Режабек Е.Я., Филатова А.А. Когнитивная культурология
Подождите немного. Документ загружается.
ГЛАВА4
КОГНИТИВНО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ
ФОРМЫ
КУЛЬТУРЫ
§4.1.
СООТНОШЕНИЕ
ЗНАЧЕНИЯ
И
СМЫСЛА
В
КОМПОНЕНТАХ
СОЗНАНИЯ
1.
Значение
и
смысл
как
когнитивные
продукты
человеческой
деятельности
Представим
себе,
что
я
получил
электронное
сообщение
на
мой
ПК
на
английском
языке,
а
английского
языка
я
не
знаю.
Прежде
всего
мне
нужно
узнать
что
содержится
в
полученном
сообщении,
о
чем
оно?
Иначе
говоря,
мне
нужно
понять
значение
сообщения,
и
вслед
за
выяснением
значения
мне
нужно
понять,
чем
полученная
информация
обернется для
меня
лично,
что
она
мне
несет?
Будет
ли
она
связана
с
ущербом
для
меня
или
с
благом?
Ценностная
значимость
информации
определяет
ее
смысл.
Так
что
же
представ
ляют
собой
«значение»
и
«смысл»
как
когнитивные
категории?
Как
они
относятся
друг
к
другу,
в
чем
их
различие?
Этот
вопрос
нам
нужно
рассмотреть
под
философско-психологи
ческим,
а
затем
и
лингвистическим
углом
зрения.
Для
того
чтобы
строить
мир
для
себя,
нужно
ответить
на
вопрос:
для
чего
может
служить
та
или
другая
вещь,
т.
е.
решить
задачу
на
смысл.
Смысл
-
это
экстериоризация
нашего
субъективного
переживания
всего,
что
необходимо
для
осуществления
нашей
жизни.
Свою
печать
он
накладывает
на
любую
форму,
на
любое
образование
сознания.
Продуктом
внутренней
детерминации
сознания
является
его
ин
тенциональность.
Интенциональность
-
это
поисковая
активность,
но
это
не
обретение
чего-то
намеченного,
осознанного,
направлен
ного
к
такому-то
и
только
к
такому
объекту.
Это
смутное,
неосоз
нанное
чувство,
готовое
стать
побуждением
к
осуществлению,
к
выходу
во
внешний
мир.
Интенциональность
-
это
устремленность
вовне:
потенция,
требующая
своей
реализации.
Латинское
слово
intentio
переводится
как
«стремление».
Интенция
-
это
трансцен
дирующая
активность
страждущего
Я.
Она
предвещает
вовлечен
ность
в
предметное
действие
и
предшествует
познанию.
Интенция,
выбравшая
для
себя
направление,
становится
намерением,
осозна
нием
желаемого
объекта
или
события.
Главное
в
интенции
-
это
192
Глава
4.
Когнuтuвно-лuнгвuстuческuе
формы
культуры
готовность
пробиться
наружу.
Выбираясь
из
скорлупы
внутреннего
бытия,
интенция
наделяет
смыслом
все,
но
что
она
направлена,
она
приобретает
целенаправленный
характер.
Способности
человека
имеют
как
внутреннюю,
так
и
внешнюю
детерминацию.
Те
или
иные
структуры
или
конструкции
как
созна
ния,
так
и
подсознания
образуются
двумя
способностями:
интенци
ональностью
(интендированием)
и
репрезентативностью.
Сказать
«ради
чего»
можно
употребить
встретившийся
нам
предмет
можно
лишь
после
того,
как
мы
установим:
«что
он
есть
такое»?
при
столкновении
с
незнакомым
или
малознакомым
явле
нием
мы
стремимся
прежде
всего
выяснить,
на
что
оно
похоже?
К
какому
роду
предметности
относится?
И
практическое
и
теоретическое
овладение
предметом
-
это
всегда
исторический
процесс,
разворачивающийся
последовательно
и
поэтапно.
Последовательное
овладение
предметом
и
есть
репре
зентация
во
всем
многообразии
ее
форм.
