Олянич А.В. Презентационная теория дискурса (монография)
Подождите немного. Документ загружается.
объекту воздействия. Это позы и положения тела, принимаемые
человеком для индикации собственного отношения к персоне или
событию (факту). Походка вразвалку есть демонстрация статуса
(«начальник») или отношения к профессии («моряк»); она также может
указывать на отношение к окружающему социуму («Я независим и
плевал на все»). Поза человека, развалившегося на стуле и прикрывшего
рукой глаза, демонстрирует глубокую задумчивость и предупреждает о
нежелательности беспокоить в данный момент. Сжимание кистей рук в
кулак - презентация агрессивного состояния или состояния отчаяния, и
т.п. Характерным примером позиционной презентемы оказалась
демонстрация президентом Ливии Муаммаром Каддафи своего
пренебрежительного отношения к британскому премьер-министру Тони
Блэру, прибывшему с официальным визитом в Ливию: он сидел,
развалившись в кресле напротив британца, и демонстрировал ему
подошвы своих ботинок, что, по законам приличия в арабском мире
считается знаком оскорбления гостя наравне с рукоприкладством.
Обувь по законам ислама - артефакт нечистый, противный Аллаху, и ее
демонстрация - абсолютно ясно читаемый денигратив (эфир НТВ 25
марта 2004г., программа «Сегодня»).
Второй тип — назовем его артефактным или вещественным —
семиотически релевантные состояния или местоположения объектов
(артефактов) действительности, созданные человеком для
опосредованного (через вещь) оказания воздействия на партнера по
коммуникации или на социум в целом. Вещи несут сообщение своим
особым расположением в пространстве, обеспеченным человеком. Так,
в теории профайлинга (profiling theory) как научного направления
криминальной психологии, воссоздающего потенциальный образ
преступника и возникшего в недрах лабораторий бихевиоризма
академии ФБР (США), весьма серьезно изучаются факты оставления
преступником определенных вещей возле трупа, поскольку эти
предметы есть послание преступника миру - «Я убил, потому что...»
(Journal of Behavioral Profiling www). Образ или профиль преступника
(profile) становится прозрачным и уточненным после анализа таких
артефактов. Игральные карты, разбросанные возле тела, дают
представление о престугшике-«рискованном игроке со смертью»,
«бесшабашном и бесстрашном»; один из самых опасных серийных
убийц клал рядом с «творениями рук своих» куклы-голыши, что
следователями было расценено как послание преступника миру о своем
разочаровании детством (родители его били и издевались над ним, как
это выяснилось впоследствии после его поимки) (Turvey, www).
Еще одним примером вещественной презентемы может
служить феномен копирования преступления (copycat homicide), когда
убийство совершается «по образцу», с копированием семиотических
обстоятельств нашумевшего в прошлом преступления и
использованием похожих артефактов. В теории профайлинга подобные
случаи расцениваются как прямое послание социуму о
самоутверждении убийцы и вызове правоохранительным органам
(Turvey www).
Социальное событие «убийство» всегда театрализовано и
напоминает спектакль, и вещественные доказательства в нем -
вещественные или артефактные презентемы - выполняют в социальном
театре функции «реквизита» по аналогии с собственно театром. Это
обстоятельство находит подтверждение в образчиках детективной
литературы. Так, героиня романов Дональда Бэйна писательница
детективов и по совместительству детектив-любитель Джессика
Флетчер вынуждена участвовать в самом настоящем театральном
преступлении, где артефакты несут зрелищно-маркированное послание
миру о причинах убийства:
«- Три убийства? - переспросила я. - Но почему его - или ее -
называют маньяком с Бродвея?
- Потому что все три преступления произошли за кулисами
бродвейских театров, - пояснил Воган. - Сперва юная актриса, потом актер
средних лет. А перед самым нашим отъездом был убит начинающий, но
подающий большие надежды режиссер. Все три убийства были обставлены с
изрядной эксцентричностью. Он всегда оставляет визитную карточку, неким
образом перекликающуюся с постановкой, в которой участвовали жертвы.
- Убитый актер играл в пьесе Шекспира, - сказала Ольга. - Если
верить тому, что я читала, его нашли зарезанным в гримерной, в одном белье.
Но. убийца не поленился надеть на него головной убор, в котором тот был на
сцене. - Она повернулась к Вогану. - Что он сделал с актрисой?
-. Вложил ей в руку бокал с мартини, а в губы - сигарету. Она играла
дорогую проститутку» (Дональд Бэт. «Убить проклятую тварь» - М.: Эксмо,
2003.-С.6-7).
Презентационная функция вещи весьма успешно освоена
театром: воздейственный потенциал артефактов проявляется в том, что
вещи одушевляются и играют в спектакле определенные человеческие
роли. Достаточно вспомнить постановки Московского художественного
театра («Синяя птица»), пьесу Самуила Маршака «Умные вещи», пьесу
220
221
Жана Жене «Служанки», в которых веши активно указывают на
определенные состояния и совершают действия.
Классический пример из театральной семиотики - «феномен
висящего на стене ружья» как артефактной презентемы грядущего
трагедийного финала спектакля (в финале оно неминуемо выстрелит, и
это понятно зрителю как объекту воздействия).
