Психология совладающего поведения

Подождите немного. Документ загружается.

331

Кострома, 16–18 мая 2007 г.

пользуют стратегию самоконтроля (м=69,1; std.

dev=18,6) (где м - среднее значение; std.dev - стан

дартное отклонение), которая позволяет контроли-

ровать свои чувства и поведение. На втором месте у

врачей находятся стратегии планирование решения

проблемы (м=65,7; std.dev=21,6) и принятие от-

ветственности (вины) за сложившееся проблем-

ные обстоятельства (м=64,5; std.dev=22,8). менее

всего врачами используется стратегия конфронта-

ции (м=46,6; std.dev=18,6), предполагающая вклю

чение агрессивного аффекта, направленного на раз-

решение стрессовой ситуации.

У большинства психологов наиболее частая

копинг-стратегия - это положительная переоцен-

ка (м=52,5; std.dev=15,4). то есть в стрессовой

ситуации психологи стараются фокусировать свое

внимание на ее позитивных аспектах, как важных

ресурсах для преодоления дезадаптации. Психо-

логи также предпочитают использовать стратегии

самоконтроля (м=49,6; std.dev=20,1) и дистанци-

рования (м=48,2; std.dev=15,9), где применяются

когнитивные усилия уйти от ситуации и ее не заме-

чать. реже всего у психологов, также как и у врачей,

представлена копинг-стратегия - конфронтация

(м=45,0; std.dev=17,8).

При статистической обработке данных с помо-

щью t-критерия стьюдента не были обнаружены

значимые различия в предпочтении копинг-стра-

тегий у врачей и психологов. таким образом, обе

группы специалистов предпочитают использовать

конструктивные формы совладающего поведения,

где доминантой является аналитический подход к

решению проблем.

результаты диагностики эмоционального

выгорания у врачей общей практики выявили две

последние фазы, находящиеся на стадии форми-

рования: 1) фаза «II»- резистенция (м=30,1; std.

dev=24,5), где складывающимися симптомами яв-

ляется неадекватное избирательное эмоциональ-

ное реагирование (м=12,8; std.dev=8,5) и редукция

профессиональных обязанностей (м=11,5; std.

dev=8,07); 2) фаза «III»-истощение (м=40,9; std.

dev=21,7), где симптом психосоматических и пси-

ховегетативных нарушений (м=32,5; std.dev=22,4)

зафиксирован также как складывающийся. При

этом в несформированной «первой» фазе напряже-

ние нами был выявлен складывающийся симптом

переживание психотравмирующих обстоятельств

(м=11,2; std.dev=8,5).

У психологов на стадии формирования оказа-

лись все три фазы синдрома эмоционального выго-

рания: I напряжение (м=55,4; std.dev=19,4); II-ре-

зистенция (м=51,7; std.dev=11,5) и III-истощение

(м=57,0; std.dev=14,5). Включенные в данные фазы

симптомы также характеризуются как складываю-

щиеся.

При использовании t-критерия стьюдента ста

тистически значимые различия по характеру симп-

томов и фаз синдрома эмоционального выгорания

между врачами общей практики и психологами

обнаружены не были. таким образом, у всех групп

испытуемых синдром эмоционального выгорания,

как деструктивный способ адаптации в стрессовых

ситуациях не сформирован, однако возможен риск

его появления в виду того, что всех специалистов

отмечаются симптомы нарушения эмоциональной

сферы и жалобы соматического характера.

анализ состояния соматического здоровья

врачей показал по общей шкале давления или ин-

тенсивности жалоб (м=15,0; std.dev=14,6) низкую

степень эмоционально окрашенных жалоб. Несмот-

ря на данный факт, у большинства врачей преобла-

дают жалобы ревматического характера (м=5,1;

std.dev=4,8), а также истощение как общая потеря

жизненной энергии ((м=4,9; std.dev=4,6).

У психологов также обнаружены низкие пока-

затели по характеру интенсивности или давлению

предъявляемых соматических жалоб (м=33,9; std.

dev=11,8). При этом у психологов доминируют - ис-

тощение (м=9,9; std.dev=4,3); сердечнее жалобы

(м=8,4; std.dev=4,9) и жалобы

ревматического ха-

рактера (м=8,4\std.dev=4,9).

При использовании t-критерия стьюдента

обнаружены высокие достоверные различия (при

p=0,000) между данными группами испытуемых по

всем шкалам опросника, которые свидетельствуют,

что у психологов больше, чем у врачей общей прак-

тики, выражены жалобы соматического характера,

влияющие также на ухудшение эмоционального са-

мочувствия.

В результате корреляционного анализа обна-

ружено, что стратегия дистанцирование имеет по-

ложительные связи при p≤0,05 с симптомами фазы

резистенция - расширение сферы экономии эмоций

и редукция профессиональных обязанностей. Ко-

пинг-стратегии самоконтроль, кроме отрицатель-

ных корреляционных связей с симптомами фаз

резистенция и истощение, имеет такие же отри-

цательные высокие корреляционные связи с сами-

ми данными фазами при p≤0,01. Копинг-стратегии

поиск социальной поддержки, принятие ответс-

твенности в решении проблем, положительная пе-

реоценка, планирование решения проблемы имеют

отрицательные корреляционные связи такой же вы-

сокой степени значимости p≤0,01 со всеми фазами

синдрома эмоционального выгорания, включая их

симптомы.

Что же касается связей копинг-статегий с со-

матическими жалобами, выявленными по гиссенс

кому опроснику соматических жалоб, то стратегия

самоконтроль имеет отрицательную корреляци-

онную связь с желудочными жалобами (p≤0,01).

Копинг-стратегии поиск социальной поддержки,

332

ПсИХоЛогИя соВЛаДаЮЩЕго ПоВЕДЕНИя

принятие ответственности в решении проблем,

положительная переоценка, планирование решения

проблемы имеют отрицательные корреляционные

связи ((p≤0,01) со всеми шкалами соматических не-

домоганий, представленных в опроснике (истоще-

ние, желудочные жалобы, ревматические жалобы,

сердечные жалобы)

сопоставление показателей методики

Диа-

гностики уровня эмоционального выгорания и Гис-

сенского опросника соматических жалоб также

позволило выявить многочисленные значимые по-

ложительные корреляционные связи. так, все фазы,

формирующие синдром эмоционального выгорания

имеют положительные корреляции (p≤0,01) со все-

ми шкалами соматических недомоганий.

таким образом, результаты корреляционного

анализа показали, что конструктивные стратегии

совладания со стрессом диаметрально противопо-

ложны развитию синдрома эмоционального вы-

горания и развитию соматических жалоб на фоне

ухудшения эмоционального состояния.

