Одесский М.П. Четвертое измерение литературы: Статьи о поэтике

Подождите немного. Документ загружается.

Графиня

Ферзей

князю

А.Б.

Куракину

(1776-1777)

довать естественной наклонности сердца, которое занято только

Вами. Мы говорили о Вашем избрании в Академию; он повторил

свою речь и много смеялся, говоря, что следовало бы добавить

еще период о Вашем рассудке. Мы были одни и, следовательно,

могли высказать все то, что лежит на сердце. Мы, соперничая

друг

с другом, единодушно воздавали Вам

хвалу;

Вы заслужили это во

всех

отношениях.

Я долго обдумывала проект с сувениром, о котором мы го-

ворили.

Я не

хочу

посылать Вам локон и прошу Вас не заставлять

меня

делать это. Я бы сама

хотела

послать его, но мне некому до-

вериться, чтобы Вам его передали; это сразу станет известно всем.

Неужели Вы также думаете, что никто не заметит моего вензеля,

которым Вы отметите сувенир? Ради Бога,

будьте

осмотрительны

откажитесь от этой идеи. Я дам Вам нечто и потребую, чтобы Вы

носили

эту вещь столько, сколько Вы

будете

думать

обо мне; это -

недорогая вещь, и никто не обратит внимание на нее. Вечером я

буду

иметь удовольствие видеть Вас, но умоляю, не надо беседо-

вать со мной продолжительное время. Завтра можете прислать

слугу,

если Вам есть что сказать, но обязательно в 11 часов. Вы

забыли о моих возражениях, что видно из Вашего письма; нет, я

не

могу согласиться на свидание в тот час, в который Вы хотите.

27. «Ночь, ах! нет, я не могу согласиться...»

Пятница,

3 января

Сегодня меня раздирала страшная борьба; я желаю видеть

Вас завтра и не вижу возможности этого. Отваживаюсь молить

Вас, во имя всего самого дорогого в мире, отправиться завтра в

Тюресо на обед, но не оставаться там на ужин. Постарайтесь вер-

нуться к 6 часам. В данный момент я не могу сказать Вам ничего

определенного - вот почему: Карл Пипер планирует прибыть

сюда во второй половине дня со своими занятиями и пить у нас

чай.

Это станет препятствием для меня, потому что я не смогу

отсутствовать во второй половине дня. В 7 часов собирается об-

щество матушки, и я тем более не смогу удалиться. Ночь, ах! нет,

не могу согласиться, я много

думала

об этом, я тысячу раз вооб-

ражала, что это - последний знак моей любви, который я могла бы

109

Эпистолярная

поэтика

любви

представить, но я не могу решиться. Однако я клянусь, что после

вчерашней встречи

думала

об этом всю ночь, не смыкая глаз; я

мечтала; я отчасти колебалась, клянусь. Впрочем, я постараюсь,

насколько

это возможно, отговорить Пипера от его плана. А под-

даваясь ночному проекту, я слишком подвергаю себя опасности;

Вы также подвергаете себя опасности, которую не предвидите.

Великий Боже! как я только не упрекала себя! ради Вас я отказа-

лась от пути добродетели, который некогда был так дорог мне, я

пытаюсь удовлетворить страсть, которая никогда не должна была

родиться в моем сердце. Упреки, которые со временем я обрушу

на

себя за свои поступки,

будут

жестоки; я более недостойна тех

похвал, которые снова расточают мне, расточают незаслуженно.

чувствую

свою вину и, однако, с каждым днем

усугубляю

ее. Ах!

жестокая любовь! но я не должна

удручать

Вас, довольно того, что

удручена

я. Одну себя я должна проклинать за слабость, Вы здесь

ни

при чем.

Завтра, в 10 часов, Ваш человек, если он придет, получит

инструкции

на день; вечером, я надеюсь, благоразумие

будет

Вашим вожатым. Имейте в

виду,

что, отказавшись от благоразу-

мия,

Вы сделаете меня несчастнейшим из созданий. Сегодня не

присылайте более Вашего

слугу,

я должна быть у матушки.

28.«...Это

- сердечко, я

хочу,

чтобы Вы носили его на черной

ленте...»

Суббота, 4 января

Целый

день не видеть Вас! Какая ужасная перспектива!

