялам, каннада и

др.) и, соответственно, литературы. Великие Моголы распространили

свою власть почти на всю территорию Индии, и в некоторых областях

сложилась индо-иранская мусульманская культура, по в целом «вторжение

мусульманских народов в Индию не привело... к расколу страны на

«индусские» и «мусульманские» государства, поскольку подавляющая

часть населения и там, где господствовали мусульманские династии,

продолжала исповедовать индуизм» [130,15].

В XVI в. начинается проникновение в Индию (в основном

Южную) европейцев — сначала португальцев, потом голландцев, затем

англичан и французов. Англичанам удалось вытеснить всех остальных

соперников, а разрозненная Индия не смогла сопротивляться нажиму

англичан — очевидно, сыграли свою роль не только политические

факторы в виде раздробленности страны, но и чисто идейные и духовные,

например, непротивленчество, которые позволили англичанам с такой

относительной легкостью захватить огромные территории Индийского

субконтинента, и к середине XIX в. Индия стала колониально зависимой.

Но европейцы несли не только экономическое и политическое

закабаление: многие европейские и американские миссионеры и

проповедники сыграли выдающуюся роль в развитии индийской культуры

и в немалой степени способствовали развитию переводческого дела.

Концом XVIII и началом XIX в. мы и ограничим наше рассмотрение пере-

вода в средневековой Индии.

Становление новоиндийских языков и литератур, как языков

индоарийских, так и других семей, происходило в основном в период с VII

по X—XI в., хотя, например, тамильский язык и, возможно, литература,

ведут свой отсчет со значительно более раннего периода, а такой язык, как

урду, полностью оформился не ранее XV в.

По подсчетам Джорджа А. Грирсона, выдающегося английского

филолога, изучавшего новоиндийские языки, в Индии в начале нынешнего

века функционировало 179 языков и 544 диалекта. По данным же

недавних переписей, в Индии насчитывается от 281 до 1652 языков, хотя,

по мнению Дж. Неру, такие оценки являются преувеличенными и не

соответствуют действительности [272, 73]. На некоторых из этих языков

говорят десятки миллионов человек. «Если бы мы собрали воедино

литературы даже только на современных индийских языках, они бы

составили собрание более обширное, чем вся европейская литература.

Если же к ним присовокупить все сокровища ведического санскрита, пали,

пракритов и апабхранша, то перед нами предстал бы пре-

восходящий всякое воображение океан мудрости — более глубокой,

 Санскрит (санскрит — свято написанный, освященный) — один из великих

древних классических языков. Сложился, очевидно, во II тысячелетии до н. э. как язык

повседневного общения, а затем и как литературный язык, оформленный великим

индийским грамматистом Панини (VI—IV вв. до а. а). На санскрите дошли до нас великие

памятники древнеиндийской культуры — «Веды», «Махабхарата», «Рамаяна», пураны,

брахманы, арньяки, упанишады, классическая светская литература. Пали, пракриты,

апабхранша — среднеиндийские языки.

чем Индийский океан, более обширной, чем страна Индия, более

возвышенной, чем самые высокие пики Гималаев» [131, 7].

Несмотря на огромное языковое и этническое разнообразие, в Индии

всегда присутствовал ряд факторов, которые позволяют говорить об

индийской культуре как о некой цельности. Среди этих факторов, помимо

чисто географических, ведущее место занимают индуизм во всех его весь-

ма разнообразных проявлениях и санскрит, который часто сравнивается со

средневековой латынью с учетом той роли, которую он играл как средство

культурного и научного общения.

В Индии была своя «античность», культурные достижения которой

оказались столь огромны, что они питали индийскую культуру на

протяжении многих сотен лет. Развитие новых национальных языков и

уход санскрита в узкую сферу учености и породили необходимость в

многочисленных переводах на новые живые языки. Особенно оживлялась

переводческая деятельность в период возрождения брахманистского

индуизма как ведущей идеологии, в некоторые периоды и в некоторых

регионах оттеснявшегося буддизмом и джайнизмом, и позже —

мусульманством.

Роль, которую сыграл санскрит в сохранении, поддержании и

развитии индийских культурных традиций, трудно переоценить. Переводы

на новоиндийские языки делались в основном с санскрита. Именно на

санскрите дошли до индийского средневековья великие эпосы «Рамаяна»

Валь-мики и «Махабхарата» Вьясы. Только «Махабхарата» в своем

полном объеме превышает и «Одиссею», и «Илиаду» вместе взятые в

несколько раз, а ведь «Махабхарату» и «Рамаяну» переводили и

пересказывали в Индии несчетное количество раз. Если бы в Индии не

существовало никаких иных переводов, кроме переводов этих эпических

громад, то и тогда она занимала бы первенствующее место по объему

переведенной литературы. Но переводилась еще и брахманистская

религиозная литература, буддийская литература, философская литература

и литература художественная. При этом следует помнить и о том, что

такие крупнейшие памятники, как «Рамаяна», например, переводились и

перелагались па некоторые новоиндийские языки десятки раз.