Полученные результаты позволили сделать

следующие выводы:

1. У врачей и психологов не обнаружено значимых

различий в использовании конструктивных стра-

тегий совладающего поведения, а также в степе-

ни подверженности синдрому эмоционального

выгорания.

2. Для врачей и психологов как представителей со

циономических профессий характерно исполь-

зование конструктивных форм копинг-стратегий,

где доминируют самоконтроль и положительная

переоценка событий.

3. Врачи и психологи находятся на аналогичном

пограничном уровне формирования синдрома

эмоционального выгорания, что свидетельствует

о неустойчивости эмоциональной сферы пред-

ставителей обеих групп, характеризующейся

такой симптоматикой, как: переживание психо-

травмирующих обстоятельств; неадекватное из-

бирательное эмоциональное реагирование, эмо-

ционально-нравственная дезориентация, расши-

рение сферы экономии эмоций; эмоциональный

дефицит, эмоциональная отстраненность.

4. У двух групп испытуемых обнаружены значи

мые различия по степени выраженности сома-

тических жалоб, при этом у психологов жалобы

интенсивнее, чем у врачей. Врачи чаще предъяв-

ляют жалобы ревматического характера, а пси-

хологи – жалобы на общее истощение энергети-

ческих ресурсов.

5. можно также сделать вывод, что чем больше

личность использует конструктивные стратегии

совладания со стрессом, тем лучше ее адаптив-

ные способности и ниже риск возникновения не-

рвно-психических и соматических расстройств.

ОСОБЕННОСТИ САМОрЕГУЛЯЦИИ ЛИЦ

С ОПИЙНОЙ НАрКОЗАВИСИМОСТЬЮ

(Исследование выполнено при финансовой

поддержке гранта Президента рФ, проект НШ-

5262.2006.6)

Н.Н Мехтиханова, А.В. Колесникова (Ярославль)

анализ медицинской и психологической ли

тературы последних лет по проблеме психологи-

ческих особенностей опийных наркозависимых

выявил, что, несмотря на растущий интерес специ-

алистов к данной проблеме, некоторым ее важней-

шим аспектам уделяется мало внимания. среди них

– особенности психической саморегуляции опий-

ных наркоманов. между тем, выявление регуля

торных механизмов, предрасполагающих или пре-

пятствующих возникновению и развитию опийной

наркотической зависимости, представляется чрез-

вычайно перспективным в плане ее профилактики

и коррекции.

Нами было предпринято изучение особеннос-

тей копинг-поведения опийных наркозависимых

– актуальных и на стадии ремиссии.

В исследовании участвовало 60 испытуемых,

которые образовали 3 группы. Первую группу со-

ставили 24 пациента наркологического диспансе-

ра– 15 мужчин и 9 женщин с диагнозом «Зависи-

мость от опиатов». Исследование этих испытуемых

проводилось на ранних стадиях постабстинентного

периода. Возраст испытуемых – 18-29 лет. стаж

употребления опиатов – 2-9 лет. Вторую выбор-

ку испытуемых составили 18 посетителей группы

«анонимные наркоманы» – 11 мужчин и 7 женщин

с диагнозом «Зависимость от опиатов на стадии

ремиссии». Возраст испытуемых – 21-30 лет. стаж

употребления опиатов до наступления последней

ремиссии – 4-7 лет. Продолжительность последней

ремиссии – 9-18 месяцев. третью группу испыту

емых составили 18 не страдающих наркозависи-

мостью лиц – 9 мужчин и 9 женщин. Возраст ис-

пытуемых – 20-27 лет. Все 3 выборки были также

уравнены по национальной принадлежности, се-

мейному положению и образовательному уровню

испытуемых.

Для выявления особенностей реагирования

опийных наркозависимых – актуальных и на ста-

дии ремиссии – на стресс использовалась методика

«Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» (Энд-

лер, Паркер; адаптирована Крюковой) Значимость

различий между группами испытуемых по показа-

телям шкал и субшкал опросника устанавливалась

с применением U-критерия манна-Уитни.

сравнение испытуемых с актуальной опий

ной наркотической зависимостью, испытуемых с

опийной зависимостью на стадии ремиссии и ис-

пытуемых без зависимости по соотношению пока-

зателей основных копинг-стилей поведения внутри

333

Кострома, 16–18 мая 2007 г.

каждой их групп показало следующее. Для всех

испытуемых наиболее часто используемым копин-

гом-стилем является копинг, ориентированный на

эмоции, наименее используемым – копинг, ориен-

тированный на разрешение проблемы. таким обра

зом, типичными для всех испытуемых реакциями

на стрессовые ситуации оказались следующие: со-

жаление по поводу происходящего, беспокойство о

том, что необходимо предпринять для разрешения

проблемы, растерянность, самообвинение и раздра-

жение на окружающих.

В наибольшей степени такие эмоциональные

реакции характерны для лиц с опийной наркоти-

ческой зависимостью на стадии ремиссии, в на-

именьшей – для лиц без зависимости. обсуждая

особенности эмоционального реагирования опий-

ных наркозависимых на стресс как доминирующе-

го способа совладания со стрессовой ситуацией, мы

можем указать наиболее вероятные причины такого

доминирования. Во-первых, это высокий уровень

тревожности опийных наркозависимых как следс-

твие хронической наркотизации, который на стадии

ремиссии повышается еще сильнее из-за внутри-

личностного конфликта между тягой к употребле-

нию опиатов и желанием преодолеть эту тягу, из-

за осознания всей сложности жизненных условий,

в которых оказывается опийный наркозависимый.

Во-вторых, влияние сопутствующих опийной нар-

козависимости заболеваний (вирусного гепатита с

и/или В) на эмоциональную сферу личности опий-

ного наркомана в виде усиления тревожно-мнитель-

ных черт.

Какие-либо однозначные выводы относитель-

но связи между эмоционально-ориентированным

копингом и развитием наркотической зависимости

пока нам сделать достаточно сложно. с одной сто

роны, вслед за некоторыми исследователями, мож-

но предположить, что склонность к бурному эмоци-

ональному реагированию в стрессовых ситуациях,

ведущему к эмоциональной разрядке, является фак-

тором, препятствующим дальнейшей наркотизации.

с другой стороны, в специальной – медицинской и

психологической – литературе повышенная эмо-

циональность, характеризующая так называемую

«наркоманическую» личность, зачастую рассматри-

вается в качестве мощного фактора, усугубляющего

тяжесть патологического влечения к наркотику и

способствующего возникновению «срывов».

