Пивоев В.М. Миф в системе культуры

Подождите немного. Документ загружается.

фальсификации. Профессор Лондонского университета Г. Бонди

писал, что "при развитии физики все крупные достижения

приносили о собой предрассудки и мифы, которые оказывались

иногда весьма полезными, а иногда были чрезвычайно

вредными для дальнейшего прогресса физики" (39,20).

Анализируя такого рода подходы к мифу, А. Н. Елсуков

выявляет следующие варианты: 1) преднамеренный обман; 2)

ложное, фантастически искаженное представление о

действительности; 3) ложное знание, которое тем не менее

воспринимается как истинное; 4) заблуждение» в котором тесно

переплетаются истинное и ложное, реальное и воображаемое

(78, 11). А вот профессор Гарвардского медицинского института

Г. Ролингс считает: "Я в принципе согласна, что наука должна

избегать мышления по аналогии мифологических конструкций.

Но любая новая научная конструкция, сметая старую, делает ее

«мифом». В этом смысле миф не ложь: он только временная

рабочая модель реальности. Кибернетические представ-

ления о мозге как компьютере - один из современных мифов.

Почему же не признать нашу потребность в мифах как форму

научных моделей" (197). Такая точка зрения хотя и является

отчасти верной, равно как и позиция А. Н. Елсукова (миф как

вера в истинность "объективно ложных представлений"), тем не

менее они является выражением рационально-

гносеологического подхода к мифу и обнаруживают только

одну из его сторон.

Рационально-гносеологический подход малоплодотворен

при изучении мифологического сознания, поскольку анализ его

эволюции позволяет обнаружить собственно гносеологические

функции только на поздних этапах существования мифа в его

зрелых и перезрелых формах в процессе его разложения.

Философия должна преодолеть односторонность

рационально-гносеологического угла зрения на мифологию,

дополнить его иррациональной методологической программой.

Как справедливо пишет В. В. Налимов, благодаря союзу

рационального и иррационального откроются новые

перспективы философского освоения мира. Подход самого

Налимова заключается в том, чтобы "сделать рационализм

более изощренным к гибким - совместить его с личностным

началом, находящим свое проявление в окислах, не

охватываемых традиционными рационалистическими

построениями" (155, 18). Мы вполне разделяем пафос данного

предложения, хотя нельзя сказать, что это абсолютно новый

подход. Например, метафоры в науке используются достаточно

давно и плодотворно (см.: 11З). По словам Б. Т. Григоряна,

философия "осваивает действительность в ходе сознательной

целенаправленной деятельности человека через эмоционально-

психологическую и ценностно-нравственную ориентацию в

мире, определяемую конкретными формами морального и

эстетического воззрения, различными типами идейной

убежденности, религиозного верования и, наконец, факторами

обыденного сознания" (60, 14).

Абсолютизация рациональной методологической

программы не позволяла и не позволяет понять в мифологии

очень многого. В то же время в нашей науке практически

отсутствует другой инструментарий, кроме вербально-

понятийного. Разумеется, автор в своих исследованиях также

опирается на рациональные

методологические основания, но, в отличие от

предшественников, которые в сяду исторических причин

отвергали иррациональные подхода и абсолютизировали

рациональные,- автор считает необходимым в некоторых

пределах доверять иррациональному, в той мере, в какой эта

иррациональность может быть освоена и осмыслена. Есть,

правда, способ вербального выражения мифологического

сознания, в гораздо большей степени адекватный предмету - это

язык философской притчи, язык символических иносказаний.

Но он, к сожалению, пока не вполне соответствует задачам

научного исследования. Вербально-понятийннй язык

обеспечивает относительную точность, основывающуюся на

однозначно интерпретируемых значениях научных терминов.

Вербально-символический язык притч обеспечивает большую

адекватность выражения многосмысленных иррациональных

значений мифа. Предлагая активнее использовать второй

способ, как более перспективный, автор, однако полагает, что

для использования его в качестве формы изложения научной

информации необходимо накопление большого массива опыта,

необходимо более глубокое погружение в иррациональный мир

мифологического сознания. Это дело будущего. Сегодня пока

возможно лишь пытаться зондировать поверхностные формы

выражения мифологического сознания с помощью вербально-

понятийного осмысления, отдавая себе отчет в несовершенстве

этого инструмента, пытаться реконструировать в воображении

глубинные слои смыслов мифологического сознания и

осваивать их. Результаты скромных попыток автора исследовать

в этом направлении мифологическое сознание предлагаются в

небольшом спецкурсе.