Другой пример артефактной презентемы, наоборот, есть яркая
демонстрация гармонии с окружающим миром: это искусство икебаны,
в котором различные по своему составу букеты цветов и растений в
сочетании с другими предметами представляют собой послание о
гармонизированном состоянии создавшего композицию человека. В
принципе, любое произведение изобразительного искусства
представляет собой артефактную презентему или их целый комплекс,
содержащий в себе послание о состояниях его автора и стремление
поделиться с urbi et orbi своими ощущениями. Это совершенно особый
тип невербальных презентем, визуально означивающих
действительность и относящихся к области изобразительного искусства
/ художественной коммуникации. Весьма подробно такие знаки
рассмотрены в докторской диссертации Б. А. Единой (Блина, 2003) в
связи с их вербальными интерпретациями; косвенно невербалика
графем изучалась также Б.А. Артемовой при описании семиотики
политической карикатуры (Артемова, 2002).
В бытовой коммуникации артефактные невербальные
презентемы также могут быть эмотивно маркированы: автор
вспоминает, как невымытая посуда, оставленная им в кухонной
раковине после позднего ужина, утром вся оказывалась на обеденном
столе в невымытом состоянии: так его мать выражала свой немой упрек
по поводу сыновней лени. Другой пример: декорирование жилого -
пространства весьма часто есть послание для посетителя жилища,
послание для чужих глаз,,и оно совсем не рассчитано на обеспечение
собственного комфорта. Так, в английском интерьере довольно часто
используются книги-обманки, картонные или сафьяновые переплеты-
имитации книг, которые призваны свидетельствовать об
интеллектуальных качествах хозяев, об их «принадлежности» к
интеллектуальной элите. Это очень похоже на известный период в
советской действительности, когда мода на подписные издания была
повальной в 70-80-е годы XX столетия: модно было представляться
интеллигентным, тем самым, формируя у окружающих образ себя как
интеллектуала и воздействуя на их отношение к себе; поэтому обилие
222
красивых переплетов в книжном шкафу, да к тому же расставленных в
соответствующем цветовом порядке в тон обоям на стенах, можно было
встретить во многих домах. Весьма показательным примером того же
феномена служат очки: вспомним героиню Ирины Муравьевой (фильм
«Москва слезам не верит»), которая ходила «охотиться» на женихов в
Библиотеку имени В.И. Ленина, надев очки с простыми стеклами, тем
самым, создавая себе облик интеллигентной девушки, в надежде, что ей
удастся заполучить мужа-ученого. Очки очень долго (как, это, впрочем,
имеет место и сегодня в России) представляли собой в СССР
артефактную презентему интеллекта: «очкарик» или «знайка» являл
собой образ деятеля умственного труда.
б) К дистанционным проксемическим презентемам мы относим
презентационные индикации отношения между партнерами по
коммуникации, которые связаны с их семиотически релевантным
дистанционным позиционированием в пространстве. Это
проксемическое поведение партнеров плюс определенная дистанция
между ними: оба эти параметра дистанционных презентем весьма
значимы для успешности / неуспешности коммуникации. Следует
отметить, что в научной литературе, касающейся вопроса семиотики
пространства (Hediger, 1955; Hall, 1963; Hall, 1966; Watson, 1970; Milroy,
1980; Гачев, 1988; Гачев, 2003), дистанция между коммуникантами
очень часто описывается как один из факторов, влияющих на условия
межкультурного общения. Так, О.А. Леонтович пишет о значимости для
американцев соблюдения дистанции между собой, когда они
оказываются в общественных местах, едут в общественном транспорте,
стоят в очереди, и т.п. (Леонтович, 2002, с. 165). Концепт
«приватность» (privacy), являющийся ключевым для американской
культуры, содержит в себе информационный код личного пространства
и семиотически сигнализирует о запрещении его нарушения
(«взламывания»). В других культурах (особенно, как это отмечает Р.
Льюис - Lewis, 1997 - полиактивных, например, в арабской или
латиноамериканской) приватность не является столь закрытым и
персонально-протекционистским.
То, что мы именуем дистанционной проксемической
презентемой - есть не что иное, как комплекс знаков, формируемых
участниками общения для демонстрации обладания собственной
территорией и транспортирующих свой образ концепта «приватность» в
коммуникацию.
223
О.Г. Прохвачева увязывает концепт «приватность» с понятиями
«территория», «дистанция» и «пространство», и, справедливо сетуя на
подчас неоправданную взаимозаменяемость данных терминов, считает
необходимым их разграничивать (Прохвачева, 2000). Исследователь
полагает, что для территории необходимо наличие видимых границ и
связанность с определенными видами человеческой деятельности.
Дистанция - это расстояние, разделяющее людей в различных
ситуациях взаимодействия (Прохвачева 2000, с. 16-17). Э. Холл (Hall,
1966) условно выделяет четыре дистанции, а именно интимную,
персональную, социальную и публичную. Каждая из данных дистанций, в
свою очередь, имеет близкую и дальнюю фазы. Например, к близкой
фазе интимной дистанции относятся сексуальная активность и борьба, а
дальняя фаза публичной дистанции может устанавливаться вокруг
государственных деятелей. Использование той или иной дистанции
зависит от ситуации взаимодействия, отношений индивидов, их
статусной и этнической принадлежности. Так, размер личной дистанции
в арабской культуре гораздо меньше, чем в американской.
