Кортунов С.В. Национальная идентичность: Постижение смысла
Подождите немного. Документ загружается.
531
Почему пробуксовывает интеграция
торической России. Она не может тащить за собой в Европу лишь со
ветское наследие. Она не может быть одновременно европейской и по
лусоветскойполуроссийской. До тех пор, пока этого не сделано, Запад,
особенно США, будет оставаться начеку. И все попытки отстаивать наши
национальные интересы — будь то возражения против расширения
НАТО, политика сближения со странами СНГ или попытки заблокиро
вать в Совете Безопасности ООН решение о военной операции США
против очередного диктаторского режима — будут восприниматься там
как «имперские амбиции». Россия может стать полезной частью евро
пейской цивилизации, а еще шире — трансатлантического сообщества,
лишь в качестве исторической России, которая до 1917 г. так всеми и
воспринималась.
Пока же в Европе и США нас воспринимают в лучшем случае как
страну, «находящуюся в переходном состоянии». В Стратегии по нацио
нальной безопасности 2006 г. так и говорится: «Россия находится в сере
дине переходного периода на пути к демократическому будущему и парт
нерству с нами в войне против терроризма»
20
. В другом месте Россия
определяется как «потенциально великая держава», которая в настоящее
время наряду с Китаем и Индией «находится в состоянии переходного
периода»
21
. Неудивительно поэтому, что на ведение операций против Рос
сии и поныне уходит свыше 50% средств разведсообщества США (ЦРУ,
АНБ, РУМО, ФБР). Даже на все операции против терроризма амери
канцы тратят меньше, чем против России. А в новой Стратегии нацио
нальной обороны США, утвержденной летом 2008 г., сказано, что потен
циальную угрозу для Вашингтона в настоящее время представляют две
страны — Россия и Китай
22
.
Почему пробуксовывает интеграция
Одна из коренных причин нестабильности политической составля
ющей отношений России и США заключается в том, что под всю конст
рукцию этих отношений до сих пор не подведена надежная экономи
ческая основа. Главный национальный интерес России в этой сфере
состоит в создании материальных условий для возрождения страны как
мощной процветающей экономической державы на базе эффективных
структурных преобразований в экономике в русле рыночных реформ и
ее интеграции в мировое хозяйство.
Нашим «патриотам», подозревающим Америку в тайных кознях
против России, небезынтересно будет узнать, что этот российский ин
терес полностью отвечает американским представлениям о будущем
России. В Стратегии по национальной безопасности 2006 г. ставится
задача «ускорить процесс интеграции России в евроатлантическое со
532
Глава 12. Какая Россия нужна миру?
общество». И даже такой «заклятый враг» России, как З. Бжезинский,
которого у нас считают «зоологическим русофобом», писал в 1997 г.:
«Постепенное включение России в расширяющееся трансатлантическое со
общество — необходимая составная часть любой долгосрочной стратегии
Соединенных Штатов Америки, нацеленной на укрепление стабильности
на гигантском Евразийском континенте. Стремление к этой цели потребует
терпения и стратегического упорства. Тут не может быть короткого и про
стого пути. Следует создать такие геостратегические условия, чтобы рус
ские убедились: для самой России было бы лучше всего стать понастояще
му демократическим европейским постимперским государством, тесно
взаимодействующим с трансатлантическим сообществом»
23
.
В этом высказывании трудно уловить очередной «заговор против
России». Ведь несмотря на распространенное мнение о том, что Россия
является евразийской державой (она действительно является таковой,
но лишь в геополитическом смысле), российская политическая элита и
общественность видят свою страну европейской державой. Российская
политическая и экономическая системы базируются на европейских
традициях. Россия, безусловно, является органической частью европей
ского геокультурного пространства. Принадлежность к Европе — важ
нейший элемент осознания Россией своей сущности, самоидентифика
ции. Именно осознание принадлежности к Европе лежит в основе
недовольства России своей невовлеченностью в общеевропейские про
цессы — расширение ЕС и НАТО, о чем говорил Д. Медведев в декабре
2008 г. в Вашингтоне
24
.
Справедливости ради следует, однако, заметить, что за последние
двадцать лет Россия сделала для своей интеграции с Западом лишь не
многое из возможного. И главная причина состояла в отсутствии у нее
четкого, целеустремленного курса.
