Щукин М.Б. Готский путь

Подождите немного. Документ загружается.

ГОТСКИЙ ПУТЬ (ГОТЫ. РИМ И ЧЕРНЯХ' -ЛЬТУРА)

на запад, в пределы нынешней Львовской области, а их потомки стали затем

создателями памятников типа Черегшн-Рипнев, относимых обычно к черня-

ховской культуре (Козак 1992).

Во время дытыничской волны происходит, вероятно, и возобновление захо-

ронений на заброшенных около ста лет до того зарубинецких могильниках

Велемичи и Отвержичи в Полесье, осуществленное носителями вельбаркской

культуры (Каспарова 1989). Последний факт представляет особый интерес,

поскольку расположены эти памятники в пустовавшей в тот момент болоти-

стой местности, к югу от большой полноводной реки Припяти, что очень напо-

минает описанную Иорданом местность на пути движения готов Филимера

(lord. Get., 26). Не исключено, что некая часть именно этой группы готов оста-

вила названные захоронения, хотя настаивать на таком предположении, есте-

ственно, не приходится.

В. Е. Еременко, исходя из нового и, возможно, перспективного видения про-

цессов, происходивших в варварском обществе, — не будем сейчас обсуждать

его идеи, — предполагает, что в поздних погребениях Велемичей I могли быть

захоронены потомки тех молодых людей, что некогда покинули родину для

участия в событиях в Поморье или других местах, а теперь вернулись уже в

вельбаркском культурном обличий. Все возможно, хотя слишком большой хро-

нологический разрыв все-таки смущает. Разрыв, впрочем, может оказаться и

не столь большим, если прибегнуть к «широким» датировкам и «ромбическо-

му» мышлению.

И опять же мы не знаем, когда конкретно происходило упомянутое движе-

ние вельбаркского населения и сколь длительным был этот процесс. В целом

интервал ступени С

, может длиться приблизительно от 180-х до 260-х гг. и

датировка событий может достаточно свободно «плавать» в этом интервале,

хотя пик вероятности скорее всего приходится на 230-250-е гг. Естественно,

это больше интуитивное ощущение, чем результат точного расчета, но такой

расчет при современном состоянии наших знаний и невозможен.

Следует отметить, что по мере движения к юго-востоку, в зоне F, носители

вельбаркской культуры, сохраняя типичные формы керамики, утрачивают один

из самых характерных признаков своей культуры — курганы с концентриче-

скими кругами и прочими каменными конструкциями. Во всяком случае пока

таковые не выявлены ни в Белоруссии, ни на Украине, ни в Молдове. Почему

так происходит, остается невыясненным, и я могу предложить лишь одно объяс-

нение. Наблюдениями этнографов-функционалистов школы Бронислава Ма-

линовского было замечено, что многие обряды и ритуалы разных народов,

кажущиеся ныне необъяснимыми и странными, зарождались из сугубо прак-

тичных целей. Не сталкиваемся ли мы и здесь с подобным явлением? Дело в

том, что Циркумбалтийский регион — это постледниковая зона, и камни-валу-

ны являются постоянным бичом сельского хозяйства. Их убирают с полей и

пастбищ, свозят на межи, а они выступают из земли вновь и вновь. Обычаи

сооружения разного рода каменных надмогильных конструкций широко рас-

пространены в разные времена именно в таких районах. Когда же носители

вельбаркской культуры попали на черноземы Украины, необходимость очище-

ния полей от валунов отпала, исчез и соответствующий обряд.

108

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

5. ПРОБЛЕМА НАЧАЛА

ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

В свое время автор этих строк несколько раз обращался к упомянутой про-

блеме и пытался даже выразить соотношение черняховской культуры с се пред-

шественницами в графической форме (рис. 31) (Щукин 1976; 1979; Szczukin

1981; I goti... 1994, fig. 1,25). Боюсь, я не всегда адекватно был понят оппонсн-

гами'(Козак 1985, Козак 1991, с. 127; Баран и др. 1990, с. 37; Гудкова 1999,

с. 371). Оппоненты каждый раз ссылаются не на текст, а на страницу 158 рабо-

ты 1981 г. (Szczukin 1981), где приведена таблица, выражающая хронологиче-

ское соотношение различных культурных групп с черняховской культурой, но

из нее никак не проистекает тезис, приписываемый М. Б. Щукину. Это просто

утвердившееся недоразумение.

Не отрицая существенной роли вельбаркского вклада в формирование чер-

няховской культуры, и даже не столько его как такового, сколько воздействия

процессов, связанных с проникновением населения вообще с северо-запада,

я никогда не был столь наивным, чтобы утверждать прямое перерастание вель-

баркской культуры в Черняховскую. Последняя безусловно представляет со-

бой совершенно новое культурное формирование, многокомпонентное и от-

нюдь не однозначное.