Термин пространство, в отличие от территории, не имеет
видимых границ и, как правило, соотносится с понятиями личного или
жизненного пространства (personal or life space - термин введен Куртом
Левиным (Kurt Lewin) для обозначения пространства, необходимого
человеку для защиты от влияния других людей). Важно иметь в виду,
что при этом человек рассматривается не как отдельно действующий
субъект, а как включенный в динамическую модель взаимодействия со
своим психологическим окружением, к которому относятся другие
люди (Зейгарник, 1981, с. 46).
Некоторые исследователи выделяют также «body territory»
(буквально территория тела, но не в смысле физического места в
пространстве, а в смысле места, необходимого для нормальной
жизнедеятельности человека) (Lyman, Scott, 1967, р.236 - 249).
Для нашего исследования подобное разграничение важно,
поскольку оно дает нам возможность типологизации таких
презентационных дистанционных знаков.
Среди дистанционных лрезентем предлагается различать:
1) территориальные презентемы, примером которых могут
быть знаки территориальной принадлежности (пограничный столб,
ограды различного предназначения - от заборов, маркирующих
границы собственности, до кладбищенской ограды как символизации
территории покойного; вехи (landmarks), регистрирующие пределы
224
частного владения; желтые ленты вокруг места преступления,
запрещающие проход внутрь этой зоны; специфический запах у
животных как индикатор приватности территории, стелы перед въездом
в населенный пункт, и т.п.); все эти и им подобные комплексы знаков
представляют собой, главным образом, демонстрацию запретительного
характера. С другой стороны, такие территориальные презентемы, как
стелы перед въездом в населенный пункт, выполняют пермиссивную
(разрешительную, приглашающую) функцию.
2) Собственно дистанционные презентемы могут быть
выделены на основе типологии дистанции, предпринятой Э.Холлом, и
подразделяться на интимные, персональные, социальные и публичные
дистанционные проксемические презентемы.
Интимные презентемы - сочетания знаков, применяемые
коммуникантами для установления персональных, максимально
дистанционно-сближенных отношений невербального характера.
Подмигивания, томный призывный взгляд, демонстрация кончика языка
как призыв к соитию; фрикционные движения, имитирующие
копуляцию, характерные для женщин и мужчин определенной
профессии, плавные движения бедрами, и т.д. - вот примеры такого
типа невербальной контактоустанавливающей ситуации (фатики).
Презентемы персональные - комплекс знаков, характерный для
проксемического дистанционного поведения индивида. Демонстрация
дружелюбия по отношению к собеседнику и отношений единомыслия
во время беседы осуществляется при помощи места, которое
коммуниканты занимают в момент самой беседы - по одну сторону
стола. Соперничество партнеров или недружелюбный настрой
заставляет коммуникантов сесть напротив друг друга. Ситуация «первое
знакомство» партнеров по коммуникации демонстрирует их первично-
настороженное отношение друг другу и заставляет сесть наискосок,
через угол (Мельник, 2003, с. 37). У многих коммуникантов существуют
свои собственные (индивидуально-персональные) проксемические
способы и знаки демонстрации отношения к собеседнику. Так, об
Уинстоне Черчилле вспоминают как о человеке, нетерпящим близких
дистанций в момент разговора: если комфортная для него
дистанционная граница кем-то пересекалась, он начинал нервно бить
тростью об пол (Уткин, 2003). Костюм и манера его ношения также
могут выполнять функцию дистанционной презентемы: во время
светских приемов вокруг Жана Бернара Леона Фуко (Foucault, Jean
225
Bernard Leon (1819-1868)
22
, французского ученого XIX века,
прославившегося изобретением маятника для демонстрации движения
Земли, чей сюртук был застегнут на все пуговицы до горла, по
воспоминаниям его современников, всегда образовывалось пустое
пространство. Весь его вид говорил о том, что он участвует в приемах
по обязанности и не желает общаться. Сигнал о сохранении дистанции
выполнял в Средние века и костюм прокаженного (плащ с черным
капюшоном и колокольчик, надетый на шею). Наконец, вспомним
фильм Милоша Формана «Амадеус», в котором Моцарта немедленно
одолели мрачные предчувствия и желание бежать, куда глаза глядят,
когда на пороге его дома возник анонимный заказчик «Реквиема» в
черном одеянии и черной маске.
Презентемы социальные - это маркеры дистанционного
поведения групп и группировок внутри социума. Так, общение
глухонемых (жесты) в общественном месте создает между ними и
говорящими/слышащими коммуникативную дистанцию; жесты
глухонемых - дистанционная презентема, предупреждающая о
возможных помехах в общении, если не знающий язык глухонемого
попробует установить контакт. Нарукавные повязки членов
профашистской и националистической партии РНЕ Баркашова (Россия)
сигнализируют о необходимости соблюдения дистанции между
социумом и ними. Такую же роль исполняли желтые звезды Давида на
одежде населения еврейских гетто в годы Второй мировой войны.