Но
вот парадокс:
зрелую
форму
способность
к
интендированию
приобретает значительно
раньше,
чем
развитой
полноты
достигает
способность
к
репрезен
тации.
Уже
на
ступени
мифологии
родовое
сознание
продуцирует
сложные
и
многообразные
смысловые
конструкты.
Для
первобытного
сознания
характерно
переживание
беспомощ
ности перед
лицом
стихийных
и
по
большей
части
враждебных
человеку
сил.
В
родовом
сознании
той
эпохи
господствовала
пот
ребность
уцелеть
в
чуждом
человеческому
естеству
мире.
На
пер
вом
плане
у
первобытного
человека
была
необходимость
удовлет
ворять
витальные
потребности:
жажду,
голод,
половой
инстинкт,
сохранять
свою
жизнь
на
достаточно
коротком
отрезке
времени.
В
образе
мира
господствовало
инстинктивное
осознание
его
не
объятности,
доступности
лишь
в
какой-то
мизерной
части.
В
вос
приятии
мира
торжествовала
антиципация
власти
универсума
над
отдельным
человеком,
страх
перед
неведомым,
его
могуществом
и
недоступностью.
Так
формировался
императив
подчинения
чему-то
трансцендентному:
природному
окружению,
социуму,
культурным
нормам,
потусторонним,
сверхъестественным
силам.
Императивы
витальных
потребностей
и
подчинения
Трансцендентному
посто
янно
конфликтовали
между
собой,
способом
их
примирения
стано
вилось
мифологическое
сознание,
мифологическая
картина
мира.
Эту
ситуацию
очень
точно
обозначил
А.
М.
Лобок:
«Именно
миф
расставляет
перед
человеком
систему
своеобразных
«указате
лей»:
что
должно
являться
более
ценным,
а
что
менее,
что
должно
4.1.
Соотношение
значения
и
смысла
в
компонентах
сознания
193
являться
более
значимым,
а
что
-
второстепенно
и
третьестепенно
по
своей
значимости.
Именно
миф
-
иллюзорная
и
нелепая
конс
трукция
с
точки
зрения
внешнего
наблюдателя
-
создает
систему
тех
базовых
ориентиров,
которые
позволяют
представителю
той
или иной
культурной
общности
твердо
знать,
каким
факторам
окру
жающего
предметного
мира
следует
отдавать
предпочтение».
И
в
другом
месте:
«Любой
миф
предлагает
человеку
некую
условную
ценностную
систему
отсчета,
весьма
и
весьма
условное
представление
о
при
оритетах,
весьма
и
весьма
условную
систему
представлений
о
том,
что
является
самым
важным,
что
-
менее
важным,
а
что
-
совсем
не
значащим
фактором
человеческого
существования»l.
Поскольку
смыслообразующие
компоненты
человеческого
со
знания
имеют
разные
источники
-
вещный
мир
природы,
соци
альное
окружение,
витальные
потребности
-
а
сами
смысловые
компоненты
многослойны
и
многофункциональны,
в
теоретической
интерпретации
смыслов
наблюдается
разнобой,
расхождение
трак
товок
этого
феномена.
Убедительную
попытку
сгруппировать
и
кон
цептуализировать
теоретические
трактовки
феномена
и
категории
смысла
мы
находим
в
работе
Д.
А.
Леонтьева
«Психология
смысла:
природа,
строение
и
динамика
смысловой
реаЛЫlOсти»2.
Следуя
в
фарватере
этой
работы,
мы
будем
ориентироваться
на
уже
обозначенные
ориентиры:
интенциональности
и
репрезента
тивности,
или
в
более
широком
психологическом
контексте
на
ори
ентиры
осмысленности
и
предметности
всего,
чем
занят
человек.
Д.
А.
Леонтьев
указывает,
что
как
источники
смысла
рассматри
вают
потребности,
мотивы
и
интенции
субъекта
3.
Фрейд,
А.Адлер,
К.
Левин,
Ж.
Нюттен,
Р.
