Мокульский C.C. (под ред.) Хрестоматия по истории западноевропейского театра. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

ся, что эти пьесы, которые всегда удостаивались похвал от публики, про-

слыли образцовыми, ибо они были столь же хороши, сколь хорошо ис-

полнены.

Из журнала «Галантный Меркурий»

(«Mercure galant»), май 1698 г. При-

ведено в книге: С h. Gueullette,

Acteurs et actrices du temps passé,

pp. 37^38

Шанмеле отнюдь не родилась актрисой. Природа одарила ее лишь кра-

сотой, голосом и памятью. Наряду с этим ей настолько нехватало ума, что

приходилось вслух читать ей стихи, предназначенные к заучиванию, и зада-

вать ей верный тон. Всем известно, каким талантом к декламации обладал

мой отец. Настоящий вкус к ней он привил и актерам, обнаруживавшим

к этому способности. Те, кто воображает, что декламация, введенная им

в театре, была напыщенной и нараспев, мне кажется, ошибаются. Они судят

но Дюкло, ученице Шанмеле, и не обращают внимания на то, что, когда послед-

ня 1 лишилась своего учителя, она перестала уже быть такой, какой была

раньше, и что, войдя в лета, она начала применять те громкие раскаты голоса,

которые прививали актерам ложные вкусы. [...]

Точно так же, как он (то-есть Расин.—Ред.) обучил Барона

, он обучил

и Шанмеле, только с гораздо большим трудом. Сперва он растолковывал

ей стихи, которые она должна была произносить, показывал жесты и дикто-

вал интонации, которые даже изображал нотами. Ученица, верная его уро-

кам, несмотря на то, что она стала актрисой с помощью выучки и искусства,

казалась на сцене полной безыскусственного вдохновения.

Из «Мемуаров» Луи Расина-сына

(Louis Racine, Mémoires sur

la vie de mon père, 1747). Приведено

в книге. Ромен Ролла н, Му-

зыканты прошлых дней, Л., 1925,

стр. 57—58.

Господин Депрео (то-есть Буало Депрео.—Ред.) нам говорил о приемах

декламации и сам продекламировал несколько мест во весь голос, как только

можно громче; он начал с отрывка из «Митридата» Расина:

Nous nous aimions... Seigneur, vous changez de visage.

(Любили мы... Сударь, в лице вы изменились)

, Он вложил в эти последние слова столько силы, что я был взволнован. [...]

Он сказал, что Расин, столь же чудесно декламировавший, так именно учил

Шанмеле произносить это место. Вместе с тем он прибавил, что театр требует

подобных преувеличенных широких линий как в голосе, в декламации, так

и в жестах.

Из приложения к «Переписке между

Буало и Броссетом», 1858, стр. 521 —

522. Приведено в книге: Ромен

Р о л л а н, Музыканты прошлых

дней, Л., 1925, стр. 59—60.

Сочинители стихов намеренно указывают повышения и понижения голо-

са, делая декламацию более разнообразной. Какое-нибудь место должно

иногда согласно примечанию произноситься тише, чем того требует смысл,

чтобы скачок вверх, который актер сделает через два слова, произвел боль-

679

шее впечатление. Этим приемом пользовалась актриса, которую Расин

сам учил исполнять роль Монимы в «Митридате». Расин, такой же великий

декламатор, как и драматург, научил ее понижать голос больше, чем это

было нужно по смыслу, при исполнении следующих стихов:

...Si le sort ne m'eût donnée à vous

Mon bonheur dépendoit de l'avoir pour époux.

Avant que votre amour m'eût envoyé ce gage

Nous nous aimions ...

(О, если бы не вам судьба меня послала,

Я только в нем одном найти могла бы счастье.

Друг друга с ним, пока я вас еще не знала,

Любили мы...)

для того, чтобы свободно взять октавой выше, чем тот тон, в котором она

произносила слова «nous nous aimions» («любили мы»),—слова «Seigneur,

vous changez de visage» («Сударь, в лице вы изменились»).

