Щукин М.Б. Готский путь

Подождите немного. Документ загружается.

ГОТСКИЙ ПУТЬ (ГОТЫ, РИМ И ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА)

Рис. 43. Находки из жилища №11. Черепин (по В. Д. Барану):

8 — обломок терра-сигиллята. В тексте В. Д. Барана указан как происходящий из жилища 5

тоже не исключается. Черепин, если считать этот памятник Черняховским, ока-

зывается, таким образом, одним из наиболее ранних.

Все сказанное отнюдь не исчерпывает проблему происхождения черняхов-

ской культуры как культурного гетерогенного феномена в целом. Очевидно,

следует искать истоки каждого из складывающих ее элементов, включая и раз-

личные формы посуды. Поиск может идти в разных направлениях, но это тема-

тика уже последующих конкретных разработок.

Обнаружение истоков таких форм Черняховской керамики, как миски с ва-

ликами, и даже установление «адреса» лспссовских гончаров еще не решает

проблему происхождения Черняховской керамики в целом, решается только

часть проблемы, проясняются лишь отдельные эпизоды более широкого про-

цесса. Ассортимент Черняховской посуды чрезвычайно разнообразен, и нужно

128

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

искать истоки каждой отдельной формы мисок, кувшинов, горшков, кружек и

так далее. А это может повести в самые разные стороны — и к воспроизведе-

нию в гончарной технике некоторых форм вельбаркской и пшеворской посу-

лы, и к керамике дакийской, культур лнпицкой и Поянешты-Выртсшкой, а в

некоторых случаях — и к античной, и к меотской керамике (Каепарова, Щукин

1979). Возможны и другие варианты, но все это предмет будущего исследова-

ния. Ясно, что значительная часть форм является и собственным творчеством

Черняховских мастеров.

7. ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА

И ЕЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ В ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

Было бы наивным думать, что можно назвать какой-то конкретный год об-

разования Черняховской культуры. Это был процесс, растянувшийся во време-

ни не менее чем на полстолетия, на время активной жизнедеятельности по край-

ней мере двух поколений. Полагаю, что, исходя из всего сказанного выше,

интервал, определяемый 220-270-ми гг., выглядит как вполне приемлемый.

В предшествующие годы, начиная приблизительно с 160-170-х гг., то есть

еще во время Маркоманнских войн, и в продолжение всего названного перио-

да, происходит постепенное продвижение носителей вельбаркской культуры к

юго-востоку. С каким населением, с какой политической ситуацией они долж-

ны были столкнуться в Причерноморье?

Двадцать лет тому назад автор этих строк посвятил данному вопросу специ-

альную статью (Щукин 1979; I goti... 1994, fig. I, 25) и даже попытался выра-

зить ситуацию в графической форме (см. рис. 31). Можно убрать из приводи-

мой там таблицы Бсрсжанский клад, оказавшийся более ранним (Shchukin 1995),

сдвинуть некоторые датировки, в связи с приведенными выше уточнениями,

но общая конфигурация культурных соотношений почти не изменится.

Подразделения, вексиляции, римских легионов, некоторое время стоявшие

в городах Причерноморья, покинули их еще при Антонине Пие (138-161 гг.).

Жители теперь могли рассчитывать лишь на крепость стен и собственные опол-

чения. Впрочем,'судя по последним исследованиям (Зубарь 1998, с. 88-141),

отряды римских войск стояли в городах вплоть до 40-50-х гг. III в., но были

малочисленны и серьезного сопротивления надвигавшимся с северо-запада

массам варваров оказать не могли. Детали событий с достаточной долей веро-

ятности реконструированы В. М. Зубарем, они до чрезвычайности интересны,

но мы не будем сейчас в них вникать, поскольку общую картину они суще-

ственно не меняют.

