Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии

Подождите немного. Документ загружается.

ра А. А. Жижиленко американский криминолог Шелдон Глюк пишет: «Разве кто-нибудь в

наше время верит в то, что преступное поведение «как таковое» передается по

наследству? Верил ли в это сам Ломброзо?»

То, что идеи Ломброзо не пользуются поддержкой среди современных буржуазных

криминологов, неоднократно отмечалось в нашей печати участниками различных

международных криминологических конгрессов. Интерес же к личности преступника как

биосоциальному понятию, вызванный развитием общественных и естественных наук

конца прошлого и особенно нынешнего века, продолжает сохраняться и усиливаться, что

отнюдь не связано со школой Ломброзо, оставившей в науке лишь след спекулятивно-

политической реакции. Так, тот же Шелдон Глюк замечает: «Те криминологи, которые

обращают наше внимание на различия в силе разнообразных, передающихся по

наследству побудительных и сдерживающих факторов, отнюдь не настаивают на том, что

по наследству передается преступный образ поведения. Они лишь указывают на тот

слишком часто недооцениваемый факт, что люди по самой природе своей рождаются

неодинаковыми и что некоторые из них, наделенные теми или иными чертами, полезными

для того рода деятельности, которая составляет элемент преступного поведения, вероятно,

обладают более высоким преступным потенциалом»

Наука опровергла утверждения материалистов XVIII века о том, что все люди

равны друг другу от рождения по своим физическим и психическим признакам и что

различными их делает лишь воспитание, среда, в которой они живут.

Руссо оказался не прав, полагая, что человек рождается чистым, как лист бумаги,

на котором что угодно может написать среда. Для современной науки сегодня уже

бесспорно, что новорожденный вступает в жизнь в известной степени

«запрограммированным». В этом смысле это лист бумаги, уже достаточно исписанный,

который наука еще не может прочесть. Сегодня и не для ученых очевидно, что в одной и

той же семье могут быть дети, непохожие не только по внешним, но и по психическим

признакам. Один добр, уравновешен, обладает чувством юмора, мало подвержен обидам.

Другой обидчив, вспыльчив, мстителен, раздражителен, не понимает шутки.

Один — волевой, другой — безволен. Еще недавно все различия между людьми

объяснялись различием воспитания, воздействия среды. Нам казалось, что причины

всякого неравенства между людьми, сам факт «плохих» людей заключаются лишь в том,

что еще не построены наиболее совершенные условия общественной жизни. Для такого

представления имелись достаточные основания. Эксплуататорский строй своей

несправедливостью калечил человека и поэтому просветители XVIII века искренне

надеялись, что с социальным переустройством будет достигнуто полное равенство между

людьми не только в социальном, но и в психофизическом отношении. Политически их

представления были прогрессивны.

К. Маркс и Ф. Энгельс вели непримиримую борьбу против идеологов буржуазии,

которые стремились доказать, что причина социального неравенства не в социальных

условиях, а в биологических качествах самих людей. Не мог считаться революционером

тот, кто не видел или не хотел видеть главную причину человеческих бед в частной

собственности на орудия и средства производства, в эксплуатации человека человеком и

кто биологическое различие между людьми ставил выше социального неравенства.

Социология преступности (современные буржуазные теории). Под ред.

Б.@С.@Никифорова. М., 1966, с. 108.

Социология преступности, с. 108.

Маркс, Энгельс, Ленин всегда боролись против любых попыток буржуазных

идеологов биологизировать человека, подменить подлинные законы развития

человеческого общества, открытые Марксом, всякого рода биологизацией общественных

отношений. Именно в борьбе с односторонне биологической трактовкой человека и в

противовес этой трактовке К. Марксом была выдвинута известная формула о том, что

сущность человека «есть совокупность всех общественных отношений». Тем самым

Маркс распространил материализм на понимание человеческого общества.