Этот невиданный в декламации скачок голоса бесподобно передавал

смятение, в котором находится Монима в тот момент, когда она замечает,

что ее доверчивость по отношению к Митридату, который хотел лишь вы-

ведать ее тайну, подвергла ее и ее возлюбленного величайшей опасности.

Из «Критических размышлений о

поэзии и живописи» аббата Дюбо

(Du Bos, Réflexions cri-

tiques sur la poésie et la peinture,

1719).

ПРИМЕЧАНИЯ

Монтировка классицистских трагедий

в Бургундском отеле

Приводимые монтировочные записи взяты из второй части рукописи Маэло, напи-

санной в 1678 году и принадлежащей перу декоратора Мишеля Лорана. Записи свидетель-

ствуют о полном утверждении «единств», повлекшем за собой упрощение монтировки

трагедии.

«Дворец вообще» или «дворец по желанию» («palais à volonté»)—технический термин,,

обозначающий абстрагированную, нейтральную декорацию дворца, в которой представ-

ляются любые классицистские трагедии, независимо от страны, в которой предполагается

происходящим их действие.

Одно из первых, весьма редких обозначений этнографической окраски. Она по-

является в трагедиях, воспринимаемых уже в XVII веке как экзотические.

Оформление «Ифигении» Расина на версальском празднестве

Приводимый документ интересен тем, что он показывает качественно иной, чисто

декоративный подход к оформлению трагедии в том случае, когда она представлялась

при дворе, а не в городском театре.

Зрители на сцене

Зал заседаний парижского парламента, в котором потолок был позолочен.

Кресла магистратов украшались французским гербом—лилиями.

Речь идет о королевском ордене святого духа, основанном Генрихом III в 1578 году.

Несмотря на присущий Мольеру шутливый тон, приведенный отрывок из комедии

«Докучные» представляет большую документальную ценность, так как дает совершенно

точную картину того, что действительно имело место во всех трех парижских публичных

театрах.

Организация французских трупп

Под «королевской» труппой подразумевается здесь, как и почти всегда, труппа

Бургундского отеля, которая получила это «почетное» наименование еще в первой трети

XVII века.

Мольер об актерах Бургундского отеля

«Версальский экспромт»—одноактная полемическая комедия, написанная Моль-

ером в ответ на комедию Бурсо «Портрет художника, или Ответная критика на Школу

жен» (1663), в которой молодой автор, подстрекаемый враждебными Мольеру актерами

Бургундского отеля, вывел самого Мольера на сцене в карикатурном виде. Людовик XIV

велел Мольеру ответить на инсинуации Бурсо. Таким ответом и явился «Версальский

680

экспромт», действие которого происходит на сцене театра Мольера и изображает репетицию

труппой Мольера пьесы, являющейся ответом на пасквиль Бурсо. Пьеса эта имеет боль-

шой документальный, а не только полемический интерес, ибо она дает представление

о работе Мольера с актерами его труппы, а также развертывает стройную систему театраль-

но-эстетических взглядов Мольера. Мы приводим отрывок из комедии, в котором Мольер

пародирует искусственную, напыщенную манеру игры целого ряда актеров Бургунд-

ского отеля.

О Монфлери, исполнителе ролей трагических героев в Бургундском отеле, см.

следующий отрывок.

Мадлена дю Пуже, по мужу Бошато (1616—1683)—одна из популярнейших актрис

Бургундского отеля, исполнявшая роли принцесс в трагедии и роли влюбленных девушек

в комедии.

Франсуа Шателе, по сцене Бошато (ум. 1665)—актер Бургундского отеля на роли

любовников в трагедии и комедии, часто дублировавший Флоридора в основных ролях

его репертуара.

Ноэль Ле Бретон, по сцене Отрош (1617—1707)—актер Бургундского отеля, одно-

временно являвшийся довольно популярным в свое время комедиографом. Его лучшие

комедии («Траур», 1672; «Криспин врач», 1674; «Провинциальные дворяне», 1678) написа-

ны для знаменитого актера-комика Раймонда Пуассона.