особенно

когда отказываешь себе в удовольствии, которое и без

того ненадолго, но надо подчиниться. Однако снова не могу обой-

тись без брюзжания. Прошлый вечер, Вы знаете, мне совсем не

понравился,

Вы прекрасно понимаете почему, но Вам нравится

увеличивать мои муки. Я наблюдаю с великим удивлением, что

Ваша манера общаться со мной слишком свободна, а Вы, напро-

тив,

обижаетесь, когда я кланяюсь Вам так же, как всем.

А смешные предложения - вроде завтра увести меня от

Кауница!

Могу ли я принять подобное предложение на глазах

Ваших людей и моих! Разве это не должно быть тайной! или Вы

110

Графиня

С.

Ферзей

- князю Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

полагаете, что в этом нет надобности, и Ваше предложение естес-

твенно!

Да и вообще, эта идея шокирует меня. Нет, я благодарна

Провидению,

которое наделило меня осмотрительностью в такой

мере, что

хватает

на Вас и на меня; Вы же совершенно вне себя.

Мне

никак

не намекали на то, что мы странно расположились

за столом, но меня снова расспрашивали о браслетах. Я ответила,

что Вы рыцарственно приняли ситуацию, что Вы были довольны

Вас ничто не оскорбило. Б. сообщил нам, что Вы отбываете в

среду, и мать очень удивилась, почему Вы так медлите, хотя явно

были вынуждены в спешке оставить Грипсхольм.

Завтра не посылайте Вашего

слугу

ко мне, ибо я пойду

церковь и это займет все утро. У нас не

будет

возможности на

протяжении

всего дня быть с глазу на глаз. Я подумаю о понедель-

нике

и надеюсь, что

судьба

будет

благоприятствовать нам.

тружусь

для Вас, мой дорогой

друг,

я делаю рисунок; Вы

сказали мне в прошлый раз, что Вам бы хотелось этого; надеюсь,

что у меня получится, по крайней мере приложу все усилия. Что

обещала Вам, еще не закончено; это - сердечко, я

хочу,

чтобы

Вы носили его на черной ленте; на оборотной стороне ~ девиз, он

же - первые буквы моего имени.

Прощайте

до свидания; насчет завтра - вспоминайте о нра-

воучениях, которые я непрестанно твержу Вам.

29. «Великий Боже! это - последний раз!»

Понедельник,

утро, 6 января

Вечером я

буду

иметь удовольствие провести пару часов с

Вами. Мать в 7 часов отправляется в Фредриксхоф, но я также

ухожу

в это время, я приглашена на ужин в один буржуазный дом,

однако я вернусь к 8 часам. Приходите, горничная встретит Вас

внизу у дверей, которые

будут

открыты, Вы можете остаться до

11 часов; если это устраивает Вас, договорились. Я

буду

очень

скромной,

по крайней мере так же, как Вы вчера. Прощайте до

свидания;

будьте

точно в 8 часов. Великий Боже! это - последний

раз!

Вот уже Ваш человек, не

буду

заставлять его ждать; я прочту

Ваше письмо, когда он уйдет.

111

Эпистолярная

поэтика

любви

30. «Я посылаю Вам

сердце...»

Понедельник,

11 вечера

Вы только что ушли, более чем дорогой

друг,

Вы остави-

ли

меня сожалеть о столь сладком, сколь жестоком мгновении,

которое я провела с Вами. Мне должно смиренно готовиться

наблюдать Ваш отъезд, и завтра - последний день. Подумайте о

том, что Вы обещали, берегите Вашу несчастную Софию, которая

слишком

удручена.

Я должна сказать слова прощания, жесто-

кого прощания, такова на этот раз тема моего письма. Увы! все

наслаждение, которое я черпала в любви к Вам, все очарование,

которое мне доставляла моя страсть, не оправдывают жестокость

этого мига. Как было сладко любить Вас, имея возможность

каждую секунду сказать Вам это, давать Вам знаки моей любви

принимать Вашей! Какое счастье видеть, что Вы

чувствуете

ко

мне!

Какое блаженство получать уверения Вашей сильнейшей не-

жности!.. Но как это мгновение жестоко! Это мгновение, которого

так трепетала, приближается, у меня только один день, я должна

смириться.

