Лакуны в языке и речи: Сборник научных трудов. Выпуск 2

Подождите немного. Документ загружается.

дом, куда всегда можно забежать без приглашения – ср.

drop-in

по производимому действию:

лицо, отказывающееся от несения военной службы по

религиозным или другим соображениям – ср. conscientious

лицо, поступающее на работу по конкурсу – ср.

competitioner

по причине:

недоразумение, основанное на взаимном непонимании –

ср. cross-purpose

по составу:

сигарета, скрученная из оставшегося в окурках табака

– ср. curbstone

трава с мелкими колючими волосками – ср. cut-grass

Отметим, что на данном этапе мы не ставили своей

задачей дать исчерпывающий перечень всех признаков, которые

могут являться причиной отсутствия конкретизации или

обобщения, нашей задачей было показать лишь некоторые

возможные.

Обращает на себя внимание тот факт

, что направление

конкретизации и направление обобщения во многих случаях

совпадают. Причинами лакунарности могут быть отсутствие как

обобщения, так и конкретизации по форме, месту, времени,

оценке, действию.

Следует отметить также, что во многих случаях можно

наблюдать отсутствие в фоновом языке конкретизации не по

одному, а одновременно по нескольким признакам. Это

свидетельствует

о существовании нескольких уровней

лакунарности: лакуны первого уровня показывают отсутствие

конкретизации по одному признаку, лакуны второго уровня – по

двум признакам, а лакуны третьего уровня – по трем признакам.

Например, лакуна таксист, медленно едущий в ожидании

пассажира – ср. crawler является лакуной первого уровня, так

как отсутствует конкретизация по одному признаку – по

признаку действия. Лакуна

избиратель, временно

переселившийся в другой избирательный округ с целью

незаконного вторичного голосования - ср. амер. colonizer

свидетельствует об отсутствии конкретизации по признаку

произведенного действия и по признаку цели и является

лакуной второго уровня. Лакуна вечеринка, обычно в

рождественский сочельник, в помещении офиса фирмы или

государственного учреждения, в которой принимают участие

руководители и подчиненные – ср. амер. office party является

лакуной третьего уровня, так

как отсутствует конкретизация по

трём признакам: по признаку времени, по признаку места и по

признаку состава.

Следует признать, что в целом ряде случаев бывает

достаточно трудно определить тип лакуны, особенно

классифицировать ее как номинирующую или

конкретизирующую. Представляется, что отличие этих лакун

состоит в следующем. У конкретизирующей лакуны номинация

членится на

номинацию, передающуюся в фоновом языке

словом или устойчивым словосочетанием, и конкретизацию

этой номинации по одному или нескольким признакам (см.

приведенные выше примеры различных уровней

конкретизации). В случае конкретизирующей лакуны данный

предмет или явление без конкретного уточнения номинируются

в фоновом языке, и, таким образом, вся лакунарность

сосредоточена именно в конкретизации, которая в

фоновом

языке (в нашем случае – русском) может быть выражена либо

придаточным предложением, либо причастным оборотом.

Например:

человек, постоянно живущий в доме-фургоне – ср.

caravanner

растение, которое можно высадить в грунт – ср.

bedder

Отметим, что в большинстве случаев

рассматриваемый тип лакун переводится в словарях именно

таким образом. Однако возможны и другие способы

представления подобных лакун – без придаточных предложений

и причастных оборотов. В качестве примера приведем

следующие:

зоопарк с бесклеточным содержанием зверей – ср.

амер. animal park

ниша в стене церкви для хранения книг, утвари - ср.

ambay

Следует заметить, что в подобных случаях словарная

дефиниция может быть трансформирована в придаточное

предложение или причастный оборот (ср.: зоопарк, в котором

животные содержатся без клеток; ниша, находящаяся в

стене церкви и предназначенная для хранения

книг и утвари),

при этом трансформ отвечает всем лексическим и

синтаксическим нормам русского языка.

В номинирующих лакунах, в отличие от

конкретизирующих, номинация нерасчленима на отдельные

элементы и воспринимается как единое целое:

преклонение, благоговение перед символами, символикой

– ср. symbololatry

неожиданное сильное движение назад – ср. Backlash

Заметим, что попытка преобразовать словарные

дефиниции лакун этого

типа в соответствующие придаточные

предложения или причастные обороты приводит к

неестественным с точки зрения лексических и синтаксических

норм русского языка трансформам. Ср., например, следующие

трансформы – *преклонение, благоговение, производимое перед

символами; *движение, осуществляемое сильно, неожиданно и

назад.

