Кортунов С.В. Национальная идентичность: Постижение смысла
Подождите немного. Документ загружается.
11
Введение
Утрата национальной идентичности ведет, как показывает мировая
практика, к потере не только национальных ценностных ориентиров,
но и значительной части национального суверенитета государств. Это в
свою очередь означает отказ от собственных национальных интересов,
неспособность этих государств к самостоятельной как внутренней, так
и внешней политике. И напротив, четкое самоопределение, твердая опо
ра на национальные идентификационные коды открывает возможность
проводить свой собственный внутри и внешнеполитический курс, ос
нованный на глубоко осознанных и четко сформулированных нацио
нальных интересах.
В условиях повсеместного и всеобъемлющего кризиса национальной
идентичности каждое государство, даже из числа тех, которые доброволь
но и сознательно передают значительную часть своего национального су
веренитета более мощным государствам и межгосударственным объеди
нениям, делает все возможное для его преодоления. Поскольку
идентичность является важным структурным компонентом конкуренто
способности национальных государств, она сама вовлекается в водоворот
всемирной конкуренции. Идет «битва идентичностей». В этой конкурен
тной борьбе пощады нет никому. И выигрывают те государства, чья иден
тичность имеет большую историческую, культурную, этническую и поли
тическую глубину и силу. Государства, слабые в этом отношении,
вынуждены лишь наблюдать, как их национальные идентичности стре
мительно и неизбежно растворяются в процессах глобализации.
С другой стороны, тупо сопротивляться процессам глобализации не
только невозможно, но и контрпродуктивно. Овладев ее «правилами
игры», следует использовать те возможности, которые она предостав
ляет, а желательно — влиять на эти правила. Необходимо по возможно
сти быть не только объектом, но и субъектом глобализации. Каждая без
исключения страна является ее объектом. Но лишь немногие — субъек
тами. Например, Япония — это и объект, и субъект глобализации. Ис
пытывая давление американизации, она является ее объектом. Но транс
формируя заимствованные ценности, она выступает в роли субъекта
глобализации, передавая их в адаптированном виде азиатским странам
2
.
Исходя из этого, для преодоления кризиса национальной идентич
ности, на наш взгляд, мало заявить, что Российская Федерация являет
ся «продолжательницей СССР». Необходимо четко и недвусмысленно
объявить права нынешней России на ее тысячелетнее историческое на
следство, пока никем всерьез не оспариваемые. Ибо только такой шаг
России позволит ей сохранить центральное идентификационное ядро,
обеспечивающее ее субъектную устойчивость, государственную и ци
вилизационную жизнеспособность, а также конкурентные преимуще
ства в современном мире.
12
Введение
Казалось бы, новая Россия это уже сделала. Еще в Послании по на
циональной безопасности Президента Российской Федерации Феде
ральному Собранию от 13 июня 1996 г. (до сегодняшнего дня единствен
ном послании по этим вопросам) декларировано: «С точки зрения
исторической Россия — наследница Древней Руси, Московского цар
ства, Российской империи, продолжательница Союза ССР». В Посла
нии также сказано, что Россия продолжает занимать уникальное поло
жение в Евразии, которое испокон веков позволяло ей играть важную
стабилизирующую роль в глобальном балансе сил и интересов. Она пред
ставляет собой сложнейшую этническую общность, сплоченную исто
рической судьбой русского народа, который взаимодействует на добро
вольной и равноправной основе с другими народами, выразившими
желание жить в едином с ним государстве. Обилие природных богатств,
экономический, оборонный и интеллектуальный потенциал может и
должен обеспечить ей максимальную хозяйственную автономию при
возникновении угроз национальной безопасности и развитию в каче
стве суверенного государства
3
.
Однако такая декларация не дает четкого представления о том, на
какое, собственно, историческое наследство претендует Российская Фе
дерация, что она принимает, а что отвергает из своего прошлого. С юри
дической точки зрения Российская Федерация не может быть правопре
емницей одновременно Российской империи и СССР, который, как
известно, был построен на принципах отрицания и отмены законов им
перии. Кроме того, с точки зрения исторической все эти этапы русской
истории — периоды разной кратности (продолжительности), к которым
неприменимы одинаковые критерии и оценки. Что такое 73 года? Это
миг по сравнению с тысячелетней русской историей. А что такое тысяча
лет? Тысяча лет — это период, который человек логически, эстетически и
даже нравственно не в состоянии осмыслить. Это органика, почва, из ко
торой мы выросли. Это то, что мы никакими силами не можем изменить.
