Кузнецова Л.А. и др. Стиль и жанр художественного произведения

Подождите немного. Документ загружается.

языка особых терминологических значений: body, life, heat,

light, ray, seeds, plants и др. Их терминологическое значе

ние раскрывается только в определенном контексте во

взаимодействии с Другими словами, например:

...the light and heat it receives from the sun is barely half

of that received by this world (WW, c. 12).

Вторая группа включает в себя большое количество бы

товых терминологизированных слов. Например: ...among

all the things they brought to earth there is no trace or sug

gestion of their use of wheels... All the bars and blinds of

the steel shell... had arrived by February, and the lower half

was bottled together (FM, c. 42).

К первой и второй группам относится также производ

ственно-техническая лексика, представленная главным об

разом терминами механики. Это слова, обозначающие де

тали машин и механизмов: machine, machinery, apparatus,

engine, friction, bearings, elastic sheath, disc, pivot, locomo

tion, bar, rod, wheel, plates, lever, joints, shell etc.

Третью группу терминов составляют названия, приду

манные самим Уэллсом. В своих произведениях писатель-

фантаст описывает такие научные и технические идеи, ко

торые не были-и, быть может, никогда не будут воплоще

ны в жизнь. Для названия несуществующих понятий Уэллс

изобретает свои собственные термины, например: Cavori-

te — вещество, препятствующее силе притяжения (термин

образован от имени изобретателя — Cavor в романе «Пер

вые люди на Луне»).

В некоторых случаях писатель образует названия, ис

пользуя существующие способы, в частности по образцу

медицинской терминологии с наличием греческой морфемы:

Titanophorbia, Herakleophorbia.

Иногда собственные термины Уэллса представляют

собой лексические сочетания обычных слов, образующие

двусоставные термины: Black Smoke, Heat-Ray, the Figh

ting Machine, the Handling Machine. Однако то, что назва

но тем или другим словосочетанием, настолько незнакомо

читателю, что и сам термин воспринимается как совершен

но новый, необычный. Так, «черный газ» и «тепловой луч»

в «Войне миров» входят в сознание читателя как новые

понятия. Авторские неологизмы немногочисленны, легко

узнаваемы в тексте.

Итак, специальная лексика и терминология используют

ся автором: а) для констатации уже известных научных

данных, реально существующих, служащих основой псевдо

научных построений; б) для изложения научных или псев

донаучных гипотез, идей, теорий с целью реализации фан-

тастического; в) для описания научных открытий и

процессов, результатов научных наблюдений и исследова

ний, технических устройств, изобретений, являющихся

отправной точкой развития сюжета.

Общедоступность научной лексики и терминологии яв

ляется характернейшей особенностью романов Г. Уэллса.

Узко специальные слова и термины в его произведениях

отсутствуют. Но, оперируя главным образом терминами,

которые проникли в общелитературный язык, писатель ино

гда употребляет более специфичные и менее известные из

них. В таких случаях он применяет следующие способы

введения и толкования неизвестного термина: 1) объясняет

термин введением слова, синонимичного по значению, сое

диняя их союзами or, that is to say; 2) называет самый ха

рактерный признак явления, обозначенный данным терми

ном; 3) сравнивает обозначенное термином явление с изве

стными читателю из жизненного опыта; 4) латинский

/греческий термин заменяет обычным словом; 5) объясня

ет сущность явления, обозначенного незнакомым термином

и др. Например:

Seven months ago now, Venus and Mars were in align

ment with the sun; that is to say Mars was in opposition

from the point of view of an observer on Venus (WW,

c. 198); ...the pigment staff... at the back of the eye of a cat.

You know? — „Tapetum“ (IM, c. 117); ...I have been injured

about the knee, I think my kneecup is hurt, and I cannot

run or crawl..., I fell into a crevasse, ...and displaced my

patella, and finding crawling very painful, decided to surren

der... (FM, c. 220).

Прекрасный популяризатор науки Уэллс умел объя

снить научные теории словами и терминами, которые пони

мает среднеобразованный читатель. Недаром автор в ходе

своих научных рассуждений бросает такие замечания, как

and there is another fact any schoolboy will know..., много

численные as you know, as everybody knows. Автор всегда

оговаривает себе право изъясняться общедоступным язы

ком. В композиционно-стилистическом плане это выража

ется в том, что научные сведения излагаются специалистом

своему менее подготовленному или несведущему в этом

деле слушателю, например в романах «Машина времени»,,

«Первые люди на Луне», «Человек-невидимка».

