Румянцев О.К. (ред.) Судьба европейского проекта времени

Подождите немного. Документ загружается.

272

Время человека

Мишель Фуко, напомнивший нам про «заботу о себе»,

имел в виду некую практику созидания себя, предпосылаемую

духовной деятельности (как это традиционно имело место

в разных школах праведной жизни с их «диэтикой»). Но в на-

ше время эта практика, если следовать проекту Фуко, уже не

должна подчинять себя идее Служения. Она носит просвещен-

ческий (в духе Канта) характер, является выражением совер-

шеннолетия, или, в других терминах, ответственности ныне

живущего за реальное производство «современности».

12.

Потеря себя. Нечто владеет мной; я не в своем собствен-

ном распоряжении. Что отнялось от меня? (сознание? самоот-

чет? воля?). Есть такие природные состояния, какой-то особен-

но глубокий сон, анабиоз, линька. Но человек сам дает санкцию

на такого рода превращения, вплоть до потери памяти и рассуд-

ка. Ситуация тупика; что-то должно измениться, но мысль

и воля не видят никакого пути. Сознанию остается заснуть.

Утро вечера мудренее

».

Не только поведение, но и мысленные

экраны тут как бы отключаются от всякого излучения самости

(подобные практики анализирует А. Шеманов). Начиная вхож-

дение в такое состояние, человек проявляет заботу о себе, но

в необычном, предельном ее варианте, — не только не проти-

востоящем тотальному занятию человека («меня») чем-то сто-

ронним, но призывающим стороннее. Когда же человек уже

охвачен этим состоянием, то это вариант занятия, но тоже

предельный, ведь при безоговорочной отдаче себя «иному»

откуда возьмется сама идея прежнего состояния?

Мы привыкли к разного рода сервису и, ссылаясь на при-

вычку и на здравый смысл, отталкиваем от себя предельные

постановки вопроса. Но такие предельные постановки были

нормой, скажем, в XVII веке (когда притчу еще не сменила

психологическая проза). Такова, в частности, «Повесть о Горе-

Злосчастье». Ее персонаж, Мулодец, прислушавшись к зама-

нивающим голосам, пропадает без вести: идет в кабак и, про-

пив последнее, оказывается за чертой, в области, где родства

не помнят. Он каким-то образом все-таки возвращается, но

кажется, что весь физический мир ходит ходуном, поскольку

ему (будничному миру) приходится пересиливать притяжение

виртуальных пространств притчи. Пространства эти начина-

ются за городской стеной, а в сущности, за чертой традицион-

но благопристойного (следующего прописям) поведения. По-

пробую перевести не сам сюжет, но эту предельность, на язык

сегодняшних реалий. Представьте себе человека, вынужден-

ного самому себя оперировать. Такие случаи бывали, напри-

мер,

на судах дальнего плавания. Но при этом представьте, что

операцию приходится проводить под общим наркозом.

13.

В повседневной жизни план заботы (о) и план занятости

(чем-то) переплетаются и иногда почти совпадают. Сама поста-

новка вопроса об этой кажущейся синонимии возникла у меня

Б.Ф. Шифрин. Безвременье, бездорожье (от метафор к феномену) 273

в момент встречи с моим коллегой Антоном Маркошем из Че'

хии. Антон, делая сообщение о своих работах последнего вре-

мени, сказал, что он заботится сейчас такой-то темой, книгой.

Или о такой-то? Тут говоривший чуть-чуть смутился.

Я благодарен Антону за эту оговорку. Все дело в том, что

это как раз не оговорка; в таких случаях остраняется не одно

слово, а весь наш языковой мир: ведь в той мере, в какой мы

пишем и вступаем в коммуникацию, мир — это то, о чем нам

удается говорить.

