Ливен Д. Российская империя и ее враги с XVI века до наших дней

Подождите немного. Документ загружается.

483

Советский Союз

при помощи того, как преподавалась история родной страны. До 1939 года это, безусловно, было

справедливо для всей Европы. В советских школах история преподавалась с невероятно большим

количеством сознательных пробелов и сильно отличалась от истории, преподаваемой до 1917

года. Советская версия была слащавой, популистской и во многом русофильской: русский народ

представлялся непогрешимым, не совершал никаких ошибок и постоянно являлся жертвой

угнетения. Вина за все его беды и трудности безоговорочно возлагалась на царей и дворянство.

Русские крестьяне-колонисты несли в чужие земли только культуру и прогресс. Все, что было

лучшего в русском образованном обществе, сформировало часть радикальной и впоследствии

социалистической традиции, законными наследниками которой стали большевики. Русская

история, таким образом, была исключительно прогрессивна даже до того, как русские массы и

интеллигенция объединились для создания первого в мире социалистического общества, став

авангардом и недосягаемым образцом для всего человечества. Это была история уникального

успеха, выгодами которого могли пользоваться все советские граждане и восхищаться все

иностранцы.

Проблема, однако, оказалась в том, что после развенчания Хрущевым культа личности Сталина в

1956 году эта историческая ретроспектива начала стремительно утрачивать правдоподобие. Такое

молодое общество (и идентичность), как советское, подвергает себя опасному риску, когда

позволяет себе критику человека, заложившего многие его основы и управлявшего страной на

протяжении большей части ее существования. Кроме того, советская элита, ставшая образованнее

и получившая возможность делать сравнения с внешним миром, неминуемо утрачивала веру в

собственный режим и в его идеологию по мере того, как неотвратимо росло экономическое от-

ставание СССР от Запада.

По мере утраты доверия к советской версии современности идеологические пустоты иногда

заполнялись элементами старой русской идентичности. Некоторые из этих элементов, например

царские военные традиции и уважение к дореволюционной литературной культуре, уже были

частично включены в советский пантеон, хотя они порой приобретали характер уже совершенно

неприемлемый для советского режима. То же самое произошло и с антисемитизмом - весьма

несимпатичной

традицией царского времени, которую Сталин начал активно эксплуатировать в последние годы

перед своей смертью и с которой заигрывал режим Брежнева после 1967 года. Другими и еще

более проблематичными в идеологическом смысле оказались для советского режима такие

элементы царского наследия, как православная вера и ностальгия по культуре и ценностям

крестьянской России. Они подпитывали отдельное направление в русской литературе - так

называемую деревенскую прозу, которая пользовалась большим влиянием в последние 30 лет

существования СССР. По ряду причин советский режим шел на компромисс с этим писательским

направлением. Брежнев рассматривал восхваление деревни как вклад в легитимность его

собственной программы инвестиций в русское сельское хозяйство. Кроме того, хотя писатели

этого направления были довольно далеки от восхвалений советской действительности, их

ценности являлись по крайней мере националистическими и часто антизападными и

антилиберальными. Впрочем, попытки режима пойти навстречу русскому национализму никогда

не были чистосердечными или полностью успешными. «Деревенские прозаики» получали награды

и общественное признание, но режим не сделал ничего, чтобы уничтожить катастрофические

последствия коллективизации или восстановить традиционный статус православной церкви как

духовного наставника общества [27].

Порой русские националисты могли превращаться в откровенных оппонентов режима. В царское

время первые славянофилы рассматривали имперское государство как чуждое интересам и

ценностям русской земли. Советский режим, получивший легитимное .. ,;ри псмощи марксистской

философии и подорвавший основы русской церкви и крестьянства, легко мот

быть представлен в

таком же свете - значительно легче, чем поздний царский порядок при Александре III и Николае

II, которые старались представить себя русскими до мозга костей. Славянофильские, религиозные,

природоохранительные и культурные ценности, которые предшествовали советской эпохе и

которые советский режим пытался лишить корней, соединились в лице Александра Солженицына.

Солженицын, жертва ГУЛАГа, прошел через горнило лагерей для того, чтобы свидетельствовать о

преступлениях режима и во весь голос заявить, что ценности, которые тот стремился уничтожить,

сохранены.

484

Часть третья. Россия

485

Советский Союз

Его жизнь - убедительное доказательство того, что советскому режиму не удалось полностью

избавиться от старой русской идентичности, отчасти потому, что сталинские чистки при всей их

жестокости и масштабности не смогли уничтожить образованный класс царской России поголовно

и окончательно похоронить его традиции. При Горбачеве, когда достоянием гласности стал

полный провал социалистического проекта и вскрылись преступления, совершенные режимом на

этом пути, многие русские отказались от своей советской идентичности. Это было важной

причиной краха режима. Вместе с режимом пала и империя.