Автор видит перед собой задачу - помочь освоению

иррационального, осмыслению и включении иррациональных

аспектов в свой мир. Марксистская философия очуждала

иррациональное, выводила его за пределы своего. Сегодня стоит

задача отрицания этого очуждения и освоения иррациональных

сторон мира. Решение этих задач в значительной степени

облегчается благодаря применению аксиологического подхода,

разработанного в конце XIX - начале XX века и возвращенного

в отечественную философию В. П. Тугариновнм. Особенно

успешно методология ак-

сиологического подхода разрабатывалась в последние два

десятилетия эстетиками М. С. Каганом, Л. Ф. Еремеевым, Л. Н.

Столовичем, Н. З. Чавчавадзе, В. Н. Ивановым, Л. А. Зеленовым

и другими. Аксиологический подход заключается в оценке

значимости (способности, возможности) предмета или явления

для удовлетворения потребностей человека и в учете этой

значимости, называемой ценностью, в интерпретации смысла

предмета (явления).

Сосредотачивая внимание на аксиологическом подходе, мы

оставляем вне сферы рассмотрения праксиологический в

онтологический подходы не потому, что недооцениваем их

важность к необходимость, но только потому, что

аксиологический полагаем важнейшим. Онтология и

праксеология мифа могут, на наш взгляд, стать предметом

специальных исследований.

Цель научного исследования - освоение некоего объекта в

обусловленных исследовательской задачей пределах, уяснение

некоторой сущности предмета изучения. К критериям

научности исследования обычно относят: новизну вопросе,

новизну выводов и их доказательность. Одна из важнейших

установок науки -объективность; не рекомендуется выражать

свое отношение, симпатию или антипатию и объекту

исследования, поскольку, как об этом пойдет речь ниже,

пристрастное отношение к предмету может внести

существенные искажения в результаты этого исследования. Тем

не менее в исследованиях многих советских мифологов можно

легко обнаружить негативную установку неприятия, критики

религиозного культа, которая формировала отчуждение, мешала

понять мифологи» изнутри.

Специфика философского исследования мифологии

заключается в отвлечении от частных особенностей мифологии

разных народов, от этнографических деталей, и в выявлении

общих законов формирования и развития мифологического

сознания. При этом велика опасность умозрительности,

надуманности возможных построений. Осознавая эту опасность,

автор призывает на себя огонь критики, чтобы выявить слабые,

уязвимые места предлагаемой концепции, и сделать ее более

прочной.

Как отмечалось выше, системность культуры понимается

как взаимообусловленность, взаимозависимость всех ее эле-

ментов, частей культуры, участвующих в удовлетворении

потребностей человека. Изменение одной из частей с

необходимостью влечет изменения в других. Эта системность

имеет синхроническое и диахроническое измерение. Спецкурс

построен, исходя из необходимости учесть оба этих угла зрения,

но без претензий на исчерпывающее освещение проблем.

Первая тема посвящена проблеме возникновения древнего

мифологического сознания и анализу его сущности,

последующие три левада показывает проявление

мифологического сознания в трех важнейших сферах культуры

и общественного сознания в историческом развитии

человечества. Последняя лекция имеет обобщающее значение,

показывает роль мифа в истории культуры. Чтобы предупредить

возможные недоумения и вопросы относительно логики

изложения материала внутри каждой лекции, приведем

высказывание П. А. Флоренского, которое автор разделяет.

Лекцию Флоренский характеризовал как "посвящение

слушателей в процесс научной работы, приобщение к научному

творчеству, род наглядного и даже экспериментального

научения методам работы, а не одна только передача "истин"

науки в ее "настоящем", в ее "современней!" положении".

Лекция должна быть непринужденной и свободной, продолжает

Флоренский, "...при строгой выдержанности общего плана

мысли, в курсе лекции, она, однако не идет прямолинейно» вся

целиком укладываясь в ту или вдую рациональную форму, но,

подобно живому существу, выращивает свои органы,

руководствуясь каждый раз выясняющимися в самом ходе

работы требованиями. В этом смысле не неуместно было бы

назвать идеальную лекцию родом собеседования, родом беседа

в среде духовно-близких друг к другу лиц" (262, 615-616).

Второе замечание относительно стиля изложения

материала. В ряде случаев он подается тезисно и фрагментарно,

могут отсутствовать связки между абзацами. Автор

руководствовался при изложении стилистическими принципами

импрессионизма и недоговоренности, чтобы избегать

банальности и оставить читателю некоторый простор для

размышлений.

И еще одна необходимая методическая позиция. А. Ф.