Это второй случай в моей жизни, когда чешский язык, вер-

нее,

русский в устах чеха заставляет меня задуматься обо всем

на свете. Мне не забыть, как Милан (это было поздним вечером

20 авг. 1968 г., на берегу горного озера Амткел, в Абхазии),

сказал: «не пойму, как вы живете, ни дома вам не надо, ни

машины... это ведь дуратство». Мы, 17-летние мальчики,

что-то ответили про светлое будущее. А утром он явился к нам

в палатку с бутылкой чачи. Время рухнуло. На рассвете совет-

ские танки вошли в Прагу.

Примечания

См.: Большой толковый словарь русского языка (гл. ред.

С.А. Кузнецов). СПб., 2002, С. 64-65. Приводящие ниже толко-

вания слов сверяются с этим изданием.

См.:

Черняков А.Г. Онтология времени. Бытие и время в фило-

софии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера. — Спб., 2001. С. 24.

Цит. в переводе М.О. Гершензонапо изд.: «Русское общество

30-х годов XIX в. ». М., 1989. С. 122. Слово «стоя» в данном слу-

чае означает факт пребывания на некотором месте («будучи поме-

щены»

;

французский оригинал: places comme en dehors des temps).

При первой публикации письма в «Телескопе» перевод этой фра-

зы звучал так: «мы существуем как бы вне времени». См.

Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма.

Т. 1.М., 1991. С. 89, 649.

Жизнь восприятия артикулирована спонтанно, и ключевым

словом тут выступает словечко раз (категория кратности), — на

этот раз, в другой раз.

Упрощенно говоря, цивилизации присущи дороги, культу-

ре — пути.

Отметим, что здесь созидается некое иное, особое художест-

венное время, и художник иначе причастен к нему, хотя тоже не

чисто агентивно, но и страдательно. В этой связи см.: Кандин-

ский В.В. Текст художника. Ступени // Кандинский В.В. Точка

и линия на плоскости. СПб.,

2003.

С. 19-62.

274

Время человека

"См.

анализ концептов труд, дело, работа в кн.: Колесов В.В.

Язык и ментальность. СПб., 2004. С. 84-90.

Гумбольдт В. Размышления о всемирной истории // Вин-

гельм фон Гумбольдт. Язык и философия культуры. М., 1986.

С. 279-286.'

Руднев В. Феноменология события // Логос, 1993, №4.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем.

М., 2004. См. также: Штырков С

А.

Аспекты концептуальной ме-

тафоры (наука и религия). Антропология религиозности // Ка-

нун, вып. 4. СПб., 1998.

Вжозек В. Историография как игра метафор: судьбы «Новой

исторической науки» // Одиссей, 1991. С. 60-74.

Х2

Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

См.:

Мандельштам О.Э. Петр Чаадаев// Мандельштам О.

Шум времени. СПб., 1999.

Постановке ряда вопросов способствовала статья: Файбы-

шенко В. Пойесис времени? Поэтическое строение времени// Фи-

лософские науки,

1/2004.

С.29-33.

Это загадочное «мы» и «нас» разговора такого накала было

позже замечено и озвучено Андреем Тарковским в его «Зеркале»,

достигая уже запредельных смыслов в детской сбивающейся дик-

ции.

Тютчев Ф.И. Полное собр. соч. и писем в шести томах. Т. 5.

М., 2005. С. 12-18.

Ортега-ы-Гассет X. Тема нашего времени // Ортег-а-Гас-

сет X. Что такое философия. М., 1991. С. 3-12.

Шифрин Б.Ф. Тексты и исчезновения // Международные

чтения по теории истории и философии культуры, вып. 11. СПб.,

2001.

С.128-137.

Уже сам по себе дискурс Чаадаева (и история этого дискур-

са) с неизбежностью ввергают нас в концептуальную сферу ненор-

мальности. Душевное расстройство Чаадаева было не только по-

стулировано «мнением», но даже и принято Чаадаевым как

«предлагаемые обстоятельства» (или амплуа) его жизненной дра-

мы;

отсюда и многослойная интонация «позиционирования» в его

«Апологии сумасшедшего». Подобная неизбежность была преду-

гадана Грибоедовььм: человек, ставящий вопрос о ненормаль-

ности среды, в которой он находится, провоцирует эту среду и са-

мим вопросом выявляет свою собственную, с ее точки зрения,

ненормальность. «Безумным вы меня прославили всем хором! Вы

правы <...>».

