Одесский М.П. Четвертое измерение литературы: Статьи о поэтике

Подождите немного. Документ загружается.

Графиня

С.

Ферзей

князю

А.Б.

Куракину

(1776-1777)

пенсирована

восьмеркой треф, или же я плохо поняла Ваши пред-

сказания.

Я - печальная дама, а вы кроете двойкой.

Лишь в Вашей нежности я нахожу компенсацию тех стра-

даний,

которые мне предстоит вынести в роковом

будущем.

Вы -

мое совершенное блаженство, я думаю, как сделать Вас счаст-

ливым,

это необходимо для нашего общего благополучия. Я к

этому стремлюсь с день ото дня большей пылкостью и желанием!

Утреннее письмо докажет Вам, что мое нетерпение равно Вашему.

Я не отваживаюсь представлять все трудности, которые нас ожи-

дают,

необходимо, чтобы Вы помогли придумать, как преодолеть

их. Я фантазирую, как это сделать; но нет, мне не

следует

снова

посвящать Вас в свои проекты, мне надо еще ждать целый месяц

того благополучного мига, когда я смогу свободно уверить Вас,

что вся моя жизнь состоит в нежной любви. Я не отваживаюсь

более продлевать свое отсутствие, матушкина компания начинает

собираться; с великим сожалением прерываю наше общение, для

меня

столь чарующее.

До свидания, я тысячекратно обнимаю Вас в мыслях, ибо

действительность пока не

существует

для нас, и прошу Вас верить,

что не перестану любить Вас всю жизнь всем сердцем.

9. «...Я сгораю от нетерпения испытать

блаженство в Ваших объятиях»

Четверг, 12 декабря

Мне

совсем не понравился вечер, который я провела в од-

ном

обществе с Вами. Я не испытываю никакого удовольствия в

том, чтобы, видя Вас рядом, не иметь возможности перемолвить-

ся

с Вами в продолжение всего вечера; Вы же столь жестоки, что

отказываетесь пожалеть меня. Я была бы несправедлива, если

бы пеняла Вам за то, что было перед ужином. Разговор, который

пришлось

вести с Герцогом, помешал мне пойти в комнату, где

рассчитывала найти Вас. Я, однако, сгорала от нетерпения; за

столом я старалась не смотреть на Вас; в моем взоре, вопреки

всем моим попыткам, могли прочесть беспокойство. После ужина,

когда все сели играть, я намеренно приблизилась к Вам, надеясь,

что Ваш разговор с губернатором закончится, но напрасно: я не

Эпистолярная

поэтика

любви

знаю,

намеренно ли, но Вы повернулись ко мне спиной. Я все вре-

мя

смотрела на Вас, подошел Герцог, я, ожидая всякий миг, что

Вы заговорите со мной, избегала вступать с ним в разговор, мои

ответы были кратки, и я ежесекундно готовилась прервать

беседу.

Моя

речь была настолько бессвязна, что он засмеялся и атаковал

меня,

стараясь

угадать,

какова причина моей рассеянности. Он

отошел, поняв, что его общество стесняет меня, и

даже

прямо

сказал это; я долгое время оставалась одна и имела возможность

наблюдать за Вашим разговором, который становился все более

оживленным.

Удаляясь, Вы довершили мое беспокойство тем, что

подали

руку

моей кузине. Зачем Вы делали это? Вы хотели, чтоб

завидовала? Или еще что-нибудь? Не

следует

впадать из одной

крайности

другую,

не

следует

избегать меня до такой степени,

чтобы на людях не сказать ни единого слова, хотя известно, что

Вы

ходите

к нам каждый день. Вчера я оставила Вас и поднялась

себе; причина тому - нетерпеливое желание прочитать Ваше

письмо;

я услышала, как Вы отбываете, и

даже

собиралась сойти

вниз,

чтобы поговорить, но испугалась, что Вы не один и погово-

рить нам не удастся.

Я намереваюсь ответить на Ваше письмо, но вчерашние со-

бытия настолько поразили мое сердце, что я не могу противиться

естественному движению и выкажу свое недовольство. Я намере-

ваюсь пункт за пунктом ответить Вам, как Вы того

требуете;

все,

что содержится в Вашем письме, более чем интересует меня, и я не

оставлю без внимания ни одно слово. Вы начинаете с комплимен-

тов, на которые мне нечего ответить, уверяю Вас, что принимаю

их с признательностью. Какое наслаждение для меня узнать от

Вас, что Вы с удовольствием занимаетесь мною! Вы пеняете мне,

что мои нежные уверения не сопровождаются доказательствами.

