Одесский М.П. Четвертое измерение литературы: Статьи о поэтике

Подождите немного. Документ загружается.

Графиня

С.

Ферзей

князю

А.Б.

Куракину

(1776-1777)

«Круг

здешнего хорошего общества

слишком

тесен...»

Среда, 4 декабря

Я восхищена тем, как точно Вы держите слово. Вчера я по-

лучила верный знак Вашей искренности: на вопрос, находится ли

возвращенном Вами конверте также мое письмо, Вы ответили

«да».

Каково было мое удивление, когда, открыв конверт, я не

увидела письма! Вы, значит, начинаете обманывать меня? Вот ре-

зультат

того, что я поверила Вашему слову. Я

думала,

Вы как чес-

тный

человек не нарушите его, я полагалась на Ваше слово. Боже!

упрекаю себя за доверчивость! А чтобы не разгневаться еще

больше, я признаю, что виновата сама: уверения в нежности, ко-

торые содержит это письмо, столь дороги Вам, что Вы (по Вашим

словам) не можете расстаться с ним. Однако мне кажется, что Вам

должно быть дорого и желание доставить мне удовольствие; мое

удовольствие заключается в том, чтобы Вы, получая письма, сразу

же возвращали их, я этого

требую

и не успокоюсь, пока этот пункт

не

будет

выполнен. Прошу Вас поверить, я не сомневаюсь ни в

Вашей скромности, ни в Вашем благородстве; я не сомневаюсь

ни

в чем, но по причине Вашей могучей страсти - в

будущем,

разлуке - Вы можете злоупотребить этим залогом моего

чувства;

итак,

требую

свое письмо, хотя оно (по Вашим словам) столь

ценно

для Вас. Я не заслужила упреков относительно воскресного

дня,

я сделала все, что должно, а, напротив того, Вас я упрекнуть

вправе. Вы обвиняете меня в жестокости за то, что я избегала

возможности поговорить с Вами, я не защищаюсь; заявляю, что

сделала это по необходимости. Если бы Вы знали, чего мне это

стоило; да, дорогой

друг,

видеть Вас и не любить Вас - невозмож-

но,

великий Боже! опасаться сказать Вам это - мучение, но я под-

чиняюсь

закону. Ах! если бы Вы любили меня так, как уверяете,

Вы бы заботились обо мне, а Вы ничего не делаете, чтобы развеять

подозрения,

которые - справедливо или нет - бросают тень на

мою репутацию. Она Вам совершенно не важна - Вам лишь бы

свободно следовать сердечной склонности; Вам не важно, что Вы

жертвуете

той, кто, внушая Вам нежность, похоже, не внушает

уважения, а ведь только это может сделать меня совершенно счас-

тливой. Надраено я повторяю Вам об осторожности, Вы доказы-

Эпистолярная

поэтика

любви

ваете мне, что она не ко времени, Вы тщетно стараетесь

убедить

меня,

будто

со

всех

сторон непрестанно нас не окружают сердца,

исполненные

злобы. Круг здешнего хорошего общества слишком

тесен, чтобы не заниматься самыми ничтожными событиями; кро-

ме того, Вы - знатный иностранец, и все Ваши действия находят-

ся

под строгим наблюдением. Каждую секунду за Вами следят, и я

каждый миг пребываю в живейшем беспокойстве. Мое смущение,

когда Вы общаетесь со мной, легко заметить; оно не ускользает от

общего внимания, и все враждебны ко мне. Вчера Вы, бросив

всех,

принялись

беседовать со мной, я Вас не упрекаю; мое чувство, мое

сердце откликались на Вашу настойчивость, но все наблюдали за

нашим

- слишком продолжительным - разговором; глаза

всех

были прикованы ко мне, все шептались, все подозревали меня.

