Мещеряков В.П. (ред.) Основы литературоведения
Подождите немного. Документ загружается.
**+
Ирония (греч. eironeia — букв. притворство) — иносказание,
выражающее насмешку. При использовании иронии слово или
высказывание приобретает в контексте значение, противопо
ложное буквальному смыслу или ставящее его под сомнение. Та
ким образом, под маской одобрения, даже восхищения, скрыва
ется отрицательное отношение к объекту, даже издевка над ним.
Я только в скобках замечаю,
Что нет презренной клеветы,
<…>
Что нет нелепицы такой,
Ни эпиграммы площадной,
Которой бы ваш друг с улыбкой,
В кругу порядочных людей,
Без всякой злобы и затей,
Не повторил сто крат ошибкой;
А впрочем, он за вас горой:
Он вас так любит… Как родной!
(А. Пушкин)
Некоторые исследователи относят иронию к тропам, по
скольку слова в ироническом тексте употребляются не в своем
обычном значении, а в противоположном, т. е. происходит из
менение значения (семантический сдвиг). В пушкинском текс
те это относится к словам «без злобы и затей», «ошибкой», «он
за вас горой», «любит», «как родной»…
Ирония — это обнаружение абсурдности положительной ха
рактеристики того или иного объекта. Чацкий в «Горе от ума»
говорит «про ум Молчалина, про душу Скалозуба». У И. Ильфа
и Е. Петрова в «Двенадцати стульях» ироническую характе
ристику получает «слесарьинтеллигент» Полесов, который
был «не только гениальным слесарем, но и гениальным лентя
ем. Среди кустарей с мотором <…> он был самым непроворным
и наиболее часто попадавшим впросак».
Высшую степень иронии представляет сарказм (греч. sar
asos — букв. рву мясо) — суждение, содержащее язвительную
насмешку над изображаемым. В отличие от иронии, где сущест
вует иносказание, в сарказме иносказание ослабляется или во
обще отсутствует. Негативная оценка в тексте часто следует за
мнимым восхвалением: «Ты уснешь, окружен попечением/До
рогой и любимой семьи/(Ждущей смерти твоей с нетерпением)»
(Н. Некрасов). Сарказму свойствен тон негодования, возмуще
ния, поэтому он получил распространение в ораторском искус
стве, а также в лирических и дидактических жанрах: «В какой
лакейской изучали/Вы этот рыцарский прием?» (Ф. Тютчев).
***
Антитеза (греч. antithesis — противоположение) — прием
контраста, базирующийся на резком противопоставлении об
разов или понятий. В основе антитезы использование антони
мов — слов с противоположным значением, причем антонимы
могут быть и контекстуальными, т. е. антонимами лишь в дан
ном контексте, как, например, у М. Цветаевой:
Не люби, богатый, — бедную,
Не люби, ученый, — глупую,
Не люби, румяный, — бледную,
Не люби, хороший, — вредную,
Золотой — полушку медную.
В творчестве некоторых поэтов антитеза порой становится
одним из принципов поэтики и мышления (Байрон, Лермон
тов, Блок). У А. Блока с помощью антитезы подчеркивается
разнородность и противоречивость жизни, в которой тем не ме
нее все взаимосвязано:
Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где
свет, —
поймешь, где
тьма
.
Пускай же все пройдет неспешно,
Что в мире
свято
, что в нем
грешно
,
Сквозь
жар
души, сквозь
хлад
ума.
В поэзии классицистов и романтиков антитеза выступает в
качестве эстетического и философского принципа полярности
человеческой природы:
И
ненавидим
мы, и
любим
мы случайно,
Ничем не жертвуя ни
злобе
, ни
любви
,
И царствует в душе какойто
холод
тайный,
Когда
огонь
кипит в груди.
Лишь в человеке встретиться могло
Священное
с
порочным
.
(М. Лермонтов)
Антитезы используются в заглавиях художественных про
изведений, подчеркивая основную идейную оппозицию данно
го текста — «Война и мир», «Отцы и дети», «Живые и мерт
вые», «Богач, бедняк».