В острейшей идеологической борьбе марксистам приходилось, возражая своим

противникам, сосредоточивать внимание на классовой, социальной стороне человеческой

личности, и часто у них не находилось достаточно времени останавливаться на

биологических особенностях людей и их значении в социальной жизни. Но Маркс и

Энгельс вовсе не отрицали значения индивидуальных особенностей людей,

направленности их воль, особенностей их влечений, связанных с физической

конституцией индивидов, для понимания явлений общественной жизни. Обосновывая

производство и воспроизводство действительной жизни как определяющий в конечном

счете момент в историческом процессе, марксизм, вопреки утверждениям его

фальсификаторов, никогда не отрицал и не отрицает не только субъективный фактор

вообще, но и природные особенности человека, в частности, как элемент, входящий в

структуру этого фактора.

В этом отношении характерно следующее принципиальное заявление Энгельса:

«...Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе

определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство

действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-

нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто

единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не

говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу»

Об этом же писал и Г.@В.@Плеханов: «По новой теории движение человечества

определяется развитием производительных сил, ведущих к изменениям экономических

отношений. Поэтому для всякого исторического исследования приходится начинать с

изучения состояния производительных сил и экономических отношений данной страны.

Но на этом, разумеется, исследование не должно останавливаться: оно должно показать,

как сухой остов экономики покрывается живой плотью социально-политических форм, а

затем, и это самая интересная, самая увлекательная сторона задачи, — человеческих идей,

чувств, стремлений и идеалов. В руки исследователя поступает, можно сказать, мертвая

материя, ... из рук его должен выйти полный жизни организм»

Вместе с тем, несмотря на предельно четкие позиции классиков марксизма о

признании не только социальных, но и биологических детерминантов человека, среди

юристов все еще не изжито ошибочное представление, будто бы всякое признание

биологических детерминантов человека противоречит историческому материализму, а

всякое стремление разобраться в сущности этих детерминантов, их генезисе и механизме

взаимодействия с социальной средой порою объявляется рецидивом социального

дарвинизма или «неоломброзианством».

Подмена марксизма вульгарной социологией в вопросе о понимании сущности

человека и роли биологического в поведенческих реакциях причинила серьезный вред не

только дальнейшему развитию науки и практики коммунистического

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 37, с. 394.

См. Плеханов Г. В. Соч., т. VII, с. 233-234.

строительства, но и действенной борьбе с буржуазной идеологией. В настоящее время в

еще большей степени, чем при жизни Маркса, Энгельса, Ленина противники марксизма

ведут борьбу с идеологией марксизма-ленинизма. Усиление этой борьбы естественно. Оно

вызвано торжеством марксистской идеологии во всемирном масштабе. Одним из главных

приемов клеветы на марксизм является утверждение, будто бы марксизм и личность —

понятия несовместимые. Современные фальсификаторы марксизма, так же как и их

предшественники, пытаются представить марксистское учение как такое, которое всю

историю развития общества сводит лишь к действию экономических законов, приводящих

в движение людей, превращенных этими законами в марионеток. С такого рода нападками

на марксизм выступают и современные ревизионисты.

На состоявшихся международных социологических конгрессах враги марксизма

пытаются представить марксизм как философскую систему, исходящую из

фаталистического объяснения истории, не оставляющую места роли личности и

отрицающую природные качества людей

. Между тем беспочвенность такого рода

утверждений очевидна уже потому, что именно марксизм не только признал, но и высоко

оценил способности людей в развитии общества, провозгласив принцип «от каждого по

способностям...».

Изменение направленности атак противников марксизма, избравших своей

мишенью личность, вызвано тем, что с помощью фальсификации они надеются

восстановить против марксизма интеллигенцию, используя тот факт, что

основоположники марксизма из-за необходимости выяснения главной стороны

материалистического понимания истории в борьбе с идеалистическими противниками и

нехватки времени в меньшей мере уделяли внимание выяснению значения

индивидуальных качеств людей в общественном развитии.

Сегодня медвежью услугу оказывают марксизму те теоретики, которые, не

учитывая изменившейся тактики врагов, так же как в конце прошлого и начале

нынешнего века, борются лишь с попытками биологизации личности и, стоя на позициях

вульгарного социологизма, стремятся объяснить поведение людей лишь социальными

детерминантами, игнорируя биологические.