Клод Дешан, по сцене де Вилье—видный актер Бургундского отеля, начавший свою

деятельность под руководством Мондори в театре Маре и оттуда затем перешедший в Бур-

гундский отель.

Эдм Бурсо (1638—1701)—писатель, драматург и журналист, не лишенный ни даро-

вания, ни смелости, проявлявшейся в его нападках на придворных. Его слабым местом

являлись нападки на Мольера и Буало.

Монфлери

Захари Жакоб, по сцене Монфлери (ок. 1610—1667)—толстый трагик Бургундского

отеля, высмеянный Мольером и Сирано де Бержераком, запретившим ему выступать

в своем присутствии в трагических ролях.

Флоридор

Жозиас де Сулас, по сцене Флоридор (1608—1671)—знаменитый'трагический актер

Бургундского отеля, создавший главные роли во всех трагедиях Корнеля, начиная с «По-

лиевкта» (1643). Заняв в Бургундском отеле место Бельроза, он принес в этот театр но-

вую манеру исполнения трагедии, по существу реалистическую, отрицавшую напевную

читку современных трагических актеров.

Тереза Дюпарк

Это произошло в 1666 году и явилось причиной окончательного разрыва Мольера

с Расином, подготовленного тем, что в декабре 1665 года Расин отдал свою трагедию

«Александр Великий», которую уже играла труппа Мольера, также Бургундскому отелю,

нарушив твердо установившееся во Франции обыкновение закреплять исполнение каждой

новой пьесы только за одним театром.

Мари Шанмеле

Мари Шанмеле (1641—1698)—знаменитая трагическая актриса, лучшая предста-

вительница так называемой «расиновской» школы декламации, воспринятой ею непосред-

ственно от великого драматурга. Начиная с 1670 года, когда она дебютировала в Бургунд-

ском отеле, она играла главные трагические роли во всех трагедиях Расина, который пи-

сал своих «драматических любовниц», применяясь к специфическим данным и возможно-

стям Шанмеле.

«Ариадна» (1672)—посредственная трагедия Тома Корнеля-младшего (1625—

1709), показывающая влияние на него Расина.

Мишель Барон (1653—1729)—знаменитый трагический актер, основоположник

нового, буржуазно-реалистического стиля актерской игры, впоследствии теоретически

закрепленного энциклопедистами (Дидро, Мармонтелем и др.). Луи Расин ошибается

здесь, называя Барона учеником Расина, тогда как он был лучшим из последних учени-

ков Мольера и в течение всей жизни боролся за проведение в жизнь реалистических прин-

ципов своего учителя.

ГЛАВА СЕДЬМ АЯ

КОМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДО МОЛЬЕРА

ЖАН ТА Б АРЕН

(ум. 1633)

ВТОРОЙ ФАРС

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Лука Жуффю.

Изабелла, его дочь.

Т а б а р е н, его слуга.

Капитан Родомонт.

Лука. Да здравствуют любовь и старость, Я вечно похож на старика,

у которого седина в бороду, а бес в ребро. Мы, купцы, должны подвергаться

большим опасностям. У нас завязаны отношения с Востоком и Западом.

Не так давно я порешил отправиться в Индию. Мне непременно нужно

ехать; мои корабли снаряжены, и остается только поднять паруса; ветер

попутный, и мельница будет вертеться как следует. Меня беспокоит только

одно: дома у меня есть маленькая плутовка, которая любит играть с опас-

ными игрушками. Боюсь, чтобы она не наступила на лимонную корку и не

поскользнулась вконец. В самом деле, так как ее честь уже надтреснута,

ей не надо падать с большой высоты для того, чтобы окончательно ее раз-

бить. Я оставляю ее на попечении моего слуги Табарена; он малый верный

и будет прекрасно за нею следить. Дай-ка позову его. Табарен! Табарен!

Т а б а р е н. Тише. Наш осел еще спит; у него уши открыты, на нем нет

чепца. Какому черту я понадобился? А, это вы, мой хозяин! Простите, что

наш осел еще не готов под седло.

Лука. Ослы вечно бредят ослами. А между тем я должен тебе сооб-

щить очень важную новость: я отправляюсь по моим торговым делам в Индию.