Отметим, что возможен целый ряд комбинированных

случаев - номинативно-конкретизирующих лакун, когда лакуна

может быть классифицирована

с одной стороны как

номинирующая, а с другой – как конкретизирующая. Ср.:

мягкая часть тела черепахи под спинным щитом

панциря – ср. calipash

В приведенном примере наблюдается как номинация,

так и конкретизация по месту расположения. При этом

номинация здесь (мягкая часть тела черепахи), в отличие от

случаев собственно конкретизирующих лакун, не представлена

в русском языке ни отдельным словом, ни устойчивым

словосочетанием. Аналогичными примерами являются:

белый бедняк, живущий в лесах на песчаных холмах

штатов Джорджия и Южная Каролина – ср. амер. sand-hiller

две белые полоски, спускающиеся с воротника судьи или

англиканского священника – ср. band

Представляется, что приведённая нами типология может

претендовать на всеобъемлющий охват

межъязыковых

субстантивных лакун. Исследование, проведённое на материале

Нового англо-русского словаря под редакцией В.К. Мюллера,

Нового большого англо-русского словаря под редакцией Ю.Д.

Апресяна, лингвострановедческих словарей Великобритании и

США под редакцией Адриана Р.У. Рума и Г.Д. Томахина

методом сплошной выборки, показало, что все лакуны могут

быть причислены

к одной из трёх выделенных групп. Данная

типология, построенная на исследовании причины

лакунарности, носит лингвистический характер, поскольку в её

основе лежит отсутствие соответствующих номинаций,

обобщений и конкретизаций в фоновом языке. Известная же

классификация на мотивированные и немотивированные

лакуны, также охватывающая межъязыковые лакуны,

основывается на экстралингвистических причинах, поскольку

деление на мотивированные

и немотивированные происходит на

основе отсутствия соответствующего предмета или явления в

национальной культуре носителей фонового языка.

Классификация лакун на мотивированные и немотивированные

достаточно хорошо известна и общепризнанна, однако её

недостаток, на наш взгляд, заключается в том, что она

основывается на экстралингвистических факторах. Лакуны же

являются явлением языковым, вследствие чего их

классификация

должна базироваться на лингвистических

факторах.

Использованная литература:

1. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная

картина мира. – Воронеж, 2002.

2. Махонина А.А. К вопросу о классификации

межъязыковых лакун. Язык и национальное сознание. –

Воронеж, 2003.

3. Быкова Г.В. Лакунарность как категория лексической

системологии. – Благовещенск, 2003.

О.Б. Пылаева

г. Благовещенск

ОТНОСИТЕЛЬНЫЕ ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ

ЛАКУНЫ

Относительные лакуны выделяются при

сравнении

частоты употребления слов с общим значением в двух языках.

По мнению О.А. Огурцовой, лакуны могут быть

относительными, когда слово (или словоформа), существующее

в родном языке, употребляется очень редко и еще реже

встречается при переводе на сопоставляемый иностранный

язык. В случае относительных лакун речь идет о частотности

употребления слов, о

большей или меньшей значимости данного

понятия, общего для двух языков. Поэтому для выявления

относительных лакун необходим сравнительный статистический

подсчет употребления в речи двух сравниваемых слов разных

языков. Во многих случаях косвенным лингвистическим

свидетельством слабой употребительности слова в одном из

языков сравнительно с другим могут быть следующие факты:

1. Слово не

образует либо образует незначительное

количество фразеологизмов в одном из языков и является

семантическим стержнем для фразеологизмов другого языка

(особенно в пословицах и поговорках).

2. Слово не имеет переносных значений в одном из

языков и переосмысливается в другом языке.

3. Слово характеризуется слабой деривацией в одном

языке и образует многочисленные производные в другом

(особенно при образовании имен собственных) [Муравьев, 1980,

C.8].

К данной классификации, на наш взгляд, следует

добавить еще один фактор: территория распространения слова

(реалии

Исторически сложилось, что территория миграции

эвенков - Сибирь и Дальний Восток. Среди других групп

малочисленных народов России народы Севера выделяются

целым рядом особенностей: экстремальными условиями среды

обитания, специфической материальной и духовной культурой,

максимально приспособленной к этим условиям, дисперсным

расселением, традиционным кочевым и полукочевым образом

жизни, длительной изоляцией от других культур.