Молю Вас, не заставляйте меня так бояться, и если Вы не в силах

избегать меня, позвольте мне избегать Вас и не упрекайте меня в

холодности. Если мой покой дорог Вам, Вы должны быть сдер-

жанны

на людях; вечером я

буду

избегать Вас, я не запрещаю Вам

беседовать со мной, но запрещаю вести продолжительный раз-

говор. Помните, что София любит Вас, дорожит Вами, что Ваша

привязанность

не противна ей, что Ваше сердце и ее - единое

целое; одним словом: Ваша любовь - ее счастье; но она

требует

от

Вашей любви великой сдержанности; впредь, мой дорогой

друг,

единственный способ доказать Вашу страсть - это обращаться со

мной

на людях должным образом; помните об этом всегда, когда

мы

будем

вместе. Ответ на Ваше требование находится во вчераш-

нем

письме, которое я присоединяю к нынешнему. Я сегодня одна,

поэтому отважилась позволить Вашему посланнику подняться ко

мне,

он передал комплименты от графини Де Геер, которую ни в

чем не подозревает. А я боюсь

всех,

мне кажется, что несчастья

должны преследовать меня повсюду; я рождена для них, и, сколь-

ко

себя помню, они всегда настигали меня. Во имя Господа, не

доверяйте графине Де Геер, она - очень опасная женщина; имейте

виду,

что она предлагает свои

услуги

ради собственной выгоды,

а не ради

дружбы

со мной. Заявляю Вам, что я не связана с ней

узами

дружбы

или взаимной доверенности и никогда не желала

этого.

Было бы ошибкой полагаться на нее; особенно в том, что

касается меня, и я порву с Вами, если узнаю о чем-нибудь подоб-

ном.

Все маневры, которые она предпринимает, мне известны; она

Графиня

С.

Ферзей

князю

Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

хвалится тем, что посвящена в наши отношения. Риббинг на днях

мне

сказала, что сомневается в степени этой посвященности, но в

обществе графини мы ведем себя слишком таинственно; поэтому

будущем

я приложу усилия, чтобы избегать Де Геер, - хотя бы

докажу тем самым, что ничего не опасаюсь. Не говорите ей, что

осведомлена о портрете, я делаю вид, что ничего не знаю, и,

молю,

будьте

бдительны; по крайней мере знайте, какова истин-

ная

цена доверительных отношений, которых Вы удостоили ее.

Поразмыслите

об этом, ибо я немедленно

буду

информирована

обо всем, и в таком

случае

между

нами все

будет

кончено. Я могла

бы привести тысячу примеров, доказывающих, сколь мало эта

женщина

стоит Вашей доверенности, но не

хочу

делать этого.

Наведите справки под рукой о ее интригах, о которых едва ли

кто

не осведомлен и... но я боюсь, что Ваш посланец не придет,

потому что уже шесть часов. Я сгораю от нетерпения, когда же он

прибудет; ах! я

думаю

о Вас и мечтаю увидеть - хотя бы на миг!

этим

вечером я доставила себе удовольствие, позволив Вашему

посланцу

подняться ко мне, но! Вы, в свою очередь, должны пойти

навстречу мне в том, что я требовала от Вас. До свиданья, дорогой

друг,

мое сердце, наконец я вся - Ваши.

4. «Ах! зачем я узнала

Вас!..»

Четверг, 5 декабря

Если

бы я могла любить Вас больше, чем уже люблю, Ваше

вчерашнее поведение побудило бы меня к этому. Оно доказало мне

Вашу привязанность, что

усугубило

блаженство, которое я и без

того ожидаю от нашей чарующей связи. Вернувшись этим утром к

себе, я

думала

о Вас, стоило закрыть глаза, Вы представали в моих

воспоминаниях;

воображение, как только я закрывала глаза, пред-

лагало Ваш чарующий лик, я Вас заключала в объятия более тыся-

чи

раз. Какое счастье! но какое жестокое пробуждение при мысли

том, что осуществление блаженства навсегда заказано! я ощущаю

безнадежность всякий раз, когда думаю, что должно отказаться от

всякой

надежды такого рода. Ах! зачем я узнала Вас! Почему не

вышла замуж этой осенью! я уже пребывала бы в удалении, не зна-

ла бы Вас; Вы, может быть, наслаждались бы достоинствами моей

Эпистолярная

поэтика

любви

очаровательной кузины, к которой Вы, кажется, неравнодушны и

которая

не была бы с Вами столь строга, как вынуждена быть я.

Но

не

будем

говорить о моей сопернице, она, может быть, должна

опасаться Вас больше, чем я полагаю; но нет, Вы сами уверили

меня,

что беспокоиться мне не о чем. Я думаю, что вечером Вы не

лишите меня удовольствия видеть Вас в нашем доме,

хоть

на одно

мгновение,

если только меня не охватит лихорадка, я смертельно

страшусь, что Вы снова вызовете ее; для моей любви, смотрите, надо

немного;

думала

об этом, когда вчера наблюдала, как Вы танцуете.

