Ле Руа Ладюри Э. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)

Подождите немного. Документ загружается.

Глава XVII

Та верна, месса, кланы

331

* Обо всем, что этому

предшествовало, см.: I, 405,

и прим. 164; II, 227, 281;

III, 376.

II, 255-256. В самом

деле, Клерги с XIV до

начала XX вв. будут носить

фамильное имя, которое в

количественном отношении

будет устойчиво более рас-

пространенным в этой де-

ревне (по документам,

относящимся к Монтайю,

которые сохранились в

архивах департамента Арь-

еж и в коммунальном архиве

Монтайю. См., в частности,

поименные списки перепи-

сей XIX в., и библиогра-

фию).

» II, 255-257; I, 406.

См. также поименный спи-

сок Монтайю для 1370 —

1390 гг. у Дюфо де Малю-

ке, Rôle...

Увы! Клан Клергов (долгое время большинство) и клика

Азема (меньшинство, но агрессивное) были в Монтайю «как

два скорпиона в одной бутылке». Осужденные жить, а потом

и умирать, совместно, они послушны воле своих хозяев соот-

ветственно в Каркассоне и в Памье, которые тем самым без

особых усилий сводили свои счеты в Айонском крае через

посредство местных лидеров. И в каркассонском заточении, где

он в конце концов очутился, Бернар Клерг сохранил длинные

руки. Он сумеет заставить действовать своих каркассонских

покровителей. Отзываясь на его хлопоты, те возьмут под стра-

жу Пьера Азема, прошлое которого оказалось недостаточно

чистым от катарства. Когда его заточили, метр Жак, каркас-

сонский тюремщик и большой друг монтайонского экс-байля,

с удовольствием истязаниями довел Пьера Азема до смерти в

самые короткие сроки (И, 281). Так Бернар Клерг без всяко-

го труда избавился от человека, которого всегда называл пре-

дателем Пьером Азема, считая его предателем Монтайю за

то, что он был предателем клана Клергов: они идентифици-

ровали свою судьбу с судьбой деревни так долго! (II, 285,

287-288).

Но байль тоже не избежал судьбы: сообщники и покро-

вители в Памье, на которых еще рассчитывал Азема, отпла-

тили врагу своего друга той же монетой. Осужденный на осо-

бо строгое (strictissime) заключение, Бернар Клерг не смог вы-

держать более 30 дней режима «хлеб, вода и железо». Он умер

в тюрьме, в четырех стенах, на исходе лета 1324 года, сойдя в

могилу вскоре за своим братом, священником*.

Смерть Бернара Клерга и Пьера Азема, жертв конфлик-

та внутри квазитоталитарной системы, которая выжала их по-

добно лимону, не могла, при всем желании, положить конец

борьбе кланов в Монтайю. Длительное преобладание клики

Клергов сумело даже пережить на какое-то время пожизнен-

ное заключение наиболее сильных своих представителей, бай-

ля и кюре. Domus Клергов представлен несколькими фигура-

ми в числе верхушки населения Монтайю в 1320-е годы

. Зато

клика Азема оказалась слишком амбициозной, принимая во

внимание ее стесненность в денежных средствах и немногочис-

ленность, а также учитывая недостаток дружеских связей и

слишком тесное сотрудничество с церковниками и франкофи-

лами из Памье. Группа Азема окажется неспособной выдер-

жать удар, который ей нанесет смерть вождя в каркассонских

застенках. Между тем оппозиция Клергам сможет воспрять в

Монтайю благодаря достаточно жизнеспособным осколкам, ко-

торые оставил domus Гилабер, некогда настраивавшийся про-

тив Клергов кликой Азема*.

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

332

* О жестоких распрях

между еретиками в Мон-

тайю см.: III, 161 (текст

Пьера Мори),

t II, 316, 324-325; III, 487

(семья Госсио). См. также

случай Пьера ден Юголя

(III, 372-373).