Это выше сил не только отдельного человека, но и поколения, даже, мо
жет быть, нескольких поколений людей. Необходимо четко понимать, что
на протяжении этой тысячи лет также были разные периоды: и столет
ние, и десятилетние, у каждого из которых свое лицо. Например, мы мо
жем определенным образом оценивать период Великой Смуты и само
званства, но это не значит, что мы переносим эту оценку на весь XVII век.
Слабую тень идеи о правопреемстве можно найти в преамбуле дей
ствующей Конституции РФ, в словах «возрождая суверенную государ
ственность». Но это не ответ на главный вопрос, а именно — какую ис
торическую правовую традицию продолжает наше государство?
Наконец, между декларацией и взвешенной, хорошо осмысленной
и твердой политикой дистанция огромного размера. Мало сделать заяв
13
Введение
ление, важно показать, что из него следует в плане принятия реальных
политических мер, совершения практических шагов на уровне государ
ства в области восстановления духовного, культурного, правового и ис
торического преемства с исторической Россией как единственно воз
можной основы ее возрождения. А затем принять эти меры и совершить
эти шаги.
Для начала зададимся простым вопросом: почему проблема нацио
нальной идентичности, а соответственно и национальных интересов
практически никогда не возникала в СССР?
Да потому, что советские интересы и интересы национальные — вещи
не только совершенно разные, но и во многом диаметрально противо
положные. Интересы СССР носили глобальный, а не национальный
характер, поскольку были связаны с реализацией глобального всемир
ноисторического проекта, альтернативного западному, впрочем, столь
же глобальному — в пространстве и во времени — проекту. Советский
эксперимент обошелся России в десятки миллионов жизней и еще в
десятки миллионов неродившихся людей. Территория исторической
России подверглась невиданной перекройке в пользу национальных рес
публик. А национальный образ жизни, русская культурная идентичность
утонули в глобальном коммунистическом проекте.
У любого государства, имеющего представление о себе самом, есть
четкая иерархия национальных интересов. Они могут быть краткосроч
ными (3–5 лет), среднесрочными (10–20 лет) и долгосрочными (30–
50 лет). Наконец, есть и «вечные» национальные интересы, связанные с
защитой и развитием народа (этноса), территории, на которой он живет
(если хотите, жизненного пространства), и образа его жизни (нацио
нальной и культурной идентичности). Ни одной из категорий этих ин
тересов внутренняя и внешняя политика СССР не отвечала. Сегодняш
няя Россия пытается сформулировать некоторые краткосрочные
национальные интересы, однако представления о «вечных» нацио
нальных интересах у нее пока нет. А потому вновь и вновь встает воп
рос о ее национальной идентичности.
Запрос на «национальное» (концепцию национальной безопаснос
ти) в свое время впервые сделал «поздний» СССР, когда партийная но
менклатура от самостоятельного исторического проекта отказалась.
Тогда моментально и возник вопрос о национальной идентичности: кто
мы? откуда мы? куда идем?
К сожалению, на том этапе проблема решена не была (созданная
М. Горбачевым и А. Яковлевым «комиссия Ю. Рыжова» по выработке
концепции национальной безопасности бесславно провалилась). Тогда
«прорабы перестройки» объявили целью «вхождение СССР в мировое
цивилизованное сообщество», т.е. по существу объявили о своей неспо
14
Введение
собности «тянуть» самостоятельный исторический проект и ввиду это
го поставили новую задачу — войти в чужой, западный либеральный
проект. И никто — ни М. Горбачев, ни А. Яковлев, ни Э. Шеварднадзе —
не озаботился вопросом о том, на каких, собственно, условиях это про
изойдет. В результате была осуществлена попытка войти в чужой про
ект за счет отказа от своей субъектности, т.е. идентичности. Именно тогда
высшее руководство СССР по существу выбросило на свалку истории
советскую идентичность, не предложив вместо нее никакой другой.