Отметим в этой связи, что дистанционные прёзентемы чаще всего
маркируют отношения в диаде «свой - чужой».
К социальным также следует отнести презентемы этнические,
связанные с установками определенной этнической группы,
адаптированно существующей в рамках чужеродного социума. Роль
этнической прёзентемы может исполнять паранджа восточной
женщины, создающая дистанцию между нею и окружающими ее
мужчинами. Ричард Д. Льюис упоминает при описании специфики
поведения японского делового сообщества о демонстративном расизме
японцев по отношению к чернокожим и индейцам, проявляющемся в
неизменном повороте к последним спиной и отказом общаться (Lewis,
1999). Вообще, японцы характеризуются демонстрацией дистантного
поведения по отношению к миру в целом: даже социальная презентема
22
Encarta® 98 Desk Encyclopedia © & О 1996-97 Microsoft Corporation.
226
внимания у японских бизнесменов основана на очуждении; Ричард Д.
Льюис описывает эпизод своего пребывания в Германии, когда один
немецкий предприниматель проводил презентацию продукта и
пожаловался Льюису на приглашенного японца, который просидел всю
презентацию с закрытыми глазами, и, как показалось немцу, заснул.
Льюис успокоил его, поскольку знал такую особенность поведения
японцев - слушать с закрытыми глазами означает демонстрацию
внимания ко всему, что происходит и говорится (Lewis, 1999).
В теории межкультурной коммуникации весьма подробно
обсуждается проблема этнического очуждения (ксенизации или
алиенации - термины П.Н. Донца: Донец, 2001) с учетом именно
дистанционных ограничений в общении, демонстрируемых
очужденным социумом / этносом. Социально-этническая
дистанционная презентема, таким образом, не может рассматриваться
иначе, чем как комплекс знаков «чужого» в противопоставлении
«весьма различных по своей сути ситуаций Чужой в моем собственном
окружении и Я в чужом окружении» (Донец, 2001, с. 110). Эти
ситуации провоцируют как очуждение иных этносов, так и
самоочуждение, и, соответственно, заставляют этносы вырабатывать
способы и средства такого очуждения. Парадокс заключается в том, что
дистанцируясь от чужого для себя мира при помощи таких средств, как
выше упомянутый нами тип презентем, этносы вызывают к себе
неустанный интерес этого чужого мира. Здесь, опять-таки, мы
обнаруживаем следы важнейшей составляющей коммуникации -
театральности: мотивируя свое использование термина «очуждение» в
выстраиваемой им теории межкультурной коммуникации, П.Н. Донец
напоминает о его театральном происхождении. Он пишет о том, что
этот термин ввел немецкий писатель и драматург Бертольд Брехт,
подразумевавший «под очуждением специальную технику письма и
артистической игры, путем которой должна была достигаться
дезавтоматизация привычного восприятия» (Донец, 2001, с. 105). П.Н.
Донец приводит следующую цитату из Брехта:
«Что такое очуждение? Подвергнуть очуждению какой-либо процесс
или характер означает просто отобрать у характера само собой
разумеющееся, знакомое, понятное и вызвать благодаря этому удивление и
любопытство» (цит. по: Донец, 2001, с. 105).
Таким образом, дистанции во взаимоотношениях этносов суть
попытка мимикрии и театрализованной зашиты.
Презентемы публичные - маркеры индивидуального или
группового публичного поведения, в котором дистанция является
227
доминирующим параметром. Как правило, публичная дистанционная
презентема связана с политической коммуникацией, с отношениями
народа и власти. Дистанцированность, как известно, есть
доминирующая составляющая поведения власти (Купина, 1995;
Шейгал, 2000; Чудинов, 2003). Невербальными знаками такого
очуждения власти и социума являются символы власти, изначально
лишающие права доступа к ним или затрудняющие этот доступ.
Рассматривая эту проблему в ракурсе межкультурной коммуникации,
следует, впрочем, оговориться, что не для всех властных режимов
характерно очуждение. Так, для членов правительства и парламента
Швеции совершенно нормальным является свободная коммуникация с
массами, что, однако, оказывается чревато тяжелыми последствиями
(вспомним смерть премьер-министра Швеции Улафа Пальме, убитого в
тот момент, когда он возвращался из кино без всякой охраны, или
недавнее - 2003г. - убийство министра иностранных дел Швеции Анны
Лунд, столь же беспечно общавшейся с народом).
У власти, в реальности отгороженной от народа
разнообразными средствами дистантности, тем не менее, всегда
существует намерение демонстрирования единения с народом, что
выражается, например, в неожиданных остановках кортежа в
публичных местах (приведем в качестве примера визиты за границу
М.С. Горбачева в его бытность президентом СССР и Генеральным
секретарем ЦК КПСС, российских президентов Б.Н. Ельцина и В.В.
Пугина) или публичного участия в митингах с «выходом» в толпу
(свободное общение нового президента Грузии М. Саакашвили).
Подобное поведение, безусловно, презентационно и театралыю-
маркированно.
Семиотическая публичная презентация дистанции в
большинстве культур является, абсолютно нормальным явлением в
наши дни, достаточно спокойно воспринимаемым социумом. В
определенном смысле подобные презентации даже одобряются
социумом и вызывают уважение (если не сказать - благоговейный
трепет) подобным ограничением доступа к «телу» властных структур.