Прежде всего следует определиться, каковы будут критерии для отнесения

тех или иных памятников и их групп к черняховской культуре. Осознавая всю

условность терминологии, я предложил бы три основных критерия.

Во-первых, присутствие на памятнике не менее 20, а быть может, даже

50 процентов специфической черняховской гончарной керамики. Во-вторых,

наличие в группе памятников более или менее большого биритуального мо-

гильника с сожжениями и трупоположениями. В-третьих, наличие на поселе-

ниях остатков длинных наземных домов, будь они глинобитными, столбовыми

или на каменных фундаментах, как в южном, причерноморском, варианте чер-

няховской культуры. Каждый археолог, занимавшийся разведками черняхов-

ских памятников, знает, что наличие на вспашке фрагментов серой гончарной

керамики и кусочков желто-красной глиняной обмазки является верным при-

знаком присутствия в данном месте памятника черняховской культуры. По рас-

четам А. И. Журко (1983, с. 7-13; 1988, с. 85-88), специально занимавшегося

Черняховским домостроительством, к 1983 г. на 84 Черняховских поселениях

были зафиксированы длинные наземные дома, тогда как углубленные постройки

общеевропейского облика были отмечены лишь на 72 поселениях.

Отсутствие хотя бы одного из названных признаков может поставить под

сомнение правомерность отнесения к черняховской культуре и отдельного па-

мятника, и группы памятников в целом.

При таком подходе из состава черняховской культуры как таковой могут

выпасть памятники, традиционно считавшиеся Черняховскими (Баран 1981),

например группа поселений типа Черспин-Рипнсв в верховьях Днестра и на

Львовщинс. Здесь при наличии черняховской гончарной керамики длинные

наземные дома единичны и отсутствуют биритуальные могильники. Послс-

109

. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА

ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

культур I—IV вв. и некоторые вещи, определяющие их облик и хронологию:

// — постзарубинсикие памятники; /-' — Запевки; 13 — Пересыпки; 14 — Бсрежанка; 15 — киев-

ская культура; 16 — черняховская культура; 17 — пшеворекпе памятники; IS — памятники всль-

баркско-иецельской культуры; 19 — культура Поянешты-Выртешкой; 20 — колочинская культура

111

ГОТСКИЙ ПУТЬ (ГОТЫ, РИМ И ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА)

днис вообще неизвестны, и можно предполагать наличие неких погребальных

обрядов, неуловимых археологически. К числу Черняховских, по набору кера-

мики и инвентаря, мог бы принадлежать, например, и могильник Беленькое в

Буджакской степи, но отсутствие трупосожжений заставляет исключить этот

памятник из числа Черняховских. И так далее. Каждый конкретный случай,

очевидно, следовало бы обсуждать отдельно, но сейчас это не входит в наши

задачи.

Что касается определения изначальной даты Черняховской культуры, то в

разработке этой проблемы за последние годы явно произошли существенные

сдвиги. Предпринята целая серия попыток создания общей системы относи-

тельной хронологии Черняховской культуры (Гороховский 1988; Бажан, Гей

1992; Шаров 1992; Гей 1993) и даже общей восточноевропейской системы (Гей,

Бажан 1997). Теперь уже нет необходимости рассматривать весь массив черня-

ховской культуры, для решения данной задачи достаточно принять во внима-

ние только те памятники и комплексы, которые характеризуют лишь ранние

этапы развития этого культурного образования. Задача значительно упрощается.

Нужно сказать, что выводы исследователей относительно набора комплек-

сов и вещей, составляющих ранние этапы Черняховской культуры, не во всем

совпали, что вполне естественно, поскольку авторы в силу ряда привходящих

обстоятельств владели материалом не в равной степени. Мы не будем сейчас

вдаваться в дискуссию по деталям, нас будут интересовать скорее случаи сов-

падения позиций, чем расхождения.

Работа Е. JI. Гороховского опубликована, к сожалению, в очень сжатой и

урезанной редакторами форме, поэтому выводы ее не по всем параметрам про-

веряемы, но сводятся в интересующей нас сейчас части к следующему: выде-

ляются шесть фаз развития Черняховской культуры. Первую из них исследова-

тель назвал ружичанской и включил в нее погребения 11, 13, 24, 25 и

51 эпонимного могильника (Винокур 1979), погребения 12 и 14 могильника

Ханьска-Лутерия в Молдавии (Никулицэ, Рикман 1973), по два комплекса мо-

гильников Журовка и Косаново, соответственно № 21, 23 и № 19,45, и некото-

рые другие, в частности погребение Бырлад-Валя-Сяка в Румынии (Paladc 1986).

Обильней всего погребения этой фазы, по мнению Гороховского, представле-

ны на неопубликованном полностью могильнике Чернилив-Русский около Тер-

нополя (Герста 1989), где к данной фазе могут быть отнесены 14 захоронений.