Иногда же автор научные изложения вкладывает в уста

некомпетентного человека, далекого от науки. Таким вы

ступает Бедфорд, когда он пытается рассказать о способе

изготовления «кейворита» с точки зрения простого наблю

дателя в романе «Первые люди на Луне».

Часто Уэллс прибегает к преднамеренной недоговорен

ности, умалчиванию фактов. Рассказчик вроде бы не знает

о некоторых обстоятельствах научного или технического

порядка, смутно помнит или просто догадывается, как и

что произошло. Дойдя до определенного места, он, как бы

между прочим, замечает: I will tell you fully later (IM,

с. 110); I will show you the method later (FM, c. 81); It’s a

question of detail... (FM, c. 38). Автор, естественно, не до

сказывает в тех местах, где о какой-то научной конкретно

сти не может быть и речи.

Уэллс не насыщает весь текст специальной лексикой.

Как правило, контекст со специальной лексикой и терми

нологией, сюжетно связанный с повествованием, сосредо

точен в одном месте на одной-двух страницах.

Так, в «Машине времени» научное обоснование подано

в начале романа — беседа нескольких персонажей о воз

можности путешествия во времени; в романе «Первые лю

ди на Луне» — в I главе на двух страницах сказано об

изобретении кейворита, а потом в конце книги письма Кой-

вора с Луны — это своеобразное научно-художественное

описание жизни селенитов; в романе «Человек-невидимка»

обоснование возможности стать невидимым дается в гла

вах XIX—XX, а все остальное произведение повествует о

жизни реальных людей. Такая компактная подача научного

материала очень выгодно оттеняет художественный текст —

читатель неотрывно следит за событиями, совершенно, за

быв об их псевдонаучной основе.

Научно-фантастический роман — это литературное про

изведение, воспроизводящее жизнь в живых образах и кар

тинах, и научная проблема б нем выступает как фактор

эстетического воздействия, который вместе с остальными

элементами композиции придает произведению художе

ственную законченность. Поэтому элементы научного, про

никая в художественный текст, подчинены художественному

стилю изложения, зависят от него. Не. растворившись в

нем, в большей или меньшей мере.сохраняя свои специфи

ческие признаки, они выполняют определенную стилисти

ческую функцию и органически входят в художественную

систему научно-фантастического произведения.

Научно-фантастические романы Г. Уэллса соединяют в

себе также стилевые особенности языка художественной

литературы и публицистики. В тексте романов элементы

публицистического стиля встречаются в описаниях, ком

ментариях и рассуждениях на общественно-политические

темы, которые являются выражением взглядов, идей само

го автора. В таких случаях одной из существенных языко-

пп

вых черт стиля является органическое слияние высказыва

ний с речью персонажа, ощутимые как принадлежащие

сознанию автора. Впечатление слияния возникает оттого,

что образы автора и рассказчика не различаются в сти

листическом плане. Рассказчик у Г. Уэллса — это, .как

правило, литератор, ученый, изобретатель, чья речь пред

ставляет собой литературную норму.

Авторские рассуждения оформляются композиционно в

виде отступлений-монологов. Их содержание — факты,

события и явления действительности, представляющие, по

мнению автора, общественный интерес. В поле зрения пи

сателя оказываются буржуазная мораль, быт, политика.

За счет таких публицистических включений создается тен

денциозность произведений Г. Уэллса, о которой так много

писала критика. Публицистические отступления позволяют

автору непосредственно выражать свои мысли и усиливают

социально-оценочный момент в произведении. Из анализи

руемых произведений наиболее насыщенным такого рода

отступлениями является первый роман писателя «Машина

времени». В главах V, VII, XII значительное место отведе

но размышлениям автора о значении труда в развитии и

существовании человеческого общества, изложению соб

ственных взглядов по вопросам семьи, брака и некоторым

другим проблемам нравственного и социального порядка.

В «Войне миров» такие рассуждения короче и малочис-

леннее. Исключение составляет начало романа — I глава,

где в популярной форме трактуется общественно-политиче

ская проблема и результаты достижений точных наук.

Роман «Первые люди на Луне» в композиционном от

ношении делится на две части. В идейном смысле более

значимую часть представляет вторая половина произведе

ния — шесть посланий с Луны. Послания сообщают о

социальном устройстве селенитов, сопровождаются заме

чаниями, репликами, намеками, сопоставлениями с анало

гичными явлениями на Земле типа: I explained that such

autocrats and emperors as we had tried upon earth had

usually ended in drink, or vice, or violence (FM, c. 281).

В стилистическом отношении они представляют собой пуб

лицистические описания и изложения фактов, прерываемые

для разрядки занимательными изложениями злосчастной

судьбы героя.

