Кортунов С.В. Национальная идентичность: Постижение смысла
Подождите немного. Документ загружается.
511
Стратегия избирательной вовлеченности
ко это не означает, что сначала, к примеру, надо нарастить население, а
потом уж браться за его воспитание, в том числе и патриотическое. Всем
надо заниматься параллельно.
Сколько нужно времени для выполнения подобной программы? —
задается вопросом В. Махнач. Не надо строить иллюзий — при расчете
на четырехдетную семью следует вырастить четыре поколения граждан.
Это время порядка одного столетия. Долго?
«Сегодня, — заключает он, — надо быть реалистамиделателями без радуж
ных планов. Трудно себе представить теперешнюю массовость русских се
мей даже в четырепять человек. Хотя совсем недавно жил и творил мной
уже упоминавшийся великий Дмитрий Иванович Менделеев — девятнад
цатый ребенок в семье. Братья и сестры Дмитрия Ивановича были, верно,
хорошими людьми, однако о них мы знаем не так много. Остановись, рожая
чад, супруги Менделеевы чуть раньше — и периодическая система элемен
тов была бы, вероятна, открыта не нашим соотечественником...»
13
.
Изложенные мнения А. Вишневского и В. Махнача, которые не про
тиворечат друг другу, а скорее друг друга дополняют, можно было бы
оставить без комментариев. Здесь важно лишь отметить, что сложив
шаяся в современной России катастрофическая ситуация ставит под
сомнение задачу превращения ее в пятерку лидеров не только к 2020 г.,
но и в более отдаленной перспективе. Не дает она оснований и для слиш
ком амбициозной внешней политики России, по крайней мере, в пер
вой половине ХХI в.
Стратегия избирательной вовлеченности
Вероятно, никогда в истории России ее ресурсы не были столь огра
ниченными для осуществления не только своего внутреннего развития,
но и проведения политики внешней. Отсюда вывод: с учетом безуслов
ной приоритетности решения внутренних проблем, связанных с импе
ративом национальной модернизации и перехода страны к инноваци
онному типу развития, а также ограниченности ресурсов, Россия не
может позволить вовлечь себя в чужие войны и авантюры. Ей необхо
димо беречь силы и экономить ресурсы, занимая в ряде случаев выжи
дательную позицию. В этом контексте внешняя политика России не
может быть не только наступательноагрессивной, но даже слишком
амбициозной. Ее внешнеполитическую стратегию, которая отвечала бы
национальным интересам страны, вероятно, следовало бы назвать
«стратегией избирательной вовлеченности». Трезвое соизмерение
целей и средств, собственно говоря, и делает приоритетным европейс
кий вектор развития России, в особенности учитывая ее демографичес
кую деградацию. Это — стратегический вектор. В то же время тактичес
512
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
ки, например, сегодня у России возникает довольно широкое поле для
внешнеполитического маневра с учетом временного кризиса ЕС и вов
леченности США в Ираке. Это — тоже своего рода ресурс внешней по
литики, и немалый, которым следует суметь грамотно распорядиться.
Так что, российская внешняя политика должна стать сегодня активной
как никогда ранее, компенсируя временную слабость страны высоким
профессионализмом и дипломатическим искусством.
Слишком же сожалеть о нынешней внешнеполитической слабости
России не стоит. Примеры послевоенного развития Японии и Германии
показывают, что статус (дефакто) великих держав возможно удержи
вать при значительном ограничении внешнеполитических претензий.
Правда, в Европе был план Маршалла, а в Японии — некий его систем
ный аналог. Но ведь Россия зато не проиграла мировой войны, как Гер
мания и Япония, и ее юридический статус великой державы, подкреп
ленный к тому же статусом державы ядерной, никто не оспаривает.