Лосев рекомендовал при изучении философии следующее

методическое

правило: "Пока я не сумел выразить сложнейшую философскую

систему в одной фразе, до тех пор я считаю свое изучение

данной системы недостаточным. Приведу два-три примера. Всю

досократовскую философию я понимаю так: нет ничего, кроме

материальных стихий, и» следовательно, нет ничего такого, что

могло бы ими двигать; следовательно, они движутся сами

собой, то есть являются живыми. Всего многотрудного и

бесконечна разнообразного Платона я выражаю в одной фразе:

вода замерзает и кипит, а идея воды не замерзает и не кипит, то

есть вообще не является вещественной. Всего Аристотеля я о

возку к следующему принципу: идея вещи отлична от самой

вещи, но она есть динамически-энергийная и притом ставшая в

результате ее определенного творческого становления

чтойность" (132, 34-35). Более того, некоторые философские

концепции можно выразить, одним словом. Так, по Ламетри,

общество - это «машина», по Марксу, - «производство».

Конечно, в таком определении точность приносятся в жертву

кратности, и многим такая жертва кажется чрезмерной. Тем не

менее, подобная сжатая дефиниция имеет полезный

методический смысл, облегчает усвоение учебного материала.

Если в этом плане попытаться определить существо нашего

понимания мифа, то можно подобрать такое слово: миф - это

надежда; если немного подробнее - это интуитивная

ценностная рефлексия, в результате которой появляется

обнадеживающая картина мира. Конечно, эти краткие

определения потребуют разъяснения, их читатель найдет в

соответствующих разделах данного учебного пособия, а также в

других работах автора ("Мифологическое сознание как способ

освоения мира", "Философия и психология политики").

Автор считает своим долгом выразить глубокую

благодарность А. Ф. Еремееву, М. С. Кагану, Л. Н. Столовнчу,

М. А. Кисселю и Е. М. Неёлову, чьи советы и замечания,

дружеское содействие существенно помогли автору в его работе

над проблемами мифологии и культуры.

*Данные дефиниции стали известны автору из лекций. А. Н.

Кочергина, которому он и приносит глубокую благодарность.

МИФ КАК ФОРМА СОЗНАНИЯ

"Узнать можно только те вещи,

которые приручишь"

(А. де Сент-

Экзюпери).

В обеденном понимании, миф - это сказка, лживая выдумка,

которой все поверили. Но почему же этой "лжи" верят? Потому

что у человека есть потребность в иллюзиях. Вы спросите: как

так? Наоборот, нам иллюзии не нужны? Нам нужна правда и

ничего, кроме правды! Но нужно разобраться, что понимать под

иллюзиями?! Иллюзия - это не обычный обман или ложное

представление, это такое представление, которое внушает нам

надежду на удовлетворение наших потребностей. Надежда -

одна из фундаментальных, сущностных потребностей человека.

Мы легко верим не очень проверенным данным, если они

внушают, обещают нам надежду. Мифология - в чем и состоит

секрет ее привлекательности - создает о б н а д е -ж и в а ю щ у

ю картину мира и его перспектив. Как писал известный

французский мифолог Л. Леви-Брюль, "мифы составляют,

говоря буквально, наиболее драгоценное сокровище племени.

Они относятся к самой сердцевине того, что племя почитает как

святыню. Наиболее важные мифы известны лишь старикам,

которые ревниво оберегают их тайну... Старые хранители этих

тайных знании сидят в селении, немы, как сфинксы, и решают, в

какой мере они могут... доверить знания предков молодому

поколению" (117, 262).

Слово "миф" древнегреческого происхождения. Оно

возникло на этапе разложения древнего мифологического

сознания и имело в древнегреческом языке несколько значений:

слово, беседа, слухи, рассказ, повествование, сказание,

предание, сказка, басня. Близким по значению было слово

"логос", которое постепенно приобрело значение

рационального, осознанного способа понимания, анализе

явлений, в то время как

слово "миф" отсылало к целостному явлении, насыщенному

интуитивным, иррациональным и даже мистическим

содержанием.

Олимпиодор Младший так писал о причинах появления

мифов: "Следует знать, что они пользовались мифами, взирая на

двоякий образец - природу и нашу душу. Во-первых, на природу

и ее демиургию. Следует знать, что неявное удостоверяется из

явного и бестелесное - из тел (ведь есть бестелесные силы) и что

мы от тех приходим к сущему в уме. Ибо мы видим, что все

благоупорядочено, и постигаем, что правит некая бестелесная

сила... Так и мифы возникли для того, чтобы мы от явленного

пришли к чему-то неявному. Например, слушая о блудодеяниях

богов, мы из этого берем не само явленное, но приходим к

неявному и отыскиваем истинное. Вот почему они прибегли к

мифотворчеству по примеру природа; а почему по примеру

души, будет сказано: Детьми мы живем по воображению, ...а

вообразительная часть души - в образах, в формах и тому

подобном. Итак, для сохранения присутствующего в нас,

воображения мы пользуемся мифами, ибо воображение

получает от мифов радость. Далее, миф есть не что иное, как

ложный рассказ, отображающий истину. Коль скоро миф есть

образ истины, а душа есть образ предшествующих ей начал,

душа естественно... радуется мифу, как образ - образу. Если уж

мы с детства и от младых ногтей росли с мифами, должно их

принять" (5, 88). Этот рассказ можно оценить по-разному,

можно улыбнуться его наивности, но можно обнаружить

глубокие догадки, интуитивное прозрение метафизических

истин, которые начинает дискурсивно осмысливать

человеческое сознание.