Последствия не заставили себя долго ждать. Советская идентичность
мгновенно раскололась на пятнадцать национальных идентичностей
союзных республик, что неизбежно привело к обвальному распаду все
го «советского мира». Сначала распалось контролируемое Москвой меж
дународное коммунистическое движение, потом — СЭВ и Организация
Варшавского договора, а затем и сам СССР. И немудрено. Кто сказал,
что «интегрироваться в мировое сообщество» следует одновременно и
в качестве единого международного субъекта? А почему нельзя интег
рироваться частями? И с разной скоростью?
Вот почему и в России (в той, что от нее осталась) вопрос о нацио
нальной идентичности стал вопросом выживания страны, ее территори
альной, не говоря уже о культурной, целостности. Двадцать лет шел му
чительный поиск такой идентичности. И, казалось бы, страна стала
выходить на решение этого вопроса, что отражено в важнейших докумен
тах по национальной безопасности последних лет. Тем не менее и задачу
«интеграции в мировое сообщество» никто не отменил, а главное — ник
то не сказал, на каких условиях мы готовы это сделать. Если на любых —
будь то в качестве периферии мирового капитализма, сырьевого придат
ка постиндустриальных стран или кладбища радиоактивных отходов, —
то тогда следует приготовиться к тому, что на повестке дня вновь встанет
проблема территориальной целостности России. Почему «интегрировать
ся в мировое сообщество» Чечня, например, не может через Турцию; Ка
лининград — через Германию; Курилы — через Японию; Сибирь — через
Китай, а Татарстан, скажем, через Швейцарию?
Если своей политикой мы ежедневно подтверждаем, что у России нет
собственного исторического проекта, нет собственной субъектности (иден
тичности), то как тогда можно возражать против того, что наши регионы
будут говорить напрямую с США, т.е. со страной, где эта субъектность
есть и которая является цитаделью именно того проекта, куда Россия сама
страстно хочет «интегрироваться» по существу на любых условиях? Любой
прагматически мыслящий региональный политик (Шаймиев, Рахимов или
Кадыров) немедленно поедет — но не в Москву, а в Вашингтон — за инст
рукциями о том, как лучше «интегрироваться» в мировое сообщество.
15
Введение
Конечно, вероятность распада России сейчас гораздо меньше, чем
это было в отношении СССР в 1991 г. Но зачем же наступать на те же
грабли второй или третий раз? Ведь уже многократно доказано, что игра
на чужом поле, в особенности если не очень хорошо знаешь и это поле,
и правила игры, к добру не приводит. Но, похоже, грабли — это наш
«национальный вид спорта».
В контексте всемирной истории советский и имперский периоды
имеют немало схожего. Как и СССР, Российская империя опиралась на
масштабную, универсальную и идеократическую парадигму развития,
в известной мере оппонировавшую парадигме западного развития. Как
и советская, имперская государственность России не была узконацио
нальной, т.е. чисто русской. Вопреки известному клише, запущенному
большевиками, Российскую империю, которая формировалась на про
тяжении целого тысячелетия, вряд ли безоговорочно можно назвать
«тюрьмой народов».
Русскую историю, конечно, ни в коем случае нельзя идеализировать.
В ней были периоды не только высочайших нравственных взлетов, но и
глубоких моральных падений. Но ею, безусловно, можно и нужно гор
диться. Это история не только завоеваний, но и во многом добровольного
политического, хозяйственного и административного союза земель, эт
носов и культур, скрепляемого общегосударственными ценностями и
интересами, идеей общего блага. Для многих народов вхождение в состав
российского государства стало возможностью выживания и развития,
сохранения культурной и конфессиональной идентичности и самобыт
ности. Далеко не все народы были присоединены к нему путем военного
насилия. Некоторые из них с оружием в руках боролись за присоедине
ние к России, которая была им духовно близка, а в ряде случаев выпол
няла по отношению к ним освободительную и цивилизаторскую миссию.
Малые народы, или субэтносы, в свое время предпочли существование в
пределах русского этноса, сравнительно более терпимого к ним, изза
опасности уничтожения другими, менее терпимыми этносами. Принятые
в лоно Большой России, они должны были быть не соперниками, а сорат
никами в исполнении Общего Дела и предназначения. В силу своей гео
графии Россия стала естественным убежищем эмигрантов с Запада и с
Юга. Взаимная открытость русских и тянущихся в Россию инородцев,
подвижников самых разных культур и религий, привела к созданию на
огромной евразийской территории единой этнической общности — рос
сийского суперэтноса. Оказавшись центром этнического и культурного
притяжения не только славян, но и других сопредельных народов, рус
ский народ был в большей степени «российским», чем «русским», и в силу
этого никогда не был «нацией» в западном смысле слова.