Основную массу населения степи и южной части лесостепи, очевидно, со-

ставляли сарматы, памятники их особенно многочисленны. Но, по всей веро-

ятности, уже ушла в прошлое слава «Великой Аорсии» и царя Фарзоя (Щукин

1994, с. 204-222). Богатейшие сарматские захоронения типа Запорожья (Ши-

лов 1983; Манцевич 1976), Порогов (Симоненко, Лобай 1991) с вещами би-

129

ГОТСКИЙ ПУТЬ (ГОТЫ, РИМ И ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА)

Среднесарматская

культура

горизонт «Хохлач»

(бирюзово-золотой стиль)

Рис. 44. Схема соотношения культур и культурных групп

в Восточной Европе I—III вв. н. э.

рюзово-золотого стиля уже неизвестны для рубежа П-Ш вв. Среднесарматская

культура сменилась позднесарматской, более простой и монотонной.

Протекал ли этот процесс культурных трансформаций постепенно, когда

именно на протяжении II в., был ли он связан с притоком новых групп кочевни-

ков — все требует изучения. Но в Танаисс зафиксировано появление людей с

новыми иранскими именами, неизвестными ранее, и случилось это приблизи-

тельно в 50-80-х гг. II в. н. э. (Шелов 1972, с. 232-259; 1974).

ИзТанаисаже происходит важный документ эпохи. Надпись (КБН№ 1237)

извещает, что в 193 г. боспориты, «завоевав тысячи сираков и скифов, подчи-

нили Таврику». По всей вероятности, боспорский удар был направлен на за-

пад, и дело не ограничилось Крымом, поскольку еще с середины I в. н. э. Пли-

ний фиксирует сираков в районе «Ахиллова Дрома» (Plin. H. N. IV, 83), то есть

Тсндровской косы между устьем Днепра и Перекопом, куда, возможно, эти

жители Прикубанья, или их часть, ушли в 49 г. н. э., после поражения от аор-

сов и римлян (Щукин 1994, с. 209-210). По-соседству с сираками размещают-

ся у Плиния и скифы-сарды, вероятно жители нижнеднепровских городищ.

Не исключено, что после событий 193 г. прекратили существование и неко-

торые позднсскифскис городища Низового Днепра — Гавриловскос, Золотая

Балка и другие (Щукин 1970), а часть их обитателей отошла на запад, о чем

свидетельствует появление в Буджаке памятников типа Молога (Гудкова Фо-

кссв 1982).

130

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Но некоторые скифские городищ;! сохранились, например Красный Маяк,

на некрополе которого в конце II в. появляются новые элементы в виде ямных

трупосожжений и коллективных захоронений младенцев под каменными сте-

лами. Находка в одном из таких погребений головного бронзового венчика или

гривны типа Сандруасишкай свидетельствует о связях с далекой Прибалтикой

через лесную зону Восточной Европы (Гей, Бажан 1993).

Соотношение сарматских и скифских памятников с черняховской культу-

рой, а соответственно, и оставившего их населения все еще остается не совсем

ясным, несмотря на специальные исследования в Нижнем Поднепровье (Гей

1985), в Буджаке (Гудкова, Фокесв 1992) и в Молдавии (Курчатов и др. 1995).

При использовании «широких» датировок будет наблюдаться момент сосуще-

ствования черняховских и сарматских памятников в пределах середины III в.,

а при «узких» — получится даже определенный хронологический разрыв.

При всех обстоятельствах складывается впечатление, что рубеж II—III вв.

отнюдь не был спокойным в Причерноморье. Проиграв войну с Боспором, ски-

фы и сарматы, возможно, потеряли прежнюю боеспособность, что облегчало

проникновение сюда вельбаркских и других колонистов.