Табарен. Зачем же вы едете в Индию? А что, для этого надо покинуть

Париж?

Лука. Вот остолоп! Индия очень далеко отсюда; нужно моря пере-

плыть, океан пересечь.

Табарен. А сядете вы на корабль на Монмартре?

Лука. Вот что значит иметь дело с тупицей! Разве не следует сесть

на корабль на воде, чтобы плыть по земле?

Табарен. Черт побери, так бы вы сразу и сказали.

Лука. Слушай, я хотел с тобой поговорить совсем не об этом. Я хочу

поручить тебе Изабеллу. Ты знаешь, она молода. Если сюда припрет ее по-

клонник Родомонт, ты можешь ему обрезать обе ноги.

Табарен. Что же, он будет на заднице прыгать?

Лука. Это неважно, только бы ты охранил честь Изабеллы.

682

Т а б а р е н. Вы сделали правильно, что поручили ее мне. Она уже

издали слышит, как пахнет сено, ей-богу!

Лука. Теперь я позову ее и попрощаюсь с ней. Изабелла, дочь моя,

идите сюда поговорить с вашим отцом... Вот и она, маленькая сластена.

Входит Изабелла.

Изабелла. Здравствуйте, папа.

Табарен. А у ней гибкие сухожилия, она хорошо реверансик

загнула.

Лука. Дочь моя, я уезжаю и хочу проститься с вами. Берегите хоро-

шенько дом, а пуще всего охраняйте дверь девственной комнаты. Что ка-

сается меня, то я отправляюсь по торговым делам в Индию. Надо же мне

позаботиться о старости.

Изабелла. Неужели вы меня покидаете, отец мой? Как же я буду

жить без вас?

Табарен. Ай-ай, бесстыдница, притворилась растроганной. Сама же

хотела бы, чтоб он свернул себе шею.

Лука. Табарен, поручаю тебе мой дом и честь моей дочери. Береги их,

и я награжу тебя, когда вернусь домой. Ты получишь мой старый бандаж

против грыжи и пару башмаков.

Табарен. Будьте спокойны, ваша дочка остается в хороших руках.

Я всегда буду над ней или возле нее. Если только она не упадет с большой

высоты, ей не удастся сломать ногу. Прощайте, хозяин.

Лука уходит.

Изабелла. Теперь, когда мой отец уехал, я хочу сообщить тебе,

Табарен, одну тайну: я без памяти влюблена.

Табарен. Уж не в меня ли, хозяйка? Вот это дело, черт возьми!

Изабелла. Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие.

Табарен. Сию секунду. Если хотите, ложитесь вот здесь.

Изабелла. Ну, ну, грубиян! Как вам не стыдно говорить мне такие

гадости! Оставьте меня. Неужели вы могли подумать, что мои желания оста-

новятся на таком неприятном предмете, как вы? Нет, я отдала свое сердце

капитану Родомонту и хочу, чтобы вы отнесли ему это кольцо.

Табарен. Ах, черт, значит мне придется бить отбой. Если дело

только за тем, чтоб передать ему это кольцо, положитесь на честь Табарена,

ступайте домой и готовьте обед. Я сейчас отнесу кольцо.

Изабелла уходит. Входит капитан Родомонт.

Капитан. Я прибыл из Голландии, из Фландрии, из Италии, из

Кастилии. Я самый отважный капитан, какого родила земля. Но куда бы ни

бросила меня моя храбрость, повсюду сопровождают меня глаза моей Иза-

беллы, что прекраснее Киприды и стройнее Минервы.

Табарен. Хозяин поручил мне оберегать его дом. Вот, без сомне-

ния, какой-то прохвост, который желает перемахнуть через стену моей

хозяйки Изабеллы и захватить укрепление. Кто там? Чего вам здесь надо,

черт побери! Не шевелитесь!

Капитан. С дороги, прохвост! Знаешь ли ты, с кем говоришь? Не

смей вступать в спор с капитаном Родомонтом.