Будущее, в котором я удалена от Вас, представляет

ужасное зрелище. Боже, Ваше отсутствие

будет

столь долгим и

непереносимым!

Я воспользуюсь единственным средством, кото-

рое расставание сохранило мне, я

буду

писать, более чем дорогой

друг,

Вы обещали сообщить адрес, надеюсь, что Вы сдержите

слово. Я трепещу, моя

судьба

- жестока, в глубине моей души -

сильнейшая

грусть,

в этот момент глаза, а не сердце, следят за

рукой, которая выводит буквы. Почему Вас нет здесь, почему Вы

не

видите моих слез! Почему Вы не можете посмотреть на состоя-

ние

моего сердца, принять мои

вздохи?

Мне кажется, я привязана

жизни только теми узами, что связывают меня с Вами; только

благодаря им, жизнь еще дорога мне. Пока Вы были здесь, рядом

со мной, я не помышляла о тех муках, что причинит Ваше отсутс-

твие; эти муки теперь возобновились. Мой единственный

друг,

чувствую

утрату,

которая предстоит, и я не

чувствую

никакой

надежды. Какая жестокая

судьба!

Я посылаю Вам сердце; оно получилось очень дурно, но оно

изготовлено юношей-ювелиром, знакомым Хедвиги; я ведь не

отважилась никому довериться. Девиз, который окружает сердце,

Вам не разгадать:

Чувствительная

верная

(Sensible

fidèle);

это

112

Графиня

С.

Ферзен

- князю Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

одновременно первые буквы моего имени. Я стыжусь послать Вам

собаку, она плохо вышла, я

чуть

не порвала рисунок, так она плохо

получилась. Вы

будете

снисходительны, по крайней мере, с этой

надеждой я Вам посылаю ее. Я никогда не рисовала животных,

а только пейзажи; потому у меня ничего не получилось, когда я

попыталась сделать это. Однако когда я

буду

у себя в моей пус-

тыне,

я воспользуюсь возможностью показать, что имею (пусть не

высшей степени) талант рисовальщика; я не принадлежу к числу

самых посредственных.

Прощайте,

прощайте, я не хотела бы завершать это столь

дорогое общение. Боже, как я страдаю! В это мгновение, мой до-

рогой

друг,

я отчаялась. Унесите в сердце воспоминание о Софии,

думайте о верности, которую она доказала Вам, о том, в чем Вы

поклялись

ей. Прощайте, я не могу закончить. Не видеть Вас сно-

ва, не обмениваться немногими словами, великий Боже, сколько

мук я уготовила себе! Жестокий возлюбленный, зачем Вы остави-

ли

меня? или зачем Вы внушили мне такую привязанность? Ах!

можете ли Вы страдать от разлуки так, как я? Мне остается только

уверить Вас, что какова бы ни была моя участь, Вы пребудете в

сердце вплоть до последнего мига моей жизни.

31.

«Вы отбыли, мой дорогой

друг...»

[

Среда],

8 января, утро

Вы отбыли, мой дорогой

друг,

Вы предали меня ужаснейшей

жесточайшей грусти. Больше не вкушать мне того удовольствия,

которое заключено в Вашем облике. Какая участь! какое будущее!

Я впадаю в отчаяние, размышляя об этом. Но нет ли у меня

аргу-

мента в пользу утешения? Ваша любовь; ах! да, это - мое счастье.

Однако не только ради того, чтобы сохранить ее, я

хочу

жить и

подавать Вам о себе знаки. Жизнь прекрасна, когда она посвящена

Вам; Ваша верность делает ее сладкой и приятной. Боже! вчера, в

то мгновение, когда Вы целовали мне руку, я пожала Вашу, поду-

мав,

что это в последний раз, - что я тогда почувствовала в глу-

бине

сердца! Вы его похитили в то мгновение, а оно последовало

Вам в слишком естественном порыве. Нет, Вы не покинули меня,

точнее - хотя Вы меня покинули, я не смирилась с этим, я сле-

113

Эпистолярная

поэтика

любви

дую за Вами, моя душа, мое сердце сопровождают Вас, они

будут

следовать за Вами повсюду. Это сердце однажды соединилось с

Вашим,

ничто не сможет разъединить их, только - смерть; да, мое

сердце - Ваше, Вы нераздельно царите там, Вами исчерпывается

все дорогое, что там есть. Занятая единственно Вами, я думаю, что

узнала любовь лишь с того мига, когда люблю Вас; сохраните для

меня

Вашу нежность, Вашу

дружбу,

я всегда пребуду достойна их,

унесу самые дорогие о них воспоминания. Вспоминайте, что это

сердце чувствительно и верно и что оно пребудет по отношению к

Вам и первым, и вторым всю мою дальнейшую жизнь.