И все же ранняя научная фантастика Уэллса, представ

ляющая самую яркую и оригинальную страницу его лите

ратурного творчества, наиболее свободна от публицистики,

так как в этих произведениях абстрактные понятия чаще

всего доводятся автором до художественного образа.

7«

Ю. Кагарлицкий пишет: «Какие реальные .понятия можно

подставить на место нашествия марсиан? Это могут быть

разрушительные войны. Это могут быть социальные ката

клизмы. Это могут быть научные открытия, таящие в себе

угрозу для человечества» [30, с. 93]. За фантастическими

образами марсиан могут стоять реальные образы колони

заторов, захватчиков, поработителей. Другими словами —

они воплощают в себе «тенденции исторического развития

буржуазного общества» [63, с. 22].

Однако уже в своем первом романе «Машина времени»

Уэллс не ограничился исключительными по силе выраже

ниями и вполне постижимыми художественными образами

фантастических элоев и морлоков. Автор счел необходимым

прерывать повествование собственными размышлениями на

ту же тему, так что одна и та же идея получает свое во

площение в художественном образе и публицистическом

рассуждении. В этих случаях переход от описаний событий

к авторским рассуждениям легко ощутим, так как стиле

вые черты текстов различны. Вот один из примеров:

From that I went on to assume how the splitting of the

human species came about.

...Starting from the problem of our age, it seemed as

clear as daylight to me that the gradual widening of the

present merely temporary and social difference of the capi

talist from the labourer was the key to the explanation.

...Evidently, I thought, this tendency had increased until

industry had dradually lost sight of the day, going into lar

ger and larger underground factories, in which the workers

would spend an increasing amount of their time. Even now,

an East End worker lives in such artificial conditions as

practically to be cut off from the natural surface of the

earth and clear sky altogether...

...So in the end, you would have above ground the Haves, .

pursuing health, comfort and beauty, and below ground the

Have-nots; the workers, getting continually adapted to their

labour... (FM, c. 114—115.)

Как по содержанию, так и по стилю текст носит явно

публицистический характер. Об этом прежде всего свиде

тельствует использованная лексика: human species, social

difference, capitalist, labourer, worker, industry, factories,

the poor, the rich, the class, social stratification, thé Have-

nots, education etc.

Уэллсовские публицистические отступления разнообраз

ны по своему содержанию, структуре и использованию

стилистических средств. Особое место в творчестве писате

ля занимает тема войны. Для него война — воплощение

всего самого ужасного, и это зло все еще тяготеет над

человечеством. Эта мысль в миниатюре отразилась уже в

публицистических включениях в научно-фантастических

романах. Позже Г. Уэллс напишет против войны отдель

ные книги, лучшая из которых «М-р Бритлинг пьет чашу

до дна» („Mr. Britling Sees it Through“, 1916).

Так, услышав о существовании войн на Земле, селени

ты принуждают прекратить всякую связь землянина со

своей планетой, который о войне говорит следующее:

And then... Goverments and powers will struggle to get

hither, they will fight against one another, and against the

se moon people; it will only spread warfare and multiply the

occasion of war. In a little while, in a very little while, if

I tell my secret, this planet to its deepest galleries will be

strewn with human dead. Other things are doubtful, but

that is certain... It is not as though man had any use for the

moon. What good would the moon be to men? Even of their

own planet what have they made but a battle ground and

theatre of infinite folly? Small as his world is, and short as

his time, he has still in his little life down there far more

than he can do. No! science has toiled too long forging wea

pons for fools to use. It is time she held her hand. Let him

find it ouf for himself again in a thousand years time (FM,

c. 185).

Этот экспрессивный, образный и вместе с тем рассудоч

ный монолог представляет собой обличительную речь.

Основу его составляет общеупотребительная лексика, но

в нем много слов и выражений, обозначающих обществен

но-политические понятия (governments, powers, to spread,

warfare, multiply the occasions of war, a battleground, scien

ce, to struggle), передающих отношение писателя к войне,

агрессии, к политике силы.

Со стороны охвата явлений социальной жизни общест

венно-политическую лексику научно-фантастических рома

нов Г. Уэллса можно разделить на тематические группы:

1. Государство, власть, органы государственной власти:

parliament, government, powers, states, kings, leader, the

authorities, constitution, social body, the master, the ruler,

administrators.

2. Общественное устойство. Общественные перемены:

society, citizens, aristocracy, subordinates, intellectuals, ca

pitalism, feudalism, revolution, revolt, classes, workers, la

borer, war, peace. ;•*

3. Экономическая жизнь:

labour, share, price, budget, economy, firm, loan, company,

inflation, tariff, social needs.

