Покрышкин А.И. Небо войны

Подождите немного. Документ загружается.

сы пошли в цель. Раздался какой-то треск, и подо мной

промелькнул силуэт «хеншеля». Неужели он упредил

меня с открытием огня? Нет, моя машина ведет себя

пока нормально. Гляжу, ко мне приближается «пятиде-

сятка» Голубева.

– Посмотри, нет ли пробоин в моей машине, – гово-

рю ведомому.

Голубев подошел ближе и покачал крыльями: все в

порядке.

Какие же звуки я слышал? Что случилось? Видимо,

в момент нервного напряжения я забыл снять палец

с гашетки. Вначале все мое внимание было сосредо-

точено на «юнкерсе» и прицеле. Когда же «хеншель»

оказался уже подо мной, заработал слух, и я услышал

собственную стрельбу.

Советские войска, обойдя Броды, устремились на

запад. Танки уже подходили к границе. Наша диви-

зия сражалась в воздухе над Равой-Русской, над поль-

скими селениями Люблинец, Цешанув, Сенява. Пер-

вые немецкие самолеты над территорией Польши бы-

ли сбиты Клубовым, Вильямсоном и Лиховидом.

Блестящий бой здесь провели группы Крюкова и

Боброва. Встретив вдали от фронта стаю «хейнке-

лей-111», которые шли без прикрытия (видимо, у про-

тивника уже не хватало истребителей для сопрово-

ждения), они первым же дружным ударом сверху сби-

ли сразу несколько самолетов. Преследуя удирающих

в панике бомбардировщиков, наши истребители атако-

вывали их до последнего патрона. Более десяти «хей-

нкелей» остались гореть кострами на земле. Кстати,

это произошло неподалеку от того места, где когда-то

русский летчик Нестеров впервые в мире таранил са-

молет австрийского пилота.

В боях над советской государственной границей от-

личился и Слава Березкин. Однажды он рано утром

полетел в паре на разведку. «Фокке-вульфы», шедшие

впереди своих бомбардировщиков, навязали бой на-

шим истребителям.

Ведущий Ивашко пошел в атаку. Когда он открыл

огонь по одному из «фокке-вульфов», на него напали

другие вражеские истребители. Березкин не успел пре-

градить им путь. Подбитый самолет Ивашко отвалил

в сторону и пошел в направлении своего аэродрома.

Березкин несколько раз окликнул по радио своего ве-

дущего, но тот не отозвался.

Заметив, что «фоккеры» ринулись за ним вдогонку,

Березкин бросился на защиту своего друга и команди-

ра.

«Фоккеры» стали атаковывать еще яростней. Те-

перь Березкину надо было и самому обороняться и

защищать ведущего. Чтобы отвлечь «фокке-вульфов»

от самолета Ивашко, Березкин смело пошел навстре-

чу немецкой паре. Уклонившись от лобовой атаки,

они проскочили мимо. Березкин искусно развернулся и

меткой очередью сзади сбил ведомого «фоккера». На

него в ярости набросились все вражеские истребите-

ли. Это позволило Ивашко вырваться из опасной зоны.

Спикировав почти до самой земли, Березкин тоже

сумел оторваться от преследователей. Но они продол-

жали гнаться за ним.

Уже внизу, искусно обороняясь, молодой летчик под-

ловил и поджег второй «фокке-вульф». Враги поняли

рискованность дальнейшего преследования: наш ис-

требитель летел домой, а они – все дальше от своего

аэродрома. «Фоккеры» повернули назад.

Березкин не дотянул до своей базы. В этом напря-

женном бою он потерял и ориентировку и счет време-

ни. Убедившись, что горючее вышло, летчик посадил

машину в поле.

Когда Березкин добрался до своего аэродрома, его

ожидали здесь три радости: во-первых, ему присвои-

ли очередное воинское звание, во-вторых, командую-

щий армией генерал Н. П. Пухов объявил ему благо-

дарность за храбрость, а в-третьих… Вечером перед

строем полка я вручил молодому летчику второй орден

– орден Славы.

…Находясь на станции наведения, я внимательно

следил за действиями каждой группы. Когда «охотни-

ки» уходили за линию фронта, я с нетерпением ожидал

их возвращения, смотрел, нет ли среди них подбитых,

а если есть – сумеют ли они дотянуть до своей терри-

тории.

Однажды я заметил, что над передним краем заго-

релась «кобра». Кто это? Как поступит летчик? Попы-

тался связаться с ним по радио, но он не ответил. «Зна-

чит, плохи его дела», – подумал я, а сам продолжал

следить, что будет дальше. Хвост дыма за самолетом

разрастался, машина, увеличивая скорость, неслась

к земле. «Ну прыгай же, прыгай!» – закричал я в ми-

крофон. В воздухе мелькнул черный комочек, и вскоре

раскрылся парашют. Теперь все зависело от ветра: в

какую сторону он отнесет парашютиста.

