Пивоев В.М. Миф в системе культуры

Подождите немного. Документ загружается.

мыслителей. Так Дж. Локк утверждал, что "вера стоит сама по

себе и на своих собственных основаниях. Она не может быть

снята с этих оснований и помещена на основания

познания. ...Когда вера доведена до достоверности, она

разрушается. Тогда это уже более не вера, а знание" (127, 2,

354). В ХVШ веке эта проблема приобрела характер проблемы

соотношения "веры гносеологической" и "веры

фидеистической" (см.: 213, 276-281). Из этой абсолютизации

прямо вытекает представление о верующем, как о невежде,

малограмотном и туповатом человеке, не понимающем

элементарной истины о том, что бога нет и не может быть

никогда, поскольку этот факт научно не подтверждается

(правда, невозможно и доказать, что Бога нет; тем самым

позиция агностицизма относительно существования Бога не так

уж бессмысленна). Но вера не абсолютно, а лишь относительно

противостоит знанию.

Однако с настойчивостью, заслуживающей лучшего

применения, сторонники противопоставления веры и знания

определяют веру как "специфическое отношение к

действительности или воображаемым объектам, когда их

достоверность принимается без теоретических и практических

доказательств. Вера противоположна знанию. Психологически в

ее основе лежит ч у в с т в о, создающее иллюзию познания

того, что создано воображением. Вера - обязательный

компонент религии. Исторически входит в грамматический

корень слов

уверенность и доверие, но не связана с ними по содержанию"

(171, 17). Соглашаясь в целом с данной трактовкой "веры",

должен возразить по двум моментам: I) вера противоположна

знанию лишь в рационально-гносеологическом смысле, но

гносеологический аспект для веры не является сущностным; 2)

нельзя соглашаться с противопоставлением содержательных

смыслов "веры", с одной стороны, и "уверенности" и "доверия" -

с другой. Это противопоставление базируется на одностороннем

понимании "веры" как только "религиозной веры", в, то время,

как существует и вера нерелигиозная. Противопоставление

веры, уверенности и доверия базируется на стереотипах

рационализма и атеизма, когда знание осмысливается лишь в

форме понятий. Но знание включает в себя и не вполне

вербализованный опыт, так мастер наощупь "ловит" микроны

при обработке детали, при этом знает, где нужно убрать лишние

шероховатости и заусенцы, не прибегая к измерительным

инструментам и не вербализуя свое знание.

Противопоставление веры и знания корректно только в

одном отношении: знание предполагает возможность

рациональной проверки и опытного подтверждения, вера

обычно базируется на принципиально непроверяемых

рациональными способами иррациональных посылках. Но в

других отношениях вера и знание отнюдь не противоречат друг

другу. Так вера может опираться на проверенные наукой факты,

так и ученый может доверять, верить авторитетному мнению

коллеги, получившего экспериментальным путем какие-то

результаты, не проверять в каждом случае его выводы.

Мировоззрение строится как на знании, так и на вере.

Как мы убедились в соответствующем параграфе первой

лекции, в мировоззрении гораздо большее значение имеют

факты "пережитого опыта" (ср.: 274, 80), нежели факты,

проверенные и доказанные научно. Но мы привыкли

переоценивать "сознательное" в мировоззрении,

абсолютизировать его, тогда как сознательное опирается часто

на бессознательный, неосознанный опыт, пережитый нами, и

имеющий поэтому и количественно, и качественно большее

значение, чем осознанная часть мировоззрения. О роли веры в

мировоззрении ученого можно привести

свидетельство самих ученых. И. В. Гете: "Теория сама по себе

ни к чему. Она полезна лишь поскольку дает нам веру в связь

явлений" (58, 336). И. И. Мечников: "И если справедливо, как

это часто утверждают, что нельзя жить без веры, то последняя

не может быть иной, как верой во всемогущество знания" (149,

20). Я. Э. Голосовкер: "Вера в истину - необходимое условие

подлинной науки, научной свободы" (59, 144). Но можно ли

считать эту веру религиозной?

