Покрышкин А.И. Небо войны

Подождите немного. Документ загружается.

троны.

Оглянулся – берега не видно. Пора возвращаться.

Досадно, что не сбил второго «юнкерса». И все-таки

лечу домой довольный. Я рад, что не отказался от те-

бя, мой трудяга МИГ; я снова на машине, которая боль-

ше всего подходит мне по характеру.

Возвратившись на аэродром, узнаю, что сегодня

утром немцы захватили село под Березовкой, откуда

мы улетели вчера. Кто-то из шоферов еле ушел из-под

огня вражеских мотоциклистов-автоматчиков. Этот че-

ловек видел, как фашисты расстреляли девушек-офи-

цианток, выбежавших из столовой на звуки выстрелов.

Селиверстов стоит рядом со мной и, опустив голову,

задумчиво говорит:

– Жаль девчат, очень жаль. И вещевого склада жал-

ко. Сверкать мне короткой полой до самого конца вой-

ны.

– Если ты в этом поджаренном реглане доживешь

до победного дня, его в музей возьмут.

– И то неплохо, – соглашается Селиверстов. От Бе-

резовки до Тузлов не так уж далеко. Вскоре полк пере-

базировался за Буг, к Херсону.

Наш аэродром расположен восточнее Николаева.

Летаем больше всего в направлении Одессы. Подни-

маясь в воздух, сразу бросаешь взгляд на город. Он

приковывает внимание не столько своими размерами,

зелеными улицами, своими заводами, сколько спокой-

ной, обычной жизнью. Дымят высокие трубы, у лима-

на, на верфях, видны недостроенные суда, где вспыхи-

вают молнии электросварки, улицы пестрят прохожи-

ми. Пролетая дальше, на запад, думаешь, что, может

быть, Южный Буг со своим широким лиманом будет ру-

бежом решительного контрудара по врагу. Но уже пер-

вые пятнадцать-двадцать минут полета изменяют твое

настроение, ты чувствуешь, как на тебя что-то давит,

словно нависает что-то тяжелое, незримое. Оно не та-

кое уж и незримое. Пыль на дорогах и столбы дыма

над степью ощутимо напоминают о том, что вражеские

войска надвигаются с севера к морю, к приморским го-

родам и селам. Узнаешь немецкие широколобые ма-

шины, короткие, почти квадратные, танки. Мы знаем,

что немцы стремятся отрезать и окружить Одессу. Вы-

летая на разведку, каждый раз детально просматрива-

ем дороги у моря: идет еще поток эвакуирующихся из

Одессы? Удерживают ли наши части коридоры для от-

хода на восток?

По нашим донесениям ставятся задачи на штурмов-

ки, и истребители бьют по скоплениям гитлеровских

войск в этом районе.

«Мессершмитты» и «юнкерсы» уже, очевидно, бази-

руются на бывших наших аэродромах. Редко в каком

вылете не встретишься с ними. Они хотят наглухо за-

крыть для нас наше небо. В первые недели войны мы

не позволяли им так разгуливать над нашей территори-

ей, как они разгуливают теперь. Все наши истребители

брошены на штурмовку наземных войск – там главная

опасность, а за «мессерами» гоняться нет ни времени,

ни самолетов.

У нас в полку действительно самолетов стало очень

мало: в два раза меньше, чем было к началу войны.

Пополнения нет. Успокаиваешь себя мыслями о том,

что где-то готовятся линии непреодолимой обороны,

возможно на Днепре, что в тылу накапливаются резер-

вы сформированных частей, боевая техника. Без этой

веры, без этих дымящихся труб Николаева просто не

хотелось бы жить.

Вызывают на КП. Мне и Лукашевичу снова приказы-

вают лететь на разведку. Задача: уточнить направле-

ния, по которым немецкие войска движутся на Одессу.

От Николаева идем строго на север, с тем чтобы по-

том повернуть на запад и лететь над уже занятой нем-

цами территорией. Навстречу попадается «хеншель».

Он идет без прикрытия. Обнаглели фашисты, ведут се-

бя как хозяева. Надо напомнить им, что они даже не в

гостях. Длинной очередью с малой дистанции бью по

«хеншелю». Он переворачивается и падает.

Не успели мы покончить с «хеншелем», как увиде-

ли вокруг огненные трассы зенитных снарядов. В чем

дело? Откуда здесь быть немецким частям? Ведь мы

отошли от Николаева не более как на пятьдесят кило-

метров. Город еще жил обычной трудовой жизнью.

