Щукин М.Б. Готский путь

Подождите немного. Документ загружается.

Рис. 34. Черняховская гончарная керамика. Поселение Лепесовка

в Словакии (Lamiova-Schmicdlova 1969), Бсрегшурань-Берегово на венгерско-

украинской границе (Csallani et al. 1967), — но производилась здесь посуда

несколько иных форм, а главное, даже на близлежащих поселениях и могиль-

никах процент гончарной посуды сравнительно невелик и заметно уступает

количеству кружальной керамики в Черняховских памятниках, причем некото-

рые из них дают почти исключительно гончарную посуду.

Подобная картина наблюдается и западнее, где в районах, примыкающих к

лимесу, имеются и гончарная посуда, и горны для ее обжига, но в целом про-

цент лепной посуды по всей «Свободной Германии» остается преобладающим.

Исследователей давно уже мучает вопрос: где Черняховские гончары научи-

лись этой технике, откуда взяли они прототипы этих форм? Среди памятников

черняховской культуры остатки горнов для обжига керамики зафиксированы в

47 случаях (Бобринский 1991, рис. 1), и все они двухъярусные: в верхнюю ка-

меру загружалась обжигаемая посуда, в нижней находилась топка. При некото-

рых различиях в деталях конструкции, основных вариантов два — с централь-

ным, круглым или овальным столбом в топочной камере или с продольной

стенкой, делящей камеру на две части.

Гончарный круг не был известен ни носителям вельбаркской культуры, ни

местным предшественникам черняховцев, за исключением разве что носите-

лей липицкой культуры и культуры Поянешты-Выртешкой в Прикарпатье, ко-

торые тоже производили серую лоще-

ную керамику и обжигали ее в таких

же по конструкции горнах, но набор

форм у них был совершенно другой.

Проще всего было бы предполо-

жить, что черняховцы обучились гон-

чарному делу у мастеров античных

городов — Тиры, Ольвии и других, и

такие предположения делались (Ти-

ханова 1973). Но, как показывают

специальные исследования, в антич-

ных центрах Причерноморья, Нижне-

го Подунавья и Фракии преобладает

Рис. 35. Комплекс погребения.

С. Дубяги, Днепровское Левобережье

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

гончарная керамика и других форм, и других технологий производства. В от-

личис от черняховской серой, она по преимуществу красная или желтая, а это

означает, что гончары ограничивались при обжиге лишь первым этапом про-

цесса. Если после первичного обжига закрыть доступ воздуха в загрузочную

камеру горна, а в топке оставить лишь тлеющие дрова, добавив таких, которые

дают копоть и дым, получится посуда серая или черная. Керамистам это хоро-

шо известно (Бобринский 1991, с. 139). Черняховские мастера так и делали.

В античных центрах Причерноморья, Нижнего Подунавья и Фракии серая

керамика тоже встречается, но, как показало специальное исследование (Гуд-

кова, Крапивина 1988; 1990), она является сравнительно редкой и выглядит

здесь чуждой, по формам она также заметно отличается от черняховской.

Серая лощеная гончарная керамика, сопоставимая с черняховской, выявляет-

ся также на поселениях сельской округи Ольвии и Тиры, в частности на городи-

ще Козырка вблизи Ольвии, погибшем, как считают, в середине III в. н. э. (Бура-

ков 1976). Отметившая этот факт А. В. Гудкова предлагает искать истоки форм и

технологии этой посуды не в местной среде, а на западе, в провинциально-рим-

ских регионах, хотя конкретизировать эти справедливые соображения она не бе-

рется (Гудкова 1999, с. 330-347; Гудкова, Малюкевич 1999; Gudkova 1999; Шаров,

Бажан 1999, с. 41—43). Парадоксальность ситуации состоит в том, что «черня-

ховская» гончарная керамика появляется на этих памятниках еще до того, как

Черняховская культура сформировалась как таковая, а точнее, приходится на пери-

од ее формирования в конце II — начале III в. н. э. Процесс был весьма сложным.

Серую гончарную посуду издавна изготовляли и сармато-мсотские мастера

Прикубанья, но большинство форм ее не совпадает с Черняховскими, а, как

выясняется, и горны здесь, как и в античных центрах, имели некоторые отли-

чия в деталях (Бобринский 1991, с. 198-201).