Ах! если бы от меня зависело их Вам представить! Но Вы знаете,

что это невозможно. Виновна ли я, если подозреваю Вас в жела-

нии

соблазнить меня, когда Вы - в моей ситуации - предлагаете

встречу без свидетелей? Как я должна оценить Ваше предложе-

ние,

кроме как посягательство на то, что для меня священно? Если

бы я следовала своей наклонности, ах! я бы согласилась на все,

чего Вы желаете, но - вопреки моей любви, всей моей страсти - я

продолжаю рассуждать, да, Вы хорошо сказали, что у любящих

такого не бывает, однако,

чувствуя

силу любви как это возможно,

Графиня

С.

Ферзей

князю

Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

вместе с тем рассуждаю, но одновременно ропщу на жестокий

разум, что лишает меня счастья, которое я могла бы испытать с

Вами. А благодаря Вам этот желанный момент кажется таким

очаровательным! Одно слово в Вашем письме дало особый повод

для размышлений, Вы говорите, что я не

ведаю

того,

от

чего

от-

казываюсь.,.

Ах!

София,

что ты делаешь и зачем ты согласилась на

брак

с ненавистным мужем! И почему Вы, со своей стороны, пре-

даете

меня жесточайшим пыткам, ведя речи, которые намекают

на

область таинственного? Да, я много

думала

и ничего в этом ре

понимаю.

Жестокий

друг,

если я Вам дорога, не говорите со мной

подобной таинственной манере, Вы не знаете, до какой степени

смущаюсь. Я смутно представляю, что ожидает меня, и очень

боюсь, что

буду

на этот счет просвещена; если бы я боялась, как

Вы говорите, уязвить свою добродетель, отдав Вам сердце, я бы не

испытывала этого

чувства.

Я не думаю, что страдаю от недостат-

ка,

желание столь сладостно! но

следует

противиться силе своей

страсти, вот чего Вы не понимаете. Страсть есть доказательство не

избытка любви, но живости, резвости, которая обыкновенно дока-

зывает изменчивость сердца, и можно

утверждать,

что столь жес-

токая

страсть непродолжительна. Я не думаю, что Ваша страсть

такова, и

хочу

полностью положиться на Ваши уверения в ее

длительности. Я

хочу

верить, что они искренние, и действительно

считаю так.

Я вынуждена сейчас прервать письмо, потому что у меня

дела во дворце. По возвращении поспешу продолжить. Я останав-

ливаюсь на Ваших уверениях в постоянстве и Ваших клятвах, что

Вы

будете

счастливейшим из смертных, если сможете верить в со-

вершенную взаимность. Да, можете верить, мой дорогой

друг,

вся

моя

жизнь посвящена

тому,

чтобы доставить Вам удовольствие.

Я повторяю это так часто, что Вам пора бы убедиться.

Вы умоляете меня ускорить момент заключения союза

с Пипером. Какая жестокость, что это условие нашего с Вами

счастья! ах! я слишком дорого плачу за мгновенное счастье! оно

будет

недолгим, ибо Вы вскоре должны оставить меня, а мне

предстоит вечная мука принадлежать

тому,

кто внушает только

отвращение; но нет

другого

способа удовлетворить нашу страсть,

я решила торопить события. Я не могу в данный момент точно

назвать день, мой отец еще не может решиться; но как только я

Эпистолярная

поэтика

любви

узнаю, Вам

будет

сообщено; однако до Рождества это невозмож-

но.

Моя свадьба состоится только после возвращения Двора из

Грипсхольма. А вскоре после того, ах! какое счастье думать об

этом!

буду

Ваша; да, любовь тогда укажет способы, которыми

сейчас я не могла бы с уверенностью пользоваться, дабы изба-

виться от аргусов, неотступно следящих за моими маневрами.

Двое самых опасных - сестра и ее муж. Что касается Пипера, он

слишком

глуп, чтобы помешать дурачить себя; это

будет

легко,

кто

хочет

- тот всегда достигает цели. Вы опять скажете, что моя

цель - отказаться от Вас, и Вы не верите, что я разделяю Ваше

нетерпение.