Довольно говорить о печалях, Вы разделяете их, на что Вы

позволили

мне надеяться. Не сомкнув глаз этой ночью, сколько я

размышляла

о Вас, о себе! Я проливала потоки слез и сейчас сно-

ва рыдаю. Я поднялась в 8 часов, чтобы видеть, как Вы уезжаете,

Вы

уехали

только днем. Все это время я сидела у окна, читая

«Английские ночи» - мое теперешнее чтение. В тот миг, когда Вы

проехали мимо, Боже! почему Вы не могли видеть меня и быть -

тот миг, когда Вас везли мимо - свидетелем глубочайшей грусти,

которую была погружена Ваша несчастная подруга! Каким ужас-

ным

был этот день! А требовалось, вопреки себе, прикидываться

веселой;

о Вас

будут

говорить, нежный

друг,

с какой мукой мне

придется

скрывать муки. Я нетерпеливо жду пятницы, чтобы от-

править

письмо; каждую неделю Вы

будете

получать новости обо

мне,

Вы требуете их - такова причина удовлетворить мое собствен-

ное

желание. Я трепещу, думая о Ваших письмах. Помоги, Господи,

чтобы тот, кто передаст их, соблюдал благоразумную осторожность

никто в доме ничего не прознал. Мать спрашивает меня.

32. « Великий Боже, как он мучил меня»

[Четверг],

9 января, утро

Вчера на протяжении всего дня я не могла улучить ни од-

ной

секунды для себя. Вы знаете, что мы должны были ужинать у

Цинцендорфа,

я там невозможным образом скучала. Почему Вас

нет здесь? Рана, которая нанесена сердцу Вашим отъездом, слиш-

ком

глубока, чтобы постоянно не напоминать о себе. Я играла одну

партию в 21; Юлленкруна играл на нашей стороне, он не переставая

114

Графиня

С.

Ферзей

князю

Л.Б.

Куракину

(1776-1777)

говорил о Вас; все глаза были устремлены на меня, но я спасалась

тем, что адресовалась моему соседу графу Ностицу. Вы снова сказа-

ли

бы, что это -

результат

моей мнительности, что мне болезненно

кажется,

будто

все наблюдают за мной; но нет, это более чем правда.

За

столом разговор также вращался вокруг Вас, и Карл Спарре,

который

сидел рядом, не переставая беседовал со мной о том, что

для моего сердца самое дорогое в мире, одним словом, о Вас. Я, од-

нако,

не отважилась излить свое сердце, я с наслаждением слушала

хвалы, которые он в изобилии и совершенно справедливо воздавал

Вам, и хотя я добавила нечто к перечню Ваших достоинств, я не от-

важилась сказать все, что я бы желала. Он задавал тысячу вопросов,

пытаясь узнать, неужели я не испытываю - пусть слабого -

чувства

Вам. Ужасная жестокость! я защищалась, я клялась в совершен-

ном

безразличии (которое никогда не смогла бы ощутить).

X***

был у нас во второй половине дня, передавал матуш-

ке

и мне Ваши комплименты; после ужина он снова сказал, что

Вы передавали комплименты всем дамам, но мне в особенности.

Какое

удовольствие он доставил мне! я не смогла скрыть этого, я

спросила его с чрезмерным азартом, правда ли, что Вы называли

меня.

Только после этого я почувствовала всю неосторожность,

которую проявила, задавая вопрос с такой горячностью. Я пос-

таралась принять равнодушный вид, но у меня не получилось; я

увидела, что он догадался о моем чувстве, и резко оставила его.

