Кортунов С.В. Национальная идентичность: Постижение смысла
Подождите немного. Документ загружается.
481
Общая характеристика внешней политики России
Непросчитанность соразмерности внешнеполитических амбиций и
возможностей (ресурсов) страны, неспособность осознать характер про
исходящих в мире процессов, восприятие их сквозь призму традицион
ных, свойственных советскому периоду представлений привели к тому,
что ни одна из стратегических целей, сформулированных политическим
руководством России в Концепции внешней политики 2000 г., не была
достигнута. Не удалось ни предотвратить расширение НАТО, ни пост
роить реальное партнерство с этим альянсом, равно как и сохранить не
обходимый уровень отношений со странами ЦВЕ и Балтии. Все краси
вые программы построения европейской безопасности, в частности через
механизмы ОБСЕ, остались на бумаге. Операция НАТО против Юго
славии произошла вопреки позиции России, а упорная поддержка ре
жима С. Милошевича обернулась после его поражения потерей россий
ского влияния на Балканах. Не был сохранен Договор по ПРО —
главным образом потому, что Москва отказалась вести переговоры о его
модификации. Переговоры с США о дальнейшем сокращении ядерных
вооружений были прерваны. Повисла в воздухе ранее декларированная
концепция стратегического партнерства с США. Нереалистичной ока
залась идея создания стратегического треугольника Москва—Пекин—
Дели. Не выведены из тупика политические отношения России с одной
из крупнейших (до недавнего времени — второй) экономик мира — Япо
нией. Не сработал практически ни один из стратегических замыслов в
отношении СНГ и ДКБ на постсоветском пространстве. Это касается
не только союза России с Белоруссией, но и российскоукраинских от
ношений, партнерства с государствами Центральной Азии и Кавказа (в
первую очередь с Грузией). Никакого серьезного продвижения не про
изошло в важнейших для России вопросах интеграции в мировое, преж
де всего европейское, экономическое пространство и привлечения мас
штабных инвестиций в российскую экономику.
Текущий кризис внешней политики России не стоит драматизиро
вать. Вообще кризис системы — это неплохо, если за ним следуют шаги
по ее радикальному обновлению и модернизации. А нынешний период
в истории России — далеко не худший для того, чтобы сделать эти шаги
в сфере внешней политики.
Для преодоления концептуального кризиса внешней политики Рос
сия должна в первую очередь разобраться со своей национальной иден
тичностью. Оставив нелепые потуги наших либералов (а на самом деле —
псевдолибералов, наследников большевиков) предстать в мире «белой
и пушистой» некой «новой» Россией, которая строит свою государствен
ность якобы лишь двадцать лет, она должна недвусмысленно и безус
ловно определить себя в качестве наследницы исторической, т.е. тыся
482
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
челетней России. Понятно, что в этом случае придется взять на себя и
все ее грехи, включая — хоть это и неприятно — грехи СССР. Но, право,
игра стоит свеч: тогда Россия остается субъектом мировой истории, всем
понятным и узнаваемым. До тех пор, пока этого не сделано, наши зару
бежные партнеры, включая США, вряд ли смогут правильно опреде
лить свою политику в отношении России и будут попрежнему зани
мать выжидательную позицию. И все попытки отстаивать национальные
интересы России — будь то наши возражения против расширения НАТО,
политика сближения со странами СНГ или попытки заблокировать в
Совете Безопасности ООН решение о военной операции США против
очередного диктаторского режима — будут ставиться ими под подозре
ние. В худшем случае они будут восприниматься как рецидивы советс
кой внешней политики, выстраиваемой большевиками в духе «игры с
нулевой суммой»: все, что хорошо для США, плохо для СССР и наобо
рот. Тогда, как известно, умение как можно больше напакостить амери
канцам считалось высшим искусством мудрого государствования.
Иными словами, мы должны определиться и объявить всему миру,
кто мы есть. Мы не новое, неведомо откуда взявшееся в 1991 г. государ
ство и не уменьшенный СССР, который берет свое начало лишь с ок
тября 1917 г., а тысячелетняя Россия. От этого главным образом и зави
сят, в частности, российскоамериканские отношения. Если, например,
мы существуем лишь двадцать лет, то на роль, большую, чем клиент
США, мы претендовать не можем. Если мы «миниСССР», то мы обре
чены на «миниконфронтацию» с США, на поражение в «минихолод
ной войне» и в конечном счете на «минираспад». Если же мы тысяче
летняя Россия, то партнерство и даже стратегический союз с Америкой
(уже не говоря о Европе) для нас — естественное состояние.