Отечественная история в этом отношении также весьма поучитель
на. Возьмем хотя бы последние четыре столетия. После окончания Сму
ты, со времени Деулинского перемирия с Польшей в 1618 г., Россия была
не просто слаба, она была дотла разорена и физически обескровлена. До
конца XVII столетия — т.е. примерно 80 лет — Россия старалась не ввя
зываться в крупные затяжные войны со своими основными и наиболее
сильными противниками (хотя и воевала с поляками, шведами, крымс
кими татарами, турками, подавляла внутренние бунты, в том числе С. Ра
зина и т.д.). Однако за это же время, сначала при Михаиле, а затем при
Алексее Романове, благодаря достаточно умелой внешней политике и
инициативе она присоединила левобережную Украину и Киев, а также
Сибирь вплоть до Тихого океана и Китая. Именно тогда, уклоняясь от
крупных внешних конфликтов, не проводя агрессивной политики, тер
риториально страна увеличилась больше, чем когдалибо еще в своей
истории. За восемь десятилетий военнополитического «прозябания»
некогда разоренная Россия накопила такой потенциал, в том числе и
экономический, что потом непрерывно воевала двадцать один год (по
меркам той эпохи способность вести успешные войны была показате
лем государственного могущества) и нанесла такое поражение одной из
мощнейших держав Европы — Швеции, от которого та уже никогда не
смогла оправиться.
После смерти Петра Великого вплоть до Семилетней войны почти
разоренное государство вновь минимизировало свои внешнеполитичес
кие амбиции, особенно на самом опасном направлении — в Европе. Каза
лось, что она вообще не вела самостоятельной внешней политики, а дей
ствовала лишь как чейто союзник. Однако и этот период мира и будто
513
Стратегия избирательной вовлеченности
бы даже некоторого унижения России обернулся в итоге накоплением
сил для последовавших вскоре внешнеполитических побед и триумфов
Екатерины Великой, когда к России была присоединена почти вся За
падная Русь, нанесено сокрушительное поражение Турции и «российс
кая государственная территория почти достигла, — по словам В. Ключев
ского, — своих естественных границ как на Юге, так и на Западе»
14
. Из
50 губерний, на которые делилась Россия, 11 были приобретены в цар
ствование Екатерины. Если в начале этого царствования российское на
селение не превышало 20 млн человек, то к его концу — составляло не
менее 34 млн человек (т.е. увеличилось на три четверти). При этом сумма
государственных доходов увеличилась более чем в четыре(!) раза. Рос
сия прочно встроилась в мировую (тогда это была европейская) полити
ку в качестве одной из самых влиятельных держав. Граф Безбородко по
учал молодых дипломатов России: «Не знаю, как будет при вас, а при нас
ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела»
15
.
После поражения в Крымской войне в 1856 г. Россия вновь ограни
чила свои внешнеполитические претензии и геополитические аппети
ты. Двадцать лет она, по словам А. М. Горчакова, «не сердилась, а сосре
доточивалась», т.е. занималась по преимуществу внутренними делами,
накапливая силы. В это время у Российской империи не было союзни
ков. Но уже в момент подписания унизительного для России мирного
договора в Париже в 1856 г. русский дипломат граф Орлов сказал: «Да,
господа, мы потерпели поражение. И мы уходим с Балкан. Но вы не
беспокойтесь, мы вернемся». Прошло всего 15 лет — и Франция потер
пела поражение в войне с Пруссией, а Россия вернулась на Балканы и
Черное море. И никто, даже «единственная сверхдержава» тогда — Ве
ликобритания, проводившая антирусскую, даже русофобскую полити
ку, ничего не смогла сделать.
Таким образом, периоды относительной внешнеполитической пас
сивности далеко не всегда являются абсолютным злом. И сегодня об
этом стоит задуматься некоторым российским «державникам», кото
рые — кто искренне, а кто и в личных популистских целях — разыгры
вают карту «великодержавности», не утруждая себя просчетом имею
щихся у страны ресурсов. Следование их рекомендациям может
привести страну к национальной катастрофе, что уже не раз происхо
дило в отечественной истории, в том числе дважды — в близком нам
ХХ в. Напротив, сосредоточенность на внутренних делах, накопление
сил, актуализация ресурсов, динамичное экономическое развитие стра
ны в ближайшие годы (а может быть, если позволит международная об
становка, и десятилетия) является залогом ее грядущих, в том числе и
внешнеполитических триумфов.