Присмотревшись, видим: вдоль Ингула на Николаев

движется лавина вражеских танков. Надо немедленно

доложить об этом.

В штабе удивились моему возвращению.

– Почему так быстро? Что случилось? – спросил за-

меститель начальника штаба, открывал журнал для за-

писи донесения.

– Севернее Николаева немецкие танки.

– Не напутал?

– Своими глазами видел.

Он связывается со штабом дивизии, докладывает.

Вижу, лицо его бледнеет. Он кладет трубку и сердито

спрашивает:

– Зачем сорвали разведку?

– Как сорвали? Я считал своим долгом…

– Штаб дивизии требует объяснения, почему вы не

пошли на Одессу. Ваши данные о немецких танках рас-

ценены как выдумка.

– Что мы, слепые, товарищ капитан?! Такое отноше-

ние к данным разведки – это просто…

Я хотел добавить слово «предательство», но сдер-

жался.

– Не шумите? – оборвал меня замначштаба. – Вы

свободны!

Да, я свободен, со злостью покидаю КП. Нам с Лука-

шевичем не верят. Нас ругают за то, что мы обнаружи-

ли танковую группировку войск противника, о которой,

может быть, еще никто из наших не знает. Обидно за

недоверие.

Мы с Лукашевичем возвращаемся к самолетам и

продолжаем дежурить. На горизонте пока нет никаких

признаков появления вражеских войск, но мы знаем,

что они уже недалеко отсюда. К вечеру за посадками я

заметил клубы черного дыма. Оттуда стали доносить-

ся взрывы.

– Покрышкин – к командиру полка!

Спешу на КП.

Навстречу выбегает Виктор Петрович.

– Летите м посмотрите, что там, – говорит он срыва-

ющимся голосом.

Едва мы с Лукашевичем поднялись в воздух, как яс-

но увидели немецкие танки. Они двигались по двум до-

рогам и у самого города сходились в одну колонну. Я

невольно подумал о наших людях, которые, не подо-

зревая о нависшей угрозе, работают на верфях и в це-

хах заводов, о детях, играющих в городском сквере.

Жутко стало при мысли, что на них вот-вот обрушатся

вражеские снаряды, а ты ничем не можешь помочь.

Чтобы окончательно убедиться в том, что внизу под

нами враг, мы решили пролететь над танковой колон-

ной, фашисты открыли огонь из зенитных пулеметов и

попали в самолет Лукашевича. Позади его машины по-

явилась тонкая серебристая ленточка. Все ясно: про-

бит бензобак, горючее упругой струёй выбивается на-

ружу и распыляется.

«Только бы не загорелся, – подумал я, наблюдая за

самолетом Лукашевича. – Только бы дотянул до аэро-

дрома».

К счастью, все обошлось благополучно. После по-

садки подруливаю машину прямо к КП.

Там полно людей. Отзываю командира полка в сто-

рону.

– Ну, что там? – спрашивает он.

– Километрах в пяти от нас немецкие танки. Виктор

Петрович спешит к телефону и докладывает в штаб ди-

визии обо всем, что мы успели увидеть. Я слушаю раз-

говор и думаю: неужели там и теперь не поверят нам?

– Всем подготовиться к взлету! – приказывает Вик-

тор Петрович.

Идем к самолетам. У машины Лукашевича – не-

сколько техников. Они забивают деревянной пробкой

пробоину.

У меня не выходят из головы мысли о городе. Если

бы в штабе дивизии поверили нашему первому до-

кладу, возможно, мы на какое-то время задержали бы

перед Николаевом внезапно появившиеся вражеские

войска. А теперь нашей пехоте придется очень тяжело.

Взлетая с аэродрома, самолеты через несколько ми-

нут пикируют на колонну противника севернее Никола-

ева. Стреляем по машинам и разворачиваемся на во-

сток.

Где-то недалеко от Херсона, сказали нам, есть село

Чернобаевка. Ориентир единственный: там много дру-

гих самолетов. Опять летим ближе к Днепру. Мы долж-

ны будем сесть еще на этой, правой стороне реки. Но

левый берег оттуда совсем близко!..