А. Эйнштейн утверждал, что в основе его мировоззрения

лежит вера в Бога Спинозы. Он называл религией веру в

"рациональную природу реальности". Но Н. А. Бердяев

предостерегал против попыток рационалистической

интерпретации веры: "Скептики требуют от веры гарантий, т. е.

упраздняют сущность веры, хотят знания... Скептики прежде

всего должны отречься от своих требований к вере, тогда лишь

можно с ними говорить о вере. Многие говорят, что хотели бы

верить, но не могут. Это не значит, что вина не в них, это лишь

значит, что недостаточно сильно хотят, или хотят, но без риска

и отречения, с сохранением всех гарантий и предубеждений"

(29, 67).

Можно согласиться с американским философом У.

Джемсом, когда он утверждает: "...Вера в то, что существует

истина и что наш ум может обрести ее, бывает двоякая: можно

различать эмпиристический и абсолютический способ веры в

истину. Абсолютисты говорят, что мы не только можем

достигнуть познания истины, но что когда мы достигнем его,

мы будем знать это; тогда как эмпиристы думают, что хотя мы и

можем достигнуть познания истины; но не можем безошибочно

знать, что она действительно достигнута нами. Знать и знать

достоверно, что мы знаем - две вещи разные" (74, 13). Эту

абсолютизацию мы обычно не замечаем, не осознаем ее

опасностей. По отношению к вере существует, две крайности:

абсолютная доверчивость (слепая вера) и абсолютное недоверие

(тотальное сомнение, скепсис и нигилизм). О том, что слепая

вера вредна и опасна, написано немало. Превращенная в фетиш,

такая вера способна стать разрушительной и догматически-

реакционной силой. Философии ближе вторая крайность, не

случайно Р. Декарт утверждал "Я сомневаюсь, следовательно -

существую". Подвергать

все сомнению призывал также К.Маркс, можно вспомнить и

Диогена с его знаменитой бочкой, скептицизм Секста

Эмпирика. Между этими двумя крайностями, полюсами слепой

веры и нигилизма располагается реальный процесс отношения к

миру.

Как первобытный, так и современный человек приращение

знания, усвоенный опыт соотносит с прежним, усвоенным с

детства. В детстве, как мы отмечали, практически весь опыт

взрослых ребенком усваивается без проверки, но по мере

участия в практической деятельности и появления

непосредственно личного практического опыта, который может

не совпадать с присвоенным опытом, возникает проблема -

каким опытом руководствоваться, проблема достоверности,

истинности имеющихся в памяти знаний, убеждений и

ценностей. Достоверность - это, как писал Флоренский,

"узнание собственной приметы истины, усмотрение в истине

некоторого признака, который отличает ее от неистины" (272, 1

(1), 23). Необходимо обнаружить критерии достоверности. Для

традиционных обществ проблема решалась довольно просто -

личный опыт, противоречащий общественным догмам и

установкам, отбрасывался. В процессе верификации

традиционный опыт использовался как критерий истины в

последней инстанции. Если новый опыт вписывается в старую

картину мира, то он принимается, в противном случае на него

просто закрывают глаза (см.: 37, 113-114). В современном

обществе традиции не играют столь самодовлеющей роли, но

верификация проходит по аналогичной схеме. Если же новый

опыт противоречит старой картине мира, то имеет значение

источник нового опыта - необходимо установить, насколько он

авторитетен. Если источник информации имеет достаточный

авторитет, то он может перевесить авторитет традиций и произ-

вести переоценку ценностей (примеры мы рассмотрим в

последней лекции), тогда оформится новая картина мира.

Б. Рассел различает достоверность "логическую",

"эпистемологическую" и "психологическую" (188, 431). Во всех

случаях достоверность опирается на опыт освоения мира,

соотнося с которым новые факты, субъект оценивает их

достоверность.