Харре
и
др.
Одним
из
первых
нейрофизиологов
и
психологов,
которому
была
свойственна
философская
интерпретация
психики,
был
З.
Фрейд.
Обращаясь
к
анализу
сновидений,
З.
Фрейд
писал:
«Смыслом»
мы
называем
цель,
к
которой
стремится
такое
явление
(картина
сна
-
Е.
Р.),
и
его
взаимоотношение
с
другими
психическими
процесса
ми.
В
большинстве
случаев
слово
смысл
при
наших
исследованиях
можно
заменить
словом
намерение,
тенденция»3.
1
Лобок
А.
М.
Антропология
мифа.
Екатеренбург,
1997. -
С.
56-57, 73.
2
Леонтьев
д.
А.
Психология
смысла:
природа,
строение
и
динамика
смыс
ловой
реальности.
2-е
изд.
испр.,
М.,
2003.
з
Фрейд
З.
Лекции
по
введению
в
психоанализ.
М.,
1922,
Т.
1.
-
С.
46.
194
Глава
4.
Когнuтuвно-лuнгвuстuческuе
формы
культуры
При
этом
З.
Фрейд
и
его
последователи
искали
истоки
смысла
в
прошлой
истории
жизни
личности,
в
ее
аффективных
пережива
ниях
и
желаниях.
З.
Фрейд
считал,
что
смысл
патологических
сим
птомов
поведения
как
наяву,
так
и
во
сне
содержится
в
бессозна
тельных
процессах,
осознание
которых
приводит
к
исчезновению
симптома
l
.
В
отличие
от
З.
Фрейда
А.
Адлер
связывает
поведен
чиские
смыслы
со
смыслом
жизни,
взятой
в
ее
целом,
с
жизненным
планом,
с
вопросом
<<Зачем?»
в
противоположность
фрейдовскому
вопросу
«Почему?».
По
Адлеру,
смысл
жизни
первичен
по
отношению
к
смыслам
отдельных
действий.
В
этом
отношении
А.
М.
Лобок
идет
за
Ад
лером.
Свою
мысль
Адлер
иллюстрирует
так:
«камень»
означает
«камень,
как
он
может
быть
включен
в
человеческую
жизнь».
Согласно
А.
Н.
Леонтьеву,
то,
как
я
переживаю
данный
пред
мет
определяется
содержанием
моего
отношения
к
этому
предмету,
содержанием
моей
деятельности.
Таким
образом,
в
отношении
к
предмету
и
в
смысле,
которым
наделяется
предмет
встретившимся
с
ним
с
человеком,
кристаллизована
прошлая
деятельность
субъек
та.
В
отечественной
психологии
аффективные
и
вообще
личностно
значимые
переживания
рассматриваются
как
субъективная
презен
тация
(субъективная
данность)
личностного
смысла.
Поскольку
смысл
напрямую
связан
с
характером
деятельности,
он
выступает
как
проекция
предстоящей
деятельности,
как
эскиз
будущего
поведения.
Таким
образом,
смысл
выполняет
функцию
регуляции практической
деятельности>
он обладает
действеннос
тью.
К
реализации
потребности
относятся
ее
предпосылки,
средс
тва,
помехи
(преграды),
все
звенья
актуального
воплощения
пот
ребности
оцениваются
на
весах
смысла
в
свете
достижимости
или
недостижимости
желаемого
результата.
В
критическую
полосу
своей
жизни
индивид
прежде
всего
зада
ется
вопросом:
как
я
могу
прожить
свою
жизнь,
чтобы
наилучшим
образом
удовлетворить
мои
потребности
и
ценности?
Однако
не
каждому
дано
понять
смысл
своих
собственных
интенциЙ.
Когда
индивид
просто
плывет
по
течению
тех
событий,
в
которые
вов
лекает
его
жизнь,
на
вопрос
о
выборе
пути
он
отвечает:
«Потому
что
я
хочу
так
жить»,
или
«Потому
что
все
так
делают».