Сравнение Британской и советской империй

В СРАВНЕНИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА с Британской империей или, если брать шире, с

современным европейским морским империализмом вообще важно провести четкое разделение

между структурами империи, с одной стороны, и основными ценностями и принципами, которые

они поддерживали, с другой. Существовало принципиальное и очевидное отличие советского

авторитарного социализма от британского либерализма и капитализма. Мир, в котором

господствовал Советский Союз, должен был руководствоваться совершенно иными принципами и

поддерживать иные политические и духовные ценности, нежели тот, в котором господствовала

британская держава. Столкновение империй интересно и значимо главным образом потому, что

оно характеризует прежде всего столкновение различных цивилизаций и идеалов. Это одна из

причин, ради которых стоит заниматься сравнительным анализом империй вообще и сравнением

Британской и советской империй в частности.

Хотя, разумеется, в некоторых отношениях британская и советская имперские идеологии не так

уж сильно отличались друг от друга, по крайней мере если сравнение проводится на базе

девятнадцатого и двадцатого веков. Обе идеологии были продуктами Просвещения

восемнадцатого века с его верой в прогресс и убеждением, что мир будет становиться лучше, по

486

Часть третья. Россия

мере того как люди будут богаче и рациональнее. Обе эти современные империи были

привержены идее «изменений к лучшему». И Маколей", и Ленин с неподдельным оптимизмом от-

носились к теории прогресса человеческого общества, основанной исключительно на западных

принципах: ни тот ни другой не испытывали ни малейших симпатий к культурному релятивизму

или национальным традициям. Ни один из них не сомневался, что всеобщее образование,

рационализм и экономический прогресс могут быть достигнуты человечеством безотносительно к

расовой принадлежности и что выгоды от их достижения являются бесспорными.

Со временем оптимизм Маколея и первых викторианских империалистов-утилитаристов

несколько поутих из-за ряда факторов. Все большую популярность стали приобретать сопер-

ничающие расистские теории - как шовинистические, настаивающие на неискоренимой

неполноценности небелых рас, так и романтические и культурно-релятивистские, ратовавшие за

сохранение возможно большего количества туземных обычаев и укрепившие свои позиции

благодаря широкому развитию антропологии в университетах двадцатого века [28]. Безусловно,

проведение в жизнь «изменений к лучшему» всегда сдерживалось недостатком денежных средств

и прагматичной осторожностью колониальных бюрократов, опасавшихся, что излишняя

интенсивность модернизации будет противоречить местным интересам и приведет к политической

нестабильности. Советская национальная политика тоже сдерживалась финансовыми

обстоятельствами и политической осторожностью. При Брежневе режим фактически проводил в

жизнь консервативную политику q'j-eta поп move re

, позволяя, например, коррумпированным

элитам Средней Азии бесконтрольно править своими республиками и уклоняясь от предложений

изменить статус союзных республик в новой советской конституции 1977 года. Но природа

марксистско-ленинской идеологии и ее роль в советской политической системе никогда не

допускали

" Маколсй Томас Бабингтон (1800-1859) - лорд, знаменитый английский писатель, историк и политический деятель, адвокат,

блестящий оратор.

Quieta non movere (итая.) - не тронь того, что покоится.

487

Советский Союз

открытой пропаганды консервативных или релятивистских идей. В любом случае последствия мировой

войны и резко снизившиеся британская мощь и значение на мировой арене ослабили либеральный

оптимизм британцев десятилетиями раньше, чем похожий процесс начался у советских людей в 1970-х

годах. В послевоенные годы атмосфера в Соединенных Штатах в гораздо большей степени, чем в

Британии, напоминала советскую с ее непоколебимой убежденностью в неизбежной победе

прогрессивных сил.

Тем не менее и советская, и британская имперская политика могут рассматриваться как часть

всемирного процесса модернизации, чьи истоки лежат в научной революции семнадцатого века и

индустриальной революции девятнадцатого века. Этот процесс захватил сначала европейские элиты и

города, затем европейскую сельскую местность и, наконец, еще большие мировые пространства за

океанами. В советском случае коллективизация русского и украинского сельского хозяйства, а также

включение славянского сельского населения в доминантную городскую советскую культуру бшш

такими же частями этого процесса, как кампания по борьбе за всеобщую грамотность и отмену

паранджи в Средней Азии. Похожие ситуации можно найти и в британской имперской истории.

Уничтожение гэльской культуры и общественных институтов шотландских горцев было частью того

же процесса модернизации под эгидой метрополии, который привел к появлению в Индии железных

дорог и началу реконструкции третьего мира. Но так же как и в случае с украинским и русским

крестьянским обществом, уничтожение шотландского гэльства (проведенное, кстати, при горячей

поддержке шотландских равнинных областей) было в действительности несравненно более эффектив-

ным, чем воздействие модернизации на периферийные районы империи.