В ходе сравнительного анализа выборок уда-

лось выявить значимые различия между группами

испытуемых по показателям субшкал отвлечения

и социального отвлечения. Показатели отвлечения

испытуемых с актуальной опийной наркозависи-

мостью значимо ниже аналогичных показателей ис-

пытуемых с опийной наркотической зависимостью

на стадии ремиссии (различия значимы при р≤0,01)

и испытуемых без зависимости (различия значимы

при р≤0,05); показатели отвлечения испытуемых с

опийной наркотической зависимостью на стадии

ремиссии нерезко отличаются от аналогичных по-

казателей испытуемых без зависимости. то есть, в

отличие актуальных опийных наркозависимых быв-

шие опийные наркоманы, как и лица без зависимос-

ти, имеют склонность к тому, чтобы в стрессовой

ситуации более или менее сознательно переключать

внимание с тревожащей информации на нейтраль-

ную или позитивно окрашенную. Несмотря на то,

что традиционно отвлечение трактуется лишь как

относительно адаптивный копинг, мы рассматри-

ваем склонность к неаддиктивным способам от-

влечения в качестве одного из основных факторов,

препятствующих развитию опийной наркотической

зависимости.

Показатели социального отвлечения сходны в

группах испытуемых с актуальной опийной нарко-

тической зависимостью и испытуемых без зависи-

мости; в группе испытуемых с опийной наркозави-

симостью на стадии ремиссии данные показатели

значимо ниже (различия значимы при р≤0,01). та

ким образом, лица с опийной наркозависимостью

на стадии ремиссии менее склонны к поиску соци-

альной поддержки в ситуации стресса, нежели акту-

альные наркозависимые или лица без зависимости.

Ведущим копинг-стилем в структуре совладающе-

го поведения актуальных опийных наркозависимых

является отвлечение в его социально направленных

вариантах.

Имеющиеся в литературе данные, касающие-

ся влияния социально-психологических особеннос-

тей личности на возникновение и развитие зависи-

мости от психоактивных веществ, не отличаются

однородностью. с одной стороны, большинство

исследователей рассматривают коммуникативные

личностные ресурсы – аффиляцию, эмпатию – в ка-

честве важнейших источников преодоления стрес-

са, факторов, препятствующих возникновению

зависимости от наркотиков. Напротив, дефицит

коммуникативных навыков и неудовлетворенность

потребностей личности во взаимодействии, обще-

нии, понимании в большинстве случаев рассматри-

ваются как факторы риска возникновения и разви-

тия наркотической зависимости. с другой стороны,

имеются сведения и о негативном влиянии пред-

почтения социально ориентированных механизмов

совладания со стрессом на развитие зависимости от

психоактивных веществ.

Попытаемся объяснить полученные нами низ-

кие показатели склонности к поиску социальной

поддержки в стрессовых ситуациях у лиц с опийной

наркотической зависимостью на стадии ремиссии.

одним из результатов длительной наркотизации яв

ляется радикальное изменение всей структуры со-

циальных связей зависимого субъекта. Как прави-

ло, ухудшаются отношения с родными и близкими,

334

ПсИХоЛогИя соВЛаДаЮЩЕго ПоВЕДЕНИя

появляются проблемы с работодателями, учащают-

ся контакты с медицинскими работниками, сотруд-

никами правоохранительных органов и так далее.

Прежний круг знакомств меняется на новый, вклю-

чающий тех, кто, так или иначе, имеет отношение

к употреблению наркотического вещества (другие

наркозависимые, распространители нарковеществ).

Наркозависимый вписывается в особую субкультуру

потребителей наркотика – субкультуру со специфи-

ческим образом жизни, своей системой ценностей,

особым языком, атрибутикой, стереотипами и ми-

фами. Формирование такой «антисистемы» приня-

то рассматривать в качестве естественной реакции

наркозависимых на негативное и зачастую агрес-

сивное поведение по отношению к ним остальных

членов общества. группа наркозависимых оказыва

ет своим членам своеобразную поддержку: находит

аргументы для оправдания ауто- и гетероагрессив-

ного поведения (особенность душевной организа-

ции, как причина саморазрушающего поведения,

физическая потребность в приеме наркотического

вещества, как причина криминального поведения,

и так далее), дает иллюзию понимания и принятия.

Именно поэтому субкультура наркозависимых рас-

сматривается исследователями в качестве мощного

фактора, способствующего приобщению к употреб-

лению наркотических веществ и закреплению тако-

го употребления.

отказ от приема наркотического вещества

необходимым условием имеет отказ от прежнего

образа жизни, прежней системы установок и цен-

ностей, то есть отказ от тесного взаимодействия с

группой наркозависимых. Налаживание новых или

возобновление прежних «ненаркотических» связей

требует от наркозависимого немало времени и уси-

лий. таким образом, на поздних этапах постабсти

нентного периода наркозависимый оказывается, по

большому счету, наедине со своими проблемами,

которых, как уже не раз отмечалось, у него мно-

жество. На наш взгляд, наиболее кратко и емко эти

жизненные перипетии были описаны одним из на-

блюдаемых нами «бывших» опийных наркоманов:

«сначала я бросил родных ради друзей, потом дру

зей – чтобы спасти себя. теперь я один». Попыт

ки наркозависимых в ремиссии найти поддержку

у прежнего микросоциального окружения – акту-

альных наркозависимых – опасны рецидивами, для

получения поддержки у других членов общества

необходимы время и усилия по восстановлению

коммуникативных навыков. Именно по этим при-

чинам, на наш взгляд, лица с опийной наркозави-

симостью на стадии ремиссии обнаруживают сни-

жение стремления к поиску социальной поддержки

в стрессовых ситуациях, предпочитая справляться

со стрессом более доступными и безопасными для

себя способами.

таким образом, копинг-стратегия «Поиск со

циальной поддержки», традиционно трактуемая

как адаптивная, в отношении опийной наркоти-

ческой зависимости выступает лишь в качестве от-

носительно адаптивной. активное использование

данной стратегии, предположительно, препятству-

ет возникновению опийной наркозависимости и

способствует социальному выздоровлению лич-

ности опийного наркозависимого лишь на поздних

стадиях ремиссии. однако, на протяжении большей

части постабстинентного периода социально-ори-

ентированный копинг не выполняет своей адаптив-

ной функции, выступая в качестве фактора риска

возникновения рецидива заболевания. Более при-

емлемыми для опийных наркозависимых на стадии

ремиссии оказываются неаддиктивные некоммуни-

кативные варианты отвлечения, которые принято

трактовать лишь как относительно адаптивные ко-

пинг-механизмы.