Поиски аналогий конструкции черняховскнх горнов неожиданно приводят

в мир кельтов, где подобные двухъярусные конструкции керамических печей

были известны еще с III—I вв. до н. э., а затем, после оккупации римлянами

Галлии, Рсции, Норика, Паннонии, Британии и Дакии, после становления ли-

меса по Рейну—Дунаю, они были восприняты как жителями вновь образован-

ных провинций, так и варварами, жившими в непосредственной близости от

границы. По всей пограничной полосе от Британии до Дакии таких горнов

эпохи позднего Латсна и раннего римского времени известно достаточно мно-

го (там же, с. 196-201).

Любопытно, что самым парадоксальным образом целый ряд форм черня-

ховских гончарных мисок до удивления напоминает именно кельтскую гон-

чарную лощеную посуду (Щукин 1973), но последняя имеет значительно бо-

лее раннее время изготовления, да и кельты как таковые практически уже не

существовали к моменту сложения черняховской культуры.

Яркая кельтская цивилизация, на протяжении эпохи Латсна — с IV по

I в. до н. э. — во многом определявшая культурный облик населения всей Ев-

ропы, на рубеже нашей эры погибла под ударами римлян, даков и германцев

(Shchukin 1989; Щукин 1994). Часть кельтского мира была захвачена римляна-

ми, местное население было сильно романизировано, часть кельтских земель

была занята германцами.

119

Чем же можно объяснить подобное возрождение кельтских традиций, кото-

рые проявились не только в гончарном производстве, но и в некоторых других

сферах? С III в опять, как в эпоху Латена, входят в моду проволочные фибулы

поцвязной конструкции вместо литых раннеримских; возрождаются и некото-

рые формы кельтских украшений, что отмечено, в частности, в всльбаркской

культуре (Kostrzcwski 1961); вместо обычных трупосожжении германцы шире

начинают использовать обряд трупоположения и т. д. (Щукин 1973).

Этот феномен кельтского ренессанса еще плохо изучен и во многих отно-

шениях остается загадочным. Проявление его в Черняховской культуре — лишь

часть более широких культурных процессов, охвативших и Барбарикум,

и Империю.

Что касается Империи, то, вероятно, совсем не случайно в 212 г. появился

знаменитый эдикт императора Каракаллы, предоставлявший права римских

граждан всем свободным жителям Империи вне зависимости от происхожде-

ния. Для этого было немало оснований. Владения Империи расширились до

немыслимых пределов. Маркоманнские войны и события на восточных грани-

цах показали, что дальнейшие завоевания вряд ли возможны. Численность за-

воеванных провинциалов, принявших римский образ жизни, намного превос-

ходила число уроженцев Рима и Италии. Роль провинциалов во всех сферах

жизни государства неизбежно возрастала, а ограничения, налагаемые на про-

винциалов законами, весьма тормозили их жизнеактивность. Ситуация стала

настолько взрывоопасной, что провинциалам даже не приходилось особенно

лоббировать правительство, а Каракалле, который, казалось бы, особой поли-

тической мудростью не отличался, но сам был сыном ливийца и финикиянки,

не оставалось ничего другого, как издать соответствующий эдикт, юридически

фиксирующий уже сложившуюся ситуацию.

Для провинциалов эдикт означал снижение налогового и административного

бремени и развязывал им руки в любой сфере деятельности — от создания ла-

вочки или гончарной мастерской до административной или военной карьеры,

что не преминуло вскоре и сказаться. Появление таких политических фигур, как

Максимин Фракиец или Филипп Араб, вряд ли было бы возможным без этого

эдикта. Оживление активности провинциалов, бывших варваров, должно было

бы стимулировать и их контакты с варварской средой на другой стороне лимеса.

Законотворчество Каракаллы, впрочем, не спасло Империю от назревавше-

го кризиса, вероятно, предпринятые меры в какой-то мерс запоздали, быть мо-

жет, эдикт этому кризису даже способствовал, но мы не будем сейчас вникать в

вопросы социально-исторической истории Империи и выяснять причины кри-

зиса III в. Это специальная тема, и достаточно большое число работ по этому

поводу уже написано (Finley 1978; Oliva 1962; Штаерман 1957; 1978; и др).

Для нас важно лишь следующее: шел неизбежный процесс «провинциали-

зации» культуры Империи, эдикт должен был активизировать деятельность

провинциалов, а большинство из них, те, что жили вдоль Рейна, вдоль Верхне-

го и Среднего Дуная, были бывшими кельтами, романизованными, но кельта-

ми, сохранявшими в той или иной мерс свои традиции, и именно с ними при-

ходилось сталкиваться в первую очередь германцам из-за лимеса, который не

только разделял два мира — римской цивилизации и варваров, но и был зоной

120

Глава

II. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

взаимных культурных влияний. О возможностях же взаимных культурных кон-

тактов жителей «Свободной Германии» с обитателями Причерноморья говори-

лось уже выше и пойдет речь далее, когда мы будем рассматривать события

середины— второй половины III в.: набеги готов, боранов, уругундов и кар-

пов то на Балканы, то на Италию, то через Боспор и Северное Причерноморье

на Малую Азию и Кавказское побережье.