Делая однозначный выбор в пользу европейского и трансатланти
ческого сообщества, Россия должна показать, что может стать его по
лезной частью. Таковой она сможет быть лишь в качестве исторической
России, которая до октября 1917 г. так всеми и воспринималась. В то же
время Россия не может вычеркнуть из своей истории советский период,
объявив его некой «черной дырой». И в международноправовом смыс
ле она является субъектом, продолжающим субъект СССР.
Таким образом, Россия должна строить государство не с чистого
листа, или с 1991 г., а исходя из того, что нынешняя Российская Феде
рация — правопреемница тысячелетнего российского государства, в том
числе Российской империи, и продолжательница СССР. Иными слова
ми, в области государственного строительства она твердо придержива
ется доктрины непрерывного правопреемства и континуитета.
483
Внешнеполитические интересы России: глобальное измерение
Внешнеполитические интересы России:
глобальное измерение
Имеют ли внешнеполитические интересы России глобальное изме
рение? Вопрос этот сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
Для начала следует разобраться в методологии и терминах. Что такое
держава с глобальными внешнеполитическими интересами?
Самый простой ответ на этот вопрос следующий: это государство,
которое участвует в решении глобальных проблем. Если принять за ос
нову такое определение, то Россия, несомненно, входит в эту категорию
стран. Она — постоянный член Совета Безопасности ООН и по этому
признаку наряду с другими государствами—постоянными членами СБ
несет по Уставу ООН ответственность за международную, т.е. глобаль
ную, безопасность. Эту же ответственность она несет и по другому при
знаку — по своему ядерному статусу. Россия является глобальным «иг
роком» в решении таких проблем международной безопасности, как
урегулирование региональных конфликтов, контроль над вооружения
ми, нераспространение ОМУ и средств его доставки, торговля обычны
ми вооружениями, мировая энергетика, экологическая безопасность,
противодействие транснациональному терроризму и другим новым
вызовам и угрозам глобального характера.
Но здесь не все так просто. Что это такое — глобальные внешнеполи
тические интересы? Ведь они возникают не сами по себе. Должны сло
житься некоторые исторические обстоятельства, которые будут их гене
рировать. Глобальные интересы — это интересы общепланетарного
масштаба. Когда они появляются? Когда государство выдвигает истори
ческий проект общепланетарного масштаба. Но этого мало. Еще и тогда,
когда оно располагает адекватными идеальными и материальными ре
сурсами для его реализации. А еще когда оно способно эти ресурсы моби
лизовать. Но и этого мало. Еще и тогда, когда оно создает привлекатель
ную модель развития, которой готовы следовать многие. Одним словом,
когда оно идет в ногу с историей.
Носителем глобального исторического проекта не было ни одно из
существовавших национальных государств и ни одна из известных им
перий. Великий Рим по нынешним меркам был державой региональ
ной. Византия также решала локальную задачу: защищала восточно
христианскую цивилизацию. После падения Константинополя под
ударами турок в 1454 г. эту миссию взяла на себя Россия. Еще меньше
оснований претендовать на общепланетарный исторический проект
имелось у Священной Римской империи германской нации, Британской
и Испанской империй.
484
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
Строго говоря, единственный пример такого рода в истории — это
коммунистическая Россия, которая была затем преобразована больше
виками в СССР. Они и выдвинули на авансцену всемирной истории
проект общепланетарного, даже космического масштаба (поскольку он
был анропоцентричным). И у СССР сразу же появились глобальные
внешнеполитические интересы. Необходимые ресурсы были мобили
зованы тираническим путем. Была создана и достаточно привлекатель
ная модель развития. Внешнеполитические интересы СССР носили
глобальный характер вплоть до его распада.