514
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
В новую Внешнеполитическую стратегию России следовало бы по
этому взять следующий совершенно верный пассаж из Концепции
2000 г.:
«Успешная внешняя политика Российской Федерации должна быть осно
вана на соблюдении разумного баланса между ее целями и возможностями
для их достижения. Сосредоточение политикодипломатических, военных,
экономических, финансовых и иных средств на решении внешнеполити
ческих задач должно быть соразмерно их реальному значению для нацио
нальных интересов России, а масштаб участия в международных делах —
адекватен фактическому вкладу в укрепление позиций страны».
Золотые слова! Неплохо бы еще им твердо следовать.
Внешняя политика в контексте
инновационного проекта
Выше уже говорилось: если за основу национального проекта мы
берем движение в сторону перехода к инновационному пути развития и
построения постиндустриального общества, то в вопросах внешней по
литики следует ориентироваться прежде всего на те страны, которые
уже перешли на инновационный тип развития и построили постиндус
триальное общество, а также на страны, находящиеся в едином с Росси
ей культурном и ценностном поле. Это прежде всего Америка и страны
Европы.
Конечно, Россия будет взаимодействовать и со всеми другими круп
ными геополитическими субъектами, которые ее окружают. Но такие ус
тановки, присущие нынешней внешнеполитической стратегии, как «мно
говекторность», «многополярность», «особый путь развития», отличный
от развития Большой Европы, следует переосмыслить. Главным векто
ром движения России может быть только один — Большая Европа без
разделительных линий, в которой Украина, например, не стояла бы пе
ред выбором — Россия или Европа. Аргумент о том, что «Россия слиш
ком велика для Европы», по меньшей мере несерьезен для ХХI в.
«Многополярный мир», на котором настаивают наши дипломаты и
некоторые эксперты, при ближайшем рассмотрении оказывается край
не опасным для России. Россия в своем нынешнем состоянии просто не
дотягивает до того, чтобы оказаться одним из «полюсов» в этой конст
рукции, которая сама по себе стала бы весьма неустойчивой, да и про
сто сомнительной (ведь даже в физике не может быть больше двух
полюсов). Если же Россия будет упорно претендовать на роль самосто
ятельного полюса (а это официальная позиция нашего МИДа), то с уче
том необратимого демографического упадка русского народа ее терри
515
Внешняя политика в контексте инновационного проекта
тория в обозримом будущем будет в буквальном смысле слова разорва
на на куски более динамично развивающимися «полюсами». А для Рос
сии это смертный приговор.
Интеграция в Большую Европу, которой без России трудно будет
существовать и в экономическом, и политическом, и культурном, и во
енном отношении, — вот наш главный ориентир и вектор движения. Это,
конечно, не означает передачу национального суверенитета Евросоюзу.
Это означает другое: совместную работу по формированию объявлен
ных «четырех общих пространств» — внешней безопасности (кстати
говоря, это пространство на самом деле не может быть ограничено
Европой; оно состоится лишь как евроатлантическое, т.е. как общее про
странство безопасности России, ЕС и США), внутренней безопасности
и правопорядка, экономического пространства и пространства культу
ры, образования и науки (разумеется, не ценой односторонних уступок
со стороны России). Причем сами «общие пространства» — это не само
цель, а лишь платформа для решения общих вопросов и запуска совме
стных проектов. Именно при подобном понимании возможны такие
совместные проекты, как, например, развитие Калининградской облас
ти. Именно под этим углом зрения необходимо сейчас задуматься над
новым соглашением о партнерстве и сотрудничестве с ЕС.
Если принять европейский вектор развития России в качестве при
оритета, то нетрудно выстроить наши отношения с новыми независи
мыми государствами на постсоветском пространстве.