Болгарский философ Кирил Василев привлек внимание участников Московской

международной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Карла Маркса, к

общим проблемам человеческой сущности, «в которых биология и социология взаимно

проникают друг в друга. Таковы проблемы наследственности и развития человека,

размножения людей, любви, преступности и др.»

и заострил его на том, что «недооценка

какой-либо реально существующей проблемы создает обстановку, при которой могут

свободно действовать антимарксисты с их ненаучными взглядами. Буржуазные философы

умело использовали то обстоятельство, что марксисты в течение известного времени

допускали некоторую недооценку проблемы личности. А эта проблема волнует людей и

ждет своей дальнейшей научной философской, социологической и психологической

разработки»

Идеологический фронт имеет сейчас важнейшее значение в борьбе двух систем.

Применение к идеологической борьбе военного термина «фронт» ко многому обязывает

тех, кто борется на этом фронте. Боец идеологического фронта вооружен первоклассным

оружием — марксизмом-ленинизмом. Сейчас главная задача — хорошо овладеть этим

См. Чагин Б. А. Ленин о роли субъективного фактора в истории. Л., 1967, с. 23.

См. Василев Кирил. Маркс и некоторые аспекты проблемы человека. — В сб.:

Марксизм и наша эпоха. М., 1968, с. 179.

Там же, с. 179-180.

оружием, научиться метко стрелять, уметь поражать цель. К сожалению, не всегда от

бойцов идеологического фронта требуют такой же выучки, как от воинов Советской

Армии. Порою и стрельба мимо цели и даже холостыми патронами идет в зачет.

Объясняется это тем, что результативность стрельбы на идеологическом фронте учесть

труднее. Иногда контратаку наших врагов на идеологическом фронте мы склонны

рассматривать как результат нашей боевитости, не всегда учитывая, что возможность

такой контратаки мы порою сами предоставляем врагу своей неумелой атакой.

Так, на страницах буржуазной печати отрицание некоторыми нашими

криминологами целесообразности использования данных естественных наук в изучении

причин преступности представляется как характерная особенность всей советской

криминологической науки. Сам же факт такой критики порою рассматривается у нас как

доказательство верности критикуемой позиции. При этом, исходя из такой логики, не

возни-

кает мысли о возможности допущенной ошибки, которой незамедлительно

воспользовались враги.

О том, что противники марксизма не упускают случая использовать ошибки

методологического порядка, допускаемые теми или иными советскими учеными, для

борьбы с марксизмом, свидетельствует история творчества Т.@Д.@Лысенко и его школы в

биологической науке.

В тот период фальсификаторы марксизма делали вывод о «банкротстве»

диалектики в генетике. Касаясь такого вывода, доктор философских наук И. Т. Фролов

пишет: «На чем он основывается? К сожалению, на отдельных реальных, хотя и

тенденциозно подобранных фактах, на некоторых работах, имевших в недавнем прошлом

доминирующее значение в нашей философской литературе. И тем не менее этот вывод

является от начала и до конца ложным. Тенденциозность и абсурдность вывода о

«банкротстве» диалектики в генетике очевидны не только потому, что рассматривая

историю диалектики в связи с развитием генетики, нельзя сводить ее лишь к перечню

ошибочных работ, дающих известную пищу для враждебных нам идеологических

выпадов. Самое главное в другом: в этом «выводе» не учитывается принципиальная

сторона дела, а просто отождествляются отдельные промахи и ошибки отдельных ученых

с существом и основными требованиями материалистической диалектики в ее

применении, в частности, к анализу теоретических проблем генетики...

Материалистическая диалектика не имеет ничего общего с той вульгарной формой,

которую ей пытались придать некоторые «диалектики», некритически воспринимавшие, в

частности, ошибочные взгляды Т.@Д.@Лысенко по ряду принципиальных вопросов

генетики. Диалектика заменялась здесь во многих случаях лжедиалектикой, что в

общеметодологическом плане и сопровождалось ошибками натурофилософского и

позитивистского толка»

. Ничего общего с марксистской криминологией не имеет и

вульгарный социологизм, в какой бы форме он ни выступал.