В
лучшем
случае
он
уже
способен
сказать:
«Потому
что
мне
это
важно».
Но
смыслы
накладывают
глубокую
печать
на
ориентации
че
ловека
в
мире,
на
сам
характер
его
познавательной
деятельности.
1
Там
же.
С.
69.
4.1.
Соотношение
значения
и
смысла
в
компонентах
сознания
195
Сам
образ
мира
строится
у
человека
на основе
полагающей
систе
мы
смыслов.
Если
главенствующая
роль
в
системах,
регулирующих
осущест
вление
конкретной
деятельности
принадлежит
смысловым
струк
турам
и
процессам,
то
последние
могут
как
возвышать,
так и
по
давлять
познавательные
способности
человека.
Смыслы
становятся
фильтром,
пропускающим
очень
узкий
спектр
информации,
каса
ющейся
обстояния
дел
в
мире.
Они
устанавливают
цензуру
над
доступными
сознанию
сигналами
или
проводят
к
маскировке
или
искажению
самой
реальности.
Мотив
может
выполнять
преградную
функцию,
он
способен
породить
неадекватную
привлекательность
и
ставить
ложные
цели.
Нерелевантные
реальности
мотивы
способны
угнетать,
подавлять,
догматизировать
человека.
Достаточно
часто
аффективные
реакции
вызывают
фобии,
феномены
непроизвольно
го
забывания
важных
в
условиях
реальной
жизни
событий.
Искажение
в
образе
содержательных
характеристик
репрезен
тируемых
в
сознании
объектов
«в
угоду»
потребностям
и
ценнос
тям
субъекта,
возникновение
нового
смысла
из
неожиданного
соче
тания
образов,
проникающих
в
сознание
по
разным
каналам,
могут
не
замечаться
субъектом
познавательной
деятельности.
«По
своему
объективному
содержанию
действие
может
остаться
почти
тем
же
самым,
но если оно
приобрело
новый
мотив,
то
психологически
оно
стало
уже
иным.
Оно
иначе
протекает,
иначе
развивается,
ведет
к
совсем
другим,
субъективно,
следствиям;
оно
занимает
другое
место
в
жизни
личности»l.
Вот
такое
скрытое
влияние
смысловой
инстанции
может
оставаться
незамеченным
для
субъекта
в
опре
деленные
периоды
его
жизни.
Иначе
говоря,
смысловая
пристраст
ность
вносит
свои
коррективы
в
репрезентацию
мира,
способствуя
либо
более
глубокому
проникновению
в
суть
происходящего,
либо
«наводя
тень
на
плетень».
Вот почему
индивид
вынужден
полагать
ся
не
на
свои
собственные
интенции,
а
на
то
что
принято
и
распро
странилось
в
обществе.
Проще
говоря,
коллективные
потребности
и
интересы
индивид
ставит
выше
своих
частных
интересов.
Уже
А.
Адлер
утверждал,
что
смысл возможен
лишь
в
комму
никации:
слово,
которое
означает
что-то
лишь
для
одного
человека,
было
бы
лишено
смысла.
В
свою
очередь
К.
Юнг
писал:
«Придавая
смысл,
мы
пользуемся
языковыми
матрицами,
происходящих,
в
свою
очередь, от
первоначальных
образов
(т.
е.
архетипов
-
Е.
Р.»>2.
1
Леонтьев
А.
Н.
Психологические
вопросы
сознательности
учения
/ /
Вопросы
психологии
понимания
(Известия
АПН
РСФСР.
Вып.
7),
М.-Л.,
1947. -
С.
29.
2
Юнг
К.
Г.
Архетип
и
символ.
М.,
1991. -
С.
121.
196
Глава
4.
Когнитивно-лингвистические
формы
культуры
Личностные
смыслы
-
всегда
часть
более
широкой
аффектив
но-оценочной
системы.
Этой
проблеме
особое
внимание
уделял
ш.
Харри-АугстаЙн.
Он
писал.
Всевозможные
объекты
культуры
«отражают
способы,
которыми индивиды
и
группы
пытались
вы
разить
и
зафиксировать
смысл
...