Примите

в расчет, сколь мало времени мы можем проводить вместе,

старайтесь воспользоваться им наилучшим образом, не теряя мгно-

вений;

мне они так дороги, когда.я провожу их с Вами! Неужели

Вы

будете

так жестоки, что сегодня вечером снова окажетесь в ложе

Кауница? Подумайте о том удовольствии, которое я испытаю, если

Вы от него освободитесь. Вчера самым приятным моментом была

наша

игра, остаток времени мне понравился постольку, поскольку

принимала несомненные знаки Вашего

чувства.

Я, мой дорогой

друг,

до сих пор не брюзжала; исправляю свое упущение. Это каса-

ется вчерашнего дня; Вы обещали прийти в шесть часов и опоздали

на

полчаса, в

результате

матушка столкнулась с Вами в дверях, и

хорошо еще, что она не встретилась на лестнице с Вашим слугой;

она

видела, что ко мне вошли и что кто-то желает поговорить со

мной,

- я не сомневаюсь, что она подозревает Вас, ведь Вы были

у дверей, - однако она ничего не сказала мне. Обещайте, что это

было с Вашей стороны маленькой неосторожностью, и

будьте,

как

прежде, более точным. Извините меня, дорогой

друг,

за упрек; я не

знаю,

почему я всегда упрекаю Вас; примите это как знак искренней

дружбы. Продолжайте дарить меня Вашей дружбой, никто так не

достоин ее и так не ценит ее, как я.

5. «...Я еще раз взглянула на Ваши окна...»

9 часов вечера <5 декабря>

Я только что вернулась из оперы и сразу пишу Вам. Я могу

позволить себе это с тем большей свободой, что все семейство -

при

Дворе и, следовательно, я совсем одна. Ну и денек был сегод-

ня!

я не видела Вас, не получала никаких новостей! Боже, как я

Графиня

С.

Ферзей

- князю Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

страдала! Лишь мысль о том, что Вы разделяете мои страдания,

помогла выдержать это. Утром я написала письмо (прилагаемое)

надежде, что Вы к нам придете, однако предчувствие заставляло

меня

опасаться дурных последствий бала. Увы! оно оправдалось;

отец, вернувшись из дворца, сообщил, что Вас не

будет.

Я вначале

была поражена до такой степени, что покраснела; это всегда со

мной

происходит при упоминании Вашего имени. Я ожидала с

крайним

нетерпением возвращения брата, помня, что Вы пригла-

шали его на обед. Как только он оказался у себя, я пошла в его

комнату; моим намерением было узнать новости о Вас, но, пове-

рите ли, дорогой

друг,

у меня не хватило отваги; я начинала более

двадцати раз и не могла решиться. Я задала тысячу вопросов, но ни

один

из них не относился к тому, что меня интересовало, - к Вам.

Я сделала вид, что не знаю, где он обедал; я полагала, что задам

вопрос,

он первым упомянет Вас, и это

будет

благовидным пред-

логом узнать новости, но напрасно: стоило ему назвать Вас, как

невольно замолчала. Так прошло четверть часа, и я вернулась

свое узилище, где размышляла до пяти. Вы догадываетесь, кто

был предметом этих размышлений! Вы, да, Вы один! Я

никак

не

могла отвлечься; я нетерпеливо прислушивалась к шуму каждого

экипажа,

думая, что это - Ваш; надежда манящая, но обманчивая!

Мать отправилась сделать пару визитов, а я осталась дома, сослав-

шись

на усталость. Я устроилась возле окна в прихожей, откуда я

могла различить два Ваших окна, не знаю, это - окна кабинета или

спальной;

они освещены, значит, Вы - у себя. Какое удовольствие

вкушала, свободно предаваясь в одиночестве сердечной наклон-

ности,

что влекла мои взоры к этим

двум

окнам! Мне казалось,

что я вижу Вас, но я не могла решить, больны Вы или нет. Мать

вернулась, и в шесть часов пришла мадам Риббинг, чтобы мы

вместе пошли в оперу. Перед

уходом

я еще раз взглянула на Ваши

окна,

вдруг

осознав, что не предполагаю встретить Вас в театре.

Брат

вошел в нашу ложу, и моя компаньонка задала вопрос о Вас.