Могут возразить: у США еще раньше появился свой глобальный
исторический проект. Для подкрепления этого тезиса обычно ссылают
ся на уже приводимое выше заявление губернатора штата Массачусетс
Джона Уинтропа, который в 1630 г. призвал соотечественников создать
в США «город на холме», своего рода идеальную модель развития, «маяк
для человечества». Однако такое пожелание можно отнести лишь к раз
ряду национальных исторических мифов, который не имел никакого
отношения к реальности, ведь в 1630 г. никаких Соединенных Штатов
Америки, собственно говоря, не было. В то время шли ожесточенные
войны индейцев с английскими и французскими колонистами. Лишь
через полтораста столетия, в 1775–1783 гг., в этом весьма и весьма амор
фном государственном образовании, находящемся во внешнем управ
лении европейских держав, прошла война за независимость, а еще че
рез сто лет, в 1861–1865 гг., — гражданская война. Лишь в 1865 г. в США
было отменено рабство, что никак не могло делать их до этого «городом
на холме». Что же касается геополитических притязаний Вашингтона,
то они вышли за пределы Американского континента лишь в 1917 г., в
самом конце Первой мировой войны, когда Вудро Вильсон объявил вой
ну уже дефакто проигравшей Германии. Кстати, США уже в межвоен
ный период так и не вступили в общеевропейскую международную орга
низацию того времени — Лигу Наций, поскольку конгресс не
ратифицировал Версальский договор.
Будет правильным констатировать, что никакого глобального про
екта у США не было вплоть до начала холодной войны, когда США всту
пили в военнополитическое, а что еще важнее — идеологическое про
тивоборство с реальным носителем такого проекта — Советским Союзом.
Советскому глобальному (коммунистическому) проекту они были вы
нуждены противопоставить альтернативный, западный глобальный (ли
беральный) проект. Тогда и только тогда у Вашингтона появились гло
бальные внешнеполитические интересы.
Таким образом, глобальные внешнеполитические интересы были во
всемирной истории только у двух государств — СССР и США как двух
485
Внешнеполитические интересы России: глобальное измерение
сверхдержав — носителей противоположных исторических проектов.
В отличие от СССР на США, однако, это бремя свалилось неожиданно,
волею истории. Кроме того, к середине ХХ в. США, имея 4% населения
земного шара, потребляли (и потребляют сегодня) примерно 40% ми
ровых ресурсов. Это обстоятельство, собственно, и вынудило их при
дать своим внешнеполитическим интересам глобальное измерение и, как
следствие, построить авианосный флот, создать ядерное оружие, разме
стить базы и военные опорные пункты по всему миру и т.д. Глобализм
США — это своего рода их модус вивенди в современном мире. США
просто не являются самодостаточной страной. Лиши их внешних ре
сурсов — и американская экономика тут же рухнет. Впрочем, в этом слу
чае рухнет и вся мировая экономика.
Вернемся к России. Выйдя из СССР без всякого давления извне, она
отказалась от своего глобального исторического проекта. Тем самым она
перестала быть глобальной державой. Россия объявила себя нацио
нальным государством. Но национальное государство по определению не
может быть носителем глобального проекта. В силу этого полноценных
глобальных внешнеполитических интересов у нее нет и быть не может.
Конечно, некоторые внешние признаки глобальности наших инте
ресов, о которых говорилось выше, налицо. Но это лишь внешние при
знаки, которые к реальной политике имеют косвенное отношение.
Первый признак — наше постоянное членство в Совете Безопасно
сти ООН, унаследованное нами от СССР. Но этот признак носит лишь
формальный характер, поскольку всем очевидно, что стратегические
решения глобального характера принимаются не в НьюЙорке, в штаб
квартире ООН, а в Вашингтоне, в резиденции президента США.
Мы также унаследовали от СССР ядерный статус. Но это скорее
всего фактор временный. Ядерный комплекс России стремительно
деградирует, и если его не модернизировать, то через 20 лет он будет, ве
роятно, обесценен не только американской системой ПРО, но и высоко
точными обычными вооружениями «пятого», а затем и «шестого поколе
ния». Вообще нельзя рассчитывать на то, что весь ХХI в. будет, как и вторая
полвина ХХ в., эпохой ядерного оружия. Мировая военная история пока
зывает, что против любого меча в конечном счете создавался щит.