В самом деле натовская программа «Партнерство ради мира», за
пущенная еще в 1994 г., действует в отношении со всеми посткомму
нистическими странами, кроме России. Подписанный в 1997 г. осно
вополагающий акт между Россией и НАТО не создал механизма
подлинного сотрудничества в первую очередь по нашей вине. Не бо
лее эффективно работает и механизм совета «Россия—НАТО», создан
ный в 2001 г. А после событий в Южной Осетии, летом 2008 г., его ра
бота и вовсе заморожена.
В 1994 г. Россия заключила Соглашение о стратегическом партнер
стве и сотрудничестве (СПС) с Евросоюзом. Однако это соглашение
осталось на уровне политической декларации: не был создан ни меха
низм подлинного партнерства с ЕС, ни механизм реализации крупных
совместных проектов, не была разработана даже общая стратегия отно
533
Почему пробуксовывает интеграция
сительно развития Калининградской области. 1 декабря 2007 г. срок
действия СПС истек, а нового соглашения до сих пор разработать так и
не удалось. Отношения с ЕС (не с отдельными странами — Германией
или Францией, а с Евросоюзом в целом) явно пришли в состояние серь
езного упадка уже после тех событий, которые произошли в 2004 г. на
Украине, а затем после событий 2008 г. в Южной Осетии. В этой ситуа
ции разговор о четырех общих пространствах Большой Европы выгля
дит достаточно туманным и, прямо скажем, малоперспективным. Пом
пезный ритуал подписания «дорожных карт» ничуть не изменил эту
безрадостную картину. В Европе вновь заговорили о разграничитель
ных линиях, причем эта линия проходит теперь по границе Украины и
России, которая стала объектом уничижительных замечаний и насме
шек со стороны основных европейских элит как на общественном, так и
на государственном уровне. С некоторых пор к ней стали относиться
как к «больному человеку Европы». Все чаще ставится под сомнение
сама принадлежность России к европейской цивилизации. С приходом
в ФРГ и во Франции нового руководства полностью разрушен трехсто
ронний механизм политических консультаций Берлин—Париж—Мос
ква. В полном тупике попрежнему находятся российскобританские
политические отношения.
Правда, на одном из саммитов Россия—ЕС было обещано сформу
лировать и представить концепцию единого экономического простран
ства. Все, однако, понимают, что это будет только новая политическая
декларация, ведь для создания лишь предпосылок единого экономиче
ского пространства нужна тщательно продуманная поэтапная програм
ма перехода России на общеевропейские экономические и правовые
стандарты. Ясно, что реализация такой программы растянется на мно
гие годы. Пока мы не можем создать единое экономическое простран
ство даже в рамках четырех стран — России, Украины, Белоруссии и
Казахстана. О каком же общеевропейском экономическом пространстве
можно говорить?
В то время как большинство посткоммунистических стран, вклю
чая бывшие союзные республики, уже давно состоят в ВТО, Россия про
должает вести многолетние переговоры с этой ключевой экономичес
кой организацией Запада об условиях своего в ней участия.
Наконец, российское участие в «Группе восьми» носит в основном
ритуальный характер и потому мало что говорит о ее общем отношении
к интеграции с Западом. В ближайшие годы процесс интеграции будут
определять уже не столько политические жесты, сколько то, в какой мере
Россия соответствует международным экономическим и правовым стан
дартам ключевых западных институтов. Необходимо, чтобы и Россия к
534
Глава 12. Какая Россия нужна миру?
вступлению в эти институты, например в ВТО, относилась не как к оче
редным «политическим трофеям», а как к средству, позволяющему за
вершить экономические преобразования и обеспечить прочное, призна
ваемое всеми место в мировой экономике. Такого подхода придерживался
в течение последнего десятилетия, в частности, Китай. В результате се
годня эта азиатская страна неизмеримо больше интегрирована в мировое
экономическое пространство, чем «европейская» Россия.
Явно заторможенный процесс интеграции России в международные
экономические и военнополитические институты, пробуксовывающий
во многом лишь изза рудиментов неизжитого советского внешнеполи
тического мышления, в частности антиамериканских комплексов, сопро
вождается к тому же весьма ревнивым отношением к более успешным
интеграционным шагам наших соседей, в том числе и постсоветских го
сударств. Иначе как абсурдным такой подход и назвать нельзя. Ведь мы
сами провозгласили в качестве стратегической цели такую интеграцию!