эти
объекты
представляют
собой
хранилище
наиболее
мощных
и
устойчивых
систем
социальных
смыслов
данного
общества,
интеллектуальный
фонд
культуры»!.
Вот почему
все
культуры
содержат
в
себе
системы
смыслов,
предназначенные
быть
целевыми
ориентирами,
на
которые
человек
направляет
свои
текущие
и
долгосрочные
цели.
Так
происходит
потому,
что
жизненные
отношения
совпадают
у
больших
групп
лю
дей.
Справедливо
утверждают
К.
Будт
и
Л.
Мас:
только
те
психо
логические
процессы,
которые
получают
культурно
обусловленную
объективированную
форму
выражения,
могут
быть
ключом
к
пони
манию
человеческой
индивидуальности
2
.
В
отечественной
науке
этой
стороне
сознания
особое
внимание
уделял
М.
М.
Бахтин.
Он
был
целиком
согласен
с
таким положени
ем,
что
человек
живет
«внутри»
смыслов,
внутри
того,
что
имеет
ло
гическую,
эстетическую,
этическую,
религиозную
значимость.
ДЛЯ
М. М.
Бахтина,
укорененные
в
культуре
смыслы
трансцендентны
индивидуальному
существованию.
Он
писал:
«Мы
уверенно
поступа
ем
тогда,
когда
поступаем
не
от
себя,
а
как
одержимые
имманентной
необходимостью
смысла
той
или
другой
культурной
области»З.
Именно
трансцендентность
смыслов,
заложенных
в
культуре,
задает
высшую
инстанцию,
иерархии
смыслов,
которыми
руководс
твуется
человек.
М.
М.
Бахтин
писал:
«Мое
определение
самого
себя
дано
мне
(вернее
дано
как
задание,
данность
заданного)
не
в
категориях
временного
бытия,
а в
категориях
еще-не-бытия,
в
кате
гориях
цели
и
смысла,
в
смысловом
будущем,
враждебном
всякой
наличности
моей
в
прошлом
и
настоящем»4.
Вместе
с
тем
мы
показали
путем
обращения
к
мифологии
-
что
высшая
смысловая
инстанция
может
предлагать
иллюзорный
1 Harri-Augstein S. Reflecting
оп
structures
of
meaning:
а
process
of
learning-
to-leam / / Personal construct psychology
1977
/ F. Fransella (Ed.) London etc.:
Academic press,
1978.
Р.
87.
2
СМ.:
Boodt
с.
Р.,
Mas
L.
Р.
Hermeneutics
of
lived experience: the
foundations
of
а
historical psychology / / Recent trends
in
theoretical psychology.
У.
III
/
Н.
Stam,
L.
Mos, W. Thorngate,
В.
Kaplan (Eds.). New York: Springer,
1993.
Р.
111-122.
3
Бахтин
М. М.
К
философии
поступка/
/
Философия
и
социология
науки
и
техники.
Ежегодник
1983-1985. -
М.,
1986. -
С.
97.
4
Бахтин
М. М.
Эстетика
словесного
творчества.
-
М.,
1979. -
С.
109.
4.1.
Соотношение
значения
и
смысла
в
компонентах
сознания
197
выход
для
решения
человеческих
проблем.
Мифическое
сознание
наполняет
жизнь
человека
ложными
смыслами,
неадекватными
ре
альнОСти.
Однако
приверженность
таким
смыслам
несостоятельна
только
с
позиции
современного
человека.
Для
архаического
чело
века
только
миф
открывал представителю
того
времени
высшую
истину
бытия.
Человек
-
общественное
существо
и
его
отношение
к
миру
и
его
составляющим
зависит
от
вписанности
человека
в
социальное
бытие,
в
социальные
формы
жизни.
Поэтому
правы
те
авторы,
которые
концентрируют
внимание
на
культурной
детерми
нации
сознания.
Происхождение
смыслов,
их культурное
наполне
ние
не
может
оставить
в
стороне
исследователей
смыслов.