Однако советский режим был гораздо более последовательным в проведении модернизации, чем

британцы в своих небелых колониях. Советское правительство, например, сумело добиться всеобщей

грамотности даже в Средней Азии, о чем британцы не могли даже мечтать применительно к своим ин-

дийским и африканским владениям. Уже в 1939 году две трети казахских женщин были грамотными

[29]. В 1950-х годах степень грамотности в советской Средней Азии была значитель-

488

Часть третья. Россия

но выше, чем в мусульманских странах Ближнего Востока. К 1970-м годам процентное соотношение

мусульман и русских в советских высших учебных заведениях было одинаковым. Западный эксперт,

который никак не мог быть обвинен в симпатиях к советскому режиму, утверждал в начале 1980-х

годов, что «достижения советской системы образования в Средней Азии приближаются к пределам

человеческих возможностей, учитывая объективные обстоятельства и низкий начальный уровень» [30].

Наступление на религиозные и культурные традиции аборигенов также было более интенсивным, чем

в Британской империи. В 1924 году, например, уголовный кодекс Российской республики начал

действовать в Средней Азии без каких бы то ни было поправок на местные обычаи. К 1927 году все

исламские суды исчезли [31]. Уровень экономических инвестиций также был гораздо выше. Аналог

советского индустриального развития за пределами России можно найти скорее не в западных

империях, а в японской политике в Маньчжурии и Корее [32]. Подобно советскому режиму, японцы в

некотором отношении полагали свою империю неким интегрированным целым и рассматривали

индустриализацию Маньчжурии и Кореи как средство увеличить японскую экономическую мощь. К

тому же японцы до определенной степени действовали внутри одного расового и культурного региона

(по крайней мере до того, как они завоевали Юго-Восточную Азию во время Второй мировой войны), и

их империя, следовательно, была более однородной и интегрированной по сравнению с Британской.

Тем не менее разрыв между метрополией и колонизированной периферией Б японской империи был

гораздо более очевидным, 'sev ;. Советском Союзе. Неяпонцы однозначно и открыто считались в

японской империи гражданами второго сорта. Колонии управлялись японскими чиновниками и гене-

ралами. Ни один неяпонец не мог занимать сколько-нибудь значимый государственный пост в Токио,

что составляет впечатляющий контраст с преобладанием местных кадров на руководящих постах в

советских республиках и с количеством нерусских членов Политбюро.

Это приводит нас к принципиально важному вопросу взаимоотношений между Москвой и нерусскими

элитами Советского Союза. Основной принцип, не всегда соблюдавшийся при Сталине и даже

впоследствии, гласил, что союзные и авто-

489

Советский Союз

номные республики были родиной определенного народа, так называемой титульной нации,

которая имела преимущественное право на руководящие должности в своей республике, а также

на защиту своей культуры на республиканской территории. Защищать родной язык и культуру,

как правило, было проще в союзной республике, чем в автономной, особенно в послесталинское

время. Волжские татары, к примеру, были культурными лидерами российских мусульман в 1914

году. Но поскольку союзные республики по идее должны находиться на периферии СССР, татары,

окруженные со всех сторон российской территорией, получили только автономный статус. Это

одна из причин, почему к 1985 году они уже отставали от некоторых других мусульманских

народов в количестве получивших высшее образование и публикаций на родном языке. А между

тем в 1913 году в Татарстане было опубликовано больше книг, чем в год смерти Брежнева [33].

При Брежневе представители коренных национальностей занимали множество руководящих

постов в республиках, хотя лояльные (и, как правило, русские) эмиссары Москвы возглавляли

военные министерства, а также довольно часто - министерства безопасности. Кроме того, иногда

представители коренных национальностей занимали даже ключевые посты в республиканских

политбюро коммунистических партий. Первый большой этнический конфликт, с которым

пришлось столкнуться Горбачеву, - это беспорядки 1986 года в Алма-Ате, причиной которых

стала отставка по решению Москвы первого секретаря Казахстана - казаха и назначение на его

место русского. К тому времени такой жест уже рассматривался, inter alia, как нарушение

традиций и оскорбление коренного народа.

Сфера влияния республиканских лидеров варьировалась в зависимости от регионов и периодов

времени. Но они всегда были связаны жесткой партийной дисциплиной, в высшей степени

централизованной и иерархической, и в любое время и по любой причине могли быть смещены

Москвой. Государственная плановая экономика и бюджеты также находились под бдительным

контролем Москвы, и не существовало никаких по-настоящему автономных источников

республиканского финансирования. Главные отрасли экономики, включая военную,

высокотехнологическую и энергетическую, управлялись организованными по

ультрацентрализованному принципу так на-

490

Часть третья. Россия

зываемыми всесоюзными министерствами, в которых работали и которыми руководили

преимущественно русские. Эти министерства в своей деятельности использовали исключительно

русский язык. На Украине, например, накануне распада Советского Союза этим министерствам

подчинялось 85 процентов всех промышленных предприятий [34]. В каждой республике, включая

Россию, всесоюзный статус этих учреждений позволял им загрязнять окружающую среду и

подрывать здоровье людей, при этом местные власти были совершенно беспомощны. С другой

стороны, республиканские лидеры пользовались высоким статусом, всеми преимуществами

личных связей и значительным влиянием в определенных политических кругах, прежде всего в