Все это вызывает у наших партнеров по меньшей мере недоумение.
Представим себе, что Россия двадцать лет назад не только объявила
бы миру, что приветствует расширение европейских экономических и
политических организаций, не возражает против вступления в эти и дру
гие западные структуры всех желающих и надеется, что и сама сможет
со временем к ним присоединиться, но и все эти годы последовательно
придерживалась бы этого курса. Такая линия не только в огромной мере
ускорила бы интеграцию России в сообщество развитых стран, но и спо
собствовала бы социальному оздоровлению ее элиты, избавлению от сте
реотипов советского антизападного мышления, которые и являются
главным тормозом на пути России в трансатлантическое пространство.
Пора делать выбор
Выход на новые отношения с Западом требует от России скорейше
го преодоления ее внутреннего разлада с собой, трезвого осознания сво
его нового качества и возможностей, своих национальных интересов,
самодисциплины и ответственности. От Запада также требуется нема
ло, в том числе преодоление инерции «самонадеянности силы», ложно
го комплекса «победителя в холодной войне», в частности, от США —
позиционирования себя как «незаменимой нации». Вашингтону пред
стоит осознать, что с распадом СССР в мировой политике перестало
существовать явление сверхдержавности как таковое. США должны
признать, что внешнеполитический курс, ориентированный на получе
ние от России односторонних уступок в качестве цены за политичес
кую поддержку российских реформ, себя не оправдал; оставить иллю
зию о том, что с ней можно построить партнерство патерналистского
535
Пора делать выбор
типа, навязав роль младшего партнера. Стремление России к влиятель
ному положению в мире должно восприниматься с пониманием, и не по
причине ее прошлого, а в предвидении ее возможной роли в будущем.
И все же российскому политическому классу по сравнению с запад
ноевропейским и американским предстоит пройти более далекий путь,
ибо он связан с весьма болезненной ломкой советского мышления. Как
справедливо отмечает Т. Грэхем, «успех лежит в новой самоидентифи
кации страны в современном мире, к чему большинство россиян и по
литической элиты страны еще не готово»
25
.
Если, например, мы позиционируем себя в качестве тысячелетней
России, то партнерство и даже стратегический союз с ЕС и США для
нас — естественное состояние, поскольку в этом случае наши стратеги
ческие интересы в целом совпадают. Тогда, например, размещение аме
риканских вооруженных сил в Центральной Азии, в Восточной Европе,
на Кавказе, уже не говоря о Ближнем Востоке и Афганистане, — вели
чайшее благо для России, которая сама конечно же пока не может спра
виться ни с проблемой Афганистана, ни с проблемами Кавказа.
Если мы — тысячелетняя Россия, тогда возможны такие совмест
ные с Западом проекты, как проект по Кавказу, проект по Ирану, проект
по демократическому реформированию Белоруссии и т.д. Это, конечно,
не означает, что национальные интересы России и западных стран бу
дут совпадать везде и во всем. Но только определившись в своей гло
бальной стратегической ориентации, Россия сможет четко сформули
ровать и свои приоритеты по проблемам региональной безопасности.
Тогда у руководства США и других западных стран будет ясное пред
ставление о тех пределах, за которыми может начаться прямое столкно
вение их национальных интересов с интересами России.
Например, очевидно, что разгром Талибана в Афганистане, удары
по «АльКаиде», ликвидация режима С. Хусейна существенно подры
вают транснациональный терроризм, замешанный на исламском экст
ремизме. Это злейший глобальный враг России, угрожающий ее нацио
нальной безопасности, самому государственному выживанию страны.
Совершенно очевидно, что его поражение в сто раз важнее, например,
всех контрактов «Лукойла» с Ираком. Так почему же мы в одном слу
чае поддержали США и их союзников, а в другом не договорились с
ними о взаимодействии?
Россию и Америку, в частности, объединяют, помимо торговоэко
номических интересов (эти интересы в основном нас объединяют с Ев
ропой), стратегические интересы в области глобальной безопасности.