16
Введение
Никогда не была Россия и империей западного типа. История Рос
сии — это история страны, которая осваивала новые территории, и исто
рия государства, которое стремилось подчинить себе изначально стихий
ный процесс монастырской и крестьянской «колонизации». Собственно,
изначальная, «малая» Россия не могла похвастаться по сравнению с «ко
лониями» ни повышенным благосостоянием населения, ни сформировав
шимся третьим сословием, ни активно развивающейся за счет колони
альных инвестиций социальной инфраструктурой.
И в киевский, и в московский, и в петербургский периоды своей
истории она формировалась именно как Большая Россия, замысленная
не только как наследница вселенской идеи Первого, а затем и Второго
Рима («Москва — Третий Рим»), но и как основной исторический
субъект осуществления вековой мечты человечества — построения Цар
ства Божиего на земле. Этот исторический путь, по которому шли по
коления и поколения русских людей, во многом предопределил судьбу
России в ХХ в., когда она, единственная из стран Европы, не оказала
должного сопротивления коммунистической идее.
Однако российский имперский опыт и опыт советский, коммунис
тический — и по замыслу, и по историческим результатам — полярно
противоположные и во многом взаимоисключающие. И сходство меж
ду ними чисто внешнее. Нельзя ставить знак равенства между больше
вистским государством «рабочих и крестьян» — СССР — и православ
ной Российской империей, как нельзя ставить знак равенства между
коммунизмом и христианством. Нельзя ставить знак равенства между
государством, каким был Советский Союз, и страной, которой явля
ется историческая Россия. Между Российской империей и СССР име
ется непримиримое противоречие, которое делает эти государства анта
гонистами и в правовом, и в историческом контексте. В октябре (а в более
точном юридическом смысле уже в феврале—марте) 1917 г. была пре
рвана преемственность российской государственности и российской
истории в целом. Путь, по которому Россия шла почти тысячу лет, был
внезапно прерван. Великая страна, органически сцементированная рус
ским суперэтносом, русским духом, культурой и языком, была превра
щена в псевдопролетарское, псевдоинтернациональное государство,
целостность и единство которого сохранялись насилием и ложью.
Кроме того, в отличие от монархической России СССР стал госу
дарством безбожным и антинациональным. Даже воинствующе атеис
тическим и космополитическим. Ведь субъектом Истории большевики
объявили не православный русский народ, а безбожный пролетариат,
который «не имеет своего отечества» и которому «нечего терять, кроме
своих цепей». Большевики попытались использовать русских как мате
риал для коммунистического эксперимента, а саму Россию — лишь как
17
Введение
плацдарм («вязанку хвороста») для мировой пролетарской революции.
В отличие от русских самодержцев, которые расширяли Империю, сосу
ществуя с другими государствами и народами, они вознамерились поста
вить под коммунистические знамена весь мир. Герб СССР — это земной
шар, а не двуглавый орел Евразии. Третий Интернационал никогда не
мыслил ни имперски, ни национально. Большевики не только пели «от
речемся от старого мира», но и действительно, причем официально, от
реклись от всей российской истории, отведя ей роль лишь предыстории,
объявив, что с 1917 г. начинает свою историю государство нового типа —
советское. Впервые в истории революций был единовременно отменен
абсолютно весь корпус российских законодательных и иных правовых
актов. Было заявлено и об отказе признать долги царской России как «чу
жого государства». Наконец, в 1922 г. страна получила название, никоим
образом не связанное с ее исторической государственностью, — «Союз
Советских Социалистических Республик». Само это наименование уни
кально. Например, США — полиэтническое образование, но по его на
званию хотя бы понятно, где находится страна. А на каком материке зем
ного шара существовал СССР, из его названия неясно.
Таким образом, и юридически, и политически, и духовно Советское
государство отказалось признать себя правопреемником исторической
России. А так происходит лишь тогда, когда страну завоевывает вне
шняя сила, с презрением относящаяся к аборигенам. Но порой даже зах
ватчики не делают с покоренными странами того, что духовно и физи
чески сотворил коммунизм в России.
Альтернатива большевистской диктатуре в России конечно же была.