таким образом, традиционно рассматриваемые

как адаптивные, коммуникативные копинг-страте-

гии могут выступать в качестве факторов, препятс-

твующих избавлению от опийной наркотической

зависимости. В связи с вышесказанным, мы, вслед

за И. В. Воеводиным (2004), считаем необходимым

пересмотр традиционной классификации копинг-

механизмов по основанию адаптивности примени-

тельно к поведению, зависимому от наркотических

веществ.

ОСОБЕННОСТИ САМОрЕГУЛЯЦИИ

АЛКОГОЛЬНО-ЗАВИСИМОЙ ЛИЧНОСТИ

Исследование выполнено при финансовой

поддержке гранта Президента рФ проект (НШ-

5262.2006.6)

Н.Н. Мехтиханова (Ярославль)

Выявление особенностей саморегуляции лич-

ности как в повседневной жизни, так и в сложных,

стрессовых ситуациях должно способствовать ре-

шению проблемы профилактики и коррекции ад-

диктивного поведения и, особенно, его крайней

формы – алкогольной зависимости. Как показал

анализ литературных данных, особенности саморе-

гуляции алкогольно-зависимых людей практически

не исследованы.

В нашем исследовании была сформирована

выборка из трех групп:

- 1 группа – «здоровые», не зависимые от алко

голя люди (20 чел.).

- 2 группа – «освобожденные» от алкогольной

зависимости люди (20 чел.).

- 3 группа – «алкогольно-зависимые» люди (14

чел.).

Все испытуемые были обследованы по следу-

ющим методикам:

335

Кострома, 16–18 мая 2007 г.

1. методика «Копинг-поведение в стрессовых

ситуациях» (Н. с. Эндлер, Д. а. Паркер; адаптиро

вана т. Л. Крюковой)

2. опросник моросановой В.И. «стиль само

регуляции поведения».

В результате исследования копинг-пове-

дения выявлено, что «освободившиеся» и «здо-

ровые» люди в равной мере используют стиль ко-

пинг-поведения, ориентированный на решение

проблемы. В отличие от них, «алкогольно-зави-

симые» люди больше ориентированы на решение

проблемы в трудных ситуациях. такие результаты

можно объяснить двояко. В одном случае, нуж-

но обратить внимание, что в шкалу копинг-стиля,

ориентированного на решение задачи, входят как

утверждения, направленные на учет того, заметит

ли человек проблему, проанализирует ли ее, так и

утверждения, где необходимо действительно что-то

сделать. Возможно, «алкогольно-зависимые» люди

замечают, анализируют проблему, но так и остают-

ся на уровне планирования поведения, ничего не

предпринимают для решения проблемы, «забыва-

ются» в алкоголе.

с другой стороны, у алкоголиков возможно

преувеличение своего умения решать проблему,

желание показаться лучше, так как в момент ис-

следования они находились на лечении в нарколо-

гической клинике, что само по себе говорит об их

неумении проконтролировать и решить ситуацию

(многие находились в стационаре не первый раз).

они знают, что их обследуют как «алкогольно-зави

симых» людей и поэтому стремятся доказать свою

полноценность и умение справляться с жизненны-

ми обстоятельствами как экспериментатору, так и

себе.

Другие значения по шкалам копинг-поведения

в определенной мере подтверждают и дополняют

эти предположения.

Эмоционально ориентированный стиль ко-

пинг-поведения присущ в большей мере «алкоголь-

но-зависимым», значит, они чаще в трудных ситу-

ациях склонны винить себя за случившееся, пог-

ружаться в свою боль и страдание, переживать за

ситуацию, остро реагировать на условия. Наимень-

шие показатели у «освободившихся», что может го-

ворить об их изменении отношения к трудностям в

ходе лечения. отличие от здоровой группы можно

объяснить приобретением навыков успокаивания

себя в трудной ситуации.

Избегание в трудных стрессовых ситуациях

чаще используется также «алкогольно-зависимы-

ми» людьми. Значит, в таких ситуациях «алкоголи-

ки» стараются оставить ситуацию как она есть, не

решать ее, отвлечься. они игнорируют ситуацию,

совершают действия, которые никак не меняют со-

бытия.

Эти значения у «алкогольно-зависимых» в ка-

кой-то мере подтверждают, что ситуация замечена

и проанализирована, но ничего не сделано для ее

улучшения.

субстиль «отвлечение»

также по средним

значениям чаще встречается у «алкогольно-зависи-

мых» людей. отвлечение есть более «легкий» спо

соб избегания. Если избегание рассматривается как

полное игнорирование проблемы, то отвлечение оз-

начает переключение на какое-то время внимания

на другую деятельность (хождение по магазинам,

просмотр телевизора).

субстилю «социальное отвлечение

» соот-

ветствуют показатели у «алкогольно-зависимых» и

«здоровых» людей имеют одинаковые значения, а

у «освободившейся» выборки меньшие, что свиде-

тельствует о неоднозначном отношении «бывших

алкоголиков» к бывшей ранее референтной для них

группе.

Нами было предпринято исследование еще

одного аспекта проблемы саморегуляции личности

- стилевых особенностей саморегуляции каждой

группы испытуемых.

субстиль

«Планирование» характеризует осо-

бенности целеполагания и удержания целей. Были

выявлены более высокие показатели у «алкогольно-

зависимых» и «освободившихся» испытуемых, что

говорит об их более осознанном планировании де-

ятельности и поведения, реалистичности, детали-

зированности и иерархичности их планов, по срав-

нению со «здоровыми» людьми. объяснение этого

факта является достаточно затруднительным. Что

касается «освободившихся» людей, можно пред-

положить, что это является следствием осознания

своего поведения в ходе лечения. Более высокие по-

казатели у «алкогольно-зависимых» испытуемых,

чем у здоровых, могут быть следствием преувели-

чения ими своих возможностей в рамках планов на

настоящее и будущее.

субстилю «моделирование»

соответствуют

лучшие результаты у «освободившихся» и «здоро-

вых» людей, чем у «алкогольно-зависимых». Это

говорит о большей развитости представлений о

системе внешних и внутренних значимых условий,

о большей степени осознанности, детализирования

и адекватности этих представлений. Большие пока-

затели у «освободившихся» могут быть следствием

работы с ними психологов.

субстиль

«Программирование» направлен на

выявление того, насколько человек продумывает

способы действий для достижения своих целей,

детализированность и развернутость разрабатыва-

емых программ. самые большие показатели у «здо

ровых» людей, из чего следует, что у них лучше

развит этот регуляторный процесс. самые низкие

показатели у «освободившихся» людей, и их повы-

336

ПсИХоЛогИя соВЛаДаЮЩЕго ПоВЕДЕНИя

шение может стать задачей в ходе психологической

коррекции.