Ошибки на идеологическом фронте вредны еще и потому, что они могут

отразиться на практике коммунистического строительства, особенно теперь, когда не

только естественные, но и общественные науки становятся непосредственной

производительной силой.

«Строительство нового общества, — указывает Л. И. Брежнев, — требует

небывалого в истории объема научных знаний как для развития производительных сил,

См. Фролов И. Т. Методологические проблемы генетики М., 1967, с. 7-8.

так и для преобразования всей общественной жизни. Цель науки — множить

материальные и духовные ценности народа, делать жизнь советских людей еще краше,

помогать партии и народу успешно строить коммунистическое общество»

Решительное преодоление любых извращений марксизма, будь то идеализм или

вульгарный социологизм, — непременное условие дальнейшего развития советской

общественной науки, в том числе, и криминологии, повышения идеологической

вооруженности наших кадров, усиления боевитости борьбы на идеологическом фронте.

Отбросив догматические путы, сковывавшие развитие общественных наук и

особенно криминологии в прежние годы, необходимо подвергнуть тщательному

изучению все то, что выступает в качестве детерминантов человеческого поведения.

Биологические детерминанты в этом отношении представляют особый интерес прежде

всего потому, что раньше, по изложенным выше причинам, этими вопросами не

занимались или занимались явно недостаточно

. Особенно это касается тех

криминологов, которые, сосредоточив внимание на протяжении четырех десятилетий на

критике ломброзианства, пришли в сущности к полному отрицанию значения личности

преступника во взаимодействии обстоятельств, обусловливающих преступность.

Один из видных критиков ломброзианства 20-х годов Г. И. Волков уже в середине

30-х годов писал: «Надо признать, что в этом отношении на нашем теоретическом фронте

был допущен известный перегиб. Борясь с неоломброзианством и механическим

подходом социологической школы к вопросу о соотношении личности преступника и

«общественной среды», мы настолько увлеклись этой борьбой, что вместо правильного

соотношения классового и индивидуального, объективного и

субъективного шли по линии наименьшего сопротивления и игнорировали сложный

вопрос о личности преступника...»

В нашей философской литературе, где проблема личности в настоящее время

занимает одно из центральных мест, отразилась борьба за преодоление вульгарно-

социологического взгляда на сущность человека. В.@П.@Тугаринов, например, пишет:

«Человек подчиняется не только законам общественного развития, но и законам природы,

биологическим законам. Он является единством двух детерминаций — биологической и

общественной. Диалектическое единство этих двух сфер определяет и структуру

общества»

. Психолог К. К. Платонов, указывая на ошибочность тенденций некоторых

социологов, психологов и педагогов полностью исключить из понятия личности ее

биологически обусловленную подструктуру, рассматривает такую тенденцию, «как одно

из проявлений вульгарной социологизации личности»

. Современные методы изучения

личности основываются на соотношении психофизического и социального в человеке в

противовес уходящим в прошлое исследованиям личности вне связи ее с

Брежнев Л. И. Ленинским курсом, т. 1. М., 1970, с. 336.

Еще А. С. Макаренко отмечал: «У нас в теории дошло, например, до того, что, с

одной стороны, отрицая всякую биологическую предрасположенность моральной сферы,

считали, что все от среды и воспитания и одновременно с этим, с другой стороны, все

воспитание человека хотели подпереть рефлексологией и рассчитывали дать нового

человека исключительно на основании изучения условных рефлексов». См.

Макаренко0А.0С. Соч. в 7-ми томах, т. 2. М., 1957, с. 395-396.

Волков Г. И. Классовая природа преступлений и советское уголовное право. М.,

1935, с. 43.

Тугаринов В. П. Диалектика социального и биологического в человеке. — В сб.:

Личность при социализме. М., 1968, с. 52.

Платонов К. К. Психологическая структура личности. — В сб.: Личность при

социализме, с. 63.