Продвигая Россию в Европу, не следует препятствовать движению
в этом же направлении соседей России. Однако нельзя допускать и того,
чтобы Россия оплачивала такое движение. Россия не станет принуж
дать соседей к вступлению в какие бы то ни было союзы с ее участием,
но и дотировать их экономическое развитие за счет своего налогопла
тельщика тоже не станет. Россия будет иметь моральное право и прак
тическую возможность создавать союзы на постсоветском пространстве
только в том случае, если окажется привлекательной для своих соседей.
В этом смысле так называемая либеральная империя — это не более чем
выдуманная обанкротившимися отечественными псевдолибералами
химера, используемая исключительно в политических целях.
Следует также дать понять всем, что впредь Россия не будет тра
тить огромные ресурсы и идти на невообразимые уступки (как это было
последние двадцать лет) лишь для того, чтобы сохранить видимость
какогото союза между ней и бывшими республиками СССР. Россия
больше не будет донором распавшейся империи. Отсюда вывод: России
необходимо прекратить игру в «дружбу народов», в которой постоянно
выигрывают лишь ее соседи, теперь — новые независимые государства.
516
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
При таком подходе постсоветское пространство перестает быть по
лем соперничества России и Запада и превращается в поле партнерства.
В частности, европейские государства СНГ (Украина, Молдавия и Бело
руссия) становятся полем партнерства преимущественно между Росси
ей и ЕС; государства Центральной Азии (Казахстан, Узбекистан, Туркме
нистан, Таджикистан, Киргизия) — полем партнерства между Россией и
США (в недалекой перспективе — с участием КНР); государства Южно
го Кавказа — полем партнерства России, ЕС и США (с участием Ирана).
Такой подход, помимо всего прочего, полностью развязывает нам руки
для работы с оппозицией в этих странах.
Сближение и интеграция с Большой Европой не означает, однако,
полного слияния с ней. Россия должна сохраниться как уникальная
ветвь европейской цивилизации. Более того, именно этим она и инте
ресна Большой Европе. Именно это, собственно говоря, и делает Евро
пу Большой. Следует помнить, что Россия, будучи неотъемлемой час
тью европейской цивилизации, в то же время является особым
смысловым пространством, чем и интересна Западу. Она — оппонент
Запада в глобальном развитии в рамках единой цивилизационной па
радигмы. И Россия, и Запад — лишь составные части общеевропейско
го, а еще шире — общечеловеческого универсума, который не имеет ни
чего общего с унифицированным человечеством. В этом — философские
основы российской позиции в отношении НАТО, которые ни в коем
случае нельзя размывать. Согласившись с расширением западной НАТО
без своего участия, Россия согласилась бы с тем, что российское смыс
ловое пространство периферийно по отношению к западным смыслам.
Подав заявку в западную (не модернизированную) НАТО, Россия при
знала бы, что лишена собственного смысла, своей идентичности.
Итак, важнейший внешнеполитический национальный интерес Рос
сии как на ближайшую, так и на долгосрочную перспективу — это мак
симальное политическое и экономическое сближение с Западом, фор
мирование единого евроатлантического пространства безопасности (что
предполагает тесное военнополитическое взаимодействие с крупней
шими странами) при сохранении собственной уникальной культурно
цивилизационной составляющей. Такая линия, конечно, возможна и в
том случае, если Россия сохранит сырьевую ориентацию своей эконо
мики, — и тогда она станет интегрированным в евроатлантическое про
странство сырьевым придатком Запада. Если же мы хотим быть на деле
равноправными партнерами стран Большой Европы, то у нас нет иного
пути, чем технологический модернизационный рывок через переход к
инновационному типу развития. Только в этом случае Россия займет
место в мировом разделении труда, достойное ее великой истории и со
517
Внешняя политика в контексте инновационного проекта
ответствующее ее колоссальному потенциалу. Вопреки мнению скеп
тиков, считающих, что Запад опасается такого развития событий и пред
почитает сохранить Россию в качестве своего сырьевого предполья, мы
полагаем, что Большая Европа будет только рада приветствовать инно
вационную Россию, которая войдет в качестве органической составной
части в мировое технологическое пространство. Хотя бы потому, что ее
перспективы станут совершенно понятны и предсказуемы.