Табарен. Тише, сударь! Подумайте, что вы хотите сделать. Если вы

проткнете меня, вы проткнете бочонок с горчицей. Разбив стакан, вы поте-

ряете возможность пить из него. Моя госпожа Изабелла поручила мне с вами

поговорить.

Капитан. Со мной говорить от моей дорогой Изабеллы? О, благосло-

венный посланец, как тебя звать?

Табарен. Меня зовут Табареном, сударь.

Капитан. Пагарен, дорогой мой.

683

Т а б а р е н. Прошу вас не коверкать мое имя: я зовусь Табареном.

Ваша возлюбленная посылает вам привет. Она очень несчастна; у нее была

такая же цепочка, как та, что на вас, и на улице кто-то украл ее. (Я хочу

добиться, чтобы он дал мне цепочку и кольцо, а потом сыграю с ним штуку,

какой он совсем не ждет: я заставлю его влезть в мешок, а моя хозяйка

будет выколачивать из него пыль.)

Капитан. Я хочу подарить ей эту цепочку, Табарен.

Т а б а р е н. Вот это прекрасно, сударь. Но вы знаете, что люди злы

и всегда превратно понимают чужие поступки. Если вы хотите навестить

госпожу Изабеллу, нужно устроить так, чтобы вас не увидели. Потому

советую вам влезть в этот мешок, а я вас принесу в дом, не вызывая ни в ком

никаких подозрений.

Капитан. Превосходная мысль, Табарен! Давай мешок, я влезу

в него.

Табарен засовывает капитана в мешок

под тем предлогом, что понесет его к Изабелле.

Табарен. Я намерен честно служить моему хозяину и бороться со

всем, что направлено против его чести. Вотодин из тех испанских прощелыг,

которые называют себя капитанами, хотя они сами составляют весь свой

полк. И этот капитан намерен проникать в дом господина Луки, чтобы обес-

честить его дочь. Я уже получил от него перстень и цепочку и теперь наме-

рен отдубасить этого дурака. Но я хочу, чтобы это сделала сама Изабелла,

своими руками. Необходимо сохранить верность своему хозяину. Теперь ты

заключен в темницу, капитан Родомонт. Ты надеешься добиться благосклон-

ности твоей возлюбленной, но я научу тебя, как стучаться в двери этого

дома, чтобы совратить честную девушку. Сейчас я пойду, разыщу пять или

шесть крючников, которые хорошенько намнут тебе бока.

Капитан. О несчастный капитан! о чертов Табарен! Ярость кипит

во мне, злоба душит меня. Я несчастнейший капитан во всем мире.

Входит Лука.

Лука. Счастливое путешествие, счастливое путешествие! Мне не при-

шлось ездить в Индию. Так как мои торговые дела обстоят прекрасно, я хотел

бы теперь жениться и взять хорошее приданое, право, даю слово Луки

Жуффю.

Капитан Родомонт придумывает способ выбраться из мешка, убедив Луку Жуффю,

что он попал в мешок за отказ жениться на старухе, владеющей пятьюдесятью

тысячами экю.

Но что я вижу вот там? Это, наверно, куль с каким-нибудь товаром.

Капитан. Я должен говорить понятно. Сударь, меня запрятали

в этот мешок за отказ жениться на старухе, которая имеет пятьдесят тысяч

экю. Но она так уродлива, что я был не в силах взять ее.

Лука. Пятьдесят тысяч экю—это очень хорошо, и нечего заботиться

о красоте. Если вы пустите меня на ваше место, я обделаю это дело.

Лука влезает в мешок, акапитан уходит, радуясь, что не ему достанутся палочные

удары, которые получит теперь Лука.

Когда придут родственники старухи, я заявлю, что хочу жениться на

ней и что они должны отсчитать мне пятьдесят тысяч экю. Это будет

вторая удача за сегодняшний день.

Входят Табарен и Изабелла.

Табарен. Я должен рассказать вам презабавную историю. Когда

вы послали меня искать капитана Родомонта, я повстречал одного из вори-

684

шек, которые так ловко сдергивают кошельки. Зная, что хозяин в отсут-

ствии, этот парень собирался проникнуть в дом, чтобы похитить вас. Мне

удалось заставить его влезть в этот мешок. Теперь я вооружился палками

и хлыстами, чтобы поднатереть его от головы до пят.