На

данной территории слово «унты» встречается у

эвенков так же часто, как у носителей русского языка лексема

«валенки». В условиях суровой тайги эвенки веками

использовали национальную обувь разнообразного назначения:

кулпикэ, лугдар – унты до колен (весенне-осенние), купури –

зимние меховые унты, бакари – зимние высокие меховые унты с

орнаментом из меха и

бисера, локомил – короткие ровдужные

летние унты, олочи – короткие рабочие (таежные) унты на

меховой подошве с разрезом спереди. В местах проживания с

суровым климатом отдельные русские используют этот вид

обуви, однако в средней и южной полосе России унты не носят,

поэтому слово это на большей части территории почти не

встречается в речевом

общении. И наоборот – валенки известны

аборигенам, но предпочтение отдается унтам. В данном случае,

лексема валенки – относительная лакуна в эвенкийском языке,

унты – относительная лакуна в русском.

То же самое можно сказать о лексеме топор. Для эвенка

это хорошо известное орудие труда, но, кроме топора, эвенки

охотнее используют пальму – большой нож

длиной 50-70 см на

деревянной рукоятке 1-1,5 м. Топор и пальма предназначались в

быту для выполнения одной и той же функции – рубки деревьев.

Но пальма легка и удобна для пользования в условиях кочевой

жизни, ее пристегивали к поясному ремню, охотник носил ее

постоянно. Предпочтительность национального предмета быта

- пальмы – выражена фразеологизмом: сукэ гэчин бими (досл.

быть

как топор), имеющий значение «неповоротливый»,

«неуклюжий», «неловкий», «неактивный». Таким образом,

лексему топор в эвенкийском языке можно считать

относительной лакуной, а слово пальма – абсолютной

этнографической лакуной для носителей русского языка.

Итак, прямыми экстралингвистическими

свидетельствами малой употребительности слова в языке могут

служить слабая распространенность либо полное отсутствие

данной вещи (явления) в быту

того или иного народа и

соответственно малая значимость понятия, выражаемого этим

словом для данной цивилизации. Ярким лингвистическим

выражением слабой распространенности предмета в быту

является экзотизм – семантически неассимилированное слово,

т.е. относительная лакуна.

Разработанность /неразработанность словарного

состава сравниваемых языков близка, но не тождественна

понятию относительности в теории лакунарности. Явление

неадекватной словарной

разработанности можно проследить на

примере лексемы олень.

«Культовые отношения к лосю и оленю у народов

Сибири и Дальнего Востока формировались тысячелетиями, -

пишет А.И. Мазин, - это было обусловлено не только могучей

силой этих животных, но и тем, что они играли важную роль в

повседневной жизни северных охотников: давали людям

мясо,

теплую шкуру для одежды, кость. Поэтому эти животные

издавна стали предметом культа» [Мазин, 1984, C.35].

Олень на Севере – олицетворение жизни,

символизирующий богатство и благополучие. Без оленя народы

Севера не смогли бы выжить в экстремальных условиях. Вот

некоторые пословицы: «Нет оленя – нет эвенка», «Охотнику

нужны олени, как глухарю крылья», «Олень, собака – друзья

охотника». Особое отношение к оленю, естественно, нашло свое

отражение и в языке амурских эвенков, которые до сих пор

благоговейно относятся к этому животному. Эвенки-орочоны

различают их по полу, возрасту, хозяйственному назначению,

экстерьеру, характеру и повадкам. В русском литературном

языке большинство обозначенных эвенками

концептов,

возможно, и существует, но они не объективированы, т.е.

выражены лакунами (нулевыми лексемами, семемами без

лексем).

В словаре русского языка С.И. Ожегова словарное

гнездо, обозначающее это парнокопытное млекопитающее с

ветвистыми рогами представлено следующими лексемами:

