Покрышкин А.И. Небо войны

Подождите немного. Документ загружается.

где, в каком месте они в данное время, и командова-

нию фронта станут совершенно ясны все оперативные

планы вражеской группы «Юг». Надо было знать, ку-

да направлены танковые силы врага, – вот что было

решающим для наших войск, обороняющихся в этом

районе.

– Дайте мне двухкилометровку, – попросил я Никан-

дрыча. Моя карта малого масштаба не годилась для

такого полета.

Штаб полка сообщил в дивизию, что на поиски тан-

ков Клейста вылетаю я. Только Никандрыч положил

трубку, позвонили к нам. Комдив вызывал меня к теле-

фону.

– Покрышкин, надо найти танки!

Это был приказ и просьба вместе. Комдив повторил

его для того, чтобы я еще больше проникся важностью

задания. Он понимал, что одних слов «надо найти» ма-

ло. Нужно было сказать еще что-то.

– Мы сегодня уже потеряли два «маленьких» в этом

поиске. Они разбились в тумане. Ты знаешь, зачем я

говорю тебе об этом?

– Знаю. Я должен возвратиться, товарищ комдив.

– С данными!

– Все понятно.

– Посмотри на Чалтырь. Там наши окружили враже-

ские войска. Но главное – танки!

– Есть главное – танки!

– Представим тебя к ордену.

– Задание будет выполнено!

Сначала я мысленно прошел по намеченному марш-

руту. Выйдя к Новочеркасску, повернул на юг, потом

взял вправо и полетел вдоль дороги, ориентируясь по

телеграфным столбам. Увидев линию железной доро-

ги, повернул снова вправо.

Мне нужно было заранее определить время пролета

каждого ориентира. Я проиграл и несколько вариантов

восстановления потерянной ориентировки.

После тщательной подготовки сел в кабину МИГа и

взлетел. Сразу же вошел в облака, снизился. Высота

двадцать пять – тридцать метров, видимость крайне

ограниченная, горизонт закрыт, земля просматривает-

ся только прямо перед самолетом.

Строго придерживаюсь ориентиров. Вот станица Бо-

гаевская. От нее дорога идет на Новочеркасск. Я ле-

чу на Чалтырь. К городку беспечно движутся немецкие

мотоциклисты. Если он окружен нашими, вокруг него

должны быть свои войска. Я вижу только немцев. Лечу

так низко, что, кажется, слышу тарахтение мотоциклов.

Вот и Чалтырь. На южной окраине замечаю много

танков. Чьи? Наши? Подхожу ближе и различаю на

бортах у них белые кресты. То же самое обнаружил

и на западной окраине – десятки танков. Видимо, это

часть группы Клейста.

Захожу еще раз, чтобы внимательней просмотреть

дворы и улочки. И вдруг замечаю, что в Чалтыре на-

ша пехота ведет оборонительный бой. Значит, окруже-

ны здесь не немецкие, а советские войска. Неужели в

вышестоящих штабах не знают об этом? Нужно неме-

дленно лететь в полк.

Вернувшись на аэродром, сразу же докладываю в

штаб дивизии о нашем окруженном гарнизоне. Мне ве-

рят неохотно. Но вылетевшие вслед за мной другие

разведчики подтвердили мои данные. Через несколько

часов комдив снова приказал мне отправиться на раз-

ведку, на этот раз с заданием найти основную группи-

ровку вражеских танков.

Теперь я избрал новый маршрут – над проселочны-

ми дорогами и лесопосадками. Танки, решил я, не бу-

дут держаться открытых трактов.

К вечеру погода стала еще хуже. В холодном воздухе

замелькали снежинки. За линией фронта снизился до

предела.

Над заданным районом – западнее Новочеркасска

– я кружил долго, уже горючего осталось в обрез, а ни-

каких признаков танков не обнаружил. Меня охватило

чувство близкое к отчаянию. Не нашел, не оправдал

доверия. Неужели их здесь нет? А если они завтра на-

несут из этого района удар по нашим войскам? Что ска-

жут тогда обо мне командиры и товарищи?

Я уже рисковал упасть где-то на землю при возвра-

щении, когда решил просмотреть еще одну степную

лесополосу.

Отлетев немного от дороги, я вдруг увидел на поле

несколько широких следов.

След гусениц!

И вдруг три ряда плотно поставленных один к одно-

му немецких танков! Дыхание захватило. Они! Такая

большая группа – машин двести! Вот она, главная си-

ла Клейста!

