Кортунов С.В. Национальная идентичность: Постижение смысла
Подождите немного. Документ загружается.
41
и, отталкиваясь от нее, сформулировать особый «русский» нацио
нальный интерес в противовес другим этническим составляющим это
го сообщества. Ведь никаких специальных «славянских», а тем более
«русских» привилегий в Российской империи не существовало. Ни одна
из составляющих государство национальностей не являлась ни господ
ствующей, ни подчиненной. Но русский народ нес основную тяжесть
держателя империи и был основным материалом ее строительства, ук
репления и расширения.
Проблема России состоит в том, что ее идентичность никогда не была
собственно национальной. Она была наднациональной — сначала им
перской, а затем советской. Естественно, что после распада СССР
РСФСР, и затем Российская Федерация не могли в одночасье сформи
ровать национальную идентичность, поскольку население этого самого
большого осколка СССР не представляло собой нацию в западном смыс
ле этого слова.
В силу этого, как полагают В. Пантин и И. Семененко,
«...особое значение приобрело цивилизационное измерение идентичности,
которое традиционно играло значительную роль в России и выражалось в ее
особом позиционировании по отношению как к западной цивилизации, так и
к восточным цивилизациям (Китаю, Индии, исламскому миру)...
...Вслед за распадом СССР неизбежно последовал и крах советской идентич
ности, которая на протяжении семи десятилетий определяла психологию и
массовое сознание подавляющего большинства жителей России. В условиях
постсоветской России с ее незавершенной модернизацией и несформирован
ностью нациигосударства проблема поиска новой — не чисто национальной
и не чисто цивилизационной, а именно национальноцивилизационной —
идентичности вышла на первый план. Россия после распада СССР факти
чески оказалась вынужденной самоопределяться одновременно и как нацио
нальногосударственное образование (Россия как новое государственное об
разование, как одно из государств СНГ), и как цивилизационнокультурное
образование (Россия как ядро постсоветского экономического и культурно
цивилизационного пространства и как часть Европы). Оба этих процесса про
текают достаточно сложно, противоречиво и сопровождаются многочислен
ными политическими, социальными, этническими, культурными
конфликтами как внутри самой России, так и за ее пределами...
...Очевидно, что в условиях современной России процессы глобализации
существенно модифицируют формирование национальноцивилизацион
ной идентичности, во многом направляя его в новое русло, сталкивая раз
личные составляющие идентичности и создавая своеобразную “мозаичную”
идентичность»
15
.
Россия всегда представляла «мир миров», цивилизационное един
ство культурного многообразия. Наполнение этого единства менялось,
Россия как «слоеный пирог»
42
Глава 1. Россия в тисках глобализации
но отечественная культура никогда не была ни мононациональной, ни
этнически ориентированной. Интегрирующими факторами на разных
этапах исторического развития выступали политический, религиозный
и идеологический. Россия всегда была не только поликультурной, но и
наднациональной по составу государственной общностью. И потому
понятие «национального» остается неопределенным и многозначным.
По мнению В. Лапкина, «Россия как социальная общность как бы “за
висла”, пытаясь совершить исторический скачок от архаичной империи
к современной нациигосударству, уже не будучи первой, но еще не став
вторым»
13
.
Обширные пространства страны, требующие значительных усилий
для их освоения в сложных природных, географических и геополити
ческих условиях, этническое многообразие, особенности национально
го характера — все это предопределяло в качестве национального инте
реса всемерное укрепление государства как организующего начала,
призванного обеспечить территориальную целостность и внешнюю бе
зопасность и выработать адекватные формы сосуществования различ
ных национальноэтнических, религиозных и культурных общностей.
Вот почему исторически сложившиеся национальные интересы России
стали преимущественно интересами государственными. Неслучайно
Петр Великий, провозгласив создание Российской империи, объявил
служение Отечеству смыслом жизни каждого ее подданного. В силу спе
цифики исторического развития страны государственные интересы, та
ким образом, как правило, ставились выше интересов личности и обще
ства, что и предопределило, помимо всего прочего, «имперский»
характер российского государства.