В
культуре
первично
ощущение
несамодостаточности
индиви
дуального
бытия,
его
преходящести
или
даже
мимолетности.
Как
подчеркивал
А.
Н.
Леонтьев,
деятельность
хоть
и
направляется
смыслом,
однако
осуществляется
реально
в
столкновении
с
пред
метом
в
его
объективных
и
устойчивых
свойствах
и
изменяется
в
соответствии
с
реальным
предметом
и
реальными
свойствами
пос
леднего.
Так
на
первый
план
выступает
задача
опознания
и
запо
минания
объективно-значимых
свойств
предметов
из
природного
и
социального
окружения
человека.
Необходимость
зафиксировать
объективную
сущность
вещей
-
это
уже
акт
репрезентации.
Для
любой
группы
людей
жизненно
го
необходимым
оказывается
понять
направление,
в
каком
вещь
движется
сама
по
себе.
Поэтому
смысл
должен
быть
интегрирован
в
сферу
познания
человеком
внешней
реальности,
познание
мира,
как
тот
существует
без
вмешательства
человека.
2.
Проблема
значения
в
зарубежной
и
отечественной
науке
В
центре
когнитивной
лингвистики
стоит
проблема
соотношения
вербального
значения
и
обозначения,
соотнесенность
обозначения
со
структурами
знания.
Ведь
вербальная
репрезентация
представ
ляет
отнюдь
не
весь
объект,
а
только
часть
его
значений.
Репре
зентация
-
это
всегда
выбор
из
целостной
определенности
объекта
каких-то
его
сторон,
аспектов,
признаков
или
характеристик.
На
значение
слова
состоит
в
том,
чтобы
«вытащить»
из
памяти
именно
тот
объем
знания,
который
нужен
прагматически
человеку
в
конк
ретной
ситуации.
В
языке
только
часть
знаний
об
объекте
получает
отдельное
наименование,
иначе
мы
бы
утонули
в
океане
информа
ции,
поступающей
на
афферентные
поверхности
мозга.
198
Глава
4.
Когнuтuвно-лuнгвuстuческuе
формы
культуры
Из
потока
информации
выбирается
лишь
то,
что
для
человека
существенно
на
данном
этапе
его
жизни,
то,
что
согласуется
с
по
нятием
релевантности
извлекаемой
информации
картине
мира,
как
она
присутствует
в
голове
человека.
Как
отмечала
Е.
С.
Кубрякова
более
десятилетия
назад,
знать
объект
-
это
прежде
всего
«уметь
помещать
его
в
некую
структуру
деятельности,
видеть
объект
как
вовлеченный
в
определенные
виды
деятельности»
1.
Такой
деятель
ностный
подход
позволяет
избежать
многих
односторонностей
в
понимании
вербального
значения,
взятого
как
со
стороны
когни
тивной,
так
и
коммуникативной
сторон
его
содержания.
Языковая
способность
-
это
система,
предназначенная
для
того,
чтобы
что-то
делать
с
имеющимися
в
сознании
структурами
языка
и
мысли
2
•
Сразу
оговоримся,
что
подобное
представление
о
языке
укоренилось
в
науке
далеко
не
сразу.
Приоритет
в
разработке
содержательной стороны
и
языка
и
мышления
принадлежит
философам.
Для
античной
философии
связь
слова
и
мысли
неразрывна.
Само
слово
logos
означало
и
мысль,
и
слово,
и
действие,
взятые
в
их
нерасторжимом
единстве.
Аристотель
не
считал,
что
слово
и
предмет
связаны
друг
с
другом
«по
природе».
Говоря
человек
слепой,
по
Аристотелю,
мы
вовсе
не
утверждаем,
что
человек
и
слепота
одно
и
то
же.
Высказывание
указывает
на
характеристику
человека.
Предикация
обозначает
вещь
не
прямо,
а
косвенно,
путем
соотнесения
обозначаемого
с
другим
классом
вещей.
По
Аристотелю,
число
слов
и
мыслей
ог
раничено>
вещи
же
количественно
бесчисленны.