Это развитие по пути буржуазнодемократической республики, скорее
всего парламентского типа, возможно, с сохранением номинальной мо
нархической верховной власти, как это произошло в Великобритании,
Нидерландах, Испании и ряде других стран Европы. К 1917 году всем
ходом своей мучительной истории Россия подошла к конституционно
му перерастанию в демократическое федеративное государство со сво
им достойным местом в сообществе цивилизованных стран, но была
ввергнута большевиками в пучину социальных, политических и нацио
нальных потрясений.
Может ли новая Россия с учетом сказанного предъявить права од
новременно на историческое наследство СССР и Российской империи?
Или это ложный выбор, который нам хотят навязать наши противни
ки? Ведь, с одной стороны, если Россия делает выбор исключительно в
пользу СССР, о национальной идентичности вряд ли вообще можно
говорить, поскольку советский исторический проект по определению
был антинациональным, отрицающим исторический опыт Российской
империи, да и всю историю России до 1917 г. С другой стороны, если
18
Введение
Россия, отказавшись от коммунистической идеологии, будет строить
свое дальнейшее историческое бытие на отрицании СССР, она не смо
жет принять на себя и советское наследство, составляющее не только
отрицательный, но и положительный исторический опыт. В обоих слу
чаях Россия теряет всякие ориентиры в историческом времени и про
странстве, погружаясь в некую «черную дыру» всемирной истории и
переставая быть историческим субъектом в целом.
Выход из этой дилеммы может быть лишь один: принять на себя и
заслуги, и грехи как Российской империи, так и СССР. Для этого надо
понять, что история страны непрерывна. Отношение к различным пе
риодам и моментам национальной истории может быть разным. Следу
ет понимать и признавать ошибки и заблуждения, которые приводили
к поражениям и потерям. Но одновременно свою историю нужно ува
жать, какими бы трагическими ни были некоторые ее страницы. Ни одна
часть национального исторического бытия не должна быть потеряна, и
ни одна секунда ее исторического времени не может быть объявлена
бессмысленной. Только так и можно «вернуться» в историю всемирную
в качестве ее полноправного субъекта.
При этом, на наш взгляд, в отношении СССР, который отказался
быть правопреемником Российской империи, должна быть применена
не доктрина исторической и правовой преемственности, а доктрина кон
тинуитета, предполагающая, что новая Россия является не наследни
цей, а всего лишь продолжательницей того международного субъекта,
каковым был Советский Союз.
В принципе эта идея и отражена в Послании по национальной безо
пасности от 13 июня 1996 г. и в последующих документах по вопросам
национальной безопасности. Однако там не говорится, в чем разница
между наследницей и продолжательницей и какие конкретные полити
ческие и правовые акты должны последовать после признания того об
стоятельства (для нас бесспорного), что Россия является одновремен
но исторической и правовой наследницей Российской империи и
международноправовой продолжательницей СССР.
Внести ясность в этот вопрос — долг и обязанность не только поли
тического руководства страны, но и российского политического класса
в целом: ведь от этого зависят перспективы возрождения России как
мощной и процветающей державы ХХI в.
При этом следует искать такой путь ее развития, который основы
вался бы на преемственности российских исторических традиций и цен
ностей при одновременном их сочетании с основополагающими демок
ратическими нормами и принципами, записанными в Конституции
1993 г. и в других основополагающих положениях и правовых докумен
тах уже новейшего периода российской истории. Не стоит опасаться,
19
Введение
что демократическая государственность и следование фундаментальным
ценностям могут ущемлять самобытность России. Демократизация, ста
новление правового государства не означают утраты самобытности.
Наоборот, только правовое государство и является единственно надеж
ным способом обеспечения действительно самостоятельного, самобыт
ного развития. Демократическая ориентация, доверие к обществу и от
крытость — именно это и предполагает возможность «самому быть». Все
остальное — не самобытность, а попытки навязать народу чьито сугубо
личные или корпоративные представления о российской самобытности.
Методы и пути реформ (экономических, политических, социальных,
правовых и т.д.) могут быть предметом дискуссий, но для национальной
элиты любой страны необходимо наличие определенных ценностей и по
нятий общенационального значения, о которых не спорят. Вокруг этих
фундаментальных ценностей, общего взгляда на определяющие вехи ис
тории и должно сложиться национальное согласие, столь необходимое для
устойчивого и демократического развития страны, а также для осторож
ной, взвешенной и тщательно просчитанной интеграции России в миро
вое сообщество, в мирохозяйственную транснациональную систему ХХI в.