А с северо-запада двигалось не только вельбаркское население, но и носите-

ли пшеворской культуры. Их керамика представлена на поселениях в Лепесовке

(Щукин 1989, рис. 12), Черепине (Баран 1961, табл. VII—VIII), Незвиско (Смир-

нова 1964, рис. 5: 2-9, рис. 7; Щукин 1972) и других. А через Верхнее Поднест-

ровьс и вплоть до верховий Южного Буга тянется цепочка одиночных погребе-

ний с ритуально согнутым по пшеворскому обряду оружием: Добростаны,

Петрилув, Иване Злоте, Громовка и другие (Smiszko 1932; Козак 1984; Dabrowska,

Godrowski 1970). В последние годы пшеворские трупосожжения с оружием вы-

явлены и на Волыни (Козак, Прищепа 1999). Характерные для пшеворской куль-

туры ступени С|

прямоугольные портупейные пряжки с двойным язычком

(Madyda 1977, s. 375-377; Madyda-Legutko 1990) оказались в сарматском погре-

бении в Холмском в Буджаке (Гудкова, Фокеев 1984, рис. 6: 2) и в одном из захо-

ронений некрополя Ольвии (Бажан, Герцигер 1993). Эти пшеворские материалы

тоже позволяют наметить две волны проникновения. Погребение в Громовке

датируется ступенью С

1Ь

/С

, остальные, вероятно, более ранним периодом. При-

ток пшеворского населения в то время, когда Черняховская культура уже суще-

ствовала, подтверждается и стратиграфическими наблюдениями в Незвиско

(Смирнова 1964, с. 211; Щукин 1972, с. 59-62).

Наиболее организованную силу Северо-Западного Причерноморья, судя по

монолитности культуры, составляли, по всей вероятности, племена карпов,

сопоставляемые обычно с культурой Поянешты-Выртешкой между Карпатами

и Прутом (Bichir 1976). Но и на их территорию проникали носители вельбарк-

ской культуры, о чем свидетельствует могильник Козья-Яссы (Ionita 1972).

Что касается сходной липицкой культуры Прикарпатья (Smiszko 1932; Ци-

гилик 1975) и постзарубинецкой группы Рахны в среднем течении Южного

Буга (Хавлюк 1971; 1976), то они, можно предполагать, исчезли несколько рань-

ше прихода вельбаркцев. Во всяком случае на этих памятниках нет вещей, вы-

ходящих за пределы ступени В

, существование их в более позднее время про-

блематично, хотя полностью и не исключается (Щукин 1994, с. 232-239).

131

ГОТСКИЙ ПУТЬ (ГОТЫ, РИМ И ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА)

Далее, по кромке лесостепной и лесной зон от Среднего Поднепровья до

Верхнего Подонья, рассыпаны памятники различных так называемых постза-

рубинецких групп, сохранивших, правда, очень мало традиций своих заруби-

нецких предков. В их среду то и дело подходят с севера, из районов Гомеля в

нынешней Белоруссии, новые родственные подселенцы, оставившие памятни-

ки типа Вовков (Горюнов 1981, с. 37-38; Обломский 1991; Обломский, Тсрпи-

ловский 1991; Щукин 1994, с. 232-244). На Левобережье они достигают бас-

сейна Сулы. Происходит это приблизительно в пределах конца I — середины

II в., точнее определить, к сожалению, невозможно.

На основе различных «постзарубинецких» групп, предположительно во вто-

рой половине II — начале III в., после ряда «перетасовок» населения, происхо-

дит параллельно Черняховской культуре формирование культуры киевской

(Терпиловский, Абашина 1992). Возможно, именно угроза вельбаркско-черня-

ховской колонизации заставила это население консолидироваться. Причем, как

подмечено, формирование киевской культуры не было сугубо эволюционным

процессом перерастания постзарубинецких групп в новое, более прочное един-

ство, происходит их постоянное перемещение и перемешивание. Население,

оставившее памятники типа Почеп, покидает, вероятно, Подесенье и уходит

куда-то на северо-восток. На их место приходят с востока, с верховьев Пела,

представители так называемой постзарубинецкой группы Картамышсво 2 и с

севера какое-то верхнеднепровско-посожское население и т. д. У каждой груп-

пы своя история и своя судьба. Реконструкцией этих процессов достаточно ус-

пешно занимаются А. М. Обломский, Р. В. Терпиловский и другие, умеющие

по степени отогнутости венчика горшков, по их пропорциям и деталям оформ-

ления, по конструкции жилищ и прочему определять их принадлежность к пред-

ставителям той или иной группы (Обломский 1991; Терпиловский 2000; и др.).