Позже

граф Адольф подошел ко мне и попросил разрешения

утром посетить меня. Я не могла отказать ему. Он появился в 10

часов и сразу же ушел. Боже, как он изменился! Судите сами, мой

дорогой

друг:

бледный, белки - желтые, лоб и уши тоже. Великий

Боже,

как он мучил меня. Он сидел на софе, на которой Вы го-

ворили,

что мы

будем

вместе, и я, мой более чем дорогой

друг,

думала

только о Вас, о моих былых радостях. Монстр, о котором я

говорю и которого впредь

буду

всегда так называть, устроил жес-

токую сцену, упрекая меня за отношения с Вами. Он сказал, что

Вы - причина его

недуга,

что он заболел из-за причиняемых Вами

беспокойств, что он осведомлен о Вашем образе жизни, о том,

что Вы были со мной все время, наконец, что он ликовал, узнав о

Вашем отъезде. Ах! дорогой возлюбленный, почему Вы не могли

видеть его, когда он беседовал со мной! Он возбудил во мне своим

присутствием такой же ужас, какую Вы возбуждали любовь.

115

Эпистолярная

поэтика

любви

Сейчас время совершать мой скучный

туалет;

мне некому

нравиться,

раз нет Вас, которому я нравиться

хотела

бы. Наряд не

занимает меня, и я совершенно равнодушна к своей наружности.

Вечером я иду на «Орфея» - Вы знаете эту оперу - там у меня

будет

повод

думать

о Вас. Я запечатаю письмо завтра, я еще не

прощаюсь. Ах! если бы Вы думали обо мне столько же, сколько я о

Вас! Не проходит минуты, когда бы я не вспоминала о моем доро-

гом отсутствующем

друге.

Вы - вся моя любовь, это имя содержит

все, что можно сказать: половину меня; да, Вы - моя любовь, точ-

нее не скажешь, Вы всегда останетесь моей любовью, я

существую

постольку, поскольку боготворю Вас.

33.

«...Швеция более не

будет

иметь счастья

видеть

Вас»

Пятница,

10 [января]

Вот наконец столь желанный день, когда я могу отправить

это

письмо! Какое удовольствие получить возможность поделить-

ся

новостями! Отправить это письмо поручено

Хедде.

Двор вернулся в город вчера, в 6 часов, и королевская семья

присутствовала в опере, занимая свою

ложу,

кроме Герцога, кото-

рый

находился в своей ложе. Сегодня я должна провести весь день

при

Герцогине и сопровождать ее на бал-маскарад; я только что

получила приказ. Она наверняка не

упустит

случая поговорить о

Вас. Я передам ей Ваши поклоны, но извините, мой дорогой

друг,

не исполню Вашей просьбы и не передам привет дамам (Бьельке,

Риббинг,

Де Геер), клянусь, я слишком стеснительна, чтобы это

сделать: я рискую подвергнуться их шуточкам по поводу моих

отношений

с Вами; наконец, мне не

хватает

отваги. Юлленкруна

X***

постоянно говорят о Вас. Я вспоминаю Вас с малышкой

Спарре,

она рассказала, что Вы поручили меня ее заботам, потре-

бовав, чтобы она точно передавала Вам все, что узнает. Вчера мы

были вместе с ней на званом ужине у мадам Шеффер; малышка и

выпили за Ваше здоровье.

Отец пришел ко мне сразу после возвращения, мы говорили

Вас, и я передала ему Ваши комплименты; не было таких похвал,

которые он не сказал бы в ответ, одним словом, все сожалеют о

116

Графиня

С.

Ферзей

князю

А.Б.

Куракину

(1776-1777)

Вас, непрестанно говорят, но убеждены, подобно мне, что Швеция

более не

будет

иметь счастья видеть Вас. Вчера в опере я живо

вспомнила

все мои муки: я воображала себя Орфеем; я так ув-

леклась его участью! Рикман сидел напротив меня, и я не могла

отвести глаз от него, он, счастливец, сопровождал Вас отсюда

несколько

станций; не знаю почему, но я убеждена, что это он

передает Ваши письма; я интересуюсь им исключительно в этой

связи,

а также потому что он - Ваш соотечественник. Все русское

будет

интересовать меня; но пришло время прекратить дорогое

общение.