самое низкое из трех групп значение по шкале

«оценка результатов» у «алкогольно-зависимых»

людей. Это означает, что у них в меньшей степени

развита и менее адекватна оценка себя и результа-

тов своей деятельности и поведения, чем у «осво-

бодившихся» и «здоровых» людей. «алкогольно-

зависимые» люди не замечают свои ошибки, менее

критичны к своим действиям, могут неадекватно

преувеличивать, либо преуменьшать оценку себя и

своей деятельности.

субстилю «гибкость»

соответствуют лучшие

показатели у «освободившихся» людей, что говорит

об их хорошей способности перестраивать систему

саморегуляции в связи с изменением внешних и

внутренних условий, о пластичности регуляторных

процессов. Практически одинаковые показатели у

«здоровых» и «алкогольно-зависимых» людей, хотя

у «алкоголиков» немного меньшие. следовательно,

эти группы, а особенно, «алкогольно-зависимые»

в быстро меняющейся обстановке чувствуют себя

менее уверенно, труднее привыкают к переменам в

жизни, смене обстановки и образа жизни, чем осво-

бодившиеся люди.

субстиль «самостоятельность»

выявляет, что

«освободившиеся» люди более автономны в ор-

ганизации своей активности, способны самосто-

ятельно планировать, организовывать работу по

достижению цели, контролировать, анализировать

и оценивать результаты своей деятельности. Луч-

шие показатели у «алкогольно-зависимых» людей,

чем у «здоровых» могут быть как следствием того,

что они менее адекватно оценивают себя и свою

деятельность (см. шкалу «оценка результатов»), а,

следовательно, могут преувеличить свою самостоя-

тельность; либо действительно они более самостоя-

тельны, но, тем не менее, общий уровень саморегу-

ляции при этом все равно остается низким.

общий уровень саморегуляции

характеризует

общий уровень сформированности индивидуальной

системы осознанной саморегуляции произвольной

активности человека. Эта шкала включает в себя

все предшествующие шкалы регуляторных про-

цессов, следовательно, их показатели определяют

общий уровень саморегуляции. Лучшие результаты

по этой шкале у «освободившихся» от алкогольной

зависимости людей и, следовательно, учитывая

данные предыдущих шкал, можно сказать, что это

определяется тем, что они лучше планируют свою

деятельность, у них хорошо развито целеполагание

(Планирование), представление о системе внешних

и внутренних значимых условий (моделирование),

развита оценка себя и результатов своей деятель-

ности и поведения (оценка результатов), они спо

собны легко перестроить систему саморегуляции в

связи с изменением внешних и внутренних условий

(гибкость), самостоятельно планируют и организу

ют свою деятельность (самостоятельность).

общий уровень саморегуляции у «здоровых»

людей имеет меньший показатель, чем у «освобо-

дившихся» людей. В общем, уровень саморегу-

ляции и входящие в него регуляторные процессы

у «здоровых» людей характеризуется: неплохим

представлением о системе внешних и внутренних

значимых условий (моделирование), хорошей раз

витостью программирования своих действий (Про-

граммирование), развитостью оценки себя и резуль-

татов своей деятельности (оценка результатов)

общий уровень саморегуляции «алкогольно-

зависимых» людей имеет более низкий показатель,

чем у «здоровых» и «освободившихся» людей. Про

общий уровень саморегуляции и входящие в него

регуляторные процессы у «алкогольно-зависимых»

людей по сравнению с другими группами можно

сказать, следующее: Лучше по сравнению с дру-

гими группами у них развито планирование, целе-

полагание своей деятельности (Планирование), но

хуже развито представление о системе внешних и

внутренних значимых условий (моделирование), а

также оценка себя и результатов свой деятельнос-

ти (оценка результатов), способность перестраи

вать систему саморегуляции в связи с изменением

внешних и внутренних условий (гибкость). таким

образом, эти шкалы снижают общий уровень само-

регуляции у «алкогольно-зависимых» людей.

На основе полученных данных можно гово-

рить о различиях саморегуляции между «здоро-

выми», «освободившимися» и «алкогольно-зави-

симыми» людьми. различия выявлены в копинг

– поведении, в общем уровне саморегуляции и в ре-

гуляторных процессах, входящих в него. По резуль-

татам исследования были составлены обобщенные

психологические портреты каждой из обследован-

ных групп, которые могут стать основой психоло-

гической помощи клиентам, страдающим алкоголь-

ной зависимостью.

ФОрМЫ СТрЕССОГЕННЫХ

ПЕрЕжИВАНИЙ И

АКТУАЛИЗИрОВАННОЙ ПОДДЕржКИ

ДЕТЕЙ В УСЛОВИЯХ ГОСПИТАЛЬНОЙ

ДЕПрИВАЦИИ

Т.И. Миронова (Кострома)

Проблема эмоциональных переживаний детей

в условиях стационарной госпитализации, несмот-

ря на ее актуальность, до сих пор относится к числу

мало исследованных. Значимость данной проблемы

заключается не столько в выявлении эмоциональ-

ных базовых переживаний, сколько в определении

конструктивных форм психологической поддержки,

способствующих эффективной реабилитации детей

в условиях госпитальной депривации.

337

Кострома, 16–18 мая 2007 г.

В этой связи в данной статье на основе кон-

тент - анализа тематических сочинений «Воспри-

ятие себя в период болезни» и «моя болезнь и окру

жающие люди», предпринята попытка составления

личностного и обобщенного группового психоло-

гического портрета соматически больных детей.

В ходе контент - анализа указанных сочинений и

обработки опросных данных было выявлено три

типичных структурных компонента: перцептивная

самооценка, формы эмоциональных переживаний и

поведения, и необходимой актуализированной под-

держки. Характеризуя результаты самоперцепции

можно отметить, что почти все выделенные лич-

ностные качества имеют негативную модальность

и высокую степень выраженности. так, высокую

выраженность имели следующие эмоционально-

личностные особенности: беспомощность, раздра-

жительность, неполноценность, ненужность, по-

давленность, слабость, замкнутость, апатичность.

Некоторые из указанных особенностей довольно

четко и детализировано описаны исследуемыми.

так, говоря о беспомощности, дети отмечали: «бо

лезнь вызывает чувство беспомощности, неполно-

ценности и зависимости от лекарств и врачей, что

крайне нехарактерно для меня». Весьма интересны

и сами перцептивные ассоциации. так, м. воспри

нимала себя как «маленького, обидчивого, легко ра-

нимого ребенка», а Н. ассоциировала себя с «боль-

ным кроликом, с красными глазами и плаксивым

настроением».