4. Абстрактно-философская лексика:

freedom, truth, equality, justice, progress, education, cosmo

politism, social ideas.

В авторских отступлениях на общественно-политические

и философские темы используются как различные формы

публицистических включений (описания, размышления-мо

нологи, комментирование фактов, ораторская речь и т. д.),

так и разнообразные художественно-изобразительные сред

ства, свойственные стилю публицистики: анафора, синтак

сический параллелизм, ораторские градации, сравнения,

метафоры, риторические фигуры и т. п. Авторские

отступления отвечают и другим требованиям этого стиля:

логической последовательности изложения и специфике

словоупотребления.

Авторские публицистические отступления, как правило,

бывают подсказаны сюжетом, но они не всегда с ним свя

заны и не всегда способствуют его дальнейшему развитию.

Уже в ранней научной фантастике проявляется уэллсов

ская тенденция выражать авторское отношение к социаль

ной действительности, ухватившись за малейший повод.

Так, в «Машине времени» закат солнца наводит путе

шественника во времени на мысль о закате человечества:

The ruddy sunset set me thinking of the sunset of mankind...

I began to realize *an odd consequence of the social effort

in which we are at present engaged... Strength is the outco

me of need; security sets a premium on feebleness (c. 70—

72) и т. д. на нескольких страницах.

Следующим звеном между сюжетом и авторскими субъ

ективными размышлениями выступает принцип аналогии в

проявлении качества, свойства, действия. Свободно и есте

ственно автор переходит от изложения событий к разду

мьям. Однако часто авторская мысль, уже ранее высказан

ная, повторяется в новой форме и в другой связи. Это ведет

к обнаженности авторских идейных установок, к простоте

решений художественных образов, к художественным и

публицистическим параллелям. В анализируемых произве

дениях эта тенденция в большей степени проявилась в пер

вом романе «Машина времени». В последующих романах

ранней фантастики Уэллса публицистические включения

чаще всего художественно мотивированы.

Г. Уэллс заложил художественные основы научной фан-

, тастики, подняв ее до уровня постановки социально-фило-

I софской проблематики. Он сделал научную фантастику

средством познания эпохи мировых войн и социальных ре-

I волюций. Он создал новый тип синтетического научно-фан-

I тастического романа, в котором фантастика сблизилась с

реальностью, а перспектива научно-технического прогресса

с противоречиями и тенденциями развития современной ав

тору социальной действительности. Это обусловило как

стилевое взаимопроникновение — совмещение в рамках

одного произведения разнородных лексико-стилистических

и структурных элементов художественного, научного и пуб

лицистического стилей, — так и возникновение типологиче

ских разновидностей" жанра научной фантастики: социаль

ной утопии, философской притчи, фантастической сатиры

и т. п. Научная фантастика Г. Уэллса способствовала рас

крытию изобразительных возможностей этого жанра бла

годаря обращению писателя к художественному опыту

реалистического искусства. Он писал так, чтобы быть услы

шанным и понятым. Это выразилось в художественной зна

чимости и яркости образов, в необычайном реализме опи

саний и деталей, в остроте и единстве сюжета, что во

многом определяет жанрово-стилистическое своеобразие

лучших научно-фантастических произведений.

2.3. ЖАНРООБРАЗУЮЩАЯ ЛЕКСИКА

АНГЛИЙСКОГО СОЦИАЛЬНО-УТОПИЧЕСКОГО

РОМАНА

Английский социально-утопический роман — это литера

турный жанр и тип текста с исторически сложившейся

формой выражения определенного содержания — описания

произвольно сконструированного образа государства, ли

шенного . социальных противоречий, согласно авторскому

общественно-политическому идеалу. Важное содержание

произведений этого жанра составляет также прямая или

косвенная критика существующего общественного строя.

Каждый социально-утопический роман — это непременно

новая модель будущего, стержнем повествования которого

является панорама общественной, экономической и нрав

ственной 'жизни вымышленного государства. Особенности

социально-утопического романа определяются ходом исто

рического развития страны, социально-политическими

взглядами писателя и его миропониманием.

Как типологическое явление, обладающее повторяющи

мися признаками, жанр социально-утопического романа

представляет собой особого рода целостную структуру со

специфическими средствами выражения и функционально

прагматической ориентацией.