Я не знаю того счастья, которым Вы так прельщаете

меня,

но разве есть что-нибудь выше, чем желание подарить Вам

блаженство? А Вы часто уверяете меня, что, лишь уступив Вашим

настояниям,

я составлю Ваше блаженство. Ах! сможете ли Вы

тогда ощутить такое же волшебство, какого я ожидаю; мы горим

одним пламенем и мы - одно целое. Подчиняя меня своей воле,

помните,

что Вы обещали любить еще больше, это возможно, ибо

Ваша страсть пока не такова, как мне бы хотелось. Простите мне

подозрения

на этот счет; нет, Вашему

чувству

невозможно срав-

няться

с моим; в Вашем сердце это не первая страсть, в моем -

первая;

но сегодня у меня нет времени входить в детали. Я могла

бы предложить еще тысячу пунктов, отвечая на Ваше письмо,

но

время не ждет, пора идти к

обеду,

а после у меня не

будет

ни

единого мига. Отрадно видеть, что Вы справедливо одобряете мой

отказ - в нынешней ситуации. Рассчитывайте на то, что после

моего замужества Ваши желания

будут

увенчаны; я сгораю от

нетерпения

испытать блаженство в Ваших объятиях. Ах! дорогой

друг,

как этот миг далек и как я желаю его! Ничто не сравнится с

моим

нетерпением. Новое препятствие! у меня нет

друга,

который

бы сочувствовал мне, и не на кого положиться; следовательно,

нам

негде встречаться, но я уже говорила Вам: любовь обеспечит

нам

возможность. Опасения оказаться в Ваших глазах не столь

достойной любви, как мне бы хотелось, слишком основательны;

отдайте мне должное, дорогой

друг,

я осознаю это. Почему Вы

просите прощения за пространность Вашего письма? Почему Вы

страшитесь, что у меня не хватит терпения прочесть письмо, когда

мне

интересно все, что касается Вас, и дорого все, что исходит от

Вас? Как мог родиться такой

страх?

Я сержусь лишь оттого, что

Графиня

С.

Ферзен

князю

Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

не

имею времени ответить на Ваше письмо так, как я бы желала.

Меня

этим утром прерывали более двадцати раз; финал Вашего

письма окрыляет; когда я читала его, мне казалось, что Вы рядом;

соучаствую

во

всех

чувствах,

которые Вы в этот момент ис-

пытываете, и я прихожу в отчаяние единственно потому, что не

могу сейчас же насладиться тем счастьем, которое Вы постоянно

предлагаете с таким очарованием. Продолжайте любить меня так

же пламенно, если это представимо, до обетованного срока свер-

шения

нашего блаженства; я его тороплю настолько, насколько

могу.

Я постоянно воображаю Вас, когда предпринимаю все, что

приближает блаженные миги. Не называйте Пипера счастливым,

он

никогда не сможет стать им; Вы заслуживаете этого имени,

Вы один, потому что лишь Вас я люблю в целом мире. Я надеюсь

доказать Вам в своих объятиях силу моей страсти, ничто не может

ни

сравниться с ней, ни уменьшить ее, она возрастает с каждым

днем и

будет

вечной, как и, согласно Вашим уверениям, Ваша

страсть. Вы довольны мной? Есть ли в моих

чувствах

или в том,

как

я их живописую, что-нибудь вызывающее недовольство? при-

кажите, этого достаточно; Ваша воля - мой закон. Вот один, для

начала, которому я подчиняюсь; я желаю быть всегда достойной

Вас; ради этого я прилагаю все усилия. Нравиться Вам так, как я

бы

хотела,

нет, я

чувствую,

что не имею возможности, лишь мои

чувства,

их искренность, в чем однажды я смогу уверить Вас, - вот

что позволит мне достичь этого счастья.

10.

«...Вы

подталкиваете меня

самым ужасным мыслям на Ваш счет

к самому жестокому презрению»

Понедельник,

16 декабря

Простите,

мой

князь,

свободу, с которой я похитила Ваше

внимание,

оно сосредоточено на интереснейших предметах, а я

обращаю его на чтение этого письма. Вот уже два дня, как я бо-

рюсь с желанием написать Вам, но в итоге я решилась,

будучи

подвигнута многими мотивами: первый - напомнить Вам о слове,

данном

относительно моих писем; я до сих пор напрасно жду его

исполнения;

Вы об этом не говорите, я многократно напоминала,

Эпистолярная

поэтика

любви

но

интерес, который я вызываю у Вас, видимо, не настолько велик,

чтобы Вы спешили обеспечить мое спокойствие; это самый важ-

ный

мотив, мой

князь.

