Одесский М.П. Четвертое измерение литературы: Статьи о поэтике

Подождите немного. Документ загружается.

Графиня

князь

ется моему воображению, что кажется сбывшейся реальностью.

Может, в тот момент, когда я пишу, Вы уже что-нибудь знаете

об этом, Вы скрытничаете; пожалуйста, поделитесь со мной

Вашими подозрениями» (там же). Обвинение построено столь

убедительно, что забываешь: Куракин не женат и не женится,

напротив

того, София замужем.

Письма

в разлуке - их немало, приблизительно четвертая

часть корпуса - так же динамичны, как и предыдущие.

Князь

отнюдь не женился и не собирался жениться, однако София аг-

рессивно интерпретирует отсутствие его регулярных ответов как

знак

предательства (при условии, что он, естественно, не пишет

на

адрес замужней женщины). Письмо № 37 - новый этюд о рев-

ности

и мужском коварстве: «Я ощущаю Ваше забвение так же

остро, как некогда ощущала Вашу нежность. Я не заслужила той

участи, которую Вы уготовили мне, и никогда не подозревала

Ваши клятвы в неискренности, а ведь (теперь я в этом не сом-

неваюсь) Вы никогда не любили меня. Как! возможно ли, чтобы

Ваше сердце (если оно чувствовало все то, в чем Вы с таким удо-

вольствием уверяли меня) было способно на протяжении одного

месяца

перейти от нежнейшей любви к столь жестокому забве-

нию? Чувства, которые Вы внушили, я еще испытываю, вопреки

собственному желанию. Я еще нежно люблю, мой

князь,

сувенир,

который

Вы дали мне, но в надежде на то, что Ваше поведение

плюс занятия, при помощи которых я пытаюсь отвлечься, позво-

лят мне возненавидеть его. Этот сувенир

будет

отослан Вам, как

только я

буду

достаточно сильной, чтобы расстаться с ним. Увы!

слишком хорошо предвидела участь, которую Вы уготовили

мне,

уезжая отсюда; тщетно я предписывала себе строжайшие

запреты и сто раз повторяла, что если потеряла Вашу любовь, то,

значит, недостойна сохранить ее».

Итак,

письма Софии подчинены сквозному

сюжету:

любов-

ники

преодолевают препятствия - общественную враждебность,

себя,

разлуку. Однако развивается этот сюжет специфически.

Здесь не столько тяготение к кульминации и развязке, сколько

постоянное

чередование ситуаций напряжения и «разрядки»,

вплоть до

«открытого»

эпилога (письмо № 40).

Эпистолярная

поэтика

любви

Эпистолярный

роман И,

или

«Блистательный покров»

Письма

Софии Ферзен - удивительный литературный

памятник,

но не уникальный для

XVIII

в. Это было время образ-

цовых женских писем. Не случайно в 1805 г. литератор Л.-С. Оже

издал под одной обложкой французскую классику жанра: письма

«прекрасной черкешенки» Аиссе, маркизы де Виллар, графини де

Лафайет, госпожи де Тансен

София

Ферзен занимает почетное место в этом

ряду.

Французский

язык ее писем манифестирует свойственное веку

Просвещения

стремление к снятию противопоставления «нацио-

нальное-универсальное», София Ферзен - шведская аристократ-

ка,

которая по отцу принадлежит к немецкому дворянскому

роду,

по

матери - к французскому, а

служит

шведской Герцогине, по

рождению немецкой принцессе. Герцог Карл Зюдерманландский,

как

и сам король, -

дети

немецкого принца

Адольфа

Фредрика и

Лувисы Ульрики, сестры Фридриха Прусского. Немецкая

прин-

цесса Ангальт-Цербстская под именем Екатерины Великой зани-

мает российский престол. Потому естественно, что князь Куракин

обязан

(согласно официальной инструкции!) приветствовать чле-

нов

шведской королевской семьи французскими речами, и София

ведет

с ним любовную переписку на этом языке (как и принц

Густав

с Шарлоттой Дю

Риез).

«Ферзены были большими фран-

цузами, чем все, и это - в стране, тесно связанной с Францией в

течение более чем

двух

столетий. Ферзен Старший сражался во

французской

армии во время войны за Австрийское наследство.

Графиня,

урожденная Делагарди, происходила из семьи гаскон-

ских кальвинистов, бежавших в Швецию при Франциске I. От

своих предков она получила удивительные черные глаза, которые

она

передала детям. Ферзены говорили и писали на чистейшем

французском языке...»