В этом контексте определенный интерес может представлять попытка най-

ти прототипы одного из наиболее распространенных видов Черняховской кру-

жальной посуды, а именно мисок с пластическими валиками на плечиках сосу-

да (Шаров 1995; Sarov 1995, s. 121-122; Шаров, Бажан 1999).

С одной стороны, некоторые параллели обнаружились среди гончарных из-

делий горизонта Лёйна-Хаслебен (Sarov 1995, Abb. 8, 5-8), а еще более близ-

кие— в сосудах из Вормса (Unverzagt 1916). С другой стороны, весьма близ-

кие типы сосудов с валиками оказались хорошо представлены в формах лепной

посуды из Тюрингии и Майнфранка (Sarov 1995, Abb. 9-10; Laser 1965, Taf. 5:

27, 41, 45; Uslar 1938, Taf. 6: 5-8, 10-12; Roeren 1960, s. 233; Шаров, Бажан

1999). Складывается впечатление, что гончары из Вормса и мастера черняхов-

ской культуры воспроизводили в гончарной технике формы, излюбленные гер-

манцами именно этих регионов — Среднего Поэльбья, бассейнов Заале и Май-

на, которые, в свою очередь, в I в. подражали гончарной керамике местных

кельтов (рис. 38). Высказывалось предположение, что все эти процессы проте-

кали не без участия племен бургундов (Шаров 1991; Шаров 1995а, с. 22-23;

Рис. 36. Гончарная керамика.

Поселение Лепесовка

Рис. 37. Костяной гребень. Поселение

Лепесовка. Стеклянный конический кубок.

Раскопки С. С. Гамченко на Нижнем Днепре

121

Рис. 38. Образцы гончарной керамики из Западной Европы. Вормс, Висбаден

Шаров, Бажан 1999), носителей на ранней стадии любошицкой культуры меж-

ду Вартой и Майном (Domaiiski 1979; Шаров, Бажан 1999). Обе идеи, впрочем,

нуждаются в дополнительной разработке и детализации.

Определенное направление поисков ответа на вопрос, кем могли быть мас-

тера, производившие гончарную керамику для черняховцев и научившие их

этой технологии, могут дать уникальные находки из Лепесовки.

Здесь М. А. Тнханова раскопала два довольно хорошо сохранившихся гон-

чарных горна с центральным столбом в топочной камере (Тиханова 1973). Один

из столбов был дополнительно обмазан глиной, и эта облицовка включала че-

репки нескольких горшков. Такой прием использования керамики для усиле-

ния теплоотдачи достаточно часто применялся гончарами, работавшими в кас-

теллах и каструмах римского лимеса (Бобринский 1991, с. 155; Drews 1979).

Упомянутые черепки не похожи ни на столовую, ни на кухонную керамику

Черняховской культуры. Они серо-коричневые, сравнительно тонкостенные, с

шероховатой поверхностью, часть тулова горшков покрыта рифлением, а вен-

чик сильно отогнут наружу и имеет сложную профилировку (рис. 39). С перво-

го взгляда эта керамика напоминает средневековую, но сомневаться в страти-

графическом положении находки не приходится. Горн явно римского времени,

к моменту гибели был действующим, и обжигалась в нем Черняховская кера-

мика, в том числе и миски с валиками.

Рис. 39. Гончарные сосуды из конструкции горна. По.

селение Лепесовка

122

Глава III. ГОТЫ

И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Поскольку черепки этой рифленом посуды были включены в конструкцию

горна при его постройке, можно думать, что эта необычная для Черняховской

культуры керамика была принесена с собой мастерами, сооружавшими горн.

Мы имеем, таким образом, своеобразную «визитную карточку» гончаров. Ос-

тается только расшифровать, что на ней написано.

Проблемой специально занималась И. Д. Зильманович (1995) и пришла к

заключению, что, с одной стороны, сходная керамика обнаружена в гончарных

мастерских Аквинка на Среднем Дунае (Poczy 1956), с другой — подобная

керамика имеется в кастеллах Верхнерейнского и Верхнедунайского лимесов,

где, по классификации В. Унферцагта, носит название Алцай 27. Как и у лепс-

совских горшков, этот тип керамики имеет сложнопрофилированный «сердце-

видный» венчик (Unverzagt 1916; 1970, S. 75, Abb. 7: 10; Oelmann 1914, Taf.