Включен в эту фазу и комплекс из Городницы в Верхнем Поднестровье (Abcrg

1936; Тиханова 1957) со стеклянным кубком Эггерс-183 и серебряными фибу-

лами, украшенными зернсными кольцами, хотя культурная принадлежность

комплекса остается неясной. Ни каменный ящик, в котором совершено захоро-

нение, ни южная ориентировка погребенного отнюдь не характерны для по-

гребальной обрядности черняховской культуры. Высказывались предположе-

ния о сарматской принадлежности данного комплекса (Тиханова 1957; Гросу

1990), но и оно вряд ли может быть доказано.

Характерной особенностью «ружичанской фазы», по мнению Гороховского,

является обилие здесь импортных вещей дунайского и балканского происхожде-

ния. Опираясь на их датировки и на сопоставления с Европейской хронологи-

ческой системой, абсолютные даты фазы он определил в рамках 230-270 гг.

112

Глава Hi.

ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Затем Гороховский выделил «промежуточную фазу» — погребения 1 и 4 в

Ружичанке, 48 и 137 — в Чсрншшве, погребение 34 в Журовке и некоторые дру-

гие. Ее он отнес «в основном ко второй половине III века», а последующую, бе-

режанскую, фазу (погребения 19, 29, 44 и 55 в Ружичанке, погребение 5 в Бсре-

жанке, 32 в Косанове, 11 и 15 в Раковцс и захоронение в Рудкс) — к 270-330 гг.

К сожалению, в публикации отсутствовали соответствующие корреляцион-

ные таблицы, и степень обоснованности вычленения данных фаз было трудно

проверить.

И. А. Бажан и О. А. Гей (1992) составили корреляционные таблицы девяти

крупнейших могильников черняховской культуры, подразделив каждый из них

на несколько фаз и выделив затем шесть общечерняховских фаз. Первая из них

включала шесть погребений Ружичанского могильника (погр. 23, 12,21, I, 15, 8),

всего два захоронения (№ 20 и 19) могильника в Косанове (Кравченко 1967),

очевидно, он был заложен позже, а также ряд погребений фазы 1а могильника

Данчены в Молдавии (Рафалович 1986; Щукин, Щербакова 1986). Все это

синхронизировалось со ступенью С|

Европейской хронологической системы.

В Ружичанке, по их мнению, выделялась еще так называемая нулевая фаза,

представленная погребениями 2 и 25, по сути дела не являющимися еще чер-

няховскими и синхронизирующимися еще со ступенью С

!а

Европейской хро-

нологической системы. В целом же начало черняховской культуры, по их мне-

нию, приходилось на 220-260-е гг.

Приблизительно к этому же выводу авторы приходят и в последней их

работе, основанной на несколько более широком привлечении материала. Они

говорят о 240-270-х гг. как о периоде формирования черняховской культуры

(Гей, Бажан 1997, с. 45-46). Расхождение в 10-20 лет при современном со-

стоянии хронологии вряд ли можно считать существенным. От идеи «нуле-

вой фазы» они, по умолчанию, отказываются. На мой взгляд, зря, идея была

перспективной.

Заметный вклад в исследуемую проблему внес О. В. Шаров (1992), предло-

жив, во-первых, более четкие корреляционные таблицы могильников Ружи-

чанка, Данчены и Косаново и, во-вторых, введя в них и данные по абсолютной

хронологии вещей, аналогичных Черняховским, из Крыма и Подунавья, кото-

рые были найдены в сочетании с монетами. Хотя Шаров в основном тоже опи-

рался на Европейскую хронологическую систему, он попытался, впрочем, вне-

сти и некоторые собственные коррективы в датировку ступени С

Если отвлечься от деталей, то в конечном итоге можно установить следую-

щее: одним из показателей ступени С,

в Европейской хронологической систе-

ме и в соответствующей ей в целом начальной фазе черняховской культуры

является наличие прогнутых фибул с подвязной ножкой, сделанных из кругло-

го в сечении стержня. Это так называемый первый вариант классификации

подобных фибул А. К. Амброза (1966, с. 61-63). В Черноречснском могильни-

ке в Крыму в погребении 9(35) аналогичная фибула найдена вместе с лучковы-

ми фибулами, сероглиняным гончарным кувшином, напоминающим черняхов-

скуго посуду, и монетами 211-217 и 238-244-х гг. (Бабснчиков 1963, с. 97-100;

Амброз 1966, с. 62), а в могильнике Совхоз 10 фибула с подвязной ножкой най-

дена вместе с монетой 270-275 гг. (Амброз 1966, с. 62). По сути дела, это все,

ИЗ

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

115

что мы имеем для установления абсолютной датировки. Остальные все выхо-

ды на нее будут уже многоступенчатыми и, соответственно, менее надежными.