•V

Таким образом, Монтайю дает историку примеры впечатля-

ющих беспощадных конфликтов между факциями *. Кроме того,

раскрывается безжалостная дихотомия, которая сталкивает пре-

обладающий клан (опирающийся на кюре, байля, шателена) и клан

меньшинства (который борется за власть и тоже желает исполь-

зовать эти должности к своей выгоде). Эта дихотомия проявля-

ется в непрерывном привлечении сторонников, что в условиях

весьма неустойчивой конъюнктуры дополняется нарастающими

репрессиями и предательствами или полупредательствами то од-

них, то других.

Пример сугубо местный, могут сказать... Фактически же его

основные черты, хотя и в форме менее четкой и менее поучитель-

ной, можно разглядеть в нескольких арьежских деревнях, об ис-

тории которых с 1300 по 1320 годы мы догадываемся. В Жюна-

ке, где сеньор, владелец замка, проживает постоянно, а не только

представлен фигурой байля, жюнакские господа, здешние сеньо-

ры, длительное время покровительствовали ереси. Они опекали

свою местную земледельческую, овцеводческую и ремесленную

клиентелу, которая склонялась к иноверию. Однако после 1305—

1310 годов де Жюнаки, как и многие другие нотабли гор, были

вконец запуганы. Угроза инквизиции стала слишком реальной, они

искали с нею компромисс, порывали с теми из своих бывших

клиентов и протеже, альбигойские грехи которых были слиш-

ком явны. Запугиванием они изгнали также того человека (уль-

тра-католика), который мог навредить им своими доносами.

Пьер Клерг велел отрезать язык бывшей товарке. Де Жюна-

ки же своими холеными руками душат, или едва не доходит

до этого, отца Бернара Марти, подозреваемого в возможном

предательстве по отношению к ним (III, 251—295, in fine).

Не удивительно, что явления того же рода имеют место и в

деревне Кие: там доминирующая группировка, в которой участву-

ют кюре и консул, около 1320 года пытается подчинить деревню

приказам епископа. Последний добивается, чтобы жители изго-

товили пасхальную свечу весом в пятнадцать—двадцать фунтов,

что для них разорительно (II, 324—326). Это вызывает ярост-

ное сопротивление у многих крестьян, оппозиционность которых

кристаллизуется вокруг Раймона из Лабюра (И, 324, 325). Упо-

мянутая доминирующая группировка Кие, которая в этот момент

проявляет католическое рвение ради свечи-гиганта, не может до-

пустить, чтобы от прошлого некоторых из ее членов хотя бы слегка

повеяло ересью

. Некоторые из верховодов Кие таким образом

возвращали приверженцев. В силу этого они рисковали вступить

в конфликт с самыми стойкими из бывших сторонников, способ-

ных впоследствии сгруппироваться в оппозиционный клан.

Глава XVII Та верна, месса, кланы

333

* III, 351, а также гл. IX.

* III, 328. См. также об

изменении позиции благо-

родной «элиты», рекатоли-

зировавшейся более-менее

добровольно, текст III, 52:

трибунал епископского

престола (временный) в

Астоне (совр. Арьеж), для

которого местный шевалье

предоставляет свой осталь.

В Коссу, все в той же верхней Арьежи, Филипп де Пла-

ниссоль*, отец Беатрисы, был очень основательно замешан в

еретическом движении. Семья его тоже была не без греха: она

господствовала в Коссу посредством покровительства, а иной

раз и насилия, вплоть до смертоубийства. Альбигоец чистей-

шей воды, отмеченный желтыми крестами, Филипп, в конеч-

ном счете, находит общий язык с Церковью: последняя даже

освобождает его, как благородного, от уплаты податей и обро-

ков, налагаемых ею на общины. Филипп де Планиссоль и

дружественная ему группировка, которые удерживают в Кос-

су власть, по этой причине подвергаются яростным нападкам

со стороны коалиции местных плательщиков податей. После-

дние жалуются на упомянутое обложение. Нас душат, с нас

сдирают кожу,— говорят они,— а здешних благородных

щадят. Редчайший в верхней Арьежи протест против знати

тем самым проявляется косвенно, то тут, то там, в крестьянс-

ком недовольстве привилегиями голубой крови, освобождае-

мой от католических поборов. Эти феномены, в конечном сче-

те, следует отнести к последствиям коррекции курса благород-

ных, нотаблей, байлей, сеньориальных должностных лиц: как

лидеры, они зачастую были катарами или симпатизировали ка-

тарству во второй половине XIII века или в начале XIV века;