культурной сфере. Как уже говорилось, положение первого секретаря компартии республики

напрямую зависело от его личных отношений с членами московского Политбюро, где были

сосредоточены все реальные властные рычаги. С позиции центра легитимность советской

системы, а также эффективное и тактичное применение власти в республиках требовали умелого

сотрудничества с представителями местных элит. У последних должны были быть до некоторой

степени развязаны руки, прежде всего в сфере культуры. Но за ними также следовало пристально

наблюдать, чтобы политика партии надлежащим образом проводилась в жизнь и чтобы

поощрение местного национализма не зашло слишком далеко. Дважды - в начале и в конце 1930-х

годов - Сталин жестоко расправился с республиканскими элитами. Хотя справедливости ради

следует отметить, что русские кадры он тоже не пощадил. В послесталин-скую эпоху между

центром и руководством некоторых республик постоянно ^.\"ч.чали противоречия, вызванные

желанием последнего защитить национальные культурные или экономические интересы от

притязаний и приоритетов центра. Тем не менее до прихода Горбачева к власти

функционирование федеративной системы в целом удовлетворяло Москву.

Сравнительный анализ имперских методов руководства показывает, что советский федерализм

был разновидностью косвенного правления. Местные лидеры правили своими территориями под

недремлющим оком центра и до некоторой степени под пристальным контролем московских

эмиссаров. Степень самоуправления белых колоний Британской империи была несравненно выше,

чем у любой из советских республик. Даже

491

Советский Союз

перед 1914 годом они были, по существу, независимыми государствами, а Лондон оставлял за

собой последнее слово только в вопросах внешней политики и обороны. Попытки создания некой

формы общеимперского кабинета или парламента были обречены на провал, прежде всего потому,

что колонии никогда не отказались бы от своей независимости.

В небелых колониях косвенное правление было распространено гораздо меньше, и механизм его

деятельности выглядел совершенно иначе. Косвенное правление в том смысле, в котором

британцы использовали этот термин, заключалось в альянсе с местными династиями,

аристократиями и племенными вождями. Им предоставлялась довольно широкая (хотя и не везде

одинаковая) автономия в делах внутреннего управления, а британцы всегда контролировали

внешнюю и военную политику, оставляя, впрочем, за собой право на вмешательство по любому

поводу, который казался им важным. Хотя иногда местный князь мог оказаться модернизатором

(как, например, правитель Мисора, который в 1930-х годах очень многое сделал для развития

индийской самолетостроительной промышленности), основная тенденция британского косвенного

правления была консервативной. В той же Индии, к примеру, практика косвенного правления

превозносилась британскими официальными лицами, которые полагали, что восстание сипаев в

1857 году было вызвано неосторожной модернизацией британской политики, которая нанесла

ущерб консервативным индийским интересам и ценностям. В 1930-х годах британцы еще

рассматривали индийских князей как весьма полезных союзников для блокирования призывов

конгресса к демократии и индийскому самоуправлению [35].

Однако подобно прочим западным империям британцы также опирались на сотрудничество

нового туземного среднего класса, который имперская держава сама образовала по западному

образцу и который она использовала в качестве источника кадров для различных

правительственных и экономических учреждений, за исключением, разумеется, руководящих по-

стов. Колониальный национализм, по крайней мере изначально, в значительной степени

подпитывался разочарованием этого класса, получившего европейское образование, но не

имевшего доступа к высшим бюрократическим позициям в своей собственной стране, не говоря

уже о демократических

492

Часть третья. Россия

свободах, в которых британцы, французы и голландцы по праву первородства не отказывали

только себе. Так называемый закон колониальной неблагодарности подразумевал, в сущности, что

созданные колониальной державой группы (образованных людей) со временем и окажутся

причиной свержения ее власти. В противоположность местной аристократии этот новый средний

класс обычно не был связан с доколониальной региональной идентичностью. Он сознавал себя как

порождение именно колонии и мечтал о превращении этой колонии в национальное государство,

где он сам будет контролировать все уровни власти и влияния. Проводя колониальные границы,

создавая самостоятельные администрации и новый туземный средний класс, западные империи

закладывали основы новых государств, которые иногда могли совпадать, но чаще не совпадали с

историческими территориальными и этническими образованиями.

До какой степени все это было похоже на советский федерализм? Подобно некоторым колониям

европейских морских империй отдельные советские республики в 1917 году фактически уже

являлись прочно устоявшимися национальными государствами. Это утверждение справедливо в

отношении грузин и армян, хотя территория советской Армянской республики не может считаться

традиционной родиной большинства людей армянского происхождения. К этому же времени

оформилось стремление к собственной государственности балтийских народов, а украинские

националисты еще пытались преодолеть сопротивление русской оппозиции.