Я вслушивалась с беспримерным вниманием, но новости были уд-

ручающими: брат сообщил, что Вы не выходили из дому! Я была

приглашена к графине Спарре, но,

будучи

не в силах противиться

удовольствию свободно пообщаться с Вами, отговорилась

уста-

лостью и вернулась к себе. Я удовлетворена тем, что этот вечер

посвящен

Вам; да, дорогой

друг,

я - Ваша.

Эпистолярная

поэтика

любви

В опере я видела господ, которые Вас сопровождают, и не

могла отказать себе в удовольствии на протяжении всего спектак-

ля

смотреть на них. Один из них явно принадлежит Вам, потому

что его прическа такая же, как у Вас, а все, что Ваше, интересует

меня;

они без сомнения заметили, что я уставилась на них, по

правде сказать, мое к ним внимание было весьма заметным; я

все это делала намеренно, полагая, что, может быть, они полю-

бопытствуют узнать, кто я такая, начнут расспрашивать Вас и

объяснят причину своего любопытства. Я подумала, что это

будет

надежным средством дать знать, что взоры были адресованы Вам.

Впрочем, уже поздно, 10 часов; добрый вечер, более чем дорогой

друг,

я пламенно желаю провести, эту ночь так же приятно, как

предыдущую, когда я наблюдала за Вами и тем самым уверяла Вас

своей любви.

6. «Добродетель - моя оборона...»

8 декабря, полночь

Я не успокоюсь, пока не

отвечу

на Ваше письмо; предпо-

лагая, что завтра в первую половину дня у меня не

будет

свобод-

ного времени, я занялась этим сейчас, ибо не могу предаваться

досугу,

не исполнив свой долг по отношению к Вам, дорогой мое-

му сердцу. Ваши сегодняшние упреки касательно моего запазды-

вания

очень чувствительны для меня, а если бы я

думала,

что Вы

оцениваете это как пренебрежение Вами, я расчувствовалась бы

вдвойне, однако я надеюсь, Вы примете мои объяснения; может,

для Вас это неубедительное извинение, но я - слабая девушка.

Вам не в чем упрекнуть меня, ведь я не видела Вас два дня и уже

на

второй день, на бале-маскараде, нашла возможность передать

два письма, показывая, что непрестанно

думаю

о Вас; напротив

того, за время от вторника до субботы своими четырьмя письма-

ми

я смогла вырвать у Вас лишь одно. Да, если это доказывает,

что я забыла Вас, то что

думать

о Вашем поведении! Ваше по-

ведение принудило меня осознать различие в наших

чувствах,

- уже давно - вижу, что мое

чувство

сильнее Вашего, или мое

понимание

любви сильно отличается от Вашего. С каждым днем

начинаю понимать Вас лучше; не скрою, что я постоянно с

Графиня

С.

Ферзен

- князю AS.

Куракину

(1776-1777)

болью убеждаюсь в важном различии наших характеров, наше-

го образа мысли. Когда я принялась изучать Вас, я надеялась

приспособиться к Вам, да, я надеялась, что подчинюсь Вам, и в

этом видела наше счастье; без полного преображения я не смогу

достичь этой цели. Ах! дорогой

друг,

если бы Ваша любовь рав-

нялась

хоть четверти моей любви! но мои страхи

могут

заставить

Вас удалиться и презирать меня, я прекращаю откровенничать,

мне остается во всем винить одну себя, раз Ваши чувства не

возрастают, а ослабевают. Почему я не столь любима Вами, по-

чему я не могу снова вдохновить Вас? Я

буду

стараться, потому

что имею все основания видеть, что недостаточно нравлюсь Вам.

Природа

одарила меня красивой внешностью, вот и все; приятная

манера вести себя, которой я также немного наделена, изменяет

мне,

как только Вы оказываетесь рядом; я неподвижна, глаза не

блистают весельем, а серьезны; я постараюсь исправиться. Как я

могу требовать, чтобы Вы любили меня, если я ничего не делаю,

чтобы понравиться Вам?

Но

перейдем, наконец, к Вашей трагедии, она написана не

может быть лучше; с точки зрения элоквенции, впрочем, автора,

по-видимому, приходится обвинить в чрезмерной рассудоч-

ности,

и это одновременно оправдывает его. Кто читает Ваши

произведения,

тот обязан заранее запастись рассудительностью.