генотипическими чертами и попыткам понять личность только как комплекс

общественных отношений. Критикуя такой подход к изучению личности, А. А. Зворыкин

пишет: «Знамением времени являются попытки комплексно подойти к изучению

личности в единстве психофизиологического и социального»

При комплексном изучении личности теперь наблюдается не только сближение, но

и тесная взаимосвязь общественных и естественных наук. Наш век характеризуется, с

одной стороны, усилением дифференциации наук, а с другой — развитием тенденции к

интеграции наук, в том числе общественных и естественных. При этом глубоко

диалектический взгляд на взаимосвязь наук, их взаимное проникновение друг в друга,

стал общепринятым в естественных науках, но, к сожалению, далеко еще не укоренился в

науках общественных.

Проникновение диалектического взгляда на взаимосвязь

наук в область гуманитарных наук «осуществлялось, — писал 1968 г. академик

Б.@М.@Кедров, — с запозданием, не встречая сочувствия и понимания со стороны многих

ученых, а иногда вызывая явно отрицательное отношение к себе. Это свидетельствует об

известном отставании гуманитарных наук от естественных в части применения новых

прогрессивных методов научного познания, конкретных и действенных способов

преодоления былой разобщенности между науками»

. Особенно такая разобщенность

наблюдается между криминологией, изучающей причины преступности и меры борьбы с

ней, и биологическими науками. «Биокриминолог» все еще продолжает оставаться

отрицательным наименованием по отношению к тем криминологам, которые

обосновывают необходимость использовать при изучении такого социального явления,

как преступность, данные не только общественных наук, но и наук естественных.

Даже сам Б.@М.@Кедров, активно выступающий за единство естественных и

гуманитарных наук, не идет дальше идеи связи правовой науки с другими гуманитарными

науками в освещении проблем преступности. «Может показаться, — пишет он, — что,

скажем, проблема преступности есть проблема чисто юридическая. Между тем для ее

разработки требуется совместное участие не только правовой науки, но и целого ряда

других гуманитарных наук, начиная с экономических и кончая философскими, в том

числе науки о морали (этики) и др.»

. Однако сегодня в правовой науке уже никто не

считает, что изучать проблему преступности можно лишь средствами правовых наук без

привлечения философов, экономистов, педагогов, психологов.

Глава IV

ДИСКУССИЯ О СООТНОШЕНИИ

СОЦИАЛЬНОГО И БИОЛОГИЧЕСКОГО

Два противоположных взгляда на пути развития советской криминологической

науки не могли существовать параллельно и столкнулись в острой дискуссии о

соотношении социального и биологического в детерминантах преступного поведения.

Зворыкин А. А. Методы изучения личности. — Там же, с. 135. См. также: Общие

основы педагогики. Под ред. Ф. Ф. Королева, В. С. Гмурмана. М., 1967, с. 236-237.

Кедров Б. М. Маркс и единство наук — естественных и гуманитарных. —

«Вопросы философии», 1968, № 5, с. 6.

Там же, с. 9.

Время начала дискуссии отнюдь не случайно. Состоявшийся в октябре 1964 Пленум ЦК

КПСС осудил субъективизм, волюнтаризм в государственной, общественной, научной

жизни и, в частности, снял все препятствия, существовавшие на протяжении многих лет в

отношении развития генетической науки в нашей стране. Как только была восстановлена

научная генетика, отпали и многие догмы, сковывающие развитие общественных наук. На

основании марксистского положения о сущности человека как совокупности всех

общественных отношений стала преодолеваться и вульгарная социологизация личности,

связанная с отрицанием в человеке единства двух детерминаций — социальной и

биологической, обусловленных подчинением человека не только законам общественного

развития, но и биологическим законам, законам природы

Естественно, крупные изменения, происшедшие в научной жизни страны, не могли

не затронуть и юристов. Они заста-

вили задуматься и над тем, насколько полно используются данные современной науки для

изучения преступности и преступника. Мыслить по этим проблемам на конъюнктурном

уровне конца 20-х годов становилось все более и более затруднительным.