Мы сейчас не будем вникать в детали. Ясно одно — во всех группах киевской

культуры почти не сохраняются элементы, связывающие их с классической за-

рубинецкой культурой (Терпиловский 2000), — за 100 с лишним лет произо-

шла серьезная структурная перестройка.

Что касается процесса формирования Черняховской культуры, то он оказы-

вается еще более сложным, чем можно было предположить с первого взгляда.

Очагом процесса, по всей вероятности, является регион между Смотричсм и

другими левыми притоками среднего течения Днестра и верховьями Южного

Буга, здесь располагаются Черняховские могильники, заложенные еще на сту-

пени С

]Ь

: Ружичанка, вероятно, Чсрнилив-Русский, сосуществующие с син-

хронными соседними вельбаркскими и пшеворскими памятниками. В целом

ситуация еще далеко не ясна.

Но уже на ступени С

Черняховская культура представлена, кроме назван-

ных, несколькими продолжающими затем существовать и далее могильника-

ми на Правобережье и серией поселений на Левобережье. Объединяющим

их элементом являются разнообразные фибулы с высоким держателем иглы

VII группы, по классификации Альмгрсна. Их находки в Восточной Европе

заслуживают специального исследования, пока в полном объеме не прове-

денного. В Центральной Европе некоторые из их вариантов называют поче-

му-то «сарматскими» (Моньчмнска 1999), вероятно, из-за присутствия подоб-

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

ных застежек на сарматских памятниках Венгрии, но в Восточной Европе, за

исключением одного случая в Холмском (Гудкова, Фокссв 1984, рис. 7: 2),

в сарматских памятниках они отсутствуют, появляясь на раннечерняховских.

Можно было бы говорить об особом хронологическом горизонте «фибул с

высоким приемником», или горизонте Боремля, по одному из поселений на

Левобережье.

Отмечено, что поселения этого горизонта содержат не столько лепную ке-

рамику вельбаркского или пшеворского облика, сколько горшки и другие сосу-

ды, напоминающие посуду памятников типа Черспин (Терпиловский 2000), а

соответственно, и керамику зубрецкой группы. Складывается впечатление, что

движение вельбаркцев дытыничской волны и проникновение вооруженных

отрядов пшеворцев в Верхнее и Среднее Поднсстровьс заставило часть насе-

ления этого региона тоже двинуться на восток, причем в некоторых случаях

достаточно далеко. Они достигают даже верховьев Дона, где обнаружены па-

мятники типа Седелки с сочетанием лепной киевской керамики и больших на-

земных построек (Обломский, Терпиловский 1998). На Левобережье же с это-

го времени наблюдается черняховско-кневская чересполосица (Обломский 1991;

Терпиловский 2000). Кажется, пришельцы и местные «киевляне» сосущество-

вали здесь достаточно мирно, занимая различные экологические ниши — чер-

няховцы преимущественно на черноземных склонах, а «киевляне» — на дюн-

ных возвышенностях в широких поймах рек. Впрочем, это специальная тема

для новых разработок.

Граница между носителями Черняховской и киевской культур в Среднем

Поднепровье устанавливается в это время по Стугне (Терпиловский 2000). Один

из наиболее ярких Черняховских памятников Среднего Поднепровья данного

периода, из числа раскопанных за последние годы — поселение Журавка Оль-

шанская с гончарной Черняховской и с лепной вельбаркской и киевской ке-

рамикой.

Проблема соотношения киевской и Черняховской культур — особый сюжет.

Кратко, но выразительно ситуация описана Р. В. Терпнловским (Терпиловский

1999; 2000). Следует отмстить еще раз лишь одно: представляется очень мало-

вероятным, что потомки обитателей рассеянных и краткосрочных «постзару-

бинецких» поселков составили основное население носителей Черняховской

культуры. Во-первых, они слишком малочисленны и находились в процессе

постоянных передвижений, во-вторых, их потомки влились в состав киевской

культуры, по своей структуре весьма отличной от Черняховской. Впрочем, ино-

гда представители, а скорее представительницы, киевской культуры прожива-

ли и в Черняховских поселках. Например, в Лепесовке характерная киевская

керамика составляет около 11 процентов от общего числа лепной, а типичный

киевский горшок найден под развалом стены сгоревшего жилища IV, которое,

наряду с хозяйственной постройкой 4, частично перекрывало упомянутый

дом VIII (Щукин 1988а; 1989; Tikhanova et al. 1999).