Не видя более возможности воздействовать

на

Ваши

чувства,

я решила воспользоваться оружием, которое Вы

сами предоставили мне. Я отправляю Вам в приложении Ваши

письменные

заверения, предполагая, что Вы не захотите нарушить

их; слово благородного человека священно. Решайте, должна я

верить или нет, и предоставьте доказательство того, что Вы

уважа-

ете Ваше слово. Вы, может быть, удивлены, почему я сегодня так

настойчиво

требую

исполнения Вашего обещания; я сообразила,

что приближается Ваш отъезд в Грипсхольм, и мне уже заранее

рисуется моя

судьба,

я не могу быть уверена, что если те, кто, как

Вы говорили, расспрашивали Вас обо мне, не ограничатся вопро-

сами и захотят доказательств, то Вы предоставите им сильнейшие

доказательства - мои уверения в привязанности. Нет, верните

их до Вашего отбытия, все, включая это последнее. Упорствуя в

отказе,

Вы подталкиваете меня к самым ужасным мыслям на Ваш

счет и к самому жестокому презрению. Я не говорю Вам о своем

беспокойстве; подозрения, увы! слишком основательны, то, что я

видела вчера вечером, просветило меня и подтвердило жестокие

сомнения.

Известно, что когда

чувства

ушли, то

друг

на

друга

и не

смотрят; я многократно имела несчастье наблюдать это; но почему

говорю

«несчастье»?

Разве так называется возможность быть

просвещенной

касательно того, что столь существенно в счастье?

Когда любят благородно, то не

требуют

взаимности, я должна быть

счастлива тем, что проникла в Ваши

чувства;

я не укоряю Вас, мой

князь,

сопротивление, которое Вы встретили во мне, и нежелание

уступить Вашей страсти, эта добродетель, которой я гордилась,

эти

препятствия, которые стесняли Вас, - все это должно было

отвратить от меня. Вы избрали лучший способ, теперь Вам

легче

достичь Вашей цели; Вы

будете,

возможно, любимы, но, отважусь

сказать, не так, как мною,

чувства,

в которых я открылась Вам, не

сравнятся

ни с чем. Я не собираюсь бесполезным повторением

признаний

злоупотреблять Вашим терпением; я живо

чувствую

утрату,

но не

буду

похищать Вас у соперницы; да и каким оружи-

ем могу я сразиться с ней?

Никаким.

Вы отнесете, может быть,

мои

подозрения на счет легкомыслия, да, Вы были бы правы, мой

князь,

если бы они имели основанием только те факты, что я при-

Графиня

С.

Ферзей

князю

А.Б.

Куракину

(1776-1777)

вела, но у меня есть и другие: что доказывает Ваше равнодушие

весомей молчания, которое Вы храните? Вы начали с того, что

вынудили признать Ваше право писать ко мне, Вы требовали, что-

бы я позволила ежедневно продолжать общение, которое казалось

Вам очаровательным; я согласилась. В тот миг, когда я

думала

со-

ставить Ваше счастье, уступив домогательствам, в тот миг, когда

предоставила живейшие свидетельства моей нежности, Вы пе-

рестали писать. Сознаюсь, что ожидала больше усердия с Вашей

стороны,

что после своего последнего письма ожидала получить

заверения

в признательности; напротив, Вы заставили меня -

Вашим молчанием - винить себя в излишней уступчивости, да, я

упрекаю себя в этом. Несчастная

София!

что ты делаешь? Почему

ты так доверчива? Я слишком полагалась на Вашу искренность,

пренебрегла долгом, уступая Вашим желаниям; но я, благода-

ря

своей осмотрительности, не совершила никаких поступков,

недостойных честной девушки. Я

угадываю

Ваши намерения;

признайтесь,

что Ваша цель - соблазнить меня, ослепить до такой

степени,

чтобы я забыла свой долг по отношению к себе и сда-

лась на Вашу милость. Вы надеялись на мою слабость и ставили

добродетель ни во что. Когда же Вы осознали ее непреклонность,

Ваша страсть уменьшилась; вот какое мнение, я полагаю, было

бы справедливо составить о Вас. Я могу упрекнуть себя только в

том, что должна была стараться узнать Вас, прежде чем открывать

чувства.

