Пивоев В.М. Миф в системе культуры

Подождите немного. Документ загружается.

МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИИ

ПЕТРОЗАВОДСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

КОНСЕРВАТОРИЯ

В.М.ПИВОЕВ

МИФ В СИСТЕМЕ

КУЛЬТУРЫ

(Учебное поcобие к специальному курсу)

Петрозаводск - 1991

Рекомендовано к печати Петрозаводской секцией

Проблемного cовета по эcтетике

Российского министерства науки, высшей школы

и технической политики

Рецензент:

Каган М.С., доктор философских наук,

професcор

Пивоев В.М. Миф в системе культуры: (Учебное

пособие к спецкурсу) / Петрозаводская гос.

консерватория. - Петрозаводск, 1991. - 216 c.

В пособии рассматриваются проблемы

возникновения древнего мифологического

сознания из "ночного сознания", оформления

мифа и функционирования его как "куматоида" в

различных сферах культуры (религии, искуcстве,

политике) в истории и современном обществе.

Предназначено для преподавателей и

студентов вузов, изучающих курсы философии,

эстетики, политологии и истории мировой

культуры.

©В.М.Пивоев, 1991 г.

ВВЕДЕНИЕ

"Человек становится тем,

что он есть, благодаря

делу, которое он делает

своим" (К.Ясперс).

Культуру определяют как "специфическую, генетически не

наследуемую совокупность средств, способов, форм, образцов и

ориентиров взаимодействия людей со средой существования,

которые они вырабатывают в совместной жизни для

поддержания определенных структур деятельности и общения"

(218,79)*. А если короче: культура - это совокупность способов

удовлетворения человеческих потребностей (Э. С. Маркарян),

подразумевая под "способами" также и средства, орудия и

предмет деятельности.

По системному подходу Берталанфи, система - это некая

совокупность, комплекс элементов, которые находятся во

взаимодействии (см.:34,28). Система культуры вытекает из

системной взаимосвязанности тех потребностей, которые

определяют отношения человека к миру. Именно в связи с

этими потребностями мы и будем рассматривать роль и

функции мифа и мифологического сознания.

Можно опереться на иерархическую теорию потребностей

А.Маслоу, согласно которой имеется несколько групп

мотиваций (потребностей): I) физиологические потребности

выживания (голод, жажда, сон, территория, активность, приток

стимулов); 2) потребность безопасности и сохранения от

повреждения; 3) потребность любви и принадлежности к

группе; 4)Mпотребности престижа (самооценка и

самоопределение, уважение, доминирование); 5) потребности

саморегуляции личности (ус-

Здесь и далее первая цифра в скобках обозначает номер источника в

списке литературы, вторая - номер тома в многотомных изданиях,

последняя - страницу.

пех, реализация творческих потенций); 6) познавательные; 7)

эстетические потребности (см.: 145, 370-396). Первые две

относятся к категории недостающих, остальные - к

развивающимся потребностям. Причем, по мнению Маслоу.

любая из этих потребностей может быть реализована лишь при

условии реализации предыдущей, в этом и заключается их

иерархизованность. У некоторых авторов добавляется еще

потребность информационного обмена (коммуникации или

общения).

Э. С. Маркарян возражает против системы культуры,

опирающейся на потребности индивидов, поскольку общество

генерирует потребности качественно иного порядка. Этот

недостаток учитывает психологическая классификация

потребностей, предложенная психологом С.MБ.MКавериным (см.:

91). Он различает четыре группы потребностей: а) биогенные

(потребность в безопасности и самосохранении, потребность

эмоционального контакта, ориентировочная потребность,

потребность в двигательной активности, в игре); б)

психофизиологические (гедонистические потребности,

потребности в эмоциональном насыщении, потребность в

свободе, потребность в восстановлении энергии); социогенные

(потребность в самоутверждении, потребность в общении,

потребность в познании, потребность в самовыражении); г)

высшие (потребность быть личностью, нравственная и

эстетическая потребности, потребность смысла жизни,

потребность в подготовленности и потребность преодоления, из

них вытекает потребность в творчестве, в творческом труде).