многие из испытуемых указали на свою «не

нужность». так, о. указывает: «по своей болезни,

меня посещают мысли о том, что я никому не нуж-

на, что, в общем-то, наверное, никто и не заметил

моего отсутствия, особенно, когда к тебе никто не

приходил навестить день, два, неделю – это вообще

вводит меня в депрессию и озлобленность по отно-

шению к одноклассникам. В данный момент я чувс-

твую себя ущемленной, уязвимой и все меня резко

ранит. Каждое слово, сказанное в мой адрес со сто-

роны, настораживает. ощущаю себя как в «коконе»,

перестаю быть «активной».

В период болезни более 90 % детей испыты-

вали дихотомические, либо амбивалентные состо-

яния. В большей мере это относится к сочетанию

«раздражительность – апатичность». В этой связи

Е. отмечает: «я думаю, что меня во время болезни

воспринимают равнодушной, апатичной и вместе с

тем раздражительной по мелочам, капризной и при-

дирчивой». о синтетичности этих особенностей

можно судить по самовосприятию испытуемой т.,

учащейся Костромской школы искусств: «станов

люсь безразличной и замкнутой. Углубляюсь в себя

и воспринимаю отвлеченно окружающий мир. Все

воспринимаю очень ярко и болезненно. станов

люсь агрессивной и раздражительной. Все кажется

в черно-красных флюоресцентных цветах. Хочется

кричать, бить стекла (чтобы слышать звон стекла) и

бежать в большое, большое пространство. а внутри

себя ощущается черная дыра и появляется какой-то

привкус. становится некуда себя деть и поместить

в этом мире. Не хватает места, пространства, а мо-

жет быть мне нужно вообще другое место. Кажет-

ся, что нет выхода. Но выход-то есть один, а может

несколько… исповедоваться, причаститься, попро-

сить прощения у Бога»

среди особенностей негативной самооценки

следует выделить и такое качество как внешняя

«непривлекательность». оно встречалось у 76%

госпитализированных детей. Как правило, это отме-

чалось в следующих формах: «Думаю, что кажусь

окружающим очень некрасивой»; «испытываю

недовольство собой, своим внешним видом из-за

насморка и чихания»; «во время болезни восприни-

маю себя дряхлой старушкой». Должного внимания

в структуре перцептивной самооценки заслужива-

ет и высокое проявление замкнутости, проявляе-

мой в стремлении к уединению (97 % случаев). По

мнению В.а. Барабанщикова, при стрессе у людей

изменяется не только характер физиологической и

психологической активности, но и показатели ак-

тивности общения. Это отражается на взаимодейс-

твии индивида с социальной средой: окружающими

людьми, с группой в которую он включен. соци

альное взаимодействие заметно изменяется, когда

стресс возникает одновременно у многих людей. На

наш взгляд, причиной личностной и групповой ин-

тровертированности могут служить: болезненное

психосоматическое состояние (слабость, апатич-

ность, ограниченные биосоциальные потенциалы

и др.); отчуждение от интересов группы, снижение

значимости общих целей, склонность замыкаться

на личных интересах; склонность к конфронтации с

лидирующим концептом, раздражительности, гру-

бости, вспыльчивости, нетерпимости. В результате

симптоматики дистресса (апатия, адинамия, дис-

комфорт, снижение умственной и физической ак-

тивности), - как отмечает Л.а. Китаев-смык (1983),

- снижается мотивация и способность к общению.

Интенсивность общения снижается при стрессо-

вой самоотчужденности субъекта, когда для него,

казалось бы, снижается значимость собственной

личности и отношения к себе окружающих людей.

многие из указанных положений нашли отражение

в полученных нами эмпирических исследованиях.

обобщая результаты негативной структуры

перцептивной самооценки детей в период болез-

ни, очевидно, следует искать ее причины в доми-

нировании двух факторов эмоционального стрес-

са: дискомфортных переживаний, связанных с

госпитальной десоциализацией (беспомощность,

ненужность, неполноценность, неудачливость или

неуспешность), неготовностью принятия диском-

фортных условий жизнедеятельности и социально

338

ПсИХоЛогИя соВЛаДаЮЩЕго ПоВЕДЕНИя

- ролевых позиций, а также стрессового дискомфор-

та, на уровне возрастающего чувства острой тоски,

«смертельной тоски», которая «хуже смерти». К

данным стрессогенным факторам, несомненно, не-

льзя не отнести стресс, вызванный соматической

болью и болезненными лечебными процедурами.

Некоторые авторы к числу дополнительных стресс

– факторов включают и отсутствие чувства «побе-

ды и успеха» (Л.а.Китаев-смык,1983). Интеграия

этих трех стрессогенных факторов в период на-

чальной госпитализации, видимо, и обусловливает

негативизм перцептивной структуры личностной

самооценки.

ПИЩЕВЫЕ рАССТрОЙСТВА КАК

ДЕСТрУКТИВНЫЙ МЕХАНИЗМ

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ

Б. Мируцка (Белосток, Польша)

Представленные нами результаты относятся

к психосоматическим проблемам здоровья и нахо-

дятся в центре исследования нерешенных проблем

клинической психологии. Конкретнее, мы изучали

телесное Я и защитные механизмы у женщин, стра-

дающих пищевыми расстройствами (булимическим

неврозом).

мы рассматриваем понятие

телесного Я (Body

Self) в различных психологических концепциях,

включая Джеймса, оллпорта, Винникотта, Кохута,

малера, Штерна, Крюгера и Кепнера, а также опера

ционализируем данное понятие с помощью много

мерной шкалы телесного я (Multidimentional Scale

of Body Self). В соответствии с нашим пониманием

феномена, телесное Я – это то, как человек ощуща-

ет себя в своем собственном теле, в соответствие со

своей, понимаемой субъективно, гендерной иден-

тичностью, и разнообразные телесные проявления

и ощущения, как сознательные, так и бессознатель-

ные, которые воплощены в телесном образе каждо-

го субъекта (с объективной точки зрения). Феномен

телесного я, понимаемый таким образом, трактует

ся нами как базовая подсистема в структуре целос-

тного я, которая является основой в определении

идентичности человека, связанной с переживанием

собственной непрерывности, уникальности и целос-

тности. Более того, принято считать, что ощущение

телесного я формирует неразделимое, гармоничное

целое с другими подсистемами я при нормальном

развитии личности. Исключение из этого принципа

составляют случаи психопатологии, когда телесное

я может претерпевать дезинтеграцию, результатом

которой становятся трудности в принятии своего

тела, а также физической и гендерной идентичнос-

ти.