И американцы прекрасно понимают, что без Франции и Германии эти
интересы могут быть обеспечены, а без России как страны, занимаю
536
Глава 12. Какая Россия нужна миру?
щей ключевые позиции на самом важном с точки зрения глобальной
безопасности континенте Евразии, нет.
К этому следует добавить, что трезвомыслящие американцы пре
красно понимают пределы могущества Америки. В самих США даже
сторонники однополюсного мира еще в начале 1990х годов говорили
о доминировании США как о моменте однополярности
26
. О моменте,
а не об эпохе. Они далеко не были уверены, что момент перейдет в
эпоху или эру однополярности. И правильно сомневались. Торжество
одного полюса миру не грозит, и в одиночку с новыми угрозами и вы
зовами ХХI в. этот полюс, как убедительно показали события начала
ХХI в., не справляется.
Например, в проведении долгосрочной кампании против трансна
ционального терроризма обойтись без России американцам оказалось
весьма сложно. Кризис показал, что в районе Центральной Азии ни одно
государство не обладает такими политическими и военнотехнически
ми возможностями, как Россия. Сотрудничество с ней, ее поддержка
для США оказались незаменимы.
В этих условиях у Запада на всем земном шаре нет более перспек
тивного и эффективного партнера, чем Россия. Россия, разумеется, про
зревшая и определившаяся в своих глобальных и региональных нацио
нальных интересах. Это настроение точно уловил Т. Грэхем:
«Глядя на современную Россию, многие на Западе и на Востоке готовы спи
сать ее со счетов. Однако это опасное заблуждение, поскольку сверхослаб
ленная Россия продолжает оставаться важным фактором для безопасности
США. Дело в том, что само ее существование и географическое положение
обеспечивает геополитический и геоэкономический баланс в Европе, Вос
точной и Южной Азии, включая нефтеносный Персидский залив. Кроме
того, Россия остается доминирующим государством на территории бывше
го Советского Союза и сохраняет здесь значительные рычаги влияния, об
ладает правом вето в Совете Безопасности ООН, большим арсеналом ядер
ного оружия, а также богатейшими природными ресурсами, от которых в
значительной степени зависит экономика Европы и мира в целом»
27
.
Пока, однако, сотрудничество России и Запада не носит устойчиво
го и долгосрочного характера. В Москве, например, считают, что под
знаменем борьбы с терроризмом США осуществили очередное круп
ное геополитическое наступление, прежде всего в Центральной Азии и
на Кавказе — регионах, которые Россия ранее объявила зонами своих
жизненно важных интересов. Многие попрежнему не довольны демон
тажом Договора по ПРО, ужесточением США своей военной доктри
ны, форсированием планов расширения НАТО, нежеланием отменить
поправку Джексона—Вэнника, нажимом на Россию в плане ядерного
537
Евразийский геополитический балансир
сотрудничества с Ираном, односторонними действиями в Северной
Корее, малым объемом американских инвестиций в российскую эконо
мику и т.д. и т.п. Большинство российской элиты, таким образом, убеж
дено, что сотрудничество с американцами вновь оказалось «улицей с
односторонним движением» — движением России в направлении учета
интересов США при продолжении их прежней линии, пренебрегающей
интересами России.
Однако вместо того чтобы стенать по поводу некоторых достаточно
эгоистичных действий американцев, российский политический класс
должен осмыслить то, что произошло в России и в мире за последние
двадцать лет. И сформулировать наконец новую, новаторскую концеп
цию российскоамериканских отношений, отбросив стереотипы старо
го, по существу советского мышления. Из своего рода самоцели, как это
было в недавнем прошлом, отношения с Западом для России должны
приобрести значение мощного средства решения российских внутри и
внешнеполитических задач, обеспечения как национальной, так и меж
дународной безопасности.
Евразийский геополитический балансир
Сохранение геополитической миссии России как евразийского ста
билизатора является одним из главных средств предотвращения спол
зания Европы, да и мира в целом, к геополитическому хаосу. В нынеш
ней неразберихе, порожденной окончанием военносиловой
конфронтации между двумя сверхдержавами и распадом одной из них,
различные политические силы стремятся реализовать свои интересы.