Спору нет, Россия принимает участие в решении некоторых глобаль
ных проблем, таких как международная безопасность (урегулирование
региональных конфликтов, контроль над вооружениями, нераспрост
ранение оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его достав
ки, транснациональный терроризм и т.д.), мировая энергетика, охрана
окружающей среды и др. Однако ни в одной из этих сфер, за исключе
нием, быть может, энергетики, голос России не является не только ре
486
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
шающим, но и достаточно влиятельным. Привилегированное же поло
жение России в области энергетической безопасности носит опятьтаки
временный характер, связанный с исключительно благоприятной ми
ровой энергетической (а точнее, углеводородной) конъюнктурой. Тупи
ковость такого положения для России в начале 2008 г. в резкой и очень
артикулированной форме признал В. Путин
2
. Мировой экономический
кризис, разразившийся осенью того же года и сопровождавшийся обва
лом цен на энергоносители, лишь подтвердил эту оценку.
Имеет значение и геополитика. СССР, занимавший
1
/
6
часть миро
вой территории, геополитически был просто обречен играть глобаль
ную роль в мировой политике. Российская Федерация, потерявшая в
сравнении с ним почти половину населения, не менее
2
/
3
ВНП и значи
тельную часть территории, не может претендовать на такой глобальный
охват национальных интересов, как, например, США.
Конечно, геополитическое положение России уникально. Россия
присутствует и в Европе, и в Азии, и на Севере, и на Юге. Естественно,
что там есть наши интересы. В геостратегическом плане Россия занима
ет внутреннее пространство Центральной Евразии, являющейся своего
рода «осевым» районом мировой политики. Такое положение России
подкрепляется ее культурной традицией, соединившей три основные
мировые конфессии — христианство, ислам и буддизм. На своем гигант
ском евразийском пространстве Россия граничит со всеми основными
цивилизациями планеты: римскокатолической на Западе, исламским
миром на Юге и конфуцианской китайской цивилизацией на Востоке.
Именно это положение России создает предпосылки для осуществле
ния ею геополитической миссии евразийского стабилизатора. Именно
это и подтверждает ее статус глобальной державы. Но такая миссия
России в настоящий момент является лишь потенциальной. Реальные
глобализационные экономические, финансовые и информационные
потоки сегодня попрежнему идут в обход России.
Вместе с тем важно иметь в виду, что в условиях глобализации сти
раются грани между региональными и глобальными проблемами. В свя
зи с этим многие региональные интересы крупных стран приобретают
глобальное измерение. Для России это прежде всего ее интересы на пост
советском пространстве и в зонах традиционного присутствия. Их
значение для России не только не падает, а напротив, возрастает, по
скольку здесь появляется множество новых как региональных, так и гло
бальных задач, не решив которые Россия рискует скатиться в изоля
цию в мировом геополитическом, а главное — геоэкономическом
пространстве и надолго (если не навсегда) потерять позиции не только
глобальной, но и просто великой державы.
487
Основные внешнеполитические интересы России
Основные внешнеполитические интересы России
Опираясь на опыт истории, можно утверждать, что национальные
интересы — это совокупность общих для членов данной социокультур
ной общности интересов и потребностей, удовлетворение и защита ко
торых является необходимым условием ее существования и идентич
ности в качестве субъекта истории. В национальных интересах
выражается потребность национальной общности занимать то место в
мировом сообществе, которое максимально соответствует ее (общнос
ти) культурноисторическим и духовным традициям, позволяет наибо
лее полно реализовать ее потенциальные ресурсы.
Окончание глобальной конфронтации двух сверхдержав, крушение
биполярного мира, развитие процессов глобализации не привели, как
полагали некоторые политики (в том числе и бывшего СССР), к «ра
створению» национальных интересов в «общечеловеческих». Напротив,
традиционно узкое понимание национальных интересов, а в ряде слу
чаев и просто национальный эгоизм, вновь вышли на первый план.
В условиях дальнейшей демократизации мирового сообщества нацио
нальные интересы, вероятно, будут не просто отмирать, а все более рас
ширяться, впитывая в себя новые характеристики мировой политики,
наполняясь новым содержанием, учитывающим интересы других стран
и мирового сообщества в целом.