затем — даты варьируются в зависимости от места действия —

с момента усиления репрессий двери перед «добрыми людь-

ми» захлопываются. Быть может, они остаются катарами, но

исключительно втайне, в глубине сердца. В этом смысле ха-

рактерны показания Бертрана де Тэ, дворянина из Памье, тихо

ностальгирующего по альбигойской церкви. Я знавал време-

на,— говорит Бертран де Тэ около 1290 года \— когда мно-

гие благородные в здешних краях веровали в добрых людей

и не стеснялись говорить об этом свободно... Те времена

давно прошли. Церковники извели тех людей и промотали

их имущество.

Имеющий уши, да слышит! Времена, когда большинство

благородных, увлекая свою простонародную и крестьянскую кли-

ентелу, причащались ереси, закончились в Памье около 1290 года.

Напротив, в верхней Арьежи они продолжались, благодаря воз-

рождению 1300 года, вплоть до 1305 и даже 1310 года. Но и там

возвращение в ряды правоверных католиков в конце концов про-

изошло. Его ускорили репрессии. Горные нотабли идут на попят-

ный по крайней мере внешне, а зачастую и всерьез. Их растерян-

ная клиентела, таким образом, сталкивается с мучительными про-

блемами переоценки ценностей. По разные стороны старых линий

разлома (религиозных или социально-экономических), вновь про-

изведенного кризисом, встают кланы, враждебные былым покро-

вителям. Эти кланы могут даже в некоторые моменты, не заду-

Часть вторая Археология Монтайю: от жеста к мифу

334

мываясь о крутых поворотах, перекрашиваться в католицизм (слу-

чай борьбы клана Азема в Монтайю против клана Клергов).

И такие катары, и такие католики оказываются, в конечном сче-

те, в тупике.

Такое исследование факций в Монтайю и других местах дол-

жно быть нам полезным при оценке двух более общих «проблем»

или «подходов».

А. Проблема в постановке Фердинанда Тенниса

и неко-

торых других* : Gemeinschaft/Gesellschaft; оппозиция «общины»

(общности) и «общества»; оппозиция «солидарности органичес-

кой» и «солидарности механической» и т. д. Жизнь «старой»

деревни характеризуется, по Теннису, преобладанием духа общи-

ны (Cemeinschaft): последний выражается в коллективных обы-

чаях и нормах, в корпоративном духе, в преобладании крупных

линьяжей в виде больших патриархальных семей и т. д. Только в

позднейшую эпоху, много позднее той, которую изучает данная

книга, община растворится в обществе: исчезнет корпоративный

дух, коммунальные угодья будут разделены, патриархальные се-

мьи уступят место небольшим интимным парам, распространит-

ся аграрный индивидуализм, внутренняя борьба между парти-

ями, факциями, группировками, кланами и кликами одолеет об-

щинный менталитет, который быстро станет не более чем

воспоминанием, питающим ностальгию западного общества.

Б. Марксистский подход: в эпоху «феодализма» (как и все-

гда) классовая борьба была, если верить ученикам Маркса, двига-

телем истории. В данном случае речь идет о борьбе, которая про-

тивопоставляет «феодальные группы» (знать, духовенство, сень-

оров) и «крестьян» (страдающих от зависимости).

Наше (и своими рамками, и на самом деле монографическое)

исследование Монтайю в верхней Арьежи далеко уводит нас от

столь удобных схем.

Прежде всего: в нашей деревне желтых крестов Cemeinschaft,

или община, конечно же, присутствует. Но ей пришлось потес-

ниться ради общества (Cesellschaft). Определим факцию как груп-

пу, которая использует и реорганизует в свою пользу узы родства,

клиентелы и дружбы в целях завоевания власти или части влас-

ти

: в этой перспективе само собой разумеется, что борьба фак-

ций присуща самой структуре нашей деревни. Она расцветает на

почве религиозных конфликтов, но она, по меньшей мере, пред-

* Tonnies F., 1971, p. 12- шествует им, если не лежит в их основе. По той же причине яр-

37. лыки «катарский» или «католический» остаются лишь одними

» Redfield R. The little , ,

community

Chicago 1962

из

многих

оскорблении, которыми обмениваются кланы в горяч-

р. 42. ке борьбы. Катары застают католиков в бане и похищают их одеж-

Глава XVII

Та верна, месса, кланы

335

* Вилье тоже думает, что в

Шанзо размежевание хро-

нологически предшествует

объединению, и общество

(Gesellschaft) предшествует

общине (Gemeinschaft).