Поскольку комплексы с подвязными фибулами первого варианта А. К. Амб-

роза в Данченах по корреляции О. В. Шарова попадают во вторую фазу эволю-

ции могильника (Шаров 1992, табл. Ш), то погребения Данчен 254, 203, 326 и

126, составляющие первую фазу, могли бы относиться ко времени ранее 238-

244 гг., и не исключено даже, что набор вещей из них мог бы сложиться еще в

211-217 гг. или несколько позже. Хотя, в силу некоторого запаздывания монет,

мы не можем утверждать с определенностью ни того ни другого. Факт же воз-

можности существования упомянутых фибул приблизительно в интервале меж-

ду 211 и 275 гг. вполне реален, определить этот интервал точнее мы вряд ли

сегодня сможем.

Аналогичная ситуация и с могильником Ружичанка, где ранние подвязные

фибулы и в корреляциях Шарова (1992, табл. VI—VII), и в корреляциях Бажа-

на-Гей (1992, рис. 1, 2) выступают лишь во второй и третьей фазах, предше-

ствующие фазы могли иметь место соответственно раньше.

Нетрудно заметить, что при некоторых расхождениях в выводах всех иссле-

дователей есть и нечто общее: если рассмотреть лишь самые начальные ста-

дии могильников в Ружичанке, Данченах, Черниливе-Русском и других, то

Рис. 33. Комплекс погребения 25. Могильник Ружичанка

(по И. С. Винокуру и А. Коковскому)

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

откроется несколько странная картина. Будь эти захоронения найдены от на- :

•званных памятников изолированно, а прочие погребения, допустим, остались i

бы нераскопанными, большую часть обнаруженных мы вряд ли без сомнений ;

могли бы отнести к Черняховской культуре. Тем не менее они лежат в основе |

памятников безусловно черняховских. |

В этом отношении особый интерес представляет погребение 25 Ружичанки

(Винокур 1979, с. 118-120, рис. 16; Бажан, Гей 1992, рис. 1), где, наряду с низ-

кой крупных ребристых, так называемых дымчатых, бус из голубого «египет-

ского фаянса» и римской бронзовой чернильницей — вещами отнюдь не ха-

рактерными для Черняховской культуры, — была обнаружена подлощенная

лепная миска с загнутым внутрь венчиком (рис. 33). Подобные миски, вообще

говоря, можно найти в самых разных и разновременных культурах, но, в част-

ности, аналогичные, близких пропорций, имеются на памятниках Среднего По-

дунавья эпохи Маркоманнских войн (Droberjar 1994, Abb. 10, 6; Sauer 1994,

Abb. 2, 1; Tejral 1994, Abb. 16, 5), что немаловажно для дальнейших наших

рассуждений.

Что касается могильника Данчены, то как будто не возникает особых со-

мнений, что основан он был носителями вельбаркской культуры, керамика ко-

торых достаточно хорошо представлена в первых двух фазах могильника (Ша-

ров 1992, табл. III, ХИ-50), хотя уже и на самой ранней фазе 1а (Щукин,

Щербакова 1986, рис. 6) в погребениях имеются фрагменты гончарной черня-

ховской посуды, на что до сих пор как-то не обращалось специального внима-

ния. На таблицах эти фрагменты не приведены, но упоминание о них имеется

в тексте описания (Рафалович 1986, погр. 394, с. 114-115; погр. 122,с. 53;погр.

326, с. 93; погр. 254, с. 82). Исключение составляет лишь погребение 203 с фраг-

ментами вторично пережженной, исключительно лепной керамики, перстнем-

ключом, обломком бронзового сосуда типа Стара-Загора и, возможно, наконеч-

ником рога (там же, с. 72, табл. XXXVII, 3-5; Щукин, Щербакова 1986,

с. 194—195). По сути дела, именно это захоронение можно было бы отнести к

«нулевой фазе».

6. ПРОБЛЕМА ПРОИСХОЖДЕНИЯ

ЧЕРНЯХОВСКОЙ ГОНЧАРНОЙ КЕРАМИКИ

Гончарная серая посуда является самым специфическим признаком черня-

ховской культуры. Мастера, производившие се, нередко создавали подлинные

шедевры прикладного искусства. Это, безусловно, изделия мастеров высочай-

шей квалификации, подобного набора форм мы не найдем для этого времени

ни у мастеров-гончаров античности, ни в Барбарикуме Европы.

Хотя, казалось бы, в непосредственной близости от западных границ ареала

Черняховской культуры тоже производилась гончарная керамика и открыты

центры ее изготовления; Тропишсв (Reyman 1936), Иголомя и Зофисполс

(Gajcwski 1959; Buratinski 1976; Dobrzanska 1990) в Южной Польше, Блажицы

117