Рассудок есть мое оружие, коль он оставил Вас; это верно, мой

дорогой

друг,

я ничего не могу сделать для Вас до моей свадьбы,

но

затем Вы насладитесь счастьем, Вы сможете видеть меня, что

так

необходимо для нашего вечного союза. Должна ли я думать,

что прологом к жестокой разлуке, которая нас ожидает,

будет

Ваше забвение? Должна ли я обманываться надеждой, что после

расставания не стану Вам безразлична? Но я вижу свое будущее,

оно

жестоко, я вижу себя оставленной, я вижу себя забытой; вот

какое

будущее

непрестанно предстает перед моим воображени-

ем,

вот что отчасти удерживает меня, когда я хотела бы уступить

Вам и составить Ваше счастье. Не

буду

обременять Вас упрека-

ми,

но я не соглашусь на Ваши требования, на любовь вне брач-

ных уз; удовольствуюсь тем, что постараюсь уверить Вас: моя

страсть - такая, какая она есть - никогда не заставит меня со-

вершить поступок, недостойный честной женщины. Я полагаю,

что это недостойно ни меня, ни Вашей привязанности ко мне;

Эпистолярная

поэтика

любви

прекратите Ваши домогательства, я слишком рассудительна,

это

правда, но моя рассудительность слабеет. Когда любят, то не

рассуждают; Вы не

устаете

убеждать меня в этом, и я

чувствую

то же самое. Добродетель - моя оборона, если Вы настолько не-

деликатны, что откажете мне в этом достоинстве и снова дерзне-

те обратиться с подобными предложениями, то имейте в виду:

соблазнив меня, Вы станете соучастником преступления, когда я

окажусь недостаточно сильна. Я не люблю того, кто предназна-

чен мне в мужья, это правда, но разве честь не требует, чтобы я

сохранила себя для него? Я не превращусь - по причине отсут-

ствия любви - в его рабыню. Но какое мнение он составит обо

мне? Нет, если Вы любите так, как говорите, Вы должны давать

другие советы; вместо того чтобы поддерживать мое самоотрече-

ние

и отвагу, Вы заставляете меня с трепетом ожидать того мига,

когда я должна

буду

выполнить - с отвращением - свой долг.

Ах! я никогда бы не приняла решение, если бы Вы не подтал-

кивали

меня к этому. Вы можете сделать со мной все; письмо от

четверга покажет Вам мои чувства, покажет, как я надеюсь, что

однажды мы

будем

счастливы. Но какие препятствия мы долж-

ны

преодолеть! Вы сказали, что заключили бы меня в объятия,

если бы не боялись быть неприятным; Ваши опасения оправдан-

ны,

я бы не извинила Вас. Какая ветреность! это доставило бы

мне

наслаждение, но я не могу дать согласие. Графиня Де Геер

старается показывать Вам знаки приязни, дабы Вы продолжали

относиться к ней так, как относитесь. Вспомните, мой

друг,

мои

предсказания

будьте

уверены: чем лучше Вы узнаете ее, тем

больше

будет

у Вас оснований для этого чувства. Вы, может, не

верите, что у Лундберга я разделила бы Ваше общество с боль-

шим

удовольствием, чем она, но это было невозможно: мне было

тяжело отказываться петь, когда Вы меня просите. Поверьте, я

не

собиралась демонстрировать неповиновение, это была естест-

венная

стеснительность, вызванная нежеланием делать то, что

не умею. Я уже заполнила два листа, и теперь Вам придется

читать это. Я всегда останавливаюсь с сожалением; я никогда

не

перестаю общаться с Вами. Доброй ночи, я не слышала, что-

бы Вы вернулись из дворца, однако уже час. Завтра я надеюсь

видеть Вас в нашем доме и найти возможность - посредством

вашей муфты - передать это письмо.

Графиня

С.

Ферзей

князю

А.Б.

Куракину

(1776-1777)

«Вчера

на балу я ...

не

собиралась танцевать...»

Вторник, 10 декабря

Я одобряю, мой дорогой

друг,

неискренность, которую

Вы демонстрировали с мадам Врангель, - подобное нескромное

расспрашивание обо мне не заслуживало никакой откровеннос-

ти.

Усилия, с которыми Вы маскировали сердечные

чувства,

очаровали меня, продолжайте в том же

духе,

и мое счастье

будет

совершенным.