Женское

письмо - письмо эпохи Просвещения по преиму-

ществу.

Чувственные всплески регулярно перемежаются с добро-

детельным торможением: по ироничному замечанию Э.

Ауэрбаха,

«добродетель

всегда

касается только одного предмета - сексу-

альной жизни, "нормальна" она или беспорядочна, и потому само

представление о добродетели насквозь, от начала до конца, пропи-

Графиня

князь

тано эротикой...»

. Женское письмо эмоционально в рассудочнос-

ти и рассудочно в эмоциональности. Накал страстей не затемняет

ясность

изложения. В последней части эпистолярной повести

София,

слезно жалуясь на тоску и на забывчивость возлюбленно-

го,

одновременно не без ехидства реферирует новости придворной

жизни.

Любовные страдания не приводят к унынию, наоборот,

обнаруживают доверие к мирозданию и привязанность к мелочам

бытия,

пестроте светских событий. Это с одной стороны.

другой

- искренность в такого рода тексте неотличима от

намеренной

взвинченности, от игры и - в пределе - от манипу-

лирования

партнером. Чувства-то под контролем. Можно сказать,

что именно просветительская версия наилучшим образом соот-

ветствует

двойственности любовного дискурса в интерпретации

Р.

Барта: «...описание любовного дискурса заменяется его симу-

ляцией,

и этому дискурсу предоставляется его фундаментальное

лицо,

а именно я - с тем, чтобы показать акт высказывания, а не

анализ.

Предлагается, если угодно, портрет; но портрет этот не

психологический, а структуральный; в нем должно прочитываться

некое

место речи - место человека, который про себя (любовно)

говорит перед лицом

другого

(любимого), не говорящего»

Письма

Софии функционируют идеально (в качестве кана-

ла информации) и материально - в качестве «пожелтевших лист-

ков», которыми можно дорожить и которые можно ненавидеть,

хранить или уничтожить. В самом начале общения - в прологе -

София

выкупает чувственную искренность посланий непремен-

ным

требованием их отсылки: «Извините, если я напомню Вам то,

что Вы вчера обещали мне относительно этого письма; простите

мое беспокойство, оно слишком естественно! Ваше слово - на-

дежная гарантия для меня, на которое я полагаюсь» (послание

№

1). Предосудительное идеальное содержание должно остаться

сознании влюбленного вне материального носителя.

Будучи в гневе, София приказывает уничтожить письма:

«Сожгите все мои письма, я часто пеняю себе за то, что отправля-

ла их, хотя с самого начала опасалась, что Вы найдете им дурное

применение

и пожертвуете ради развлечения новой красавицы,

которую, без сомнения, предадите так же, как меня. Как не родить-

ся

такому подозрению! я считаю Вас способным на самые черные

поступки, с тех пор как Вы показали вашу неверность и презрен-

Эпистолярная

поэтика

любви

ные

чувства.

У меня нет слов, чтобы умолить Вас: если у Вас ос-

талась жалость ко мне, сожгите мои письма (раз Вы не

любите)»

(письмо

№ 37). Впрочем, приказ сжечь означает, что София уже

смирилась с фактом материального отчуждения «листков», а

финальная

оговорка («сожгите мои письма (раз Вы не любите)»)

обнаруживает: этот факт не неприятен ей.

Кстати,

весьма сомнительно, что Куракин подчинился бы

повелению возлюбленной. Он был фанатиком архивообразова-

ния:

«Его

переписка сохраняется в красных сафьянных тисненых

переплетах, разделенная князем по годам и лицам. Переплетал

князь

письма почти сразу - в том же

году,

разбивая иногда по

месяцам,

поскольку со временем уже невозможно было переплес-

ти все в один том. Некоторые бумаги, пришедшие позже либо

отправленные кому-то для переписывания, затем переплетались,

что называется, вдогонку - по достижении этими "забытыми" бу-

магами необходимого для переплета объема. Еще Петр Иванович

Бартенев,

близко знакомый с княже-куракинским архивом, отме-

чал смекалку

князя,

который специальным образом перевязывал

затем опечатывал стопы своих

бумаг,

при котором их можно

было переплесть, но нельзя было прочитать. При этом часть пе-

реписки

князь постоянно возил с собой. Также несомненно, что

именно

князь привел в порядок и переплел переписку своего

прадеда

князя

Б.И. Куракина. Удивительно, но князь сберегал и

те письма, которые отправители настоятельно просили не сохра-

нять,

"по прочтении разодрать" и т. п. <...>»

Письма

Софии идеально-материальны, они как

будто

превращаются в фантом - символ «столетья безумна и

мудра»

(А.Н. Радищев), когда эмоции волновались и одновременно

подчинялись

разуму,

когда чарующий эпилог

«старого

режима»

приближал человечество к революции.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Саратов, 1899. Т. 8. С. IX.