Примечания
1
Официальный сайт Президента РФ.
2
Там же.
3
Выступление Е. М. Примакова на VI Ассамблее Совета по внешней и оборонной
политике 14 марта 1998 года.
4
Этот тезис вошел в текст Послания по национальной безопасности Президента РФ
Федеральному собранию от 13 июня 1996 г.
5
Именно так были расставлены приоритеты в ежегодных посланиях Президента РФ
В. Путина Федеральному собранию, в частности, в Послании от 26 мая 2004 г., а также в
других его заявлениях.
6
Бисмарк О. Соч. Т. 2. С. 98.
7
Профиль. 2001. № 29. С. 2.
8
Официальный сайт Президента РФ.
9
CIA World Factbook 1990 and CIA World Factbook 2008.
10
Кудров В. Место Европы в мировой экономике //Современная Европа. 2000. № 2.
11
Вишневский А. Выступление на Ассамблее СВОП 14 апреля 2008 г.
12
Там же.
13
Махнач В. Достичь полумиллиарда. Махнач.ру.
14
Ключевский В. О. Русская история. М., 1993. Кн. 3. Т. 3. С. 354.
15
Там же.
518
Глава 12. Какая Россия нужна миру?
Глава
КАКАЯ РОССИЯ НУЖНА МИРУ?
Этот вопрос является одним из основных вопросов современной
мировой политики. Ответ на него, однако, попрежнему остается откры
тым. Скорее всего, в этом основная причина того — если отбросить ру
софобство известной части западных политических кругов, — что лю
бые попытки новой России сформулировать свои национальные
интересы ставятся под подозрение.
Этот подход особенно заметно проявляется в политике США. Между
тем отношения с Соединенными Штатами Америки — ключевая про
блема российской внешней политики. Практика показала: при решении
любого маломальски серьезного вопроса с какойлибо страной или груп
пой стран, будь то Китай, Евросоюз или государства постсоветского
пространства, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью его уре
гулирования в контексте двусторонних российскоамериканских отно
шений. По каждому из таких вопросов приходится в конечном счете
договариваться с американцами. Поэтому без нормального сотрудни
чества и взаимодействия России и США наша внешняя политика будет
обречена на неэффективность. Партнерство с США для России поэто
му является незаменимой предпосылкой эффективности ее внешней
политики вообще.
Более того, если мы претендуем на то, что мы держава с глобальны
ми интересами и хотим участвовать в формировании нового мирового
порядка, то партнерство с Соединенными Штатами Америки является
абсолютно необходимым. Только в сотрудничестве с ним мы сможем
участвовать в формировании этого нового мирового порядка. От этого
нам никуда не уйти.
Как к России относятся в США
В 90е годы ХХ в. руководство США и других западных стран сде
лало ставку на безальтернативную и некритическую поддержку либе
ралреформаторов (радикалдемократов), превратившихся в России в
12
519
Как к России относятся в США
концу минувшего века в полумаргинальную группировку, поддержку
их порочного экономического курса, криминальной приватизации, не
продуманных социальных и административноуправленческих реформ,
приведших Россию на грань национальной катастрофы. В докладе Фон
да Карнеги «Американороссийские отношения на рубеже веков»
(2002 г.) констатируется:
«Стратегия американской администрации, направленная на трансформи
рование России, дискредитировала себя, российские “партнеры” американ
ской стороны оказались удаленными из правительства, а былой оптимизм
администрации Клинтона — испарившимся»
1
.
В результате в 1990е годы США все более отстранялись от России,
без лишнего шума определив для нее второстепенное место в системе
своих внешнеполитических приоритетов. Решения по вопросам о рас
ширении НАТО, урегулирования в Югославии, иракском кризисе го
ворили о том, что США более не рассматривают Россию в качестве при
оритета своей внешней политики.