Конечно, долгосрочные интересы России, как и США, да и любой
страны, направлены на сохранение своей самобытности в мировом со
обществе, обеспечение национальной безопасности, политического су
веренитета, устойчивого демократического развития. Их суть сводится
к трем содержательным блокам: процветание народа, защита и обуст
ройство территории его проживания, сохранение и развитие националь
ной культуры. Но этим сходство и заканчивается. Если Америка могла
себе позволить такую «роскошь», как определение идентичности через
«американскую мечту», т.е. корпус либеральных ценностей, то Россия
была вынуждена определять свою идентичность через «русскую идею»,
представляющую собой концепт служения — служения своей стране,
народу, человечеству, Богу. Российская национальная идентичность
имеет намного больше измерений, чем американская. Например, импер
ское, которое США и не снилось
17
.
43
Более того, если американская идентичность сложилась в течение
первых 100 лет существования США и продолжает оставаться почти
неизменной до сегодняшнего дня, то российская только на протяжении
ХХ в. радикально менялась дважды. Если же взять всю историю Рос
сии, то можно увидеть, как одна идентичность неоднократно наслаива
лась на другую, при этом прорастая сквозь нее так, что новая идентич
ность «мутировала», испытывая к тому же воздействие других культур
и цивилизаций в силу того, что Россия находилась с ними в непосред
ственном соседстве (в США проходил аналогичный процесс, но в го
раздо менее болезненной форме — через иммиграцию).
В результате национальная идентичность России представляет со
бой не «плавильный котел» (как в США), а своего рода «слоеный пи
рог», ни один из слоев которого российской цивилизацией полностью
не отторгнут. Это такие слои (они же измерения идентичности), как:
православный (религиозный);
коммунистический (идеологический);
либеральный (аксиологический);
евразийский (геополитический, или территориальный);
культурный (европейский);
национальный (этнический);
имперский;
технологический (модернизационный).
При этом, пытаясь самоопределиться в начале XXI в., Россия, как
представляется, делает сразу несколько выборов между:
интеграцией в европейскую цивилизацию и стремлением сохра
нить собственную самобытную российскую цивилизацию;
империей и национальным государством;
относительной изоляцией и полной открытостью;
экономическим и политическим либерализмом и ценностями па
терналистского государства;
индивидуализмом и коллективизмом (соборностью);
мобилизационным и инновационным типом развития (модер
низацией);
построением политической («граждане РФ», или «россияне»)
и имперской нации.
В каждом из этих случаев выбор весьма непрост и не является делом
нескольких лет, даже десятилетий. Сложность самоопределения по этим
вопросам подтвердил, в частности, телевизионный проект РТР 2008 г.
«Имя Россия», в котором наша власть предприняла очередную попытку
Россия как «слоеный пирог»
44
Глава 1. Россия в тисках глобализации
повлиять на формирование национальной идентичности или как мини
мум зафиксировать общественные настроения по этому вопросу.
Результаты всероссийского (телефонного, SMS, Интернет) голосо
вания «Имя Россия. Исторический выбор 2008» по версии РТР оказа
лись следующими:
Александр Невский;
Петр Столыпин;
Иосиф Сталин;
Александр Пушкин;
Петр I;
Владимир Ленин;
Федор Достоевский;
Александр Суворов;
Дмитрий Менделеев;
Иван IV Грозный;
Екатерина II;
Александр II.
Интересно, что опросы общественного мнения «Левадыцентра»
опровергают результаты голосования «Имя Россия». По данным «Ле
вадыцентра», в списке «Имен России» устойчиво лидируют Петр I и
Александр Пушкин. После того как РТР во время проекта «раскрутил»
Александра Невского, в опросах «Левадыцентра» он попал на третье
место. А Петр Столыпин никогда не входил, по опросам того же «Лева
дыцентра», даже в первую десятку. Если же говорить об общих тенден
циях, то социологи отметили понижение рейтингов советских симво
лов (хотя позиции И. Сталина попрежнему очень высоки) и подъем
имперских символов. Но неизменно — по всем социологическим опро
сам — больше всего в России доверяют президенту, церкви и армии
18
.