Общественно-политическая лексика образует жанровую

содержательную доминанту текста социально-утопического

романа, так как по употребительности и концептуальной

значимости обозначаемых понятий она занимает одно изг

центральных мест. Выделенная лексика участвует в пере

даче жанровой проблематики, обозначая явления общест

венно-политического и социально-экономического устрой

ства как вымышленного общества, так и реальной действи

тельности, а также в выражении социально-политических

взглядов писателя. Рассмотрим особенности функциониро

вания общественно-политической лексики на примере рома

нов «Вести ниоткуда» У. Морриса („News from Nowhere“,,

1891) и «Люди как боги» Г. Уэллса („Men Like Gods“,.

1921).

В отличие от научно-фантастического романа, в которое

описание социального устройства вымышленного обще

ства — признак факультативный, то есть оно может быть

представлено более детально, например в романе Уэллса

«Первые люди на Луне», или в общих чертах, как в «Ма

шине времени», или же вообще отсутствовать, как в «Вой

не миров», в утопическом романе описание социально-эко

номической и политической жизни общества является

обязательной составной частью произведения, ведущим:

признаком жанра.

j Общая проблематика и тематика утопических романов

j неизбежно предполагает их языковую схожесть на базе

! логико-смысловых категорий, составляющих. понятийный

костяк жанра. Эту мысль подтверждает анализ языковых

особенностей утопических романов «Вести ниоткуда»

У. Морриса и «Люди как боги» Г. Уэллса.

В обоих романах изображается новое, справедливое (по

мнению авторов) общество будущего. В них четко просле

живается авторское отношение к идее классовой борьбы и

революционной перестройки основ буржуазного общества.

Идейный пафос утопии Морриса заключен в страстном

убеждении писателя в том, что справедливое общество ро

ждается в революционной борьбе за счастье и свободу

трудящихся масс. Пути свершения революции в утопии

Уэллса не так ясны, но одно очевидно — это не путь клас

совой борьбы? Все это находит свое отражение в лексиче

ском составе исследуемых произведений.

Общественно-политическую лексику, использованную-

авторами в романах, условно можно подразделить на лек-

сико-семантические разряды, в которые объединяются-сло

ва по принципу своих предметно-логических отношений (все

они обозначают одну логико-смысловую категорию): «со

циальная структура общества», «экономическая жизнь

страны», «революционные преобразования в обществе»,,

«политические партии и группировки», «военное дело», «го-

сударство, власть» и др. Перечисленные разряды оказались

наиболее значительными в романах, так как социально-эко

номические проблемы решаются писателями прежде всего

при описании жизни вымышленных государств.

Ограничимся анализом функционирования слов, отно

сящихся к разряду «социальная структура общества». Ис

следование проводилось с учетом экстралингвистических

факторов, так как они во многом оказываются тесно пере

плетенными с «собственно языковыми» и изолированное

рассмотрение последних по существу невозможно [90,

с. 105].

Ф. П. Филин подчеркивает, что в наше время апологе

ты капитализма, преследуя свои цели, вкладывают в об

щественно-политическую лексику не ее объективное

значение, а искаженный смысл. В связи с этим «языковеды

должны относиться с особым вниманием к исследованию

{лексикологическому, лексикографическому, стилистическо

му) обширнейшего разряда слов, относящихся к обозначе

нию экономических, политических, мировоззренческих и

всех других понятий, связанных с общественной жизнью»

[79, с. 8].

Анализ употребления общественно-политической лекси

ки в английских социально-утопических романах с такой

точки зрения позволит, с одной стороны, проследить, как

расширялась семантика общественно-политических поня

тий, а с другой — объективно показать, как^одни и те же

слова могут реализовывать разные смыслы в зависимости

от мировоззрения автора, его общественно-политического

идеала.

В анализируемом разряде наблюдается существенное

различие в количестве использованной социально-полити

ческой лексики: «Вести ниоткуда» содержат 21 лексиче

скую единицу, «Люди как боги» — только 6. Взгляды

У. Морриса и Г. Уэллса на социальную структуру будуще

го общества дают возможность понять эту разницу.

У. Моррис мечтал о бесклассовом обществе при социа

лизме. Эта мысль четко проходит прежде всего через его

лекции («Как я стал социалистом», «Искусство и народ»).

В 1884 г.,в ответ на вопрос редактора „’Justice“: «Что вы

цонимаете под социализмом?» он писал: «Социализм — это

общество без бедных и богатых, хозяев и рабов, лентяев

и слишком много работающих. Социализм — это общество

восторжествовавшего1 равенства» [113, с. 310]. Эта мечта

У. Морриса воплощена и в романе «Вести ниоткуда». Пи

сатель не только изображает бесклассовое общество буду

щего, но и показывает определенные пути прихода к нему-