Новые подходы к национальным интересам и национальной безо
пасности утверждаются при одновременном сохранении, а порой и до
минировании старых. Наряду с утверждением видения национальной
безопасности с позиций целостности и взаимозависимости современ
ного мира, сохраняется, а в ряде случаев и преобладает подход к этой
проблеме с позиций противопоставления «своего» и «чужого». Его не
возможно просто отбросить, а надо изжить, рационализируя и гумани
зируя его содержание, освобождая от идей подчинения интересов жи
вых людей некой общей абстракции, приблизить к чаяниям и
стремлениям отдельной личности.
Пока же благие стремления к слиянию национальногосударствен
ных общностей в едином человечестве, к их объединению в цивилизо
ванную кооперацию всех наций и государств — не реальность. Ссылки
на начавшуюся глобализацию и демократизацию мирового сообщества
и перспективу мирового порядка, в котором не будет статуса великих
держав, не могут служить доводом и основанием для пренебрежения
национальными интересами и национальной безопасностью. Вопервых,
само слияние человечества в едином сообществе вряд ли будет выгля
деть идиллическим, свободным от межнациональных и межгосудар
488
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
ственных конфликтов. Вовторых, дорога к этой цели долгая и трудная.
На ней непременно проиграет тот, кто опрометчиво забывает о нацио
нальных интересах. Они в наше время играют не меньшую роль, чем в
XIX или ХХ вв., и будут сохранять свое значение в мировой политике
очень долго.
Если в мире сформируется международное гражданское общество,
то в этот момент и возникнут условия для утверждения нового демок
ратического международного порядка, обеспечивающего демократичес
кие принципы взаимоотношений всех элементов и частей мирового со
общества. Только тогда национальный интерес действительно сможет
быть поднят до уровня планетарного, общечеловеческого. Однако до
этого еще далеко. Пока же национальный интерес остается базовой ка
тегорией политики всех без исключения государств мира, и пренебре
гать им было бы не просто ошибочно, но и крайне опасно. Именно по
этому США все время твердят о своих национальных интересах и об их
защите. И не только твердят, но и действуют соответственно. Не худо
бы и России следовать этому примеру.
После рокового 1991 г. формирование новой внешнеполитической
стратегии происходило весьма болезненно. Новая Россия, возникшая
на обломках СССР, долго, во всяком случае в течение не менее пяти лет
(1991–1995), не могла четко определиться со своими ролью и местом в
мировой политике, что негативным образом сказывалось на ее способ
ности влиять на ход международных событий. Курс, при котором в ус
ловиях крайней внутренней слабости России национальная специфика
внешнеполитического интереса оставалась размытой и подчиненной
абстрактной задаче «международной солидарности демократических
государств», не позволял ни начать серьезный разговор с потенциаль
ными партнерами, ни проводить взвешенную линию по отношению к
возможным противникам. Российские международные контрагенты в
эти годы, по существу, не шли дальше принятия политических деклара
ций о партнерстве, что никак не говорило об отношении к России как к
серьезному партнеру, а скорее свидетельствовало о настороженном к ней
отношении со стороны внешнего мира. Правда, из Москвы настойчиво
звучали призывы к партнерству с промышленно развитыми или так
называемыми цивилизованными странами, однако у нее не было чет
ких представлений ни о целях, ни об оптимальных его формах.
В 1991–1995 гг. внешняя политика России носила пассивный реак
тивный (в смысле ответный) характер. Однако эти пять лет не пропали
даром. Набив тогда много шишек, новая Россия значительно продвину
лась в осознании национальных интересов, а следовательно, и приори
тетов внешней политики. А это в свою очередь позволило говорить о
489
Основные внешнеполитические интересы России
потенциальных друзьях, союзниках, партнерах и, естественно, оппонен
тах. Это оказалось плодотворным не только для России, политика кото
рой из пассивной и зависимой постепенно стала превращаться в более
активную и самостоятельную (правда, пока попрежнему во многом ре
активную), но и для всего мира, поскольку эта политика стала в целом
более предсказуемой.
Во всяком случае, похоже, что сегодня российская дипломатия ос
тавила нелепые претензии на возможность полного совпадения интере
сов России и всех развитых членов мирового сообщества и наконец
начала стремиться к тому, чтобы четко заявлять о наличии у нее специ
фических национальных интересов в сфере международной политики.