Вскоре я установил: сбит Борис Глинка. Всякая поте-

ря тяжела, а такую, кажется, и перенести невозможно.

Какого человека, какого летчика лишились! И это уже

второй удар: вчера мне сообщили, что с задания не

возвратился старший лейтенант Девятаев. Надо неме-

дленно разобраться, почему происходят такие непри-

ятности, почему именно опытные летчики стали легкой

добычей для врага. Необходим тщательный и всесто-

ронний анализ неудач.

Когда я добрался до полка, стало известно, что

Глинку подобрали пехотинцы и доставили в госпиталь.

«Кобра» не терпит тех, кто покидает ее в воздухе, – по-

чти в каждом таком случае она калечит летчика своим

стабилизатором. Глинке тоже досталось. Выяснилось

также, что в этот полет Глинка взял себе ведомым мо-

лодого летчика-стажера. А бой оказался очень труд-

ным. В разгар схватки ведомый оторвался от ведуще-

го и вышел из боя. Глинке одному пришлось драться

против целой стаи стервятников.

На разборе мне пришлось повторять прописные ис-

тины: чем легче даются нам победы над врагом, тем

строже нужно соблюдать порядок на земле и в воздухе.

От самоуспокоения до поражения – один шаг. Почему

Глинка, командир полка, пошел на ответственное бо-

евое задание неслетанной парой? Ответ один: появи-

лись признаки недооценки противника.

Возвращался с разбора и думал: «Борис Глинка под-

лечится, придет в полк. А вот Девятаев… Он выпрыг-

нул с парашютом на вражескую территорию, что стало

с ним?»

Ждали день, другой, звонили в штабы – никто ниче-

го не сказал о нашем Девятаеве. Его поглотила страш-

ная неизвестность. Что ж, не он первый и, видимо,

не он последний. Одним, как Лавриненкову, удавалось

сравнительно быстро вырваться из фашистских лап,

другие проходили мучительный путь через концлагеря,

третьи не возвращались совсем.

Вскоре в дивизию поступил приказ: перебазировать-

ся в район Равы-Русской. Решив, что это будет, види-

мо, наша последняя база на собственной территории,

я снова вспомнил о Михаиле Девятаеве. Где же он при-

землился? Даже если его не схватят немцы, ему не

пробраться к линии фронта. Ведь в лесах Западной

Украины хозяйничают шайки бандеровцев.

О судьбе Девятаева мы узнали много лет спустя.

Это не просто героическая, а поистине легендарная

история.

Фашисты схватили его сразу, как только он призе-

млился с парашютом. Начались допросы, пытки. Девя-

таев мужественно перенес все муки, но не выдал воен-

ной тайны. Об этом свидетельствует и найденный по-

том протокол его допроса. Он оказался среди докумен-

тов гестапо, захваченных нашими войсками.

Девятаева бросили в концлагерь Клейнкенигсберг.

Оттуда он решил бежать. Поделился своим замыслом

с другими, и к нему присоединились товарищи. Они

сделали подкоп из барака. Тяжелая работа забирала

последние силы, изнуряла. Но когда ход был уже го-

тов, какой-то предатель выдал их. Тяжелый мораль-

ный удар дополнили новые пытки. Затем Девятаева и

его товарищей перевели в лагерь смертников.

В конце сентября 1944 года Девятаева и всех со-

участников побега, избитых, голодных, босых и гряз-

ных, в одном тряпье пригнали в лагерь Заксенхаузен.

Над бараками возвышалась и дымила труба крема-

тория. Ее черный дым целый день прятал от людей

солнце. Здесь Девятаеву «посчастливилось»: он избе-

жал сожжения в печи только благодаря помощи таких

же, как он, – ему удалось обменять бирку с номером

и укрыться под фамилией умершего военнопленного.

Под этой фамилией он и попал на немецкий военный

аэродром, расположенный на острове Неер в Балтий-

ском море. Работая землекопом у стоянок самолетов,

летчик ничем не выдавал себя перед охранниками. Но

гулко стучало его сердце, перехватывало дыхание, ко-

гда он ковырялся лопатой возле «хейнкеля», украдкой

заглядывая в кабину.

Девятаевым снова овладела мысль о побеге. Но для

осуществления его плана нужны были верные това-

рищи. И он нашел их. Однажды, убив охранника, де-

сять советских военнопленных забрались в самолет

«хейнкель-111». Теперь их жизнь зависела от рук и во-

ли Девятаева. Сумеет ли он запустить мотор незна-

комого самолета и взлететь? Сможет ли прорваться

сквозь огонь, который будет непременно открыт по бе-

глецам?..