Танкисты, конечно, не ожидали появления советско-

го самолета в таком небе – они, разложив костры, гре-

лись. Когда же увидели над самыми головами самолет,

бросились врассыпную, к своим машинам. Как мыши в

норы, они ныряли в люки.

О бензине я забыл – да разве можно было думать

еще о чем-нибудь, кроме как о танках! Надо было прой-

ти над ними еще разок, чтобы не ошибиться в подсче-

те, в месте их расположения. Но это уже было ошибоч-

ное решение. Теперь меня встретили таким зенитным

огнем, что когда я вскочил в облака, то они были осве-

щены трассами, словно молниями. Пришлось сразу же

отвалить в сторону. В эти минуты я, как никогда, забо-

тился о том, чтобы поскорее возвратиться домой.

Памятные ориентиры встали надежными стражами

на обратном маршруте и не подвели меня.

Глубокое, могучее чувство боевой радости, фронто-

вой удачи! Разгаданы вражеская тайна и хитрость. Я

почти бегом бежал от самолета к КП. Моего возвраще-

ния здесь ожидали уже с большой тревогой. Телефо-

нистка Валя, увидев меня, заулыбалась.

– Нашел? – спросил командир полка.

– Нашел! – ответил я.

Валя подала мне в руки трубку. Комдив ждал на дру-

гом конце провода. Он выслушал мой доклад, побла-

годарил и не задал ни единого вопроса для уточнений.

Донесение о танках Клейста надо было срочно пере-

дать в другие, высшие штабы.

За ужином, в общежитии, что бы я ни делал в этот

вечер, у меня перед глазами так и стояло впечатление

той минуты, когда я видел следы на пашне, затем в три

ряда танки и пылающие костры у лесополосы. Эта кар-

тина врезалась мне в память навсегда.

Разведчику трудно самому оценивать добытые им

сведения о противнике. Но увиденные мной в этой

мгле осеннего вечера немецкие танки были такой круп-

ной «находкой», что о ней то и дело говорили в штабе в

течение целой недели. Их словно выхватили из темно-

ты лучом прожектора и уже не выпускали из-под это-

го бдительного света. На второй день рано утром кто-

то полетел посмотреть на поля Каменного Брода, где

я обнаружил танки. Их там уже не было. Но следы от

них ничто спрятать не могло!

Группу Клейста встретила наша армия прочной обо-

роной у Ростова. Там вспыхнула яростная, небывалая

битва. Немцам тогда удалось на несколько дней во-

рваться в город. Но подготовленная оборона не позво-

лила врагу захватить город с ходу. Существенные по-

тери противника сразу же сказались. Враг вполз в Ро-

стов, но при первом штурме наших войск не выстоял,

проворно бежал на запад. Когда наши освободили этот

красивый, спаленный войной южный город – первый в

ходе Отечественной войны! – я чувствовал, что в этой

славной победе армии и народа была частица и моих

сил.

Удар наших войск по врагу под Ростовом вскоре ото-

звался гулким раскатом нашей победы под Москвой.

Наступление Советской Армии под Тихвином, разгром

вражеских полчищ на московской земле и на других

участках фронтов были замечательным новогодним

подарком народу, радостными провозвестниками на-

шей окончательной победы. Но ее солнечный день

был еще далеко-далеко, за туманами, вьюгами, до-

ждями, за грозными испытаниями еще нескольких лет

войны.

10. Зима больших надежд

Зима обрушилась на землю морозами, метелями и

пронизывающими ветрами. Казалось, она загонит в

укрытия все живое. Но именно в эту лютую пору 1941

года Советская Армия совершила свой беспримерный

подвиг. Разгром немцев под Москвой придал нам но-

вые силы, еще больше укрепил нашу веру в победу над

гитлеровскими захватчиками.

Здесь, на юге, фронт проходил по реке Миусу. Наш

полк базировался в пригородном поселке.

Боевая работа полка оставалась прежней: развед-

ка, штурмовка вражеских войск и аэродромов. Летали

почти по одним и тем же маршрутам, на одни и те же

объекты.

Перед самым Новым годом большую группу летчи-

ков вызвали в штаб дивизии. Провожавший нас Никан-

дрыч шепнул мне:

– Дырочку на гимнастерке заготовь.

Я понял его намек. Приказ командования фронта о

награждении мы уже читали. Фигичев, Крюков, Середа

и я ждали этого вызова.