Таким образом, получается, что только в Средней Азии советские власти -:.-ч

^еали новые

государства примерно также, как европейцы делали это в Африке. Однако в отличие от коло-

ниальной Африки границы новых республик в Средней Азии не были просто проведены по тем

линиям, где столкнулись друг с другом две конкурирующие империи, или там, где европейские

государственные деятели договорились поделить территории на сферы влияния. Советские

этнографы приложили много усилий, чтобы разметить границы в соответствии с распростране-

нием того или иного языка, но принимая также во внимание и другие факторы, в частности

экономическую жизнеспособность регионов. Однако разные народы могли иметь самые раз-

нообразные ключевые признаки идентичности. «У степных ко-

493

Советский Союз

чевников... чувство «национальной» или «племенной» принадлежности было таким сильным, что

делало все остальные критерии практически бесполезными. Языковые, культурные и религиозные

различия между казахами, киргизами и туркменами могли быть незначительными, но их клановые

генеалогии прослеживались так отчетливо и кочевники придерживались их так последовательно,

что большинству этнографов ничего не оставалось, кроме того, как следовать этому критерию»

[36].

Создание государств в обжитом центре Средней Азии оказалось делом более сложным, поскольку

население часто владело не одним, а двумя языками, местная лояльность была очень велика, а

идентичность определялась родом занятий в большей степени, нежели языком или этническим

происхождением. Советский режим часто обвиняют в разделе Средней Азии с целью избежать

создания огромной единой пантюркской или панисламской республики. Москва, без сомнения,

воспротивилась бы созданию такого государства, но пантюркские или пан-исламские идеи в то

время, безусловно, не получили широкого распространения среди населения региона. Более того,

пытаясь создать в Средней Азии государства, сформированные по этническому признаку,

большевики просто следовали методике, которую они практиковали на всей территории

Советского Союза. С другой стороны, последовательное применение пан-тюркского или

панисламского принципа должно было повлечь за собой создание единой восточной славянской

или православной республики, состоящей из России, Украины и Белоруссии, что в

обстоятельствах начала 1920-х годов, когда часть Украины находилась под властью Польши, а

национальное сознание в Белоруссии было еще на очень низком уровне, представлялось не таким

уж безнадежным предприятием. Один современный британский ученый, изучающий советскую

практику создания государственных границ, недавно сказал, что «процесс создания национальных

групп в Средней Азии, возможно, был занятием в какой-то степени надуманным, но отношение к

этому вопросу было вполне научным» [37].

Так же как и в морских империях, федерализм в Советском Союзе способствовал развитию новых

государств, определению их границ, созданию территориальных институтов власти и обеспечению

республик многими другими атрибутами государственности. К примеру, в 1980-х годах местные элиты

494

Часть третья. Россия

средние классы Средней Азии, наделенные подлинным чувством национальной идентичности,

имели гораздо более широкое распространение, чем за шестьдесят лет до того, хотя региональная

и клановая лояльность по-прежнему зачастую оставалась на довольно высоком уровне. Даже на

Украине, где этническая идентичность и поддерживаемый интеллигенцией национализм пустили

глубокие корни, советская эпоха в целом помогла укрепиться статусу украинской

государственности. При советском режиме впервые вся территория современной Украины была

объединена в единое государство со своими собственными институтами власти и государственной

символикой. Чистки, русская иммиграция, советская образовательная политика и голод 1932-1933

годов тяжким бременем легли на украинский народ, но даже в этих условиях чувство украинской

национальной идентичности в 1991 году было сильнее, чем в 1914-м. С другой стороны, ни в

одной советской республике местным элитам не позволялось использовать родной язык и историю

в целях укрепления национального самосознания и свободного строительства нации. Во всех

случаях местный патриотизм и создание национальной идентичности должны были играть

подчиненную роль по отношению к более высоким требованиям советской идентичности и

лояльности, и этот аспект тщательно разъяснялся и отслеживался центральным партийным

руководством.

Сработал бы или нет «закон колониальной неблагодарности» в Советском Союзе, приведя к его

гибели от рук национальных элит и нерусской идентичности, которые режим отчасти сам и

создал, остается спорным вопросом. Но в эпоху Брежнева уже можно с; УЛО заметить некоторые

симптомы этого. К 1970-м годам наблюдался заметный рост националистических настроений в

кругах среднеазиатской интеллигенции, не говоря уже о европейских республиках. К 1982 году

наметился глубокий раскол между русской (или по крайней мере славянской) имперской элитой

Москвы и элитами союзных республик, где руководство переходило к местным кадрам. Возник-

шие противоречия были вполне очевидны и привели к показательным чисткам среди

республиканского руководства, которые произошли в первые годы правления Горбачева.