Вот
почему
одно
слово
и
одно
понятие
по
необходимости
обозначает
многое.
Об
щее,
подчеркивал
Аристотель,
«нельзя
чувственно
воспринимать»
и
добавлял:
«из
многократности
отдельного
становится
очевидным
общее»3.
В
классической
психологии
и
классическом
языкознании
XIX
в.
связь
между
словом
и
его
значением
мыслилась
как
связь
ассо
циативная.
Согласно
такому
представлению,
ассоциация,
связы
вающая
слово
и
значение,
может
закрепляться
или
ослабляться,
может
обогащаться
рядом
связей
с
другими
предметами
того
же
рода,
может
распространяться
по
сходству
или
смежности
на
более
!
Кубрякова
Е.
С.
Обеспечение
речевой
деятельности
и
проблема
внутрен
него
лексикона
/ /
Человеческий
фактор
в
языке:
Язык
и
пораждение
речи.
М.,
1991.
С.
89
2
СМ.:
Miller
G.
А.,
fohnson-Laird Ph. N.
Lапguаgе
and perception. Cambridge.
(Mass). 1976.
Р.
6-7.
3
Арuстотель.
Аналитики.
М.,
1952.
С.
242.
4.1.
Соотношение
значения
и
смысла
в
компонентах
сознания
199
широкий
круг
предметов
и
т.
д.
против
такого
понимания
восстал
логический
позитивизм.
Ведь
ассоциация
-
это
внешняя
связь,
ко
торая
меняется
от
случая
к
случаю.
Логический
позитивизм
поставил
перед собой
задачу
строго
сформулировать
соотношение
слова
и
вещи,
минуя
всякие
психо
логические
или
философские
термины,
наподобие
«представления»
или
.мысли..
Истолкование
значения
производилось>
исходя
из
конвенционалистского
понимания
логики
и
математики.
На
основе
неопозитивистской
интерпретации
.логического
синтаксиса.
зна
чение
напрямую
отождествлялось
с
отношениями
между
знаками:
одна
комбинация
знаков
соответствует
другой
комбинации
знаков:
этим
отношением
исчерпывается
«значение»
знака.
Моделью
значе
ния
будет
правильно
построенная
последовательность
логических
элементов
и
операций>
т.
е.
определенный
алгоритм.
В
логическом
синтаксисе
проблема
референции
и
ментального
содержания
знака
просто
напросто
элиминируется.
Так
формальная
сторона
языка
отрывалась
от
его
содержатель
ной
стороны.
В
языкознании
распространению
такого
подхода
спо
собствовал
авторитет
лингвистической
концепции
Ф.
де
Соссюра.
Против
логицизма
и
психологизма
в
грамматике
было
направлено
соссюровское
требование
автономизации
языка
знания,
освобожде
ния
лингвистической
науки
от
посторонних
влияний.
Тривиальным
значениям
слов
Ф.
де
Соссюр
противопоставляет
теоретическую
конструкцию
«значимости»
(vаlепгs
-
«ценности»,
«стоимости»).
<<Значимость»
устанавливается
путем
сопоставления
смежных
по
значению
слов
одного
языка,
а
также
сопоставление
лексических
систем
разных
языков.
Слова
в
языке
не
существу
ют
изолированно
друг
от
друга:
они взаимно
отграничиваются
и
противостоят
одно
другому.
При
этом
Соссюр
утверждал:
«проти
вопоставление
двух
точек
зрения
-
синхронической
и
диахроничес
кой
-
совершенно
абсолютно
и
не
терпит
компромисса»I.
По
Соссюру,
мышление
-
это
«бесформенная
смутная
масса»,
«туманность,
где
ничто
не
разграничено».
Однако
звуковая
суб
станция,
фонетическая
стихия
-
в
свою
очередь
«не
является
чем
то
более
устойчивым
и
застывшим,
чем
мышление».
Это
-
«мягкое
вещество,
пластическая
материя»,
способная
члениться
по-разному
в
разных
языках.