Возможно, мы имеем здесь дело с тем особым опытом экзи-

стенциализации риторики, который называют реализацией ме-

тафоры (феномен, значение которого в культуре остается до сих

пор не осознанным). Время, трактуемое как сбой, как вывих, мо-

жет оформляться в концепцию большой эвристической силы, не

Б.Ф. Шифрин. Безвременье, бездорожье (от метафор к феномену) 275

менее масштабную, чем концепция проекта, но масштаб при этом

понимается в ином смысле. Если проект помещает некие ценно-

стные ориентиры/цели в пункты будущего, отталкиваясь от эм-

пирии настоящего, то концепция «выхода из сустава» отталкива-

ется от настоящего при его сравнении с идеалом (референция

к образцам в пространстве/пантеоне доблестных персон (героев)).

«Настоящее» подвергается тут оспариванию не как выделенная

курсивом сейчасность, но как не-стоящее, не достойное. Эту ли-

нию выделенности как образцовости/доблести (побуждающей

к творчеству) исследует Л.М. Баткин, см.: Баткин Л.М. Италь-

янское Возрождение в поисках индивидуальности. М., 1989. Эхом

этой концепции является концепция сдвига, выдвинутая русским

авангардом (утопизм которого имел, следовательно, не только

«футурогенный» пафос).

Автору трудно избежать тут трюизма в виде ссылки на «Ре-

визора» и «Историю одно города».

По мнению Ю. Шичалина, в подобных истолкованиях про-

исходит подмена настоящего Истории настоящей историей как

дискурсом (эту выкладку он приписывает П. Рикеру, и, при-

знавая ее в качестве остроумного и отнюдь не поверхностного

приема, все-таки уклоняется от нее в своих историософских ме-

дитациях).

См.:

Франкл В. Человек в поисках смысла.

Не только мыс Канаверел тут вспоминается. Вспоминается

и мыс Челюскина (мыс О.Ю. Шмидта), осмысляемый в «арктиче-

ских» стихах Заболоцкого как место контакта с теми, кто уже не

здесь. В скорбные дни, принесшие весть об уходе от нас поэта Ген-

надия Айги, автор получил по электронной почте следующие

строки: «Дорога подошла к воротам кладбища. Далее — сообще-

ние по воздуху».

Застрять в дыре — не значит укорениться. См. в связи

с этим: Шифрин Б.Ф. О ситуационных аспектах коммуникации

(голоса во временных помещениях).

Платонов А. Избранные произведения. М., «Экономика»,

1983.

С. 178-179. Представление о дороге (трак—те!), выявлен-

ное здесь Платоновым, поразительно. Оно конкретно как психи-

ческая реалия, особая установка видения (поверх земли), как

интонация речи ямщика. Но содержание, результат такой уста-

новки — в высшей степени абстрактно (собственно говоря, озву-

чен сам процесс абстрагирования!): тракт — одно лишь направ-

ление (математический вектор?). И объемлющее пространство

адекватно этой очищенности от деталей, оно соответствует этой

абстракции вектора. Окружающее — чистейшая (и пустая) одно-

родность, изотропность: одно лишь круглое пространство. Вот на

этой симметрии, безразличии (в отношении поворотов головы)

и основывается следующий шаг моделирования, когда одно на-

276

Время человека

правление указывается как особое и дорога предстает как вектор

(точнее, как геометрический луч). Добавим, что и сам этот на-

правляющий луч физически-материально никак не обозначен, он

дан только как жест руки ямщика: по сути дела, это направление

чисто виртуальное. Конечно, ни о какой реальной почве, земле,

тут и речи нет, от этого всего представление отвлекается: «Так

трахт одно направление, а трамбовки тут быть не должно! Он до

самой Казани такой — все едино!» По части абстрактного мыш-

ления ямщики явно превзошли немецких инженеров: те остано-

вились на такой отвлеченности, как «грунт» (грунтовая дорога),

но до нашего «все едино» не дошли, как и до всякого отвлечения

от земли, от материи («а трамбовки тут быть не должно»). Этот

мотив отвлечения-утопии мы встречаем в числе постоянных пла-

тоновских мотивов, и чистый эйдос тракта, наконец, открывает-

ся нам в заглавии более поздней повести писателя: «Эфир-

ный тракт».