Гносеологический анализ соотношения "веры" и "знания"

Достаточно обстоятельно и точно провел И.Кант, который под-

черкивал субъективный характер веры в противоположность

объективному характеру знания (см.: 97, 3, 672-673; см. об этом

же: 210, 16). Но сегодня таким узким подходом уже нельзя

удовлетвориться. Д.MМ.MУгринович исследовал веру более

широко, вычленяя» кроме гносеологического, социологический

и психологический аспекты, сосредотачивая внимание на

последнем (см.: 246,93). Но этого мало, при исследовании

феномена веры наибольшее значение имеет аксиологический

подход (см.:78, 75-76; см. также: 246, 115). Специалистов по

научному атеизму (за исключением Д.MМ.MУгриновича) обычно

мало интересует вопрос: какую значимость для духовного мира

человека имеет его вера? какие потребности она удовлетворяет?

Эти вопросы интересуют главным образом теоретиков религии,

теологов. Между тем духовность несводима к религиозной

духовности, поскольку религиозные идеалы только для

верующего человека (верующего в Бога) совпадают с идеалами

вообще. Они являются для тех, кто в Бога не верит, частным

случаем социальных идеалов. Под духовностью, как сказано

выше, мы понимаем устремленность к высшим человеческим

ценностям истины, добра и красоты.

Как хорошо сказал Л.Фейербах в "Лекциях о сущности

религии", Бог - это идеал человека, превращенный

воображением людей в самостоятельное всемогущее и

совершенное существо. Стало быть, вера в Бога есть

разновидность веры в идеал. Людям нужна вера в идеалы, в

высшие духовные ценности. Всем памятен заключительный

эпизод из фильма Т. Абуладзе "Покаяние", где именно храм

является в глазах людей таким символом, воплощением высших

духовных ценностей, в которые они верили. И вот храм

разрушен, во что же людям верить?

Находясь на позициях тотального отрицания, сомнения,

субъект обречен на бездеятельность. Чтобы предпринять какие-

то деяния, надо, как минимум, верить в их успешность,

результативность. Иначе не стоит их начинать. Поэтому

оптимальная позиция заключается во взаимодополнительности

веры и сомнения.

Уверенность в победе, вера в свои силы нередко являются

залогом успеха деятельности. Можно вспомнить известную

сказку-притчу о двух лягушках, упавших в горшок со сметаной.

«Вера» - писал У. Джемс, - это уверенность в том, что с

теоретической точки зрения еще может возбуждать сомнения, а

так как мерилом веры служит готовность к действию, то можно

сказать, что вера - это готовность действовать ради цены,

удачное достижение которой не гарантировано нам вперед" (74,

103). Верой можно назвать вид осознанного ценностного

отношения к фактам или явлениям, принимаемым за

действительные, правдивые, истинные. Вера может опираться

на знания, на систему доказательств и аргументов, но чаще она

некритически опирается на какой-то авторитет. Эта последняя

есть необходимое условие религии, хотя рационалистически

настроенные верующие мыслители и пытаются искать

различные философские основания бытия Бога. Но религиозная

вера часто лишь разновидность слепой веры (имеется в виду

обыденное сознание, хотя возможны и относительно

рациональные виды религиозной веры, например, в томизме,

хотя здесь еще нужно уточнять, что погашается при этом под

рациональностью), потому что порождает религиозную веру

сверхъестественный авторитет Бога. В основании же слепой

веры могут быть и вполне реальные авторитеты, например,

выдающихся ученых, художников, писателей. Ф.Энгельс писал,

что можно пользоваться дифференцированием не потому, что

вполне понимаешь механизм и все тонкости математического

аппарата, а просто в силу веры в успешность результата (см.:

144, 20, 89).