Там же. С. 428.

Серков

AM. Русское масонство:

1731-2000:

Энциклопедический сло-

варь. М., 2001. С. 446.

Цит. по:

Wahlstom

L Gustavianskie studier: Historiska utkast fran

tidevarvet

1772-1809.

Stockholm, 1914. S. 78; любезно указано М. Юнгреном.

Графиня

и князь

Екатерина II. Сочинения / Сост., примеч. В.К. Былинин, М.П. Одес-

ский.

М.,1990. С. 313.

Рюльер

К.К. История и анекдоты революции в России в 1762 г. //

Екатерина II и ее окружение. М., 1996. С. 65-66. Об участии

княгини

Куракиной в дворцовых интригах и политике см.:

Крюч-

кова MA. Мемуары Екатерины II и их время. М., 2009. С. 215.

Песков А. Павел I. M., 2005. С. 243.

Дружинин

ПА. Неизвестные письма русских писателей князю

Александру Борисовичу Куракину (1752-1818). М, 2002. С. 20-22.

Kermina

F. Hans-Axel de Fersen. P., 2001. P. 341-345.

Массон

Ш. Секретные записки о России. M., 1996. С. 126.

Долгоруков

И.M. Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с

коими

я был в разных отношениях в течение моей жизни. Ковров,

1997. С.

430-432.

Дружинин

ПА. Указ. соч. С. 42.

Песков А. Указ. соч. С. 47.

Головкин

Ф. Двор и царствование Павла I: Портреты, воспоминания.

М., 2003. С. 157.

Дружинин

ПА. Указ. соч. С.

453-467.

Выражение П.И. Голенищева-Кутузова, цит. по:

Дружинин

ПА. Указ.

соч. С. 137.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. С. 257-258.

См. подробнее:

Кобеко

Д.Ф. Цесаревич Павел Петрович (1754-1796):

Историческое исследование. СПб., 2001;

Шильдер

Н.К. Император

Павел I: Историко-библиографический очерк. М., 1997.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. С. 268.

Там же. С.

278-279.

Там же. С. 290.

Там же. С. 290-291.

Там же. С. 258.

Энглунд

П. Полтава: Рассказ о гибели одной армии. М., 1995. С. 24.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. С.

269-270.

Там же. С.

283-289.

Там же. С. 295-298.

Там же. С. 315.

Там же. С. 311.

Там же. С. 323.

Лонгинов

МЛ. Новиков и московские мартинисты. СПб., 2000. С. 123.

Эпистолярная

поэтика

любви

Соколовская

Т.

Масонские системы

Масонство

в его

прошлом

настоящем.

М.,

1991.

Т. 2. С. 76; ср. в

романе

В.К.

Кюхельбекера

«Последний Колонна»

(1845 г.): «...в

Швеции масонские

мис-

тические ложи

поныне

еще

входят

состав государственного

управления, между

тем как это

обветшалое учреждение

в дру-

гих странах просвещенного мира давно

уже

стало посмешищем

людей мыслящих...»

{Кюхельбекер

В.К.

Последний Колонна

Кюхельбекер В.К. Соч.

Подг. текста

В.Д.

Рак, Н.М. Романов.

Л.,

1989.

С.

394).

Соколовская

Т. Указ. соч. С. 75.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. C.VIII.

ПыпинА.Н.

Масонство в России. М„ 1997. С. 142.

Екатерина П. Сочинения. С. 63.

Там же. С. 64-65.

Вернадский

Г.В. Русское масонство в царствование Екатерины II. СПб.,

1999. С. 296.

Там же. С. 318.

См.:

Эйделъман

НЯ. Герцен против самодержавия: Секретная полити-

ческая история России

XVIII-XIX

веков и Вольная печать. М.,

1973; Зайцев АД. Петр Иванович Бартенев. М., 1989.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. С. 301; ср. ироническое замечание

И.М.