Развиваемая здесь точка зрения предлагается в виде пред-

варительного наброска; анализ вопроса с историко-философской

точки зрения оставлен в стороне.

«Совмещенность» (своего рода ипостасность) — это лишь

наша несовершенная попытка как-то изъяснить это миропони-

мание, столь далекое от сегодняшнего разумения. Стоит доба-

вить,

что современные толковые словари вообще не замечают

библейский концепт беззакония (и беззаконника) как нечто

специфическое. Получается, что быть беззаконником — это

просто то же самое, что нарушать статьи закона. При такой

трактовке остается непроницаемой огромная сфера жизни, в

частности атмосфера древнерусской духовности, еще в выс-

шей степени ощутимая в замечательном образце прозы XVII ве-

ка — «Повести о Горе-Злочастье». Не говоря уже о том, что

слово беззаконие сейчас применяют к действию представите-

лей власти. Когда же о ком-то говорят, что он «вне закона» или

«живет не в ладах с законом», то этим его в той ли иной степе-

ни относят к преступникам.

Эту тему не раз затрагивал в своих лекциях Ю.М. Лотман.

См.:

Хайдеггер. Время и бытие// Время и бытие. М., 1993.

С. 391-406.

См.: Гумбольдт В. Размышления о всемирной истории //

Вингельм фон Гумбольдт. Язык и философия культуры. М.,

1986.

С.279-286.

Отрывок трактата Петрарки «О презрении к миру» (в пер.

М.О.

Гершензона) цит. по изд.: Хрестоматия по западноевропей-

ской литературе. Литература эпохи Возрождения и XVII века. М.,

1937.

С. 14-15.

Нехватка как источник идеи времени

К. Г. Фрумкин

Живые существа отличаются от неживых материальных

комплексов тем, что могут испытывать потребности. Испыты-

вание потребности, нехватки означает существование, вклю-

чающее в себя расчет на то, чего нет, но что будет или может

быть. Сама идея потребности означает актуальное присутствие

неких перспектив на будущее, то есть на нечто пока не акту-

альное и не присутствующее. Вообще, в самом понятии вре-

мени содержится прежде всего идея связи того, что существу-

ет, с тем, что не существует: настоящего - с прошлым и буду-

щим. Феномен «нехватки» может существовать только во

времени, более того, он представляет собой частный случай

этой коренной характеристики понятия «время»: нехватка —

это тоже пример связи существующего с несуществующим,

а именно указание на стремление, или возможность, или не-

обходимость дополнить то, что есть чем-то, что не есть — чего

нет (пока). Именно связь с не-бытием делает существенным

и закономерным то обстоятельство, что понятие не-хватки со-

держит приставку «не» и по своей лох лческой структуре соот-

ветственно является отрицательным.

Эта отрицательность — дыхание небытия в бытие. Вооб-

ще,

темы времени и будущего в частности нерасторжимо свя-

заны с темами развития и становления. Но стоит вспомнить,

каким большим авторитетом в нашей культуре обладает метод

мышления, иногда называемый негативной диалектикой,

или, говоря несколько проще, как часто понятие «развитие»

философы связывают с понятиями «ничто» и «отрицание».