Объединяющим фактором российского общества, субъектом его
развития на современном этапе национальной истории должны высту
пить отечественной капитал и отечественная элита, а их идеологией —
демократический патриотизм, свободный от радикализма и изоляцио
низма националпатриотов и реваншизма современных коммунистов.
От скорейшего формирования и выступления на политической арене
этой интеллектуальной, политической и финансовой силы будут зави
сеть безопасность и развитие России в ХХI в., процветание ее народов.
После завершения коммунистического эксперимента Россия столк
нулась с атомизацией общества, во многом объективной и неизбежной для
любой исторической трансформации подобного масштаба, а во многом
явившейся результатом плохо продуманных реформ 90х годов прошлого
века, когда каждого гражданина превратили в люмпена, поставив перед
проблемой физического выживания. Страна должна найти способ соеди
ниться в качественно новую консолидированную общность, что является
непременным условием превращения люмпенов в граждан. Новая россий
ская идентичность должна быть основана на сочетании русского и отчас
ти советского позитивного исторического опыта, дополненного теми де
мократическими механизмами, которые во всем мире уже доказали свою
эффективность. Новая модель национального развития должна учесть весь
опыт катастроф, сопровождавших российскую историю, и содержать эф
фективные механизмы их предотвращения в будущем.
Исходя из вышесказанного, в первой главе настоящей монографии
дается общий анализ процессов глобализации, влияющих на нацио
20
Введение
нальную идентичность вообще и на национальную идентичность России
в частности; во второй главе исследуются конфессиональное измерение
российской идентичности, роль и место православия в становлении, со
хранении и укреплении национальной идентичности России; в третьей
главе рассматриваются основные краткосрочные, среднесрочные и долго
срочные последствия трансформации национальной идентичности в со
ветский период развития России; в четвертой главе оцениваются совре
менные либеральные ценности и основы традиционной национальной
идентичности России в свете их исторического становления; в пятой гла
ве рассматривается классическое и современное евразийство как попыт
ки найти новую российскую идентичность; в шестой главе анализируют
ся этнические аспекты российской идентичности, соотношение
и сопоставимость имперских и национальных стереотипов; в седьмой и
восьмой главах идентичность оценивается в контексте императивов на
ционального развития и модернизации; в девятой главе анализируется на
циональная идентичность в свете проблемы правопреемства Российской
Федерации в отношении исторической России; в десятой главе аргумен
тируется точка зрения автора о том, что Великая Победа исторической
России над немецким фашизмом является важнейшим ресурсом нацио
нальной идентичности; в одиннадцатой главе рассматривается внешне
политическое измерение идентичности новой России; в заключительной,
двенадцатой главе ставятся вопросы о том, как к России относятся в мире,
как воспринимают нашу элиту, почему пробуксовывает интеграция Рос
сии в евроатлантическое сообщество, какая Россия нужна современному
миру, может ли она стать одним из мировых лидеров.
Примечания
1
Современное понимание идентичности связано с работами Э. Эриксона и М. Кас
тельса. Эриксон выделяет три основных аспекта идентичности: 1) чувство идентичности;
2) процесс формирования идентичности и 3) идентичность как результат. (Эриксон Э.
Детство и общество. СПб., 2000). Кастельс различает три формы построения идентичнос
ти: легитимизирующую идентичность, связанную с рационализацией социальным акто
ром принадлежности к доминирующим социальным институтам; идентичность сопротив
ления, возникающую у тех социальных акторов, которые формируют механизмы
сопротивления и выживания на основе принципов, отличающихся от распространенных
в данном обществе или противостоящих им; наконец, проектирующую идентичность, когда
социальные акторы конструируют новую идентичность, заново определяющую их поло
жение в обществе, и пытаются изменить всю структуру социальных отношений (Castells
M. The Power of Identity. 2nd ed. // The Information Age: Economy, Society and Culture.
Vol. 2. Malden—Oxford—Carlton, 2004. P. 6).
2
Поиск национальноцивилизационной идентичности и концепт «особого пути» в
российском массовом сознании в контексте модернизации. М., 2004. С. 118
3
Официальный сайт Совета Безопасности РФ.