Существует стилистический прием, противоположный ан
титезе. Он состоит не в противопоставлении, а в отрицании, в
«отталкивании» от крайних степеней проявления какоголибо
качества. «В бричке сидел господин, не красавец, но и не дур
ной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок;
**,
нельзя сказать, чтоб стар, однако ж и не так, чтоб слишком
молод» (Н. Гоголь).
Своеобразной разновидностью антитезы является оксюмо
рон (или оксиморон) (греч. — букв. остроумноглу
пое) — парадоксальное словосочетание, в котором объекту
приписываются противоречивые свойства, что способствует
экспрессивному восприятию текста. Чаще всего оксюморон
представлен сочетанием прилагательного с существительным,
иногда — наречия с глаголом: «живой труп» (Л. Толстой),
«грустное веселье» (И. Бунин), «с наглой скромностью смот
рит в глаза» (А. Блок), «ей весело грустить такой нарядно об
наженной» (А. Ахматова).
Повтор — прием, выражающийся в неоднократном упо
треблении одних и тех же слов и выражений. Разный «рису
нок», разную структуру имеет так называемый лексический,
или словесный, повтор. Например, удвоение, или двойное по
вторение слова: «И опять, опять снега/Замели следы…»
(А. Блок); «Любовь, любовь — гласит преданье…» (Ф. Тютчев).
Повторяющаяся цепочка слов может быть длиннее: «Винтовок
черные ремни,/Кругом — огни, огни, огни…» (А. Блок).
Повторяющиеся существительные могут иметь определения
с различным расположением: «Татьяна, милая Татьяна!»
(А. Пушкин); «Утро туманное, утро седое…» (И. Тургенев);
«Ветры, ветры, о снежные ветры…»; «Русь, моя деревянная
Русь!» (С. Есенин).
Один из распространенных типов повтора в поэзии — анафо
ра (греч. — букв. вынесение единоначатия) — повто
рение начального слова в нескольких строках, строфах, фразах:
Не спи
, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи
, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
(Б. Пастернак)
Анафоре противоположна эпифора (греч. — добав
ка) — повторение конечных слов. Эпифора — явление нечастое.
О, счастье —
прах
,
И гибель —
прах
,
Но мой закон — любить.
(Э. Багрицкий)
К разновидностям повтора относятся обрамление (кольцо):
«Мутно небо, ночь мутна» (А. Пушкин) и стык: «Забудь о том,
что жизнь была,/О том, что будет жизнь, забудь» (А. Блок);
**
«Они не созданы для мира,/И мир был создан не для них…»
(М. Лермонтов).
Основная функция повтора — усилительная. Повтор усили
вает ритмикомелодические качества текста, создает эмоцио
нальную напряженность, экспрессивность. Кроме того, повтор
может быть элементом композиционной организации текста —
повторяющиеся строки иногда обрамляют текст всего произведе
ния, отдельные строки могут начинать строфы и т. п. Так,
в «Персидских мотивах» С. Есенина подобным образом оформ
лены многие стихотворения. В стихотворении «Шаганэ, ты моя
Шаганэ!» повтор обрамляет каждую строфу и началоконец.
Повторяющееся на протяжении всего произведения слово
порой обрастает различными смысловыми оттенками, приоб
ретает особую значимость в выражении авторской идеи, полу
чает символическую глубину. В этом случае повтор становится
лейтмотивом произведения. Так, стихотворение Б. Пастерна
ка «Снег идет» содержит многочисленные повторы заглавного
выражения — в начале строф, в пределах одного стиха и в ря
дом стоящих строках;
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и все в смятеньи…
Вначале это выражение используется в прямом значении,
затем в сравнениях возникает персонификация («в заплатан
ном салопе/Сходит наземь небосвод», «сходит небо с черда
ка»), и оформляется образ времени, которое идет «в ногу» со
снегопадом: «Может быть, за годом год/Следует, как снег
идет,/Или как слова в поэме?» Эта ассоциация придает клю
чевому выражению добавочный смысл и экспрессию.