Еще Блаженный Августин говорил, что тварные вещи именно

потому и изменчивы, что сотворены Богом из ничего. Эта

мысль, впоследствии варьируемая в различных философских

учениях, нашла свое высшее воплощение в теории Гегеля, го-

ворившего, что всякая вещь есть синтез Бытия и Ничто, что

выражается в ее несамотождественности и становлении. Все

это демонстрирует нам, кстати, что для западной культуры

в идее развития на первый план выходит именно отрицание

настоящего, в то время как наступление будущего остается

оттененным и проблематичным. Анализируя свойства разви-

тия,

мы, прежде всего, видим, что вещь в ее нынешней каче-

ственной определенности должна погибнуть, что объект под-

вергается опасности, идущей от ничто, которое вытесняет

вещь в ее теперешнем виде. Тот факт, что на место погибшей

вещи придет что-то новое, что, изменившись, вещь в некото-

ром смысле сохранится, представляется нам сомнительным —

или, во всяком случае, более сомнительным, чем негативный

278

Время человека

аспект развития. Смерть вещи является более достоверной, чем

ее гипотетическое посмертное существование.

Именно поэтому указания многих философов, что желания

и потребности, как правило, не бывают удовлетворенными,

а может быть, и в принципе не могут быть полностью удовле-

творены, также имеют существенное значение, поскольку

именно неудовлетворенность потребности воплощает саму спе-

цифику существования потребности как особого состояния

материи. Удовлетворенная потребность равнозначна отсутст-

вию потребности, и, следовательно, удовлетворенная потреб-

ность никак не может содержательно характеризовать пред-

полагаемого носителя потребности. Потребность стремится

быть удовлетворенной, потребность стремится снять саму

себя, но специфическим образом она не может быть охаракте-

ризована через снятое состояние.

Разумеется, понятие нехватки применяется исключитель-

но к феномену биологической или человеческой жизни, по-

скольку только для живых существ стоит вопрос о поддержа-

нии и пролонгации их существования в определенной, харак-

терной для них форме. Более того, жизнь можно даже

определить, как то, что может испытывать нехватку, об этом

замечательно сказал Поль Валери: «В природе корень тянется

к влаге, верхушка — к солнцу, и растение формируется от од-

ной неудовлетворенности к другой, от вожделения к вожделе-

нию.

Амеба выпячивается навстречу своей микроскопической

жертве, повинуясь тому, что собирается в себя претворить; за-

тем, подтянувшись на выброшенной ложноножке, она снова

сжимается. Таков механизм всей живой природы... Жить зна-

чит ежемгновенно испытывать в чем-то недостаток: изменять-

ся,

дабы чего-то достичь — и тем самым переходить в состоя-

ние какой-то иной недостаточности»

Современные биологи Матурана и Варела определили

жизнь как замкнутые и самосохраняющиеся системы, и фик-

сация этих фундаментальных свойств живых существ являет-

ся только другой стороной определения жизни как «вечного

недостатка» — поскольку недостаток в чем-то может испыты-

вать только субъект, заинтересованный в чем-то, в частности

в самосохранении. Именно потому, что мы видим, как процес-

сы в живом существе корректируются в связи с той или иной

находящейся в будущем цели, мы можем констатировать, что

в бытие живого существа присутствует нехватка, а значит,

и связь с «отсутствующими вещами». Поскольку только

жизнь и живые существа являются носителями потребности,

то возникновение жизни позволяет увидеть присутствие тече-

ния времени в актуальности материи.

С биологической точки зрения нехватка есть то, что меша-

ет живому существу сохранить свою форму. Формы есть

и в неживой природе, и можно даже ставить вопрос о том,

КГ. Фрумкин. Нехватка как источник идеи времени

279

чего не хватает, чтобы данная неживая форма продолжила

свое существование, — карикатурный пример такой заботы

являются хлопоты целой научной лаборатории о сохранении

мертвого тела Ленина в Мавзолее. Но, как в случае с мумией

вождя, так и, по-видимому, в большинстве иных случаев не-

живых форм, забота о самосохранении будет внешней по отно-

шению к самой форме. В природе вроде бы не выявлено случа-

ев,

чтобы процессы внутри какого-либо целостного неорганР1-

ческого комплекса самокорректировались, подчиняясь задаче

сохранения формы этого комплекса — во всяком случае, в мас-

штабах, сопоставимых с самосохранением живых организмов.