Пищевые расстройства являются наиболее по-

казательным примером клинических расстройств,

которые развиваются на основе телесного образа

я личности. Люди, страдающие невротической бу

лимией, характеризуются расстройствами приня-

тия своего телесного я наряду с общей дисгармо

нией и дезинтеграцией индивидуальных аспектов

я. телесное я личности начинает занимать явную

антагонистическую позицию во взаимодействии

с целостным психическим я. Как результат этого,

пациенты, страдающие aнорексией или булими-

ей, воспринимают свое тело как некую отдельную

сущность, а не как психосоматическое целое (Zerbe,

1993; Reich, Cierpka,1998).

Cущественные расстройства в структуре теле-

сного я вызываются тем же механизмом, который

вводит в действие и другие механизмы психоло-

гической защиты. мы считаем, что степень под

верженности человека расстройствам телесного я

детерминирует выраженность и тип вовлекаемых

защитных механизмов.

таким образом, цели исследования включают:

1. Исследование телесного я женщин, страда

ющих невротической булимией.

2. определение отношений, которые сущес

твуют между степенью нарушений в образе теле-

сного я и защитными механизмами у женщин, стра

дающих невротической булимией, а именно, типом

и интенсивностью используемых психологических

механизмов защиты.

В исследовании применены следующие мето-

ды: многомерная шкала телесного я, разработан

ная автором (Mirucka, 2005) и опросник защитных

стилей (Defence Styles Questionnaire – DSQ авторов

Andrews, Singh и Bond, 1993). Экспериментальная

группа состояла из 36 женщин в возрасте от 15 до

25 лет, имеющих диагноз невротическая булимия

в соответствие с DSM IV (или мКБ - международ

ной классификацией болезней).

общий балл, полученный по Шкале телесно

го я, рассматривался нами как индикатор степени

нарушений образа телесного я. Испытуемые жен

щины были разделены на 3 подгруппы - а, В, с в

соответствие с показаниями шкалы – низкими (7-64

балла), средними (65-122 балла) и высокими (123-

181 баллов). Низкий уровень означал глубокое на-

рушение телесного я (группа а), средний уровень

– умеренную степень (группа В), и высокий уровень

– незначительную степень нарушения (группа с).

Далее были рассмотрены связи между степе-

нью нарушения телесного я у женщин, страдаю

щих булимией, и типом и интенсивностью исполь-

зуемых ими защитных механизмов. Чтобы исследо-

вать эти отношения, мы также использовали анализ

различий. результаты подтвердили значимые раз

личия в показаниях у испытуемых между группами

а, В и с по шкалам, измеряющим невротические

(MANOVA, F=2.28, df =6, p< 0.05) и незрелые за-

щитные механизмы (MANOVA, F=1.77, df =22, p<

339

Кострома, 16–18 мая 2007 г.

0.05). различия между группами оказались незна-

чимыми по шкалам зрелых защит.

Более детальный анализ показал, что группы

а, В и с различаются в отношении использования

трех защитных механизмов. Это шизоидные фан-

тазии (статистически значимые различия между

группами а - с и группами а-В),

рационализация

(между группами а-В) и

расщепление Эго или дис-

социация (между группами а-с и В-с). Все три за-

щитных механизма относятся к незрелым защитам.

Наши результаты показывают, что у женщин,

страдающих булимией, нарастающие нарушения те-

лесного я сопровождаются все более интенсивным

использованием незрелых механизмов психологи-

ческой защиты. Усиление частоты использования

этих защитных стилей связано с включением таких

механизмов как шизоидные фантазии, расщепление

Эго и рационализация. Усиление этих трех незре-

лых защит повышает уровень дисфункциональнос-

ти поведения, следствием которого является де-

формированный образ я, своего тела и восприятия

других людей. Кроме того, нарастают симптомы

эмоционального расстройства, недоступные созна-

нию (см. классификацию защитных механизмов по

DSM IV, APA, 1994).

Женщины с диагнозом булимия, использую-

щие механизм рационализации, демонстрируют

склонность использовать логические и социально

одобряемые объяснения поведения, взглядов, пред-

ставлений, эмоций, в то время как их реальная мо-

тивация им неизвестна. Частота и интенсивность

действия их защитных механизмов различается (на

статистически достоверном уровне) у групп а и В.

Это предполагает, что изменения в структуре их те-

лесного я, от незначительной до глубокой степени,

вызывают значимые различия в силе проявления

рационализации, проявляющейся в скрытой и бес-

сознательной мотивации их поведения.

В случае шизоидных фантазий, используемых

для немедленного разрешения эмоциональных кон-

фликтов, в частности, для контроля нарастающей

тревоги, женщины с булимией склонны к фантази-

ям, для удовлетворения своих собственных потреб-

ностей аутистически, т. е. без участия других людей.

В большинстве случаев эти фантазии принимают

форму выдуманных или нереальных событий, где

пациент играет главную роль (Fhaner, 1996). таким

способом женщина может справиться с внутренним

напряжением, уходя в мир вымысла, иллюзий, кото-

рый она воспринимает как реальность.

она находится в состоянии внутреннего на

пряжения, сопровождающегося иллюзиями собс-

твенного мира фантазий, которые она воспринима-

ет как реальность.

Последняя защита, которая существенно за-

висит от степени нарушения телесного я в груп

пе женщин с булимией, это расщепление Эго. В

соответствие с этим механизмом, который также

классифицируется как незрелая защита, действи-

тельность делится на две части, возникает так на-

зываемая двойная ментальная установка (a double

mental attitude). одна часть Эго – так называемая

нормальная часть, адекватно воспринимает вне-

шний мир, а другая под воздействием отрицатель-

ных эмоций (например, тревоги), отделяет Эго от

реальности (см. Freud, 1940; Fhaner, 1996). Призна-

ком слабой связи с внешним миром может быть же-

лательное или иллюзорное мышление (например,

на тему собственной внешности и своего тела).

Постоянное и интенсивное использование механиз-

ма расщепления неизбежно приводит к разделению

личности на две части: одна часть прекрасна и со-

вершенна во всех отношениях, а другая – пустая,

бессмысленная, бесполезная (Kernberg, 1975; Kut-

tler, 1998). Когда у женщин происходит проявление

булимии по психодинамической модели (см. Reich,

Cierpka, 1998), противоположные части личности -

это идеальное я и дефектное я. они находятся в

состоянии непрерывного конфликта друг с другом,

который выливается в симптомы булимии. Здесь

роль защитного механизма заключается в том, что-

бы обеспечить отделение одной сферы ментальной

жизни от другой. В результате у женщин с булими-

ей возникают конфликтующие друг с другом обра-

зы себя, которые они переносят в реальность своего

собственного воображаемого мира с помощью ши-

зоидных фантазий.