Немаловажна роль повтора в психологической прозе. С по
мощью этого приема автор выражает напряженную духовную
работу, смятенность чувств героя и т. п. В романе Л. Толстого
«Воскресение» Нехлюдов, мучительно переживающий свою
вину перед Катюшей и неправедность всей своей жизни, без
конца твердит: «стыдно и гадко, гадко и стыдно». При этом и
в авторской речи тоже возникает повтор («он вспомнил»):
«Стыдно и гадко, гадко и стыдно», — повторял он себе не об од
них отношениях к Мисси, но обо всем. «Все гадко и стыд
но», — повторял он себе».
Специфична роль повтора в фольклоре, в частности в были
нах, где повторение слов (в том числе предлогов, союзов, час
тиц) связано с созданием особой сказочной интонации, напева
народного стиха.
**
Да й подъехал он ко славному ко городу к Чернигову,
У того ли города Чернигова
Нагнаното силушки черным черно,
А й черным черно, как черна ворона
<…>
Как у той лито у Грязито у Черноей,
Да у той ли у березы у покляпыя,
Да у той ли речки у Смородины,
У того креста у Леванидова…
Особенностью фольклора является наличие в нем неязыко
вых повторов, т. е. повтора деталей, обращений к комулибо,
перечисление действий, сюжетных повторов и т. д. Чаще всего
подобные повторы бывают троекратными (три битвы, три пи
ра, три царства, три задания), что в древности имело сакраль
ный (или ритуальный) смысл.
Параллелизм
(греч.
—
находящийся или иду
щий рядом) — одна из разновидностей повтора в синтаксисе
(синтаксический параллелизм). Повторяются типы предложе
ний или словосочетаний (словесное наполнение их неодинако
во), совпадает, хотя бы частично, и порядок слов:
Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле...
(А. Пушкин)
Здесь даны одинаковые конструкции: сказуемое — подле
жащее — определение — дополнение.
Прозвучало над ясной рекою,
Прозвенело в померкшем лугу,
Прокатилось над рощей немою,
Засветилось на том берегу.
(А. Фет)
Сказуемое в безличной форме — обстоятельство места.
Параллелизм выступает и в роли экспрессивного художест
венного приема. Экспрессия параллельных конструкций может
усиливаться антитезой, анафорой и другими видами повтора.
Клянусь я первым днем творенья,
Клянусь его последним днем,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством…
(М. Лермонтов)
«Клянусь» — анафора, «первым — последним», «позором
преступленья — правды торжеством» — антитеза.
Кроме понятия синтаксического параллелизма, существует
понятие «психологического параллелизма» (А. Н. Веселовский),
**%
или «образного» (Г. Н. Поспелов). Отношения между собой эле
ментов природы рассматриваются как аналогия (параллель) от
ношений между людьми. Это своеобразный вид иносказатель
ности, возникший еще в фольклоре. Первая часть параллелизма
такого типа есть изображение природы, а вторая — человече
ских чувств.
Ах, кабы на цветы да не морозы,
И зимой бы цветы расцветали;
Ох, кабы на меня не кручина,
Ни о чем бы я не тужила.
У Ф. Тютчева:
Блестят и тают глыбы снега,
Блестит лазурь, играет кровь…
Или весенняя то нега?
Или то женская любовь?
Психологический параллелизм ярко проявляется в спа
дающих сравнениях:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною…
(А. Пушкин)
Градация (лат. gradatio — постепенное повышение) —
цепь однородных членов (семантический повтор) с постепен
ным нарастанием (или убыванием) смысловой и эмоциональ
ной значимости. Градация служит средством повышения экс
прессивности текста: «Не час, не день, не год пройдет…»
(Е. Баратынский); «Все грани чувств, все грани правды/Стер
ты в мирах, в годах, в часах» (А. Белый). Градация встречает
ся и в прозе: «Фу ты, пропасть какие смушки!.. Описать нель
зя: бархат! серебро! огонь!» (Н. Гоголь).