Как показала практика, «стыдливое умолчание» этих интересов и реак
тивное следование за Западом беспокоило и сам Запад, представители
которого воспринимали это как пугающий признак новой, теперь уже
посткоммунистической непредсказуемости.
В 1998 г. стратегия внешней политики России была сформулирова
на Председателем Правительства РФ Е. М. Примаковым следующим
образом: «защита в широком плане, широким фронтом государственно
национальных интересов России с помощью диверсификации и акти
визации внешней политики и при одновременном стремлении не ска
титься к конфронтации».
При этом перед МИДом РФ были поставлены конкретные задачи:
1) сохранение территориальной целостности; 2) плановое вхождение в
мировое хозяйство в качестве равноправного участника; 3) противодей
ствие негативному влиянию извне на СНГ; 4) способствование реструк
туризации промышленности главным образом через экспорт вооруже
ний; 5) продвижение российского капитала за рубеж
3
. Эти идеи
получили затем развитие в Концепции внешней политики РФ, утверж
денной В. Путиным 28 июня 2000 г.
Поворот, произошедший во внешней политике в конце ХХ в., имел
крайне важное значение как для самой России, так и для всего мира.
Взаимоотношения России с другими странами в целом, как представ
ляется, стали более стабильными и сбалансированными. Подтвердилась
старая истина: только глубоко осознанные и четко сформулированные
национальные интересы могут быть прочным строительным материа
лом для сотрудничества, для жизнеспособной и юридически оформлен
ной системы партнерских связей. Не вступая в конфронтацию ни с од
ним государством или союзом государств, Россия начала гораздо
спокойнее и вместе с тем тверже отстаивать на мировой арене свои на
циональные интересы. При этом она стала стремиться к тому, чтобы ее
национальная безопасность была состыкована с системами региональ
490
Глава 11. Национальная идентичность: внешнеполитическое измерение
ной и международной безопасности в формирующемся новом мировом
порядке (см. Приложение 7). Однако серьезных успехов в реализации
Концепции 2000 года достичь, как уже говорилось выше, не удалось.
К сожалению и Концепция 2008 года содержит немало нереалис
тичных положений. В новой Концепции содержатся три ключевых те
зиса: упор на всемерное укрепление международного права как основы
межгосударственных отношений и формирования системы международ
ной безопасности, ставка на ООН и ее Совет Безопасности как на без
альтернативную международную организацию, наделенную уникальной
легитимностью, и задача снижения фактора силы в международных от
ношениях при одновременном укреплении стратегической и региональ
ной стабильности. Конечно, все эти задачи благородны и пронизаны вы
соким моральнонравственным пафосом, что само по себе следует
приветствовать. Другой вопрос, как они соотносятся с современными
реалиями мировой политики.
История международных отношений, например, свидетельствует,
что международное право — это не столько свод неких абстрактных,
пусть и благородных, принципов поведения во внешней политике, сколь
ко фиксация имеющегося на данный момент соотношения сил на миро
вой арене.
Например, Вестфальский мир 1648 г., заключенный после Тридца
тилетней войны, констатировал разгром Священной Римской империи
германской нации и папства — двух главных субъектов мировой поли
тики, определявших ее до этого времени. По условиям этого мира Фран
ция обеспечила себе доминирующие позиции в Европе на 150 лет, ото
двинув на второстепенную роль Испанскую монархию. После
поражения наполеоновской Франции в 1812 г. лидирующие позиции
на несколько десятков лет заняла Российская империя, что было зак
реплено в документах Венского конгресса и в международной конфи
гурации Священного союза. После поражения России в Крымской войне
1853–1856 гг. новое соотношение сил было зафиксировано в докумен
тах Парижского конгресса, по условиям которого Россия потеряла по
зиции лидера. Франкфуртский мир 1971 г. констатировал ослабление
Франции и серьезное усиление Германии, объединенной «железным кан
цлером» О. Бисмарком. Версальский мир 1919 г. означал закрепление в
международном праве, в том числе и в Лиге Наций, нового соотноше
ния сил: Германия как побежденная страна была вынуждена согласить
ся на унизительное для себя положение в мировой системе, Оттоманс
кая империя была ликвидирована, и на первые позиции вышли
Великобритания, Франция и США. После Второй мировой войны в лигу
«сверхдержав» вышли лишь две страны — СССР и США, что и было