120; Kaschau 1973; Fcllmann 1952). Большая часть находок относится ко вто-

рой половине II—III в., хотя на Нижнем Дунае встречается и позже, в конце

IV в. (Bottger 1973, Taf. 45: 88).

Казалось бы, поиск «адресата» опять ведет нас на Майн, в верховья Рейна и

Дуная. Но визуальное знакомство с керамикой кастелла Алцай и других прили-

месных пунктов из коллекций музеев в Майнце, Франкфурте, Вормсе и Висба-

дене показало, что тип Алцай 27 не идентичен керамике из Лепесовки, при

общем сходстве профилировки фактуры черепка и поверхности иные. В лепе-

совских сосудах значительнее примесь песка в глиняном тесте.

Дальнейшее знакомство с литературой, консультации со специалистами и

беглое, по необходимости, знакомство с колекциями керамики из Кёльна, Ксан-

тена, Бонна и некоторых пунктов в Англии привели нас к заключению, что

разные вариации яйцевидных горшков со сложнопрофилированными венчика-

ми, иногда с рифлением по тулову, встречаются в том или ином количестве

практически почти во всех местах, где стояли римские легионы — от Адриано-

ва вала до Евфрата. К параллелям, собранным И. Д. Зильманович, можно доба-

вить еще целую серию (Hunold 1995, Taf. 52-53; Gillam 1957, fig. 12: 104; 13:

109, 113; 18: 541; Parker 1979, fig. 92, 93, 100, 299, 541; Ettlinger, Simonett 1952,

Taf. 2: 33, 34; Walke 1965, Taf. 65; Filtzinger 1972, Taf. 1: 8; 2: 2; 57: 7-9; 79: 3;

Plank 1975, Taf. 46: 5; 51; 62: 9; Simon 1976, Taf. 24: 575; 25: 636; 45: 170; Muller

1977, Taf. 84: 438; 29: 209; 67: 320; Banki 1982, Taf. XV.12; Griinewald et al.

1983. Abb. 36: 8-11; 42; 43: 1-5).

К выводам о том, что истоки Черняховской керамики следует искать в райо-

нах римского лимеса, заселенных прежде кельтами, и что гончары, изготов-

лявшие подобную посуду, могли появиться в Причерноморье еще накануне

окончательного сформирования Черняховской культуры как таковой, пришли

параллельно и А. В. Гудкова (2000), и Л. В. Вакуленко (2000).

Все это параллели в той или иной мере близкие, но сосудов, абсолютно иден-

тичным лепесовским, мы так и не обнаружили. О некоторых же судить невоз-

можно, поскольку, сравнивая керамику, ее нужно видеть воочию держать в

руках.

Стратиграфические наблюдения в Лепесовке позволяют, как нам кажется,

сделать некоторые заключения и о времени появления Черняховской гончар-

ной керамики (рис. 40, 41). Было замечено, что наземная хозяйственная по-

123

Рис. 40. Поселение Лепесовка. План раскопа 2:

^ — стены, выявленные при раскопках; -

— стены реконструированы как продолжения

выявленных при раскопках; — стены домов (предполагаемых); WM — развалы обмазки

стен; ggj — полы из уплотненной глины; р^П — пятна необожженной глины; |ЛЫ — золисто-

углистые слои; ПТГТТТТЛ — вымостки из необожженной глины; j§p — очаги; Q> — ямы средневеково-

го периода; -ъ^. — остатки ткацких станков;

vfr — остатки сгоревших балок; $$ — остатки

сгоревшего дерева

стройка 4 частично перекрывает остатки длинного дома VIII (Tikhanova et al.

1999). Оба сооружения дают преобладание черняховской гончарной керамики

над лепной вельбаркской и киевской.

Верхняя постройка 4 датируется находками костяного трехслойного гребня

и двух фибул с подвязной ножкой, что указывает на существование ее предпо-

ложительно в пределах IV в. Здесь же был найден фрагмент донышка сосуда с

греческим графитто (Тиханова 1963, рис. 8). Выявленная под развалом стены

этой постройки «крышечковидная» фибула с прямоугольным отверстием на

спинке Альмгрсн 129, самая ранняя находка в черняховской культуре в целом,

связана, скорее, со слоем длинного дома VIII, во всяком случае она была обна-

124

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

ружена на глубине 80 см, соответствующей залеганию остатков этого сооруже-

ния (Tikhanova ct all 1999, p. 95).