В докладе Фонда Карнеги говорится:
«Разговор о “стратегическом партнерстве” в настоящее время выглядит в
лучшем случае преждевременным... Вопиющие асимметрии между США,
находящимися на вершине своей мощи, и Россией, переживающей период
упадка, почти не дают оснований для поддержания всеобъемлющего и со
держательного партнерства»
2
.
Сегодня США больше беспокоят слабость и немощь России, чем то,
на что она способна. Озабоченность, в частности, вызывают не столько
агрессивные устремления России, ее попытки противостоять американс
кому влиянию в современном мире, сколько ее неспособность контроли
ровать ОМУ на своей территории, предотвращать техногенные катастро
фы, сохранять свою территориальную целостность, не допускать
самораспада, способного дестабилизировать весь евроазиатский конти
нент, превратив его в арену соперничества крупнейших мировых держав.
В то время как США, ставшие ведущей мировой державой, пере
живают — несмотря на мировой экономический кризис — беспреце
дентный по длительности период экономического процветания при
отсутствии какихлибо потенциальных конкурентов на горизонте,
Россия находится лишь в самом начале неустойчивого экономическо
го оживления после продолжительной социальноэкономической деп
рессии; при этом кризис ударил по ней, как по периферии мирового
капитализма, сильнее всех. В то время как за публичной риторикой
российских политиков о России как о великой державе скрывается обес
покоенность ее убывающим влиянием в мире, США довольно легко и
520
Глава 12. Какая Россия нужна миру?
вполне серьезно заявляют о себе как о «незаменимой нации». США рас
сматривают процесс глобализации как возможность распространить свои
ценности и создать систему международных отношений по своим пред
ставлениям о должном мировом порядке, тогда как экономически ослаб
ленная Россия относится к глобализации скорее как к угрозе, чем к благу.
Даже после 11 сентября 2001 г. США чувствуют себя в относительной
безопасности; Россия же сталкивается с нарастающими внутренними и
внешними угрозами. Одним словом, две страны живут в полностью про
тивоположных мирах и решают разные проблемы. Как отмечал высоко
поставленный сотрудник Совета национальной безопасности Т. Грэхем,
американец, который хорошо знает Россию и неплохо к ней относится:
«США и РФ вступили в ХХI век с разными задачами и целями. Перед США,
оставшимися единственной сверхдержавой, стоит задача реорганизации ми
рового порядка для обеспечения всеобщей безопасности и процветания. Рос
сийские лидеры стремятся обеспечить устойчивость процесса восстанов
ления страны, чтобы вновь стать вровень с ведущими мировыми державами.
Столь серьезная разность задач и перспектив объективно усложняет диа
лог между двумя странами»
3
.
К этому следует добавить и то, что глобализация рынков и появле
ние новых центров влияния в мире радикально изменили подходы к
формированию внешней политики каждой из стран. В результате рос
сийскоамериканские отношения утратили свое ключевое положение в
системе международных отношений. Во всяком случае, эти отношения
перестали быть центром внимания внешней политики США. В настоя
щее время Европа, Япония и Китай наряду с другими странами и реги
онами конкурируют с Россией в стремлении привлечь к себе наиболь
шее внимание США. Многие в Америке полагают, что эти страны и
регионы более важны для ее долгосрочных стратегических интересов,
чем Россия. В докладе Фонда Карнеги сказано:
«Россия не может рассчитывать на такой же объем внимания со стороны США,
какой уделялся Советскому Союзу в годы холодной войны. Россия теперь
должна бороться за внимание к себе со стороны США, конкурируя с другими
странами, регионами и проблемами»
4
.
В докладе также отмечается, что
«нынешняя слабость Российского государства ограничивает его способность
к широкой и эффективной вовлеченности, и возможно, что его способность
влиять на международные дела будет продолжать сокращаться в течение
последующих нескольких лет»
5
.
Кроме того, бесспорным историческим фактом является и то, что в
отличие от США СССР как лидер коммунистической системы проявил