Покрышкин А.И. Небо войны

Подождите немного. Документ загружается.

Широкое, полное лицо Иванова светилось улыбкой,

крупные черные глаза ласково щурились.

– О его «крючках» мы знаем. Вот сядет на МИГ, пило-

тировать на нем посложнее, чем на И-16, пусть и раз-

гибает свои «крючки». Покрышкин назначен замести-

телем командира эскадрильи.

«Крючками» товарищи в шутку называли придуман-

ные или как-то измененные мной фигуры высшего пи-

лотажа, которые я применял в учебных воздушных бо-

ях. Начальник курсов, заместитель командира наше-

го полка Жизневский, был сторонником пилотирова-

ния «академичного», спокойненького и настороженно

относился ко всяким новшествам. Он сам летал без

«огонька» и у других всячески старался его погасить.

«Сядет на МИГ…» Что это значит? Ах, вот оно что!

Из огромных белых ящиков вылупливались, как из

скорлупы цыплята, новенькие, чистенькие светло-зе-

леные истребители.

Что говорить, появление на аэродроме самолетов

новой конструкции – незаурядное событие в жизни лет-

чиков. Мы бросились к ящикам.

В это время в небе послышался прерывистый гул.

Все запрокинули головы.

Незнакомый самолет шел на большой высоте.

– Немецкий разведчик!

– «Юнкере»!

– Да он не один! С ним «мессершмитты»!

Действительно, вокруг двухмоторного бомбардиров-

щика с ромбовидными крыльями кружилась четверка

истребителей. Все они возвращались на запад с на-

шей территории строго через Бельцы,

«Юнкере»… Это слово я впервые услышал, когда

был еще мальчиком. Теперь, когда мы все смотрели

вверх, где был виден в синеве «юнкерc», мне вспомни-

лась первая встреча с ним…

В один из сентябрьских дней в небе над Новосибир-

ском вдруг появился самолет. Изумляя старых и ма-

лых, он сделал несколько кругов и приземлился на во-

енном плацу. Весь город повалил туда. Мы, мальчиш-

ки, обладая таким преимуществом перед взрослыми,

как быстрые босые ноги, примчались к плацу первыми

и, хотя у самолета уже стояла охрана, кое-как протис-

нулись к нему. Я робко притронулся к холодному крылу

машины и вдохнул незнакомый теплый маслянистый

запах, струившийся от мотора. Как знать, может быть,

именно ощущения тех счастливых минут предопреде-

лили мое будущее. На митинге, состоявшемся возле

самолета, люди говорили о создании советского воз-

душного флота, о защите Родины. Тогда-то и услышал

я слово «юнкерc». Оказалось, что стоявшая перед на-

ми машина была куплена в Германии на средства, со-

бранные сибиряками, у фирмы «Юнкере» и совершала

агитрейс по нашим городам. Слово «юнкерc» звучало

тогда для меня загадочно и приятно, оно звало к знани-

ям. Самолет, носивший это название, зародил во мне

крылатую мечту. Я старался хорошо учиться в школе,

в фабзавуче, усиленно занимался спортом, чтобы по-

ступить в авиашколу… Захваченный романтикой геро-

ической профессии, я, как и тысячи моих ровесников,

взлетел в бескрайнее манящее небо. Теперь, в май-

ский день 1941 года, я увидел силуэт «юнкерса» – вра-

жеского бомбардировщика. Его прерывистый тяжелый

гул, от которого родное небо вдруг словно стало чу-

жим, заставил меня сжать кулаки.

– Это фашистский, товарищ майор? – спросил посе-

рьезневший Костя Миронов.

– А чей же! – ответил командир полка. – Уже не пер-

вый. Ведут разведку, фотографируют.

«Почему же нет сигнала тревоги? – подумал я. – По-

чему наши не преследуют его?» А вслух сказал:

– Был бы здесь самолет, я бы его, гада, сейчас сфо-

тографировал!

– Он уже над Прутом, – со вздохом отозвался Ива-

нов. – Чтобы перехватить такого, нужен самолет по-

резвее И-16. Да и не разрешают их сбивать.

Последние слова командира вызвали у нас недо-

умение.

– Как же так? Почему не имеем права сбивать, если

они летают над нашей территорией?

– Не может быть этого!

– Средь бела дня фотографирует, и нельзя его

пугнуть по-настоящему?

Мы возбужденно смотрели на командира, словно

это он завел такой порядок в пограничной полосе и сам

мог его изменить.

– Таково указание свыше, – с грустью в голосе пояс-

нил Виктор Петрович. – Дипломатия… Гонишься за та-

ким подлецом, а сам на карту посматриваешь: как бы,

чего доброго, не проскочить границу!