Только
язык,
гипостазированный
в
автономную
инезависимую
от
мысли
сущность,
витающую
«между»
двумя
«бесформенными
1
Соссюр
Ф.
де.
Курс
общей
лингвистики.
М.,
1933.
С.
90.
200
Глава
4.
Когнuтuвно-лuнгвuстuческuе
формы
культуры
массами»
вносит
момент
членораздельности
в
МbIшление
и
звуча
ние.
ЯЗbIК
упорядочивает
«бесконеЧНbIЙ
план
СМУТНЫХ
идей»
и
«не
определеННbIЙ
план
звуков»,
вносит структуру
В
эти
плаСТИЧНbIе
сфеРbI.
«МbIСЛЬ
-
звую>
требует
наличия делений
и
совершенно
таинствеННbIМ
способом
ЯЗbIК
ВbIрабаТbIвает
свои
еДИНИЦbI,
оформ
ляясь
между
двумя
бесформеННbIМИ
массамИ»l.
По
Соссюру,
значение
знака,
его
«означаемое»
«никаким
внут
ренним
отношением
не
связано
с
«означающим»,
одна
и та
же
идея
может
бbIТЬ
ВbIражена
по-разному
в
раЗНbIХ
ЯЗbIках
и
является
чем
то
безраЗЛИЧНbIМ
для
знака
и
незаВИСИМbIМ
от
нег0
2
•
Отсюда
глав
НbIЙ
ВЫВОд,
к
которому
приходит
Ф.
Соссюр,
звучит
так:
«Единс
твенным
объектом
лингвистики
является
ЯЗbIК,
рассматриваеМbIЙ
в
самом
себе
и
для
себя»З.
МbIСЛЬ,
хаотичная
по
природе,
по
необхо
димости,
уточняется
(звуками),
расчленяясь
на
части»4.
Еще
в
большей
степени
ментальная
детерминация
слова
бbIла
устранена
бихевиоризмом.
В
бихевиоризме
само
МbIшление
своди
лось
к
двигательной
реакции.
Вот
как
прокламировалась
эта
идея:
«МbIшление
есть
поведение,
двигательная
активность
-
совершен
но
такая
же, как
игра
в
теннис,
гольф
или
другая
форма
мускуль
ного
усилия»5.
В
концепции
бихевиоризма
ЯЗbIК
ВbIступает
как
специальное
средство
актуализации
индивидуализма
в
процессе
коммуникации.
Тем
самым
лексическое
значение
сводится
к
реакциям
субъекта
на
знак
в
виде
поведения
или
физиологического
приспособления.
По
П.
Бриджмену
значение
сводится
к
действиям
ученого
в
лаборато
рии,
у
Ч.
Пирса
значение
отождествляется
с
практическими
пос
ледствиями
использования
знака
субъектом,
у
Д.
Уисдема
значение
ВbIступает
в
виде
указания
на
обладающее
«семеЙНbIМ
сходством»
(family
геsоmblапсе)
явления,
перечень
которых,
УВЯЗbIННbIЙ
с
упо
треблением
слова,
составлен
по
конвенции,
у
М.
Шлика
значение
УВЯЗbIвалось
с
верифицируемостью
некоторого
представления.
Американской
разновидностью
соссюровского
структурализма
стала
дескриптивная
лингвистика.
В
свою
очередь
бихевиористи
ческие
тенденции
в
дескриптивистике
полностью
изгоняют
из
лин
гвистики
категорию
значений
как
не
подведомствеННbIХ
ей
объек-
I
Соссюр
Ф.
де.
Курс
общей
лингвистики.
М.,
2004.
С.
112.
2
См.:
там
же.
С.
79-80.
3
Там
же.
С.
207.
4
Соссюр
Ф.
де.
Труды
по
языкознанию.
М.,
1977.
С.
144.
5
Уотсон
ДЖ.
Б.
Бихевиоризм
/ /
БСЭ.
Т.
6.
ИЗД.1.
М.,
1927.
С.
442.