Растущая уверенность местных элит в собственных силах, безусловно, заставляла их все

решительнее сопротивляться централизо-

495

Советский Союз

ванному распределению постоянно уменьшающегося бюджетного пирога. В начале 1980-х годов

немецкий эксперт по национальностям Советского Союза совершенно справедливо заметил, что

«политическая цена сохранения империи постоянно растет» [38]. Здесь можно было в перспективе

предвидеть ситуацию, сходную с последними десятилетиями британского правления в Индии,

когда Лондону, чтобы успокоить растущие националистические настроения индийских элит,

пришлось отказаться от финансовых, экономических и военных соглашений, которые, собственно,

и составляли для Британии главную ценность ее присутствия в Индии [39]. Еще доступнее для по-

нимания были те важные и долговременные причины, которые побуждали русских снять с себя

всякую ответственность за растущее и чуждое им население Средней Азии и ее экономические

проблемы. Но в действительности все произошло иначе: центр имперской власти в Москве в 1991

году рухнул сам по себе, предоставив лидерам Средней Азии независимость, к которой они

оказались не готовы.

Однако важно усвоить весьма существенные отличия между отношениями советского центра с

периферийными республиками и традиционными для западных империй колониальными

отношениями центрального имперского правительства и местных элит.

Первое и самое главное отличие заключалось в том, что в советских республиках местные кадры

занимали многие ключевые позиции, чего никогда не было ни в одной британской колонии. Даже

та горстка русских, которая в республиках была глазами и ушами Москвы, при Брежневе зачастую

становилась на сторону местных элит и сообщала в Москву не слишком достоверную

информацию о положении дел. Союзниками Москвы среди местных жителей всегда были

представители нового среднего класса и никогда - кооптированная аристократия. Особенно ярко

эта тенденция проявилась в 1920-е годы в процессе социально-экономической модернизации и

государственного строительства. Трудно найти параллели этому явлению в Британской империи,

по крайней мере до последних лет колониального правления. С другой стороны, эти элиты были

подвержены опустошительным чисткам и расправам, чему (в мирное время) не было и не могло

быть аналогов в британской,

496

Часть третья. Россия

французской или голландской имперской истории. Русские в республиках пользовались

некоторыми преимуществами: почти всегда на работе они могли говорить и писать по-русски, а

также давать своим детям русское образование. Коренное население, наоборот, могло не иметь

доступа к среднему образованию на родном языке, даже если речь шла о городских жителях, не

говоря уже о сельской местности. Однако даже в Средней Азии, где русские составляли

подавляющее большинство квалифицированных рабочих, инженеров и управленцев, ситуация не

вполне вписывалась в колониальную схему. К 1980-м годам коренное население преобладало в

университетах и имело преимущество при получении работы в государственном секторе.

В первые годы коммунистического правления в Средней Азии местные правительства (то есть

Советы) имели большую власть, а контроль Москвы был слабым. «Большая часть Советов по

национальному составу была преимущественно русской и нередко выказывала по отношению к

местному населению такую жестокость, которая может быть охарактеризована, как неприкрытый

расизм» [40]. В царское время иностранцы часто замечали, что у русских крестьян и солдат

отсутствует типичное для европейцев чувство расового высокомерия и превосходства. Это

обуславливалось в первую очередь тем, что по уровню благосостояния и образованности они

обычно не сильно превосходили коренные народы [41]. С другой стороны, квалифицированные

рабочие и беднейшая часть среднего класса имели более типичный колониальный менталитет.

Впоследствии советский акцент на роли русских как «старших братьев» среди советских народов

укреплял это отношение, хотя советская об р л :,ог. "тыльная сие 'ема создала со временем об-

щество, в котором культурная пропасть между русскими и другими народами была значительно

меньше, чем в большинстве европейских колоний. В любом случае есть разница между ме-

тафорическим «старшим братом» и метафорой «отцов и детей», более распространенной в

европейских империях для характеристики взаимоотношений между белыми правителями и их

небелыми подданными.

Можно проследить очевидные параллели между первыми среднеазиатскими Советами, где

доминировали русские, и законодательными органами в большинстве европейских заморских

колоний, в которых доминировали белые. Однако очень

497

Советский Союз

скоро Москва прибрала местные Советы к рукам, сделав их такими же послушными орудиями, как

и их российские эквиваленты, настаивая в то же время на участии местных кадров в партийных и

правительственных организациях на самом высоком уровне. И поскольку впоследствии ни одна

группа советского населения не пользовалась демократическими правами, нельзя представить себе

существование местного законодательного органа, где доминировали бы представители коренного

населения, или мощное колониальное лобби в имперском парламенте, из которого они бы были

исключены. Нельзя также сказать, что советское правление в республиках было основано на

сотрудничестве с местными национальными меньшинствами - за редким исключением евреев в

1920-х годах. По контрасту меньшинства в европейских колониях - такие как китайцы в Малайзии,

христиане в Индонезии или азиатские экономические элиты в Африке - зачастую становились

важными союзниками имперской власти. Главное отличие здесь заключалось в том, что Советский

Союз практически не имел экономических рычагов власти, поэтому у этнических меньшинств в

республиках не было возможности их применять, чем столь успешно занимались их коллеги в

европейских колониях. В Советском Союзе вся власть была политической, и внутри республик

она находилась исключительно в руках титульных наций.

Однако самое большое отличие Советского Союза от Британской империи заключалось в том, что

его правители считали СССР единой страной и пытались создать «новую историческую

общность» ~ советский народ, объединенный общими обычаями, лояльностью и идеалами.