Удивительно, что механизм рационализации

сосуществует у них наряду с механизмами рас-

щепления Эго и шизоидных фантазий. Вероятно,

усиление использования именно этой защиты по

мере нарастания нарушений телесного я эффектив

но предотвращает человека от перехода границы

между функционированием на уровне погранично-

го личностного расстройства и вхождением в мир

психотических расстройств. определенные по

пытки рационализации бессознательных мотивов

собственного поведения, внутренних конфликтов

и опасных эмоций могут быть способом защиты от

общей дезориентации в восприятии окружающего

мира, который существенно отличается от реаль-

ности.

Полученные результаты, по крайней мере, час-

тично обеспечивают дальнейшее продвижение в

исследовании роли защитных механизмов в жизни

женщин с пищевыми расстройствами (например,

Steiner, 1990; Steigler и Houle, 1991). По данным

этих авторов, женщины с анорексией и булимией

имеют более высокие показатели использования

незрелых защитных механизмов. с другой сторо

ны, результаты, касающиеся более зрелых защит,

противоречивы и часто конфликтуют друг с другом.

Это может быть объяснено большим разнообрази-

340

ПсИХоЛогИя соВЛаДаЮЩЕго ПоВЕДЕНИя

ем защитных механизмов, вовлеченных в этот про-

цесс в зависимости от степени разрушения образа

собственного тела. Лишь небольшое количество

женщин, участвовавших в нашем исследовании и

имеюших минимальные нарушения образа теле-

сного я, характеризуются использованием зрелых

(и невротических) защит. Этот вывод не противо-

речит тому факту, что остальные женщины с були-

мией, принимавшие участие в данном исследова-

нии, с умеренным и глубоким уровнем нарушений

образа собственного тела, демонстрируют высокий

уровень использования незрелых механизмов пси-

хологической защиты. Итак, уровень нарушений и

искажений телесного я регулирует тип и интенсив

ность использования защитных механизмов у жен-

щин, страдающих невротической булимией.

ЭГО-ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ КАК

ВЫЗОВ ДОКАЗАТЕЛЬНОЙ НАУКЕ:

ЭВОЛЮЦИЯ ПСИХОДИАГНОСТИЧЕСКИХ

ИНСТрУМЕНТОВ И ВАЛИДНОСТЬ

рЕЗУЛЬТАТОВ ОЦЕНКИ

Е.С. Молчанова (Бишкек, Кыргызстан)

Необходимость количественного исследова-

ния спектра и напряженности механизмов психо-

логической защиты (мПЗ) может стать серьезным

источником фрустрации из-за диссоциации между

эстетичностью самой теоретической концепции и

валидностью имеющихся в распоряжении психо-

диагностических инструментов. Показатели напря-

женности мПЗ, полученные с помощью стандарти

зированных самоопросников, вызывают сомнение

уже только потому, что доступ к бессознательным

процессам через измерение осознанного выборкой

поведения просто не может быть осуществлен без

влияния целого потока искажающих результаты по-

мех, которые не способны быть проконтролирова-

ны и уменьшены ни исследователем, ни, естествен-

но, самим респондентом. таким образом, механиз

мы психологической защиты остаются своего рода

вызовом доказательной науке: числа, отражающие

напряженность мПЗ у данного конкретного рес

пондента, во многих случаях перестают вызывать

доверие после непосредственной многочасовой ра-

боты «вживую». тем не менее, поиск надежной ме

тодологии в системе координат доказательной науки

является слишком увлекательным и интригующим

процессом, чтобы его можно было прекратить даже

после серии неудач. Вывод о необходимости приме-

нения комплекса инструментов для изучения мПЗ,

еще раз сформулированный в блестящем, как пред-

ставляется, критическом обзоре Карины Дэвидсон и

мишеля макгрегора (Davidson и MacGregor, 2004),

не снижает мотивации к созданию экономичного и

качественного метода количественного измерения

(«easy-to-use») защитных механизмов, результаты

которого можно было бы использовать в качестве

надежных доказательств состояния, течения и про-

гноза.

Предлагаемая работа представляет собой кри-

тический отчет о собственном опыте применения

серии различных подходов в исследовании Эго-

защитных механизмов при шизофрении и сома-

тоформных расстройствах, оценки их качества, а

также определения того спектра исследовательских

вопросов, ответы на которые возможно получить

экспериментальным и психодиагностическим спо-

собами. Каждый использованный нами метод – от

применения дихотического слушания для изучения

когнитивных механизмов сопротивления через век-

тор направленности внимания до личностного се-

мантического дифференциала на основе теоретичес-

кой парадигмы генри Келлермана, протестирован

по критериям экономичности и целесообразности в

оценке состояния – течения – прогноза расстройс-

тва. Предпринятая в последнее время попытка

анализа графических «портретов» напряженности

Эго-защитных механизмов с помощью основ фрак-

тальной геометрии, сформулированных Бенуа ман

дельбротом (Benoit Mandelbrot), представляется, по

крайней мере, многообещающей: стабильное нару-

шение принципов «золотого сечения» и упрощение

фрактальной структуры графических изображений

профилей мПЗ при параноидной шизофрении не

лишено смысла. одним из наиболее серьезных, но

преодолимых недостатков метода, представляется

использование довольно сложного программного

обеспечения, необходимого для вычисления фрак-

тальной размерности системы графических изоб-

ражений, что пока вряд ли достижимо в условиях

обычного центра психического здоровья.

СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ И

ИЗМЕНЕНИЕ СТрАТЕГИЙ КОПИНГ-

ПОВЕДЕНИЯ ПрИ ОВЛАДЕНИИ КУрСОМ

ИНТЕГрАТИВНОЙ ПСИХИЧЕСКОЙ

САМОрЕГУЛЯЦИИ

М.Л. Пайкин, А.В.Канивец (Кострома)

развитие психотерапии и психологии совла

дания становится особенно актуальным в связи с

обострением в обществе переходного периода не-

благоприятных тенденций и усилением социальной

нестабильности. следствием этого является рост

пограничных нервно-психических расстройств, как

в россии в целом, так и в Костромском регионе, в

частности. К числу многочисленных групп больных

с данной патологией относятся, в значительной сте-

пени, лица с психогенно обусловленными невроти-

ческими нарушениями и личностными декомпенса-

циями (Н.Д. Линде). Наиболее важным следствием

любого пограничного психического расстройства

является развитие у человека в той или иной мере

выраженной социальной дезадаптации (Б.Д. Кар-