Удивителен был экипаж «хейнкеля-111», приземлив-

шегося 8 февраля 1945 года на советской земле. Де-

сять человек в полосатой одежде, обросшие, с бирка-

ми на груди, вышли из самолета, плюхнувшегося брю-

хом на мерзлую пахоту. Возглавлял этих людей летчик

Девятаев.

Существовавший в то время «порядок» расследова-

ния подобных случаев надолго похоронил в бумагах

самоотверженный подвиг советских людей, и прежде

всего их вдохновителя и вожака. Лишь когда была вос-

становлена правда и история этого подвига, Девятаев,

моторист судна, плававшего по Волге, прибыл в Мо-

скву, чтобы встретиться здесь со своими боевыми дру-

зьями и сподвижниками, вспомнить вместе с ними по-

дробности их необычайного перелета.

Тогда и я после многих лет разлуки и неведения уви-

дел бывшего своего летчика, о котором много думал на

фронте, не раз мысленно шел с ним по мрачным лаби-

ринтам вражеского плена. Мы с Девятаевым разыска-

ли на карте тот населенный пункт Львовской области,

из которого он вылетел на боевое задание, припомни-

ли его последний воздушный бой. Летчик рассказал и

о том, как ему буквально за несколько минут удалось

разобраться в приборах «хейнкеля» и как тяжело было

взлететь с небольшой площадки… Своим подвигом Ге-

рой Советского Союза Девятаев вписал славные стра-

ницы в историю нашей дивизии, в боевую летопись Ве-

ликой Отечественной войны.

Однако вернемся к тому времени, когда нам было

известно лишь, что полк потерял еще одного воздуш-

ного бойца. Мы послали его родным обычное извеще-

ние: «Не вернулся с боевого задания».

На смену Девятаеву прибыли три новых летчика –

Довбня, Карпович и Барышев. Довбня был сбит над

Молдавией в сорок первом году. Его, как и Барышева,

освободили наши войска в одном из лагерей для воен-

нопленных. Карпович прилетел из Москвы. Он окончил

курсы начальников штабов и за это время научился

даже с неподвижной рукой управлять самолетом. Все

трое, возвратившиеся в родной полк разными путями,

жили одним стремлением – летать, сражаться!

Они не хотели оставаться ни в штабах, ни в тыловых

частях. После дополнительных тренировок мы снова

приняли их в боевой коллектив летчиков. При этом

пришлось крепко поссориться с некоторыми особенно

«бдительными» и осторожными людьми, которые боя-

лись допустить «возвращенцев» к боевым самолетам.

И новые летчики оправдали доверие коллектива, по-

двигами доказали свою преданность Родине, верность

воинскому долгу.

Танковые армии М. Е. Катукова и П. С. Рыбалко, ко-

торые прикрывали наш корпус, вышли на Сан. Мы пе-

релетели на новый аэродром. Поздно вечером я при-

был в отведенный для меня дом. Старик хозяин встре-

тил меня во дворе и, догадавшись по одежде, что я лет-

чик, сказал:

– Здравствуйте, товарищ летник. Тридцять рокив то-

му назад у нас булы на постои русски летники. Нимця

воевали они и тогда. Нестеров летав над нашою Ра-

вою-Русскою, а над Жовквою таранив ворога.

Я не все разбирал в его речи. Частое упоминание

«летника Нестерова» ясно дало понять, что крестья-

нин хранил в памяти важные события из истории на-

шей отечественной авиации. Мы продолжили беседу в

моей комнате, у географической карты. Я показал ста-

рику город Горький, рассказал, что недавно был там,

на родине Нестерова, что видел мать и дочь просла-

вленного летчика. Старик подробно и красочно нари-

совал передо мной картину воздушного боя тех дале-

ких лет, момент отважного «наскока» русского «яро-

плана» на «германа».

У меня осталось от этой беседы светлое впечатле-

ние: как украинцы бережно хранят в памяти подвиг рус-

ского летчика!

Мы теперь шли по путям, проложенным в годы гра-

жданской войны. Тогда молодая Красная Армия осво-

бодила эти села от немецких оккупантов и польских

панов. Теперь мы, второе поколение, снова отстаива-

ем независимость этой земли. И опять от немецких за-

хватчиков, и снова ценой человеческих жизней.

Не успели мы обжиться в Раве-Русской – пришлось

перелететь на аэродромы у Любачува. Пригодная для

взлета полоса здесь узкая, машины садятся между

двумя рядами стоянок. Первое приземление явилось

последней тренировкой: надо сразу же идти на бое-

вое задание. Других аэродромов нам не обещают – на

польской территории не все площадки известны, а из-

вестные мало изучены и не подготовлены.

Самолеты всех полков группа за группой отпра-

вляются на прикрытие танков. Наступление наземных

войск продолжается.

Путь из штаба на аэродром нам преградило боль-