Собственно говоря, даже в живых существах такая корректи-

ровка возможна лишь в очень узких пределах. Но все-таки

в живых существах такая коррекция наблюдается, и именно

она есть не что иное, как материальное воплощение потребно-

сти — нехватки. Высшее воплощение всех характерных

свойств живого можно увидеть в идее психики, и в этой связи

очень характерным представляется утверждение Дэнрт.ела

Деннета, заявившего: «Только носители ПСРГХИКИ могут о чем-

то беспокоиться; только носителей психики может заботить

происходящее»

. Но очевидно, что «беспокойство» и «забота»

возможны только при предположении разных (в том числе не-

благоприятных) вариантов будущего, и только при наличии

риска, что чего-то требующегося

желательного может в нуж-

ный момент не хватить или не оказаться. Таким образом,

в этой особенности психики — которая заключается в том,

что психика есть носитель хайдеггеровской Заботы, — прояв-

ляется важнейшее отличие живого от неживого вообще.

Есть кажущаяся гениальной, но темная и недоказуемая

идея Вернадского о том, что только жизнь «включает» одно-

направленное течение времени, меж тем как неживая природа

пребывает в четырехмерном континууме, не знающем разли-

чия прошлого и будущего. В этой теоррш Вернадский лишь

наиболее радикальным образом заострил проблему особых от-

ношений между понятиями «жизнь» и «время». Но вообще

мысль, что живое в своем существовании более непосредствен-

но,

чем неорганическая материя воплощает течение времени,

что жизнь как бы теснее связана со временем, приходила в

голову не одному Вернадскому. В частности, понимание того,

что живой организм находится в процессе развития, которое

предопределяет саму форму организма, побудило Хельмута

Плеснера, философа с биологическим образованием, говорить,

что у живых тел имеется гораздо более тесная, чем у неорга-

нических, связь между их «теперь» и их «еще-не». У каранда-

ша есть возможность быть взятым в руку, но эта возможность

не относится к бытию карандаша, она только «сопряжена»

с ним, в то время как будущие ВОЗМОЖНОСТР! ЖР1ВЫХ организ-

мов не «сопряжены» с ними, а «присущи» им. В силу особо

280

Время человека

тесных отношений со своими будущими, с еще не наличными

возможностями, живые организмы, по выражению Плеснера,

не просто «определяемы» временем, как неорганические тела,

но и «укоренены» во времени, они живут, «предвосхищая самое

себя». «Опережая самое себя, живое существо устойчиво пре-

бывает в становлении. Приходя, оно существует в настоящем,

базис его обоснования лежит в будущем, оно живет из будуще-

го,

"в предвосхищении"»

По сути, речь идет о способности непосредственно воспри-

нимать надвигающееся, но еще ни в коем случае не сущест-

вующее в обычном смысле слова будущее. Эту особенность

живых существ зафиксировал близкий к Плеснеру по месту

и времени работы Николай Гартман в понятии «предзатрону-

тость»: «Предзатронутость есть столь же действительная за-

тронутость наступающим, как и переживание и претерпева-

ние — настоящим»

•*.

Конечно, идея «предзатронутости», идея «укорененности

в собственном будущем», как и всякая слишком многозначная

идея, может быть конкретизирована и истолкована многими

разными способами. Мы бы хотели обратить внимание на сле-

дующий способ ее истолкования: жизнь позволяет увидеть

время через нехватку. Нехватка — это посредник между ма-

терией и временем, через нехватку время — и прежде всего

будущее время — входит в материю.