Плеоназм (греч. — излишество) — употребление
в речи близких по смыслу и потому логически излишних слов
(поступательное движение вперед — «поступательное движе
ние» и есть движение вперед; свободная вакансия — «вакансия»
означает «свободное место»). Плеоназм может служить задачам
стилистической выразительности как разговорной, так и худо
жественной речи. «Я видел это собственными глазами» (разг.),
житьебытье, грустьтоска, океанморе, стежкидорожки
(фольклорн.) и т. п. В литературе подобные выражения исполь
зуются при стилизации под фольклор: «Я топор велю наточить
навострить,/Палача велю одетьнарядить» (М. Лермонтов).
**&
В поэзии плеоназм может выступить в роли эмоциональноэкс
прессивного средства: «Затихло вкруг тебя молчанье» (Ф. Тют
чев).
Плеоназм может быть средством речевой характеристики
персонажа и средством создания комического. В чеховском
рассказе унтер Пришибеев говорит: «стоит на берегу куча раз
ного народа людей», «на берегу на песочке утоплый труп
мертвого человека».
Крайнее проявление плеоназма — тавтология (греч. tauto —
то же самое, logos — слово) — повторение однокоренных слов.
Экспрессивная тавтология свойственна разговорной речи и
фольклору: «Читать не читал, но знаю…» (разг.), огород горо
дить, горе горемычное, лежмя лежать, ждетпождет, белым
бело и т. д. Тавтология встречается и в поэзии: «Тень нахму
рилась темней» (Ф. Тютчев); «Крести крещеньем огневым»
(А. Блок). Как и плеоназм, тавтология может быть средством
фольклорной стилизации. «Я убил его вольной волею» (М. Лер
монтов); «Ой, полнымполна коробушка» (Н. Некрасов).
К числу экспрессивных художественных приемов относятся
отрицание, риторический вопрос и риторическое восклицание.
Отрицание само по себе более эмоционально и экспрессив
но, чем утверждение, но в художественной речи, особенно в
поэтической, эти качества отрицания еще и усиливаются раз
личными способами:
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
(А. Пушкин)
Отрицательная конструкция «мне не смешно», являясь анафо
рой и входя в состав параллелизма, усиливает экспрессивность
сказанного.
В стихотворении Е. Баратынского «Разуверение» повы
шенная эмоциональность создается, в частности, при помощи
обилия глагольных форм с отрицанием:
Не искушай
меня без нужды
Возвратом нежности твоей…
<…>
Уж я
не верю
увереньям,
Уж я
не верую
в любовь
И
не смогу
предаться вновь
Раз изменившим сновиденьям!
Слепой тоски моей
не множь
,
Не заводи
о прежнем слова,
**'
И, друг заботливый, больного
В его дремоте не тревожь!
<…>
В моей душе одно волненье,
А не любовь пробудишь ты.
Возможно использование одновременно разных способов
отрицания: повторы отрицательных слов, градации и т. д. Все
это служит средством повышения эмоциональности и экспрес
сии отрицания:
Нет, нет, не должен я, не смею, не могу
Волнениям любви безумно предаваться…
(А. Пушкин)
Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь…
(А. Блок)
Отрицательная экспрессия особенно часто встречается у
поэтовромантиков. В поэме Э. По «Ворон» каждая строфа за
канчивается рефреном «никогда», нагнетающим атмосферу
отчаяния. У Лермонтова Демон характеризуется при помощи
отрицательной формулы — «Я тот, кого никто не любит…».
Риторический вопрос
не требует ответа. Он может быть об
ращен автором к самому себе, к читателю, к обществу в целом,
к неодушевленному предмету, природному явлению и т. п. Его
функция — привлечь внимание, усилить впечатление, повы
сить эмоциональность восприятия. Риторический вопрос как
бы вовлекает читателя в рассуждение или переживание.
В стихотворении Пушкина «Певец» все три строфы постро
ены в виде развернутого эмоционального вопроса, причем по
вторяющийся вопрос обрамляет начало и конец каждой стро
фы, т. е. является элементом композиции.
Слыхали ль вы за рощей глас ночной
Певца любви, певца своей печали?
Когда поля в час утренний молчали,
Свирели звук унылый и простой
Слыхали ль вы?