Долгорукова о «потомке ста поколений рыцарских».

Записки баронессы Оберкирх, изданные в 1853 г. в Париже, цит. по:

Шильдер

Н.К. Указ. соч. С.

141-144.

См. подробнее:

Одесский

МЛ. Об «откровенном» и «прикровенном»:

София

в комедиях В.И. Лукина // Мистика. Символ. Герметизм /

Литературное обозрение. 1994. № 3/4.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. С. 272.

Там же. С.

288-289.

Jefferson

Th. A Letter to W.S. Smith // The American Age of Reason. M.,

1977. P. 124.

Цит. по:

Леннрут

Э. Великая роль: Король Густав III, играющий самого

себя. М., 1999. С. 177.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. С.

286-287.

Долгоруков

ИМ. Указ. соч. С. 431.

Цит. по:

Kermina

F. Op. cit. P. 124.

Архив

князя

Ф.А. Куракина. Т. 8. С.

321-322.

Там же. С. 295-298.

Графиня

и князь

Цит. по:

Леннрут

Э. Указ. соч. С. 29-30.

Там же.

Платен К.Х., фон. Курт фон Стединк

(1746-1837)

- космополит, воин

дипломат при Людовике XVI, Густаве III и Екатерине Великой.

М., 1999. С. 252.

Леннрут

Э. Указ. соч. С. 411.

См. характеристику писем С. Ферзен:

Одесский

МЛ. «Швеция более

не

будет

иметь счастья видеть Вас»: Циркумбалтийский диалог

культур в письмах графини С. Ферзен князю А.Б. Куракину // На

меже меж Голосом и Эхом: Сб. ст. в честь Татьяны Владимировны

Цивьян.

М., 2007.

Лотман

Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий.

Л., 1983. С. 219.

Заборов

П.Р. Мадемуазель Аиссе и ее письма // Аиссе. Письма к госпо-

же Каландрини. Л., 1985. С. 181-185.

Kermina

F. Op. cit. P. 12-13.

АуэрбахЭ.

Мимесис. M., 1976. С. 401.

Барт Р. Фрагменты речи влюбленного. М., 1999. С. 81.

Дружинин

ПА. Указ. соч. С. 78.

Эпистолярная

поэтика

любви

Графиня

С. Ферзен - князю А.Б. Куракину

(1776-1777)

«...Мое

письмо...»

<Понедельник,

2 декабря 1776 г>

Вы требовали знака преданности - вот он. Самое большее,

что я могу Вам дать, - мое письмо; я, впрочем, не скрываю, что

письмо доставляет мне удовольствие, потому что это - возмож-

ность объявить о моих

чувствах,

в которых Вы, по-видимому,

сомневаетесь. Однако мои старания показать их должны в любом

случае

убедить

Вас в том, что я с удовольствием обнаружила

Ваши

чувства

ко мне. С тех пор как я познакомилась с Вами, я

имею честь проводить приятнейшие мгновения в Вашем очаро-

вательном обществе, несмотря на ужасное стеснение, в котором

непрерывно пребываю, - все наблюдают за мною и я постоянно

не

одна. Но когда я предоставлена себе, я испытываю ни с чем

не

сравнимое удовлетворение, думая только о Вас. Это счастье

выпадает мне часто, и я ни за что от него не откажусь. Ах! мой

князь,

как я счастлива, что люблю Вас и могу сказать Вам это! да,

люблю Вас всем сердцем, Ваше отсутствие или какие бы то ни

было препятствия бессильны перед моими чувствами: эти чувс-

тва - счастье, и для меня великое наслаждение изобразить Вам,

что происходит в моем сердце. Оно полно нежностью - и как это

дорого мне!

Извините,

если я напомню Вам то, что Вы вчера обещали

мне

относительно этого письма; простите мое беспокойство, оно

слишком

естественно! Ваше слово - надежная гарантия для меня,

на

которое я полагаюсь. Впрочем, не вижу здесь жертвы с Вашей

стороны:

если у меня недостанет эпистолярного таланта сделать

Графиня

С.

Ферзен

князю

А.Б.