В совокупности это способно вызвать настоящую лавину геополитиче
ских изменений, которая может стать неуправляемой. Причем дело не
закончится изменением границ лишь России или других сопредельных
новых независимых государств. Цепная реакция грозит распространить
ся на весь земной шар. Тогда может начаться повсеместный террито
риальный передел мира, его ресурсов и стратегических рубежей. Уже
стало вполне очевидным, что США как единственная оставшаяся сверх
держава в одиночку не справляются с этим глобальным вызовом. Од
нако для того, чтобы Россия была способна выполнять роль силового
балансира и гасителя катаклизмов — роль, которую она уже неоднок
ратно играла в мировой истории, нельзя допустить дробления самой Рос
сии. В противном случае, если она сама окажется в состоянии дисба
ланса и хаоса, последние, подобно волнам, начнут распространяться от
нее по всем направлениям вовне.
Ослабление России неизбежно приведет к резкому обострению во
еннополитической ситуации в странах СНГ, Прибалтики, Восточной
538
Глава 12. Какая Россия нужна миру?
Европы, Средней Азии, Ближнего Востока и, как следствие, в Западной
Европе и во всем мире. Укрепление новых центров силы на мировой
арене (США, Евросоюз, Япония, Китай) ставит Россию, занимающую
важное геостратегическое положение, под активное влияние этих цент
ров, которые стремятся вовлечь в свою орбиту сопредельные России
государства. Иными словами, в XXI в. не исключен новый передел мира,
передел сфер влияния. Чтобы не стать яблоком раздора и предметом
дележа, Россия должна быть мощным в экономическом и военном от
ношении, стабильным государством и ядром евразийского центра сил,
по крайней мере на территории постсоветского пространства.
Чечня — это иллюстрация того, к чему может привести ослабление
России. Сегодны попрежнему реальна угроза тотальной геополитичес
кой нестабильности в Евразии: слабая Россия — предмет экспансии ис
ламского фундаментализма, Турции, бурно развивающегося Китая и не
которых других стран. Нельзя поэтому допустить разрушения
евразийского геостратегического монолита, низведения России до по
ложения третьестепенной державы в Европе и Азии. Россия никогда не
превратится в среднеевропейскую страну по типу Финляндии, своего
рода «задворки Европы». Глобальная, общеконтинентальная роль со
стоит в укреплении ее среднеазиатских границ, которые для России
являются не мягким подбрюшьем, а форпостом. В условиях, когда ис
ламский экстремизм в мире приобретет новые, более агрессивные фор
мы, Россия объективно превращается в преграду угрозе с Юга, причем
столь же иррациональной, что и угрозы, исходящие от агрессивных ре
жимов Ближнего и Среднего Востока. Это отвечает национальным ин
тересам Западной Европы и США, которые заинтересованы в сохране
нии подобной миссии за Россией, поскольку евроатлантическое
сообщество нуждается в сдерживании непредсказуемого и конфликту
ющего Юга. А потому они объективно заинтересованы и в том, чтобы
сохранить и укрепить территориальную целостность и единство Рос
сии, возродить ее как сильную державу, способную проводить в сотруд
ничестве с ними сильную как европейскую, так и азиатскую политику.
Без сильной и дружественной России Западу вряд ли удастся создать
стабильный и предсказуемый мировой порядок в XXI столетии. Если
Россию бездумно оттолкнут в лагерь маргиналов, вся международная
система повиснет в воздухе, лишится солидной опоры. Ведь демонст
рируемая Вашингтоном сейчас опора на военную силу просто не сраба
тывает.
А соответствует ли такая роль интересам самой России? Дело в том,
что у нее просто нет выбора: она не может «укрыться» от потенциально
539
Евразийский геополитический балансир
грозного ЮгоВостока. С другой стороны, быть опорой стабильности в
Центральной Евразии — это не только неизбежный жребий, но и от
крывающаяся перспектива возрождения авторитета России, историчес
кий шанс, позволяющий ей занять свое законное место в системе меж
дународных отношений. В этой связи вполне естественно, что сегодня в
российских политических и государственных кругах, вне зависимости
от их политической ориентации, растет озабоченность одной пробле
мой: восстановлением возможностей России выполнять в мире пред
назначенную ей роль. И это не пресловутые «имперские амбиции», а
забота о собственном безопасном развитии и о таком же развитии мира.