Предлагаемая классификация имеет ряд достоинств, она

выстроена в виде матрицы, в которой по вертикали потребности

объединены в группы "труд", "общение", "познание",

"рекреация", что позволяет проследить закономерности

развития, перехода в более высокую и сложную форму. В то же

время классификация уязвима в некоторых отношениях,

например, в том плане, что в ней отразилось распространенное

преувеличение значимости гносеологической сферы интересов

человека в ущерб аксиологической. На наш взгляд, вся

классификация нуждается в переосмыслении и перестройке с

учетом аксиологического подхода, но это тема отдельного

разговора.

Возникновение мифологии связано с накоплением опыта

удовлетворения первых двух групп потребностей и

непосредственно отвечает на потребность самоопределения

(престижа). У Каверина эта потребность упущена.

Э. В. Соколов пытался представить систему культуры

обнаруживая семь функций культуры: освоение и

преобразование мира; коммуникативная; сигнификативная;

накопление и хранение информации; нормативная; проективная

разрядка; защита (см.: 214, 99-153). Однако в этой

функциональной структуре не виден единый принцип

построения и взаимосвязи функций. Более фундаментальную

концепцию системного подхода к культуре предложил М. С.

Каган, взяв за основу способы человеческой деятельности:

ценностно-ориентационный, познавательный,

преобразовательный, коммуникативный и художественный (92).

При таком подходе культура расчленяется на три слоя -

материальная, духовная и художественная культура. Это

разделение восходит к Марксовой идее о практической,

практически-духовной и духовной формах деятельности

(см.:144, 12, 727-728). В этой системе способов деятельности

мифологический способ относится, вероятно, к практически-

духовной форме.

В целом, по концепции М. С. Кагана, культура призвана

осуществлять две важнейшие задачи: антиэнтропийную и

саморазвитие (92, 233-235). Это соотносится с высказанными

ранее мыслями П. А. Флоренского.

Э.С.Маркарян полагает, что наиболее фундаментальной

функцией культуры является адаптация как "стратегия жизни",

где проявляются и антиэнтропийность и

самосовершенствование (142, 63). Он выделяет три подсистемы

культуры: природно-экологическую, общественно-

экологическую и социорегулятивную (142, 64-65). С этой точки

зрения мифологическое сознание может рассматриваться как

один из важнейших механизмов адаптации к среде, вписывания

человеком себя в среду, хотя бы это "вписывание" имело

воображаемый характер.

Мы ограничимся этими концепциями системного подхода к

культуре, наша задача в другом - обнаружить функции

мифологического сознания в культуре, в ее различных сферах.

Для начала оговорим наши методологические установки.

Как считал Ф.Ницше, в основе науки лежит "глубокомысленная

мечта и иллюзия, которая впервые появилась на свет в лице

Сократа, - та несокрушимая вера, что мышление, руководимое

законом причинности, может проникнуть в глубочайшие бездны

бытия и что это мышление не только может познать бытие, но

даже и исправить его" (160, 1, 114). А значит задача науки -

"делать нам понятным существование и тем самым его

оправдывать" (160, 1, 114).

Большинство научных исследований мифологии возлагает

чрезмерные надежды на рациональные методы познания,

которые ограничивают исследование некоторым набором

познавательных приемов, абсолютизируют их значимость и

проявляют полное недоверие нерациональным подходам к

объекту исследования. Причины этого недоверия понятны. Они

связаны с почти трехвековой историей безраздельного

господства рационализма в европейской философии, истоки

которого восходят к Сократу (см.:7, 3-4). По словам К. А.

Свасьяна, "с Сократа начинается неслыханная тирания разума и

морали, вытеснившая жизнь в бессознательное и подменившая

ее инструкциями по эксплуатации жизни" (160, 1, 17). А. Ф.