Фибулы такого типа характерны для ступени В

/С| (Godlowski 1970, pi. 1,

47), а существенным показателем их абсолютной даты является находка в Иже

(Словакия), в римском военном лагере вспомогательных войск, аукссляриев,

на левом берегу Дуная, функционировавшем во время Маркоманнских войн

всего четыре года — с 175 по 179 г. (Hiissen, Rcitar 1994, S. 218, Abb. 2: 1).

Но при расчистке остатков дома VIII была найдена также бронзовая фибула

с высоким держателем иглы VII группы, по Альмгрсну, украшенная зернены-

ми кольцами. Фибулы этой группы в разных вариациях бытовали на протяже-

нии ступеней С| и С-., но наличие зерненых колец указывает, скорее, на послед-

нюю (Godlowski 1970, pi. I, 47; III, 22; VI, 29; XI, 1).

Если исключить элемент случайности, перемешанное™ слоев и тому по-

добное, то сочетание в одном комплексе фибул VII группы и Альмгрен 129 и

V группы могло бы быть реальным во временном интервале перекрывания друг

другом ступеней В

/С|, С|

, С|

и С

. А это, по предложенной выше хроноло-

гии, могло бы соответствовать 200-240-м гг.

В этом хронологическом диапозоне, судя по находкам из дома VIII в Лепе-

совке, уже производилась Черняховская гончарная керамика, существовала чер-

няховская культура. Имело ли это место в начале названного интервала или

ближе к его концу, около 240-х гг., точно сказать невозможно, но второй вари-

ант представляется все же более предпочтительным.

Сходную стратиграфическую ситуацию дают и раскопки поселения Чере-

17ин в Львовской области. Считать ли памятники этой группы Черняховскими,

или их выключить из нее — вопрос сугубо терминологический (см. выше), нас

в данный момент интересуют проблемы хронологии. Процессы были общими.

Дело в том, что в полуземлянках V и VI найдены подклеивающиеся друг к

другу фрагменты рейнцабернской терра-сигилляты с изображением гладиато-

ра, единственные в этом регионе (Баран 1961, рис. 126). Они прошли, к сожа-

лению, мимо внимания специалистов по керамике терра-сигиллята, я же, исхо-

дя из не очень четкой фотографии В. Д. Барана, могу предложить лишь

следующие аналогии: либо это работы мастеров стиля Joenalis — 100-120 гг.,

либо Janvarius I — 125-150 гг., либо Docelius — 130-160 гг. (Stanfield, Simpson

1958, fig. 36,419, p. 35-40; fig. 69, 13, p. 142; fig. 92, 13, p. 174), либо Comitialis

III или Helcnvis, оба первой четверти III в. (Karnitsch 1959, fig. 129, 3; 167, 2).

Определить точнее, к сожалению, в данный момент не представляется воз-

можным.

Полуземлянка V в. в Чсрепинс перекрыта наземным жилищем I (Баран 1961,

рис. 6) где, как и в жилище VI, были обнаружены шпоры (там же, табл. XVII,

1-2) VI группы, по классификации К. Годловского (Godlowski 1970, fig. 2, g, h),

сопоставляемые им с горизонтом 2а пшеворских захоронений с оружием или

со ступенью С,

Европейской хронологической системы, приходящейся на 220-

300 гг. (ibid., pi. И, 48; VI, 32). По приведенным же выше данным, набор хроно-

логических индикаторов этой ступени может «плавать» в пределах от 180 до

260 г., хотя пик его приходится на 220-240 гг. С наибольшей вероятностью оба

жилища существовали в этом же интервале, хотя более ранний — 160-200-с гг. —

125

Рис. 41. Поселение Лепесовка. Комплексы и их стратиграфическое положение

(по: Tikhanova et al. 1999):

/ — костяное навсршис меча (?). Масштаб 2:3; 2 — фрагмент стеклянного кубка типа Ковалк; 3,

7 — трехслойные роговые гребни; 4,12 — фибулы с высоким держателем иглы; 5,13 — черепки

126

Глава III. ГОТЫ И ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Рис. 42. Находки из жилища VI. Черепин (по В. Д. Барану):

9 — обломок терра-сигиллята по со сценой гладиаторских боев

с руническими надписями; 6, S, 9, 14, 15 —- фибулы с пол вяз noil ножкой; 10 — черепок с грече-

ской надписью; // —фибула Лльмгрен 129; 16— коромысло римских весов; 17— одночастный

костяной гребешок. Простые линии разделяют комплексы находок, зигзаговидные показывают

стратиграфическое перекрывание дома VIII хозяйственной постройкой 4 и в свою очередь пере-

крывание дома IV

127