Слово "миф" употребляется сегодня в различных значениях.

Так Е. М. Неёлов предлагает различать: а) древний миф (миф в

собственном смысле слова); б) новый миф (бытование мифа в

новое время, как переосмысление древнего мифа, так и

возникновение аналогичного явления с более широким

спектром функций), в) переносное употребление слова "миф" в

обыденной речи как синонима слов "выдумка", "чепуха",

"ложь", "неправда", г) переносное употребление слова "миф"

для обозначения различных форм неадекватного отражения и

преображения действительности на основе различного рода

иллюзий" (158, 13-14).

К этому следует добавить употребление мифа в различных

сферах культуры и общественного сознании, где он приобретает

как различные функции, так и специфический смысл,

существенно иное значение: I) религиозный миф; 2)

художественный миф; 3) политический миф.

Для исходного представления о мифе воспользуемся

следующими определениями: I) О. М. Фрейденберг: "Система

осмыслений действительности называется для первичных

человеческих стадий мифотворчеством. Восприятия времени в

виде вещи, причинности в форме тождества причин и следствий

- эти восприятия, облеченные в слово, создают миф, облеченные

а поступок, создают действо... Образное представление в форме

нескольких метафор, где нет нашей логической, формально-

логической каузальности и где вещь, пространство, время

поняты нерасчлененно и конкретно, где человек и мир

субъектно-объектно едины, - эту особую конструктивную

систему образных представлений, когда она выражена словами,

мы называем мифом" (283, 28); 2) С. С. Аверинцев: мифы - это

"создание коллективной общенародной фантазии, обобщенно

отражающее действительность в виде чувственно-конкретных

персонификаций и одушевленных существ, которые мыслятся

первобытным сознанием вполне реальными" (3, 876); А. Ф.

Лосев: миф - это "обобщенное отражение действительности в

виде чувственных представлений или, точнее, в фантастическом

виде тех или других одушевленных существ" (129, 458). Каждая

из этих дефиниций верно раскрывает существенные аспекты

мифа, но не исчерпывает их.

Способы освоения мира

Вслед за Л. Морганом Ф. Энгельс подразделял

первобытную историю на присваивающую и производящую.

Первые простейшие искусственные орудия труда древнейшими

гоминидами изготавливались - уже около 2 млн. лет назад (см.:

90, 189). Возникновение первобытного общества, как полагает

современная наука, проходило следующие основные этапы: I)

праобщина (первобытное прачеловеческое стадо),

существовавшая в эпоху ниж-

него - начала среднего палеолита; 2) раннепервобытная

(раннеродовая) община, существовавшая примерно в эпоху

конца среднего до верхнего палеолита, вплоть до начала

мезолита; 3) позднепервобытная (позднеродовая) община, эпоха

конца мезолита—начала неолита; первобытная соседская

(протокрестьянская) община, существовавшая в эпоху верхнего

неолита—энеолита—раннего металла (см.: 90, 25). От

архантропа до палеоантропа развитие человека имело

преимущественно биологический характер, начиная с

неоантропа акцент переносится на социальные изменения,

биологически человек изменялся уже незначительно (см.: 90,

237).

В эпоху верхнего палеолита произошло в основном

становление человека. Среда условий и факторов важнейшими

являются: разрушение привычной среды, возобновление

необходимости приспособления к новой среде, изменчивость

среды обогащала опыт освоения мира. Что такое освоение?

Освоение - это ознакомление путем проб в ошибок,

попыток использования, потребления предметов окружающей

среды (практическое освоение). Освоение мира индивидом К. Г.

Юнг описал следующим образом: "Ощущение (то есть

чувственное восприятие) говорит вам, что что-то существует;

мышление говорит, что это такое; ЧУВСТВО говорит вам,

приемлемо это или нет; интуиция говорят, откуда оно берется и

куда идет" (300, 391-392). Но такое оcвоение опирается на

многовековой и даже тысячелетний опыт. Чтобы мышлению

определить "что это такое?" - необходимо иметь в памяти

достаточный арсенал образцов для идентификации. Чтобы

интуиции ответить на вопрос о происхождении вещи и

тенденциях ее изменения, необходим опыт многих поколений.

Хорошо, когда этот опыт накоплен предшественниками,

предками и надежно зафиксирован, приспособлен для

трансляции потомкам. А как начиналось накопление этого

опыта?