На Правобережье Днепра, в его среднем течении, за исключением террито-

рий, непосредственно примыкающих к берегу, памятников, сопоставимых с

постзарубинецкнми и киевскими, пока не выявлено, хотя не исключено, что

они еще появятся, просто-напросто пространства междуречья Днепра-всрхо-

133

ГОТСКИЙ ПУТЬ (ГОТЫ, РИМ И ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА)

вьев Южного Буга и Горыни еще очень плохо изучены. По ряду обстоятельств

внимание исследователей оказалось сосредоточенным на Левобережье.

Что же касается тоже «постзарубннецкой» — зубрецкой — группы Запад-

ной Волыни, верховьев Днестра и Львовщины, то о судьбе этого населения у

нас уже дважды шла речь выше, в связи с продвижением вельбаркцев. Это

либо остатки поздних бастарнов (Щукин 1999а), либо некое население (вене-

ды?), вынужденное сместиться к западу в связи с проникновением на Волынь

носителей вельбаркскон культуры (Козак 1991).

Таким образом, накануне и в процессе образования Черняховской культуры

Северное Причерноморье представляло собой довольно пеструю в этническом

и культурном отношении картину, но при этом весьма динамичную.

Где-то в этой среде разнородных и разноэтнических групп населения При-

черноморья бродили уже и пришлые мастера, владевшие гончарной техникой

и изготовлявшие керамику в соответствии со вкусами заказчиков и излюблен-

ными ими формами изделий. О том же, сколь многокомпонентны, гетероген-

ны были эти вкусы, свидетельствуют, в частности, форма и декор знаменитых

лепесовских ваз, о которых будет сказано ниже (Щукин 1994а; 1999).

8. ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН ПЕРИОДА

ФОРМИРОВАНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ.

«СКИФСКИЕ ВОЙНЫ»

Как можно было заметить, брест-тришинская волна вельбаркского проник-

новения и пересекающееся с нею начало волны дытыничской совпадают с опи-

санным выше периодом — от рождения Максимина Фракийца около 171 -175 гг.

до участия готов в Персидском походе Гордиана в 242 г. Как же развивались

события дальше?

В 234 г. с таинственной смертью Александра Севера, убитого солдатами,

казалось бы, без особого повода (SHA, Al. Sev. 59-61), закончился «серебря-

ный век» Антонинов в римской истории и с избранием паннонскими легио-

нами Максимина начался период «солдатских» императоров — период глу-

бокого экономического и политического кризиса. За тридцать лет сменилось

не менее двадцати законных правителей, не считая узурпаторов, и не один не

умер своей смертью, иногда императоров бывало до шести одновременно, и

Империя фактически распадалась, деньги обесценились, хозяйственная дея-

тельность замерла, шли бесконечные гражданские войны и бои с наступаю-

щими со всех сторон варварами. И среди них не последнюю, если не первую,

роль играли готы.

Письменные источники молчат о событиях 30-40-х гг. III в. в Северном

Причерноморье, но о возникшей здесь в это время некоей напряженности сви-

детельствуют возникшие в результате пожаров археологические слои, обнару-

женные в Ольвии (Крапивина 1991, с. 47^9) и в Тире (Карышковский. Клей-

ман 1985,с. 131-133),атакжснадписиовозведсниив236 г. новых укреплений

134

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

в Танаисе (КБН 1249, 1250). В период с 238 по 242 г. прерывалась и чеканка

монет на Босгюре (Фролова 1989, с. 200).

А тем временем с начала III в. важные события разворачивались на Восто-

ке. Единство и могущество Парфянской державы, извечного противника Рима,

давно уже стали мифом, страна была раздроблена на «двести сорок владений»

(Луконин 1969, с. 35-36; Debevoise 1938, р. 263-265).