Лосев писал: "Платон был убежден, что существует абсолютная

истина, и весь трагизм его положения заключался в том, что он

верил в немедленное и всестороннее осуществление этой

истины" (130, 37). Эту веру Платона переняли рационалисты

ХVII - XVIII веков, а вслед за Гегелем и Маркс. Этой верой

глубоко пронизан весь марксизм, и особенно та интерпретация

его, которая разрабатывалась в советской философии.

В истории философии влияние субъективного

эмоционального опыта на познавательное отношение

рассматривалось неоднократно и истолковывалось лишь как

помеха, как вредное заблуждение, от которого нужно

избавиться. Эта точка зрения жива до сих пор как пережиток

"гносеологического фетишизма".

Наука, как социальный институт, опирается на несколько

принципиальных методологических установок: объективность,

транслируемость, критическая рефлексия (проверяемость),

самотождественность. Картезианский идеал науки постулирует,

по

словам В. П. Филатова, следующие онтологические основания:

- "порядок природы стабилен и универсален, человеческий

разум проникает в него с помощью столь же устойчивых и

универсальных категорий мышления;

- материя (телесность) инертна и принципиально

отличается от сознания - активного источника или начала

рациональной, самопроизвольной деятельности;

- сознание (Я) заключено во внутреннем мире

индивидуального тела" (259, 155-156). К этому он добавляет

также четыре методологических принципа:

- "предметом науки является "общее", науки об

индивидуальном не существует - это область интересов

гуманитаристики и искусства;

- открываемые в естествознании общие положения (законы)

значимы для всех и всегда;

- в естествознании эти общие положения допускают

математическое выражение, к этому идеалу должны стремиться

и остальные науки;

- наука отдает приоритет количественным и

экспериментальным методам, научное объяснение есть прежде

всего объяснение свойств целого из свойств его частей" (259,

156). В. П. Филатов раскрывает далее некоторые

социологические характеристики картезианского научного

идеала, которые сводятся к нейтральной объективности,

рациональности, противопоставлению субъекта (человека)

природе и выделению профессионально-специализированного

положения науки в обществе (см.:259, 156).

Особенное значение, на наш взгляд, имеют объективность и

рациональность как методологические принципы классического

или картезианского идеала науки. Объективность и

субъективность имеют относительный характер, зависящий от

статуса субъекта сознания (индивидуального, группового,

общечеловеческого). Онтология - наиболее проблематичный

раздел философии, поскольку здесь проявляется противоречие

между человеческой и надчеловеческой точками зрения на мир.

Возникновение научной рациональности связывают с

появлением объяснительной (этиологической) функции

мифологии (классический пример - "Теогония" Гесиода) и

формированием

критического метода Анаксимандра (см.:175, 566-567). Можно

сослаться также на Э. Кассирера: "От научного понятия мы

прежде всего требуем и ждем, чтоб оно поставило на место

первоначальной неопределенности и многозначности

содержания представлений строго однозначное определение..."

(98, 15).

Под рациональным понимают, во-первых, однозначную

причинную обусловленность, во-вторых, осознанность,

подотчетность контролю разума, рассудка. "Рациональное, - по

словам Н. С. Мудрагей, - это прежде всего логически

обоснованное, теоретически осознанное, систематизированное

знание предмета, дискурсивные мысли о котором выражены

строго в понятиях. В этом смысле рационализированным можно

назвать любой предмет рефлексии, постольку, поскольку он

обработан логически-категориальным аппаратом, освоен

мыслительно-познавательным образом" (152, 30-31).

Соответственно, иррациональное обозначает отсутствие

однозначной причинной обусловленности или ее

невыявленность, а также принципиальную или временную

неподконтрольность сознанию, рассудку. Иногда

"рациональность" понимают как целесообразность, тогда

противоположный смысл следует обозначить словом

"нерациональность", поскольку иррациональное, как правило,

целесообразно, хотя его целесообразность не всегда очевидна.

Другая оговорка касается однозначности-многозначности.