Лука. Вот и родственники старухи. Мне остается только попросить

у них ее руки. Выкладывайте, родичи, выкладывайте пятьдесят тысяч экю.

Изабелла. Мы их выложим тебе и хорошей монетой. Бей, лупи его!

Луку колотят, потом его узнают. Табарен ужасно удивлен, а Изабелла и того больше.

Приходит капитан и разрешает спор, а потом задергивают занавес. Фарс окончен.

Из сборника фарсов и диалогов

Табарена (Les oeuvres de Tabarin,

préface et notes par G. d'Harmon-

ville, Paris, 1858, pp. 264—270).

Перевод А. Г. Мовшенсона.

ИЗ КОМИЧЕСКИХ ДИАЛОГОВ ТАБАРЕНА

Кому надлежит навестить больного: лекарю

или мулу?

Табарен. Учитель, я не мог вчера надивиться на лекаря, навестив-

шего вашего больного отца: он был столь бесстыден и бесчестен, что оставил

мула своего у дверей.

Учитель. Как, Табарен! ты этому удивляешься? На то нет никаких

оснований: не ждал ли ты, что он и мула возьмет с собой в горницу?

Табарен. А, по-вашему, как? Мулу более пристало зайти туда,

чем ему.

Учитель. Ах, бестолковый ты человек, виданное ли дело, чтоб

лекарь ввел к больному мула, а сам остался у дверей?

Табарен. По моему разумению, мулу скорее следовало навестить

больного, нежели лекарю. Скажите, пожалуйста, зачем лекарь ходит к боль-

ному?

Учитель. Затем, что он носитель учености и мудрости, с помощью

коих может исцелить недомогания больного и освободить его от болезни,

которая его пронизывает и доводит до изнеможения; кроме того, он опреде-

ляет болезнь и, располагая пригодными и полезными для здоровья сред-

ствами, приготовляет снадобья, дабы укрепить и восстановить естество.

Табарен. Этими доводами вы защищаете мое положение, из коего

вытекает неизбежный вывод: мул, а не лекарь должен был навестить боль-

ного. Какая жалость, что лекарь заставляет бедное животное ждать у две-

рей, в то время как сам у очага разогревает себе живот стаканом доброго

вина. Ваш довод заключается в том, что лекарь, навещающий больного,

несет с собой ученость; а я говорю, что навестить больного должен мул,

так как он несет и ученость, и мудрость, и лекаря вместе взятых.

Из сборника фарсов и диалогов

Табарена (Les oeuvres de Tabarin,

pp. 21—22). Перепечатано из книги:

Б. И. П у р и ш е в, Хрестоматия

по западноевропейской литературе

XVII века, стр. 500— 501. Перевод

Г. И. Я р х о.

Кто те, которые смеются над врачами и апте-

карями.

Табарен. Кто, по-вашему, те, которые смеются над врачами и апте-

карями?

685

Учитель. Это неразумные люди, которые, не имея с ними дела,

насмехаются над их предписаниями. Эти ничтожные люди не знают, что

медицина является совершенно небесным и божественным искусством, кото-

рое восстанавливает естество и возвращает ему совершенство и расцвет.

Медицина—это первая среди естественных наук, и глупы те, кто ее презирает.

Altissimus de coelo creavit medicinam, et vir prudens non abhorrebit eum

Табарен.Я недавно говорил это одному портному, который сшил мне

штаны: Homo et vir prudeus non abhorrebit eum

Учитель. На мой взгляд, те, кто обижает врачей,—это невежды или

же люди, которые полагают, что им нет дела до них.

Т а б а р е н. Вы ошибаетесь; те, кто смеется над ними, как раз больше

всего нуждаются в их помощи—это больные.

Учитель. Больные, Табарен! Как же может быть, чтобы больной

смеялся над врачом, которого он ищет и который ему нужен?