Сознавая эту несправедливость, мы искали ей

оправдания и не находили. По всему чувствовалось,

что участившиеся полеты фашистов над нашей терри-

торией предвещают что-то страшное. Мы стояли сре-

ди разрытой земли, у несобранных самолетов и дума-

ли о том разведчике, который в это время приземлялся

где-то в Румынии или Венгрии на аэродроме, забитом

самолетами. Каждый в эти минуты вспоминал, что фа-

шистская Германия вероломно попрала границы почти

всех западноевропейских государств, что в эти дни ее

армия хлынула на Балканы. С горечью подумалось:

как мало знаем мы, летчики, об аэродромах, скрытых

за пограничными холмами!

Техники под руководством инженера снова занялись

сборкой самолетов. Командир полка подходил то к од-

ному из них, то к другому, отдавая какие-то распоряже-

ния. Потом он энергичным взмахом руки позвал нас к

себе. Мы подошли к МИГу, поставленному на шасси.

Его крылья уже были прикреплены к фюзеляжу и свер-

кали в лучах солнца.

– Чего стоите? Залезайте в кабину! – сказал Иванов,

а сам направился к ящику, который только что начали

вскрывать.

Мы по очереди поднимались в кабину нового истре-

бителя и знакомились с ее оборудованием. Наше за-

нятие прервал голос Иванова:

– Ну как, нравится машина?

Все промолчали, не решаясь дать оценку МИГу по-

сле столь короткого знакомства.

– Красивый, – осторожно заметил я. – И мотор, на-

верно, мощный. Но оружие, кажется, слабовато.

– Слабовато? – удивился майор. – Крупнокалибер-

ные пулеметы БС, два «шкаса». Разве этого мало?

– Пушку бы надо установить на него, товарищ коман-

дир. «Юнкерса» не так-то просто сбить.

– Просто и рубаху не наденешь, – отпарировал Ива-

нов. – Надо уметь. Если на МИГах пойдем на перехват,

«юнкерсам» несдобровать. А может быть, на «ишач-

ках» будем летать? – с улыбкой спросил он.

Мы все одобрительно заговорили о МИГах.

– То-то! – Командир удовлетворенно прошелся пе-

ред нами. – Сегодня же направляйтесь в Маяки. Там

есть уже два МИГа. Время, видите, какое? Тучи на-

висают. Надо ускоренно переучиваться. Ловить будем

бандитов. Обязательно! – Он сам начал подавать бол-

ты механику, стоявшему на подставке у крыла. – Вот

соберем машины для одной эскадрильи, и ты, По-

крышкин, сразу перегонишь их в Маяки. Там переучим

эскадрилью и вернемся сюда.

Командир искал в работе успокоения. Мы ждали, что

он и нам прикажет взяться за сборку. Но майор снова

заговорил о переучивании, о том, что сейчас необхо-

димо дорожить каждой минутой.

– Прихватите свои вещички и уезжайте! Мы поспеш-

но ушли готовиться к отъезду.

Поезд на Котовск через Тирасполь отходил вечером.

В нашем распоряжении оставалось полдня. Услови-

лись встретиться на вокзале и разошлись по кварти-

рам.

По пути домой Костя Миронов встретил на улице на-

шу молоденькую соседку Флорию и отстал. О чем он с

ней говорил, не знаю, но догнал повеселевший.

Мы снимали комнату у бывшего крупного торговца.

Свои два больших дома он сдавал внаем жильцам. Хо-

зяев мы видели редко. Об их появлении в доме напо-

минали острые запахи, доносившиеся из кухни в кори-

дор. Их прислуга по-прежнему старательно убирала и

нашу комнату.

Возвратившись домой, я хотел заняться укладкой

вещей в дорогу, как в дверь постучали. Вошел хозяин.

Сегодня старик бодрее, чем всегда. Он остановился

передо мной в решительной позе и, ткнув пальцем в

потолок, спросил:

– Видели их?

– Кого? – пожал я плечами, хотя сразу понял, о чем

идет речь.

– И ваши ничего им не могут сделать. Ничего! – го-

рячо продолжал хозяин. – Как-то в разговоре с вами,

господин офицер, я наугад сказал, что через год немец

будет здесь. И не ошибся. Год прошел – и вот он по-

явился.

– Что ж, – притворно вздохнул я, – все складывается

по-вашему. Может быть, и магазин вам скоро вернут.

– Не шутите, господин офицер. Я всегда считал вас

серьезным человеком. О них, – он снова указал в не-

бо, туда, где недавно пролетел немецкий авиаразвед-

чик, – мы, евреи, кое-что знаем. Немец мне возвратит

магазин? Ай, зачем вы это говорите!.. Я старый чело-

век и готов дожить свой век при какой угодно власти,

только не при Гитлере.

– Но вы же рады тому, что немцы пролетают над

Бельцами?