См.: Wylie L. Chanzeaux...

Впрочем, могло ли быть

иначе? Если бы дорогой

марксистскому словарю

«феодальный строй» не

умел опереться на ту или

иную группу крестьян,

мобилизованную тем или

иным местным господствую-

щим кланом, то он бы долго

не продержался и пал един-

ственно в силу факта своей

«элитарной» изоляции.

* Диссертация г-жи Грамен

(см. библиографию) иссле-

дует нижнелангедокские

деревни XII —XIVBB. Я ис-

пользовал здесь любезно

предоставленные автором

уже готовые главы этого

труда, которые касаются

коммунальной и муници-

пальной жизни.

Я благодарю историка из

Лангедока, которая тем

самым предоставила мне

возможность содержатель-

ного и стимулирующего

мысль чтения.

ду; и vice versa (см. Азема/Клерги). Оппозиция Gemeinschaft/

Gesellschaft или община/общество, таким образом, в нашем кон-

кретном случае не имеет хронологической и линейной направлен-

ности. Она воплощает живое противоречие, которое в Монтайю

кажется обреченным на некоторое постоянство *.

Марксистский же подход, возможно, уместен при рассмот-

рении нашего сюжета. Конфликты, порождаемые проблемами

Церкви, религии, десятины, действительно противопоставляют в

отдельные периоды людей, удерживающих сеньориальную власть

(благородные сеньоры или байли из крестьян, которые выступа-

ют представителями первых), какой-нибудь части им подвласт-

ных людей. Тем не менее эти конфликты опосредованы у нас кла-

новой борьбой, которая сталкивает друг с другом в деревне две

фракции или просто две клики, не равносильные и численно не-

постоянные

. С другой стороны, конфликты этого типа, как та-

ковые, не являются постоянными. В самом деле, достаточно, чтобы

сеньориальный судья и иже с ним сумели найти на несколько лет

(после 1300 года, например) приемлемый компромисс по вопро-

су о десятине и терпимости к ереси, как вокруг них собирается

подавляющее большинство деревни. И наконец, борьба, о кото-

рой идет речь (есть ли необходимость об этом говорить?) не пред-

полагает революционного решения. Она носит скорее мафиозный,

чем радикальный характер. Для клана, рвущегося к господству,

речь не идет о сокрушении сеньориальной, местной судебной и

церковной властей, крепко удерживаемых противостоящим кла-

ном. Речь идет о том, чтобы овладеть властью. Есть стремление

не к изменению мира, но к некоторому улучшению ситуации че-

рез внедрение консульских структур. Атакующая футбольная ко-

манда стремится овладеть мячом, не имея задачи выпустить из

него воздух.

В конечном счете именно в плане региональной историогра-

фии — примером может служить диссертация г-жи Грамен, по-

священная Лангедоку (что в двух шагах от Сабартеса) в рассмат-

риваемую эпоху

— возникает возможность лучше понять по-

литические проблемы монтайонской социальности. Приход

желтых крестов весьма запоздало (если сравнивать с его анало-

гами в Лораге, Битеруа и даже в Сабартесе) перешел к стадии

консульского самоуправления. Консул (который, впрочем, игра-

ет подчиненную роль) упоминается у нас впервые только в

1321 году (I, 406). Самосознание общины или, как тогда говори-

ли, universitas, было в нашей деревне едва сформировавшимся и

оставалось, конечно же, весьма архаичным (если мерить его той

же мерой, что и новую представительную институцию, каковой

является муниципальный консулат). Клан Клергов представ-

лял, по упрощающему, но удобному выражению г-жи Грамен, «се-

ньориальную партию». Эта партия отождествлялась, принимая

Часть вторая Археология Монтайю: от жеста к мифу

336

* Пьер Азема действитель-

но беспардонно и безжалос-

тно манипулировал консулом

Бернаром Марти (I, 406).