Ценности и императив модернизации
В настоящий момент в стране вызревает — пусть пока и шаткое —
согласие относительно необходимости сохранения российской нацио
нальной идентичности, в том числе и в ипостаси национальной госу
дарственности. С трудом, медленно, но неуклонно, словно цветок сквозь
каменистую и безводную почву, пробивает себе путь национальное са
мосознание.
Национальная идентификация, как многократно показывала все
мирная история, происходит тогда, когда народ начинает взаимодейство
вать с другими народами, обладающими иными ценностями («мы»—
«другие»). Вопрос об идентичности встает именно тогда, когда
45
происходит давление «чужих» ценностей. Столкновение ценностей, как
правило, и приводит к самоидентификации, и чем более оно интенсивно,
тем более болезненно (но вместе с тем и более определенно) протекает
этот процесс. При этом происходит то, что российский исследователь
С. Чугров предлагает называть «ксенотрансплантацией» (в медицине —
отторжение инородной ткани). Ценностные «трансплантаты с чужой
«группой крови» отторгаются национальной ценностной системой. Как
полагает С. Чугров, Россия и Япония относятся «к категории стран с
высокими адаптационными способностями: они способны усваивать и
приноравливать к своим ценностным системам заимствуемые ценности.
В то же время японское общество демонстрирует органичное сочетание
традиционализма и современности, чего нельзя сказать о российском
обществе. Именно поэтому уроки Японии важны для постсоветской
России»
19
.
Традиционно Россия (как, впрочем, и многие другие крупные стра
ны) самоопределялась в мировом политическом континууме (или под
тверждала свою идентичность) в военном противоборстве с другими
народами и государствами. Так было и в ХIII, и ХVII, и ХVIII, и ХIХ, и
ХХ веках. Отстаивание национальных ценностей во всех этих случаях
было связано непосредственно с решением проблемы национального вы
живания. Сегодня ситуация кардинально иная. В мире у России нет явно
выраженных врагов, способных угрожать самому существованию рос
сийского суперэтноса. «Битва народов» в масштабе Первой и Второй
мировых войн, к счастью, практически исключена.
Это, однако, не означает прекращение «битвы идентичностей». Ос
лабив свое военное измерение, она перешла в более мягкие, но одновре
менно и более изощренные формы (soft power), а в ряде случаев и более
опасные с точки зрения сохранения культурного ядра. Более того, мож
но сказать, что именно сфера культуры стала главной ареной «битвы
национальных идентичностей в ХХI в. Культурная стандартизация в
основном по американскому образцу — главный вызов для националь
ной идентичности большинства стран мира. Сопротивление этой стан
дартизации, которая в ряде случаев проводится весьма агрессивно, и
является главной причиной (а вовсе не какаято «зависть» к американ
цам, как утверждают пропагандисты госдепартамента США) роста ан
тиамериканских настроений повсюду в мире. Натиск западной массо
вой культуры порождает повсюду в мире естественную реакцию защиты
культуры национальной. В России он к тому же оживляет интерес к
российским традициям и обычаям. Тем более что западные либераль
ные ценности не во всем стыкуются как с советскими, так и с традици
онными российскими ценностями.
Ценности и императив модернизации
46
Глава 1. Россия в тисках глобализации
Как уже отмечалось выше, несмотря на то что большевики сделали
все для уничтожения дореволюционных традиций и обычаев и насаж
дения новых советских традиций и обычаев, традиционные — по боль
шей части православные — российские ценности оказались весьма жи
вучими. По существу они «проросли» сквозь советский идеологический
монолит: произошла своего рода «русификация» насаждаемых советс
ких ценностей. Это, в частности, касается многих положений «Мораль
ного кодекса строителя коммунизма»
20
. В результате в массовом созна
нии советские ценности стали рассматриваться как русские. Эти
ценности и являются хранителями русского культурного ядра, русских
цивилизационных кодов, оказывая сопротивление культурной экспан
сии Запада.