Марк Роулендс, чья книга «Философ на краю Вселенной»

представляет собой совершенно замечательное по ясности

и популярности изложение того., что может сказать мировая

мысль по некоторым традиционным философским проблемам,

дает прекрасное разъяснение, что именно по отношению к че-

ловеку означает «укорененность в будущем», и чем она отли-

чается от простого «обладания будущим». Как точно отмечает

Роулендс, «мы не просто обладаем этим будущим, но и обла-

даем им на данный момент действительности, несмотря на то

что оно еще не существует»

. Суть указанного отличия заклю-

чается в том, что человек обладает определенным типом умо-

настроения, который можно назвать «обращенным в буду-

щее». К разряду умонастроений, нацеливающих человека на

грядущее, относятся желания, цели и планы. Главная особен-

ность желаний и целей — что для их исполнения и удовлетво-

рения обязательно требуется время. При этом, как точно от-

мечает Роулендс, «поскольку само будущее еще не существу-

ет, единственное, что позволяет нам и в -самом деле обладать

им,

— это наличие у нас умонастроений, нацеленных на гря-

дущее. Подобные умонастроения, существующие уже в на-

стоящем, связывают нас с будущим, отдавая его, таким обра-

зом, в нашу собственность»

Способность человеческого разума обладать желаниями,

целями и планами в свое время побудила Шопенгауэра зая-

К.Г. Фрумкин. Нехватка как источник идеи времени

281

вить,

что только сознание человека связано с будущим и про-

шлым, в то время как животные привязаны к настоящему. По

словам Шопенгауэра, животное,«с одной стороны, остается

свободно от заботы и опасения вместе с их муками, а с другой

стороны — лишено истинной надежды». Все дело в том, что

«сознание животного ограничивается созерцаемым, т.е. ис-

ключительно настоящим». Вообще: «Животное —воплощен-

ное настоящее»

. Разумеется, данное различие человека и жи-

вотного нельзя абсолютизировать, животное можно считать

«воплощенным настоящим» только

ТОЛЬКО

сравнении с че-

ловеком. Однако данное, введенное Шопенгауэром различие

прекрасно показывает, чем живое отличается от неживого,

животное — от растений, высшие животные — от примитив-

ных, человек — от животных. Чем далее мы продвигаемся

вверх по эволюционной лестнрще, тем в большей степени для

существования новых форм играют роль «заботы», надежды»,

нехватки»

вообще всяческие «предзатронутости» и тем в мень-

шей степени их существование исчерпывается только настоя-

щем. Эволюция рщет по пути укрепления связи времен, эволю-

ция усиливает связь настоящего с прошлым и будущим.

Человеческий интеллект отличается от рштеллекта живот-

тых, может быть, прежде всегс тем, что способен ориентиро-

вать поведение на отдаленные цели. Отдаленная цель есть

1 буквальном смысле слова нечто несуществующее: мало того

что ее присутствие никак не обнаружР1вается чувственно, но

с/ществует большая вероятность, что и пред-чувствие HPIKO-

гда не станет реальностью, поскольку всякая цель может быть

н .достигнута, а прогноз — не сбыться. Отдаленная цель ста-

нс вится чем-то реальным лишь в той степени, в какой она

влияет на поведение, но на поведение она влияет, только бу-

ду in воспринятой как реальность. Таким образом, феномен

отдаленной цели можно определить как осуществляемую че-

ре? поведение и^язь реального с нереальным — едва ли не бы-

тия с небытием. К^ именно такая связь содержится в самой

идее времени: если настоящее реально, а прошлое и буду-

щее — нет, то время ость связь существующего с несущест-

вующим. Понятие цели структурно подчинено этому понятию

времени, поскольку сама ц°ль относится к несуществующему

буду дему, в котором все нерегльно, но признание нереальной

цели требует выводов и последствий в настоящем — через ре-

альные действия. Цель порождается потребностями, ну а по-

скольку потребность можно понять как предчувствие и пре-

в^нт^шое преодоление некой нехватки, то и всю человеческую

истор 1ю можно в равной степени интерпретировать и как

борьб} за ресурсы — и как ускользание от нехватки. По мне-

нию П хеснера, важнейшее различие между мыслительными

способностями животного и человека заключается в том, что

живот! ые лишены «чувства негативного»: животное не спо-