Это понимают и наиболее дальновидные политики США, Германии,
Франции, Китая, Японии и других стран, которым нужна сильная Рос
сия, мирно взаимодействующая со всеми остальными государствами
мира. Речь при этом идет не о «малой России», которая в 1991 г. вышла
из «России Большой», а именно о евразийском геополитическом моно
лите, каковым была Российская империя и на путь формирования ко
торого рано или поздно должна встать современная Россия и другие го
сударства СНГ.
В связи с этим крайне недальновидным является политика «геопо
литического плюрализма», которую проводят определенные круги США
и Западной Европы, дипломатическая игра на противоречиях между
Россией, Украиной, Казахстаном и другими бывшими республиками
СССР в соответствии с извечным принципом баланса сил: «разделяй и
властвуй». Неовильсонианство является провокацией по отношению не
только к России, но и к миру, где сегодня взаимодействуют силы, кото
рых подчас недооценивают. Многополярное балансирование и раньше
с абсолютной неизбежностью вело к мировым войнам. В век ракетно
ядерного оружия эта политика самоубийственна. Все отлично знают,
что слабость провоцирует агрессию — такова аксиома мировой исто
рии. Поэтому и Запад, и весь мир должны быть заинтересованы в сохра
нении определенного равновесия сил в мире. Нарушение этого баланса,
стремление использовать временную слабость России, могут окончить
ся катастрофой для всего мира.
В этой связи далеко не случайны такие вот, например, высказыва
ния американских экспертов из корпорации РЭНД:
«Россия является главной среди бывших советских республик и государств
Варшавского Договора. Россия имеет долговременный военный и страте
гический потенциал, которого нет ни у одной из стран мира, за исключени
ем США. Отношения США с Россией — основополагающие для будущего
международной безопасности. Отношения с другими государствами, преж
540
Глава 12. Какая Россия нужна миру?
де входившими в бывшую советскую империю, никогда не будут столь же
важны. ... Сильная Россия более желательна и в качестве конструктивного
участника сложного процесса национальных реформ, чем разочарованная,
деморализованная и озлобленная. Она будет больше сосредоточена на за
конных региональных интересах и меньше склонна к авантюрам, чего нельзя
будет сказать о раздробленной, страдающей ксенофобией России, имеющей
на вооружении 27 000 единиц ядерного оружия»
28
.
Можно сослаться также на мнение депутата бундестага графа Лам
бсдорфа:
«В первую очередь нам необходима сильная, внутренне прочная демокра
тическая Россия с народом, являющимся полноправным сувереном стра
ны. Только такая страна способна реализовать те важнейшие задачи, ко
торые стоят перед ней: достижение внутренней стабильности и — как
обязательное условие — интеграция большей части постсоветского евра
зийского пространства в единое цивилизованное экономическое сообще
ство».
Смысловое пространство
Встречая ХХI век и второе тысячелетие нашей эры, многие люди
ждали конца света. Страх перед будущим, которое предстает как соот
ношение опасностей и возможностей, тревог и надежд, характерен и для
ныне живущих поколений. Боязнь грядущего коренится в тревожных,
а порой и драматичных реалиях нашего времени, рождает непонимание
и сопротивление, панику и жестокость, другие опасные проявления
цивилизации конца ХХ в.
Особенно актуально это для России, которая не впервые пережива
ет кризисный период своего развития и вновь находится в процессе пе
ремен. Ей особенно важно найти пути преодоления страха перед буду
щим. Настроения народа в ситуации неопределенности на рубеже веков
могут критически обостриться, дать выброс негативной социальной и
духовной энергии. В этих условиях необходимо общими усилиями воз
родить в людях надежду и веру в будущее своей страны, в самих себя.
Россия осознает масштаб вызова и способна с ним справиться. В конце
концов, Россия находила выход из куда более драматичных ситуаций в
ходе национальной истории, добиваясь затем больших успехов в своем
развитии. Так будет и впредь.
Лучшее, что может Россия сделать для мира в целом, — это не по
гибнуть. Сегодня ее историческая миссия — уцелеть. А для того чтобы
уцелеть, Россия должна по крайней мере обеспечить свою территори
альную целостность, т.е. удержать то, что есть, не допустить демографи
ческой катастрофы. Она должна терпеть и много, упорно работать.