Однако в восточных сатрапиях прежнего Парфянского царства на арену уже

вышли новые силы, и деятели из династии Сасанидов уже начали новое объ-

единение земель. К 227 г. были разбиты последние правители Парфии и Арта-

шир I стал полновластным шахиншахом. Рим получил на Востоке нового про-

тивника, еще более опасного, чем прежний.

Поход Гордиана закончился безуспешно, а захвативший власть очередной

солдатский император Филипп Араб был вынужден выплатить персам 500 тысяч

динаров (Луконин 1969, с. 52-53).

Карпы, вероятно, не забыли обиды, нанесенной Менофилом, и в 246 г. на-

пали на римскую провинцию Дакию. Филипп Араб отбил их и в следующем

году совершил успешный рейд на варварскую территорию, после чего отметил

победу выпуском монеты с надписью «Victoria Carpica».

Ободренные успехом римляне отказались от выплат и готам, за что тут же и

поплатились. Готский король Острогота со своим племенем в 248 г. перешел

Дунай, опустошил Мезию и Фракию (lord. Get., 90).

К тому времени готский народ, по словам Иордана, уже утвердился «на

Понтийском побережье Скифской земли, под его десницей нередко лежал ван-

дал, принуждаем был к дани маркоманн, обращены были в рабство вожди ква-

дов» (lord. Get., 89). Политическая власть готов распространилась, таким обра-

зом, и на Центральную Европу.

Одновременно с нашествием Остроготы вспыхнул мятеж мезийских легио-

нов против Филиппа, возглавленный неким центурионом Мариной Пакатиа-

ном. Император пришел в отчаяние и уже собирался сложить с себя власть, но

его уговорил не делать этого сенатор Деций, взявшийся навести порядок. И дей-

ствительно, ему удалось распропагандировать мятежные легионы, солдаты

убили Пакатиана, но потребовали, чтобы Деций сам стал императором и вел

их в Италию против Филиппа. Сенатор этого не хотел, но был вынужден под-

чиниться воле армии.

Победив Филиппа, Деций вернулся на Балканский фронт, чтобы воевать с

варварами, но прежде, будучи приверженцем суровых старых римских тради-

ций и блюстителем военной дисциплины, он распустил легионы, принимав-

шие участие в восстании Пакатиана, чем, естественно, вызвал недовольство

солдат, и они всем составом ушли к варварам (lord. Get., 90

Zos 1 20-21-

Zonar. 12, 19).

Это не преминуло сказаться: в следующем году Острогота, «зажегшись их

речами, вывел 300 тысяч своих вооруженных людей, имея при этом помощь

со стороны многочисленных тайфалов и астрингов [вандалов. — М. Щ.]», и

вновь перешел Дунай. Участвовали в походе также певкины и три тысячи

карпов, а руководили мероприятием назначенные королем готские вожди

Аугарит и Гунтерих (lord. Get., 91). Примечательно, что и в этом походе, и в

135

ГОТСКИЙ ПУТЬ (ГОТЫ, РИМ И ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА)

следующем, 251 г., готы под руководством короля Киивы, сменившего Ост-

роготу, осаждали города по всем правилам римского военно-инженерного

искусства, а перед решающей битвой при Абриттс Деций увидел перед собой

варварские войска, построенные по римскому образцу в три линии (Лавров

1997, с. 163-166; Dexip. Scyth., i'r. 25, 27). Впрочем, применили здесь готы и

варварскую хитрость: две линии выстроили перед небольшим болотом, а тре-

тью — за ним. Прорвав две линии, римляне, уже предвкушавшие победу, ра-

достно бросились на третью — и застряли в болоте, расстреливаемые со всех

сторон готами. Погиб и сам Деций, и его сын. Тело императора потом так и

не смогли найти.