Теперь, если Вас удерживает рядом со мной лишь страх

нарушить обязательства, я, в свою очередь, обязываю Вас, я обя-

зываю Вас быть свободным, у Вас нет обязательств и у меня нет

обязательств, лучше самой предложить это, чем требовать от Вас

имитировать чувство, которое Вы в глубине души не испытыва-

ете. Не бойтесь и освободите себя от Вашей привязанности, ведь

вижу, что стесняю Вас, когда мы

где-то

оказываемся вместе; я

Вам также обещаю избегать подобных ситуаций, это

будет

знаком

моей привязанности, потому что я не могу отрицать, что она - все

такая

же. Я люблю Вас вопреки Вам, вопреки себе, но это ни к

чему не обязывает Вас; я только что сказала Вам, мой

князь,

что

Вы свободны от

всех

обязательств, я не отрекаюсь от своих слов,

столько счастья Вам желаю, сколько можно вообразить, Вы с

полным

правом насладитесь им в рождественские праздники. Что

до меня, я пронесу в сердце через всю жизнь совершенную при-

Эпистолярная

поэтика

любви

знательность к Вам за те

чувства,

которые Вы показали. Я желаю

Вам счастья, желаю искренне, я уверяю Вас в этом; я ничего не

жду от Вас, и в моей пустыне, далеко от Вас, я не

буду

испыты-

вать тщетной надежды остаться в Ваших воспоминаниях. Я не

требую, мой

князь,

другого

ответа на это письмо, кроме того, что

Вы вернете как можно скорее письма, которые сейчас все равно

превратились в бесполезный залог моей нежности. Я слишком

злоупотребила Вашей любезностью, вынуждая читать это письмо,

не требую, чтобы Вы

утруждали

себя ответом. Это последнее

письмо,

которое я отправляю, о чем сожалею. Дай Вам Бог, мой

князь,

когда-нибудь снова почувствовав страсть, встретить взаим-

ность,

подобную моей,

душу

столь же чувствительную, как моя,

сердце, которое было бы так же проникнуто самыми живыми и

искренними

чувствами, как мое. Вот мои пожелания, которые в

этот момент имею честь подарить Вам.

11.

«Воображение рисует картину

Вашей неверности...»

Вторник, 17 декабря

Если

бы я не имела чести видеть Вас вчера вечером, а лишь

читала бы Ваше письмо, оно снова убедило бы меня в том, что

Вас осталась нежность ко мне; однако, повторю снова, Ваши

взоры,

обращенные на ту, что поколебала счастье, которое я

испытывала, ложно считая себя единственной обладательницей

Вашего сердца, эти взоры, говорю я, невольно

убеждают

меня

Вашем расчете. Еще доказательство: вчера у моей матушки

Вы сказали, что совершенно сбиты с толку тем, что с Вами не

разговаривают, что Вас избегают, хотя, как мне кажется, Вам, на-

оборот, стараются с великим удовольствием отвечать; во время

последнего контрданса, который Вы танцевали с Королевой, я

снова наблюдала с крайним беспокойством, как Вы обменива-

лись взорами. Вы мне говорите, что если на Вас смотрят, это

не

Ваша вина; но когда Вы отвечаете тем же, в этом равно нет

Вашей вины? Вы желаете, чтобы я была слепа, я, мой

князь,

пос-

тараюсь. Что я не сделаю ради

Вас?

Я пожертвую всем, что имею,

дабы составить Ваше блаженство. Разве это не в моей власти?

Графиня

С.

Ферзей

- князю Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

Неужели Вы настолько несправедливы, что подозреваете меня

желании жестоко стеснить Вас и заставить избегать бесед с

предметом моих опасений? Вы несправедливы в отношении к

моим

убеждениям, если полагаете, что я захочу так мучить Вас.

наконец, чего бы я добилась, требуя от Вас подобных жертв?