Стены московского Кремля, черный лимузин члена правительства,
пролетающий на большой скорости по Рублевскому шоссе, толстые
двойные двери кабинетов с обязательной приемной и секретаршей,
регулирующей доступ посетителей, длинный стол в кабинете
чиновника, отделяющий его от посетителей, знаменитые
телефоны-«вертушки» правительственной связи как символ
причастности к
228
государственной тайне - все это артефакты дистанции, рассчитанные на
публичную демонстрацию.
Публичной дистанционной презентемой статуса являются также
пространственные отграничения публики от облеченного властью лица.
Семиотика пространства зала суда, зала заседания правительства, зала
публичных собраний жестко разделена на места для власти и места для
подвластных членов социума. Возвышение и трибуна - знаки
презентации статусного очуждения. Иерархическая рассадка членов
правительства столь же дистанционно значима и семиотически
указывает на их ранги и даже дальнейшую судьбу (напомним
знаменитое ельцинское обращение к министрам: «Не так сели!», за
которым последовала цепь увольнений и назначений).
Публичными дистанционными презентемами могут быть также
статусные артефакты. Таковым до недавнего времени был сотовый
телефон, разговор по которому в публичном месте немедленно
привлекал внимание к его владельцу как человеку состоятельному и
значительному в социальном смысле. Мы снова обратим внимание
читателя на то, что публичная дистанционность напрямую связана с
театральностью коммуникации: оценка социумом публичного разговора
по «мобильнику» до сих пор, несмотря на обыденность подобной сцены
из жизни, весьма ироничная. Реплики вроде: «рисуется»,
«выпендривается», «строит из себя крутого», «клоун» и т.п., в
принципе, представляют собой оценки театрализованного поведения.
Дистантность как публичное презентационное свойство
является "конститутивным признаком концепта «престиж». Обладание
эксклюзивными - престижными - вещами выводит их владельца в
группу избранных, демонстрирует социуму его значимость и статус. В
глюттонической коммуникации дистантными публичными
презентемами статуса являются, например, сам факт наличия
возможности посещения эксквизитных и дорогих ресторанов, дорогих
закрытых клубов, возможности заказывать дорогую еду. Осетровая
икра и французское шампанское, трюфели, «морской черт», омары и
многое другое превратились в знаки презентации публичной статусной
дистанции. П.Н. Донец упоминает в своей монографии о дистантных
презентационных свойствах некоторых марок престижных автомобилей
(Донец, 2001, с. 220): так, до недавнего времени (80-90-е гг. XX
столетия) в США весьма важным в презентационном смысле был
автомобиль марки BMW, который являлся обязательным маркером
229
принадлежности к социальному молодежному классу «яппи» (yuppie)
-«золотой молодежи Америки».
3) Пространственные презентемы - маркеры индивидуального
или коллективного освоения пространства. Помещение или территория
семиотически указывает на своего владельца и характеризует этого
владельца соответствующими признаками и параметрами. Так,
помещение с широкими окнами на верхнем этаже дома, заполненное
тем, что у американцев именуется art supplies (кисти, краски, холсты,
предметы искусства) указывает на хозяина - человека искусства,
художника. Как писал Зигмунд Фрейд, само помещение может
сигнализировать об отношении хозяина к миру (разбросанные вещи -
неприязнь к планированию своих действий, желание жить в помещении
с высоким потолком - стремление к выполнению непосильных задач, и
т.п.).
Великий американский архитектор Фрэнк Ллойд-Райт (Frank
Lloyd Wright, (1867-1959)
23
писал: «Покажите мне свое жилище, и я
скажу, кто вы на самом деле и как вы относитесь к жизни».
Действительно, помещение выдает стремление его хозяина обозначить
черту, провести границу между внешним миром и его приватной
территорией. Презентационные свойства жилого пространства
выражаются не только в демонстрации профессиональной
принадлежности им обладающего, но и в обнажении:
- его характера и личностного типа («педанта» характеризует
почти болезненное отношение к порядку в доме, на рабочем столе;
«новатора» - постоянные переделки в интерьере, перманентный ремонт;
психологам также известна зависимость результативности умственного
труда «интеллектуала», занятого напряженным умственным трудом, от
постоянных смен положения рабочего стола в кабинете, книжных
полок
24
; «неряху» характеризует.- полный беспорядок в вещах, и т.п.);
^Encarta® 98 Desk Encyclopedia C&@ 1996-97 Microsoft Corporation.
24
В этой связи
интересен отрывок из романа известного норвежского писателя Николая Фробениуса
«Каталог Латура, или Лакей маркиза де Сада», описывающий привычки следователя
Района, правда, по отношению не к кабинету, а к собственной спальне:
«Удовлетворенный своими рассуждениями, Рамон встал, направился в спальню и
совершил там некий весьма сложный ритуал, состоявший в том, что он переставил все
вещи, находившиеся в комнате, на новые места, и они образовали один из семи узоров.