* Я сознательно воспроиз-

вожу здесь анахроничные,

но наглядные ярлыки, кото-

рые использует г-жа Грамен

(Op. cit).

во внимание абсентеизм

сеньора, с сеньориальными (в данном

случае, графскими) институтами. Полномочия местного байля,

удерживаемые Бернаром Клергом, оказались в сердцевине этих

институтов; они воплощали авторитарные и традиционные мето-

ды местной власти, насаждаемые иерархически. Против Клергов

клан Азема использует консулат (новорожденный) как свое ору-

жие и консула как свою марионетку * Таким образом, второй клан

воплощает in situ

«консульскую» партию: объективно он явля-

ется профранцузским и прокоролевским, как приверженный епис-

копу Фурнье

. В этих условиях постепенные изменения в обще-

ственно-политической жизни, несколько муниципализированной

консулатом, происходят в беспощадном конфликте местных кла-

нов. Как бы то ни было, эти изменения слишком хрупки, слиш-

ком слабы, чтобы можно было ради них забыть смертельную

страсть клановой борьбы, которая остается основным феноменом.

Монографический анализ позволяет очертить этот феномен,

ничтожный в отношении масштабов и фундаментальный приме-

нительно к подлинным структурам общества. Монтайю — всего

лишь капля воды из грязной лужи. Благодаря использованию бо-

гатейшей документации, эта капля воды становится для истории

маленькой вселенной: в микроскоп можно наблюдать плавающих

там инфузорий.

Глава XVIII

Ментальный инструментарий:

время и пространство

* Le Coff J. (Annales.

1960, mai-juin; рус. перев.:

Ле Гофф Ж. Средневековье:

время церкви и время куп-

ца I/ Ле Гофф Ж. Другое

Средневековье. Екатерин-

бург, 2000. С. 36-48).

* II, 27. О центральной

роли «Отче наш» см.: II,

504; гл. ХХ-ХХН.

См. также: Archives

communales de Lourdes, BB

(решения), années 1660—

1670 («Отче наш» как мера

времени).

* III, 259, 260-261, 272,

275, 283.

Le Coff J. Op. cit. P. 430.

** Показания Б. Марти:

III, 257, 260. Странствия и

долгие переходы, впрочем,

непосредственно связаны с

продолжительностью дня.

Поэтому они более есте-

ственны летом, нежели

зимой (II, 42).

" I, 335; II, 38, 338-, III, 51,

67, 360, 364. См. также:

Мф. 20:1 — 6. Имеются в

виду женщины: Гозья

Клерг, Раймонда Аржелье,

Гийеметта Клерг (все из

Монтайю), Бернадетта де

Рие (из Акса). Вальденсы

из Памье также отмечают

время литургическими

часами (I, 104, 121). Но для

них они соответствуют

молитвам, которые действи-

тельно произносятся. Пас-

тух Пьер Мори, случается,

говорит о ноне (III, 135).

Рассмотрев структуры социальности, которые к тому же служат

основой для процедур передачи культуры, пора оценить содержа-

ние или, более скромно, категории деревенской культуры. Какие

же концепции исповедуют крестьяне Монтайю и Сабартеса, стал-

киваясь с проблемами времени, пространства, природы? Вопро-

сы ментального инструментария и коллективных представлений...

Прежде всего о времени повседневном. В одной из своих

значительных статей Жак Ле Гофф противопоставил близнецов-

недругов: «время церкви» и «время купца»* . Но куда помес-

тить между зеркальными отражениями особое время земледель-

ца, пастуха, ремесленника? Ремарка первая: время простых лю-

дей было лишь отчасти присвоено Церковью. Арно Сикр, уже

видавший виды тарасконский мелкий горожанин, хорошо гово-

рит о «[промежутке] времени двух Отче наш»: но он поступает

так лишь затем, чтобы лучше описать священные обряды (в дан-

ном случае еретические

). В Сабартесе обычно для того, чтобы

обозначить истечение короткого отрезка времени, ограничивают-

ся использованием нечеткого выражения (мгновение, краткий

срок, долгая пора и т. д.*). Или же, метод менее употребимый,

время измеряют движением (время перехода на одно лье или на

четверть лье...