В пятницу я

буду

снова иметь это удовольствие - и за-

тем каждую пятницу, как Вы позволили. Я подписываюсь именем

Вашего лучшего

друга.

Ставьте на Ваших письмах,

вверху

страницы, номера,

тогда

появится

возможность установить, не теряются ли они, я

буду

поступать тем же образом.

34. «...Я сотню раз перечитывала

Ваш инскрипт...»

17 января

Как

жестоко Ваше молчание, мой дорогой

друг,

особенно

для сердца, которое занято только вами! Утром, когда я встаю,

вечером, ночью, не переставая, я воображаю Вас. Вот уже два дня

не слышу разговоров о Вас; я в крайнем беспокойстве. В про-

шлый

вторник при Дворе я, учитывая, что вокруг множество

свидетелей, не решилась приблизиться к Рикману; я планировала

расспросить его. В

среду,

на следующий день, я пришла в ассам-

блею с единственной целью найти его. Как же я беспокоилась!

полагала, что его уже не

будет;

однако в 7 часов я увидела, что

он

пришел. Я приблизилась, но клянусь, трепетала; я была так

смущена, боялась, что он и все вокруг догадываются о теме нашей

беседы. Я не отважилась спросить его о Вас; я говорила об опере, о

тысяче посторонних предметов; он быстро сумел освободить меня

от смущения; он рассказал о Вашем отъезде, о том, что получил от

Вас новости из Гевле, информировал о

всех

неприятностях, ко-

торые Вы испытали в Упсале, как Вы опрокинулись и оказались

на

ногах. Я была вся внимание, задавала вопросы с чрезмерным

117

Эпистолярная

поэтика

любви

азартом; он единственный, с кем я отваживаюсь на это. Когда

говорят о Вас, я закрываю глаза, я смущена. Во время нашего

разговора явились три Грации, я была фраппирована, видя, как

они

с усмешкой прохаживаются мимо. Я не уверена, что это из-за

Вас, но испугалась продолжать

беседу,

которая была дорога мне

постольку, поскольку касалась Вас. Да, более чем дорогой

друг,

это

- единственное утешение, которое осталось мне и которое я

могу обрести лишь с мучительным трудом.

Я говорила с Рикманом первый раз, но уверена, что не по-

следний.

Он любезен как только возможно, его ответы были так

точны и всеобъемлющи, он демонстрировал такое участие в Ваших

путевых

злоключениях, он сочувствовал Вам с такой искреннос-

тью, он, кажется, привязан к Вам - разве все это не поводы нежно

любить

его?

Ах! я предпочитаю его всем, кто здесь, единственно

по

любви к Вам.

Я непрестанно возношу к Вам мольбы, которым (мне

кажется) никто не внимает, однако они совершенно искренни.

Злоключения,

которые произошли с Вами в дороге, - это дурное

предзнаменование;

путь сулит Вам новые муки, с Вами случатся

еще большие злоключения. Если бы это заставило Вас сожалеть о

Швеции!

Но нет, Вы покидаете эту страну с легким сердцем: Вы

вернетесь к дяде, который нежно любит Вас, в Ваше отечество,

где все относятся к Вам так же, ибо невозможно знать Вас и не

воспылать нежной любовью, где Вас предпочитают всем другим

представителям мужского пола. Любовь не ослепляет меня, мое

сердце сделало правильный выбор и не могло сделать лучшего,

все мое счастье заключается в том, чтобы верить в Вашу чувстви-

тельность к моей привязанности, да, к моей любви.

Я не упрекаю Вас за молчание; я пока не должна ждать

никаких

новостей, ведь Вы обещали подать о себе знак только на

границе.

Пусть небо счастливо сопроводит Вас к границе, внимая

моим

мольбам!

Оттуда

я жду новостей, знаков Вашей памяти, я

имею право претендовать на это: Вы обещали во время последнего

свидания,

что мы

будем

вместе; я вспоминаю и горюю об этом. Ах!

мой

дорогой

друг,

я бы

хотела

видеть Вас непрестанно! Я нежно

люблю Ваш сувенир, я сотню раз перечитывала Ваш инскрипт, я

читаю уверения в Вашей любви и верности; я возношу мольбы,

чтобы мне никогда не пришлось пенять этим неверному. Но что я

118