олень, олений, оленуха (самка оленя), олененок, оленина (мясо

оленя как пища), оленеводство, оленевод [Ожегов

, Шведова,

1995, C.443]. Контрастивное сопоставление наименований оленя

выявляет отсутствие русских литературных эквивалентов при

наличии эвенкийских: бык-олень в период обдирания рогов –

иркинэр, священный олень – босай, грузовой олень – гилгэ,

верховой олень – учак, олень для угощения – куримин, олень –

плата за камлание – хулгаптын, первый олень в парной упряжке

– нара, второй олень в парной упряжке –

костур, 3-4-летний

кастрированный олень – гэрбичэн, старый верховой олень –

аркичан, важенка, ежегодно приносящая телочка – нямукаŋилан,

важенка, не подпускающая к себе людей во время отела –

сэмэки, олень, идущий вне каравана – бодовун, олень, хорошо

идущий с вьюком – иниден, одичалый олень, не поддающийся

поимке – кулченг, необъезженный олень – шашанай, безрогий

олень – тымбуре, олень с ветвистыми

рогами – лоторококун,

очень худой олень – иерэгдэ, старый олень - сагдаку и т.д.

В связи с охотничьим промыслом и кочевым образом

жизни в языке эвенков имеется большое количество глаголов

движения, образованных от различных корней и обозначающих

разные способы передвижения и направления движения. Очень

развита терминология родства, детально обозначены действия и

признаки предметов

. В ряде случаев употребление слов

дифференцировано в зависимости от того, идет речь о человеке

или животном, об одушевленном или неодушевленном

предмете.

Например, глаголы, связанные с охотой: бэюми –

охотиться на крупных копытных, улуми – охотиться на белку,

удями – выслеживать зверя, тулэми – насторожить орудие лова,

нехунэми – отправиться на оленях за тушей убитого зверя и т.д.;

глаголы, связанные с

содержанием оленей и перекочевкой:

ономи – пойти искать оленей, илбэми – гнать оленей к

стойбищу, мавутлами – ловить оленей арканом, уринми –

остановиться стойбищем, туруломи – привязать поверх ног

сидящего верхом на вьюке ребенка, унэми – покрыть чум

покрышкой и т.д.; глаголы, связанные с деятельностью

человека и движением: тэгэми – встать утром, токтоми –

рубить топором,

булми – гладить рукой, дявучами – держать в

руке, кувами – строгать ножом, алдыми – тесать топором,

пальмой, иними – нести на плече и т.д.; глаголы, связанные с

обработкой шкур и шитьем: инŋами – снять шерсть со шкуры

лося (оленя), улами – вымочить высушенную и соскобленную

кожу, нюлми – скоблить длинным без зазубрин с двумя ручками

скребком вымоченную кожу на толстой длинной палке,

иргэдэми – смазать вареным оленьим головным мозгом

соскобленную после вымочки кожу и т.д.

У эвенков-орочонов носителей зейского говора (с.

Бомнак, Зейский район, Амурская область) нами зафиксированы

и формы глагола на –да, соответствующие формам на –ми в

литературном языке.

Вместе с тем разделы лексики

, которые включают слова,

обозначающие предметы и явления, не имевшие в прошлом для

эвенков жизненно важного значения, не отличаются словарной

разработанностью: нет, например, названий различных цветов,

злаковых растений и огородных культур; отсутствуют слова для

обозначения предметов городской культуры, политическая и

научная терминология. В настоящее время эти разделы лексики

пополняются главным образом

заимствованиями из русского

языка, а также из якутского и бурятского.

Следует отметить, что нет четкой границы между

абсолютными и относительными этнографическими лакунами.

Действительно, достаточно русскому слову, представляющему

абсолютную лакуну в эвенкийском языке, быть

заимствованным, как граница между абсолютной и

относительной лакунами становится зыбкой.

Использованная литература:

1. Болдырев Б.В. Русско-эвенкийский словарь. - М.: Рус.

язык, 1988. - 304 с.

2. Болдырев Б.В. Русско-эвенкийский словарь. -

Новосибирск: Наука, 1994. - 499 с.

3. Болдырев Б.В. Эвенкийско-русский словарь: в 2 тт. -

Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2000.

4. Мазин А.И. Традиционные верования эвенков-

орочонов (конец ХIХ - начало ХХ в.). - Новосибирск: Наука,

1984. - 201

с.

5. Муравьев В.Л. Проблемы возникновения

этнографических лакун: пособие по курсу типологии русского и

французского языков. – Владимир, 1980 – 106 с.

6. Огурцова О.А. К проблеме лакунарности

//Функциональные особенности лингвистических единиц: Сб.

трудов Кубанского ун-та. Вып. 3. – Краснодар: Изд-во

Кубанского ун-та, 1979. – с. 77-83.

7. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь

русского языка. - М.: АЗЪ, 1995. - 928 с.