В гражданской поэзии риторический вопрос применяется
довольно часто, получая торжественнодекламационную инто
нацию и сочетаясь с риторическими обращениями и восклица
ниями:
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?
(А. Пушкин)
**(
В медитативнофилософской лирике риторические вопросы
нередко следуют один за другим, воссоздавая ход мысли поэта:
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?..
(Ф. Тютчев)
И где мне смерть пошлет судьбина?
В бою ли, в странствии, в волнах?
Или соседняя долина
Мой примет охладелый прах?
(А. Пушкин)
Риторические вопросы с теми же функциями используются
и в прозе, преимущественно лирической, большей частью в ав
торских отступлениях: «Русь! куда же несешься ты? Дай от
вет» (Н. Гоголь); «Неужели их молитвы, их слезы бесплодны?
Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна?
О нет!» (И. Тургенев).
Инверсия (лат. inversio — перестановка, переворачива
ние) — нарушение в предложении «естественного» порядка
слов, усиливающее экспрессию речи. Утренний свет играл
синими переливами — нейтральный, грамматически привыч
ный порядок слов. У М. Шолохова: «Синими переливами иг
рал утренний свет» — инверсия.
Инверсивный порядок в прозе придает высказыванию раз
говорную, фольклорную или поэтическую окраску, т. е. выпол
няет стилистическую функцию. Так, например, в «Кавказском
пленнике» Л. Толстого с помощью порядка слов создаются кон
струкции, характерные для устной разговорной речи: «Видна
ему из щелки дорога — под гору идет, направо — сакля татар
ская, два дерева подле ней. Собака черная лежит на пороге, коза
с козлятами ходит — хвостиками подергивают. Видит — изпод
горы идет татарка молоденькая, в рубахе цветной, распояской,
в штанах и сапогах, голова кафтаном покрыта, а на голове боль
шой кувшин жестяной с водой. Идет, в спине подрагивает, пе
регибается, а за руку татарчонка ведет бритого».
Инверсия с поэтической окраской встречается в так назы
ваемой лирической прозе и в публицистике. При этом чаще все
го инверсируются определения (прилагательные или наречия):
«Невозвратно миновала ночь, и безысходно простиралось над
ним осеннее и глубокое небо» (А. Блок); «Скорбно шелестели
немощные травы, похрустывал костлявый татарник, звучало
вечное утешение над вечным покоем…» (В. Астафьев). В дан
**)
ном случае инверсия создает эпически окрашенное повествова
ние, характеризующееся некоторой приподнятостью стиля.
Инверсия широко распространена в поэзии, но там она не
играет той стилистической и экспрессивной роли, которая ей
принадлежит в прозе. Функция инверсии в стихах — обна
жать и подчеркивать стиховой ритм:
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор изпод платка…
(А. Блок)
Век девятнадцатый, железный,
Воистину жестокий век!
Тобою в мрак ночной, беззвездный
Беспечный брошен человек!
(А. Блок)
Прямой порядок слов (беспечный человек брошен тобою в
ночной, беззвездный мрак) здесь невозможен, поскольку ли
шен ритмической интонации. Другими словами, инверсия в
поэтический речи — норма, лишенная экспрессии; порядок
слов в поэзии в известных пределах безразличен, важнее по
вторяемость, параллелизм словорасположения
1
.
.!"/3 5
Художественная речь (иначе — язык художественной лите
ратуры, или поэтический язык) частично совпадает с понятием
«литературный язык». Литературный язык — это язык норма
тивный, его нормы фиксируются в грамматиках и словарях. Ли
тературный язык является основой художественной речи, одна
ко последняя использует кроме литературного языка все воз
можности языка национального: просторечие и жаргоны,
диалектизмы и варваризмы, устаревшую лексику и професси
онализмы, но использует их в эстетических целях. Более того,
писатель порой сознательно нарушает нормы литературного
языка, допуская новое словоупотребление (сочетание слов):
«Писать о феврале навзрыд» (Б. Пастернак), «писатель слов
1
См.:
Ковтунова И. И.
Современный русский язык. Порядок
слов и актуальное чтение предложения. М., 1976. С. 234.