К сожалению, наши источники, как письменные, так и эпиграфические,

слишком скупы и не позволяют проследить судьбу мезийских легионов в пери-

од 30-летних Готских войн на Балканах от времени Максимина до Аврелиана

(Filov 1963, S. 81). Мы не знаем, какие именно подразделения римской армии

приняли участие в восстании Пакатиана и были расформированы Децием, где

и из кого они рекрутировались. А такое знание, возможно, могло бы пролить

некоторый свет и на проблему формирования Черняховской культуры. В част-

ности, быть может, квадратная каменная постройка, обнаруженная в Верхнем

Поднсстровье у с. Комарова и напоминающая квадратные сторожевые башни,

стоявшие вдоль Римского лимеса, и находящаяся рядом мастерская по произ-

водству стеклянных изделий III в. связаны именно с этими выходцами из рим-

ских провинций (См1шко 1964; Щапова 1978).

Другое каменное сооружение размерами 21 X Юм выявлено нами в Молда-

вии, у села Чимишены. Оно построено с использованием известкового раство-

ра, то есть в сугубо римской технике. Правда, в отличие от римской «цемянки»,

в Чимишенах нет обильной примеси амфорной крошки, но, во-первых, и по

Витрувию, автору, описавшему в 27-13 гг. до н. э. все архитектурные приемы

римлян, применение крошки не было обязательным и могло быть заменено

мелким песком (Значко-Яворский 1968, с. 106-121), и, во-вторых, находясь в

Молдавии, строители просто-напросто не располагали достаточным количе-

ством амфорного боя. Кроме Черняховской керамики в Чимишенах были най-

дены фрагмент античного красноглиняного сосуда с греческой надписью, про-

волочные браслеты и обломки стеклянных фасстированных кубков. Постройка

состояла из двух флигелей с неперскрытым внутренним двором между ними

(рис. 45, 46). Во дворе был очаг. Точных аналогий такому сооружению мне не

удалось обнаружить. Поскольку находки свидетельствуют скорее о четвертом

веке, чем о третьем, то вряд ли постройку можно приписать непосредственно

солдатам Пакатиана, но о наличии в Черняховской среде выходцев из римских

провинций она свидетельствует с достаточной очевидностью (Щукин 1991,223-

224). Вернемся, однако, к нашим варварам.

В промежутке между двумя упомянутыми походами, в 250 г. (Лавров 1997,

с. 89-90), готам пришлось столкнуться и со своими родичами гепидами, кото-

рые только что разгромили бургундизионов-бургундов (не с этими ли событи-

ями связано продвижение носителей любошицкой культуры в юго-западном

направлении?) и теперь требовали от Острого™ предоставить им земли (lord

Get., 97).

Глава III. ГОТЫ

И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Рис. 45. Каменная постройка на известковом растворе. План раскопок. Чимишены

Гепиды, по всей вероятности, тогда продолжали жить в низовьях Вислы, в

Мазовии и Подлясье, были носителями поздней вельбаркско-цецельской куль-

туры, не исключено, что они же представлены и вельбаркско-черняховскими

памятниками Волыни, хотя, по правде сказать, в источниках этого времени нет

достаточных данных для их локализации. По Иордану, они — обитатели «об-

ласти Спезис, острова, окруженного отмелями реки Висклы» (lord. Get., 96).

Острогота отказал гепидам в выполнении их требований и разбил их на реке

Ауха, возможно, в верховьях Олта. Некоторые исследователи были склонны от-

носить это столкновение готов с гепидами к более позднему времени, к 290 г.

(Wolfram 1988, р. 58; Рсмснников 1954, с. 52; Буданова 1990, с. 87-88; Шаров

1991, с. 234), при этом они исходили из двух посылок. Во-первых, многие специа-

листы считают личность Острого™ сугубо легендарной, во-вторых, из-за свиде-

тельства «Панегириков Маммсртина», где тоже сообщается о гото-гепидском кон-

фликте: при Максимилиане готы-тервинги и тайфалы воевали против вандалов

и гепидов, а «другие готы» — против аламаннов и бургундов (XII Pancg. Lat.

11(3), 16). Я же склонен в данном случае доверять Иордану: слишком много

137