); такая интеллектуальная операция бессознатель-

но совпадает с концепциями Аристотеля и св. Фомы

; она явля-

ется обычным делом для пастуха, подобного Бернару Марти, про-

фессионального пешехода**.

Отрезки времени обозначаются в соответствии с приемом

пищи (обед или ужин, prandium или сепа). А также в соответ-

ствии с литургическим распорядком: терция, нона, вечерня.

Слова эти, извлеченные из церковных часословов, используются

прежде всего священниками, «добрыми людьми» и некоторыми

набожными или ностальгирующими по католичеству женщина-

ми Таким образом, дневной период (в хронологическом смыс-

ле) частично христианизирован. Зато ночной период остается

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

338

Богословские представления

о мироздании.

Миниатюра XII в.

* I,

243, 465; III, 257-

259, 261, 283-284, 287,

363.

* О сатирическо-катарской

эквивалентности церковного

колокола и пастушьего рога

см.: III, 235.

* Le

Со//

/. Op. cit.,

р.

425

sq.

Цит. по: Vourzay В. Ор.

cit.,

р.

82.

** Vourzay В., р. 82.

II, 45;

285, 324, 341.

целиком мирским (за исключением ультрасвятоши от катарства,

каковым был Белибаст: он поднимается шесть раз за ночь, чтобы

произнести свои часы). Для обозначения ночных периодов наши

монтайонцы и арьежане ограничиваются в основном использова-

нием визуальных, физиологических или слуховых привязок, та-

ких как: после захода солнца, в темную ночь, в пору первого

сна, на половину первого сна, на первых петухов, когда пе-

тух пропоет в третий раз*.

Что касается церковных колоколов, то они звонят, разве что

отмечая час погребения или возношения даров во время мессы

Нет признаков их использования в Монтайю для грубого отсчета

времени, в котором нет потребности у безвременной цивилиза-

ции: верхняя Арьеж не имеет ничего общего с текстильным Ар-

туа 1355 года, где башенные часы призывают ремесленников к тру-

ду *. В графстве Фуа время — не деньги. Монтайонцы не боятся

труда; если надо, могут и поднажать, но понятие временного гра-

фика им остается чуждым, как на своих собственных землях, так

и в каталонской мастерской, куда их иной раз забрасывает изгна-

ние. Рабочий день для них имеет смысл только вперемежку с

долгими и беспорядочными перерывами, во время которых мож-

но поболтать с другом, наливая и попивая винцо. «Начатую ра-

боту бросают по первому слову... При этих словах (говорит Арно

Сикр) я отложил свою работу и отправился к Гийеметте

Мори... И то же самое: Пьер Мори послал за мной в мастер-

скую, где я тачал башмаки... Гийеметта послала сказать,

чтобы я шел к ней, что я и сделал... Или еще: Заслышав

такое, я оставил незаконченную работу...»§.

Таким образом, время труда не захватывает настолько, что

они уже не хотят отрываться... и подобная расслабленность за-

метна во всех случаях, включая и тот, когда мы имеем дело с от-

личным сапожником, каковым является Арно Сикр. Некоторые

труженики, подобно Праду Тавернье, не стесняются даже объя-

вить, что их ремесло им ужасно наскучило, что они устали

ткать... устали до того, что надо менять профессию (I, 339).

В общем, время ремесленника (и даже подмастерья) в снисходи-

тельной к работникам Окситании выглядит пока вполне близким

времени крестьянина и пастуха. Несмотря на порой изматываю-

щий труд, и у пастуха находится время для умозрения, когда он

просто смотрит, как растет трава; он не связан жесткими импера-

тивами какого-нибудь графика. Пьер Мори, один из опытнейших

пастухов своего времени, всегда готов бросить свое стадо: при не-

обходимости он доверяет заботу о нем брату или какому-нибудь

другу. И это на целые часы, дни, недели **. В самой Монтайю и

в верхней Арьежи целые часы отводятся гулянью и, более того,

сиесте, особенно если к ней побуждает солнце

Глава XVIII

Ментальный инструментарий: время и пространство 339

* I, 226, 289, 400; III,

280-290.