Куракину

(1776-1777)

письма интересными, то Ваш интерес ко мне заставит принять их

снисходительно. Я постараюсь искренне изобразить состояние

моего сердца; я не могу обрисовать то, что происходит в нем; я

отваживаюсь еще добавить, что оно живо желает обнаружить в

Вашем сердце

чувства,

равные тем, которыми я с Вами делюсь

(вчера Вы выразили неудовольствие, когда я отважилась сказать,

что сегодня не

буду

говорить об этом, но вот я принуждена это

поведать). Не сомневайтесь, это дорого обойдется мне, я страдаю

больше Вашего, но долг обязывает; осмотрительность должна ру-

ководить моими действиями - это необходимо, чтобы не подтвер-

дить те подозрения, которые уже возникли относительно наших

взаимных чувств; мои глаза выскажут то, на что не отваживаются

уста;

мои глаза поведают то, что я сейчас с таким наслаждением

позволяю Вам узнать. Я обещаю, что вечером представится воз-

можность передать Вам это письмо, и я сгораю от нетерпения

получить Ваше; я тешу себя мечтами о высшем наслаждении, с

которым я прочту его.

2. «...Позволено ли мне желать счастья,

кроме

того, которое я должна испытывать с

мужем?»

Вторник, 3 декабря

Самое признательное сердце, самая чувствительная

душа

вот кто в этот миг пишут Вам. Никогда ничто не трогало меня так,

как

чтение Вашего очаровательного письма. Ваши настоятель-

ные

жалобы на то, что мы не можем часто общаться, видеться, -

это

совершенно сходно с моими чувствами и это околдовывает

меня.

Я искренне открою Вам то, что сокрыто в сердце; оно живо

чувствует

всю признательность, которая Вам причитается, да, я

никогда не предстану неблагодарной и не собираюсь вводить Вас

заблуждение. Я горжусь тем, что привязана к Вам на всю жизнь

(чувство, о котором я не

устаю

повторять), не знаю почему, но я

трепещу в ожидании того мгновения, когда Вы потребуете все во

имя

Вашей любви. Вы

убеждаете

меня понимать брак как

двери,

за

которыми

обрету

убежище

от

всех

бедствий,

где мое

счастье

будет

зависеть

только

от

моего

желания.

Мое желание! ах! по-

верьте, что его главный предмет - Вы, но жестокий и ревнивый

Эпистолярная

поэтика

любви

муж

будет

угнетать такую чувствительную и слабую

душу,

как

моя.

Я вижу свое будущее, я предвижу, что

буду

не так свободна,

как

ныне. Моя привязанность к Вам прекратится лишь вместе с

жизнью,

да, мое сердце - Ваше, Вы единовластно располагаете

им,

Вы составляете его счастье. Ах! почему несправедливая судь-

ба запрещает мне составить Ваше счастье, почему не Вам

буду

принадлежать всю жизнь? впрочем, я слишком много говорю об

этом,

и, может быть, Вы не считаете меня способной на такое?

Я должна бы краснеть от подобных признаний, но моя великая

слабость к Вам не позволяет молчать; Вы клялись в вечной

верности, но могу ли я полагаться на Вас? Разлука - жестокое

испытание

для всех, особенно для тех, кто любим так, как Вы; в

моем уединении я снова и снова думаю о Вас, все мои помыслы -

Вашем счастье, все мои заботы - о Вас, но увы! мне суждено

отчаиваться в объятиях другого. Жестокая

судьба,

отняв мою

свободу, влечет меня к тому, кто с каждым днем становится мне

более ненавистным! Я раньше давала понять, что опасаюсь ско-

рого стеснения свободы, я имела в виду прибытие сестры и ее

мужа. Это новые аргусы... они постоянно следят за мной. Ах! я

начинаю

верить, что никогда не достигну желанного мига. Как!

желанного! что я делаю? позволено ли мне желать счастья, кро-

ме того, которое я должна испытывать с мужем? Нет, я ничего

не

желаю, и если чувство, которое Вы питаете ко мне, не есть

нежная

любовь, оно -

низко.

Дайте совет: я жду Вашего ответа,

который

убедит меня в том, что Ваше чувство отнюдь не питается

надеждой на грязное наслаждение и что оно - высокое. Ваш от-

вет определит мое поведение. Не надейтесь на мою слабость, но

полагайтесь на чувство долга, которое (я обещаю) мне не изме-

нит.

Мое сердце - только Ваше, но время работает против меня,

подумайте об этом. Вот ответ, которого Вы требовали. Сдержите

слово; продолжайте, однако, радовать меня Вашим обществом,

от этого зависит мое счастье, и если я

чуть-чуть

интересна для

вас,

это должно быть Вам дорого.