Совершенно иной была имперская концепция Британии, в которой конституционное право и

география сильно отделяли метрополию от заморских колоний. В советском варианте не

существовало ясно очерченного Российского государства, Россия не обладала подлинными

государственными институтами самоуправления и, уж конечно, не контролировала имперское

государство. Последнее управлялось имперской партийной элитой, преимущественно русской по

происхождению, но советской по лояльности. Возможно, лишь некоторые ее представители

делали какое-то различие между русским и советским, но даже в своих тайных мыслях они видели

Советский Союз как воплощение всего луч-

498

Часть третья. Россия

шего, что было в русской культуре и истории, и считали, что СССР заслужил лояльность всех

русских патриотов.

Советская империя в некотором смысле была ближе к Риму, чем к Британии. Римская и советская

правящие элиты гораздо охотнее ассимилировали небелых, чем британская - на любом отрезке

имперской истории. Роль русского языка и русской культуры также во многом связана с

латинской и римской традицией; более того, советская имперская идентичность была прежде

всего вопросом политической лояльности или по крайней мере внешнего согласия с идеологией и

соблюдения партийных норм поведения. Коренное население могло стать советскими гражданами

(или римлянами) в том смысле, в котором им никогда не удалось бы стать британцами - во всяком

случае на протяжении всего времени существования Британской империи. Тем не менее

параллели с Римом не должны заходить слишком далеко. В последние два века существования

Римской империи большинство императоров и большая часть сенатской элиты не только не были

римлянами, но даже не были итальянцами по происхождению [42]. Очень сложно представить, что

имперская элита конца советской эпохи, где безоговорочно преобладали русские, могла бы

эволюционировать в этом же направлении [43]. Более того, высочайший престиж Римской

империи во многом поддерживался богатством и великолепием греко-римской культуры. Если бы

социалистическая модернизация достигла своих целей, советская империя также могла бы создать

живую и богатую имперскую культуру. Но чтобы поддерживать культурный престиж империи на

должном уровне, нужно что-то большее, чем Пушкин, превосходный метрогк-п. f

ч-1 и несколько

сталинских небоскребов, определяющих облик столицы. Это становится особенно актуальным,

если империя в противоположность Риму вовлечена в конкуренцию с соперничающим

государством и цивилизацией, куда более успешными, чем она сама. И действительно, можно

сколько угодно говорить о высочайшем культурном уровне русско-советской интеллигенции

Москвы и Ленинграда, но к 1980-м годам многие ее лидеры уже окончательно потеряли веру в

советскую систему.

Как бы то ни было, экзотические сравнения с античностью не должны заслонять от нас то

обстоятельство, что советская история прекрасно вписывается в канву современного европей-

499

Советский Союз

ского империализма - другими словами, процесса, в котором европейцы управляли большей

частью всего мира во има мо-дернизационных принципов, разработанных в Европе. Колонизация

была основным способом переделать новый мир по европейскому образцу. В России колонизация

азиатских и степных районов в основном (хотя и не целиком) завершилась в царское время. В 1926

году 8,6 процента русского населения проживало за пределами России. Это число возросло до 17,8

процента к 1959 году. Большая часть этих эмигрантов проживала в городах, за исключением

сельских колонистов, которых в 1950-х годах Хрущев отправил осваивать Северный Казахстан.

Хрущевский план освоения целины, согласно которому 1,5 миллиона славян переехали в

Северный Казахстан, сделав казахов национальным меньшинством в своей собственной

республике, был последней судорожной попыткой европейской территориальной экспансии за

счет нехристианской Азии. С целью проведения этой политики, вызывавшей протесты даже

внутри казахской коммунистической партии, Хрущев произвел чистку в казахском руководстве и

внедрил туда своих ставленников, одним из которых был покровительствуемый Хрущевым

Леонид Брежнев.

Сталинская политика мгновенной коллективизации в со-'е-тании со стратегией ускоренной

индустриализации привела в 1930-х годах к уничтожению одной трети казахского населения и, по

некоторым оценкам, пяти миллионов украинских крестьян [44]. В советское время Средней Азии

была навязана хлопковая монокультурная экономика (чего не было в дореволюционное время), а

рабочая сила была принудительно объединена в коллективные и государственные хозяйства. Под

постоянным нажимом Москвы урожай хлопка возрос с 2,2 миллиона тонн в 1940-м до 9,1

миллиона тонн в 1980 году [45]. Однако хлопок-сырец в лучшем колониальном стиле вывозился

на текстильные предприятия России. Модернизация «по-советски» проводилась значительно

более безоглядно и непродуманно, чем в европейских империях, отчасти поэтому ее

экологические последствия были ужасными. Одними из наиболее выдающихся «достижений»

советской имперской модернизации за пределами России стали Чернобыль и исчезновение

Аральского моря.