Табарен. А разве не является большой насме'шкой, когда высо-

вывают язык на полфута тому, кто пришел к вам в гости?

Учитель. Действительно, высунутый язык—это знак насмешки.

Табарен. Так вот если врач придет к больному, чтобы узнать при-

чину его болезни, а больной покажет ему язык, это же будет чистейшей на-

смешкой.

Учитель. Ну, а аптекарь?

Табарен. Аптекарь получает ее еще больше, потому что когда ему

случается навестить больного и принести клистир, то больной, издеваясь над

ним, показывает ему зад. Разве все это не большие издевательства и на-

смешки?

Из сборника фарсов и диалогов

Табарена (Les oeuvres de Tabarin,

pp. 26—27). Перевод H. И. M o-

кульской.

САВИНИАН СИРАНО ДЕ БЕРЖЕРАК

(1619—1655)

ПРОУЧЕННЫЙ ПЕДАНТ

(1646—1647)

Отрывок из комедии

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Явление IV

Корбинели, Гранже, Пакье.

Корбинели. Фортуна не только злобна, она и жестока. Увы, все

погибло! Ваш сын умер.

Гранже. Умер? В уме ли ты?

Корбинели. В полном уме. Правда, сын ваш не умер, но он попал

в лапы к туркам.

Г р а н ж е. В лапы к туркам? Поддержи меня, я не выживу.

Корбинели. Не успели мы сесть в лодку, чтоб проехать от ворот

к Школьной набережной...

Г р а н ж е. А какая нелегкая понесла тебя, ослятина, на набережную?

Корбинели. Барчук мой вспомнил, что вы приказали попотчевать

дядю гостинцем, который был бы в Венеции редкостью, а в Париже дешевкой.

А как поленья у нас не дороги и к тому же лучших не сыскать во всей Европе,

решил он отвести туда десяток. Вот почему вздумали мы переправиться на

Школьную набережную; но не успели отчалить, как нас захватила турецкая

галера.

686

Г р а н ж е. Клянусь рожком коварного Тритона, морского бога! Слы-

ханное ли это дело, чтобы в Сен-Клу было море, да еще галеры, пираты и под-

водные камни

Корбинели. В том-то и вся диковина; хотя их опричь сего места

и сего дня никто во Франции не видывал, однакоже почем знать, не при-

плыли ли они сюда из Константинополя под водой?

П а к ь е. В самом деле, сударь, ведь явились же некогда в Париж

топинамбуры, которые живут четыреста или пятьсот миль за земным шаром

;

а намедни поляки среди бела дня похитили из Неверского дворца принцессу

Марию, и никто даже пикнуть не посмел

Корбинели. Но турки этим не удовольствовались: они грозились

заколоть вашего сына кинжалом...

П а к ь е. Как! Не дав ему принять святые дары?

Корбинели. Они грозились заколоть его кинжалом, если он не

внесет им выкупа деньгами.

Г р а н ж е. Ах, негодяи! хотели вселить страх в его юное сердце?

П а к ь е. Да ведь турки гнушаются христианскими деньгами из-за

креста

Корбинели. Мой барчук смог мне только сказать: «Пойди к отцу

и передай ему...» Рыданья, прервавшие его речь, доказали мне лучше всяких

слов, какие нежные чувства он к вам питает.

Г р а н ж е. Какого чорта понесло его на галеру, да еще на турецкую!

Продолжай.

Корбинели. Эти жестокие разбойники не позволили бы мне даже

отправиться к вам, если бы я не бросился на колени перед тем из них, кто

показался мне самым главным. «Ах, господин турок,—сказал я ему,—по-

звольте мне оповестить отца, который тотчас же пришлет вам выкуп

за сына».

Г р а н ж е. Тебе не следовало говорить о выкупе. Они, верно, подняли

тебя на смех?

Корбинели. Напротив, при этом слове лицо турка прояснилось.

«Ступай,—молвил он,—но если не вернешься немедленно, я отправлюсь за

твоим господином в его школу и вздерну всех вас троих на рее моего судна».