В российском обществе, к сожалению, сегодня нет никаких призна
ков общенационального консенсуса по вопросам основополагающих цен
ностей — того, что в США называют «американским кредо». Такое поло
жение дел не просто ненормально, но и крайне опасно. В своем Послании
Федеральному Собранию РФ 2003 г. второй Президент РФ В. Путин
подчеркнул, что без консолидации вокруг базовых общенациональных
ценностей Россия не сможет противостоять основным вызовам и угро
зам XXI в.
21
. А в ноябре 2008 г. в своем первом Послании Федеральному
Собранию РФ третий Президент РФ Д. Медведев посвятил вопросу о
значении таких ценностей специальный раздел. В частности, он говорил
о них, как о вещах, «которыми нельзя поступиться, ради которых нужно
бороться и побеждать». «Это то, что дорого вам, дорого мне, дорого нам
всем. То, без чего мы не можем себе представить нашу страну».
Изложив свои представления о базовых национальных ценностях
(об этом чуть позже), Д. Медведев подчеркнул, что «это устои нашего
общества, наши нравственные ориентиры. А говоря проще, таковы оче
видные, всем понятные вещи, общее представление о которых и делает
нас единым народом, Россией. Это то, от чего мы не откажемся ни при
каких обстоятельствах».
Эти весьма сильные тезисы, на наш взгляд, следует понимать таким
образом, что Д. Медведев связывает базовые национальные ценности с
национальной идентичностью России. Кроме того, он замечает, что они
же «формируют и наше представление о будущем. Мы стремимся к спра
ведливому обществу свободных людей. Мы знаем: Россия будет процве
тающей, демократической страной. Сильной и в то же время комфорт
ной для жизни. Лучшей в мире для самых талантливых, требовательных,
самостоятельных и критически настроенных граждан»
22
.
В этом высказывании просматривается связь ценностей со страте
гией национального развития, немыслимой без модернизации. Таким
47
образом, по мнению Президента РФ, имеющийся у России набор осно
вополагающих ценностей не нуждается в исправлениях и дополнениях
и формирует необходимые и достаточные условия для успешной наци
ональной модернизации. Этот важнейший тезис можно сформулиро
вать и так: России нет нужды кардинально менять корпус своих тради
ционных национальных ценностей и внедрять в него какиелибо новые
и чужие ценности, поскольку они уже отвечают критерию их соответ
ствия задачам современной национальной модернизации при сохране
нии культурного ядра российской цивилизации.
И здесь мы подходим к важнейшему моменту. Поиск национальной
идентичности совпал в России с поиском модели национальной модер
низации. По существу это одно и то же, поскольку субъектом модерни
зации в Европе всегда было национальное государство. Между тем в
отличие от западных стран ни в Российской империи, ни в Советском
Союзе процессы формирования нациигосударства не получили доста
точного развития и были замещены развитием имперской по своей сути
политической структуры. В результате формирование российской на
ции оказалось чрезвычайно замедленным, и после распада СССР обна
ружилось, что национальная идентичность в России не сложилась
23
.
Без существенного обновления национальноцивилизационной
идентичности российское общество не будет достаточно интегрирован
ным и устойчивым, способным отвечать на современные угрозы и вы
зовы, не сможет осуществить полноценную экономическую, политичес
кую и социальную модернизацию. Перспективы модернизации во
многом зависят от того, какие образы идентичности будут доминиро
вать в массовом сознании. Так, доминировавшая в массовом сознании
граждан СССР советская идентичность порождала патерналистский
характер их отношений с государством, т.е. лояльность и послушание
по отношению к власти в обмен на минимальные социальные гарантии.