Цель подобных действий, производившихся с неизменной точностью, заключалась в том,
что Роману на каждый день недели нужен был новый порядок Чтобы, просыпаясь
утром и осматривая свою спальню, он знал, что наступил новый день и уже ничто, даже
230
- социального статуса (ср. «хижины и дворцы», солидность
банковского здания, правительственные помещения, домик привратника
и дом помещика, и т.п.);
- привычек хозяина (круглые застарелые пятна на письменном
столе от кофейной кружки, которые уже нельзя отмыть; покосившийся
косяк двери от регулярных утренних упражнений-подтягиваний
хозяина; паутина на стенах и пыль на мебели как немой упрек хозяину-
лентяю, и т.д.);
этнической принадлежности (казачья мазанка-дом,
обмазанный глиной, юрта кочевника, иглу эскимосов, вигвам
индейцев);
- религиозной институциональности (христианский храм,
синагога, мечеть, синтоистские и буддийские постройки);
- гражданских (социальных) предназначений и предпочтений
(типовое здание магистрата, типовое здание суда, похожие друг на
друга, как две капли воды, североамериканские полицейские участки -
police stations / precincts, национальный флаг почти у каждого дома
американца-патриота).
В связи с национально-патриотическими способами освоения
пространства небезынтересным может показаться читателю наблюдение
автора за бытом североамериканцев: во время его достаточно
длительного пребывания в США (1992-1993гг.) у него была
возможность гостить во многих домах американцев. В глаза всегда
бросалась явная стандартизация быта с подтекстом национального
патриотизма: в каждой кухне можно было обнаружить громадный
холодильник компании General Electric, кухонный комбайн
американской фирмы Black&Decker и многие другие артефакты
национального производства. Стандарт и типизация пространства
проявлялась также в типовых постройках ресторанов фаст-фуд
«Макдональдс», «Бюргер-Кинг» и «Уэндиз». Национально-освященный
пространственный стандарт просматривался в монотонной
архитектурной планировке спальных районов и домов в них (например,
в Чикаго): параллельные ряды улиц, стандартное расположение front
yard, back yard, гаража, обязательное наличие подвального жилого
помещения (basement). Налицо была явная пространственная
презентация национального чувства хозяев дома: смотрите - мы такие
расположение вещей в комнате, не напомнит ему о дне вчерашнем» (перевод с
норвежского Любови Горлиной) - пит. по: Фробениус Н. Каталог Латура или Лакей
маркиза де Сада.-Спб: Азбука-Классика, 2004.-С.181
231
же, как весь американский народ! Такое стандартизованное
представление американцев о пространстве интенсивно экспортируется
остальному мировому сообществу через многочисленные учебники
английского языка: в каждом из них обучение ориентации в
пространстве происходит на примере Main Street, State Street, River
Street, Central Avenue, Plaza Restaurant, Park Hotel, и т.д., т.е. через
стандартизованные семиотические локализаторы существования.
Семиотическая роль пространства как презентемы человеческих
потребностей и состояний велика настолько, что жилище зачастую
«очеловечивается»: дом оживает и проявляет себя как живое существо,
что весьма часто становится предметом художественного творчества.
«Избушка, избушка, стань ко мне передом, а к Ивану задом!» - каждый
из нас помнит эти слова-заклинания Бабы Яги из русской сказки и то,
как эта самая избушка ее слушалась. Африканская мифология, целиком
выстроенная на мифологии вуду - старинного колдовства, в котором
оживают духи и вселяются в неодушевленные предметы, причиняя вред
живым, находит свое воплощение в романе Нобелевского лауреата Тони
Моррисон «Возлюбленная» (Tony Morrison, Loved One). Таким вуду-
персонажем в романе оказывается сам дом, в котором живет главная
героиня и ее семья. Дом становится своеобразным антигероем,
воплощающим в своих «поступках» неприязнь к живым, как бы
упрекающим черных за их многовековое трусливое терпение гнета
белых. Очеловечивание неодушевленного объекта оформляется в
романе стилистическим приемом метафорической персонификации и
весьма удачно передается переводом:
Трансформация неживого в живое оказывается эмотивным
средством, которое, как нам кажется, нужно было использовать
писательнице для демонстрации острой необходимости в
революционных изменениях своей судьбы, которая возникла перед
чернокожим американским этносом, необходимости в переменах
232
условий своего существования и отмены рабства, в аболиционизме.
Образы протестующего духа африканских предков, вселившегося в дом
номер 124, и предметы его быта, как бы подталкивают своих потомков к
борьбе:
The house itself was pitching
Дом что-то пережевывал, скрежетал
и раскачивался
A table rushed toward him and he
grabbed its leg.
Кухонный стол тут же бросился на
него в атаку.
Somehow he managed to stand at an
angle and, holding the table by two
legs, he bashed it about, wrecking
everything, screaming back at the
screaming house. "You want to fight,
come on! God damn it! She got enough
without you. She got enough!"
Он...поднял столик за две ножки и
стал бить им куда попало, ...яростно
крича бушующему дому: - Хочешь
драться со мной? Давай! Выходи!
Черт тебя подери! Ей и без тебя
досталось! Хватит!
The quaking slowed to an occasional
lurch.