Штаб дивизии находился в поселке Ровеньки. Здесь

я встретил много старых знакомых.

Принимая из рук комдива орден, каждый невольно

вспоминал и тех, кто не дожил до этого радостного

дня. А как хотелось видеть рядом Миронова, Соколо-

ва, Дьяченко, Назарова и Атрашкевича!

После вручения наград состоялась конференция, на

которой с докладом выступил инженер дивизии. Он

говорил о современной авиации – нашей и фашист-

ской, старался всячески доказать превосходство оте-

чественных самолетов – МИГ-3, И-16, «чайки» – над

немецкими. Зачем это понадобилось ему, не знаю.

Ведь все, кто его слушал, уже раз встречались с «мес-

сершмиттами» и «юнкерсами» в много воздухе, вели с

ними бои и, следовательно, хорошо знали, что они со-

бой представляют.

После доклада попросили выступить летчиков – по-

делиться боевым опытом и высказать свое мнение о

наших и вражеских истребителях. Слово предостави-

ли мне. Сравнивая МИГ-3 с МЕ-109, я откровенно ска-

зал, что наш самолет, несмотря на многие его досто-

инства, все-таки очень тяжел и на малых высотах усту-

пает «мессершмитту» в маневренности. Слабовато у

него и вооружение. В заключение я пожелал советским

авиаконструкторам побыстрее создать новые, более

совершенные машины.

Мои слова были сразу же расценены как непатри-

отические. Я-де, мол, не прославляю отечественную

боевую технику, а пытаюсь дискредитировать ее. По-

лучив такую пощечину, вряд ли кто захочет откровен-

но высказывать свое мнение. И я решил больше ни-

когда не выступать на подобного рода совещаниях. В

полк возвратился в подавленном состоянии. Лишь бо-

евые вылеты помогли освободиться от этого неприят-

ного осадка на душе.

В канун 1942 года на нашем фронте наступило зати-

шье. Даже авиация не проявляла обычной активности.

Приближался новогодний праздник.

В полку и дивизии подводили итоги, подсчитывали,

кто сколько совершил боевых вылетов и сбил враже-

ских самолетов. И на войне у нас было развернуто со-

циалистическое соревнование.

Вечером накануне встречи Нового года к нам в зе-

млянку забежал адъютант эскадрильи.

– Послушайте, что происходит, – сказал он, отозвав

меня в сторону.

– Что же именно?

– Кое-кто поступает несправедливо. Я лично сам го-

товил сведения и знаю: у вас больше всех боевых вы-

летов и сбитых самолетов. А первое место почему-то

дали капитану Фигичеву.

– Вот и хорошо.

– Что же тут хорошего?.. – растерялся адъютант. –

Ведь показатели у него ниже…

– Одни ниже, другие выше. Сбитых-то самолетов у

него больше.

– Да нет же, – горячился адъютант. – Вот тут у меня

все записано… – И он начал разворачивать свои бума-

ги. – Я о вас беспокоюсь, о вашей чести.

– Спасибо, – не сдержался я. – О своей чести я поза-

бочусь сам, и не здесь, а в полетах. А Фигичев заслужи-

вает первенства. Сегодня такой подарок ему особенно

кстати. Жених!

– Это верно, – вздохнул адъютант и, козырнув, вы-

шел из землянки.

Разговор с адъютантом все-таки задел меня. Оказы-

вается, там, в дивизии, не забывают тех, кто их крити-

кует. Не осмелившись отказать мне в награде, они ре-

шили все-таки ущемить меня при подведении итогов

соревнования. Что ж, пусть это останется на их сове-

сти. Я солдат, и надо быть выше мелких обид.

В душе я, конечно, рад был за Валентина Фигичева.

Лучшего свадебного подарка и не придумаешь. А Валя

и Валентин действительно уже зарегистрировали брак

в местном загсе. Значит, жизнь ничем нельзя остано-

вить. Любовь не умолкает даже тогда, когда грохочут

пушки. Волновало лишь одно: только бы у них все по-

лучилось по-настоящему, без фальши и обмана. Ведь

о Вале вздыхал не один «добрый молодец».

Вечером, когда все летчики полка собрались в сто-

ловой на ужин, Виктор Петрович Иванов поздравил нас

с праздником, пожелал в наступающем году боевых

успехов, а затем произнес хороший сердечный тост в

честь новой семьи, сложившейся на фронте.