– Кто вам сказал, что я рад?

– По вас вижу.

– Зачем так говорить? Я думаю о Румынии. Там оста-

лись мои братья, сестра. Раньше я виделся с ними ка-

ждое воскресенье, а теперь… О, Букурешт! Увидели

бы вы, какой это город!

– Когда-нибудь его увижу, – ответил я убежденно. Хо-

зяин широко раскрыл глаза, ожидая, что я скажу даль-

ше.

Надо было менять тему разговора.

– Плату за комнату вы получите сегодня. Хозяин, не

дослушав меня, повернулся и вышел.

Я вытащил из-под кровати чемодан, в котором хра-

нил холостяцкие пожитки, и начал отбирать самое не-

обходимое для жизни в лагере. Коверкотовая гимна-

стерка… Нужно взять. Новые брюки – тоже. Белье,

платочки, полотенце. Альбом для рисования – обяза-

тельно. Книжонка. А это что? Ай-ай, какой же я растя-

па! До сих пор не отослал сестре отрезы, купленные

еще зимой. А ведь готовил подарок к весне. Как бы она

обрадовалась белому шелку с набивными цветами! Да

и черный с белыми штрихами крепдешин ей понравил-

ся бы не меньше.

Мария моложе меня на два года. Она единственная

сестра у нас, пятерых братьев. В детстве ей жилось

труднее, чем нам: слишком рано легли на ее плечи до-

машние заботы, и в школу надо было поспевать. Все

братья любили Марию, готовы были защитить ее от

обидчиков, но она никогда ни на кого не жаловалась –

такой уж у нее характер.

Мысли о сестре перенесли меня в Новосибирск. Да-

лекий, но близкий сердцу город! Вот наш домик на бе-

регу Каменки. Последний раз я побывал в нем в 1937

году, а потом все никак не удавалось выбраться. Сти-

хия летной жизни захватила меня. Долго и трудно шел

я к ней, словно поднимался на высокий крутой пере-

вал. И вот взошел на него и никак не нагляжусь на от-

крывшийся простор.

Я люблю летать. Стремлюсь быть в числе луч-

ших. Опыт летчиков-истребителей, воевавших на Хал-

хин-Голе и на Карельском перешейке, заставляет

больше думать и настойчивее тренироваться. Все до-

бытое ими кровью надо осмыслить, понять, усвоить.

Только об этом все мои заботы. Я избегаю увлече-

ний девушками, будучи уверен, что семья не позволяет

летчику целиком отдаваться своему трудному делу…

Как же быть с отрезами? Забрать с собой? Но в ла-

гере будет, конечно, не до посылок. Эх, сестренка, по-

терпи еще немного – ведь больше ждала обещанного.

Вот перегоню МИГи, выберу свободный часок и отпра-

влю тебе подарок. Уложив отрезы на дно походного че-

модана, я засунул его под кровать.

В ожидании Миронова еще раз вернулся в мыслях к

событиям дня. А ведь сегодня в моей жизни произошло

что-то большое, значительное. Командир полка назна-

чил меня заместителем комэска! Жизневский, конечно,

не знает об этом. Если бы Иванов предварительно со-

ветовался с ним, тот бы не согласился с этим выдви-

жением. Он знает, что я не люблю его как летчика, и

поэтому не терпит меня. А я не умею скрывать своих

чувств, не могу идти на компромиссы, когда речь идет

о мастерстве пилотирования, о тактике.

Зато в Иванове я, как говорится, души не чаю. Он по-

корил меня с первой встречи. Осенью 1939 года, окон-

чив Качинскую авиашколу, я прибыл в полк. В штабе

мне сказали, что командир на полетах. На аэродром я

пришел в момент взлета очередного истребителя. Ме-

ня удивило, что И-16, взмыв над землей, резко, что на-

зывается на одном крыле, развернулся. И-16 – машина

очень строгая, с ней я познакомился в школе и знал,

что в таком крутом вираже на небольшой высоте она

может наказать – рухнуть вниз. Но летчик так искусно

и молниеносно развернул своего «ишачка», что я изу-

мился. Истребители понимают, как важен такой резкий,

неожиданный маневр самолета во время воздушного

боя.

– Кто взлетел? – спросил я у стоявшего рядом лет-

чика.

– Командира не узнаешь? – удивился тот.

– Командир полка?!

– Конечно! – с гордостью подтвердил летчик.

Я с завистью смотрел на пилотов, наблюдавших за

своим командиром. Хорошо учиться у такого мастера!

А на второй день и я вылетел с Ивановым на двухмест-

ном УТИ-4.

Летчик-истребитель овладевает искусством высше-

го пилотажа, следуя в основном какому-то образцу.

Мне и моим товарищам повезло: у нас таким образцом

был сам командир. Он летал в пилотажной пятерке на