Представления о принадлежности к «особой исторической общности» —
советскому народу к тому же формировало гордость за свою страну,
ощущение, что она идет «в ногу с историей», и даже устойчивое чувство
превосходства над другими странами и народами («у советских собствен
ная гордость — на буржуев смотрим свысока»). Стереотипы массового
сознания, внедрявшиеся властью последовательно и методично, позво
лили ей на определенном этапе провести мобилизационный тип модер
низации, превративший страну из аграрной в промышленную, постро
ить инфраструктуру индустриального общества. Но эти же стереотипы,
определившие ценностные ориентации и поведение большинства насе
ления СССР, оказались негодными при переходе к постиндустриаль
ной стадии развития, потребовавшей иных мотивов трудовой деятель
Ценности и императив модернизации
48
Глава 1. Россия в тисках глобализации
ности и иных условий для нее. Именно это обстоятельство в конечном
итоге привело к разложению советской идентичности — сначала в элит
ном, а затем и в массовом сознании. Массовая приверженность «смехо
вой культуре», разводившей власть и общество уже в 1980х годах, ста
ла зримым проявлением кризиса советской идентичности, сочетавшей
вербальную поддержку общепринятых идеологем и их реальное оттор
жение на уровне повседневного опыта. Эта идентичность просто пере
стала отвечать новым задачам национальной повестки дня и потому
утратила какие бы то ни было основания для социального доминирова
ния. Вместе с тем советская идентичность полностью не исчезла: она
обрела характер своего рода «фантомной боли» в сознании и поведении
представителей ряда социально неблагополучных групп современного
российского общества и в этом своем качестве продолжает оказывать
определенное влияние на социальнополитические процессы в стране.
Таким образом, советская идентичность оказалась ключевым ресур
сом нового витка мобилизационного (индустриального) развития. Но
именно исчерпание этого ресурса для консолидации идейноцивилиза
ционной общности на новом витке такого развития, потребовавшего
перехода к инновационной модели, привело к распаду опиравшейся на
такую консолидацию экономической и политической системы.
С утратой советской идентичности граждане России после 1991 г.,
однако, лишились возможности вернуться к идентичности дооктябрьс
кой России, поскольку многие системообразующие элементы этой иден
тичности в течение советского периода были методично выкорчеваны
большевиками. И уже в самом начале 1990х годов стало ясно, что воз
рождение дореволюционных основ (православноимперскосамодер
жавных) российской идентичности невозможно. Например, на протя
жении сотен лет основой российской идентичности было православие.
Однако к концу ХIХ — началу ХХ в. оно оказалось в серьезном кризисе
и перестало быть таковой. И сколько бы мы сегодня ни говорили о воз
рождении православия в России, после 73 лет атеистического воспита
ния возврата к нему как к основе национальной идентичности быть не
может. Кроме того, как справедливо отмечает И. Семененко, постмо
дернистская парадигма вообще развивается в рамках смысловой рас
плывчатости, несвойственной традициям русской культуры. Такие ее
характерные черты, как «тоталитарность» (нерасчлененность целостного
мировосприятия), максимализм устремлений (часто оборачивающий
ся социальным, религиозным, нравственным и эстетическим радикализ
мом), эсхатологизм и неизбывный утопизм социокультурных проектов
противоположены постмодернистской эстетике
24
.
49
Вернемся теперь в свете сказанного к разговору о ценностях.
Православные ценности, которые доминировали в Российской им
перии, а затем были либо уничтожены, либо (в большей степени) транс
формированы большевиками в коммунистические, на наш взгляд, мож
но свести к пяти основным содержательным блокам.
Первое. Небесное выше земного.
Второе. Духовное (идеальное) выше материального.
Третье. Общее (коллективное) выше личного.
Четвертое. Будущее важнее настоящего.
Пятое. Справедливость выше закона.
Нетрудно видеть, что эти ценности, вдохновленные православием,
кардинально отличаются от ценностей западной цивилизации. Они и
составляют содержательную сущность русского гуманизма, отличаю
щегося от гуманизма западного, который уже к концу ХIХ в. себя пол
ностью исчерпал и потерпел моральное поражение, договорившись до
того, что «Бог умер». Можно с уверенностью сказать, что именно на пере
численных ценностях основана вся русская культура. Не будь русского
гуманизма — не состоялись бы такие явления национальной и мировой
культуры, как А. Пушкин, Л. Толстой, Ф. Достоевский, П. Чайковский,
А. Островский, Н. Бердяев, С. Рахманинов, В. Розанов, И. Бунин, А. Скря
бин, А. Блок, В. Маяковский, М. Булгаков, В. Соловьев, И. Ильин, А. Сол
женицын. Этот список можно продолжить.