Иногда можно услышать возражения с указанием на то, что

вера не обязательно должна быть осознанной, может быть и

безотчетной. Вероятно, это так, но, тем не менее, на вопрос:

является ли он верующим, человек отвечает утвердительно или

отрицательно, поскольку отдает себе отчет о характере своего

отношения к вере в Бога, это обязательный компонент

религиозного опыта, хотя бы эта рефлексия и не носила

дискурсивного характера и не была оформлена вербально до

вопроса об отношении к религии. Поэтому можно сказать, что

вера - это способ притягивания к мифу тех, кто из него "выпал",

способ снятия отчуждения объекта веры от "выпавшего"

субъекта. Особенность веры (как переживания верующего) - это

память о выпадении или о его возможности. Вера -

рефлексивно-сознатель-

на, верующий отдает себе отчет в том, что он верит, знает об

этом, помнит о возможности неверия. "Если я религиозен и

верю в другие миры, - писал А. Ф. Лосев, - она для меня - живая,

мифологическая действительность" (133, 194).

Таким образом, вера - это отношение к факту,

достоверность которого не очевидна, наглядно не удостоверена,

информация о котором получена опосредовано, или отношение

к предполагаемому, ожидаемому событию, вероятность

которого соотносится или соответствует желательности,

необходимости для удовлетворения важных человеческих

потребностей. Вера - это психологический механизм

самовнушения, обеспечивающий принятие в качестве опорных

для деятельности, достоверных фактов, такие факты, чья

достоверность еще не установлена. Этот механизм необходим

для того, чтобы нейтрализовать сомнение.

Устремленность к идеалам, как отмечено выше,

характеризует духовность человека. Чем прочнее вера в идеалы,

тем решительнее и целеустремленнее деятельность по их

достижению (см. об этом: 108, 253; а также: 294, 155). Но

отношение к этим идеалам-ценностям может быть или

пассивным, или активным. Причем вера не гарантирует

активности, хотя и является одним из ее условий.

Целеустремленная активность в достижении идеалов

обуславливается, как справедливо замечал У.Джемс, волей.

Итак, деятельность по достижению идеалов обуславливается,

во-первых, потребностью, которая воплощается в мотивы и

интересы, во-вторых, верой, которая оценивает перспектив-

ность движения к достижению цели, и, в-третьих, волей,

мобилизующей все силы для реализации поставленной цели

(см.:45, 140-147).

На вопрос - "нужна ли нам вера?" - можно ответить так:

Нужна, но не как нечто абсолютное, а как одна из сторон

отношения к миру, которая дополняется другой стороной -

сомнением. В диалектическом единстве и противоречии веры-

сомнения ключ к пониманию процесса развертывания

мировоззрения. Вера и сомнение - две взаимодополнительные

стороны духовного Развития человечества в его устремленности

к идеалам. При этом нельзя допустить реализации имманентной

тенденции к абсолютизации одной из двух этих сторон, обе

должны рассмат-

риваться как относительно самостоятельные моменты развития,

необходимые, но не самодостаточные без взаимодействия со

своим инобытием.

Вера и надежда

Словари определяют слово "надежда" как "упование",

"верящее выжидание и призывание желаемого, лучшего" (70, 2,

412). Семантика корневой основы связана с "деянием",

совершением какого-то события, которое реализует некий

созревший потенциал, удовлетворяет долгожданную

потребность. Приставка "на-" обозначает направленность "на"-

деяние, Надежда - это эмоционально-ценностная настроенность,

радостное предощущение, опережающее отражение

осуществления мечты.

Надежда определяется в словаре психологии как

"эмоциональное переживание, возникающее при ожидании

субъектом некоторого желаемого события и отражающего

предвосхищаемую вероятность его реального осуществления"

(183, 229). Она может возникать как на основе объективных

фактов, обуславливающих наступление желаемых событий, так

и в связи с опытом аналогичных ситуаций, позволяющим

оценивать вероятность благоприятной перспективы. Надежда и

вера тесно связаны и взаимодействуют между собой. Надежда

подогревает, стимулирует веру, и если желание добиться

какого-то результата очень, велико, то надежда может

существовать даже при отсутствии для нее необходимых

оснований (см.: 183, 229). Можно привести также определение

У. Макдауголла; "Надеждой мы называем сложное чувство,

возникающее у нас при действии любого сильного желания и

при предвосхищении успеха; в случае появления новых

затруднений надежда уступает место тревоге или отчаянию, но

ни в коем случае нельзя сказать, что она смешивается с

отчаянием, порождая тревогу; скорее всего, по мере

уменьшения благоприятности обстоятельств, чувство,

коренящееся в нашем желании, изменяется незаметными

градациями от надежды к тревоге и далее - к отчаянию" (У.