Например, Гозья Клерг

говорит не «в понедель-

ник», но «на другой день

после воскресенья» (III,

360). Как исключение,

овцевод Раймон Сикр из

Аску говорит «четверг» (II,

364). Зато писари инквизи-

ции в своих преамбулах

постоянно употребляют

название дней недели.

Бартелеми Амильяк (I,

256) использует термин

«понедельник», но он-то

как раз священник.

* I, 400, 404; II, 23, 30,

187, 367; III, 262, 278,

281, 287, 290.

Пятнадцатидневка, оче-

видно, соответствует поло-

вине месяца. Восьмидневка

же, если не прибегать к

дробям, по продолжительно-

сти ближе всего к четверти

месяца (4x8 = 32, для меся-

цев по 30 — 31 дню); тогда

как неделя (4x7 = 28) менее

близка к «четверти месяца»

в строгом смысле термина.

См. также в римском кален-

даре республиканской эпохи

восьмиднсвки, в которые

включались nundinae ,

а также пятнадцатиднев-

ки, именуемые иногда ида-

ми

(Encycl. Brit.,

art. Calendar, II, 1).

** II, 196; III, 283, 289.

О делении пополам, на

четверти и т. д. примени-

тельно к мерам объема см.,

например: II, 108.

" I, 260. Эта Гийеметта

Бене — однофамилица

монтайонского «матриарха».

** I, 125. См. также:

Vourzay, III, р. 72. Св. Лав-

рентий, по-видимому, имел

большее значение для валь-

денсов и жителей Памье,

нежели для горцев верхней

Арьежи. (Намек на св.

Лаврентия присутствует,

однако, в обращении кюре

Пьера Клерга к Беатрисе:

I, 227.)

Итак, дневное или «внутридневное» хронологическое деле-

ние чисто случайно выводит нас на трудовую этику или на отсут-

ствие таковой. Кроме такого деления, существует ли недельное

распределение использования времени? В первом приближе-

нии — да. Арно Сикр, одна женщина из Акса, Беатриса де Пла-

ниссоль, пастухи Бернар Бене и Бернар Марти используют при

случае и слово, и понятие «недели»*. Но повседневный язык в

сельской среде избегает этого термина. Он избегает также упот-

реблять, за исключением «воскресенья»

, названия семи дней не-

дели и лунный календарь. Много охотнее говорят — совсем как

в наше время — восемь дней, пятнадцать дней или пятнад-

цатидневка *, чем «неделя» или «две недели». Слова восьмиднев-

ка и пятнадцатидневка изначально соответствуют понятию чет-

верти и половины месяца; можно было найти этому некоторые эк-

виваленты в календаре Древнего Рима

§3

. Впрочем, для наших

арьежан деление пополам является обычным: они используют

слово «полгода»**. Это дает дополнительное удобство, по-

скольку сезонный перегон овец делит год на два периода, зим-

ний и летний.

Месячный, квартальный, сезонный ритм годовому циклу за-

дают 12 месяцев и 4 времени года: однако о тех и других говорят

редко, чтобы привязать дату к природному событию, а не к сель-

скохозяйственному циклу. Сидели мы с Гийеметтой Бене под

вязком,— рассказывает Алазайса Мюнье

,— в то время года,

когда вязы зеленеют. По такому случаю Гийеметта Бене

говорит мне: «Бедная ты моя бедная, касатка-касатушка,

душа — это всего лишь кровь». Сельскохозяйственные рабо-

ты, жатва и сбор винограда тоже дают вполне отчетливые при-

вязки. Раймон де Ла Кот,— говорит сторонница вальденсов

Аньес Франку о человеке, которого сожгут вместе с ней,— про-

живал в Памье от сбора винограда 1318 года до святого Лав-

рентия 1319 года

. Множество хронологических ремарок по-

добного типа, связанных с уборкой пшеницы или репы, встреча-

ется у наших жителей Монтайю.