На аэродроме Чернобаевки просторное поле было

все заставлено самолетами и напоминало скорее ка-

кую-нибудь авиационную выставку, чем фронтовой аэ-

родром. Мы с Лукашевичем приземлились на узенькой

свободной полосе и, свернув в сторону, очутились по

соседству с «чайками». Пока рулили к этому местеч-

ку, заметили машины почти всех существовавших в то

время типов. Здесь стояли старенькие И-15-бис, вы-

сокие, длинноносые, ИЛ-2, притаившиеся среди про-

чих СУ-2, И-16, новенькие ЛАГ-3, МИГи… Их было мно-

го. Они напоминали разных птиц, которые опустились

здесь от усталости, чтобы передохнуть. Это была си-

ла, от этого зрелища создавалось впечатление орга-

низованности – самолеты каждого типа размещались

рядом по краям аэродрома, но теснота и то, что сюда

прилетали и прилетали новые группы, напоминали о

том, что авиация отступает, что она скопилась здесь

потому, что с юга было море, а с севера надвигались

танки вражеской армии.

Куда перелетать – пока никто не знал.

Самолеты, грозные в полете, здесь, в таком положе-

нии, были беспомощными, вызывали сочувствие.

Через несколько часов возле аэродрома Чернобаев-

ки начали рваться бомбы, сброшенные «юнкерсами».

Немцы бомбили дорогу, по которой отходили к Днепру

наши войска. К этому времени всем полкам, которые

сидели здесь, уже было определено место базирова-

ния за Днепром.

Взрывы бомб подняли эту огромную стаю самолетов

почти за несколько минут. Я никогда не видел такого

зрелища: взлетали почти одновременно «чайки», СУ-2,

И-16, ЛАГи, МИГи, разбегаясь с разных направлений.

Случалось, что один самолет почти перепрыгивал че-

рез другой.

Мы с Лукашевичем задержались и взлетели со сво-

бодного аэродрома. Скоро под крыльями засверкал

широкий, спокойный Днепр.

7. Ой, Днипро, Днипро!..

Не успели мы осмотреться в Чаплинке, освоиться

с новым аэродромом, как нам приказали идти на при-

крытие Каховской переправы. Сюда стекались потоки

беженцев с охваченной огнем правобережной Украи-

ны. Нельзя было позволить обнаглевшим завоевате-

лям безнаказанно расстреливать и топить наших лю-

дей.

Низовье седого Днепра. Широко расступились здесь

берега реки, открывая вольный простор ее могучему

течению. Редкая птица, писал Гоголь, долетит до сере-

дины Днепра. И впрямь, сколько времени понадобится

ей, чтобы перемахнуть такую водную гладь! А уж о ме-

длительном пароме и говорить нечего.

Вот маленький катер еле тащит огромную баржу

с людьми, повозками и машинами. Смотришь, как

он надрывается, и невольно начинаешь сомневаться:

хватит ли у него сил добраться до левого берега?

На паромах и баржах – исключительно гражданское

население. Значит, наша армия сражается стойко и не

намерена отходить за Днепр. Это радует. И я мыслен-

но повторяю девиз, который ежедневно читаю в глазах

боевых друзей, который не раз видел в печальных гла-

зах украинских крестьянок: «Ни шагу назад! Не пустим

врага за Днепр!»

С рассвета до позднего вечера мы барражируем над

заданным районом. Этот новый вид боевой работы

требует от каждого из нас не только мужества, но и ма-

стерства, изобретательности.

Одной из тактических новинок, родившихся в полку,

были так называемые «ножницы». Я не склонен при-

писывать себе авторство в изобретении этого приема,

но смело утверждаю: он мог возникнуть только в по-

летах строем пары, за который я ратовал и боролся.

Если изобразить «ножницы» графически, то такой по-

лет будет напоминать цепочку восьмерок. Два само-

лета, следуя по одному маршруту, периодически рас-

ходятся и снова сходятся. Они имеют возможность не

только прикрывать друг друга, но и обозревать боль-

шое пространство. Со временем «ножницы» стали на-

шим веским тактическим «козырем».

В те дни, когда мы, истребители, охраняли перепра-

вы через Днепр, сражаясь с «мессерами», наши ИЛы

под прикрытием МИГов ходили штурмовать вражеские

войска на дорогах Заднепровья.

Возвратившись однажды с боевого задания, я зашел

на КП и увидел телефонистку Валю с заплаканными

глазами, Меня удивили и обеспокоили ее слезы. Мы

привыкли видеть девушку всегда веселой и жизнера-

достной.

– Фигичев что-то не возвращается, – сказал Никан-