Методологические вопросы правоведения стали выдвигаться в число

первоочередных. В конце 1965 г. им была посвящена специальная межвузовская научная

конференция, организованная юридическим факультетом Кишиневского

государственного университета. В повестку конференции был включен и вопрос о

методологии криминологических исследований. Приняв приглашение оргкомитета

конференции, криминалист Ю.@А.@Демидов, философ В.@А.@Шабалин и автор этой работы

представили тезисы доклада «О расширении научной основы изучения личности

преступника», послужившие поводом острой дискуссии на страницах печати о

соотношении социального и биологического в индивидуальном преступном поведении. В

ходе этой дискуссии были затронуты важные методологические вопросы

криминологической науки. Поскольку участники дискуссии проявили внимание к

указанным тезисам и в ходе дискуссии сформулировали свои собственные научные

позиции, подвергающиеся в этой работе критическому рассмотрению, есть смысл

воспроизвести полный текст наших тезисов, тем более что они были изданы давно и

небольшим тиражом. Это лишь поможет читателю объективно оценить позиции спорящих

сторон.

Вот текст этих тезисов.

«1. До последнего времени в советской юридической науке господствовал

упрощенный, временами вульгарно-социологический подход к объяснению причин

антиобщественной направленности поведения правонарушителей. Совершенно

игнорировались «прирожденные свойства нервной системы» индивидов, которым

академик И. П. Павлов наряду с «воспитанием и обучением в самом широком смысле»

придавал определенное значение в формировании «образа поведения» личности (см.

И.0П.0Павлов. Собр. соч., т. 3, кн. 2. М.—Л., АН СССР, 1961, с. 269).

2. Недооценка индивидуальных психологических особенностей личности

правонарушителей мешает успешной борьбе с преступностью, порождая общие,

шаблонные формы и методы в работе по предупреждению преступных проявлений и

исправлению и перевоспитанию лиц, совершивших преступления. Такое положение в

известной мере было обусловлено элемен-

См. Личность при социализме. М., 1968, с. 52.

тами волюнтаризма и субъективизма в науке, кульминационным пунктом которых

явились решения сессии BACXHИЛ (1948 г.), оказавшие отрицательное влияние на

развитие и общественных наук, в том числе и на юридическую науку.

3. В настоящее время создались благоприятные условия для того, чтобы

преодолеть догматизм и ограниченность в подходе к изучению причин преступности и

личности преступника, качественно обогатить и расширить научную основу решения этой

сложнейшей проблемы. Только общими усилиями специалистов многих наук,

общественных, а также — психологии, генетики, кибернетики и других, можно раскрыть с

достаточной полнотой внутренний механизм, регулирующий поведение человека.

При этом важно исследовать соотношение «прирожденных программ поведения»

человека, «закодированных» на уровне социальных инстинктов с «программами

поведения», вырабатываемыми им в процессе общественной практики. Большую услугу в

решении этой задачи могут оказать новейшие методы исследования, в частности —

моделирование.

4. Сказанное, разумеется, не имеет ничего общего с антинаучными реакционными

буржуазными биокриминологическими и социологическими теориями. Гносеологической

основой этих теорий является объяснение социального через биологическое или

отрицание влияния социального на биологическое, а политические выводы снимают

объяснение причин преступности социальной обусловленностью — самой природой

эксплуататорского строя.

5. Историческая преемственность свойств личности объясняется в конечном счете

материальными условиями жизни общества, а механизм этой преемственности более

глубоко может быть исследован, если в аккумуляции человеком социальных привычек

видеть не только результат внешних влияний, но и роль и значение внутренних факторов

и понимать их диалектико-материалистическую взаимосвязь.

Советская криминология, исследуя причины определенного (преступного)

поведения человека, не может не опираться на научные данные о всех факторах,

обусловливающих это поведение»

Через несколько месяцев после опубликования этих тезисов первым на них

откликнулся проф. И. И. Карпец в статье «О природе и причинах преступности в СССР»,

опубликованной в журнале «Советское государство и право»

. Публикации этой статьи

предшествовало следующее замечание редакции: «Вопрос о природе и причинах

преступности — один из наиболее важных и сложных в криминологии. Обмен мнениями

на страницах журнала будет способствовать более глубокому его исследованию.