Я испугался, что услышу еще что-нибудь похуже или что дьявол заберет

меня за якшанье с неверными, а потому поспешно прыгнул в ладью, дабы

осведомить вас о злосчастных обстоятельствах этой встречи.

Г р а н ж е. Какого чорта понесло его на галеру турка?

П а к ь е. Который, может статься, десять лет не был у исповеди.

Г р а н ж е. Полагаешь ли ты, что он действительно намерен отправиться

в Венецию?

Корбинели. Он только об этом и помышляет.

Г р а н ж е. В таком случае дело еще поправимо. Пакье, дай-ка мне

хранилище орудий бессмертия, сиречь чернильницу.

Корбинели. К чему вам оно?

Г р а н ж е. Напишу письмо туркам.

Корбинели. На какой предмет?

Г р а н ж е. Пусть вернут сына, так как он мне нужен. К тому же они

должны снизойти к его молодости, ибо молодость склонна совершать оплош-

ности. Я же даю докторское свое слово, что не стану нервировать их слуховые

способности, если мой сын попадется им вторично.

. Корбинели. Поверьте, они посмеются над вами.

Г р а н ж е. В таком случае передай им от моего имени, что я обязуюсь

в нотариальном порядке отдать им бесплатно первого турка, который попа-

дется мне в руки... Ах, какого чорта, какого чорта понесло его на эту

галеру?.. Или вот что: скажи им, что я обращусь к правосудию. А как только

они отпустят сына, не шляйтесь оба никуда, так как вы мне нужны.

Корбинели. Это называется спать по-заячьи.

687

Г р а н ж е. О господи! Неужели в моем возрасте мне суждено разорить-

ся? Ступай вместе с Пакье: возьми у него сдачу с тестона

, который я дал

ему на расходы с неделю тому назад... Так бессмысленно отправиться на

галеру!.. Забери весь остаток от этой монеты... О злосчастное чадо, ты

стоишь мне больше золота, чем весишь... Уплати, Корбинели, выкуп, а оста-

ток употреби на дела благочестия... Угодить на турецкую галеру!.. Ну,

ступай!.. Но скажи мне, прощелыга, зачем тебя понесло на галеру?.. Вынь

из моего шкафа прорезной камзол, который покойный отец мой перестал

носить в год великой зимы

Корбинели. К чему точить балясы? Дело не в том. Для выкупа

нужно по меньшей мере сто пистолей

Г р а н ж е. Сто пистолей! Ах, сын мой, если бы я мог пожертвовать

своей жизнью ради твоей. Но сто пистолей!.. Пойди, скажи ему, чтобы он

дал беспрекословно себя повесить. Пусть все же не огорчается: я заставлю

басурман жестоко в этом раскаяться.

Корбинели. Мадмуазель Женевотта была права, отказавшись

выйти за вас замуж, когда ей сказали, что вы способны оставить ее в рабстве

у турок, если б те ее захватили.

Г р а н ж е. Я докажу, что это ложь... Отправиться на галеру к турку!

Какого чорта ему там нужно было? О галера, галера, кошелек мой попал на

галеры!

Cyrano de Bergerac, Le

pédant joué (1646—1647). Перепе-

чатано из книги: Б. И. П у р и-

ш е в, Хрестоматия по западноев-

ропейской литературе XVII века,

стр. 468—470. Перевод Г. И. Я р х о.

ПОЛЬ СКАРРОН

(1610—1660)

ДОН ЯФЕТ АРМЯНСКИЙ

(1653)

Отрывок из комедии

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Леонора, дон Яфет, Фукараль (свистит).

Леонора (сверху, с балкона)

Ах, дон Яфет, вы здесь?

Дон Яфет

Прекрасный ангел мой, я здесь и ваш я весь.

Ничтожный случай я легко предам забвенью,

Раз вами наконец допущен к лицезренью.

Леонора

Не скрою—образ ваш так в сердце мне проник,

Что я свой высший долг забыла в этот миг.

Дон Яфет

Ах! Обходительность меня убила ваша;

Живой мальвазии сверкающая чаша,

Хотел бы поглядеть в озера ваших глаз!

688