Классическая наука считала однозначнооть своим идеалом, в

современной науке этот идеал слегка померк, многозначность и

неоднозначность нередко вполне допуcтимы логически, могут

вписываться в современную научную картину мира. Примером

могут служить диалектическое противоречие, антиномия,

принцип дополнительности и т. п. Таким феноменом

многозначности является мифологическое сознание, речь о

котором пойдет в первой лекции. По определению Ю. М.

Лотмана и Б. А. Успенского, "...мифологическое сознание

принципиально непереводимо в план иного описания, в себе

замкнуто - и, значит, постижимо только изнутри, а не извне. Это

вытекает, в частности, уже из того типа семиозиса, который

присущ мифологическому сознанию и находит

лингвистическую параллель в непереводимости собственных

имен. В свете ска-

занного самая возможность описания мифа носителем

современного сознания была бы весьма сомнительной, если бы

не гетерогенность мышления, которое сохраняет в себе

определенные пласты, изоморфные мифологическому

языку"(135, 293).

В. П. Филатов формулирует некоторые характеристики

альтернативной науки, преодолевающей картезианскую

парадигму: I) "материя не инертна - ей присущи источники

самодвижения и активности и ее нельзя отождествлять с

протяжением, как это делал Декарт"; 2) "разделение

материального и идеального (сознания) относительно"; 3)

редукционизм не универсален; 4) математизация знания также

не универсальна, не менее важны качественные, "понимающие

метода"; 5) науку нельзя лишать нравственного,

гуманистического смысла; 6) изоляционизм науке вредит (см.:

259, 157). Необходимо к этому добавить также положения:

отказаться от недоверия и подозрительности по отношению к

иррациональному. Следует также обратить внимание на

взаимосвязь гносеологического и аксиологического аспектов

идеализма: в традициях западной философии (и

дореволюционной русской) в понятии "идеализм" на первый

план выдвигался аксиологический аспект, в советской

философии делается основной упор на гносеологический

аспект,- поэтому происходит нередко взаимное непонимание

друг друга представителей той и другой школ. Идеализм в

аксиологическом смысле есть ориентированность на идеалы.

Большой интерес для нас представляет четырехтомная

монография "Бессознательное: природа, функции, методы

исследования" (35), а также ряд монографий грузинских

философов и психологов, посвященных исследованию

бессознательного (Д. Н. Узнадзе, А. С. Прангишвили, А. Е.

Шерозия). Заслуживают внимания работы В. В. Налимова, в

которых содержатся плодотворные попытки изучения

духовного континуума общественного сознания (см.: 155). В

последние годы объектом критического переосмысления стало

само понятие "рационального" (см.: 8), и в том числе в

соотношении с понятием "иррационального" (см.: 152).

Интересным событием в этом процессе стал выход книги

"Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучных форм

знания" под редакцией И.MТ.MКасавина, где предпринята попытка

пересмотра понятия "знание", ухода от абсолютизация

рационального аспекта "знания", реабилитации

иррационального "знания".

С точки зрения абсолютной истины, вера в которую, как

отмечалось выше, является одной из аксиоматических опор

сторонников "гносеологического фетишизма", миф есть всего

лишь "ложное знание", "заблуждение". Ф. Бэкон писал, что "ум

человека уподобляется неровному зеркалу, которое,

примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в

искривленном и обезображенном виде" (42, 2, 19).

Под мифом в сфере научного или философского знания

нередко понимаются "естественные заблуждения, возникающие

в процессе познавательной деятельности, ошибочность которых

не очевидна и которые до определенного времени считаются

истиной, своего рода последним словом науки. К подобного

рода научным мифам можно отнести теории теплорода или

флогистона, учение о гомункулюсе, идеи преформизма или

витализма, лапласовского детерминизма, представление об

эфире и т.д." (78, 5). Эти мифы были отвергнуты относительно

быстро, но как справедливо утверждал К. Поппер, каждая

научная теория возникает, чтобы стать объектом