Публикуя статью проф. И. И. Карпеца, редакция приглашает читателей принять участие в

обсуждении затронутых в ней проблем»

. Рассмотрение вопроса о природе преступности в

СССР И. И. Карпец начал с заявления о том, что «биологизация преступности, в каких бы

дозах она ни привносилась, искажает ее действительную природу, ее социальную

сущность, и поэтому противоречит марксистско-ленинскому учению. Никакие сочетания

биологических элементов с социальными в объяснении причин преступности, в каких бы

вариантах они ни предлагались, неприемлемы для советской правовой науки»

Ной И. С., Шабалин В. А., Демидов Ю. А. О расширении научной основы изучения

личности преступника. — Тезисы докладов и сообщений на межвузовской конференции

по теоретическим и методологическим проблемам правовой науки. Кишинев, 1965, с.@214-

216.

См. «Советское государство и право», 1966, № 4, с. 82-84.

См. там же, с. 82.

См. там же.

После указанного вступления И.@И.@Карпец сразу же перешел к критике взглядов

авторов кишиневских тезисов на природу преступности. В научном плане в этой критике

представляют интерес не столько оценки И.@И.@Карпеца, сколько научность его

аргументации. С этой целью важно полностью воспроизвести соответствующие

положения его статьи, сохранив логику рассуждений И.@И.@Карпеца с тем, чтобы их

аргументированно разобрать.

Свою критику И.@И.@Карпец начал так: «Ошибочные взгляды на природу

преступности и ее причины неоднократно высказывались И.@С.@Ноем. Искажая реальную

сущность явлений, он пытался объяснить совершенное преступление биологическими

особенностями человеческого организма. (См., например, «Сборник научных работ».

Вып.@3. Саратов, 1961, с. 260-270).

В настоящее время эти заблуждения стали еще глубже. И.@С.@Ной в соавторстве с

В.@А.@Шебалиным и Ю.@А.@Демидовым пришли к признанию наследственности как

причины преступности. Говоря о недооценке в прошлом изучении индивидуальных

особенностей личности преступника, указанные авторы

пишут, что «такое положение в известной мере было обусловлено элементами

волюнтаризма и субъективизма в науке, кульминационным пунктом которых явились

решения сессии ВАСХНИЛ (1948), оказавшие отрицательное влияние... и на

юридическую науку». (См. «Тезисы докладов и сообщений на межвузовской конференции

по теоретическим и методологическим проблемам правовой науки». Кишинев, 1965,

с.@215).

Но ведь решения сессии ВАСХНИЛ касались вопросов действия законов

наследственности у растений и иных живых организмов, т.е. в области действия законов,

изучаемых естественными науками, а юридическая наука исследует отношения

общественные, социальные. Видимо, авторы забыли известное марксистское положение о

том, что переносить действие законов естественных наук на область общественных

отношений методологически неверно.

Авторы предлагают в целях глубокого изучения преступности обратиться к

помощи генетики (т.е. науки о законах наследственности) (См. там же).

Однако, всем известно, что по этому пути уже многие шли и попали в глубокое

болото ломброзианства. Преодолеть «догматизм и ограниченность» в подходе к изучению

причин преступности они предлагают посредством исследования соотношения

«прирожденных программ поведения» человека (!), «закодированных» (!) в его сознании

на уровне социальных инстинктов, с «программами поведения», вырабатываемыми им в

процессе общественной практики». (См. там же).

Но ведь если «закодированы» с рождения социальные инстинкты вообще, то

«закодированы» и инстинкты преступные, значит, преступное поведение человека можно

объяснить наследственностью. Далее. Если преступные наклонности заложены в человеке

и передаются по наследству с помощью генов, тогда бессмысленно наличие уголовного

права вообще, бессмысленно преступников наказывать, а нужно их лечить или применять

иные, для социалистического общества абсолютно неприемлемые меры, от применения и

законодательного закрепления которых воздерживаются даже в большинстве

современных буржуазных государств.