Я провижу вопрос, который был задан Вам, и,

предполагая, что вечером Вы ужинаете вместе, предсказываю

новые,

в таком же вкусе. Будьте осторожны, ради Бога, упорно

маскируйтесь, но не позволяйте ей поверить, что Вы испытывае-

те к ней какие-то

чувства,

это заведет слишком далеко и заставит

меня

бояться; ведь ради этого, несомненно, она и атакует Вас.

Вчера на

балу

я, как Вы знаете, не собиралась танцевать, но у

меня

не было возможности отказаться, новая кадриль, во вре-

мя

которой я дважды танцевала с Герцогом Карлом (плюс два

Ваших контрданса), принудила меня изменить планы. Я много

беседовала с ним о Вас, он задавал вопросы. Вначале я спроси-

ла его, почему Вас нет на

балу,

он ответил, что Вы больны; он

с помощью тысячи маневров попытался вызнать, каковы наши

отношения;

но из моих ответов не смог выведать ничего - разве

лишь,

что мы не очень холодны

друг

другу.

Разговор трижды

прерывался и трижды возвращался к Вам. Я не знаю, в чем при-

чина

такого исключительного беспокойства относительно Вас и

какова

цель его любопытства; но этот столь оживленный разго-

вор мог задеть некую особу, гнев которой я предсказываю Вам.

Бал

закончился в четыре часа. Король был в дурном настроении

и,

к счастью, быстро удалился; я не сомневаюсь, что отчасти при-

чина

тому - Вы, и, если я не ошибаюсь, Ваша вчерашняя болезнь

породила множество сплетен. Сегодня

утр^м

я снова обсуждала

это

с матушкой: она полагает, что Вы поступили дурно, не придя

на

бал. Матушке передали*** то, что Вы говорили возле чайного

столика, а именно, что Вам якобы неудобно прийти на бал после

ужина. Это неосторожно, ибо,

между

нами, это - дырявый кузо-

вок:

весь город

будет

уведомлен о Вашей нерасположенности, и

ничего хорошего из этого не выйдет.

Эпистолярная

поэтика

любви

Я разделяю нетерпение, с которым Вы ждете моего осво-

бождения. Если бы только ценой тому не была моя несчастная

судьба

- столь отвратительный союз не может показаться мне

желанным,

что бы ни достигалось этой ценой; да, каково бы ни

было мое желание видеть нас счастливыми, оно не может одо-

леть ужаса, который я ощущаю при мысли оказаться в объятиях

ненавидимого супруга. Подумайте о жертве, которую я должна

принести,

поставьте себя на мое место, почувствуйте, чего должно

стоить мое решение; лишь надежда на Вашу нежную компенса-

цию

помогает мне выдержать этот смертельный удар. Я не

буду

отныне

называть желанием низкое наслаждение; я соглашаюсь,

дабы Вы были счастливы, я тоже

буду

счастлива, потому что пос-

туплю по сердечной склонности, исполняя Ваши требования. Вы

довольны? или снова

будете

обвинять меня в том, что я ускользаю

от ответа; неужели, по Вашему мнению, что-нибудь помешает мне

объявить Вам о том блаженстве, которое я вкушу в Ваших объ-

ятиях? Однако, дорогой

друг,

от Вас зависит утвердить меня в тех

чувствах,

в которых я клянусь Вам с таким удовольствием. Ваше

поведение не дает никаких оснований для подозрений; я не напо-

минаю

о Вашем слове, но я желаю видеть, до какой степени точно

Вы собираетесь выполнить его. Я

хочу

напомнить: мое положе-

ние,

как мы и договаривались, требует, чтобы мои письма - по

прочтении

- немедленно возвращались мне. Поступайте так, как

считаете правильным, мой дорогой

друг,

Вы слишком благород-

ны,

чтобы нарушать Ваши обещания.

8. «Вы хорошо гадаете на

картах...»

Тот же день, 7 вечера

Вы отбыли ко Двору, дорогой

друг,

и у меня не было возмож-

ности

передать Вам прилагаемое утреннее письмо. Я постоянно

стеснена! Я постоянно под наблюдением; даже сейчас этот негодяй

Ностиц

позади меня! Когда Вы подошли слишком близко, я оказа-

лась в сложной ситуации; я опасаюсь, не заметил ли чего Риббинг,

он

всякий момент следит за нами, это крайне осложняет ситуацию.

Вы хорошо гадаете на картах, вы читаете - наилучшим

образом - в грядущем. Эта скорбящая дама

будет

надежно ком-