Макдауголл).

Надежда - последнее из наполнявших сосуд Пандоры "бед-

ствий", которые послал в "подарок" людям Зевс в порядке

"компенсации" за принесенный Прометеем людям огонь. Так

трактует появление надежды греческая мифология. Как ото

пошагать? То ли это один из спасительных даров, то ли

иронически-издевательский "подарок"? Думается, что

нахождение надежды в сосуде Пандоры связано с тем, что с

точки зрения богов надежда иллюзорна, что в связи со

смертностью людей надежда - мнимое утешение. Но оно, это

утешение, человеку необходимо. Так или иначе, надежда -

двойственный феномен - она иллюзорна, но она и реально

утешает человека.

Отношение к перспективам реализации потребности

посредством идеального объекта при минимуме информации о

нем и о сроках его появления формирует надежду; в отличие от

этого, вера, уверенность - характеризуют состояние, когда эта

информация налицо, и сомнения в возможности реализации

потребности сведены к минимуму. "Всякая вера, - писал

С.Л.Франк, - каково бы ни было ее содержание, создает

соответствующую себе мораль, т. е. возлагает на верующего

известные обязанности и определяет, что в его жизни,

деятельности, интересах и побуждениях должно почитаться

добром и что - злом" (276, 85).

Вера с помощью самовнушения может оптимизировать

жизнедеятельность индивида и группы и даже больше -

мобилизовать внутренние резервы организма на преодоление

трудностей,

П. В. Копнин справедливо полагал, что вера - это знание,

оплодотворенное чувствами и переживаниями и перешедшее в

убеждение. Вера - это ценностное отношение к будущему,

вероятность которого, по оценке субъекта, несомненна.

Опережающее отражение (К. Анохин) возникает на основе

осознания и осмысления ритмов функционирования

потребностей. Наличный опыт потребления рисует в

воображении идеальный объект (предмет), способный

максимально полно удовлетворить назревшую потребность. Чем

сильнее воображение, тем ярче краски тех волшебных картин,

которые оно рисует во время ожидания. В иллюзорном

переживании всего богатства этих возможностей надежда

играет ведущую роль. Но стоит выбрать один из способов

реализации потребностей и овладеть ее предметом, как

гаснет этот волшебный мир. Одним из стимулов

художественного творчество являлось желание осуществить в

воображаемом мире и другие возможности, не погасив их в

реальном потреблении.

Разочарование и отчаяние - противоположность надежды,

но в действительных человеческих переживаниях они

переплетаются, и тогда их взаимодействие порождает

активность.

Типология надежд может строиться с учетом возрастных

периодов жизни человека (юношеские мечты и надежды,

надежды зрелого человека, последние надежды старости),

эмоционально-ценностного опыта ("розовые" надежды,

надежды "умудренного" жизнью человека), культуры чувств

(страстные, чувственные надежды и робкие, платонические),

психологических особенностей человека (рациональность и

эмоциональность, экстравертность и интровертность),

социальных перспектив общественного развития, а также с

учетом исторических типов социальных идеалов.

Надежда является ценностью, поскольку она способна

удовлетворять аксиологическую потребность. Но она имеет и

оценочный смысл, может выражать оценочное отношение, а

также служить одним из основных компонентов

оптимистического мироощущения.

Надежда - обычно пассивное отношение к возможности

удовлетворения потребностей, она соотносима с детским

ожиданием чуда, прихода доброй феи, которая рано или поздно

придет со своей волшебной палочкой и принесет в подарок

счастье.

Современный немецкий философ Э. Блох, опираясь на

антропологическое истолкование понятия "надежда", построил

свое-образную "философию надежды", социальным