Чудовищная дрожь,
сотрясавшая дом, почти
прекратилась, и он лишь иногда
передергивался
и
пошатывался
Следует обратить внимание на то, как не совпадает эмотивный
аналитизм английской персонификации с переводом: переводчик была
вынуждена прибегнуть к декомпрессии образа, используя
семантические трансформации в виде развертывания смыслового
содержания лексических единиц, с одной стороны, а с другой -
прибегая к домысливанию, раскрывая (очеловечивая) действия
неодушевленных предметов. Это наблюдение, однако, весьма
показательно характеризует анимацию неживого в презентационных
целях как общекультурное явление и стремление: русская переводчица
дала ясно понять читателю, что и русскому этносу не чужды
театрализованные формы очеловечивания предметов и пространств.
в) Пантомимические презентемы обычно подразделяются в
проксемической семиотике на мимические корпусные и мимические
фасциальные (лицевые). Их презентационная функция выражается в
демонстрации человеком своих эмоций и состояний партнерам по
коммуникации в воздейственных целях. В этом типе презентем ярче
233
Each one fled at once - me moment
'
the house committed what was for him
the one insult not to be borne, or
witnessed a second time.
Оба сбежали - стоило долгу
совершить
против каждого из них то,
чего уже нельзя было вытерпеть
дважды.
...crept away from the lively spite the
house felt for them.
...удрали из того дома,
который так
живо проявляя по отношению к ним
свою неприязнь.
всех прочих эксплицирован театральный семиотический компонент,
поэтому в бытовой коммуникации они, как правило, расцениваются
наблюдателем как интенция личности быть неестественной,
притворяющейся, гиперболической в передаче эмоций (не случаен,
поэтому, ярлык «позер», «позерша» применительно к человеку, который
использует воздейственный потенциал позы при реализации своих
потребностей).
Мимические корпусные презентемы представляют собой
репертуар позиций человеческого тела как статического (поза), так и
динамического (движение конечностей) характера.
Поза и позирование воздейственны прежде всего потому, что их
первоочередная задача - вызвать адекватную реакцию у зрителя
(наблюдателя, воздействуемого). Практически каждая поза эмоциогенна
и представляет собой ярлык для той или иной эмоции. Поза «уныние»
ребенка, поставленного за непослушание в угол, поза «превосходство»
начальника, сидящего, перекинув ногу за ногу, перед подчиненным,
стоящим в позе «готовность внимать»; поза молящейся женщину, всем
телом передающую значение смирения перед Богом и судьбой, поза
отчаянья человека, протягивающего руки к небу или схватившегося за
голову: этот список можно продолжать до бесконечности. Все эти и им
подобные позы рассчитаны на определенный воздейственный эффект и
ждут реакции того, кому они предназначены при демонстрации.
Коммуникативная ценность позы настолько велика, что она дает
возможность информативного и эстетического удовлетворения
социуму: не случаен успех творчества великого мима современности
Марселя Марсо, столь же не случайна популярность японского театра
кабуки,
Фасциальные презентемы еще более необходимы для передачи
ситуативного смысла. Гримаса неприязни на лице, улыбка восторга,
бесстрастное - застывшее - лицо (лицо-маска), лицо-удивление, лицо- ,
страх, лицо-изушение, лицо-ирония, лицо-растерянность. Все эти
мимические презентемы также эмоциогенны и коммуникативно-
значимы.
3) Презентемы-колоремы - презентемы, в которых главный
информационный и воздействующий вектор направлен на цветовую
индикацию сообщения, значимую для успешной коммуникации
(Кулышна 2001). Так, цвет может нести сообщение о намерениях
коммуникантов (красный и зеленый коридоры таможни, где цвет
исполняет функцию пермиссива для исполнения действия и
234
обеспечения доверия к партнеру по коммуникации, или наоборот,
недоверия к нему). Цвета спортивных команд в одежде и атрибутах
болельщиков этих команд являются знаком принадлежности,
лояльности: цвет представляет собой обозначение «своих» и
отличительный знак для болельщиков команды соперников - «чужих».
Цвета униформы служащих фирмы выполняют ту же функцию
принадлежности к «своим» и лояльности руководству фирмы. Наконец,
часто говорят также о цвете как способе презентации этноценностей
(Андреева www): в американской культуре primary colors white, red, and
blue - цвета американского, флага - выступают индикатором
национальной принадлежности и патриотизма).
Колорема также способна выступать в роли директивы:
классическим примером такой функции являются сменные цвета
светофора как регулировщика движения (красный - «стой», желтый
-«жди», зеленый - «иди»). Желтый цвет указателей на железной дороге
является индикатором директивы «Стой! Прохода нет!». В
американской культуре цвет может быть директивой, регулирующей
длительность дискурса: в ряде учебных заведений во время
выступления студента с защитой дипломной работы руководитель
секции периодически демонстрирует ему карточки разного цвета,
означающие количество времени, оставшееся до регламентированного
завершения выступления (зеленая - 10 мин., желтая - S мин., красная -
время вышло).
Презентемы-колоремы могут нести информацию
эмоциональной оценки (вспомним: «Красная роза - эмблема печали,
черная роза - эмблема любви»), причем в разных культурах один и тот
же цвет может быть семиотически вариативен: для иудеев и индусов
белый цвет - цвет траура, для европейских культур белый цвет
ассоциируется с жизнью, имеет оптимистичную знаковую
составляющую
25
, в свадебной европейской церемонии белый цвет
наряда невесты выступает индикатором ее невинности; зеленый цвет у
мусульман - цвет агрессии, в европейских культурах - он является
индикатором торжества жизни.