Русский гуманизм в трансформированном виде «пророс» и в совет
скую, первоначально каннибальскую («если враг не сдается — его унич
тожают»), безбожную и даже богоборческую цивилизацию. Богоцент
ризм русской цивилизации был заменен, кстати говоря, в духе идеалов
Просвещения антропоцентризмом, т.е. культом Человека, который на
делялся не только планетарной, но и космической миссией. Без ценно
стей русского гуманизма не состоялись бы ни советская литература, ни
советский кинематограф. И это касается не только первых четырех из
перечисленных выше ценностей, но и, как ни странно, пятой — «спра
ведливость выше закона». Вспомним хотя бы гениальный фильм Э. Ря
занова «Берегись автомобиля». Там следователь М. Подберезовиков, вы
ступая в суде в качестве свидетеля, говорит: «Товарищи судьи! Перед
вами сложная задача. Деточкин нарушал закон. Он виноват. Но он... не
виноват! Пожалейте его, товарищи судьи... Он очень хороший человек».
Так что правовой нигилизм, о котором постоянно говорит наш президент
Д. Медведев, искоренить в России будет очень непросто.
Все эти вышеперечисленные ценностные стереотипы и по сей день
крепко сидят в нашем сознании (и даже, возможно, в подсознании). И хо
Ценности и императив модернизации
50
Глава 1. Россия в тисках глобализации
тя они вряд ли способствуют конкурентоспособности России в совре
менном мире, выкорчевать их из этого сознания, видимо, не удастся
никогда. Ведь это уже органика, ставшая именно культурноцивилиза
ционным ядром нации. И не считаться с этим нельзя.
Главное в национальной идентичности — культурное измерение,
цивилизационные коды, т.е. ценности. Причем ценности навязать сверху
невозможно. Потому что они суть продукт национального культурного
развития. Ценности живут в душах людей, которые добровольно себя с
ними идентифицируют, что и определяет в конечном счете нацио
нальную идентичность. Так же как закона и порядка в обществе не бу
дет, если этот закон, даже самый лучший, не живет в душах людей, иден
тичности не будет, если национальные ценности, ее определяющие, не
живут в душах людей.
И это с сокрушительной убедительностью показало развитие уже
постсоветской демократической России в 1990е годы. С точки зре
ния православного христианина, в историческом плане мы пережили
в эти годы по существу очередной этап процесса апостасии — отпаде
ния от Бога, потому что отмена лжерелигии, т.е. коммунизма, не при
вела к возрождению в душах российских граждан православного хри
стианства. В душах образовался религиозный вакуум, который и
является важнейшей предпосылкой победы в России — впервые в ее
истории — «общества практического атеизма» (Н. Бердяев). Все это
не могло создать предпосылок для формирования в стране правового
государства, а напротив, способствовало невиданному расцвету кри
минальных отношений.
Во многом это было обусловлено обстоятельствами распада СССР
и формирования новой России.
Как бы мы ни относились к Советскому Союзу, он был легитимным
и международно признанным государственным образованием. Его пра
восубъектность была подтверждена международным правом в межво
енный период, участием в антигитлеровской коалиции в годы Второй
мировой войны, решающим вкладом в разгром германского фашизма и
немалым вкладом в разгром японского милитаризма, соответствующи
ми документами послевоенного урегулирования, составляющими осно
вы ялтинскопотсдамского мирового порядка, важнейшими многосто
ронними и двусторонними соглашениями периода 1945–1991 гг. и т.д.
Следовательно, распад СССР, который был осуществлен без учета воли
его народов, без соответствующих переговоров о границах новых неза
висимых государств, легитимным назвать ни в коем случае нельзя. Со
ответственно и образовавшиеся после августовской (1991 г.) антиком