Надо подчеркнуть прежде всего, что, обосновывая свою псевдонаучную теорию,

авторы неправильно трактуют положения выдающихся физиологов, явно

«приспосабливая» их высказывания под свою концепцию. Они, в частности, ссылаются на

И.@П.@Павлова, который говорил, что нельзя игнорировать «прирожденные свойства

нервной системы», имеющие,

наряду с воспитанием, определенное значение в формировании «образа поведения»

личности. Однако И.@П.@Павлов говорил, что это имеет значение для физиологов и

применительно к нервной системе и функционированию организма человека...

Вообще говоря, может быть, и не стоило подвергать столь обстоятельному

рассмотрению взгляды И.@С.@Ноя и его соавторов по этому вопросу, ибо научная

несостоятельность подобных взглядов давно уже известна (в том числе и на опыте ученых

20-х годов в нашей стране), однако сам факт появления в свет таких тезисов

настораживает и не может быть оставлен без соответствующей оценки. И очень важно,

чтобы начинающие свою работу советские криминологи не допускали подобных ошибок,

уводящих в сторону от правильных путей изучения преступности и ее причин»

Оставляя в стороне тон статьи, перейду к сложнейшей задаче в полемике с

И.@И.@Карпецом — поиску того, что можно принять за аргументы.

Так, И.@И.@Карпец обвиняет меня в неоднократном высказывании ошибочных

взглядов на природу преступности и ее причины, выражающихся в попытке объяснить

совершенное преступление биологическими особенностями человеческого организма, и

ссылается в качестве примера на нашу с Л.@Г.@Крахмальником статью «О профилактике

преступлений психопатов», опубликованную в «Сборнике научных работ», вып.@3

(Саратов, 1961, с. 260-270). Поскольку никаких выдержек из статьи или других моих

работ в подтверждение сказанного не приводится, я ограничусь лишь заявлением, что

никогда ни в одной из своих работ не пытался объяснить совершенное преступление лишь

биологическими особенностями человеческого организма.

Влияние же биологических особенностей человека на его поведение, в том числе и

преступное, я действительно признаю. Но то, что «человек подчиняется не только законам

общественного развития, но и законам природы, биологическим законам» и что «он

является единством двух детерминаций — биологической и общественной»,

подчеркивается и в современной советской философской литературе

Что же касается ссылки И. И. Карпеца на указанную статью, то в ней наша позиция

о профилактике преступлений пси-

хопатов ни у кого из специалистов возражений не вызывает. В 1961@г. мы с

Л.@Г.@Крахмальником писали: «Говоря о профилактике преступлений психопатов,

необходимо прежде всего подумать об устранении таких неблагоприятных условий

внешней среды, которые вредно воздействуют на этих психически неполноценных людей

и легко вызывают у них эксцессы поведения, о создании для них обстановки щадящего

режима, обеспечивающего не только предупреждение преступлений, но и всемерное

ослабление патологических черт их характера»

Через семь лет после опубликования указанной статьи о профилактике

преступлений психопатов к этому же вопросу обратился и психиатр проф. Д.@Р.@Лунц. В

1968 году он писал; «При анализе и оценке... психических особенностей мы должны

исходить из научно-материалистического понимания психической деятельности в норме и

патологии, из соотношения социальных и биологических факторов в поведении

вменяемых людей...»

. И далее: «Эти лица нуждаются в создании наиболее благоприятных

Карпец И. И. О природе и причинах преступности в СССР. — «Советское

государство и право», 1966. № 4, с. 82-84.

См. Личность при социализме. М., 1968, с. 52.

См. Сборник научных работ, вып. 3. Саратов, 1961, с. 265.

Лунц Д. Р. Оценка судом психических аномалий обвиняемого, не исключающих

вменяемости. — «Правоведение», 1968, № 2, с. 87.