Таким образом, чаще всего переводчики обращались к «Рамаяне» и

«Махабхарате». Что касается других основных элементов

древнеиндийского культурного наследия, то определить их

приоритетность в частотности обращения к ним переводчиков довольно

сложно. Новоиндийские переводчики чаще всего переводили с санскрита,

затем с пали, с фарси и с пракритов. Судя по всему, переводы с одного

новоиндийского языка на другой были весьма редки и если они и

существовали, то не оказывали на язык перевода и принимающую

культуру сколько-нибудь заметного влияния. С санскрита же переводилась

и религиозная, и философская, и художественная литература. Санскрит

оказал существенное влияние на принимающие языки даже не индо-

арийской группы, и в некоторых случаях возникали синтезированные

литературные языки и стили, инкорпорировавшие многие лексические и

синтаксическе элементы санскрита. Вторым по значению фактором,

определявшим переводческое лицо средневековой Индии, но сильно

уступавшим санскритской культуре, был ислам, в основном в его

персоязычном обличии. Мусульманская культура в Индии, в свою

очередь, подвергалась весьма существенному воздействию исконной

индийской культуры.

Художественная литература и та, которая может быть к ней

причислена, обычно не столько переводилась, сколько перелагалась, хотя

известны и весьма близкие к оригиналу переводы. В некоторых случаях в

одном и том же тексте совмещались переведенные отрывки и вольное

переложение. Стихотворные переводы и переложения на более ранних

этапах доминировали над прозаическими, что отражало ситуацию в

литературах, где стихотворное начало долго превалировало над

прозаическим. Ряд религиозных текстов или приравненных к ним

переводился очень близко к оригиналу, однако нельзя заключить, были ли

то переводы буквальные, как это имело место с сакральными текстами в

Европе. Но в любом случае типология средневекового перевода

прослеживается и здесь: тексты светские в основном перелагаются вольно,

а тексты сакральные — близко к тексту.

Хотя христианство начинает проникать в Индию еще в XVI в.,

первые заметные переводы обнаруживаются лишь в XVII в. и уже чаще

встречаются в XVIII в. Большую культурную роль сыграла в Индии

христианская миссионерская деятельность.

В качестве переводчиков выступали в основном поэты и литераторы,

по встречались среди них и религиозные деятели, и даже правители. О

профессиональных переводчиках вплоть до английской колонизации

Индии ничего не известно—если таковые и были, то работали они в очень

узкой сфере.

Следует отметить, что главным способом распространения идей

после их письменной фиксации в переводах и переложениях была устная

декламация. Основными разносчиками идей были проповедники и чтецы,

причем и те и другие часто выступали и в роли переводчиков. Перевод

служил и средством продолжения религиозно-культурных и литературных

традиций. В Индии фактически до XVI в. не было бумаги, которая

получила распространение в эпоху Великих Моголов. Главным писчим

материалом до появления бумаги были специально обработанные

пальмовые листья, на которых выцарапывался текст; в буквы втиралась,

например, сажа, а затем поверхность покрывалась лаком. Естественно, что

такие книги на пальмовых листьях были непрочны и легко гибли. Помимо

пальмовых листьев для записи использовалась кора, деревянные дощечки

или таблички, медные пластины.

На данном этапе в Индии отсутствует и развитой институт

переписки рукописей, как это было, скажем, в мусульманском мире.

Приблизительно до X в. буддийские монастыри были не только

средоточиями учености, но и местами, где переписывались книги. В

дальнейшем подобной деятельностью занимались храмы и прихрамовые

школы. Достойно удивления то, что, несмотря на такие неблагоприятные,

казалось бы, условия, именно письменная литература на языках Индии

огромна. Хотя историки культуры Индии и отмечают существование уже

на довольно ранних этапах развития культуры «университетов», однако в

доступной литературе четкого освещения этого вопроса обнаружить не

удалось — осталось неясным, как и за счет чего эти школы существовали,

откуда и как набирали преподавательский состав, чему в них учили и

сколько времени продолжалось обучение. Судя по всему, главным

носителем и передатчиком знаний и традиций был «гуру», учитель-

одиночка. Обучение происходило как у учителя дома, так и при храме, в

священных местах. Среди изучаемых предметов были пураны —

толковательные религиозные тексты, логика, философия, метафизика,

грамматика, санскрит, астрология с элементами астрономии.

В период, последовавший за мусульманским проникновением в

Индию, обучение уже считалось обязательным для каждого

мусульманина-мужчины, обучением девочек, особенно в незнатных

семьях, обычно пренебрегали. «Мусульманские правители обычно

содействовали учреждению учебных заведений и библиотек. Государство

и отдельные богатые люди учреждали мактабы — школы начального

обучения, медресе — высшие школы» [202, 354]. В значительной степени

эти учебные заведения находились на содержании у государства. Развитие

образования привело позже к возникновению скрипториев — мастерских

по переписке книг, и писец стал заметной фигурой в обществе.