Следует признать за презентемой-колоремой исполнение ею
идеологической функции: к колоремам-идеологемам относятся,
например, красный цвет как индикатор, презентирующий
25
АИ. Белов отмечает, что финская культура в этом отношении является исключением из
европейского ряда, т.к. белый цвет здесь ассоциируется с трауром и смертью (Белов,
1988, с. 56).
2 35
принадлежность к политической партии или движению
коммунистической направленности. Ясно прочитываются
идеологические привязанности «партии зеленых» (Германия) по
партийному зеленому цвету, который индицирует их борьбу за
экологическое здоровье планеты. Идеология человеконенавистничества
у немецких фашистов проявилась в годы. Второй мировой войны
маркированием евреев звездами желтого цвета.
4) Презентемы-графемы - особый тип презентем, внутри
которых содержится графический образ явления, вызывающий интерес
и привлекательный для воздейсгвуемого. Графика всегда удивляет и
останавливает внимание на себе, поскольку вгадействуемый нуждается
в когнитивной поддержке своих ощущений. Поступившая к нему
информация, как правило, требует понятной иллюстрации,
примерности, соотнесенности с имеющимся опытом воздействуемого.
Графема самым успешным образом этому способствует. Так,
несомненен вклад графов и схематических построений в когнитивное
освоение научной идеи. Представление о структуре молекулы,
устройстве автомобиля, внутренней структуре строения, переданное
чертежом, схематическое расположение элементов на плате компьютера
- вот далеко не полный список презентем-графем, облегчающих
коммуникацию. Графема дает возможность увидеть предназначение
вещи, устройство механизма, протекание процесса, содержание
состояния или направление действия. Граф концептуально и образно
обусловлен: например, соположение конститутивных признаков
концепта и их сочетание лучше всего воспринимается в визуальном
отображении связей между ними.
Графема информирует, предупреждает, сигнализирует и
.привлекает внимание, т.е. представляет и является коммуникативным
аттрактором.
2.1.2. Сценталнш преэентемы
Запах, как правило, выступает в качестве индикатора состояний
и предупреждения о свойствах и поведении среды. Запах газа в
квартире - знак беды и сигнал о протечке (следует принять меры); запах
горелого, исходящий из кухни - сигнал о спасении подгорающего
продукта; гнилостный запах из холодильника - указание на портящийся
продукт. Однако, когда речь идет о Бездейственной функции
сцентальной презентемы, то прежде всего следует вспомнить
236
Бездейственную (импактную) функцию парфюма. Мы уже упоминали
силу запаха духов, которую эксплуатировал герой романа Патрика
Зюскинда. В этой связи обычно говорят о значениях ароматов, которые
приписывались последним создателями разнообразных пособий об
этикете и куртуазном поведении (см. подробнее в: Ароматы и запахи в
культуре, 2003). Рассуждают даже о целом языке запахов (Odeurs et
parfums, 1996) и связи языков мира с языком запахов (например,
французского языка и французского аффективного отношения к запаху,
который у французов указывает на оценку языка и качества личности:
дурно пахнущий человек считается говорящим ложь и нечестным, а
если от мужчины совсем не пахнет, значит, он утратил мужскую силу -
Odeurs du monde, ecriture de la mat, 1998). Запах этнокультурен: он
может представлять целый народ, этнос, страну, город или континент
(Geographie des Odeurs, 1998). Так, жителей Одессы за их любовь к
чесноку (вспомним Михаила Жванецкого: «Мы можем гордиться уже
тем, что кладем чеснок даже в компот») и постоянный чесночный запах,
исходящий от одежды и изо рта, в ряде украинских городов именуют
«чесночниками»; Марсель пропах копченой селедкой, а Гонконг
знаменит стойким соевым ароматом.
Сцентальность как презентационное свойство дает возможность
невербального разрешения коммуникативных конфликтов: в одном из
африканских племен существует прямое указание вождя своему послу
обмазываться жидкостью, приготовленной на основе вытяжки железы
желтой ящерицы, которая очень притягательно пахнет и, согласно
поверью, заставляет согласиться противную сторону на все
выдвигаемые условия (Личность. Культура. Этнос, 2001). Так или
иначе, к человеку, от которого хорошо пахнет, социальное отношение
всегда бывает позитивным, и, наоборот, дурно пахнущий не может быть
коммуникативно успешным. Запах стал метафорой социальных
отношений: широко распространены такие оценки, как «это дело дурно
пахнет», «здесь самый воздух пахнет кровью». В политической
коммуникации с запахом (как правило, дурным) ассоциируются
качество политики и деяния политиканов (Шаховский, 2000).
Таким образом, в сцентологии как науке о запахах последние
подразделяются на семиотически позитивные и негативные. Вслед за
этой типологией будем различать сценталъные позитивные презентемы
и сцентапьные негативные презентемы.
а) Сцентапьные позитивные презентемы - классические
аттракторы, заставляющие воздействуемого обратить внимание на
237