Между тем христианское деление времени года преобладает

над его «растительными» вариантами. Если день и особенно ночь

остаются в значительной степени мирскими, то крестьянский ка-

лендарь был завоеван Церковью: религиозная аккультурация в

этой области стала необратимой (даже сегодня в нашем, считаю-

щим себя агностическим, обществе структура календарей продол-

жает быть церковной). В Монтайю и верхней Арьежи день Всех

святых, Рождество, Масленица, Великий пост, Вербное воскре-

сенье (очень популярное), Пасха, Троица, Вознесение (минималь-

ной популярности), Успение, Рождество Девы Марии, Воздви-

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

340

* I, 44 (Вознесение, но в

Памье); I, 105 (idem, вооб-

ще); I, 323; III, 271 (период

«между днем Всех святых и

Рождеством»); I, 404 (Ве-

ликий пост); II, 306, 309,

364, 450, 477-478, 479;

III, 97, 104; III, 108, 147

(Рождество как семейный

праздник); III, 182, 187

(«между Пасхой и Трои-

цей»); II, 311 (Вербное

Воскресение); III, 7 — 10,

280, 356 — 357 (милостыня

на день Всех святых).

* О культе и особенно о

хронологии святых см.: I,

157, 171, 197, 247, 338; II,

188, 217; III, 51, 148, 151,

181, 187, 195. Споры о дате

(старой) праздника обрете-

ния мощей св. Стефана и

Винцента см.: Van Сеппер.

Manuel de folklore français

contemporain. У., 1937.

T. III,

. 504.

жение креста

развертывают знакомый цикл. День Всех святых,

благоприятный для исповеди и подаяния милостыни, по-видимо-

му, представляет собой важный момент в хронологии, что нор-

мально для общества, весьма, как мы увидим, озабоченного про-

блемами смерти и загробной жизни. Рождество — праздник се-

мьи (или domus). Пасха служит предлогом для простодушного

обжорства. Широко используются, кстати, наименования вре-

менного периода: «между днем Всех святых и Рождеством», а

также «между Пасхой и Троицей»*.

От Великого поста до Пасхи и от Пасхи до Троицы ощуще-

ние праздника нарастает. Однако оно могло поубавиться в лет-

ний период, несколько бедный на христовы праздники, если не

считать посвященных Деве Марии. Святые, которых чтут арье-

жане начала XIV века, в большинстве своем благоразумно тре-

буют торжеств в свою честь именно в этот незаполненный пери-

од на исходе весны, а также летом и осенью. Это относится к

св. Филиппу и св. Иакову (компостелльский компонент?),

св. Иоанну Крестителю, Петру и Павлу, Кириаку, Михаилу, Сте-

фану и Винценту

. Но не к Мартину или Антонию. В общем, в

наших Пиренеях и в соседней Каталонии отмечается пробел в

культе святых между началом ноября (день Всех святых и

св. Мартин) и 1 мая, или даже 24 июня (Иоанн). Причина этого

зимнего и весеннего пробела между ноябрем и маем-июнем ка-

жется очевидной: интенсивность церковно-служебного цикла, ох-

ватывающего период с Рождества до Троицы, в местных услови-

ях слишком велика, чтобы приспособить большой подъем благо-

честия к меньшим культам. Таким образом, календарь в верхней

Арьежи, по-видимому, распадается на появященную Христу и

Троице (от Рождества до Троицы) и святым и Деве Марии час-

ти (от Троицы до дня Всех святых). Более христианской, очевид-

но, является первая часть, учитывая все, что мы знаем о язычес-

ких аспектах культа святых и Девы Марии

1 9

Праздники святых связаны с коллективным действом, и осо-

бенно с ярмарками скота, на которых бывают монтайонские пас-

тухи. Братья Мори совершают большие и малые выходы на ры-

нок Акс-ле-Терма и на ярмарку в Ларок д'Ольмесе, совпадаю-

щие соответственно с Воздвижением креста и днем св. Кириака

(II, 477—478; III, 148). Проще говоря, праздник — значит день

отдохновения. Святые — друзья всех тружеников, каковыми, в

общем, являются крестьяне. По случаю праздников конца лета с

летних горных пастбищ спускаются пастухи. На деревенской пло-

щади их встречают молодые мамаши с младенцами на руках. Для

крестьян, даже катаров, не стоит вопрос об отказе от этих като-

лических праздников, неотделимых от жизни общины. Один Бе-

либаст, альбигойский максималист, простирает свое еретическое