Наконец, с точки зрения демографии расцвет и упадок русско-советской империи также

вписывается в более широкую

мировую имперскую схему. В 1800 году 20 процентов населения Земли имело европейское

происхождение. В 2050 году эта цифра, возможно, составит около 5 процентов [46]. Сто лет назад

знаменитый русский ученый предсказывал, что русское население достигнет 600 миллионов

человек [47]. В действительности славянское население Советского Союза росло по отношению к

мусульманскому только до 1959 года, а затем ситуация резко изменилась, причем советские

демографические тенденции постепенно пришли в полное соответствие с общемировыми. Уже в

1970-х годах мусульмане по рождаемости начали опережать русских. Поскольку демографические

факторы всегда были основным показателем имперской мощи и единства, резкое снижение

рождаемости среди русских и быстрый рост самого малочисленного прежде элемента советского

населения были предвестниками приближающейся беды. Сегодня растущее население третьего

мира пугающе громко стучится в южные границы России, точно так же как перенаселенность

стран Магриба пугает Южную Европу, а американцы опасаются наплыва иммигрантов через Рио-

Гранде.

Сравнение советской империи с Османской империей и империей

Габсбургов

СРАВНЕНИЕ МЕЖДУ СОВЕТСКОЙ И БРИТАНСКОЙ империями лежит в центре политических

дебатов эпохи холодной войны и касается территорий бывшего Советского Союза. Если Совет-

ский Союз бы;' пм'чли одной из рг.зноьидностей традиционного современного европейского

империализма, то его идеологические притязания во время холодной войны в целом не имели до-

статочных оснований. В антиимпериалистическую эпоху распад Советского Союза стал логичным

и неизбежным явлением и вполне соответствовал требованиям хартии Организации Объе-

диненных Наций, которая гарантировала нациям право на самоопределение. В этой связи

сравнение между советской и Британской империями выглядит политически актуальным и

поднимает довольно спорные и взрывоопасные вопросы.

По контрасту сравнение между советской и Османской империями выглядит весьма абстрактным

и представляется не-

500

Часть третья. Россия

501

Советский Союз

ким академическим чудачеством. В каком-то смысле это сравнение действительно довольно необычно.

Советский Союз был феноменом двадцатого века, порожденным материалистическими, научными и

рационалистическими идеями. Очевидны проблемы, возникающие при сравнении такой империи с

архаичным государством, основанным на полностью противоположной, преимущественно

религиозной концепции человеческого существования. Османы, безусловно, чувствовали себя

носителями имперской цивилизующей миссии. Они пытались приучить кочевников к оседлому образу

жизни, а также привить великую исламскую веру и культуру примитивным и еретическим народам,

которым невежество заслоняло свет высокой истины [48]. Но секуляризация и материализм - основы

западной и советской культуры - были проклятием для Османской и других мусульманских империй.

Тем не менее с одной точки зрения можно усмотреть сходство между российским коммунизмом и

исламским империализмом. Оба движения находились на европейской периферии, и оба в каком-то

смысле были для европейцев ересью. В зависимости от личных пристрастий можно считать ислам либо

наследником иудейской и христианской монотеистической традиции, либо одной из ересей этой

традиции. Практически то же самое может быть сказано о советском коммунизме по отношению к

европейской либеральной традиции, чьи корни лежат в радикальном Просвещении. Маркс

рассматривал коммунизм как окончательное воплощение свободы, рациональности и материального

изобилия, к той же цели стремились французские философы, Гегель и британские политические

экономисты. Тогда как противники коммунизма видели в нем грубое извращение по-настоящему

либеральных идеалов Просвещения.

Ислам и советский коммунизм были самыми крупными внешними врагами, которые когда-либо

противостояли западной христианской цивилизации. Оба движения были универсальными религиями,

открытыми для всех людей независимо от пола, класса или этнического происхождения. Они предла-

гали новое понимание и назначение человеческого существования. Это послание глубоко вдохновляло

миллионы людей и в обоих случаях должно было трансформировать большинство аспектов

человеческого существования. Новые доктрины не

502

Часть третья. Россия

только легитимизировали правителей и системы управления, но также имели большие социальные и

культурные последствия. Например, в Советском Союзе коммунистическая идеология послужила

основой для совершенно нового способа управления современной экономикой. Как ислам, так и (в

принципе) советский коммунизм имели свой собственный стиль архитектурного и городского

планирования. Обе идеологии оставили заметный след в отношениях мужчины и женщины. Чувство

причастности обоих движений к новой эре в мировой истории отражалось в новых именах, которые их

последователи давали своим детям. Общественное поведение и обычаи при советском коммунизме и

исламе во многом сильно отличались от того, что было прежде. Верования, институты, ценности и по-

ведение, связанные с этими религией и идеологией, предоставили возможность объединения,

мобилизации и воодушевления огромных людских сообществ на огромных территориях. Они

перевешивали значение этнических различий без обязательного исключения этих различий или их

легитимной роли во внутренней и культурной жизни. Другими словами, они могли бы стать

великолепными имперскими идеологиями.

Одно очевидное различие между исламской и советской империями заключается в том, что последняя