В моем присутствии Вы, исполняя обещание, естественно, под-

чинитесь настояниям, но, когда я

буду

отсутствовать, вернете

себе то, от чего отказались. Время, когда я не вижу Вас, всегда

больше того, когда я наслаждаюсь Вашим обществом. Какое я

испытала бы блаженство, если бы уверения, содержащиеся во

вчерашнем письме, были искренними! Ваше сердце, которое

занято

мной одной, которое верно мне, которое готово на все

ради доказательства любви! Мое

чуть

не остановилось от ра-

дости, когда я читала Ваши уверения. Да, мое сердце хотело бы

предаться сладкой иллюзии и поверить в Вашу искренность,

но,

увы! надолго это не получается. Извините мои страхи, они

утомляют Вас, надоедают Вам и все больше отвращают от меня.

Я хотела бы сказать, что они напрасны; да, мое сердце не

требует

лучшего, оно горит Вами, несмотря на то, что встречает в Вашем

сердце другие чувства. На всем свете я могу любить только Вас,

как я могла унизиться настолько, что страсть сама по себе

будет

моим блаженством? Вы разрушили, жестокий

друг,

то

счастье, очарование которого так искусно живописали, и снова

предали несчастьям, что непрестанно преследуют меня. У меня

остались лишь они, а не радость удовлетворения. Ах! как Вы

убеждали меня в Вашей нежности! Тем больше сожаления, что

теперь Вы разделяете нежность с другою! Да, этот страх

никак

не

исчезает; я ищу способ рассеять его, но напрасно, я продолжаю

надеяться только тогда, когда я не с Вами. Я полагаюсь на Ваше

благородство, я надеюсь на него, Вы слишком благородны, чтобы

обманулась в представлениях о Вас. Мои опасения проистека-

ют из избытка любви, и мой долг - укротить их. Пусть я опять

почувствую себя виноватой пред Вами, мой более чем дорогой

друг,

забуду

прошлое, но я трепещу, представляя Ваши занятия

Грипсхольме. Воображение рисует картину Вашей неверности,

извинения,

которые Вы вчера представили, - с учетом Вашего

молчания

- не успокаивают меня; поразмыслите и Вы увидите,

что я не виновата; пара слов - и я была бы спокойна. Как Вы

Эпистолярная

поэтика

любви

заставите поверить, что на протяжении четырех дней у Вас не

было секунды для меня? Но я

убеждаю

себя в том, что Вы, бу-

дучи

слишком заняты, не можете

думать

обо мне, и это вполне

согласуется с моими опасениями. Итак! да, Ваши извинения убе-

дительны, и я каждый раз соглашаюсь принять их. Бесспорно,

существуют

занятия более существенные, чем забота о

друзьях,

занятия

настолько важные, что друзьям невозможно пожертво-

вать

даже

минутки; я не подумала об этом. Я виновата в том, что

упрекаю Вас за столь естественное молчание, и прошу меня про-

стить. Финал Вашего вчерашнего письма, дорогой

друг,

разры-

вает мне сердце, Вы не желаете постичь, что моя цель - помочь

Вам отречься от нашей любви. Есди Вы уверяете, что она дорога

Вам, разве могу я лишить Вас того, от чего Вы не отреклись?

Питая

те

чувства,

которые я здесь свидетельствую перед Вами,

разве могу я иметь более приятную цель, чем сохранение Вашей

нежности? Разве это не величайшее удовлетворение для сердца,

любящего быть связанным столь сладостными обязательствами

с предметом, который ему так дорог? Нет, в мои намерения не

входил разрыв, хотя Вы уличаете меня в этом; я ожидаю разрыва

со страхом, а не удовольствием, я

даже

не могу сделать вид, что

ожидаю его с безразличием. К счастью, Вы обольщаете меня на-

деждой, я предаюсь ей с наслаждением, и Ваши клятвы слишком

дороги для меня, чтобы я вспоминала об утраченном блаженстве.

12. «До моей свадьбы Вам не на что надеяться...»

Четверг, 19 декабря

Ваше вчерашнее письмо, дорогой

друг,

снова сделало меня

счастливейшей из женщин. Ваше поведение околдовало меня и

убедило в том, что я была виновата, подозревая Вас в недостатке

нежности.

Вы вернули мне любовь, дорогой

друг;

я снова наслаж-

даюсь счастьем, которое считала навсегда утраченным. Какое

блаженство! Я сама не своя от радости, Вы снова уверяете меня

верности, в любви, в том, что носите в сердце мой образ. Разве

этого недостаточно, чтобы я чувствовала себя счастливой? Ах! да,

не могу быть счастлива более, чем я есть. Вчера Вы показались

мне

недовольным, когда я говорила о контракте. Зачем надо было